Archive of Our Own ^beta

Метрах в десяти от речки, петляющей между деревьев-исполинов леса Страны Огня, капитан Ямато вырастил летний дом, одноэтажный, с несколькими комнатами и чудесной верандой. Правда, в основном он пустовал. Наруто и Саске пытались ловить рыбу, устроившись на огромной коряге, нависающей над водой, но, как назло, им ловился один Суйгецу. Какаши-сенсей лежал на противоположном берегу и как обычно читал Ича-Ича, лениво поглядывая на мальчишек и метко комментируя их действия. Дзюго ловить рыбу отказался, пояснив, что ему её жалко, и ушёл в лес вместе с Ямато. Так они и отдыхали, свободные от миссий, уже второй день.
Сакура поменяла позу, выпростав ноги из-под себя, и потёрла икры, разгоняя застоявшуюся кровь. Время подбиралось к полудню, солнце в просветах крон жгло немилосердно, и воздух густел в старом лесу, тенистом, но совсем не прохладном.
Сидя в полумраке комнаты, перед раскрытыми сёдзи, Сакура лениво думала, чем бы заняться. Нужные травы она собрала ещё вчера, да и для праздных шатаний настроения не было. Купаться в речке? Но тёплая, словно парное молоко, вода навевала мысли о супе, в котором становишься главным ингредиентом. Греть же под собой татами, предаваясь безделью, и дохнуть от скуки казалось ещё бессмысленней и глупее. Сакура повернула голову, рассеяно закусила губу.
На веранде, наискосок от неё, сидела Карин. По-пацански расставив колени, с подколотой огненно-рыжей гривой, при взгляде на которую становилось ещё на пару градусов жарче, Карин сутулилась совсем как Наруто и вяло обмахивалась веером-учива. Её плечи и спина, пересечённая под лопатками тоненьким шнурком топика, покраснели на солнце, контрастируя с пока ещё бледными бёдрами. Время от времени Карин протягивала руку в сторону, брала высокий стакан, отпивала из него и, выловив очередной кубик льда, мазала им шею и лицо. Тонкие пальцы скользили по коже неторопливо, острые, худые лопатки двигались, похожие на крылья птенца. Почему-то это завораживало Сакуру.
— Чего это ты на меня так смотришь?
— Как — так? — не стала увиливать Сакура.
Карин обернулась, за стёклами очков пытливо сощурились ореховые глаза. Лицо её было непроницаемо, по носу медленно стекала капля пота. Отчаянно захотелось её слизнуть.
— Увиливаешь. Скользкая ты девка, Сакура.
Сакура почему-то не обиделась. Рассмеялась. Первое время её очень раздражала Карин, кулаки так и чесались врезать. Сейчас хотелось делать с ней совсем иные вещи.
Сдвинув очки на лоб — на переносице остался розоватый отпечаток, Карин отёрла лицо ладонью, вздохнула, медленно опуская их обратно.
— Жа-арко, — произнесла лениво и словно бы чуть капризно.
«Жарко», — мысленно согласилась Сакура. Ушла в дом под настороженно-душным взглядом и вернулась с ковшиком холодной воды — медицинское дзюцу для местной заморозки пришлось очень кстати. Не спрашивая разрешения, Сакура наклонила посудину.
Вода мазнула по бёдрам, Карин запрокинула голову, подставляясь. Хрипло застонала, когда прохладная струя потекла с подбородка вниз и, влажно облизнув горло, нырнула под топик. По телу Сакуры побежали мурашки, словно это её сейчас ласкали таким странным способом.
Ткань намокла, прилипая к груди Карин, влажные полосы расчертили живот и исчезли за поясом узких шорт.
— У тебя плечи и спина обгорели. Болеть будут, давай подлечу.
— Что-то ты добренькая сегодня.
И правда, с чего это? Сакура задумалась.
Может дело в том, что на трогательное обожание Наруто ей не удастся ответить в полной мере, так, как он заслуживает. Она любила его, очень сильно, но не так, как хотелось бы ему.
— Считай это альтруистическим порывом.
Привычный зеленоватый свет окутал руки, Сакура повела ими над плечами, худыми и очень женственными.
— Я в бескорыстные порывы не верю. Ну, разве что у Наруто…
Да, она не Наруто. И она никогда не будет таким другом для Саске, как он. И сейчас Сакура понимала, что это её спасение — она бы не вынесла, не смогла бы, как он. И тогда Саске… уж точно не находился бы в их компании.
