Chapter Text
В этом месте не было ничего. И будто было всё. Ослепляющая тьма и свет в одном проявлении в одно и то же время. Где она была? Она будто плавала в море, падала в воздухе или взлетала и одновременно стояла на крепкой земле. Шаг или не шаг. Почему она несла эту свечу и что она значит? Для чего всё это? Танец и музыка играли вдалеке силуэтами, а звуков и нот не было слышно. Это место было странным. Странным, знакомым, сладкое и горькое.
Что такое вопрос и слово?
Что такое имя и кто зовёт? Что я? Когда это я?
Времени тут и нет и есть. Что такое тут? Что такое что?
Закрой глаза, не отпускай смысл. Скоро всё закончится. Значение не имеет значения. Скоро всё осознаешь.
И я послушалось мирные звуки. Вскоре начали приобретать значения слова и вопросы. Скоро и значение имени она осознала. А после, в том же темпе, быстрей и медленней, хаотично появились и отголоски её я. Эго без знания, кто оно и какое у него имя. Можно было ожидать. Нужно и необязательно жить и ожидать, когда оно появится. Лилиана. Это было имя этого эго. И за именем полился шквал памяти.
Лиля схватилась за шею, вспоминая последние мгновения своей жизни. Кто же знал, что ненормальный человек вонзит в неё нож несколько раз и задушит. А жила она совсем не роскошно, просто и без затрат. Вот и выходи на улицу, когда твоя работа находится у чёрта на куличиках. Как же она ненавидела быть на улице из-за того, что на неё как-то странно смотрели жители этого маленького городка. Вот и патологоанатом со столицы и помер.
Лилиана фыркнула, медленно ощущая каждую частичку своего тела. Она умерла и что дальше? Это рай или ад? Да не, её скорее в лимб отправили. В бога она не верила, но не грешила и делала немного хороших поступков, как, например, котика с улицы кормила… Очень много котиков. Далёкий голос медленно улетучился из головы женщины. Только вот вопрос был, а где она оказалась? Было не то чтобы темно, скорее просто пусто. Хотя нет. Было немного древнего хлама тут и там, будто она вновь очутилась в общежитии, где было очень много студентов разного сорта, просто из-за близости университетов историко-археологического и медицинского направлений.
Да вот, эти древние надписи были на каком-то странном, даже не египетский или арабский с японским. Скорее выглядело как смесь китайского, корейского и рунических письменностей. Боже, она помнила, как перепутала со своим соседом папки с проектами и пришлось бежать на остановку, где они должны были встретиться.
Ах, а вот и пол появился и звёздное небо. Из-за того что пол был металлическим, а небо открытое, казалось, будто бы, она была на смотровой площадке. А может, надо было на астронома пойти? Это всё же-
— Кто это?
Громоздкий голос остановил её поезд очень громких мыслей, до того как они полностью затопили девушку. Лиля смахнула с себя несколько своих мыслей, осевшие на её окровавленную футболку мягкого голубого цвета.
— А кто вы? Вы тоже умерли?
Женщина подняла взгляд наверх и всмотрелась в небо… Пока не заметила, как две фиолетовых звезды очень близко приблизились к её лицу. До неё, наконец, дошло, что эта огромная фигура её собеседник. Он ей показался немного знакомым... Что-то она точно перед смертью пересматривала в фанатском дубляже… Однако она точно не помнила ничего. Слишком сильно размылась память.
Но строение самого тела напоминало из её жизни что-то… мультяшное. Жанра такого, с большими роботами. Точно! Меха. И сейчас Лиля пыталась понять, почему тут был робот. А может, она не в лимбе? Её перенесло в другой мир? Она переродилась в кого-то?
Это была глупая идея, однако все идеи к чему-то вели? Говорят, что один старый мультик вообще предсказывал будущее. Ну или это просто обычная конспирологическая ересь. Но всё же…
Она ощупала себя и вновь взглянула на свою правую руку, где было родимое пятно. Было. Значит, она просто переместилась между мирами в мир огромных мех-
— Ты продолжишь игнорировать меня, вредитель? — проигнорированный собеседник сощурился и взгляд стал более ядовитым и черствым.
— Ах, прости. Я просто задумалась, где я, — девушка вновь смахнула с себя огромное количество своих мыслей. Пришлось вытряхнуть их даже из капюшона своего пуховика. — Но ни к чему не пришла.
— Ты в моём сознании, вредитель, — две звезды пронзительно смотрели на человека, который даже не съежился под этим взглядом, видимо, более высшей сущности.
