Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

С момента возвращения на Тисовую прошла всего неделя, но Поттер уже был готов на стенку лезть. Лето выдалось жарким, дожди шли слишком редко, и ко всему этому прибавлялась отвратительная духота. Никаких важных известий от друзей не было — только пара ничего не значащих писем. Сириус писал через день, подбадривая его, но тоже никаких новостей не сообщал. Волдеморт сидел тихо, лишь изредка напоминая о себе саднящей болью в шраме.

Но Поттер чувствовал — должно произойти что-то действительно важное. Что — он не знал, но противное ощущение того, что он что-то упускает, не покидало парня. Хотя, возможно, дело было лишь в том, что его отправили в ссылку к ненавистным родственникам и, кажется, совершенно забыли о нём.

Конечно, Гарри не хотел бы, чтоб вокруг бегала толпа мракоборцев, но почему его не забрали к семье Уизли или к Сириусу? Поттер чувствовал себя совершенно беззащитным, оказавшись запертым в маггловском городке в то время, когда указ об ограничении колдовства несовершеннолетних буквально связывал его по рукам и ногам. Раньше Волдеморт по крайней мере не мог к нему прикоснуться — после его возрождения Гарри этого аспекта защиты лишился. Как ещё она может действовать, он не знал. Вообще, Поттер понятия не имел и о том, какую форму может принимать эта защита и как далеко она распространяется: на дом, на участок, на улицу? Подействует ли эта защита не на самого Волдеморта, а на его приспешников?

“Вот прихлопнет меня какой-нибудь Пожиратель, пока я буду идти в магазин за хлебом — очень героическая смерть получится”, — мрачно подумал Гарри, яростно протирая любимые тётины тарелки, словно они были в чём-то виноваты.

Конечно, было бы странно, если б возродившийся Тёмный Лорд решил заглянуть на чай к министру магии или зайти купить сладостей в Хогсмиде, но заклятый враг словно сквозь землю провалился. Ни катастроф, ни таинственных исчезновений — вообще ничего. Поттер очень сомневался, что Волдеморт вернул себе тело только для того, чтобы съездить позагорать на Мальдивы. Представив врага в плавках в цветочек, обгоревшего до красноты и прячущегося под ярким пляжным зонтиком, Гарри фыркнул, скрывая смешок. Настроение немного поднялось.

Закончив сражаться с тарелками, Поттер аккуратно повесил полотенце на крючок — за беспорядок можно было и нагоняй от тётки получить — и вышел в коридор. У входа в гостиную он остановился и, прикрыв глаза, прислонился спиной к стенке.

 — Где этот бездельник? — заворчал дядя, тяжело усаживаясь на диван.

 — Я отправила его на кухню, — отмахнулась Петунья и отхлебнула кофе из чашки. — Ты слышал, Вернон? Грейсы продали дом.

Хмыканье мужчины, вероятно, означало, что он считал людей, отказавшихся жить в таком замечательном тихом районе, полными идиотами. Петунья между тем продолжала:

 — Я пересекалась сегодня с Полкинсами — Эмма сказала мне, что туда уже заселилась новая семья. Позавчера перевезли вещи. Говорят, жутко странные типы.

Вернон закашлялся.

 — Не волнуйся, дорогой, я не думаю, что они из этих, — тётя перешла на шёпот.

Поттер, молча стоявший за стенкой, лишь раздражённо потёр переносицу: сплетни о соседях его совершенно не волновали, всё, чего он хотел в данный момент — спокойно послушать новости. А уж заявление тёти о странности семьи, которой он в глаза не видел и, возможно, не увидит, его совершенно не трогали. Правда, у Гарри промелькнула мысль, что эти люди совсем не такие ужасные, какими их видит тётя Петунья, но дальше размышлять об этом он не стал: заиграла мелодия семичасовых новостей. Поттер превратился в слух.

Ничего. Вообще ничего. Гарри был готов скрежетать зубами от злости. Кто бы мог подумать: Волдеморт тоже решил устроить себе каникулы!

“Так, Поттер, успокойся. Радовался бы лучше”, — с ноткой мрачного недовольства попытался он урезонить сам себя. Когда-нибудь тупицы, издающие «Ежедневный Пророк», наконец и так поймут, что Волдеморт вернулся — и лучше бы, чтоб это событие обошлось без лишних жертв.

 — Тётя Петунья, я всё доделал, — выпалил он, на секунду заглянув в гостиную, и тут же выскочил на улицу, пока дорогие родственники не придумали ещё чего-нибудь или не начали недовольно брюзжать.

Поправив выцветшую футболку, которая висела на нём как мешок, Гарри засунул руки в карманы и неторопливо зашагал по улице. К счастью, большинство соседей продолжало проводить вечер перед экраном телевизора, так что он был избавлен от неприязненных взглядов.

Поттер уже прошёл две улицы, собираясь посидеть в парке, когда из-за угла раздался чей-то противный хохот. Гарри замер у кирпичной стены гаража, за которым начинался полупустынный парк, и прислушался.

Сомнений не было — это Дадли и его банда развлекались.

Гарри сжал кулаки, но с места не сдвинулся. Кузен уже успел прославиться тем, что не только крушил детскую площадку за компанию со своими дружками, но тем, что оттачивал свои боксёрские навыки на всех подряд, после того как всё же записался в спортивную секцию. Поттер искренне порадовался, что Дадли не рискует особо лезть к нему — видно не забыл, как год назад из-за конфеты близнецов отрастил здоровенный язык. Впрочем, Гарри старался не рисковать и не попадаться кузену на глаза лишний раз.

Но сейчас их было как минимум пятеро — пять человек, которым явно не терпелось пустить в ход кулаки. Он просто не мог стоять там, за углом, и спокойно слушать, но как ему справиться с ними?

“Если бы я мог колдовать, — Гарри зажмурился от отчаянья, — я бы…”

 — Прекратите, пожалуйста! — со слезами в голове закричал кто-то. Девушка.

Поттер не выдержал и выскочил из-за угла.

 — Эй ты, Большой Дэ!

Пять пар глаз со злобой уставились на него. Больше всего неприязни — и легкого страха — читалось во взгляде младшего Дурсля. Рыжеволосая девушка, которую они окружили, всхлипнула и принялась неуверенно, почти судорожно подбирать свои тетради и книги, рассыпанные по асфальту.

На секунду Гарри почувствовал облегчение — он уже предполагал что-то похуже, — но тут же снова подобрался, в упор уставившись на кузена, который стоял к нему ближе всего.

 — Что тебе надо, ненормальный?

Гарри прищурился и сделал несколько шагов вперёд. Он понимал, что в своих обносках и нелепых очках он совсем не выглядит устрашающе, но решил попытаться взять противников наглостью. Дружки Дадли были наслышаны, что “этот Поттер” учится в школе для уголовников, ну а сам Дурсль прекрасно знал, куда каждый год оправляется его родственничек на самом деле и что он — чисто теоретически — может сделать.

 — Веселитесь, да? — горько усмехнулся он. — А я уж думал, что вы опять решили кого-нибудь отколошматить. Сколько было твоему последнему противнику, двенадцать?

 — Четырнадцать, и он весил уж точно побольше тебя, — с неприязнью выплюнул Дадли, делая шаг ему навстречу.

Напряжение и обида, которые копились в Гарри всё это время, выплеснулись наружу. Палочка словно сама прыгнула в руку, ещё секунда — и она была прижата к горлу кузена. Тот резко побледнел. Остальные четверо отшатнулись назад, уже забыв о девчонке, к которой они приставали — ребята не видели, что Гарри вытащил из кармана, но, кажется, даже не сомневались, что это был нож.

 — Т-ты не посмеешь, — тихо выдавил он.

 — Да неужели? — Гарри с удивлением обнаружил, что ему нравится подтрунивать над кузеном, балансируя между двумя его страхами: боязнью потерять уважение своих друзей и ужасом перед колдовством.

“Чёрт возьми, да я веду себя ничем не лучше него”, — подумал вдруг Поттер, но палочку не отпустил.

Было видно, что Дадли судорожно напрягает извилины. Поняв что-то, он вдруг расплылся в злорадной улыбке:

 — Тебя ведь исключат, — тихо, чтобы больше никто не услышал, сказал он. — Тебя вышвырнут из этой идиотской школы.

Это был удар под дых, и Дадли это знал. Гарри нахмурился так, что брови сошлись на переносице, и на секунду замер. Раз и навсегда расправиться с Дадли, но никогда больше не увидеть Хогвартс? Как ни странно, в этот момент в его мыслях пронеслись не лица друзей, а коридоры величественного замка, Большой Зал, классы, профессора…

Решение пришло неожиданно. Поттер широко ухмыльнулся, понадеявшись, что это выглядело достаточно устрашающе, и шепнул кузену:

 — Ты думаешь, я ничего не смогу тебе сделать без этой штуки?

Дадли побледнел ещё больше — видимо, именно так он и думал. Гарри, окрылённый успехом, продолжал:

 — Знаешь, ведь есть довольно много способов сделать что-нибудь ненормальное и без этого…

 — Да ну тебя, Поттер, — фыркнул он, отшатываясь. Гарри тут же спрятал палочку в карман. — Пойдём отсюда, ребята!

Дважды повторять не пришлось: банду Дадли как ветром сдуло. Впрочем, он сам не поленился ещё раз толкнуть девчонку, которая, боязливо сжавшись, всё ещё стояла на дороге, прижимая к себе порванный рюкзак и какие-то папки. Несколько разодранных книг и ворох листов всё ещё лежали на асфальте.

 — Тебе помочь? — неуверенно поинтересовался Гарри, подойдя к ней.

Девушка слегка дернулась при звуке его голоса, и Поттер с сожалением подумал, что теперь бедняга, пожалуй, считает его ещё более опасным, чем эта банда хулиганов. Да и его внешний вид явно не располагал к знакомству.

Поттер взъерошил волосы и, не дожидаясь ответа, принялся помогать. Девушка молча присела и тоже продолжила подбирать листы, иногда расстроенно шмыгая носом, и попыталась запихнуть их в рюкзак — или в то, что от него осталось. Впрочем, скоро она поняла, что вещь безнадёжно испорчена, и унести что-то в ней не получится. Девушка неловко прижала к себе внушительную стопку вещей. Остатки рюкзака повисли на руке.

 — Я могу донести, — заявил Гарри, немного смущённый тем, что буквально навязывает свою помощь совершенно незнакомому человеку, — ты только скажи куда.

Он тоже встал, прижав книги к себе. Девушка шмыгнула носом.

 — Н-не надо, я как-нибудь…

 — Эй, меня, конечно, частенько называют ненормальным, но неужели ты думаешь, что придуркам вроде них, — он мотнул головой, имея в виду компанию кузена, которую они недавно повстречали, — можно верить?

Она вяло усмехнулась и подняла на него глаза, неуверенно улыбнувшись.

Поттер оторопел на секунду. Почему-то при взгляде на незнакомку ему вспомнилась мама, какой он видел её на одной из фотографий. Может, дело было в мягкой улыбке, может, промелькнуло что-то похожее в чертах лица, но всё же, пожалуй, виноваты были глаза. Пусть они были не такими ярко-зелёными, как у самого Гарри, а сероватыми, но он увидел в этом что-то похожее.

Поняв, что только что тупо пялился на новую знакомую, Поттер смутился и ещё больше взъерошил волосы.

 — Ладно, — она улыбнулась уже более приветливо. — Меня, кстати, зовут Аэлита Шеффер. Мы с отцом недавно переехали сюда.

 — А я Гарри, — выдохнул он. — Гарри Поттер.

 — Приятно познакомиться, Гарри Поттер, — она протянула ладонь для рукопожатия.

Парень не помнил, о чём они говорили по дороге к дому Шеффер; кажется, он воодушевлённо нёс какую-то чушь, но в тот момент Поттера это совершенно не волновало. Его настолько воодушевила возможность просто поговорить с кем-то, кто не знает его как Мальчика-Который-Выжил и при этом не морщит презрительно нос, фыркая о ненормальности, что Гарри был готов говорить и говорить — да и Аэлита была не прочь поболтать и с упоением рассказывала о любимых книгах и о музыке. Раньше Поттеру даже в голову не приходила мысль познакомиться с кем-то в маггловском мире — стараниями Дадли все дети в округе были наслышаны о его неадекватности, но сейчас, медленно шагая по улицам Литтл-Уингинга со своей новой знакомой, он поражался тому, что даже ни разу не попытался по-настоящему почувствовать себя обычным человеком.

Странно, но на какое-то время его покинула и лёгкая обида на друзей, и скука, и даже мрачное предчувствие, терзающее душу в любое время дня. Было приятно, даже как-то спокойно. Гарри просто шёл вперёд, прижимая к себе какие-то растерзанные старые учебники, слушал речь Аэлиты и то и дело бросал взгляд на её макушку — девушка была невысокой, всего лишь ему по плечо. Её рыжие волосы, остриженные “под пажа”, были не тёмными и не ярко-морковными, как у Джинни, а светлыми, почти медовыми, и слегка отливали на солнце золотом. Поттер с удивлением отметил, что это кажется ему очень милым — и, кажется, засмущался.

 — Ну вот, пришли, — сказала вдруг Аэлита, останавливаясь у одного из ничем не примечательных домов, и пристально, почти серьёзно посмотрела на него. — Спасибо большое, Гарри.

 — Да не за что, — пробормотал он, протягивая ей вещи.

Перед тем как окончательно исчезнуть за дверью, Аэлита обернулась и, улыбнувшись, неловко махнула ему рукой на прощанье.

Даже после того, как дверь закрылась, маленькая часть этого солнечного спокойствия осталась с Гарри. Она не исчезла, даже когда вечером тетя начала ворчать на него за то, что он якобы плохо вымыл посуду. Не исчезла она и тогда, когда Дадли ощутимо толкнул его, словно в отместку за произошедшее днём, и тут же удрал. И даже вечером, впервые за всю эту неделю, Поттер засыпал спокойно, прокручивая в голове сегодняшнюю встречу, а не ворочался в мрачном ожидании ежедневных кошмаров. Он заснул и даже не услышал, как вернулась Букля, которая принесла очередные письма от друзей, в которых они опять говорили, что, увы, пока не могут забрать Гарри от Дурслей.

Chapter Text

Поттер тяжело вздохнул, отёр пот со лба и поправил съехавшие на нос очки. Он оглянулся — тётя Петуния как раз выглядывала в окно, наблюдая за ним. Гарри молча отвернулся от неё и продолжил приводить в порядок любимые тётины цветы. Жара не спадала вот уже который день; поговаривали, что скоро могут ввести запрет на полив лужаек, чтобы сэкономить воду, но миссис Дурсль это не волновало: она считала, что её двор обязан выглядеть идеально, и гоняла Поттера даже больше обычного.

Монотонное ковыряние в земле навевало жуткую сонливость. Сны, начавшиеся, на удивление, нейтрально, под утро снова превратились в знакомый кошмар, пережитый на кладбище. Письмо от Гермионы в кой-то веки совсем не подняло настроения — парень только нахмурился на ставшими знакомыми фразы и отложил послание к стопке таких же. Гарри чувствовал себя разбитым и невыспавшимся, и парню казалось, что он вот-вот вырубится в этих проклятых цветах — ещё хорошо, что было утро, и солнце почти не жарило.

 — Привет, Гарри.

Девушка на велосипеде затормозила прямо перед ним. Поттер сначала, пребывая в каком-то ступоре, уставился на её загорелую коленку, потом смутился и задрал голову. Аэлита улыбнулась ему, Гарри пробормотал ответное приветствие и опять поправил очки тыльной стороной ладони, чтобы не испачкать их в земле.

 — Что вам нужно? — раздался со стороны двери недовольный голос тёти Петуньи.

Шеффер тут же уставилась на неё. Улыбка пропала, лицо мгновенно приняло серьёзно-вежливое выражение — Гарри даже поразился такой быстрой смене эмоций. Буквально ощущая недовольство тётушки, он сделал вид, что продолжает старательно копаться в растениях.

 — Простите, мэм, — Аэлита тряхнула чёлкой, — вы не подскажете, который час?

 — Половина десятого, — ответила миссис Дурсль, хмуро глядя на девушку, словно ожидала, что она уже успела нахвататься чего-нибудь ненормального, простояв рядом с Поттером меньше минуты, и собиралась как минимум подорвать пол-улицы.

 — Спасибо, мэм.

Петунья отвернулась от окна: вниз спустился Дадли, и она что-то спросила у сына. Аэлита быстро взглянула на Поттера, чуть наклонившись:

 — Приходи в парк, — шепнула она, тут же вскочила на велосипед и покатила вперёд.

Гарри рассеянно уставился ей вслед, опасаясь, что неправильно расслышал, и против воли улыбнулся.

 — Мальчишка! — недовольно окликнула его тётя, которая, видимо, вернулась к своему посту у окна. — Иди в дом, дам тебе другое задание!

Поттер вздохнул, ещё пару раз повозил тяпкой туда-сюда, разравнивая землю, и оставил растительность в покое.

Спустя пару часов, проглотив свою маленькую и почти безвкусную порцию каши на обеде, Гарри стрелой взлетел наверх и принялся рыться в своих вещах. Наконец ему удалось разыскать единственную почти новую футболку — Дадли вдруг разочаровался в какой-то компьютерной игре и больше не захотел носить эту майку с принтом, поэтому она досталась Гарри. Как и все вещи кузена, футболка была ему велика, но по крайней мере она по цвету не напоминала полусгнившую шкуру носорога.

У двери Поттер, нацепив кроссовки, попытался хоть как-то пригладить пальцами свою шевелюру, но быстро понял, что это бесполезно.

 — Куда это ты собрался, ненормальный? — Дадли протопал вниз по лестнице и побежал на кухню.

 — Если ты собирался пригласить меня на свидание, Большой Дэ, то извини, я сегодня очень занят! — фыркнул он в ответ, надеясь, что тётя, которая должна была быть где-то на втором этаже, ничего не услышала, и быстро выскочил за дверь.

Вернулся он только под вечер, прижимая к себе маленькую книжку в мягком переплёте, которую ему одолжила почитать Аэлита.

***

Они виделись и на следующий день, и после него тоже. Чаще всего они уходили вглубь парка, где ещё сохранялась хоть какая-то прохладная свежесть. Гарри с сожалением признался новой знакомой, что очень мало читал — Дадли книгами не интересовался совсем, и в доме Дурслей их было совсем немного, а магические учебники он со своей новой знакомой обсуждать не мог. Шеффер сначала немного повозмущалась, чем сильно напомнила ему Гермиону, а потом стала приносить в парк книги, которые читала вслух, прислонившись спиной к дереву. Когда она уставала, Гарри, неизменно валявшийся рядом на траве, отбирал у неё томик и продолжал чтение.

Ребята почти всё время обсуждали книги или просто гуляли по парку, о чём-нибудь болтая. Сомнения по поводу безопасности городка не покидали Гарри, и он повсюду таскал за собой волшебную палочку — благо, в огромных карманах мешковатых джинсов её можно было без проблем спрятать. Иногда Поттеру казалось, что Шеффер что-то подозревает — такой серьёзной и задумчивой она иногда становилась, но девушка ничего не говорила, и Гарри на время успокаивался, вовсю наслаждаясь её компанией. О своей жизни они друг другу рассказывали мало. У Поттера не было никакого желания вспоминать про жизнь у Дурслей, а говорить про Хогвартс он не имел права. Аэлита, кажется, тоже не горела желанием ворошить своё прошлое и не рассказывала, где жила до этого. Впрочем, иногда в её речи проскальзывал французский акцент, но она не коверкала слова так сильно, как, например, Флёр, так что Гарри подумал, что, скорее всего, Шеффер просто какое-то время жила во Франции.

Кажется, за эти несколько недель они успели исходить небольшой городок вдоль и поперёк. Поттер, неожиданно для себя, сильно вытянулся и загорел, а Аэлиты же лицо и плечи быстро покрылись яркими веснушками, а волосы выгорели, став ещё светлее. Ребята почти весь день проводили на улице, хотя Поттеру частенько приходилось просто сбегать, пока его не нагрузили работой. Тётя Петунья недовольно кривилась, но, кажется, в конце концов решила, что чем дальше ненормальный племянник будет от дома, тем лучше для них. Да и после запрета на полив лужаек сад начал неумолимо засыхать, и возиться с газоном или кустами уже не было смысла.

Когда гулять стало особо и негде, а на Англию опустилась кошмарная жара, они стали часто сидеть у Аэлиты дома. Гарри узнал, что девушка живёт вдвоём с отцом, но сам ни разу не видел мистера Шеффера: он часто пропадал на работе, поздно возвращался, а когда приходил, то почти всё время проводил в своём кабинете. Мужчина умудрялся приходить домой совершенно тихо и так незаметно проскальзывал мимо гостиной, где они обычно сидели, что Поттер ни разу не видел его в лицо, хотя, уходя вечером домой, мог заметить в окне второго этажа его силуэт, освещённый настольной лампой.

Уходить всегда не хотелось — Гарри знал, что дома его совершенно не ждут. Всё, что ему оставалось делать по вечерам, — это корпеть над домашкой. Поттер по-прежнему методично зачёркивал дни на календаре, ожидая осени, но его письма к друзьям стали заметно короче. Он ничего не написал ребятам про Аэлиту, чувствуя, что она принадлежит только этой, неволшебной, части его жизни; к тому же, когда Гарри в письме для Гермионы упомянул, что теперь часто гуляет по всему городу, в ответ ему пришло длиннющее обеспокоенное послание. Грейнджер всерьёз переживала, что на него могут напасть Пожиратели Смерти — Гарри только удивился, что Гермиона написала об этом только сейчас, хотя его самого такие мысли посещали ещё в начале лета. У Поттера возникло неприятное чувство, что его пытаются убедить безвылазно сидеть на Тисовой, словно он — нашкодивший ребёнок. Никаких важных новостей опять не было, только уйма отговорок — мол, ребятам запретили писать о таком, ведь сову могли перехватить. Гарри письмо от Грейнджер, разозлившись, выкинул.

С Сириусом он общался по-прежнему хорошо, даже пару раз спрашивал совета, когда работал над заданием по трансфигурации. Крёстный подбадривал его по мере сил, и это получалось у него определённо лучше, чем у Рона и Гермионы. Но Поттер, читая его письма, чувствовал, что Сириусу и самому приходится несладко, хотя Блэк заверил его, что находится в безопасном месте.

Приближался август, и Аэлита часто стала пропадать куда-то. Иногда она предупреждала заранее, что ей придётся куда-то отлучиться из городка, хотя ни разу не говорила, куда именно, но часто Гарри, придя к дому Шефферов, обнаруживал только короткую записку на блокнотном листе, зажатую между косяком и дверью. Перед его днём рождения Аэлита с отцом и вовсе пропала — и единственным, что спасло Поттера от бесцельного сидения в своей комнате, были книги.

Он уже начал забывать, какими ужасными и нудными могут быть каникулы у Дурслей.

Пока Поттер был оторван от волшебного мира, его существование начало медленно, но верно закручиваться вокруг новой знакомой. Он точно знал, что Аэлита обожает черничные кексы и терпеть не может зелёный чай. Он знал, как она сосредоточенно закусывает губу и становится немного грустной, когда играет на фортепиано. Он знал, что Шеффер не любит свои веснушки, и каждый раз, отчаянно краснея, убеждал её, что это очень мило.