— Ха, ты плохо его знаешь — когда доходит до некоторых вопросов, хитрости Наруто не занимать! — шутливо возразила Сакура и уже другим тоном добавила: — Попробуй загорать в тени. Твоя кожа плохо переносит прямые солнечные лучи.
У многих, кто долгое время был рядом с Саске, сложные отношения с солнцем. Сакура сама себе казалась холодной, даже в такую жару.
— В подземельях Орочимару не до солнечных ванн было, — хмыкнула Карин. Сакура понимающе кивнула, смещая ладони на лопатки.
— Это со временем пройдёт.
И её ненужная Саске любовь тоже пройдёт. Она не могла осветить его путь, вытеснить тьму из его сердца. Так уж вышло. Смиряться не хотелось, но потерять те крохи уважения, что удалось завоевать, глупыми попытками соблазнить — нет, это слишком, в эту реку второй раз Сакура не войдёт.
— Я могу одолжить свой крем.
Но так хотелось быть важной, полезной.
Чакра, прохладная и заживляющая, стекла к пояснице, и Карин протяжно выдохнула, передёргивая плечами и сводя колени.
Быть желанной…
— Ну вот и всё, — нарочито-бодро сказала Сакура, не спеша отнимать руки, — теперь можно идти есть мороженое для закрепления эффекта. А то с этой духотой и тепловой удар получить недолго.
Запрокинув голову, Карин смерила её пытливым взглядом.
Но ещё больше Сакуре хотелось быть понятой.
Потому что любовь и уважение, и ценность ей дарила команда. А вот понимания она не чувствовала. Как ни странно, её прекрасно научился понимать Сай, но он вернулся в Корень.
— Надеюсь, в мороженом не окажется яда или наркотика.
— Ты слишком подозрительна.
— Издержки профессии.
— Здесь многовато народу, — хмыкнула Сакура и дёрнула Карин за алую прядку, торчащую из узла на затылке. — Распусти, кожа преет, не полезно.
Карин резко встала, так что Сакуре пришлось отшатнуться, рванула шпильку, освобождая гриву, и посмотрела надменно.
— Раскомандовалась тут! То не делай, это делай так. Я что, дура, не понимаю?
Прилипшие к шее и плечам алые стрелки волос напоминали порезы от куная, приковывали взгляд. Сакура сконфуженно потеребила чёлку:
— В госпитале пациенты разные попадаются. — Улыбнулась. — Издержки профессии.
Пару секунд они смотрели друг на друга, а потом обе рассмеялись.
В глубине дома духота и жар, раскалившие лес, почти не ощущались. Разложив мороженое по одноразовой посуде, Сакура и Карин разместились друг против друга прямо на татами и принялись поглощать сладкое. Карин села по-турецки и, не смущаясь ничего, откровенно наслаждалась процессом поедания. Зачерпывала маленькой ложечкой оплывающий холмик пломбира, прочувственно клала его в рот, жмурилась и издавала такие неприличные стоны удовольствия, что Сакура ёрзала на месте и свою крошечную порцию с трудом ополовинила. То и дело замирала глазами на губах: они влажно блестели и казались притягательно холодными.
Карин. Вызывающе яркая, иногда чуть жеманная, то яростная, как ураган, то почти по-детски трогательная и ранимая. Иногда опасная и ядовитая, как заморское растение, порой свойская в доску, совсем как Наруто.
От невозможности прямо сейчас обнять её, зарыться носом в волосы, которые обязаны были пахнуть кровью и физраствором, но на самом деле источали едва уловимый аромат шоколада, Сакуре делалось тревожно и тягостно. Собственные желания оставляли привкус стыда, и дело было не в том, что Карин — девушка, просто казалось: она поймёт! Она такая же!
Возможно, Карин единственная, кто могла уразуметь чувства Сакуры. Боль Сакуры.
И даже — желания Сакуры.
Но Карин никому не была должна, и тяга к ней отдавала жалостью к себе.
Все эти связи, отношения и обязательства. Они давили и опутывали, слишком много значили, подчас непосильно весили.
Хотелось чего-то простого. Незамысловатого. Не обременяющего и за что не было бы стыдно. Не взамен, но вместе.