— Кхм, я Лилиана, человек, девушка, двадцать семь лет. Окончила медучилище, любитель мультиков и, как понимаю, попаданец, — Лиля представилась общими сведениями о себе и посмотрела на него любопытными глазами. — А кто тогда вы?
— Маленькое существо меня не знает, конечно же, — две звезды с насмешкой смотрят и можно было услышать, как он усмехается. Ли подчеркнула, насколько глубок и угрожающ был голос. — Думаю, для более лучшего диалога мне стоит принять более подходящий облик.
Две звезды пропадают, и небо на секунду рябит в глазах человека. Моргнув, чтобы сбить статику в глазах, переводит взгляд на появившийся силуэт. Девушка смотрит на существо перед собой в удивлении. Рога? Он кого-то очень сильно напоминал, но кого точно не могла вспомнить. Та хмурится, пытаясь вспомнить всех роботов из аниме.
Мех любопытно поднимает нечёткий рисунок странного непропорционального робота, рядом висела размытая надпись на неизвестном для него языке. Он немного повертел изображение, пока оно не исчезло в его руках. Теперь он обратил на пристальный взгляд человека. Кажется, она не нашла ответа.
— Неужели не нашла в воспоминаниях меня? — тот хмыкнул, подошёл чуть ближе, рассматривая белое лицо девушки, а на шее было большое красное пятно. — Я Юникрон, пожиратель планет, брат Прайм-
— Я в трансформерах? — неожиданно для него выпалила эта самая Лилиана. Наблюдая, он смотрел, как она оглядывает его вновь и вновь, что уже несколько раздражало. — Кажется, я тебя помню. Ты у нас главный поставщик тёмного энергона из вселенной Прайма.
У него дёрнулся глаз. Юникрон смотрел, как её безразличное лицо отворачивается, услышал, как она пробубнило что-то под нос. А слова не появились в воздухе, как обычно. Видимо, приспособилась к этой причуде этого места. Божество хаоса откровенно пялилось в спину девушки, пытаясь осознать, как это неизвестная для него сущность пробралась в его разум.
Он был недоволен тем, что его тело сейчас было в анабиозе от трусливого удара в спину тринадцатью вредителями. Но через какое-то время он сможет пробудиться: просто ожидать всего каких-то несколько десятков миллионов обращений вокруг здешней звезды. Тот пережидал много большее, чем этот срок.
Однако теперь его покой был потревожен этим маленьким существом, прямой ходьбой походя на него и на Праймуса с его отпрысками. Даже погружаться в воспоминания о том, как его брат твердил обо всяком: что его «чудеснейшие» создания — это идеал творения из его рук. Ох, как вспомнить, аж хочется придушить этого бахвальца.
— Ты так медленно думаешь, оказывается, — Юникрон обратил, наконец, своё внимание на подошедшую «Лилиану». — Я уже обследовала всю эту местность, хотя исследовать было почти ничего.
Тот на всякий случай осмотрелся и, да, в некоторых местах виднелись следы присутствия человека. В одном месте были оставлены бордовые пятна от жидкости капающей из ран в туловище. Где-то она уже постелила непонятно откуда взявшуюся ткань, где-то были следы от её рук. Немного пыли прилипло к её защитному покрову, или просто «одежде».
— Я привык находится в своём сознании один, — смотря сверху вниз, окинул её вновь взглядом. — А теперь и ответь на вопрос. Как ты попала сюда?
— Самой бы знать, — та разочарованно вздыхает и смотрит на него в ответ. — Я вроде умерла. Вот пырнули несколько раз ножом, — конечность указывает на красные пятна, где можно было увидеть маленькие разрезы в ткани, — и закончили удушением.
Её рука указывает на шею с тем самым пятном.
— Ты умерла и больше ничего не знаешь? — теперь её вопрос, не умер ли он тоже стал понятнее. Это была не насмешка, а простое незнание. — Ты ничего не помнишь, что было после удушения?
— После того как я умерла? — он кивает. — Ах, не особо… но я не ощущала себя, как живую, даже не предметом каким-либо. Просто, как лучше выразиться… — она замолкла, бормоча под нос невнятное. Это немного раздражало. — Я просто плавала в пространстве и там вроде был голос.
— Что за голос? Певучий, тянущийся, — он подобрал из её выроненных мыслей слово, — будто мёд?
— Хм, нет и да. Это был странный голос, будто всё сраз-
Девушка застонала и схватилась за голову, а по всей поверхности рядом с ней прошлись искры, что интерпретировались в его понимании, как боль. Воспоминания были болезненными для такой крохи? Или у неё туго с памятью?