Он знал почти всё о её настоящем, хотя мало слышал о прошлом.

Но Гарри совершенно не знал, что делать, когда придёт сентябрь.

***

Утром тридцать первого июля Поттер проснулся от настойчивого уханья нескольких сов. Гарри с трудом разлепил глаза и легонько похлопал ладонью по тумбочке, пытаясь нашарить очки. Наконец обнаружив их, парень сел на кровати. Совы, до этого топтавшиеся на подоконнике, тут же перелетели к нему и принялись толкаться: каждая хотела вручить свою посылку первой. Гарри весело фыркнул, наблюдая за ними. Наконец вперёд выбился чёрный угрюмый филин, швырнул ему на колени свёрток, который держал когтями, с таким видом, словно сделал Поттеру величайшее одолжение. Напоследок цапнув адресата за палец, птица ухнула и тут же улетела. Букля позволила погладить себя, ласково заухав при этом, отдала две коробки со сладостями, которые прислали Рон с Гермионой, и вернулась в свою клетку, чтобы попить. Небольшая коричневая сова вручила ему посылку от Хагрида и тоже поспешила улететь.

Гарри улыбнулся, взглянув на свою любимицу, и принялся копаться в подарках, однако вскоре его праздничное настроение улетучилось, когда он добрался до открытки Гермионы.

 — Надеюсь, мы встретимся очень скоро, — недовольно передразнил он, швыряя открытку на стол. Букля вопросительно ухнула, но Поттер не обратил на неё внимания. — Конечно, если дело пойдёт так и дальше, то мы очень-очень скоро увидимся — на вокзале первого сентября!

Нудно зазвенел будильник, который Гарри забыл отключить. Рассержено отпихнув от себя коробки с подаренными сладостями, Поттер выключил адское устройство для побудки и потопал в ванную комнату.

Когда на завтрак тётя подала ему вялый салат, даже не пожелав доброго утра, Гарри думал, что хуже дня рождения уже и быть не может. Кое-как проглотив свою порцию, стараясь не сильно кривиться при этом, Поттер прихватил кое-какие сладости из коробок, по которым нельзя было сказать, волшебные они или нет, и вышел из дому, направившись к Аэлите.

В двери торчала та же самая записка, что и последние три дня. Гарри в сердцах пнул ни в чём не повинное крыльцо — пальцы ощутимо заныли — и уныло поплёлся в парк. Пристроившись у раскидистого дерева, Поттер вытянул ноги и прикрыл глаза, явно планируя просидеть здесь весь день.

 — Гарри! Гарри! С днём рождения!

Аэлита плюхнулась на траву рядом с ним, стискивая парня в объятиях. Тот сначала не понял, что происходит, и только когда Шеффер потрепала его по волосам и отстранилась, Поттер расплылся в улыбке.

 — Аэлита! Я уж думал, тебя и сегодня не будет. Где ты пропадала?

 — Я только что приехала, — отмахнулась она, не ответив на последний вопрос. — Смотри-ка!

Шеффер выудила из сумки подарок, аккуратно завёрнутый в яркую бумагу, и торжественно вручила его Гарри. Тот, сбивчиво поблагодарив подругу, принялся быстро его распаковывать. Аэлита же устало откинулась на траву, пристроив голову на коленях у Поттера.

 — Айвенго? — он погладил корешок, вглядываясь в тиснение на красной обложке. — Чёрт, это здорово! Спасибо, Аэлита, я… Аэлита?

Девушка уже провалилась в глубокий сон. Гарри нахмурился, заметив у неё под глазами фиолетовые круги. Да и вообще, Аэлита выглядела жутко уставшей и осунувшейся. То, что она сознательно уходила от ответа, не рассказывая, где пропадала все эти дни, было очень странно, но Поттер сомневался: имел ли он право расспрашивать?

Где-то за много миль от них исчезли последние волнения в пространстве над полуразрушенной лачугой Гонтов. Кольцо с Воскрешающим камнем вернулось на прежнее место — только вот осколка души Волдеморта в нём уже не было.

Chapter Text

Перемещение завершилось, и двери сканера разъехались в стороны у неё перед носом. Аэлита вцепилась в стенки, чтобы не упасть, и выглянула наружу, в легкий полумрак помещения, потолок которого терялся в темноте. Пусто. Кеды гулко застучали по обшитому металлом полу. Лифт послушно открылся, Шеффер устало нажала на кнопку и прислонилась к стене. Кабина ползла вверх полминуты, и за это время девушка, словно мантру, прокручивала в голове имена, лица, воспоминания. Она уже и не помнит, кто это посоветовал, но цепляется за этот маленький ритуал словно одержимая. Ей кажется, что это единственный способ сохранить связь с реальностью. Папе проще: много лет проработав с компьютерами, а потом и вовсе проведя десять лет в виде бестелесного скопления данных, начинаешь спокойнее относиться к наличию детально проработанных виртуальных реальностей. Ребята тоже воспринимают это совсем не так: они не сидят там по несколько дней подряд, да и перемещаются только в активных аватарах. Впрочем, Аэлита их не обвиняет — им по-другому нельзя.

Но чем дальше, тем больше ей кажется, что она медленно сходит с ума.

“Сегодня семнадцатое ноября 2006 года.”

Механизм натужно скрипит, и девушка морщится.

“Я Аэлита Стоунз-Хоппер-Шеффер.”

Кабину встряхивает.

“Я Воин Лиоко.”

Лифт останавливается, и внешние двери медленно, словно нехотя, разъезжаются.

“Наша цель — уничтожить Зену.”

Одд машет рукой, приветствуя Аэлиту, Ульрих и Уильям только кивают. Юми выглядит обеспокоенной. Шеффер чувствует, что эта переброска далась ей тяжелее обычного, но держится, и потому выдавливает из себя вялую улыбку, словно заверяя, что всё нормально. Жереми продолжает что-то объяснять, даже не обращая внимания на её появление — или просто не подаёт виду.

 — Мне удалось вытащить из объектной базы изображения необходимых предметов и людей, которые были заражены, но их месторасположение нам неизвестно. Кольцо было не так хорошо экранировано, но даже так его было нелегко обнаружить. Если же мы выйдем на первоисточник, то по остаточным энергоканалам сможем точно вычислить, где расположены остальные.

 — Мы ошиблись, — тихо подала голос Аэлита, но её услышали все.

 — В чём именно? — Лора уже деловито потянулась к компьютеру. Белпуа же лишь озадаченно поправил очки и сжал губы: ему никогда не нравились неожиданные новости, которые рубили на корню его тщательно продуманные стратегические планы.

 — Гарри — не основной носитель, — Аэлита устало потёрла переносицу. Одд пододвинулся, и она присела на бортик вокруг огромного голографического проектора, — тоже побочный.

 — Ты точно в этом уверена? — Готье уже деловито щелкала по клавишам. Она обернулась, поправив выбившиеся из пучка светлые волосы.

 — Лора, ты сама программировала визоры, — в тоне Аэлиты не было ни капли раздражения, только усталость. — Я сравнила данные с тем, что видела на кольце. И ещё потоки… — голос сорвался на хрип, Шеффер закашлялась. Одд сразу же протянул ей бутылку воды. Сделав глоток, Аэлита продолжила: — Поток один. Он гораздо активнее, чем можно было бы предположить, но, — она развела руки в стороны, — всё же только один. Гарри не может быть основным.

 — Значит, всё же, второй, — Готье кивнула, задумавшись. — Поэтому его информационный фон более нестабильный и слабый.

 — Бле-еск, — Жереми снял очки. Выглядел он не менее усталым, чем Аэлита — наверное, весь день без отдыху расшифровывал эту базу. — Только этого нам не хватало.

 — В чём проблема? — Ульрих был явно озадачен. — Ведь хоть на нём есть защита, этот человек уже обнаружен — значит, один кусок кода уже есть.

 — Проблема в том, что главный объект слишком хорошо экранирован, — Белпуа начал нервно ходить туда-сюда. — Я думал, что мы сможем быстро выйти на все остальные, но… Ладно, — парень снова нацепил очки и остановился. — В таком случае нужно устранить заражённый объект как можно быстрее.

 — Как вы можете так легко говорить об этот? — горько сказала Шеффер и поморщилась.

 — Он всего лишь программа.

 — Он человек, — Аэлита вскочила, с неприязнью уставившись на растерянного Жереми и невозмутимую Лору. — Такой же, как и мы с вами.

Шеффер развернулась и стремительно бросилась к лифту. Никто не пошёл следом за ней, и под мрачную напряжённую тишину девушка раздражённо хлопнула по кнопке. Кабина закрылась, поднимаясь вверх.

Порывистые движения отозвались болью. В висках стучало. Аэлита не помнила, как выбралась наружу. Несколько поворотов, узких коридоров с тусклыми лампочками, пустых машинных залов, ржавых лестниц — и она буквально вывалилась на берег через неприметную служебную дверь.

Шеффер прислонилась к ограждению. Покрытая ржавчиной лестница уходила вниз от маленькой площадки почти сразу же у неё из-под ног. Внизу, на земле, валялся какой-то строительный мусор. Мимо неторопливо текла вода, мутная, тёмная, как и во всякой городской речке. Было прохладно и сыро даже в этом закутке, который освещался заходящим солнцем.

Аэлита стянула резинку с волос — розовые пряди рассыпались по плечам. Она прикрыла глаза и поёжилась, подставляя ветру лицо. Боль в голове слегка притихла. Впрочем, к этой боли она привыкла, как и к постоянной усталости после полной переброски, потому что знала: если другие попробуют занять её место, то будут чувствовать себя ещё хуже. Когда они только-только вышли на этот виртуальный мир, выявив активный сигнал Зены, Жереми настоял на необходимости полного внедрения — уже была возможность перебрасывать аватары, но их внешность была слишком приметной. Первым отправился Ульрих — всего на час — и при возвращении потерял сознание в сканере. Его ещё долго не могли привести в чувство. Со всеми, кроме неё, было точно то же самое.

Белпуа пришёл к выводу, что структура этого мира значительно отличается от Лиоко. Для него приходилось создавать не упрощённый аватар, а сложную конструкцию с кучей разных параметров, которые во всех деталях моделировали физический объект. Процесс полного перемещения чем-то напоминал обычную материализацию, и сложности в нём не было — новое “физическое” тело соотносилось с Лиоко-формой так же, как и данные о реальном теле при перемещении. Проблема оказалась в том, что это второе тело при выходе из Земли-2, как её окрестили ребята, не исчезало бесследно и не отключалось. Во время пребывания на Лиоко эти две структуры не мешали друг другу, но при попытке девиртуализации сразу вступали в конфликт. Компьютер пытался стереть лишнее “тело”, а заодно переносил воспоминания, перезаписывая их. Всё бы ничего, но к этому моменту аватар уже отключался, и система не могла бросить на этот дополнительный процесс ресурсы компьютера — использовался мозг самого человека, его память. Процесс шёл прямо во время восстановления материального тела, и ребята просто не могли вынести таких нагрузок. Попытка написать дополнительный системный модуль, который бы открывал доступ к ресурсам суперкомпьютера, с треском провалилась. Всё, что оставалось делать ребятам — высаживаться в этот виртуальный мир в своих аватарах, что требовало постоянной энергетической подпитки, но не создавало нового тела. Недавно Лора даже нашла способ изменять внешний вид аватара, чтобы не выделяться своими Лиокоформами в людных местах.

Но Аэлита этим почти не пользовалась: для неё длительные переброски были возможны, пусть и сопровождались неприятной болью. А с учетом того, сколько энергии выжирал другой вид перемещения, такой переброс стал для Аэлиты более предпочтительным. Она могла провести в другом мире не больше нескольких дней подряд, но всё же могла, и даже не теряла после этого сознание.

Ей в наследство достались не только розовый цвет волос — результат маминых экспериментов со своим генетическим кодом во время первых виртуализаций, — но и феноменальная память. Долгой виртуальный сон и привязка к суперкомпьютеру всё же сделали своё дело. Её мозг обрабатывал информацию быстрее и точнее, чем чей-либо ещё.

 — Аэлита?

Она лишь слегка повернула голову, покосившись на блондинку, которая тоже вышла наружу. Готье обхватила себя руками, поёжившись от холода: куртку она забыла в лаборатории.

 — Пойдём. Нам… — она вздохнула. — Хорошо, мне нужна твоя помощь.

Шеффер отвернулась и, опустив голову, буквально вцепилась в перила. Не из-за того, что она чувствовала себя плохо, нет. Ей давно перестали нравиться методы работы Жереми — да и Лора, которая не так давно пришла в их команду, мало что изменила. Всё чаще в борьбе с Зеной они просто уничтожали, а не лечили, иногда банально подрывая секретные лаборатории с ценнейшим оборудованием. Счёт шёл на дни, и единственной целью было устранить угрозу как можно быстрее. Вырезать. Стереть.

 — Аэлита, — голос Готье стал настойчивее, приобретя командирские нотки. Шеффер фыркнула, но все же развернулась к ней лицом. Лора вздёрнула подбородок, сжав челюсть — было видно, что у неё вот-вот застучат от холода зубы, но она хотела выглядеть внушительно, несмотря ни на что.

Шеффер сдалась, кивнув. Лора развернулась и проскользнула за дверь, прячась от ветра. Солнце зашло, алое небо начинало медленно выцветать. Аэлита бросила ещё один короткий взгляд на мост, соединяющий остров и старый завод, стоящий на нём, с остальной частью города, и последовала за блондинкой.

Однако далеко они не ушли: в первом же зале Лора остановилась. Шеффер устало привалилась к стене, мысленно сетуя на разболевшуюся голову. Готье осмотрелась, вытащила из завалов что-то, на что можно было присесть, не рискуя упасть на пол и сломать себе что-нибудь, и подтащила Шеффер к себе.

 — Держи, — из неприметной сумки на плече были извлечены таблетки от головной боли и маленькая бутылка с водой. — Выглядишь отвратительно.

 — Спасибо, — вяло отозвалась Аэлита, проигнорировав выпад девушки. Лора опустилась рядом с ней и сосредоточенно свела брови к переносице, словно хотела что-то сказать, но сомневалась. Шеффер посмотрела на неё, не скрывая удивления. Такое поведение было Готье совершенно не свойственно: та всегда отличалась прямолинейностью, упрямством и напористостью, граничащей с наглостью. Аэлита было напряглась и начала всматриваться в её глаза, но быстро сообразила, что это не мог быть фантом: лже-Лора наверняка бы напала на неё ещё снаружи, и уж точно не стала бы помогать.

 — Прости меня за то, что я сказала тебе там. Я не хотела пугать ребят, — начала она осторожно, — но… агх, — Лора опустила взгляд, потом выдохнула ещё раз, провела ладонями по лицу, убирая волосы со лба. Ещё пару мгновений она сидела неподвижно, словно собираясь с духом, и снова подняла глаза на Аэлиту. — Я сомневаюсь, что эта “Земля-2”, — она иронично усмехнулась, — так уж проста. В какой-то момент я даже принялась строить безумные теории о том, что мы пробили канал в параллельный мир, — Готье неопределённо махнула рукой, — но это, конечно, маловероятно. Только вот для простой виртуальной реальности этот мир… мягко говоря, слишком сложен, тебе не кажется?

Шеффер промолчала, отставляя бутылку в сторону и полностью сосредотачивая своё внимание на блондинке рядом с собой. Та снова опустила взгляд на свои руки и продолжила:

 — Сначала первый сигнал: он был прерывистым, слабым — до того, как мы пробили к нему портал в Цифровом море. Тогда Жереми решил, что вирус просто активизировался, но сейчас, — Лора сделала паузу, — мне кажется это абсурдным. Такого никогда не было раньше. Да и… Поиск локации не сработал. Вообще!

 — Такое было один раз, — спокойно отозвалась Аэлита. Заметив удивлённый взгляд Готье, она пояснила: — Это была Реплика Сектора Пять, и она находилась на спутнике, который уже запустили на орбиту.

 — Сомневаюсь, что нечто подобное происходит и в этот раз, — фыркнула Готье.

 — Не поверишь, — вяло хмыкнула Аэлита, — но в этот раз я с тобой согласна.

Лора снова посерьёзнела и неожиданно тихо сказала:

 — Я даже боюсь представить, куда мы могли влезть. Этот мир… Я была там всего дважды, но там всё выглядит абсолютно так же, как на Земле. Я могу представить, что кто-то создал биологическую модель, охватывающую целую страну, но я не могу поверить в то, что кому-то под силу проработать её так.

 — И мы никогда не исследовали Цифровое море вокруг этого места, — Шеффер тоже посерьёзнела. — Визуализации, которые создаёт суперкомпьютер для того, чтобы мы могли нормально путешествовать, не в состоянии смоделировать подобное.

Некоторое время они молчали, не глядя друг на друга.

 — Значит, ты и правда готова предположить, что это параллельный мир?

 — После всего, что я видела… Я готова поверить даже в это.

Готье посмотрела на неё. Аэлита зачесала назад свои розовые волосы, снова собирая их в хвост.

 — Хотя… Не знаю. Чёрт возьми, я не знаю, — Шеффер тяжело выдохнула, словно хотела выпустить всю свою усталость. — То, во что мы ввязались, слишком сложно для понимания.

Готье кивнула, соглашаясь, и порывисто встала. Теперь она снова была прежней Лорой: решительной и уверенной в своих силах. Аэлита только улыбнулась её метаморфозе, но говорить ничего не стала и лишь молча поднялась следом.

У самого лифта она, наконец, решилась задать мучавший её вопрос.

 — Мы ведь не станем удалять, — Шеффер сглотнула, — его? Что бы ни случилось?

 — Я не думаю, что у нас есть хоть какое-то право на это, — с прежней серьёзностью отозвалась Лора, на мгновение посмотрев ей прямо в глаза.

Chapter Text

Лора поёрзала на диване, закончив излагать мистеру Шефферу свои предположения. Аэлита, сидевшая рядом, заметила её напряжение и ободряюще улыбнулась девушке, прежде чем посмотреть на отца. Вальдо, который во время рассказа напряжённо смотрел в окно, сел в кресло напротив девушек и сказал, наконец:

 — Не совсем, — он задумчиво потёр подбородок. — Это не параллельный мир, я в этом уверен. Это творение человеческих рук… Хотя, надо признать, гениальное.

 — Вы в этом уверены, сэр? — не скрывая любопытства, перебила его Готье и, как-то нервно оглядевшись, добавила: — Здесь всё такое… реальное.

 — Реальное, да не совсем. Я успел провести кое-какие наблюдения, — мужчина потянулся за чашкой чая, отпил немного и продолжил: — Пока я точно не знаю, почему в моём случае проявляются такие нестыковки. Но этот мир — в ваше отсутствие — выглядит для меня гораздо менее настоящим. Да и ощущения притупляются. Вроде бы я понимаю, что я должен чувствовать в тот или иной момент, но этого не происходит. Как будто, — мужчина задумчиво повертел в руках чашку, подбирая слова, — команда приходит прямо в мозг: “это холодное, а это шершавое”, но тактильной информации, по сути, нет. Вообще нет — я специально разделил потоки внешних данных, чтобы проверить. Визуальные и слуховые ощущения же упрощаются до необходимого минимума.

 — Ты думаешь, это из-за аватара?

 — Да, он ведь у меня чисто энергетический, без подобного телу макета, — кивнул Вальдо. — И перемещаюсь сюда я по-другому, без помощи башни. Просто встраиваюсь, скажем так.

 — И мир принимает вас за своего, — задумчиво пробормотала Лора. Вдруг девушка вскинулась: — А вы можете изнутри влиять?..

 — Нет, — Шеффер покачал головой, — я могу модифицировать только ту информацию, что непосредственно касается меня. Но я не пробовал что-то менять, подключаясь к внешней оболочке, — заметил он тут же.

 — Это может сработать, — обрадовалась Аэлита. — Мы должны попробовать! Лора, ты сможешь выйти на связь вечером?

 — Думаю, да, — Готье была предельно серьёзна. — Жереми продолжает расшифровку баз данных, но, думаю, он сможет перебросить меня ещё раз, — девушка сосредоточенно сжала губы и спросила: — А сможем ли мы найти очередной элемент кода таким образом? Это бы здорово ускорило нашу работу?

 — Мы можем хотя бы попробовать, — заметил Вальдо.

 — Отлично, — Готье довольно тепло улыбнулась. — Тогда надо обсудить ещё кое-что…

***

Поттер мчался к дому Аэлиты со всех ног. И совсем не потому, что друзья кузена именно сегодня все, как один, разъехались куда-то по делам, и Дадли заскучал — просто Гарри хотел побыстрее увидеться с подругой. Подбежав к крыльцу, Поттер услышал приглушённые голоса, доносящиеся из открытого окна гостиной. Слов было не разобрать, но голос Аэлиты он узнал без труда — Поттер облегчённо выдохнул, радуясь, что она, по крайней мере, дома. Тут до него донёсся ещё один девичий голос, но Гарри сразу не обратил на это внимания, привычно позвонив в дверь. Только когда голоса смолкли, Поттер пристыжено подумал, что у Шеффер, наверное, гости, и он пришёл совсем некстати.

 — Гарри! — Аэлита приоткрыла дверь, и парень не смог не улыбнуться. На лице девушки тоже промелькнула улыбка, но Аэлита, тут же посерьёзнев, добавила: — Подожди меня немного, ладно? — и, не успел Поттер хоть что-то ответить, дверь тут же закрылась.

Он растерянно застыл на месте. Такая встреча ошеломила его, и на мгновение Гарри даже почувствовал себя обиженным, но попытался убедить себя, что у Аэлиты вполне может быть какое-то срочное дело. Прошло полминуты, а может, чуть больше, и входная дверь открылась снова. Две девушки вышли на крыльцо, и Гарри попытался наспех пригладить свои вихры, чувствуя себя немного неловко.

 — Познакомься, Лора, это Гарри, — Аэлита посмотрела на Поттера, и тот попытался выдавить из себя улыбку. Вторая девушка, блондинка, жутко напомнила ему мать Малфоя: хоть она и не кривилась, но в её осанке, во взгляде чувствовался налёт превосходства.

 — Очень… приятно, — бегло оглядев его с головы до ног, сказала она наконец и протянула Гарри руку. Тот пожал её, радуясь, что хотя бы надел сегодня нормальную рубашку. По блондинке было видно, что она не в восторге от его внешнего вида, а уж если б он надел что-то более старое, то Лора уж точно скривилась бы — Гарри был в этом уверен. Впрочем, девушка тут же довольно вежливо улыбнулась и, повернувшись к Аэлите, спросила: — Не проводишь меня до остановки?

 — Да, конечно, — кивнула Шеффер, спускаясь вместе с подругой с крыльца, и повернулась к Гарри, показывая, чтобы он шёл следом.

Лора тоже обернулась на него, заметно тряхнув волосами, которые были в этот раз собраны в хвост, и тут же обратилась к Аэлите по-французски:

 — Скорей бы Жереми разобрался с этими базами! Я тоже увидела это, ты была права, но, — Готье ещё раз покосилась на Гарри, — что с его распределением энергии? Помимо стандартного запаса словно наслаивается другой. И эти слои циркулируют. Это так странно. Ты обратила внимание на эти каналы?

 — В правой руке и в основании шеи? Видела, — серьёзно кивнула Аэлита.