Карин неторопливо сняла очки, положила их на татами рядом с собой и в упор посмотрела на Сакуру.
Этот взгляд наждачкой прошёлся вдоль позвоночника, накатил жаркой волной. Сакура потянулась к ключицам, но вместо ворота наткнулась на голое горло. Лёгкое платье из льняной ткани с низким вырезом и узкими лямками душило, подол, казалось, свернулся вокруг бёдер, словно осьминожьи щупальца. Не отрывая от Сакуры взгляда, Карин положила в рот ещё кусочек мороженого. Встала на колени, нагнувшись вперёд, прижала прядь светлых волос к шее.
И поцеловала.
Прохладные губы отрезвили впавшую в ступор Сакуру, прошили насквозь острым предвкушением, свернувшимся тягучим теплом между ног. В рот втолкнулся чужой язык, холодное мороженое, согретое дыханием, скользнуло следом. Сакура выгнулась, прижимаясь сильнее, неловко обхватила Карин за талию, свела от нетерпения болезненно напрягшиеся лопатки.
— Жалкая… Ты такая жалкая, Сакура. Ты ведь хочешь, чтобы тебя пожалели?
Хлестнуло наотмашь. И сразу пришло понимание: «Меня несколько лет жалели. Нет. Не хочу».
Волосы лезли в лицо, мешались, ягодицы у Карин оказались горячие, а руки словно были везде, лапали бесстыдно и жадно. «Голодная, — мелькнуло в голове Сакуры, — какая же ты голодная». Она всхлипнула.
— Ты только не реви. Терпеть не могу, когда девки плачут, — Карин её грубо встряхнула и вскрикнула от укуса в плечо.
— Очень хотелось… И я не жалкая.
Та в ответ лишь фыркнула.
Они целовались, трогали друг друга, путались в руках, ловили взгляды. Карин сбросила топик, содрала лямки с плеч Сакуры, потянула платье вниз, обнажая грудь и спину, чертыхнулась — надо было через голову снимать, но Сакура лишь рассмеялась, притянула Карин к себе, прижалась губами чуть выше солнечного сплетения. С лёгким любопытством накрыла ладонями маленькие, идеальной формы груди. Голова приятно кружилась и ноги ослабели, когда прохладные ладони нырнули под юбку, томительно потянули резинку мокрых уже трусиков... Когда пальцы скользнули в неё — глубоко и сладко.
Губы Карин, полные и влажные, прижались к шее Сакуры, и она застонала с мучительным облегчением.
— Эй! Есть кто живой? — голос Наруто разнёсся за стеной словно раскаты грома. — Сакура-чан! Карин! Вы что, съели всё мороженое?!
Сёдзи с грохотом начали отодвигаться, и сердце у Сакуры сжалось.
— Я, великий шиноби Узумаки Наруто, найду!.. Ой.
Взлохмаченная Карин в криво одетом топике заслонила проём. Расставив ноги и уперев одну руку в бок, а во второй держа сумку-холодильник, она громко заявила:
— Наруто-кун, будь добр. Пойди вон!
И, сунув ему в руки мороженое, решительно отпихнула.
— Но!.. — попытался вклиниться Наруто и получил задвинутым сёдзи по носу.
— Наруто, балбес! Мы…
— Да понял, понял, тебайо! Кости нам перемываете. Ушёл…
Сакура обессилено растянулась на полу. Колени дрожали.
— И правда ушёл, — с удивлением в голосе произнесла Карин.
Неловкую тишину прорезали сначала смешки и нервное хихиканье, плохо отличимое от всхлипов, а в какую-то секунду Карин согнулась пополам, Сакура закрыла лицо руками — и они захохотали.
Когда удалось отдышаться, у Сакуры кололо в боку, а зрение слегка расплывалось. Взмокшие, они переглянулись, вновь рассмеялись: коротко и легко.
Встряхнув пару раз отбитой об пол ладонью, Карин привычным движением поправила несуществующие очки, моргнула озадаченно, вспоминая.
— Ты же их сняла.
— Точно.
«Кажется, моё везение закончилось после распределения выпускников Академии по командам», — равнодушно подумала Сакура, ожидая, что сейчас Карин уйдёт. Но та прошла мимо очков, ступая плавно и неторопливо.
Понимающе улыбнулась.
И, опустившись на ноги Сакуры, коленями сжала её бёдра.