— Честно, не могу вспомнить и сказать, — та посмотрела в другую сторону, оценивая сооружение, пока её мысли бродили вокруг неё. — Я могу лишь рассказать, что этот голос помог мне не рассыпаться песком по тому месту. Хм, поэтично получилось.
Это ничего ему не дало. Может, если прикоснуться, то она сразу же будет изгнана из его сознания. Если прикосновение не растворит девушку, то тогда он может надавить сильнее. Уже потянувшись совершить это, он понимает, что даже не может приблизить свои руки к ней. Что-то ему не позволяет.
— Что с тобой? — кроха внимательно оглянула его несколько раз и подозрительно посмотрела на руку, которую он вытянул к ней, но продолжить движение не смог. — Ты не можешь ко мне подойти?
— А ты догадливый, человек, — он цыкнул и убрал руку, сжимая кулак от поражения из-за постороннего вмешательства.
— Честно, ты мне тоже особо не нравишься, — прямолинейно призналась девушка перед ним. Это признание не открыло ему новую планету. Нет, но кольнуло за живое. Немного.
Снова молчание. Это начало раздражать и становиться неловким. Между ними висела тишина слишком долго. Сколько они так простояли? Он сосчитал это по внутренним часам и количеству пространства, которое прошла оболочка. Всего-то двадцать четыре часа.
— Что? Так долго? — Лиля похлопала глазами от увиденного индикатора. — Вероятно, это место ориентирует время по твоему восприятию. Хотя это очевидно…
— Я слышал, что у меньших форм жизни секунды длиннее моего понимания часа, — Юникрон любопытно взглянул на Лилиану, сверля её взглядом.
— Ну, да, — та никак не отреагировала на его сверлящий взгляд и просто ответила ему.
***
В этом месте было скучно. Никаких стимуляторов кроме твоих собственных мыслей и мыслей соседа по разуму. И Лилиана это ненавидела до чёртиков. Здесь всегда была ночь и эти руины. Всё такие же. Какой-то день сурка. Музыка? Нет её, лишь воспоминания, которые уже начали размываться от времени тут. Чтение? Тоже нет ничего интересного и нового. Да и если вспоминать, то эти воспоминания обрывочны и неполны.
Раздражает. Хочется чего-то нового. Даже просто посидеть и поразглядывать какие-то неудачные глупые комиксы, которые повторяют друг у друга сюжет. Это хоть как-то заставило бы работать мозг. Да и сосед просто сидит и ничего не делает. Привык, да? К этой тишине. К этому белому шуму своего организма. К этому ничему.
Лилиана фыркает и переворачивается, смотря в стену. Всё такую же пустую. Закрыв глаза, она пытается представить себя на пляже, на котором никогда не была, в каком-нибудь лесу, который она постоянно видела рядом с дачей своей тётки. Вдох… выдох. Перед глазами появляются нечёткие силуэты деревьев, залитых утренним солнцем.
Она хорошо помнила, как трава поблёскивала от росы. Она хорошо помнила, как шуршали деревья и их листья в то ветренное утро. Лилиана их хорошо запомнила и так скучала по тем временам, которые уже не вернуть. Ностальгия и её тепло с воспоминанием.
Вот она медленно шагает босыми ногами по траве; она не боялась, что могла поранить ноги. Тут леса были невероятно чистыми и неприкосновенны в её детстве. Однако после заезда новых людей с довольно маргинальным прошлым, леса были полны окурков, всякого мусора и бутылок.
Медленный шаг и ещё один, смотря под ноги, а после вздёрнув голову к высоким деревьям. Её собственное дыхание. Её собственное сердцебиение. Шаг и ещё шаг.
Трава была невероятно приятной под ногами, местами можно было ощутить несколько веточек. Сверху были слышны щебетания птиц, а на стволах деревьев были еле видимые грибы, что только начали прорастать. Тут и там были видны прорехи между листьями и ветвями, давая солнечным лучам падать на траву.
Ещё шаг и ещё. Рваный вдох и выдох. Во рту было ощущение горечи и сладости. Такой вкус был у ностальгии? Ужасный. Насупившись, останавливается у дерева.
На нём были еле заметные отметины острым камушком, которые она оставила тут, когда играла с соседскими детьми, что бывало редко. В большинстве случаев всё же эти метки она оставляла, когда была обижена на кого-то. Всё осталось как-
— Это человеческие слёзы?
Лилиана испуганно ахнула, услышав, а после заметив, Юникрона. Девушка смотрела на него пристально, пытаясь понять, что у него вообще в голове. У неё были такие ощущения, будто он даже не смотрел на неё так, как она на него. Она была для него ничем. Его больше привлекал новый пейзаж. Новый и неизведанный, отличающийся от тех, видимых им на Праймусе или в космосе. Так выглядела растительность на планетах, которые он поглощал?