 — Думаешь, это вызвано связью с основным носителем?

 — Сначала я тоже так считала, — Шеффер посмотрела на блондинку. — Но вчера вечером я заметила подобное у старухи с нашей улицы. Только вот, — Аэлита сделала паузу, припоминая, — канал в руке был не так развит. Он где-то уже в районе локтя истончался и пропадал.

 — А в шее?

 — Как у него.

Лора хотела было задать ещё какой-то уточняющий вопрос, но Аэлита довольно резко оборвала её, затараторив:

 — Я не думаю, что это так важно. Ты бы лучше присматривала за Жереми, — Шеффер заметно нахмурилась. Лора только фыркнула. — Серьёзно, а вдруг он опять ненароком влезет в настройки погоды? Мне его случайно активированной аномальной жары хватило, спасибо.

Готье закатила глаза — ей до жары не было никакого дела, а Аэлита сама отказалась от модификации аватара, которая помогла бы ей не обращать внимания на повышенную температуру: боялась, что её поведение от этого будет выглядеть неестественно, и к ней станут относиться с подозрением. В общем, Лора не чувствовала своей вины по этому поводу и уж точно не собиралась перепроверять работу Белпуа.

Поттер, который плёлся сзади, чувствуя себя лишним и почти несчастным, уже бросил попытки хоть что-либо разобрать в потоке их речи и просто с интересом прислушивался к тому, как говорит Аэлита: у неё был очень приятный голос, и, кажется, девушка отлично владела французским, судя по тому, что она без труда разбирала смысл того потока звуков, который выдавала Лора. Но Гарри был обескуражен тем, как резко изменилось настроение Шеффер со спокойной сосредоточенности на явное недовольство. Хотя, наверное, он больше удивился из-за того, что ни разу не видел Аэлиту раздражённой; девушка враз стала казаться на пару лет старше.

 — Ладно, — протянула Лора, кажется, не замечая, что Гарри безотрывно наблюдает за ними и жутко злится на себя из-за того, что ничего не понимает. — Ладно, давай сменим тему, — Готье уставилась на Аэлиту своими светло-голубыми глазами. — Почему вы с Жереми расстались?

Шеффер закатила глаза и фыркнула.

 — Почему это всех так волнует?

 — Не представляю, почему это волнует всех, — Готье высокомерно вздёрнула нос, — но меня это волнует по одной-единственной причине: я сейчас встречаюсь с Жереми.

Аэлита внимательно, серьёзно посмотрела на неё. Потом вздохнула, сцепила руки в замок за спиной и, посмотрев куда-то вдаль, ответила абсолютно ровным голосом:

 — Не сошлись характерами.

 — Аэлита!.. — теперь уже Лора выглядела недовольной.

Шеффер же словно переложила все негативные эмоции на неё, враз успокоившись. Она тряхнула чёлкой, выгоревшей на солнце чуть ли не до пшеничного оттенка, и, чуть повернувшись к Готье, продолжила:

 — Жереми хороший человек, — она задумчиво прикрыла глаза. Потом вдруг резко распахнула их, уставившись на Лору. — Я благодарна ему за то, что он в своё время смог вытащить меня из Лиоко. Но, — девушка повела плечом, — мне было с ним трудно, — Аэлита вздохнула. Готье всё так же упрямо смотрела на неё, и девушка пояснила: — Если он увлекается какой-то работой, то тут же забывает обо всём на свете. Даже банально поесть и поспать. Да и вообще, всё, о чём он может говорить — это роботы и компьютеры. Остальное для него как будто бы не существует.

Лора внимательно смотрела на неё ещё какое-то время, а потом, удовлетворённо улыбнувшись, заявила с легкой ноткой превосходства:

 — Что ж, не думаю, что это будет такой проблемой для меня.

Шеффер медленно кивнула, прикрыв глаза, но, судя по дёрнувшемуся уголку губ, она определённо в этом сомневалась. Готье, видимо, не обратила на это ни малейшего внимания. Она ещё раз обернулась на Гарри, скорчив при этом недовольную мину, и переключилась на обсуждение предстоящей вылазки. Поттер послал ей в ответ такой же неприязненный взгляд, который блондинка полностью проигнорировала.

Пока Поттер гадал, как такая милая девушка вроде Аэлиты вообще может общаться с Лорой, которая показалась ему жуткой врединой, они дошли до абсолютно пустой остановки.

 — Ну ладно, — Лора остановилась, повернувшись к Аэлите. — Иди уж, — Шеффер в ответ приподняла бровь, блондинка только закатила глаза. — Я не собираюсь садиться на автобус, мне просто нужно было ещё немного с тобой поговорить. Я включу отвлекающий экран и перемещусь прямо отсюда.

 — Ладно, — Аэлита вполне миролюбиво улыбнулась ей и повернулась к Гарри.

 — Милая стрижка, кстати! — крикнула Лора ей вслед. — Увидимся вечером!

***

Поттер сидел на кровати в своей комнате, уже несколько минут пялился на томик по истории магии, который держал в руках, и размышлял.

Какая-то недосказанность между ним и Аэлитой всё разрасталась. Особенно ясно он ощутил это в тот день, когда появилась Лора. Тогда он впервые спросил у Аэлиты что-то касательно её прошлой жизни, но на вопрос о Лоре девушка лишь уклончиво ответила, что Готье — её школьная подруга. Больше она ничего не рассказала, и вообще, после того случая стала чаще впадать в странную задумчивость. И хотя за следующие несколько дней Лора не появилась ни разу, Поттер ощущал, что после её прихода Аэлита отдалилась от него. И если раньше эта скрытность его не беспокоила, то сейчас ему стало как-то неуютно.

Гарри понимал, что Шеффер имеет полное право молчать, ведь он сам почти ничего не рассказывал о себе. Пока она недостаточно доверяла ему, и Поттер не знал, что с этим делать. Вернее, Гарри видел только одно решение: рассказать ей о себе, о том, что является волшебником. Но этого сделать он не мог. Или?..

В сентябре он снова отправится в Хогвартс и прервёт контакты с маггловским миром почти на целый год. Аэлите придётся соврать, как и всем остальным, что он учится в закрытой школе для малолетних преступников. Поттер был уверен, что после этого Аэлита точно перестанет с ним общаться. Она осенью пойдёт в обычную школу, подружится с кем-нибудь и забудет его.

Поттер раздражённо сжал книгу в руках. Он чувствовал себя жутким эгоистом, но ему совершенно не хотелось делиться с кем-либо этой новоприобретённой дружбой. И уж точно не хотелось её терять. Нет, определённо нет.

Гарри, решившись, запихал книгу в сумку. Раз уж Министерство когда-то не смогло определить, что тот дурацкий торт заколдовал не он, а Добби, то вряд ли они узнают, если он расскажет соседке-маггле о волшебстве. Он в любом случае не решится соврать — лучше уж скажет правду и будет надеяться, что Аэлита её примет. Тогда они смогут общаться с помощью Букли, по крайней мере. Если же нет… Что ж, Поттер предпочитал об этом не думать.

Когда он добрался до нужного дома, сердце его колотилось то ли от страха, то ли от быстрого бега. Гарри, поколебавшись немного, с силой надавил на кнопку звонка.

Дверь открыл мистер Шеффер.

Гарри в растерянности замер на месте. Увидев внушительного мужчину с всколоченными тёмными волосами, в которых уже пробивалась седина, Поттер сразу и не понял, кто перед ним, и даже слегка испугался, решив, что ошибся и позвонил в другую дверь. Однако удивление быстро прошло, и он, слегка запинаясь, спросил:

 — З-здравствуйте, а Аэлита дома?

 — Нет, — он помотал головой и добавил: — Она вернётся только завтра утром. Что-нибудь передать?

 — Не нужно, — Гарри спустился на одну ступеньку вниз, — до свидания!

Мистер Шеффер кивнул и, нацепив на нос очки, которые до этого держал в руках, скрылся за дверью. Поттер раздосадовано взъерошил волосы. Возвращаться домой не хотелось совершенно, поэтому он в одиночестве отправился парк, где, устроившись на единственных пока целых качелях, принялся от скуки листать ту самую “Историю Магии”, которую хотел показать Аэлите, и даже не заметил, как наступил вечер.

А вечером в Литтл-Уингинг пришли дементоры.

Chapter Text

Шаг, ещё шаг — Аэлита нервничала. Очень. Девушка покосилась сперва на Лору, которая в своём жемчужно-голубом костюме ярко выделялась на фоне леса, потом на тёмную громаду замка и остановилась у края защитного поля.

 — Не волнуйся, принцесса, — Одд, развалившийся на земле, добродушно ей улыбнулся. — Хэй, мадам Эйнштейн, ты там скоро?

Шеффер тряхнула головой — когда-то Делла Роббиа именно её в шутку называл “мадам Эйнштейн”. Давно уже, когда Аэлита и Жереми ещё были парой. Теперь же прозвище перекочевало на Лору, которая просто терпеть не могла подколов Одда и жутко раздражалась, стоило её так назвать. Вот и сейчас она в ответ сурово посмотрела на парня, впрочем, не прекратив контролировать переносную установку, которая должна была отпугнуть любых существ, обладающих разумом, от этого места, чтобы ребята могли пробить поле незаметно.

Аэлита вздохнула, приготовившись выслушивать очередную перепалку, но её отвлёк загоревшийся сигнал передатчика.

 — Что такое? — недовольно выпалила она, ожидая увидеть Жереми, и только потом посмотрела на экран. — Папа?

 — Аэлита, — торопливо и взволнованно начал отец, — в городе что-то творится с энергетическим фоном, возникла местная погодная аномалия… Хотя, кажется, дождь уже начал стихать, — он быстро взглянул на что-то. — Я не представляю, что это могло быть. Нужно точнее исследовать остаточный эффект, но моих ресурсов не хватит, — он наклонился к экрану, — мне срочно нужна твоя помощь.

Шеффер глубоко вздохнула.

 — Я не могу вернуться прямо сейчас, — она виновато пожала плечами. — Мы ещё с утра смогли с помощью воспоминаний сфокусировать один из сигналов, но до сих пор не смогли пробраться на территорию. Я не могу вернуться. Надо вычищать сейчас — боюсь, в другой раз может не сработать, мы не знаем степени сложности защиты, — Аэлита замолкла и добавила, хоть и с лёгкой неохотой: — Свяжись с Жереми. Может, даже если у него не выйдет примчаться к тебе, он сможет выслать Юми…

 — Скорее, я нашёл брешь! — вдруг крикнул Уильям.

Аэлита торопливо попрощалась с отцом и бросилась на помощь Лоре. Одд активировал два щита и вклинился ими в энергетический кокон, окружавший замок. Девушки поспешно укрепляли и расширяли получившуюся дыру.

Только когда Делла Роббиа отошёл, с облегчением выдыхая, и мерцавшие фиолетовым щиты погасли, Шеффер тоже позволила себе успокоиться и мельком взглянуть на часы: всё заняло меньше минуты.

 — Идём, — Лора, приосанившись, махнула рукой и первой полезла в брешь диаметром около метра, края которой мягко мерцали зелёным. Уильям закатил глаза и, обернувшись облаком чёрного дыма, проскочил мимо неё, выбираясь вперёд. Снова приняв материальную форму, он бегло осмотрел территорию и покосился на недовольную блондинку.

 — Только не начинайте ссориться, — проворчала Аэлита, забираясь следом. Одд, покосившись на тёмное переплетение деревьев, проник на территорию замка последним.

Лора только плотнее сжала губы.

 — Аэлита, засекай сигнал, — коротко бросила она и добавила с лёгкой язвительностью, обращаясь, скорее, к Одду: — Маскировку никто активировать не забыл?

Дождавшись согласных кивков, она покосилась на Аэлиту, которая, опустившись на колени, сидела с закрытыми глазами и беззвучно шевелила губами, словно мысленно напевала что-то.

 — Последний этаж, метров тридцать от самой высокой башни, — сказала, наконец, Шеффер, поднявшись.

Добираться до цели было сложно. Лезть через главный вход никто не рискнул, тем более что огромные двери были заперты — пришлось карабкаться по стене. И если для Уильяма, который проскользнул вдоль каменной поверхности в виде чёрного облачка и уже успел залезть через узкое окно внутрь, такой подъём большой проблемы не представлял, как, впрочем, и для Аэлиты с её крыльями, то Одду и Лоре повезло меньше.

 — Да быстрее же! — блондинка, которая буквально повисла на парне, крепко обхватив его руками, была крайне недовольна.

 — Попробовала бы сама! — пропыхтел в ответ Одд, продолжая карабкаться, цепляясь когтями за стену. Без груза он бы легко преодолел эту стену, но Готье, которая, к тому же, постоянно ёрзала, сильно ему мешала. Аэлита поражалась тому, как Делла Роббиа с его худощавым телосложением вообще может тащить кого-то на себе. Конечно, пребывание в виртуальной форме добавляло и силы, и ловкости, но всё же девушка на всякий случай кружила под товарищами, чтобы успеть подхватить Лору, если та вдруг вздумает упасть.

Готье заткнулась и молчала, пока они не добрались-таки до окна, где Уильям подал ей руку, помогая залезть внутрь. Уставший Одд ввалился следом. Аэлита, мягко приземлившись на каменный пол, обеспокоенно посмотрела на него.

 — О-ох, — его хвост вяло трепыхнулся, — да чтоб я ещё раз на такое согласился…

 — Помолчал бы лучше! — Лора гордо смахнула с костюма несуществующие пылинки. — Аэлита, куда дальше? Аэлита?..

Все, проследив за взглядом Аэлиты, уставились на гобелен, одиноко висевший на стене. Одд прищурился и, подойдя ближе, воскликнул:

 — Вот чёрт!

Изображение на гобелене определённо двигалось, и это было заметно даже при тусклом освещении, которое давали энергетические крылья Аэлиты. Сама девушка стояла, не двигаясь, и всматривалась в структуру плетений. Данные на её визорах мелькали с головокружительной быстротой, и, кажется, Шеффер настолько сосредоточилась, что даже перестала моргать.

 — Л-ладно, я скажу об этом Жереми, пусть поищет информацию, — неуверенно добавила Готье. — Здесь определённо что-то не так.

Одд легонько прикоснулся к плечу Аэлиты. Та вздрогнула, часто-часто заморгав, и лавина цифр на её экранах погасла.

 — А, д-да, — она зажмурилась, медленно выдохнув. Иногда её мозг спонтанно переходил в режим ускоренной обработки информации, но возвращение к нормальному состоянию всегда было неприятным. — Забавная штука, — вдруг добавила она. — На него как будто энергетический слой наложен, ещё привязка программы…

 — Всё потом, потом, — нетерпеливо прервала её Лора. — Времени мало.

Аэлита очнулась окончательно и, развернувшись, большими шагами подошла к противоположной стене, провела ладонью по камню.

 — Тайник в стене? — деловито поинтересовался Одд, который, кажется, был не прочь пострелять и разрушить что-нибудь.

 — Нет, тут что-то вроде портала или… не знаю, — Шеффер озадаченно замолчала. — Свёрнутый сгусток пространства, полагаю. Но я не могу понять, как он открывается.

 — Ох, бле-еск! — протянул Одд. Уильям молча закатил глаза. Готье нетерпеливо притопнула ногой, а затем тоже подошла к стене, встав рядом с Шеффер.

Данбар и Делла Роббиа переглянулись, беспомощно наблюдая, как девушки принялись перебрасываться кучей непонятных им терминов. Одновременно с этим Лора пыталась выйти на связь с Жереми, чтобы он попытался найти какую-нибудь информацию, но передатчик только шипел, помехи даже не давали установить подключение.

 — Может, дадите мне стрельнуть по этой дурацкой стене пару раз? — не выдержал Одд, но под строгим взглядом Лоры обиженно замолк. Впрочем, долго усидеть на месте у него не получилось: он почти тут же начал ходить туда-сюда мимо девушек.

Когда раздражённая Готье хотела уже шикнуть на него, Одд повернулся, чтобы пройти мимо в четвёртый раз, а в стене что-то хрустнуло.

 — Молодец, Одд, — сказала Аэлита, когда прямо из камня появилась вполне обычная старая дверь, — ты его открыл.

Пока Готье препиралась с Оддом, пытаясь выяснить, как ему это удалось, Шеффер уверенно схватилась за ручку и, дождавшись, пока подойдёт Уильям, толкнула дверь.

Данбар опять обернулся дымом и проскользнул вперёд. Попетляв по ближайшим проходам, он вернулся назад.

 — Вроде бы никого, — сказал он, едва принял человеческую форму. — Просто большой склад.

Одд присвистнул.

 — И как нам здесь её искать?

 — Мы знаем, как она выглядит, и примерно представляем, какой должна быть структура кода. Ты сможешь услышать её, Аэлита?

Шеффер задумчиво оглядела внушительное помещение, напоминавшее готический собор.

 — Я попробую, по крайней мере.

Она плавно опустилась на колени, сложив руки, словно в молитве, и затянула тягучий, медленный напев. Сперва ничего не происходило, но потом воздух вокруг девушки словно загустел. Дрогнули какие-то склянки в ближайшей коробке.

А потом цепочка пульсирующих кругов побежала по полу, подсвечивая сваленные тут и там вещи неоново-розовым цветом. Они словно ощупывали пространство, мягко касаясь каждой вещи — и вещи отзывались в ответ.

Аэлита сорвалась на высокую ноту, запрокинув голову — и пятна света слились в цельную, мягко мерцающую дорожку. Таким же ровным светом загорелась и диадема, лежавшая на шкафу в десятке метров от ребят.

 — Бинго! — Одд добрался до цели в несколько прыжков и ловко схватил её. Аэлита прервала пение, открыв глаза.

***

Домой Аэлите удалось вернуться только следующим вечером. Она материализовалась прямо в гостиной и своим неожиданным появлением напугала Юми.

 — Ты что, сидела здесь целый день? — Шеффер устало плюхнулась в кресло.

 — Ну без материализации же можно, — молодая японка, боевой костюм которой как-то не вписывался в степенный антураж английского дома, оторвалась от висевших прямо перед ней тонких голубоватых экранов. — Не волнуйся, я несколько раз возвращалась, чтобы передохнуть. К тому же сейчас выходные, моего отсутствия не заметят. Как всё прошло, кстати?

 — В целом — неплохо, — Аэлита прикрыла глаза и помассировала виски. — Но мы полдня не могли обойти защиту, чтобы не привлечь внимания… А во второй раз тем же путём пройти не получилось. Пока мы были на Лиоко, в Секторе Пять, и избавлялись от этой заразы, кто-то усилил защиту изнутри.

 — Вы не вернули объект на место? — Юми повернулась, внимательно посмотрев на неё. — Мы же с самого начала решили, что не должны вносить значительные изменения!

Шеффер устало приоткрыла глаза.

 — Мы материализовали диадему обратно и оставили у ворот. Ломать такую защиту второй раз уже не было сил.

Ишияма не стала препираться дальше, видя, как подруга устала, и снова вернулась к своей работе.

 — Где папа? — вяло поинтересовалась Шеффер. — И что у вас тут стряслось?

 — Твой отец сейчас снаружи, фильтрует поиск по базе данных, пока я обрабатываю информацию здесь, — Юми, широко распахнув свои тёмные раскосые глаза, наклонилась к одному из экранов, чуть ли не уткнувшись в него носом. — Жалко, что в месте аномалии не было камер, приходится искать по тому остаточному фону, что твоему отцу удалось засечь, — девушка вдруг замолчала, повернувшись. — Ты там не спишь, Аэлита?

 — Нет, нет, я в порядке, — она потёрла лицо и пробормотала ещё что-то, но Юми не смогла разобрать слов. — Где это было?

 — В переходе под автотрассой, не так далеко отсюда. Но что там произошло — непонятно.

Аэлита помолчала, словно переваривая информацию — а может, она просто задремала. Но вдруг девушка встрепенулась, спросив:

 — Не знаешь, когда папа вернётся?

Ишияма отрицательно помотала головой.

 — Вероятно, пока не найдёт, что ищет. Так всё же случилось что-то серьёзное? — с нажимом поинтересовалась она, резко повернувшись к Аэлите.

 — Не то чтобы, — Шеффер пододвинулась ближе, — просто мы увидели там одну странную штуку: на первый взгляд гобелен как гобелен, но изображение на нём двигалось.

Юми недоверчиво вздёрнула брови.

 — Не смотри на меня так, я не переутомилась, — беззлобно буркнула Аэлита. — На него была наложена очень сложная энергетическая структура, она и создавала движущуюся картинку. Я хотела влезть в базу и узнать, что это такое. Боюсь, у нас нет возможности посмотреть на эту штуку снова, но что-то я запомнила…

 — Оставь запись, — Ишияма подтолкнула к ней один из экранов, — и вернись в лабораторию, отдохни. Я всё передам.

Аэлита кивнула, её пальцы резво забегали над клавишами, потом она приложила к экрану ладонь, напрямую передавая данные.

 — Всё? — Юми забрала экран. — Иди-иди, выспись. Выглядишь ужасно.

 — Гарри заходил?

 — Кто? А, — Юми покачала головой. — При мне — нет.

Аэлита, кажется, выглядела расстроенной и озадаченной одновременно, но больше ничего выяснять не стала и просто молча исчезла.

Chapter Text

Шеффер покинула кабину сканера с привычно гудящей головой. Из соседнего сканера вышла ещё одна девушка. От Аэлиты она отличалась только цветом свитера и слегка рассеянным выражением на чересчур бледном лице.

 — Аэлита?

Первая девушка обернулась, вторая — тоже, хотя и немного медленнее. Одд приветливо улыбнулся Шеффер, Ульрих остался стоять с серьёзным лицом, как обычно.

 — Жереми хочет, чтобы вы, — шатен кивнул на Одда, — отправились на Землю-2 и забрали этого… Гарри.

 — Что? — Аэлита тряхнула волосами. — Почему сейчас?

Штерн только плечами пожал. Аэлита раздражённо закатила глаза и, схватив своего клона за руку, потащила её к лифту. Ребята пошли следом, не проронив ни слова: Шеффер крайне редко выходила из себя, но в такие моменты её лучше было не трогать.

 — Ульрих, будь добр, отведи её обратно в общежитие, — сказала Аэлита, указав на свою копию, которую, кажется, происходящее нисколько не волновало.

Штерн в ответ коротко кивнул. Вторая Аэлита мягко, но немного отстранённо улыбнулась ему, в то время как первая слегка поморщилась от головной боли.

Клоны были не самой удачной, но вынужденной мерой. Какие-то поиски и разработки шли постоянно, Аэлита и вовсе, бывало, не выходила из виртуального мира целыми днями — чтобы отсутствия ребят в школе никто не замечал, приходилось пользоваться клонами, созданными с помощью суперкомпьютера. День и ночь три башни на Лиоко горели зелёным светом, копии Аэлиты, Лоры и Жереми исправно ходили на занятия и торчали в общежитии, в то время как их настоящие версии практически не покидали лаборатории, спрятанной на заводе. К тому же, с помощью Вальдо удалось создать программу, которая передавала воспоминания и знания, полученные клоном, настоящему человеку — но эта процедура сопровождалась неизменной головной болью, усталостью и плохим настроением.

Шеффер вместе с Оддом вышла на уровне, где были расположены все мониторы и управляющие блоки, и сразу же направилась к Жереми, который снова правил какой-то кусок кода, сидя за мониторами. Ульрих вместе с клоном Аэлиты поехал наверх, чтобы вернуть её в школу: к сожалению, как ребята ни старались, дать клону характер и интеллект оригиналов никак не получалось, поэтому за ними нужен был глаз да глаз. Аэлита-2 причиняла больше всего проблем: она была жутко рассеяна и забывчива.

 — Может, ты объяснишь, почему очередной элемент необходимо извлечь прямо сейчас? — поинтересовалась Шеффер, встав сбоку от Жереми. Белпуа отвлёкся от работы и посмотрел на неё.

 — Мы не можем больше ждать. Если его вдруг перевезут — есть большая вероятность, что мы не сможем так же легко найти его во второй раз, — Жереми был предельно серьёзен. — У нас и так проблемы — один из предметов, которые мы ищем, находится явно не там, где должен быть по полученным воспоминаниям. А где именно он теперь — мы не знаем.

 — А ещё мы не знаем, как поведёт себя процедура изъятия в случае с живым носителем, — Аэлита скрестила руки на груди.

Ещё несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, а потом он твёрдо заявил:

 — Вы с Оддом отправляетесь сейчас.

Шеффер, развернувшись, стремительно вылетела из лаборатории. Одд едва успел вскочить в лифт следом за ней, до того, как захлопнулись двери. Аэлита прислонилась к стенке кабины, недовольно выдохнув.

В комнате со сканерами из динамика до них снова донёсся голос Жереми:

 — Связь с местом назначения плохая, — недовольно констатировал он. — Виртуализирую вас на Лиоко, доберётесь сами.

 — Есть, шеф! — иронично отозвался Одд, зная, что микрофоны в зале тоже были, но Белпуа в ответ промолчал и запустил перемещение, едва ребята вошли в сканеры.

Ощущение, что ты рассыпаешься на тысячи мелких кусочков, и тебя проносит сквозь длинную извивающуюся трубу, стало уже довольно-таки привычным. Аэлита спокойно открыла глаза, дожидаясь, когда откроется путь, ведущий от центра Сектора Пять к ангару со Скидом. Головная боль исчезла. Впрочем, обоняние и часть тактильных ощущений тоже — здесь их просто не существовало.

Нужно было пробежать по петляющему светло-синему лабиринту из огромных блоков-ступеней, с помощью лифта почти мгновенно добраться до ангара, где парила тёмная громада Скидбладнира. Потом — выйти в величественный мир Цифрового моря, постоянно находящегося в движении.

Несколько порталов, пробитых в пространстве — и вот они на месте.

Земля-2 снаружи выглядела совсем не так, как Лиоко. Не было и следа той аккуратной шарообразной формы: перед ребятами возвышалась громада, напоминавшая чем-то скопление небоскрёбов или разбитый космический корабль. Строение казалось бесконечным, теряясь в тёмной глубине моря, которую не освещали потоки цифровых данных.

И где-то там, в этой темноте, находилась пристроенная к Земле-2 полусфера с изогнутым каналом-входом — именно к этому шлюзу, как ребята его называли, Аэлита и направила Скид.

Её не покидало ощущение, что что-то должно пойти не так.

***

Это было странно, совершенно невозможно; целый месяц Гарри просидел на Тисовой, уже и не рассчитывая уехать оттуда раньше первого сентября, а последние четыре дня после нападения дементоров и вовсе не получал никаких вестей — и вот нежданно-негаданно на идеально чистую кухню дома Дурслей ввалилась целая толпа волшебников, прибывших за ним. Поттер, ещё не совсем веря в происходящее, смущённо и как-то немного скованно кивал в ответ на приветствия магов и только Люпину радостно улыбнулся. Конечно, Гарри до сих пор было обидно, что его сослали к родственникам, оставив под присмотром старушки-сквиба и какого-то незнакомого мага подозрительной наружности, но сейчас это недовольство отошло на второй план. Поттер был рад снова ощутить себя часть волшебного мира, в скором времени увидеть, наконец, крёстного и друзей…

Он вглядывался в незнакомые лица людей, неотрывно следивших за ним, и, несмотря на лёгкий дискомфорт из-за такого повышенного внимания, Поттер ощущал всё возрастающее воодушевление. Что-то подобное происходило с ним в каждый отъезд с Тисовой: он оставлял за спиной маггловский мир и снова становился частью мира магического. Это было ощущение какой-то причастности к магии. Как бы ему порой ни хотелось быть “просто Гарри” и никогда не вспоминать о Волдеморте, магия была частью его самого, она жила у него внутри, и это определяло всё.

Он уходил, душа пела, и, хотя в уголке сознания ворочалось противное чувство, что он забыл что-то очень-очень важное, Поттер решил просто не обращать на него внимания.

А потом чувство полёта затмило всё.

Тисовая улица превратилась сперва в ряд аккуратных прямоугольников, а потом и вовсе затерялась в пёстром тёмно-зелёном полотне. Стало невозможно различить ни дом Дурслей, ни…

Ветер вырвал из головы все мысли и тревоги. Была только вечерняя прохлада, свист в ушах и отполированное древко метлы. Вверху горели звёзды, внизу мигали жёлтые огоньки фонарей и машин, словно небо отражалось в огромном застывшем озере.

Они поворачивали, меняя курс, несколько раз; уходили ввысь, пересекая поселения и автострады, и потом опускались снова. Поттер пожалел, что не догадался надеть куртку: вечер сменился ночью, и стало стремительно холодать. Однако когда он уже подумал, что скоро уж точно крепко примёрзнет к метле, Люпин дал команду начинать снижение.

Огромная паутина огней тёплого жёлтого цвета стремительно приближалась.

***

 — Как вы его упустили? — Жереми метался по лаборатории. — Почему, почему не перехватили? Вы ещё могли успеть подобраться!

Одд быстро оглянулся на Аэлиту, которая сидела, опустив голову, и над чем-то размышляла, и принялся довольно агрессивно, сбивчиво оправдываться:

 — Мы не могли! Те, — он зачем-то ткнул пальцем в экран, — кто забрали его… У них что-то было… Эта штука прошивала даже нашу скрывающую защиту! В нескольких десятках метров! — Делла Роббиа сделал шаг к Жереми. — Мы не могли подобраться! Никак!

 — Вы могли проследовать за ними, — насупившись, медленно возразил Белпуа.

 — Эта штуковина не прекращала работать! А ты, ты вообще где был? — Одд обвинительно указал на него. — Энштейн, мы с тобой полчаса связаться пытались!

 — Зена начал атаку, я не мог…

 — Да хватит уже! — Лора, которая до этого тихо сидела в кресле, не выдержала. — Ваши пререкания ничем не помогут. Сейчас объект под защитой вроде той, что на замке, где мы забирали диадему. Сигнал рассеивается, установить место мы не можем, — Готье развернула кресло и, скрестив руки на груди, уставилась на присутствующих. — Ну, какие будут предложения? Только говорите по делу, ради бога. Никто не виноват, — с нажимом добавила она. — Это была непредвиденная ситуация, но не критическая.

Все замолчали.

 — Так что?

 — Будем ждать, — подала голос Аэлита, поднимаясь. Она посмотрела на присутствующих, задержав взгляд на Жереми чуть дольше, чем на остальных. — Где бы он ни был, он не может находиться там вечно, — Шеффер замолчала, задумавшись, а потом добавила: — Лора, проверь расположение остальных… На всякий случай.

Готье коротко кивнула, развернулась к мониторам и, быстро отыскав нужную программу, запустила её.

 — Ну что там? — Жереми подошёл к ней ближе. — Только не говорите мне, что ещё что-то перевезли на другое место!

 — Нет, не в этом дело, — Лора набрала ещё несколько команд, перепроверяя данные. — Где бы он ни был, ещё один элемент находится совсем рядом, под колпаком той же самой защиты, что и Гарри!

Белпуа выдохнул.

 — Ну хоть одна хорошая новость. Осталось только выяснить, где именно его спрятали.

***

Радость ушла, словно её и не было. Как будто этот мрачный дом выкачал из него положительные эмоции, стоило ему переступить его порог. Это было странно и как-то немного пугающе, но Поттер совершенно не обратил внимания на то, как резко упало его настроение — ему показалось это естественным.

Холод. Раздражение. Отчуждённость. Гнев.

 — Где я, что это за место?

 — Штаб-квартира Ордена Феникса.

Поттер резко тряхнул головой.

 — Да что это за Орден, кто-нибудь объяснит мне, наконец?!

 — Его основал Дамблдор ещё в прошлую войну для борьбы Сам-Знаешь-С-Кем, — тут же быстро выпалила Гермиона, словно зачитала текст по книге.

 — Кто в него входит? — Гарри остановился у окна, держа руки в карманах. Какое-то странное ощущение опять заворочалось на краю сознания, но он отбросил его, сосредотачиваясь на разговоре.

 — Немного народу.

 — Мы знаем человек двадцать, — снова подал голос Рон. — Но, вероятно, есть и другие.

Поттер в упор уставился на них.

 — Ну? — требовательно поинтересовался он. Увидев непонимающие взгляды друзей, Гари неожиданно сорвался: — Что происходит? Что замышляет Волдеморт? Где он? Как мы будем с ним сражаться?

 — Ты же уже слышал — нас не пускают на собрания Ордена, — нервно, осторожно ответила Гермиона. — Мы сами толком ничего не знаем.

Поттер чувствовал, как внутри клокотала злость, рвущаяся наружу. Хотелось срочно выплеснуть её на кого-то, сорваться… Или просто исчезнуть, оказаться в безразличной тишине и темноте, чтобы остудить бушующий разум.

Гарри опустил взгляд в пол и, подойдя к окну, прислонился к нему лбом, закрывая глаза. Прикосновение к холодному стеклу на какое-то время успокоило его, но противное ощущение того, что он забыл что-то крайне важное, вернулось с новой силой. Парень принялся судорожно вспоминать, всё ли упаковал в чемодан. Но ведь всё же, Тонкс тогда просто смела вещи заклинанием… Нет, это что-то другое.

Поттер отстранился от стекла и, подняв голову, открыл глаза. В небе, слегка подёрнутом смогом, загорались звёзды, и имя пришло на ум само, шёпотом сорвалось с губ ещё до того, как он понял всё до конца.

Chapter Text

Аэлита неподвижно лежала на старом матраце, откинув одеяло в сторону, и наблюдала за изменяющимися деталями голограммы. В фоновом режиме шло, не прерываясь ни на минуту, сканирование башен на Лиоко: последнее неожиданное нападение здорово подорвало планы ребят, и они решили перестраховаться.

Вот завершилась проверка всех десяти башен лесного сектора, беззвучно промелькнуло сообщение о том, что активированных Зеной среди них не нашлось, и изображение сменилось на карту горного, четвёртого, сектора. Шеффер тихо вздохнула: эта локация всегда ей нравилась больше других, даже несмотря на то, что в густых горных облаках без труда прятались боевые осы. Просто в горах она ощущала себя гораздо спокойнее, умиротворённее, что ли. Она действительно могла прочувствовать этот сектор, подстроиться под сонный пульс летающих скал, сотворить камень любой формы, пришедшей ей на ум, даже прыгнуть дальше обычного — так, что даже без крыльев где-то под рёбрами возникало чувство полёта.

При воспоминании о полёте в груди шевельнулось что-то тёплое, счастливое, и Аэлите ужасно захотелось оказаться на Лиоко прямо сейчас. Сесть где-нибудь на окраине сектора, где только несколько гор с редкими деревьями да пара вытянутых узких плато, закрыть глаза да помедитировать. Она уверена — к ней бы пришло то самое, правильное решение.

Но сейчас она находилась не там, среди напрограммированных насыщенно-лиловых гор, исчерченных изящными линиями, а на одном из подземных этажей богом забытого старого завода. И пусть здесь, в лаборатории, было убрано и сухо, а мельтешащая голограмма, испускающая приятное мягкое свечение, напоминала лампы “звёздное небо”, снаружи было мерзко и холодно. Балки проржавели, стены пустых складов на краю острова давно покрылись трещинами — земля неумолимо проседала, — а в подвальных помещениях застаивалась вода, подававшаяся когда-то в систему охлаждения, и стоял отвратительный удушающий запах, такой же мерзкий, как в той давно неиспользуемой ветке канализации, что служила им теперь потайным ходом.

На стенах вовсю цвела грязновато-ядовитыми пятнами плесень, в нос забивалась пыль, под ногами вечно хрустело разбитое стекло, а какие-то щепки то и дело норовили вонзиться занозами в кожу. Заброшенная фабрика была словно озлобленная вшивая псина, недобро скалящая зубы — и почти безвылазно торчать в этом мрачном здании было не очень-то приятно. Для Аэлиты даже, пожалуй, угнетающе. Как другие к этому относились, она не знала — не спрашивала.

Мирно спящая рядом Лора зашевелилась, громко вздохнув, и снова затихла. Жереми нервно оторвался от мониторов. Шеффер прикрыла глаза, притворяясь спящей, и снова открыла их только тогда, когда услышала щёлканье старой клавиатуры. Сил на какие-либо другие движения не было, как и желания, поэтому Аэлита просто лежала не шевелясь, чтобы не тревожить лишний раз ноющие мышцы, и наблюдала за изменениями в голограмме.

Неожиданно Жереми замысловато выругался, особенно громко ударив по клавишам, так что чутко спящая Лора снова зашевелилась, а Аэлита машинально скосила глаза в его сторону. Белпуа опять пытался пробиться сквозь защиту, однако закодированный участок данных, который был им так необходим, упорно не поддавался. Поиски по-прежнему не давали результатов; ребятам даже пришлось на несколько дней отложить исследование Земли-2 и взяться за те данные, что они добыли на старой исследовательской базе в Сибири, лишь бы не сидеть без дела. Только Аэлита по-прежнему большую часть времени торчала в виртуальном мире, с отцом, ещё надеясь выудить какую-то полезную информацию.

Едва Шеффер прикрыла глаза снова, щёлканье клавиш прервалось и Жереми хрипло произнёс:

 — Ты не могла бы, — он прокашлялся, голос пришёл в норму, — помочь, раз всё равно не спишь?

Аэлита вяло перевернулась на живот. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза, и, наконец, девушка поднялась с импровизированной постели. Всё тело отдавалось назойливой ноющей болью, словно бьющей куда-то в основание шеи, но Шеффер даже не поморщилась, привычным движением взяв оставленный поблизости ноутбук. В полном молчании она подсоединила все необходимые провода, с каменным выражением на лице подвинула какие-то пустые коробочки от фаст-фуда и целую армию баночек из-под энергетика, села и выжидательно уставилась на Белпуа. Аэлите показалось на какое-то мгновение, что в глазах Жереми промелькнула благодарность: Лора не выносила беспорядка и нередко скандалила по этому поводу, что не могло не утомлять.

На какое-то мгновение ей даже показалось — вот невозможная мысль! — что всё как раньше, как было очень-очень давно, в самом начале этого сумасшедшего пути. Но гигантские лиловые синяки под глазами да колючая щетина на худом, почти костлявом, посуровевшем лице быстро разрушили это впечатление.

 — Жереми?

Тот позволил себе устало вздохнуть, снять очки и жестом, полным отчаянного бессилия, помассировать веки. Замер на секунду, превратившись в подобие мраморной статуи — таким мертвенно-бледным он казался в голубоватом свете экранов, — а затем резко выпрямился, откинувшись на затёртую спинку кресла, и принялся диктовать указания.

Привычная мерная работа прервалась в четвёртом часу утра, когда с ними связался встревоженный Вальдо.

***

Гарри думал, что более прекрасного утра нельзя и представить.

Жара, наконец, спала несколько дней назад, и солнце, словно выдохшись, лишь лениво подогревало воздух сквозь редкие рваные облака. Было воскресенье, всего лишь часов шесть утра, и сонная дремота крепко сковывала город — даже те редкие машины, что всё же появлялись на улицах, как будто бы ездили медленнее обычного. Но солнце, время от времени оставляющее ослепляющие блики на витринах закрытых магазинов, наделяло практически пустые улицы какой-то своей, особенной жизнью.

Бродяга, в облике собаки вьющийся поблизости, с громким весёлым лаем бросился прямо на стаю голубей. Перепуганные птицы с шумом взмыли в воздух.

Гарри рассмеялся — легко и искренне, впервые за последнюю неделю.

Пока что их грандиозная шалость шла по намеченному плану.

Поттер расправил плечи, с нескрываемым удовольствием вдыхая пусть и не самый чистый, но не потерявший утренней свежести воздух. Недельное заточение в полузаброшенном пыльном доме, сверху донизу забитом магическими паразитами и далеко не безобидными артефактами, здорово угнетало — по сравнению с этим даже маниакальная чистота, царившая в гостиной Дурслей, казалась уютной. Нет, Гарри был безумно рад проводить каникулы с крёстным — вот только Сириус с каждым днём всё больше и больше мрачнел, превращаясь в какую-то серую тень, призрак жизни в старом доме.

Тогда Поттеру и пришла в голову мысль об этой безумной вылазке.

Выбраться было очень непросто. Не из-за орденцев — они редко задерживались в штаб-квартире надолго, а в охране полагались на защитные чары поместья и фиделиус, наложенный Дамблдором, — но в большей степени из-за бдительности Молли. Блэка она по-прежнему недолюбливала, кажется, даже немного побаивалась, и старалась не спускать с Гарри глаз.

Ладно, первое время и сам Сириус был не в восторге от этой идеи: несмотря на всё своё безрассудство, безопасность крестника он ставил превыше всего. Но стоило Поттеру заикнуться о реальной цели своей вылазки, как в глазах у Блэка словно заплясали чертята.

Разубедить крёстного в том, что Аэлита — его девушка, Гарри так и не смог. Впрочем, вскоре он бросил это бесполезное дело и с головой погрузился в планирование их вылазки. Всё оказалось достаточно просто: парочка умело наложенных иллюзий, аккуратно сплетённые сонные чары и удачно выбранное время в сумме дали им возможность незаметно выскользнуть наружу.

Сириус с упоением носился туда-сюда, совсем как обычная собака, пока Поттер торчал на остановке. Однако стоило из-за угла показаться автобусу — судя по номеру, он шёл из пригорода — как Бродяга тут же оказался рядом с парнем. Бело-голубая махина остановилась, из автобуса вышли люди — заспанные, с одинаковыми безразличными выражениями на лицах — и одной из последних на холодный асфальт спрыгнула Аэлита.

Поттер не сдержал мимолётной улыбки, немного нервно сжав в руке наспех наколдованный перед выходом букет маргариток. Девушка увидела его сразу же, улыбнулась, помахала тонкой рукой и ловко проскользнула вперёд. Гарри и опомниться не успел, как оказался в её объятьях. Но едва он ощутил окутавший его ненавязчивый свежий аромат, как Шеффер отстранилась.

 — Я так рада тебя видеть! — почему-то звучным шёпотом сказала она. Хотя, возможно, у неё от волнения просто сел голос. Девушка выглядела очень взволнованной и вглядывалась в лицо Поттера внимательнее обычного, словно всё ещё сомневалась, что он стоит здесь, перед ней.

 — Прости, что уехал, не предупредив… — потупился Гарри и, опомнившись, протянул ей букетик. Аэлита немного растерянно уставилась на цветы. Поттер смутился, почти физически ощущая весёлый взгляд Сириуса, и пробормотал: — Конечно, это не розы…

Шеффер осторожно приняла букет, совершено по-девчачьи опустив ресницы, отчего Гарри смутился ещё больше, и тихо сказала:

 — Спасибо.

Поттеру эта простая благодарность отчего-то показалась совершенно особенной, но он только молча кивнул, ощущая какую-то неприятную сухость в горле.

Аэлита прищурилась: солнце вдруг выглянуло из-за облака, осветив их, отчего светло-рыжие волосы девушки и сами стали походить на маленькое золотое солнышко. Гарри, словно загипнотизированный, смотрел на её бледные ресницы, почти светящиеся в солнечных лучах, а сама Аэлита… она просто с упоением вдыхала цветочный аромат и наслаждалась ощущением летнего тепла на коже.

Никто раньше — даже Жереми — не дарил ей цветов.

Наверное, они могли бы стоять вот так целую вечность, если бы Бродяга не залаял, привлекая к себе внимание. Аэлита удивлённо приподняла брови.

 — Это твой пёс? — поинтересовалась она, присев на корточки. Сириус весело замахал хвостом, усиленно прикидываясь самой обыкновенной собакой.

 — Нет, это… Моего друга, да, — Гарри на секунду замялся, вспоминая дурацкое прозвище, под которым Блэк прятался, пока присматривал за крестником во время турнира. — Его зовут Нюхалз.

Шеффер коротко, весело рассмеялась и неуверенно протянула руку к собаке. Сириус подался вперёд, благодушно позволяя погладить себя по голове. Кажется, его вся эта ситуация весьма забавляла, судя по плутоватому выражению собачьей морды.

Когда Аэлита прикоснулась к чёрной шерсти, ей на секунду почудилось, что по руке прошёлся мощный электрический разряд. Сердце словно сделало долгую, вязкую паузу перед очередным ударом, перед взглядом всё поплыло, прежде чем мозг её заработал с удвоенной скоростью. Девушка совершенно отрешённо ерошила мягкую, тёплую шерсть, напряжённо обдумывая происходящее. Огромное количество информации — её почему-то было намного больше обычного — поступало в лихорадочно работающий мозг, мешая мыслям оформиться в стройную картину.

“Этот пёс — не пёс вовсе”, — наконец, мрачно констатировала она.

Впрочем, внешне весь этот бессвязный, но мощный поток мыслей никак не проявился: Аэлита с лёгкой, мечтательной полуулыбкой погладила Бродягу по макушке, а потом встала как ни в чём не бывало. Ни Гарри, ни Сириус не заметили этой странной заминки — в отличие от высокого парня с растрёпанной чёрной шевелюрой, который показательно-безмятежно курил на балконе, накинув на плечи кожанку.

 — Ну что, пойдём в парк?

Гарри печально оглядел безжизненные витрины закрытых магазинов, признавая, что тут их гениальный план дал сбой. Бродяга же, наоборот, явно обрадовался, выразив своё мнение единственным доступным сейчас способом — лаем.

Прежде чем эта странная компания скрылась за углом, парень, по-прежнему торчащий на балконе, обменялся с Аэлитой коротким взглядом, молча кивнул и — воздух словно зарябил, как будто по пространству прошли телевизионные помехи — исчез.

Сириус обернулся, словно почувствовав это движение, но ничего подозрительного уже не увидел. Тряхнув головой, он ещё раз с подозрением огляделся по сторонам, а потом резко кинулся догонять крестника.

***

Гарри сидел в старом кресле — в том, которое обычно занимал Сириус, — и рассматривал простую, неподвижную фотографию, совершенно не ощущая напряжения, повисшего в воздухе. На снимке, застывшем во времени, счастливо улыбался он сам в обнимку с Аэлитой. И в памяти тут же оживало сегодняшнее утро, и облик Шеффер вырисовывался перед глазами как никогда чётко: мягкая рыжина волос, едва заметная щербинка между зубами, тонкие руки, сбитые загорелые коленки…

Где-то на краю сознания вяло копошилось сомнение: Поттер все же исполнил свою задумку и передал Аэлите книгу о магии. Шеффер к завёрнутому в бумагу тяжёлому фолианту отнеслась спокойно, как и к просьбе открыть его исключительно дома. Впрочем, Гарри был почти что полностью уверен: Шеффер воспримет всё нормально. Только бы в Министерстве об этом не прознали — у него и так слушание на носу…

Однако Гарри ощущал себя крайне умиротворённо. Настолько, что даже не обращал внимания на накалившуюся атмосферу вокруг.