А сама девушка удивлённо озиралась этому солнечному воспоминанию вокруг себя. Неужели это место всё же подчиняется и ей? Тогда… она могла сделать и это!
В её руках появились краски и несколько кистей. Лиля смотрела на инструменты изобразительного искусства, как на нечто чудесное и невероятное. Она могла заняться её маленьким хобби в этом унылом месте. Хоть она никогда этим не пыталась начинать заниматься, но это тоже что-то! Та радостно улыбнулась, макнула в светло-пурпурную краску кисточку и провела по рядом стоящей колонне. Краска оставила след.
На неё наконец обратил внимание и Юникрон, что мгновение назад рассматривал выше него деревья и не очень детализированную кору и листья. Его привлекло то, что в этом пейзаже не было сильной гармонии — всё было хаотично. Он повернулся к усердной работе человека и начал подходить к ней. То что она вычерчивала кистью было непонятно. Там крючок, здесь полоса и круг. Даже немного наклонив голову и сощурив глаза, он не мог понять, что это должно быть.
— И что же это такое? — он любознательно смотрел на живопись человека, хоть и не представлял сильно, что это за вид творчества такой. Ему не было дела до таких мирских вещей.
— Просто рисую, — та, не отвлекаясь, продолжала рисовать и рисовать что-то неизвестное ему.
— И что же ты «рисуешь»? — Юникрон подошёл ближе, но не мог понять всё, что это за треугольники вместе и внизу. Какой-то символ.
— Кота, — девушка остановилась и перевела на него взгляд с неясной эмоцией. — Рисовать то я не умею — это же лишь мимолётное хобби. А кот — это животное такое.
— Мне ничего не даёт твоё объяснение, — Юникрон вновь перевёл взгляд на новые просторы, которые грубо соединялись с руинами храма его братца. — Для меня это не особо важная информация. А что насчёт вот этого?
— Я не знаю, но, видимо, это место также реагирует и на меня, — девушка приподняла палитру, на которой сейчас были краски. — Это всё, что пока узнала.
И та продолжила молча рисовать на той стене те самые кривоватые рисунки. Каждый завиток был неаккуратным, было видно, что рука не привыкла к долгому держанию кисти. Каждое движение создавало дрожащую линию, неаккуратную, хлипкую. Аж становилось жалко её при просмотре.
Взгляд переместился на сосредоточенное лицо человека.
От взгляда Лилиана вздрогнула и всё же обратила внимание. Не было приятно, когда тебе прямо в затылке — ну, может, слегка к левому виску — бурили дыру глазами. Будто он хотел заползти в голову и разложить там всё на равные отделы. Самый настоящий мозгоправ. Уж лучше бы ей кто-нибудь из главного состава команды попался в соседи по разуму. Хотя с тем же самым Мегатроном не хотелось бы. Оптимус Прайм? Не особо то тоже прелестный вариант, но можно было представить, что его подсознание будет огромной библиотекой со всяким разным… И может, она даже смогла бы их читать.
А что если взять других мехов? Со Старскримом они бы не прижились. Это была бы настоящая нервотрёпка и постоянное «Ты хам, я хам, поэтому давай разойдёмся в разные углы». Нокаут бы был слишком любопытен для её же блага, а быть расчленённой в сознании незнакомца — это не то, чего хотелось бы в жизни.
А что про Дредвинга и Саундвейва? На самом деле хороший вариант тут только с Дредвингом; Саундвейв её слегка пугает от того, насколько он таинственный и непонятный персонаж.
А тут всё также глушь. Лиля хрустнула шеей, хотя как в сознании может ощущаться приятная боль в суставах после долгого сидения за кривым рисуночком, или как её подсознание создаёт биологический хруст в сочленениях… В голове не укладывается, сколько всего подсознание берёт на себя.
— Что-то ещё спросить? — Лиля недовольно посмотрела на него в ответ, будто пытаясь переиграть его в гляделки.
— Хотел сделать так, — Юникрон моргает.
Девушка недоуменно смотрит на него и поворачивается обратно к своему рисунку. Там ничего не было. Лиля молниеносно развернулась и нахмурилась от увиденного, сразу же начав замахиваться палитрой в уже исчезнувшего меха.
Палитра ударилась об железный пол и та цыкнула расстроенно.
— Вот же… Хам!
…
Однако не сказать, что это не было полезным. Всё равно хотелось перерисовать эту плохую картину.