 — Чёрт возьми, Сириус, о чём ты думал! Мы потратили уйму сил и времени, чтобы перевезти Гарри в штаб — после того, как на него в маггловском пригороде напали дементоры, между прочим! — а вы после этого совершенно спокойно идёте шататься по Лондону! — Люпин шумно разочарованно выдохнул, посмотрев на Блэка, который невозмутимо подпирал противоположную стену. Глаза Ремуса сверкнули желтизной не то из-за тщательно контролируемой злости, не то из-за приближающегося полнолуния.

 — Мы всё предусмотрели, — ровным голосом ответил Сириус. Но если бы кто-то мог присмотреться к нему в этот момент, то заметил бы напряжённую морщинку, которая залегла у бровей. Однако Блэк явно не собирался сдавать позиции — свою правоту он был готов отстаивать до последнего.

 — Пообещай мне, — начал Люпин, на что Сириус упрямо выпятил подбородок, — нет, поклянись, что не покинешь дом без ведома других членов Ордена, пока находишься в розыске!

Блэк криво усмехнулся:

 — Только если ты не станешь никому рассказывать о нашей маленькой вылазке, Луни.

Ремус вздохнул, но по тому, как он опустил взгляд, было ясно, что он и сам не очень-то хотел сдавать друга — особенно учитывая то, что из-за этой выходки Сириусу вполне могли запретить видеться с крестником. И Люпин согласился с этим условием.

Гарри и Сириус весело взглянули друг на друга.

Шалость удалась.

Chapter Text

В последние пару дней все в доме как будто с ума посходили.

Гарри понимал, почему, но понимал отстраненно, словно смотрел скучный фильм, а не проживал очередной момент из собственной жизни. Но дисциплинарное слушание приближалось, окружающие становились всё беспокойнее, а Гарри — все апатичнее. Кажется, его не могла всколыхнуть никакая происходящая вокруг кутерьма: ни трескотня Гермионы, которая перечитала всю доступную литературу по магическому праву; ни внимание Джинни, которая вела себя скованно в его присутствии, но всё равно упорно оказывалась рядом; ни редкий укоризненный взгляд Ремуса, который, впрочем, действительно их не сдал; ни чрезмерная забота миссис Уизли, которая заваливала ребят работой по дому при любом удобном случае, чтобы отвлечь всех от мрачных мыслей. Вся эта кутерьма проносилась мимо галопом, а Гарри… Гарри не волновался.

Если честно (хотя даже сам Гарри боялся это признать), в глубине души Поттер подумывал: может, схватить Сириуса в охапку, сбежать к Аэлите, и пропади всё пропадом. И Дамблдор с его секретами и странным нежеланием с ним видеться, и Министерство, которое сделало из него посмешище, и Волдеморта… Но тут он вспоминал про своих друзей, про Хогвартс, про многих других незнакомых ему волшебников и думал: что же с ними будет, когда Волдеморт начнет показывать свою силу? И Гарри понимал, что несмотря на всё это, так позорно сбежать он не сможет.

Поэтому атмосфера в доме накалялась, накалялась и накалялась, и в какой-то момент Гарри обнаружил себя меланхолично протирающим окно, в то время как Рон и Гермиона кидали друг на друга сердитые взгляды и, видимо, были готовы серьезно поссориться.

 — Да успею я написать это сочинение, — буркнул Рон, ожесточенно протирая полы. Впрочем, кончики ушей у него покраснели — Уизли явно было стыдно. Гермиона уперла руки в бока.

 — Это просто безответственно с твоей стороны! Уже давно можно было сделать все летние задания, тем более что ты не очень-то занят. Гарри, скажи ему!

 — Да отстань ты от него, — Рон недовольно вскинул голову. — Гарри сам, наверное, ничего не сделал…

 — Я все написал, — отозвался Поттер. — Еще на Тисовой. Скучно было.

И Рон, и Гермиона уставились на него в недоумении. Сложно даже сказать, кто был удивлен больше. Но Рон опомнился первым.

 — Зачем?

 — Эм… в смысле? Нам же это задали, — Поттер оторвался от уборки и посмотрел на друга. Рон стушевался.

 — Но слушание же ещё не прошло, и…

 — Рон! — яростно вскинулась Гермиона. — Как ты мог вообще подумать… Гарри обязательно оправдают! — правда, нотка сомнения все же слышалась. Или она просто сильно разозлилась? — Ты… Ты!

Она со злостью швырнула тряпку на пол и вылетела из комнаты. Рон стушевался окончательно. Он повернулся и неловко посмотрел на Поттера.

 — Дружище, ты не думай, что я в тебя не верю. Просто все это очень… Запутанно? Конечно, тебя Дамблдор будет защищать, но кто знает этих министерских…

 — Я понимаю, — остановил его Гарри, возвращаясь к уборке. — Но вообще я домашку сделал ещё до того, как это случилось… Так что если не повезет — подарю свое сочинение по зельям Снейпу на Рождество, — он выдавил из себя улыбку. — Не могу лишить его удовольствия последний раз поставить мне “Отвратительно”.

Ребята рассмеялись, но вскоре опять повисла неловкая тишина, нарушаемая только редкими движениями. Кто-то промчался вниз по лестнице — возможно, это была Джинни, но в тишине топот казался оглушительным. Рон ещё пару раз повозил тряпкой по полу и со вздохом отложил её.

 — Я не могу! Мы только и делаем, что убираемся. Почему нельзя просто заставить этого чокнутого домовика!

 — Кажется, твоя мама пытается занять нас хоть чем-нибудь, — пожал плечами Гарри. — И не говори о Кричере при Гермионе — а то она опять на тебя обидится.

 — Думаешь, она правда расстроилась? — Рон заметно поник.

Гарри оторвался от протирания окна, которое даже не думало становиться чище, и внимательно посмотрел на друга.

 — Думаю, да.

 — А надолго?

 — Если ты переживаешь, что не у кого будет скатать работы до конца лета, можешь взять мои, — пробормотал Гарри, решив, что беспокойство о “надолго ли” вызвано только этим, и добавил: — Хотя… Подожди до слушания, может и переписывать не придется, подпись подправишь только.

 — Гарри! Да что ты… — Рон неожиданно густо покраснел и вскочил на ноги. — Да что вы все! Только учебе… Я может так…

Поттер удивленно посмотрел на друга. Нет, Рона никогда нельзя было назвать меркантильным или холодным по отношению к друзьям, но по части ссор он был слишком невнимательным к другим. Словно жил по принципу “ерунда, само пройдет”. Порой случайно брошенная фраза обижала Гермиону, но Рон редко извинялся, потому что не видел своей вины в этом, и пускал всё на самотек. Только в этот раз — Гарри чувствовал — было по-другому.

 — Просто извинись перед ней, и всё будет нормально, — сказал он наконец. — Это же Гермиона. Она наш друг, она тебя простит.

 — Друг, да… — неожиданно недовольно буркнул Рон и отвернулся. — Друг… Ты прав, Гарри, я пойду и извинюсь. Надеюсь, мне не прилетит в голову томом её любимой нумерологии, — сказал он и вышел за дверь.

***

Поттер не мог уснуть.

Утром состоялось слушание, и его полностью оправдали, но он не мог успокоиться. Мысли путались и нависали почти болезненным облаком… Да и засыпать не особо хотелось — на Гриммо к нему вернулись кошмары.

Конечно, всё должно было случиться именно так. Как же иначе? Ведь его колдовство было не пустой шалостью: дементоры действительно приходили в Литтл Уингинг, он действительно сражался, он… он поступил правильно. Только радостно от этого не было. Не хотелось оставлять Сириуса в этом мрачном старом доме, словно в очередной тюрьме, не хотелось покидать Аэлиту без какой-либо возможности увидеться до лета, в то время как Волдеморт живее всех живых и замышляет непонятно что. Всё было странно и сложно, а единственно правильного решения и близко не было.

Гарри так погрузился в свои напряженные мысли, что не расслышал вопрос Рона, который ерзал на соседней кровати.

 — Что? — Поттер повернулся на другой бок. — Прости, я задумался. Что ты сказал?

Рон как-то стушевался, зашевелился, что-то пробормотал и неловко повторил:

 — Как думаешь, Гермиона… красивая?

Гарри замолчал, с удивлением обдумывая этот вопрос, а потом резко сел на кровати. Это настолько застало его врасплох, что все мысли о крестном и отъезде в школу тут же вылетели из головы.

 — Эм…

Уизли тоже сел на кровати, скрестив ноги и уставившись на свои оголенные лодыжки так, словно в них мог найтись ответ на все загадки мироздания. Было уже темно — только тусклый желтый свет от фонарей немного разбавлял мрак, — но Гарри был уверен, что Рон покраснел как рак.

 — Ты не думай, я так спросил… Она наш друг, но она всё-таки девчонка, понимаешь?

 — Ага-а-а, — протянул Гарри, хотя ничего не понял. Точнее, какой-то проблеск понимания был, но на самом краю сознания, и мозг, захламленный переживаниями, его просто не переварил.

 — Помнишь, какая она на Святочном балу была? И вообще… — Рон вскинул голову и уставился куда-то вдаль. Потом, решив, что ляпнул лишнего, покосился на друга и спросил: — А тебе кто нравится?

Поттер, совершенно не ожидая такого вопроса, вытаращился на Рона подслеповатыми глазами и глупо заморгал. Уизли, кажется, понял это совершенно по-своему и звучным шепотом выпалил:

— Только не говори, что она со Слизерина!

 — Черт возьми, Рон! — Гарри аж дернулся. Почему-то при мысли “девчонка со Слизерина” в голове сразу всплывали Милисента и Пэнси, что явно не добавляло радости. — Как ты вообще?.. Нет!

 — Кто-то из наших? — Рон явно глубоко задумался, перебирая в уме знакомых гриффиндорок, но Поттер прервал его мыслительный процесс.

 — Она не из Хогвартса.

Уизли, кажется, удивился больше прежнего и с сомнением посмотрел на друга.

 — Что-то я не помню, чтоб ты заглядывался на кого-то из Шармбатона.

Поттер замялся. Казалось бы, что такого странного в том, что он сдружился — ладно, это было что-то более близкое — с не-волшебницей на каникулах? По факту — ничего. Но вся их жизнь так сильно зависела от магии, что представить что-то извне было почти неловко.

 — Она ма… Она не колдунья, Рон.

 — Оу, — только и смог выдать Уизли. — Нет, это определённо лучше, чем если бы она была слизеринкой, просто… Фред с Джорджем часто ошиваются в деревне и гуляют там с маггловскими девчонками, но они просто дурачатся, знаешь? И списывают всю магию на обычные фокусы и прочую ерунду. А ты… Ты не рассказал ей?...

 — Ничего я не сказал, — хмуро буркнул Гарри. — Хотел, да не успел. Меня же так внезапно забрали. И эти дементоры…

 — Дементоры, — почти прошептал Рон. — Как думаешь, тот, кто их посылал, уже в курсе, что ты не у тетки? Вдруг они придут снова?

Гарри похолодел. Какое-то время они сидели в напряжённой тишине, переваривая эту мысль; потом одновременно откинулись на подушки, тихо вздохнув. Гарри перевернулся на бок и натянул одеяло до самого носа, как Рон вновь подал голос:

 — Дружище, как хоть её зовут?

Поттер зажмурился, оживляя в памяти копну и светло-рыжих волос, и нежную улыбку, и…

 — Аэлита, — выдохнул он, вкладывая в это имя всю свою привязанность. — Её зовут Аэлита.

***

 — … один в один, ты представляешь?

Гарри резко сел на кровати.

Шеффер, сидевшая напротив, продолжала как ни в чём не бывало:

 — Я знала, что он рисует, но даже не подозревала, что он умеет так… реалистично! — девушка протянула ему блокнот, который держала. В темноте комнаты был смутно виден рисунок какой-то короны или тиары, Гарри в этом не разбирался.

Да и не было ему никакого дела до рисунка. Его волновала лишь одна вещь: как, чёрт возьми, Аэлита могла сейчас быть здесь, в его спальне на Гриммо?! Вот так просто, по-домашнему, словно они сидят в её гостиной в Литтл Уингинге, и она рассказывает ему что-то очень интересное, то и дело поправляя непослушные волосы, выбившиеся из хвостика…

Стоп.

Поттер, наконец, нашарил на тумбочке очки и, поцепив их на нос, уставился на Аэлиту. Пространство вокруг как-то потекло, покрылось рябью: но не как помехи в телевизоре, а как сменяющиеся моменты из запутанного, нелогичного сна. И Гарри окончательно пришёл к мысли, что это сон. Просто странный, но почти реалистичный сон.

Почти — потому что из ночи возник яркий летний день, и солнечные лучи, проходящие через кристально-чистое окно, оставляли тёплые жёлтые пятна на его джинсах (и когда только пижама пропала?), а волосы Аэлиты почему-то были длинными, розовыми, почти как жвачка, и стянутыми в тугой хвост на затылке (от этого её лицо казалось менее округлым, и она даже выглядела на года два старше). Рона, да и вообще второй кровати, в комнате не было вовсе. Но Поттер уже решил для себя, что это всего лишь сон, и не удивлялся ничему.

 — Странный дом, да? — она, наконец огляделась, задержав взгляд на гардеробе с вычурными резными ножками. — Я почти уверена, что здесь может быть куча древних вещей вроде такого, — она помахала перед Поттером блокнотом, уже раскрытым на другой странице, — а Одду приходится таскаться по музеям, чтобы с натуры зарисовывать всякий антиквариат, представляешь?

Гарри не представлял. Кто такой Одд (это что, правда имя такое?) он тем более не представлял. Но кое-то привлекло его внимание — он даже удивился своему выверту сознания.

 — Эй, я видел такой медальон, — он протянул руку, и Аэлита подала ему блокнот, прежде чем подсесть поближе. Поттер внимательнее вгляделся в карандашный рисунок, сделанный резкими тёмными штрихами. — Да. Точно. Мы нашли его в шкафу, и никто не смог его открыть. Кажется, потом его просто в мусорку выкинули.

Брови Аэлиты поползли вверх, а в глазах — всего на миг — промелькнула какая-то паника.

 — Как вы вообще могли выкинуть такой раритет? Он ведь наверняка древний! И, даже если он сам по себе не слишком дорогой, он мог принадлежать какой-то известной личности…

 — Тут много опасных вещей, от которых лучше избавиться, — отрезал Гарри, слишком резко даже для самого себя, и потому поспешно добавил: — Впрочем, Кричер мог утащить такую побрякушку себе…

Поттер не помнит, как они спустились на кухню. Там тоже было как-то по-дневному: горело пламя в очаге, на столе стояли ещё теплые тарелки, валялась газета и чьи-то вещи, словно орденцы здесь обедали и вдруг дружно вышли на минутку. Все ушли, кроме старого Кричера, и тот, непонятно чем напуганный, безропотно протянул им медальон с буквой “S”, выложенной камушками на крышке.

“Точно сон”, — подумал Поттер, когда медальон тяжело опустился на его ладонь. Но тут словно во всем мире вырубили свет, да так резко, что Гарри даже испугаться толком не успел. Просто екнуло сердце, подскочив к горлу, его самого вдруг толкнул кто-то сзади, и сознание тоже как будто выключили.

Всё, что он успел различить перед отключкой — будто светящееся в темноте лицо Лоры с суровыми голубыми глазами.

Chapter Text

 — Аккуратнее!      

 — Фу… Ну и гадость!       

 — Одд, ещё хоть слово…       

— И правда, они все такие были, не драматизируй.       

— Меня сейчас стошнит!       

— Не валяй дурака, большая часть человеческой физиологии не проявляется в виртуальной форме, и рвота в том числе.       

— Ты так в этом уверена, Снежная королева?       

— Заткнитесь, все! Они приходят в себя!       

Неуютно. Но спать хочется. Всё как в тумане. А что “всё”? Непонятно. Просторно. Что-то мельтешит вокруг. Много. Голоса незнакомые… Кажется. И свет такой яркий, но голубой и холодный. Вроде опущены веки, но свет бьёт по глазам, и нигде от него не спрятаться. На Гриммо так не было. Там всегда, везде было темно, мрачно и серо, как будто тяжёлая, удушающая пыль пропитала и стены, и воздух. Даже в те моменты, когда в окна пробивался лондонский солнечный свет, он будто терялся в пыли и грязи некогда величественного строения и моментально терял всю яркость и живость.       

“Какой странный сон”, — вяло подумал Гарри, открыл глаза, дёрнулся… Но закричать не смог.       

Вокруг ещё беспокойнее засуетились люди, но он их не замечал: Поттер смотрел только на мерзкую черную хрень, которая парила — или плавала? — в каком-то пузыре рядом с ним. Собственно, он и сам был внутри этого пузыря. Неожиданное соседство не радовало. А когда Гарри попытался вытянуть ногу, чтобы оттолкнуть от себя эту гадость, то беззвучно завопил снова: тела у него не было. Был непонятный бесформенный сгусток, пронзительно-золотой, который почему-то ощущался “своим телом”. Ног-рук не было; Гарри даже засомневался, были ли у него глаза — наверное, были, потому видеть всё-таки получалось, но не во все стороны сразу. А вот выдавить из себя хоть какой-то звук не удавалось никак.      

Откуда-то сверху раздался возмущенный голос, — кажется, юношеский, довольно молодой, едва начинающий ломаться — и Гарри попытался оглядеться, подавляя накатывающую панику. Похоже, говорили по-французски, но Поттер не был уверен. С учётом того, что он совершенно не ориентировался в пространстве — да и в собственном теле, чем бы оно ни было на данный момент, — оглядеться получилось плохо, но, кажется, наверху никого не было, а этот голос исходил словно отовсюду.       

Он был в просторном высоком зале, сложенном из огромных, идеально ровных камней разного размера. Камни были необычного чисто-голубого цвета. Некоторые словно выпали из кладки, но вместо того, чтоб упасть вниз, неспешно парили в воздухе. Из разломов и трещин в стенах исходило яркое холодное сияние. Зал был настолько огромным, что в нём без труда помещалась квадратная башня высотой метров двадцать. Башня была такой чёрной, что, казалось, поглощала весь свет, и её отполированная поверхность мягко блестела в рассеянном свете. Гарри охватило смутное нехорошее предчувствие — как и непонятное существо, находящееся рядом с ним. Оно беспокойно задергалось, и Поттер снова попытался отодвинуться подальше. И снова безуспешно. Его захлестывала неконтролируемая паника. Он словно находился в крайне детализированном кошмаре и никак не мог проснуться.       

Знакомый мягкий голос совершенно выбил его из колеи:       

— Гарри? Гарри, ты слышишь меня?       

Аэлита была… другой. Словно это была не она, не настоящая, живая Аэлита, а карикатурная кукла. Лоб неестественно большой и широкий, и даже небрежная челка этого не скрывает; кожа гладкая и неживая, будто фарфоровая; из копны волос торчат длинные заостренные уши. В сущности, она не очень-то была похожа на ту девушку, которую он знал. Но её голос… Голос он бы ни с чем не перепутал.       

— Посмотри на меня, Гарри, — она неуловимо улыбнулась, подошла ближе и положила ладони на тот пузырь, в котором он плавал. В этот момент он опять отключился.

***

Утро началось с пронзительных криков миссис Уизли — именно она, спустившись на кухню, чтобы приготовить на всех завтрак, и обнаружила Гарри, лежавшего на полу без сознания. Вскоре к ней присоединилась и разбуженная шумом миссис Блэк, которая принялась сыпать оскорблениями со своего портрета и вносить еще больший хаос в происходящее.

Вскоре все жильцы и гости штаб-квартиры на Гриммо столпились вокруг мальчика. Казалось, Поттер только-только выбрался из кровати: он был в пижаме, без волшебной палочки и даже без очков. Внешне Гарри был в полном порядке, за исключением одной маленькой детали: он никак не приходил в сознание. Не сработал ни Энервейт, который упорно пыталась наложить всхлипывающая миссис Уизли, ни маггловские методы первой помощи, которые сосредоточенно перепробовала Гермиона. Сириус метался по этажам, злясь то на Дамблдора (“Почему мы не можем сразу отправить его в Мунго, Альбус?!”), то на Снейпа (“Я не подпущу к нему Нюнчика!”), бледный Ремус сосредоточенно искал какую-нибудь ненужную безделушку, которую можно было бы превратить в портключ — никто не рискнул бы трансгрессировать с бессознательным ребенком, а дом на Гриммо не был подключен к каминной сети, — но как назло, почти все вещи в доме были либо нужны своим владельцам, либо недвусмысленно выдавали, в какой семье они когда-то хранились. Конечно, самовольное создание портключа было незаконным, но другого способа переправить Гарри в Мунго они не видели.       

Спустя ещё десять минут, за которые к дому прибыли крайне встревоженный Альбус и крайне злой Снейп, Сириус успел переругаться не только с портретом матери, но и с некоторыми другими. Особенно досталось портрету некого Финеаса Блэка, который висел в спальне мальчишек. Обычно Финеас проводил время на своём парном портрете, который находился в Хогвартсе, однако он мог слышать все, что происходило с другой стороны, у второго полотна. Однако возмущенный портрет утверждал, что ничего не слышал, и не заметил ничего подозрительного этой ночью. Сириус яростно ругался, утверждая, что нарисованный мужчина был обязан находиться на Гриммо и приглядывать за детьми. И только с появлением директора двое Блэков — живой и нарисованный — прекратили яростное переругивание, и Сириус спустился на кухню вслед за прибывшими.

Ещё минут через пятнадцать Снейп обреченно опустил палочку, признавая, что он ничего не может сделать, что едва не вызвало очередную истерику у Сириуса. Спустя несколько мгновений и Дамблдор, склонившийся над мальчиком, поднял взгляд на Ремуса, который держал в руках чей-то старый учебник по трансфигурации.

 — Думаю, это подойдёт для портключа, — Люпин, сразу всё поняв, неловко помахал книгой и протянул её Альбусу.     

Дамблдор согласно кивнул и, потратив немного времени на создание портала, обратился к всхлипывающей миссис Уизли:       

 — Молли, — мягко позвал он, — могу я взять твои воспоминания, прежде чем вы с Артуром отправитесь в Мунго?       

Женщина сдавленно кивнула, и, сжав палочку в подрагивающей руке, прикоснулась к своему виску. Спустя мгновение серебристая нить воспоминаний опустилась в хрустальный флакон, который наколдовал Снейп, и затем три человека: мистер Уизли, который взял Гарри на руки, и совершенно разбитая миссис Уизли — схватились за учебник, превращенный в портключ, который должен был перенести их ко входу в клинику Святого Мунго, и исчезли. Проводив их взглядом, Дамблдор устало присел на стул, разом как-то помрачнев и постарев.       

 — Почему мы не могли сразу это сделать?! — наконец вспылил Сириус, который, сдерживая ярость, последние четверть часа стоял в углу и сверлил взглядом Снейпа, будто надеялся если не убить его на месте, то как минимум проплавить в нём дыру. — Если с моим крестником что-то случится…       

 — Не похоже, чтоб самочувствие твоего крестника волновало тебя те двенадцать лет, что ты по собственной глупости просиживал в Азкабане, Блэк, — огрызнулся Снейп. От мордобоя его спасло только то, что Дамблдор предусмотрительно поставил щит, разделивший кухню на две половины, и озверевший Сириус впечатался в невидимый барьер. Подростки, находящиеся в комнате, испуганно вздрогнули и непроизвольно отшатнулись.       

 — Сириус, возьми себя в руки, — строго, но спокойно сказал Дамблдор. Он покрутил флакончик с воспоминаниями и наконец спрятал его во внутренний карман мантии. — Надо разобраться, что вообще случилось сегодня ночью, — он с грустью посмотрел на Сириуса. — Признаться, я надеялся, что не произошло ничего серьёзного, и наших знаний — моих и Северуса — уж точно хватит, чтоб привести мальчика в чувство, — сказал Дамблдор, не обращая внимания на фырканье Снейпа. — После всего того, что о Гарри писали в газетах… Я надеялся избежать огласки, а попадание национального героя в Мунго явно вызовет много шума. Видимо, я был неправ. Прости меня, Сириус.  

— Ваши надежды можно будет обсудить тогда, когда с моим крестником все будет в порядке, — припечатал Блэк.       

 — Если я больше здесь не нужен, я вас оставлю, — подал голос Снейп, и Альбус снял наколдованный барьер. Северус прошёл мимо застывших жильцов дома на Гриммо, едва уловимо кивнув директору на прощание, и ушёл. За какофонией криков миссис Блэк, прорвавшихся из коридора, не было слышно, как за ним захлопнулась входная дверь.       

Ребята, всё ещё толпящиеся на кухне, напряженно переглянулись. Джинни была неестественно бледна, но каким-то образом всё ещё сдерживала слезы. Рон нервно кусал губы и явно не знал, куда себя деть. Гермиона обессиленно опустилась на ближайший стул.       

— Да ладно, всё обойдется, — вдруг подал голос один из близнецов. Все невольно вздрогнули — Фред с Джорджем сидели в своём углу настолько тихо, что об их присутствии все забыли.

— Да, это же Гарри, — подхватил второй близнец.

— Он в годовалом возрасте лбом Авады отбивал, что ему сделается?

Тут Гермиона не выдержала и разревелась. Джинни неловко погладила её по спине, слишком шокированная, чтобы сказать хоть какие-то слова утешения. Люпин неловко улыбнулся и подал девушке Умиротворяющий бальзам, который предусмотрительно достал из своей личной аптечки ещё до прихода Дамблдора и Снейпа.

 — Может он просто упал и ударился? — подал голос Рон, но тут же стушевался под яростным взглядом Гермионы. — Ну-у-у… Он же был без очков? И свет не горел? Я бы не смог дойти до кухни в полной темноте. Наша спальня на третьем этаже вообще-то.

— Некоторые люди ходят во сне, не замечая этого. В таком состоянии они могут спокойно преодолевать препятствия даже с закрытыми глазами, — буркнула Гермиона, шмыгнув носом, — это называется…

— Думаю, за столько лет я бы заметил, что Гарри ходит во сне. Мы в Хогвартсе живем в одной спальне, если ты не забыла, — возмутился Рон.

— Да, а ещё ты невероятно крепко спишь, — отозвалась Гермиона. Несмотря на то, что Умиротворяющий бальзам притупил уже начавшуюся истерику, девушка всё ещё была крайне взвинчена, и в её речи проскальзывали язвительные нотки. Рон покраснел и надулся.       

Дамблдор, до этого пребывавший где-то в своих мыслях, поднялся и на ноги и, хлопнув в ладоши, привлёк к себе всеобщее внимание.

— Прежде чем строить предположения, необходимо собрать как можно полную информацию о произошедшем, — Гермиона вскочила и попыталась что-то добавить, но Дамблдор поднял руку, прерывая её. — Из воспоминаний миссис Уизли мы знаем о том, что произошло сегодня утром, с того момента, как она обнаружила Гарри здесь. Так что, думаю, ребятам стоит вернуться в свои комнаты, — он добродушно улыбнулся оставшимся Уизли и Гермионе. — Мы уже выяснили, что Рон не видел и не слышал, как Гарри покинул спальню, так что ваша помощь пока не понадобится. Ремус, у тебя в аптечке ещё остался Умиротворяющий бальзам? — дождавшись ответного кивка, Дамблдор продолжил: — в таком случае, можете обращаться к мистеру Люпину, если вам понадобится успокоительное. — Когда дети засобирались на выход, он продолжил, обращаясь к Блэку: — Сириус, если ты не против, я бы хотел расспросить твоего домового эльфа.

— Кричера? — искренне удивился Блэк, напрочь забывший о существовании домовика. — Конечно, директор. Кричер! Покажись, старая развалина! 

Гермиона, уже стоявшая на пороге кухни, метнула в него негодующий взгляд и, сглотнув нервные слёзы, собралась было разразиться тирадой в защиту прав домовиков, но Джинни взяла её под руку и вывела из помещения. Перед тем, как за ребятами закрылась дверь, было слышно, как близнецы, перекрикиваясь, пытались задернуть шторы на портрете миссис Блэк.

Едва дети покинули кухню, Кричер с хлопком материализовался посреди помещения. И, судя по тому, как трясло старого домовика, он был жутко напуган, однако выглядел достаточно вменяемым — пожалуй, даже более вменяемым чем обычно. Сириус с некоторым удивлением осмотрел своего домовика — на его памяти ничто не могло привести Кричера в состояние неконтролируемой паники. Блэк медленно опустился на ближайший стул, сев лицом к эльфу, несколько раз глубоко вздохнул, притупляя собственную звенящую тревогу, и ровным, невыразительным голосом произнес:

 — Кричер, это профессор Дамблдор. Сейчас он задаст тебе несколько вопросов, и я приказываю тебе отвечать на них честно и подробно. — подумав, Сириус добавил: — Я запрещаю тебе оскорблять кого бы то ни было во время этого разговора. Я ясно выразился? — дождавшись кивка эльфа, которого по-прежнему потряхивало от ужаса, Сириус освободил стул и обратился к Альбусу: — Профессор, прошу.

Chapter Text

В лаборатории повисло натянутое молчание, на фоне которого писк уведомлений, появляющихся на экране суперкомпьютера, и стук клавиш казались просто неприлично громкими — но Жереми, кажется, не обращал на это никакого внимания. Все Воины, присутствовавшие здесь, поглядывали то на него, то на Аэлиту.

Аэлита же давно не чувствовала себя настолько злой.

Внутри всё бессильно клокотало, грозясь перелиться через край. Хотелось одновременно и что-нибудь разбить, и оказаться в одиночестве в какой-нибудь башне на Лиоко, где не было ничего кроме бело-голубого света и попискивающих потоков данных. Увы, прямо сейчас Аэлита не могла сделать ни того, ни другого.

 — Повтори пожалуйста, что ты сказал? — обманчиво-спокойно переспросила она.

Жереми раздраженно вздохнул и развернулся в своем кресле, чтобы посмотреть на неё. Зеленоватый свет от голограммы подсвечивал его уставшее лицо.

 — Я сказал, — раздраженно ответил он таким тоном, будто объяснял маленькому капризному ребенку, что нельзя съесть всю пачку конфет за раз, — что мы бездарно тратим время. Я удалю его исходный код, и мы продолжим работу над действительно важными вещами.

 — Жереми…, — попыталась встрять Юми, но парень лишь заговорил громче, перебивая её.

— Мы боремся с Зеной уже пять лет и ты, — он обвинительно тыкнул пальцем в Аэлиту, — как никто должна понимать, что мы не должны отвлекаться на такие глупости. В этом виртуальном мире присутствуют ещё четыре активных осколка Зены, которые необходимо уничтожить как можно скорее. То, что мы в принципе потратили больше трёх часов на то, чтобы вернуть сознание этого, — он неопределённо махнул рукой, — “Гарри” обратно в его оболочку, является недопустимым расточительством наших ресурсов.

Закончив эту тираду, он развернулся обратно к монитору, показывая, что, с его точки зрения, разговор закончен. Юми недовольно скрестила руки.

 — Вообще-то я собиралась сообщить, что мне пора уходить домой, — она зыркнула на парня, сидящего перед экранами. — К слову, тебе, Жереми, не помешало бы научиться не перебивать других… И да, я против стирания Гарри.

 — Не помню, чтобы мы проводили голосование на этот счёт, — ответил Жереми.

 — Тогда самое время начать, — мрачно сказала Юми, подхватывая свою сумку с металлического пола. — Моё мнение ты уже знаешь, — она прошла через комнату к лифтам, и добавила шёпотом, проходя мимо Ульриха: — Проследи, чтобы эти двое не поубивали друг друга.

Аэлита, краем уха услышавшая последнюю фразу, только хмыкнула про себя. Да, в этот момент она испытывала такой букет негативных эмоций, что у неё подрагивали пальцы, но в такой ситуации она бы никогда не стала атаковать кого-то… физически, особенно Жереми, пусть даже они давно не были парой.

Сам Белпуа, похоже, готовил очередную тираду, чтобы донести до всех своё — единственное правильное, как он считал, — мнение, и показательно протирал очки, но в этот момент на его экране появилось новое окно, и по лаборатории разнёсся голос Вальдо Шеффера:

 — Признаться, я удивлён, что у вас в принципе возник спор на эту тему, — Жереми согласно угукнул, — но раз так, давайте начнём голосование. Я против, Юми против, Аэлита тоже. Это три голоса против одного. Кто ещё хочет высказаться?

 — Что?! — Жереми чуть не выронил очки и оторопело уставился на экран. — Профессор, но… Но Зена… Вы же…

  — Ты уже объяснил свою позицию, Жереми, дай слово своим товарищам.

Белпуа снова развернулся к ребятам и с вызовом посмотрел на остальных Лиоко Воинов: на Лору, которая замерла по правую руку от него с планшетом наготове; на Аэлиту, которая стояла, упрямо расправив плечи; на Одда и Уильяма, которые перекусывали, сидя на полу возле голограммы; на Ульриха, молчаливой тенью прислонившегося к стене.

Одд проглотил остатки своего бутерброда и переглянулся с Уильямом:

 — Я воздержусь от голосования, — сказал Делла Робиа, и Уильям кивнул, показывая, что он того же мнения. — Я ничего не понимаю ни в технической, ни в, эм, этической стороне вопроса, так что не хочу брать на себя эту ответственность.

Ульрих задумчиво выдержал паузу, сосредоточенно взвешивая варианты, и в итоге тоже заявил, что воздерживается. Белпуа показательно закатил глаза и развернулся к компьютеру.

 — Значит, три против двух. Окей, можете заниматься своим маленьким проектом, пока мы с Лорой…

 — Четыре против одного, — тихо вставила Готье. Жереми замер на полуслове, словно не веря своим ушам, и покосился на девушку. — Ты не спросил, за что голосую я. Я против удаления… Гарри, — она бросила взгляд на Аэлиту. — Это четыре против одного.

Остальные ребята хоть и не были в таком шоке, как Жереми, но тоже с некоторой долей удивления посмотрели на Готье. Когда Лора только присоединилась к Воинам Лиоко, она, ни секунды не сомневаясь, была готова идти против Жереми, когда была с ним не согласна. После одного случая, когда из-за её решения Уильям попал под контроль Зены, и Готье чуть не вылетела из команды, её пыл заметно поубавился, а уж когда они с Жереми начали встречаться, она и вовсе перестала ему перечить в вопросах, хоть как-то касающихся их миссии. Лора могла часами высказывать свое недовольство насчёт его режима дня или количества выпитых энергетиков, но, когда поднимался какой-либо технический вопрос касательно Лиоко или Зены, она безоговорочно принимала решения Белпуа. Она в какой-то мере стала если не тенью Жереми, то его подобием в женском обличье. На памяти Аэлиты это был первый за долгое время случай, тогда решения Готье шли поперёк мнения её парня. Конечно, Лора высказывала некоторые свои сомнения касательно данного виртуального мира ей лично — но для остальной команды это было явным шоком.

Одд встал с пола, показательно кряхтя и хлопнул себя по ногам.

 — Ну, вот и решили — мы с Уильямом тогда пойдем передохнём, оке-е-ей? — он сделал руками “пистолетики”, пытаясь разрядить обстановку. —  А вы тут, как самые умные, обмозгуете всё.

 — Я тоже пойду, — тихо сказал Ульрих, видимо, решив, что если Лора внезапно поддержала решение Аэлиты, то “присматривать” за ними не нужно. — Надо проверить, что там с клонами на кампусе…

Аэлита медленно прошла вперёд, к экранам. Её мягкие шаги гулко разносились по обшитой металлом комнате. Она сжала руки в кулаки, ощущая, как ногти впиваются в ладони, пытаясь этим отвлечь себя и от нестихающей головной боли, и от обуревающих её эмоций.

Пока ребята собирались и сгребали мусор, скопившийся после затяжного пребывания в лаборатории, она не проронила ни слова.

Когда двери лифта закрылись второй раз за вечер, Аэлита бросила взгляд на монитор. Окошко голосовой связи, по которой с ними связался её отец, всё еще висело на экране. Похоже, Вальдо продолжал слушать их разговор, хоть пока больше ничего не комментировал. Аэлита встала по левую руку от Жереми, и всмотрелась в его лицо. Глубокие тени под глазами, покрасневшие белки, пересохшие губы, запах пота — было видно, что он функционирует на энергетиках и чистом упрямстве. Удивительно, что сегодняшний спор не начался с обсуждения его привычек. Шеффер, борясь с головной болью, попыталась прикинуть, когда последний раз Жереми покидал лабораторию — и, по правде, не смогла вспомнить, когда он посещал кампус.

Первой затянувшуюся паузу нарушила Лора, вцепившись побелевшими костяшками в свой планшет.

 — Когда мы начали исследовать данный виртуальный мир, — начала она нарочито-официальным тоном, — мы сошлись на том, что наше вмешательство, с учетом сложности и проработанности данного мира, а также невозможности выяснить местоположение и принадлежность его суперкомпьютера, будет по возможности минимальным.

 — И мы продолжаем придерживаться этого плана, — пробурчал Жереми.

 — Ты считаешь, что безвозвратное удаление ИИ — либо самостоятельно мыслящей части более крупного ИИ — это все ещё “минимальное” вмешательство? — от возмущения Лора аж повысила голос. — Я могу понять предыдущие наши, кхм, проекты — на заброшенных научных станциях осталось мало каких-либо полезных данных, хотя даже в этом случае, на мой взгляд, взрывы были не всегда… уместны, — продолжила она осторожнее, видя, что Жереми начинает снова закипать, — но мы не знаем, ведет ли создатель этого виртуального мира активное наблюдение за тем, что в нём происходит.

Аэлита почти незаметно дернула уголком губ. Сейчас, на фоне всех безумных нападений Зены, они редко обсуждали прошлые миссии. Каким-то образом несмотря на то, что Лора была в команде больше года, Готье всё ещё не знала, что пару лет назад именно они устроили взрыв на МКС, когда находящийся там суперкомпьютер тоже оказался заражён Зеной —возможно, тогда её бы не удивил тот факт, что Жереми не испытывает особых чувств и ко вполне функционирующим научным лабораториям, если они оказывались на пути к его цели по уничтожению Зены. Тем временем Лора продолжала свою тираду:

 — Ладно, мы остались незамеченными после того, как вписали свои аватары в эту систему. Ладно, мы не вернули на место какую-то древнюю корону. Но это, — она поперхнулась воздухом, явно не зная, как выразить своё возмущение без перехода на нецензурную лексику, — это человек!

 — Это всего лишь искусственный интеллект, как ты сама уже говорила, — ответил Жереми всё тем же недовольным тоном. — И его существование абсолютно неважно. Если для уничтожения Зены нам придется удалить его часть, либо уничтожить управляющий им суперкомпьютер целиком — что ж, такова цена, — он откинулся в кресле, невидящим взглядом смотря в экран.

Тут Аэлита не смогла сдержаться и хмыкнула. Жереми тут же вперился в неё взглядом, и она твёрдо посмотрела на него в ответ.

 — На-а-адо же, как ты изменился, — вкрадчиво, мягко сказала она, но глаза её были холодны. — Когда-то ты мечтал о том, чтобы вытащить искусственный интеллект из суперкомпьютера. Спасти. Показать ей реальный мир, не так ли, Жереми?

Лора с явным непониманием смотрела то на Белпуа, то на Шеффер — ещё один кусок многолетней истории Лиоко Воинов, который никто не удосужился ей рассказать.

 — Твой случай был совершенно другим, Аэлита! — раздражённо огрызнулся Жереми и отвёл взгляд. Он потянулся к клавиатуре, пытаясь занять чем-то руки. — Твоё дальнейшее существование не было препятствием на пути к уничтожению Зены. Ты была единственной, кто мог деактивировать башни! И вообще, какое это имеет отношение к текущей ситуации? Ты же по итогу оказалась настоящим человеком, а не искусственным интеллектом! Ты пытаешься сравнить абсолютно разные вещи!

 — Поначалу ты об этом не знал, — заметила Аэлита, не обращая внимания, как расширились глаза Лоры. — Ты несколько лет считал меня искусственным интеллектом, программой. И на тот момент Зена ещё не вышел за пределы этого суперкомпьютера, насколько нам известно. Мы могли просто дёрнуть рубильник и решить эту проблему раз и навсегда, — она нависла над Жереми, опираясь на кресло. — Так скажи мне, в чём же принципиальная разница между мной тогда и им сейчас, м? — Белпуа пытался что-то возразить, но Аэлита продолжила. — Разница в том, что Гарри не какая-то розововолосая эльфийка, в которую ты влюбился, и поэтому его смерть тебя не заботит?

Не желая дальше слушать рассуждения Жереми, она отпрянула от кресла и направилась прямиком к лифту.

 — С учётом открывшейся вспомогательной базы данных, доступ к которой мы получили через Гарри, уничтожение дальнейших осколком пойдёт быстрее. Теперь мы понимаем, как обходить подобные защиты вместо того, чтобы их ломать, — она зашла в подъехавший лифт, не оборачиваясь ни на застывшую в шоке Лору, ни на по-прежнему рассерженного Жереми. — С учетом освободившегося времени, я смогу взять задачу по возвращению Гарри на себя. Да, и ещё, — она развернулась и, прежде чем за ней закрылись двери лифта, добавила: — заскочи в душевые на кампусе. От тебя пахнет.

***

Когда поднялась дверь грузового лифта, Аэлита четко ощутила окружающий холод. Главный холл заброшенной фабрики неплохо продувался, так что температура там была такая же, как снаружи. После помещения лаборатории, где успели надышать семь человек, здесь ноябрьская погода ощущалась крайне остро. Она вышла из лифта, обхватив себя руками и подрагивая. С её губ облачком сорвалось тёплое дыхание.

 — Забыла что-то?

Аэлита чуть не вздрогнула от неожиданности, но подавила этот порыв. Голос Уильяма был хриплым от сигарет и долгого молчания — он в принципе мало с ними говорил. Порой Данбар неделями не обменивался ни словом с другими Воинами Лиоко (не считая Одда), и иногда Аэлита даже забывала звук его голоса настолько, что он застигал её врасплох.

Уильям и Одд сидели рядом на каком-то богом забытом контейнере и передавали друг другу раскуренный один на двоих косяк. Не дожидаясь ответа от Аэлиты, которая уже начала клацать зубами, Одд бросил ей что-то, и Аэлита с удивлением узнала свою куртку.

Пока Шеффер одевалась, Одд передал зажженную сигарету Уильяму и спрыгнул вниз.

— Ну, Принцесса, позвольте двум скромным рыцарям сопроводить вас до замка. Вы нынче так рассеяны, что можете и заблудиться по дороге.

Аэлита добродушно фыркнула в ответ. Веселые подколы Одда немного облегчали осознание того, насколько сильно её выбили из колеи последние пару недель. Это был уже не первый раз, когда она спешно покидала лабораторию, злясь после споров с Жереми и мучаясь от головной боли, и совершенно забывала про верхнюю одежду. Обычно, если ей удавалось привести мысли в относительный порядок после выхода из сканера, она чётко осознавала разрыв по времени между реальным миром и виртуальным, где сейчас был август. Но теперь у неё всё чаще в голове была такая каша, что она могла составить конкуренцию своему клону по части рассеянности.

Когда они молча вышли на мост, соединяющий завод с берегом реки, Аэлита остановилась и сделала глубокий вдох. Запах от реки, надо признать, был не очень, но её это не волновало. Шеффер просто хотела немного унять раздрай в голове после девиртуализации и успокоиться, и обычно ей это помогало. Сейчас голова просто начала болеть ещё сильнее.

Несмотря на то, что парни шли впереди неё, Уильям словно почувствовал её паузу и тоже остановился, развернувшись. Задумчиво окинув взглядом Аэлиту, он подошёл ближе, за локоть подвёл её к перилам и, сделав широкий жест рукой, словно демонстрировал ей какой-то занимательный пейзаж, а не непроглядную воду городской реки и скрытый сумерками лес, сказал:

 — Кричи.

На абсолютно непонимающий взгляд Аэлиты он пояснил:

 — В тебе столько ярости, что ты сейчас взорвешься.

 — Отличная мысль, кстати, — прокомментировал Одд, встав по другую руку от неё. — Дыхательные упражнения и все такое это, конечно, классно, но тебе пора выпустить пар.

Аэлита поколебалась, но в конце концов сделала глубокий вдох и выдала долгий, на одной ноте, крик, который тут же разнёсся по водной глади.

Через пару секунд откуда-то издалека донеслась слегка невнятная приглушённая ругань: про то, что дети распугивают всю рыбу, и кто вообще орёт в такой час.

Ребята затихли, как испуганные мыши, а потом все трое тихо захихикали и продолжили путь к люку, ведущему в канализацию.

Chapter Text

Очередное собрание Ордена Феникса проходило, в основном, в напряжённой тишине. Не то что бы раньше в них было большое разнообразие: если в первый месяц, прошедший с момента возрождения Волдеморта, они активно собирали всю доступную информацию и привлекали сторонников, то впоследствии собрания в основном сводились к однотипным отчетам (“За время караула никого и ничего подозрительного в коридоре Отдела Тайн не видел”) и пространным обсуждениям возможной тактики Пожирателей Смерти.

В текущей ситуации, в принципе, они тоже только и могли, что высказывать предположения, основанные на крайне скудных данных, но мрачная атмосфера не располагала даже к этому.

Дамблдор сидел во главе стола, погружённый в свои мысли. Его голубые глаза, обычно словно искрящиеся, потухли — казалось, считанные дни он враз постарел на несколько лет. Хотя он ни в какое сравнение не шёл с Сириусом, сидящим напротив — он больше напоминал того измученного дементорами узника, только-только вырвавшегося из Азкабана, разве что не хватало мертвецкой худобы. Если Дамблдор, казалось, что-то обдумывал, то Блэк полностью ушёл в себя. Люпин, который занимал место рядом со своим другом, бросал то на него, то на сдерживающую всхлипы Молли тревожные взгляды.

Наконец, все услышали, как щёлкнули замки на входной двери, через пару секунд что-то упало, послышалась громкая ругань портрета, с которой, впрочем, относительно быстро справились. На кухню, где проходило собрание, вошлиТонкс, Кингсли и Грозный Глаз. Как только последние прибывшие заняли пустые места, Дамблдор выпрямился в своём кресле.

 — Предлагаю начать с новостей из Мунго, — он окинул взглядом присутствующих. — Пока изменений нет. Тед Тонкс, — он бросил короткий кивок в сторону недавно прибывшей Нимфадоры, — подключился к группе целителей, которые сейчас занимаются случаем Гарри.

— Скоро о болезни парнишки узнает вся Магическая Британия, — ворчливо заметил Грозный Глаз. — Им занимаются уже шестеро, а чем больше людей, чем ненадежнее информация о его местоположении — считай, что Пожиратели уже на пороге Святого Мунго.

— С учетом того, как затаились Пожиратели в последнее время, я не ожидаю, что они предпримут открытую атаку на больницу, — прокомментировал Кингсли, — однако имеет смысл организовать наблюдение за палатой. Персонал предупреждён о том, что они не должны принимать никаких передач для Поттера, даже если он придёт в себя, но нельзя исключать того, что кто-то предпримет попытку несанкционированно попасть в палату.

Никто не прокомментировал это “если”, однако все глаза устремились на Дамблдора. Тот, казалось, проигнорировал эти напряжённые взгляды.

 — Спасибо, Кингсли. В конце собрания мы обсудим изменённый график дежурств с учётом пребывания Гарри в Мунго. Сириус, — обратился он к Блэку, — как прошла проверка защиты штаб-квартиры?

Люпин бросил взгляд на ушедшего в свои мысли друга и ответил на вопрос вместо него:

 — Мы с Сириусом перепроверили как наложенный на дом Фиделиус, так и ранее существовавшие защитные чары. Мы не обнаружили никаких изменений или повреждений, но, конечно, мы не можем с абсолютной уверенностью утверждать, что никаких несанкционированных проникновений не было… Билл, я бы хотел, чтобы ты тоже взглянул на плетения, на всякий случай, — дождавшись ответного кивка старшего из братьев Уизли, он продолжил: — Так же Сириус выдал домовику новые указания насчёт… подобных случаев.

Хоть никто их присутствующих за столом не высказался по этому поводу, последняя фраза не вызвала большого энтузиазма: все знали, как сильно Кричер ненавидит и своего теперешнего хозяина, и всех его гостей. Блэк монотонным голосом добавил:

 — Мы не можем сильно полагаться на эту старую развалину — хоть он и не может не выполнять мои приказы, это не значит, что он будет выполнять их вовремя, — он хрипло прокашлялся. — Поэтому позже мы займёмся чарами-сигналками. Но Орден, безусловно, может заняться переносом штаб-квартиры в другое место.

 — У меня по-прежнему нет уверенности в том, что защита на этом доме была… скомпрометирована, — осторожно заметил Дамблдор, чем вновь приковал всё внимание к себе. — То, что я увидел в воспоминаниях Кричера настолько… необычно, что я не могу полностью полагаться на… правдивость его воспоминаний.

 — Этот домовик вкрай поехавший, — ввернул очередной мрачный комментарий Аластор, — я всё ещё считаю, что это он подсунул мальчишке какую-то проклятую гадость, — Грюм зыркнул своим магическим глазом в сторону Сириуса, — как мы можем быть уверены, что этот Кричер не контактировал с кем-то из Блэков за пределами дома?

 — Аластор, — мягко осадил его Дамблдор. Когда отставной аврор хмуро замолчал, Альбус продолжил: — Пока основной версией является то, что либо Гарри, либо Кричер — а, возможно, оба, — находились под действием заклятия либо зелья, влияющего на сознание, что может объяснить странности в воспоминаниях домовика. У нас пока нет информации из Мунго насчёт того, нашли ли что-то подозрительное целители… Домовика перепроверю лично я и профессор Снейп, — директор махнул рукой в сторону сидящего рядом с ним мрачного и напряжённого, как палка, зельевара. — Теперь перейдём к последней теме обсуждения на сегодня: Отдел Тайн. Прошу, Тонкс…

Громкий смешок Сириуса настолько выбивался из общей картины, что он моментально приковал всеобщее внимание. Нимфадора, которая только-только собралась привстать со своего места, замерла.

 — Если ты не собираешься сказать что-то дельное, Блэк, в чём я сомневаюсь, — желчно выплюнул Снейп, — то не перебивай людей, которые занимаются чем-то действительно полезным.

 — Разумеется, Нюниус, — ровным голосом ответил Блэк. — Я просто думал, раз мы тут обсуждали состояние, — его голос дрогнул, — Гарри, не захочет ли Наземникус поделиться одной маленькой деталью?

Наземникус Флетчер, всё это время сливавшийся с темнотой кухни, вытаращился на него своими налитыми кровью глазами.

 — А? Сириус, дружище, ты эт о чём?

Блэк очаровательно-вежливо улыбнулся, что выглядело совершенно жутко на его измождённом, покрытой щетиной лице. Флетчер нервно сглотнул.

 — Ну, учитывая то, что мы ищем все мыслимые и немыслимые варианты того, как произошло это нападение на моего крестника, странно что ты ни разу не упомянул ту маггловскую семью, что переехала в Литтл-Уингинг этим летом. Из тех, кто там присматривал за Гарри, ты единственный присутствуешь на собраниях — старина Фигг сюда не ходит… — задумчиво протянул Блэк, откидываясь на спинку стула. — Или она уведомляла вас об этом, директор? — обратился он к Дамблдору.

 — Какое мне вообще дело до магглов? — фыркнул Наземникус, словно ни разу в жизни не подворовывал за пределами магического мира. — Ну приехал там какой-то старый хрыч то ли с дочкой, то ли с внучкой, мне-то чего?

Сириус картинно-задумчиво протянул:

 — Да мне просто вспомнилось, что Гарри несколько раз упоминал, что летом проводил очень много времени с одной маггловской девочкой… Бывал у неё в гостях, кажется, — он посмотрел в упор на Наземникуса. — И говорил, что она переехала туда этим летом.

После того, как слегка поутихли возмущения Молли, лепет Наземникуса и шумные обсуждения других членов Ордена, Снейп снова мрачно процедил:

 — Что-то ты не пытался поделиться этой информацией раньше, Блэк.

 — Раньше, — огрызнулся Сириус, — мой крестник не лежал вот уже несколько дней без сознания в больнице, где никто не может выяснить, что с ним не так! И мне уж точно не приходило в голову, что опасность может исходить оттуда — но после того, как я об этом вспомнил и понял, что Орден ни разу не обсуждал новых жителей городка, с которыми Гарри много контактировал — он снова гневно взглянул на Флетчера, — я считаю, что мы обязаны всё проверить.

Дамблдор задумчиво хмыкнул.

 — Гарри покинул Литтл-Уингинг несколько недель назад, и за это время — насколько мы знаем, — не проявлял никаких странных симптомов. Ты уверен, что не хочешь больше ничего нам сказать, Сириус?

 — Нет, директор, — Блэк покачал головой, снова устремив пустой взгляд в стол.

***

Аэлита лежала и смотрела в потолок.

Спустя пару часов головная боль отступила — возможно, в этом помог душ и свежая постель, — но сон к ней не шёл. Шеффер то проваливалась в тревожную дрёму, где она то всё быстрее и быстрее плыла в Скидбладнире сквозь Цифровое море, так что колонны данных вокруг неё смазывались в сплошное голубое пятно, и при этом всё равно опаздывала, то в одиночестве просыпалась в своём аватаре на Земле-2 — с этими рыжими волосами, к которым она так и не привыкла, — и снова и снова пыталась связаться хоть с кем-то, но Лиоко-Воины не отвечали, а Литтл-Уингинг был абсолютно пуст.

Когда Аэлита надеялась на какое-то разнообразие в сюжетах своих снов, она имела в виду что-то более… нормальное. Честно, она бы предпочла пересматривать кошмары с банальными страхами вроде выпавших зубов. Даже это казалось более приятным, чем ощущение запертости в гипер-реалистичном виртуальном мире, где она ни до кого не могла докричаться.

Устав ворочаться, Аэлита нашарила телефон, проморгалась от света маленького экрана и посмотрела на время.

04:13.

Понимая, что уже не заснёт, Аэлита обдумала свои варианты и отправила смс-ку.

Аэлита: Ты не спишь?

В ответ почти моментально пришло короткое сообщение.

Одд: Неа, ?

А: Можно зайти поговорить?

В этот раз ответа пришлось ждать дольше, как минимум пару минут. Аэлите даже надоело в ожидании пялиться в экран, и она начала играть в “змейку”, пытаясь скоротать время.

О: Ок я у уильяма

Шеффер удивилась, но не сильно. На Данбара, похоже, все махнули рукой, даже Джим, и его комнату не так тщательно проверяли. Из-за этого собираться где-то на кампусе в неположенное время было проще всего именно у него.

Клон, который “заменял” Уильяма, пока тот был под контролем Зены, был, откровенно говоря, не ахти — он явно проигрывал более новым, пусть и несовершенным, версиям, которые Жереми сделал для себя, Лоры и Аэлиты. Честно говоря, Шеффер не была уверена, почему Уильяма не выгнали из академии за неуспеваемость; когда настоящий Уильям покинул свое виртуальное заточение, то узнал, что его оставляют на второй год. После этого репутация Данбара, и так подпорченная действиями его глуповатого клона, стала ещё хуже. По каким-то своим причинам Уильям не предпринял никаких попыток ни значительно улучшить свою успеваемость, ни восстановить отношения с прежними друзьями. С Лиоко-Воинами он тоже не особо сблизился — если не считать странные отношения между ним и Оддом, которые колебались от дружеских до романтических каждые несколько месяцев. Они оба периодически крутили романы с разными девчонками, особенно за пределами кампуса, но при этом то и дело возвращаясь друг к другу. Они никогда официально не были "парой" — да и не то чтобы кто-то заявлял об подобном открыто, живя в школе-пансионате, — но, по правде говоря, Шеффер ни разу не разговаривала с ними об этом. Да и в целом, она не знала, насколько в курсе остальные члены их команды — она сама имела весьма поверхностное представление об их отношениях только потому, что несколько раз заставала парней целующимися, когда сбегала в отдаленный уголок завода, чтобы подышать воздухом.

У неё на секунду мелькнула мысль, не помешала ли она чему-то, но Шефер тут откинула её — если бы это было так, Одд предложил бы зайти в комнату к ней или отложить разговор до утра.

Аэлита села на кровати и надела худи поверх длинной футболки, которая служила ей ночнушкой: ночью в коридорах бывало зябко, особенно в такое время года. Подумав, она натянула пару толстых немарких носков, решив отказаться от тапочек: вечером коридор всё равно мыли, а ей явно не хватило бы терпения, чтобы достаточно тихо передвигаться в обуви. Подхватив телефон, она покинула комнату, осторожно закрыв за собой дверь, и стремительным шагом направилась к лестнице.

На автопилоте найдя нужную дверь, Аэлита едва слышно отбила ногтями условный ритм: тук, ту-тук.

Одд впустил её в комнату и быстро закрыл за ней дверь. Окно было приоткрыто, впуская холодный ночной воздух. Уильям, стоящий у окна, аккуратно стряхнул пепел в чашку с водой, которая стояла на подоконнике. Аэлита неловко замерла, не зная, куда себя день, пока Одд поправлял мокрую тряпку, которой парни затыкали щель под дверью. Бегло осмотрев комнату, она обратила внимание и на закрытую вентиляцию, и на перемотанную противопожарную сигналку, но никак это не прокомментировала.

Одд плюхнулся на кровать Уильяма, похлопал рядом с собой, показывая, что Аэлита может присесть, и сам развалился на чужой подушке. Шеффер взобралась на кровать и обхватила колени руками.

 — У тебя кошмары, — прокомментировал Уильям, краем глаза взглянув на неё.

На лице Одда промелькнуло удивление:

 — Я думал, воспоминания тебя давно отпустили?

— Это другое, — Аэлита помотала головой. — Это не воспоминания. Просто кошмары… и не про жизнь до Лиоко, — она замялась, не зная, как объяснить своё состояние.

Уильям взглянул на неё ещё раз, потушил сигарету и закрыл окно. Он присел на край кровати, и Одд тут же положил голову ему на колени. Данбар, задумчиво перебирая его волосы, снова уставился на Аэлиту.

 — Если он обладает сознанием, мы не можем оставлять его там надолго, — сказал Уильям. Когда Шеффер непонимающе посмотрела на него в ответ, он пояснил: — Этот… Поттер, да?.. Ему лучше не торчать в таком виде. Ему будет плохо.

 — Разве он не в отключке? — Одд удивлённо посмотрел сперва на него, потом на Аэлиту: — Мне казалось, мы оставили его, э, спящим? Типа как ты была на Лиоко когда тебя нашёл… нашли.

Шеффер никак не прокомментировала то, как Одд попытался обойтись без упоминания имени Жереми и их с Аэлитой первой встречи. Она открыла была рот, собираясь подтвердить слова Одда, но пустой и мрачный взгляд Уильяма заставил её остановиться и обдумать ситуацию ещё раз.

 — “Сон” не совсем точно описывает мою ситуацию… — Аэлита закусила губу. — Ведь тогда суперкомпьютер был выключен. Моё сознание не функционировало. Если мы используем термин “сон”, мы предполагаем, что какие-то фоновые процессы всё ещё происходят в сознании, за счёт этого человек может видеть сны и просыпаться…

Голос Аэлиты опустился почти до шёпота. Она уставилась в никуда, перебирая стремительно скачущие мысли. Ощущение холодной паники пробрало её настолько, что волосы на затылке встали дыбом.

 — Это значит, — медленно продолжила она, — что он не находится в полной “отключке”. Может, он не воспринимает происходящее большую часть времени, но его сознание в какой-то степени активно. И, значит, он будет просыпаться и приходить в сознание, — Аэлита снова посмотрела на Уильяма, — точно так же, как сегодня, когда мы отделяли частицу Зены от него.

Данбар едва заметно кивнул и отвернулся, уставившись в окно. Его пальцы, всё ещё перебиравшие волосы Одда, слегка подрагивали. Аэлита перевела взгляд на стол напротив, машинально отмечая, насколько необжитой выглядела комната Уильяма — совсем как при его клоне.

 — Я… — Шеффер прокашлялась, пытаясь подобрать слова. — Мне жаль, что мы не вернули тебя раньше, Уильям.

Краем глаза она видела, как Данбар кивнул, молча принимая её извинения. Аэлита прекрасно понимала, что этих слов никогда не будет достаточно. Уильям ни разу не говорил с ней о своём пребывании под контролем Зены, но Аэлита всегда (ошибочно) предполагала, что весь тот год он провёл в блаженном неведении, выпав из реальности в тот момент, когда на него напала Сцифоза, и придя в себя только тогда, когда его наконец спасли.

Похоже, ситуация с Гарри становилась всё хуже и хуже.

Аэлита спрятала лицо в ладонях и вздохнула, стараясь не плакать.

 — Ты ведь не в обиде на то, что мы не голосовали? — в голосе Одда проскользнула нотка тревоги. — Я правда… Ни черта не понимаю. Я там внутри был раз или два. Как-то не сильно задумывался над тем, как он там себя чувствует.

— Нет, — уверенно ответила Аэлита, — думаю, на твоём месте я поступила бы так же. Просто… — она смахнула проступившую-таки слезу, — я ощущаю себя так погано.

Шеффер снова сделала паузу, собираясь с мыслями, и продолжила:

 — Я чувствовала себя плохо просто из-за того, что приходилось его обманывать. Но я всегда оправдывала это тем, что мы выполним свою задачу, уничтожим Зену, стараясь ничего не нарушить в системе этого мира, и отправимся дальше. Гарри через какое-то время просто узнал бы, что я с отцом снова “переехала”. Сегодняшнее вмешательство осталось бы для него просто странным сном, который он, может, и не вспомнил бы наутро. А теперь он торчит вне виртуального мира, пока его аватар, похоже, в каком-то подобии комы, — она начала повышать голос, всё больше злясь, — мы понятия не имеем, как это исправить, и Жереми ведёт себя как мудак!

Одд шикнул на неё — Аэлита испуганно замерла, прислушиваясь. Кажется, за стенкой кто-то заворочался, но за пределами комнаты по-прежнему было тихо. Похоже, её вспышка гнева не привлекла лишнего внимания.

Они просидели молча какое-то время: Аэлита варилась в своей тревоге, Одд что-то напряжённо обдумывал, нахмурившись, а Уильям по-прежнему смотрел куда-то в сторону, словно оконная рама была самым занимательным предметом, который он видел в своей жизни. Наконец Делла Роббиа, придя к какому-то решению, посмотрел наверх, на Уильяма, и спросил:

 — Что бы ты сделал?

В ответ Уильям только передёрнул плечом, что, видимо, говорило “не важно, что бы я сделал; я ничего не мог сделать тогда, и ты это знаешь; сейчас разговор не обо мне”. Одд продолжал в упор смотреть на него, пока Уильям не вздохнул и не перевёл взгляд на Аэлиту.

 — Самое поганое — это невозможность решать за себя, — мрачно сказал он. — Даже в те моменты, когда ты осознаешь происходящее, ты словно… Мошка в паутине. Беспомощный, — Уильям вновь отвёл взгляд: — Мы не знаем, чего он хочет. Может, он захочет ждать решения своей, — он сделал паузу, — проблемы на Лиоко. Или девиртуализироваться.

 — Или он захочет не знать о том, что его мир не настоящий, — прокомментировала Аэлита.

 — Тогда вы будете искать способ стереть ему память по возвращении обратно, — ответил ей Уильям. — Но сейчас он торчит в полусознательном состоянии там, и если он ещё не понял, что на самом деле происходит, то через пару-тройку пробуждений до него дойдет, что это не сон и не галлюцинация. И тогда по возвращению у него будет много вопросов, — сказал Данбар, сверля Аэлиту глазами. — Лучше бы кто-то ответил на них раньше, чем позже.

Chapter Text

Ремус замер на пороге комнаты, где жили Гарри с Роном. Несмотря на раскиданные повсюду вещи, выглядела она необжито и холодно. Всю последнюю неделю Рон здесь не ночевал — он только изредка забегал, чтобы взять что-нибудь, но, насколько Люпину было известно, спал парень в комнате у близнецов. Те хоть и круглосуточно подкалывали брата по мелочам, проявили удивительную тактичность и никак не поднимали эту тему.

Прямо сейчас в комнате находился только Сириус, который медленно и методично перекладывал вещи Гарри. В правой руке он держал палочку, которой водил над каждым предметом и, убедившись, что ничего опасного в нём нет, откладывал его в сторону. На стоящего на пороге Ремуса он не обратил никакого внимания — или не подал виду.

Люпин оглянулся, проверив, не наблюдает ли кто за ним с лестницы, и, наконец, зашёл внутрь, прикрыв за собой дверь.

 — А я уж думал, ты никогда не начнёшь свою лекцию, Лунатик, — подал голос Блэк, не отрываясь от своей работы.

Ремус скрестил руки на груди и прислонился спиной к двери, продолжая сверлить взглядом своего друга.

 — А я думал, что ты расскажешь Ордену о вашей маленькой прогулке. С учетом… обстоятельств.

Какое-то время Сириус молчал, водя палочкой над какой-то книгой. Насколько мог судить Люпин, свечение заклинания показало, что с предметом всё в порядке, однако Сириус, нахмурившись, задержался над книгой чуть дольше, повертел её в руках, но потом всё же отложил и её.

 — Девочка не опасна.

Ремус в ответ удивлённо приподнял брови.

 — Но ты решил рассказать о ней Ордену, потому что?..

 — Если Зем упустил тот факт, что у Гарри появилась девушка, — Блэк раздражённо взял следующую книгу из стопки на прикроватном столике, — с которой, по словам самого Гарри, он постоянно проводил время почти с самого начала каникул, то я боюсь представить, что ещё он мог счесть не заслуживающими внимания мелочами. И следил ли он за моим крестником в принципе — о чём, учитывая ситуацию с дементорами, я уже сомневаюсь.

Люпин на это ничего не ответил, продолжая с осуждением смотреть на Сириуса. Тот вздохнул, отложил книгу и, наконец, повернулся к Ремусу лицом.

 — Если другие наши поиски ничего не дадут — или у меня всё же появятся какие-то сомнения насчёт Аэлиты, — я обязательно обсужу это с Дамблдором, я обещаю, Луни.

Ремус промолчал, однако было заметно, как немного расслабились его напряжённые плечи и зажатая челюсть. Люпин подошёл ближе, переступив через валявшуюся на полу школьную мантию, и присел на кровать рядом с Блэком. Вытащив палочку, он поинтересовался:

 — Что ты ещё не проверил?

Блэк указал на несколько стопок вещей, разбросанных тут и там, продолжая свою работу. Люпин кивнул и молча присоединился.

Никаких проклятий на вещах Поттера они, конечно же, не нашли.

***

По правде говоря, во всех его ежедневных ритуалах не было никакого смысла. Ещё до того, как он освоил разные способы подключения к базе данных этого мира, Шеффер мог влиять на то, что касалось его лично. Если бы Вальдо захотел, он легко смог бы скорректировать кое-что, или даже написать для этого отдельную программу, и заставить его соседей по Литтл- Уингингу думать, что они видели его выходящим из дома, садящимся в машину и уезжающим на работу. Они были бы абсолютно уверены в том, что видели собственными глазами, как он подстригает газон. Они бы сплетничали о том, что именно он покупает в супермаркете. По правде говоря, он уже сделал что-то подобное для Аэлиты: она не могла проводить в этом виртуальном мире всё своё время, и соседи начали шептаться, обратив внимание на частое её отсутствие.

Но, проведя больше десятка лет в форме бестелесного энергетического сгустка, болтающегося в Цифровом море, Вальдо ценил неожиданную возможность пожить, в какой-то степени, нормально. Хотя в теории он вполне мог вернуться на Землю — понадобились бы только незначительные изменения в программе материализации, — на практике сразу вставал вопрос документов, жилья, и, конечно, слежки. Если его уже обнаружили в этом городе один раз, в девяносто четвертом, не было гарантий, что его возвращение не привлечёт ненужного внимания в две тысячи шестом. И поэтому Вальдо раз за разом отклонял предложения дочери вернуться — по крайней мере, пока Зена не был уничтожен.

Но господи, как же он скучал по кофе.

И пусть странная система данных органов чувств, которую он получил с этим аватаром, не передавала вкус и аромат достаточно реалистично, это было в тысячу раз лучше, чем ничего.

После всей вакханалии с извлечением частицы Зены и неудачной попыткой вернуть Гарри, а также препираниями Жереми с остальными ребятами, Вальдо жаждал хоть какой-то нормальности. Поэтому каждый день, как по часам, он уезжал в Лондон “на работу”, а на самом деле — попивать кофе и исследовать город. Эта виртуальная реальность сама по себе была довольно занимательной: многие места точь-в-точь копировали настоящий Лондон, насколько Шеффер мог судить по своим скудным воспоминаниям об этом городе и фотографиям в сети, но в некоторых местах разительно отличался. Однажды, свернув в какой-то переулок, он с удивлением обнаружил точную копию Нью-Йоркской публичной библиотеки вместо жилых домов, которые ожидались в этом районе. Впрочем, Вальдо гулял по улицам не из праздного любопытства: он искал разные точки доступа к базе в попытках добыть больше информации об этом виртуальном мире и суперкомпьютере, на котором он был расположен.

Конечно, он мог этим заниматься и без своего аватара (и, по правде говоря, не встраиваясь в сам виртуальным мир в принципе), но это было гораздо скучнее — и не намного быстрее.

Так что в этот четверг Вальдо, как обычно, приехал домой из Лондона ближе к шести.  Он оставил машину на подъездной дорожке, не загоняя её в гараж, и быстрым шагом направился к дому, мурлыча себе под нос какую-то мелодию. Он был абсолютно уверен, что близок к прорыву — Вальдо чувствовал, что скоро выйдет на ту информацию, которую так упорно искал, и они, наконец, смогут узнать, кому этот мир принадлежит… И с какой целью его создали.

Как только он повернул ключ в двери, Вальдо понял, что с домом что-то не так.

Он не замедлил шаг и никак не подал виду, что его что-то насторожило, хотя в его посвистывании появилась некоторая нарочитость. Вальдо привычным, доведённым до автоматизма движением оставил ключи на столике в прихожей, переобулся в домашниетапочки и направился на кухню, чтобы разложить продукты.

Абсолютно не сосредотачиваясь на монотонных повседневных действиях, он мысленно активировал визор. Его аватар был создан так, что все его консоли по умолчанию были невидимы для остальных — это очень пригождалось, когда он анализировал какие-то данные, притворяясь, что читает газету на скамейке в парке. Он редко пользовался этим дома, предпочитая прибегать к помощи старомодного компьютера, стоящего в его кабинете — привычное щёлканье клавиш в какой-то степени успокаивало. Но сейчас он, во-первых, слишком торопился, во-вторых, он хотел осмотреть дом, чтобы понять, что конкретно его насторожило.

В-третьих, он сразу же отправил сообщение Аэлите.

Вальдо: Аэлита, если будешь посещать меня в ближайшее время, не виртуализируйся прямо в доме.

Аэлита: Что-то случилось? Ты в безопасности?

В: Пока не уверен. Что-то не так с домом. Я только что вернулся. Сообщу детали, как только всё проверю.

А: Не будет ли казаться странным, если я не появлюсь дома на ночь?

В: Ты права. Воспользуемся телефоном.

А: Ок. Сделаем вид, что я в гостях. Буду ждать новостей. Береги себя.

Продолжая по кругу насвистывать одну и ту же мелодию, Вальдо закончил с делами на кухне. Отнеся несколько папок на второй этаж, в свой кабинет, он снова спустился вниз и направился в гостиную. Там он принялся перебирать книги на полке, по ходу дела осматривая настороживший его шкаф.

Зазвонил телефон.

Шеффер присел на небольшое уютное кресло и поднял трубку. Он услышал ровный, но слегка взволнованный голос Готье.

 — Добрый вечер, мистер Шеффер. Это Лора.

 — Добрый вечер, — поздоровался он, стараясь, чтобы телефонный разговор выглядел максимально естественно на случай, если в доме была какая-то прослушка.

 — Вы не против, если Аэлита переночует у меня? Мы засиделись над нашим проектом, и Аэлита пропустила свой автобус. Я надеялась, что отец сможет её подвести, но…

 — Конечно, — он посмотрел на часы, — только не засиживайтесь допоздна, девочки. А, и можешь позвать Аэлиту к телефону?

 — Да, сейчас, — отозвалась Готье. Послышалось какое-то шуршание, и спустя пару минут в трубке послышался голос Аэлиты.

 — Привет, папа, — её голос казался спокойным. Если бы она не выразила свою тревогу в сообщении несколькими минутами ранее, Шеффер мог бы подумать, что всё в порядке.

 Они потратили минут пять, обсуждая несуществующие детали: убраны ли вещи, как идёт научный проект, в каком часу она будет дома завтра, что она хочет на ужин.

Попрощавшись с дочкой, Вальдо принялся за работу.

***

Тишину, повисшую в кабинете директора Хогвартса, нарушил стук в дверь.

 — Войдите, — сказал Альбус, даже не повернувшись.

В кабинет вошёл Снейп. Он на секунду замер на пороге, окинув Дамблдора нечитаемым взглядом. Тот стоял, склонившись, над Омутом памяти, серебристое содержимое которого освещало его сосредоточенное лицо. В кабинете стоял лёгкий полумрак: хоть до заката было ещё несколько часов, некоторые окна были зашторены. Большая часть приборов, которые обычно позвякивали, дымили и крутились, сейчас не работала, так что в помещении было заметно тише, чем обычно — даже несмотря на лёгкий шум было слышно, как щёлкает орехи Фоукс, сидя на своей жёрдочке.

Дамблдор, наконец, оторвался от созерцания содержимого Омута и, пройдя к своему столу, указал Снейпу на кресло. Другой рукой он вытащил палочку и коротким взмахом заставил шторы разъехаться, впуская в кабинет больше солнечного света.

Снейп с ничего не выражающим лицом сел на указанное ему место. Чёрные пустые глаза пристально следили за каждым движением директора. После привычных расшаркиваний, которые заняли несколько минут (Дамблдор, как обычно, предложил посетителю чай со сладостями, и Снейп, как обычно, категорически отказался), Северус перешёл к делу.

 — Мне оставить для вас все полученные воспоминания? Или вы хотите краткий отчёт, Дамблдор?

 — Я бы хотел услышать твоё мнение, Северус, — сказал директор, переплетя пальцы. — Боюсь, у меня не будет времени на то, чтобы просмотреть воспоминания лично… но оставь, пожалуйста, все флаконы.

Снейп молча достал из внутреннего кармана мантии несколько хрустальных флаконов, обдумывая свой ответ. Он поставил флаконы перед директором, который бросил беглый взгляд на серебристую дымку, клубящуюся внутри каждого из них. После секундной паузы Северус сказал:

 — Неизвестно, когда именно был продан дом, но заселились они в начале каникул. Семья из двух человек, отец, насколько я выяснил, занимается научными исследованиями. Где именно он работает, соседи не знают, но по будням он часто ездит в Лондон. Дочь — школьница. По воспоминаниям соседей, они с Поттером, — он неприязненно выплюнул фамилию своего ученика, — проводили много времени вместе. Ни отца, ни девочку я не застал лично, — с начала августа она часто где-то пропадает. Поттер был у них в гостях несколько раз. Мне не удалось найти никого из соседей, кто бывал бы у них дома, но в их воспоминаниях мелькали ещё несколько подростков, которые посещали дом Шефферов. Никто не знает, кто они, и не замечал, как они приезжали либо уезжали, — Северус сделал паузу. — Кингсли оставил на доме следилки, но как вы понимаете, Дамблдор, у меня может не быть времени ещё раз туда отправиться и поковыряться в мозгу у наших… подозреваемых.

Дамблдор приподнял бровь.

 — Ты всё же склоняешься к тому, что эти магглы подозрительно себя ведут? По твоему рассказу кажется, что они вполне обычная маггловская семья.

Снейп одарил его нечитаемым взглядом и задал ответный вопрос:

 — Вы знаете, где, по мнению соседей, обучается Поттер?

Дамблдор откинулся в кресле.

 — Полагаю, Петуния просто назвала какую-нибудь маггловскую школу-пансионат?

Снейп скривил губы.

— Все их соседи абсолютно уверены, что мальчик ходит в исправительную школу для подростков с криминальными наклонностями, — посмотрев на посеревшее лицо Альбуса, Снейп решил удержаться от язвительных комментариев по этому поводу и, после того как Дамблдор призвал к тишине крайне возмущенные портреты прошлых директоров, только поинтересовался: — Полагаю, эту информацию до вас тоже не донесли? — Не дожидаясь ответа, Снейп продолжил: — Разумеется, заметив, что приезжая семья часто пересекается с Поттером, соседи тут же предупредили и мистера Шеффера, а некоторые и его дочь, об асоциальности, агрессивности и предполагаемых криминальных наклонностях мистера Поттера. Но по какой-то непонятной причине семья проигнорировала настолько серьёзные предупреждения. Более того, — Северус сделал паузу, — соседи довольно быстро перестали обращать на это внимание, хотя первое время их… общение было главной темой сплетен всего городка.

Альбус внимательно посмотрел на него.

 — Хотя у нас нет никаких доказательств того, что эта семья — либо кто-то из их знакомых, — как-то связана с магическим миром, и я не обнаружил в сознании их соседей следов явного ментального вмешательства, я нахожу такую резкую смену настроения… нехарактерной.

 — Ты считаешь, что мы что-то упускаем?

 — Я считаю, — Снейп скривился, — что вы слишком полагаетесь на себя и свои секреты, Дамблдор.

Взгляд Дамблдора, всего на мгновение, похолодел.

 — При всём уважении к твоим способностям к окклюменции, Северус, я предпочёл бы не раскрывать всю информацию человеку, который регулярно контактирует с Волдемортом.

 — Контактирует по вашему распоряжению, — заметил Снейп. — Но непохоже, что вы другим членам Ордена доверяете намного больше. В отсутствие необходимой информации многие важные детали рассматриваются как ненужные. В итоге мы получили то, что имеем.

Мужчины обменялись напряжёнными взглядами, но Северус не посчитал нужным ничего добавить. В этот момент камин на противоположном конце кабинета полыхнул зелёным, и в пламени появилось неприятное круглое лицо, обрамлённое мелкими кудрями.

 — Дамблдор, откройте камин! Мне необходимо немедленно с вами поговорить, — сказала женщина и исчезла.

Директор поднялся из-за стола, взмахом палочки отправляя флаконы с воспоминаниями в специальный шкафчик и пряча Омут памяти.

 — Северус, будь любезен, зайти ко мне, когда у тебя найдётся немного свободного времени, и мы продолжим наше обсуждение. Сейчас я вынужден узнать, что же понадобилось уважаемой заместительнице министра.

Снейп стремительным шагом покинул кабинет ещё до того, как камин засветился зелёным во второй раз.

Chapter Text

Гарри казалось, что он барахтается в каком-то вязком сне и никак не может проснуться. Это не походило ни на обычные сновидения, ни на кошмары, в которых он смотрел из красных глазниц на тёмные комнаты. Сейчас он, по большей части, плавал в каком-то светло-голубом тумане. Там не было ни времени, ни пространства: он не понимал, лежит он или стоит, прошло несколько минут или несколько дней. Сперва он пытался кричать. Он пытался идти, двигаться вперёд, но пространство вокруг него совершенно не менялось. Потом, поняв, что из этого странного тумана ему никто не ответит, он начал разговаривать сам с собой — просто проговаривать вслух всё, что приходит ему в голову.

Потом он молча висел в пустоте.

Были моменты, отличающиеся от этого непроглядного тумана: иногда прорывались какие-то размытые образы, словно Гарри наблюдал за чьим-то освещённым силуэтом сквозь молочное стекло. Он пытался дотянуться, докричаться до них, но его руки проходили сквозь туманные фигуры, не находя никаких препятствий, и никто не слышал его голоса. Пару раз он слышал звуки где-то в отдалении: топот ног, хлопанье дверей, автомобильные гудки, птичий клёкот… Но голоса — ни разу.

Стерильная пустота, в которой не было за что зацепиться глазу, сводила с ума. Всё чаще Поттер висел на месте, закрыв глаза, и вспоминал о всякой ерунде: каков был на вкус его любимый пирог с патокой; как мельтешили квиддичисты на плакатах, развешанных в комнате Рона; как Гермиона сосредотачивалась настолько, что не замечала, что испачкала в чернилах нос; как Сириус, обернувшись собакой, радостно носился по тропинке; как путались на ветру волосы Чжоу, когда она закладывала очередной вираж; как Малфой протягивал ему руку, пока они стояли за дверями Большого зала, ожидая распределения; как Аэлита деликатно касалась клавиш фортепиано, полностью сосредоточившись на незнакомой ему мелодии. Ему казалось, что его воспоминания блекнут и выцветают, лишаются деталей. Что черты смазываются, теряются, приглушаются звуки, забываются слова.

Он крутил одни и те же воспоминания в голове снова и снова, но чем больше он за них цеплялся, тем больше они терялись в тумане, пока ничего не осталось — только Гарри.

А потом он очнулся на вокзале Кингс-Кросс, но его по-прежнему никто не слышал.

***

Медальон лежал на дне крупного деревянного ларца, рядом с искорёженным дневником. В отличие от него, медальон был абсолютно целым; магические предметы, изготовленные гоблинами, не зря так высоко ценились — несмотря на то, что медальон был довольно древним, на нем почти не было ни царапин, ни вмятин. Изумруды, которыми была инкрустирована крышка, притягательно поблескивали, отчего изображённая на крышке змейка казалась почти живой.

Дамблдор, уже в который раз, взял медальон в руки и осторожно открыл крышку. Обитые бордовым бархатом внутренности медальона не представляли из себя ничего зловещего. Положив медальон на стол, Альбус сделал несколько замысловатых взмахов палочкой, будто вычерчивая в воздухе какую-то сложную завитушку. Медальон в очередной раз подсветился едва заметным беловатым светом — заклинание обнаружения, подсмотренное в арсенале разрушителей проклятий, показало лишь остатки каких-то защитных чар, явно выветрившихся задолго до рождения самого директора. Результат ничем не отличался от предыдущих проверок; признаться, Дамблдор не знал, чего он ожидал — давно было понятно: что бы ни заключил в этот медальон Том Риддл, оно не просто было уничтожено, а стёрто без следа, словно никогда и не существовало.

Решив ещё разок сверить результаты, директор повторил заклинание на дневнике, все еще лежащем на дне ларца. Новое заклятье показало чуть больше деталей: среди красноватого свечения в тех местах, где бумагу проел яд василиска, виднелись тошнотворно-серые рваные следы той магии, которую в неприметную книжицу вложил когда-то Том Риддл.

Дамблдор потянулся к Омуту Памяти, который покоился на столе среди мрачно выглядящих фолиантов, как послышался стук в дверь. Альбус замер, покосившись на неприметное зеркальце на краю стола. Убедившись, что артефакт показывает именно того посетителя, которого он ждал, директор немного расслабился и откинулся на спинку кресла.

 — Войдите, — твёрдо сказал он.

Снейп перешагнул порог кабинета, цепким взглядом окинул помещение, и только затем закрыл за собой дверь. Он стремительно пересёк комнату, повинуясь молчаливому указанию Дамблдора, и опустился в предложенное кресло.

Повисла неловкая тишина. Северус сидел прямой, как натянутая струна, но его лицо ничего не выражало. Дамблдор, видимо, придя к какому-то решению, указал Снейпу на Омут Памяти и предложил ему сперва ознакомиться с воспоминанием, плавающим на поверхности. Северус удивлённо приподнял бровь и не сдержал язвительного комментария:

 — И мне даже не придется проходить через чаепитие и обсуждение погоды? —Дамблдор, вы ли это?

Директор едва заметно дёрнул уголком губ.

 — Как ты точно подметил, Северус, моя склонность к... избирательному информированию своих подчинённых привела к крайне неприятным последствиям, и у нас не так много времени на то, чтобы хоть немного компенсировать ущерб, — он на мгновение уставился на мужчину напротив своими пронзительно-голубыми глазами, а затем, тяжело поднявшись с кресла, подошёл ближе к Омуту, жестом приглашая Северуса  присоединиться. — Мы уже изучили воспоминания Кричера вдоль и поперёк. Увы, произошедшее поставило меня в тупик. Однако, если мои исследования верны, эти воспоминания, — он указал на серебристую массу, переливающуюся в Омуте, — проливают свет на предыдущих владельцев того самого медальона, который был предан Кричеру Регулусом Блэком. Я бы хотел, чтобы ты с ними ознакомился, прежде чем мы перейдём к моим догадкам и размышлениям.

Нетерпение Северуса выдала только резкость, с которой он поправил мантию, остановившись у Омута по левую руку от Дамблдора. Не дожидаясь ещё каких-либо объяснений со стороны директора, Снейп прикоснулся к содержимому чаши, которое мягко светилось и переливалось серебристыми разводами. Его взгляд тут же расфокусировался, потеряв привычную холодность и жесткость. Не теряя времени, Дамблдор также коснулся Омута, проваливаясь в воспоминание, которое он пересмотрел уже не раз за последние дни.

***

  — Мне жаль, что ты узнал об этом... так.

Гарри не пошевелился. Сказать по правде, он и не понял, что обращаются к нему. Но когда уставший мозг, наконец, узнал этот голос, он встрепенулся и посмотрел на мистера Шеффера, сидящего на скамейке справа от него и делающего вид, что читает газету, отгородившись от снующих вокруг них людей. Но его зелёные глаза, очень похожие на глаза Аэлиты, смотрели прямо на Гарри.

Поттер оторопело огляделся по сторонам, не веря, что мистер Шеффер обращается именно к нему, а не к кому-то еще. С того момента, как он очнулся на вокзале Кингс-Кросс, прошло несколько часов. За это время Гарри успел выяснить, что никто из окружающих людей не только не видит и не слышит его, но и не осязает. Первые несколько раз люди, проходящие прямо сквозь него, не на шутку его напугали. Поттер уже подумал было, что он умер и превратился в призрака, но и стены, и двери по-прежнему были для него вполне материальным препятствием. Послонявшись по вокзалу (что интересно, вход на платформу 9 и 3/4 оказался для него закрыт), Гарри устало опустился на свободное место в самом углу зала ожидания, где какое-то время спустя его и нашел мистер Шеффер.

 — В-вы... Вы меня видите? — дрогнувшим голосом спросил Гарри. Дождавшись ответного кивка, он тревожно поинтересовался: — Значит, всё-таки я не умер?

Во взгляде мистера Шеффера появилась некоторая тревога с оттенком жалости, и сердце Гарри невольно сделало испуганный кульбит.

 — В данный момент ты вполне жив, Гарри, — мужчина скосил глаза на проходящих мимо людей, и поднял газету повыше, чтобы никто не видел, как он разговаривает, — но, надо признать, находишься несколько... Не в своем теле.

Поттер озадаченно нахмурился и осмотрел себя ещё раз. Все то время, что он бегал по вокзалу, он мало обращал внимания на то, как он выглядит. Но сейчас он заметил, что его футболка выглядит как-то странно. Сперва он подумал, что это что-то из вещей Дадли, старое и застиранное до непонятного серого оттенка, и больше не заострял на этом внимания. Но сейчас, озадаченный ответом мистера Шеффера, он присмотрелся и понял, что футболка на нем была новая — ни пятен, ни разводов, ни катышек, — просто в целом по оттенку она проходила на тот заношенный кошмар, что он обычно носил. Поттер с недоумением смял ткань в руках. К его шоку — хотя, казалось, он уже устал хоть чему-либо удивляться, — он ничего толком не ощутил. Он, вроде бы, чувствовал, что держит ткань (в конце концов, он видел, что её держит), но почти полное отсутствие других тактильных ощущений поставило его в тупик. Ткань не была ни мягкой, ни жёсткой, ни гладкой, ни шершавой... Просто никакой.

Не зная, как на это отреагировать, Гарри рефлекторным движением потянулся к лицу, чтобы снять очки и протереть их краем футболки, и внезапно обнаружил, что очков на нём, вообще то, нет. Это добило его настолько, что Поттер так и замер с рукой у уха, вытаращившись на мужчину, сидящего рядом с ним.

 — Странное ощущение, да? — в голосе мистера Шеффера сквозило понимание. — Это трудно переварить после того, как много лет живёшь с близорукостью, — он перелистнул газетный лист, делая вид, что его крайне интересуют объявления о продаже породистых щенков. — Я, признаться, свои очки ношу больше по привычке.

  — Вы знаете, что со мной, мистер Шеффер? И где мы? — спросил Гарри. Он хоть и продолжал недоумённо ощупывать свое лицо, но уже немного отошел от первого шока.

  — Сейчас мы в твоём Лондоне, – ответил мужчина. Поттер удивлённо приподнял брови в ответ на странную формулировку. Мистер Шеффер продолжил: — Что касается первого твоего вопроса, это объяснить гораздо сложнее, но я попробую.

Мужчина вздохнул, собираясь с мыслями.

 — Ты, как и остальные здесь живущие, не в курсе, что этим миром всё не ограничивается. Что существует что-то снаружи, за его пределами.

Гарри сперва подумал было, что мистер Шеффер имеет в виду мир магический, и уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но последняя фраза его остановила. Судорожно пытаясь подобрать хоть какое-то объяснение — неважно, реальное или нет, — он уцепился за одно из безумных предположений:

 — Вы... Инопланетянин? — с сомнением протянул он. Мистер Шеффер добродушно рассмеялся, скрываясь за газетой. Гарри заметил, что сидящая в отдалении женщина развернулась, неодобрительно покорившись на него, но при этом скользнула взглядом по Гарри, будто его и не было — похоже, его всё так же не замечали.

 — Это неточная аналогия, но, если тебе так понятнее, можешь считать нас инопланетянами.

 — Я все ещё не понимаю, при чём здесь я, и вообще, — Гарри неопределенно махнул рукой.

 — Как, думаю, ты уже знаешь, я учёный, — мистер Шеффер вновь перевел взгляд на него. — Когда-то я создал искусственный интеллект... Мыслящий компьютер, – пояснил он в ответ на озадаченный взгляд Гарри. — Увы, у моего творения возникли свои мысли насчёт существования его самого, и человечества в целом. Теперь цель Зены — уничтожение всего живого. И мы пытаемся его остановить, пока не стало слишком поздно. К сожалению, он продолжает поражать другие компьютеры, в том числе и этот.

Повисла пауза. Гарри озадаченно молчал, переваривая информацию. Не уверенный, что правильно понял мистера Шеффера, он переспросил:

 — Вы имеете в виду, что мы сейчас находимся внутри компьютера? Как внутри видеоигры?

 — Это уже ближе к реальности, — отметил мистер Шеффер.

По мнению Гарри, всё происходящее было настолько далеко от реальности, насколько это в принципе возможно. Но даже если и он, и мистер Шеффер сошли с ума, сидеть и разговаривать друг с другом было лучше, чем болтаться в том странном голубом тумане.

“Может, я всё-таки умер, и у меня такая странная форма посмертия?”— невольно задумался Поттер и потёр шрам — точнее, попытался, потому что на привычном месте шрама не оказалось.

  — Кстати, об этом, — мистер Шеффер внимательно посмотрел на него. — В каком-то смысле, твой шрам — причина того, что ты сейчас находишься в таком... Состоянии.

 — Мой шрам? При чём здесь он?

 — Что ты о нём знаешь? — задал встречный вопрос мистер Шеффер.

 — Его оставило заклинание Волдеморта, когда он не смог меня убить, — ответил Гарри, всё ещё не понимая, к чему ведёт мистер Шеффер, рассеянно потирая лоб. О том, что его собеседник, вообще-то, не должен ничего знать о существовании магии, он даже не задумался.

 — Волдеморт? Это его имя? Занимательно, — удивился мужчина.

 — Это прозвище, которое он себе выбрал, — нахмурился Гарри. — Его зовут Том. Том Риддл.

Мистер Шеффер кивнул, запоминая, и продолжил свои спутанные объяснения.

 — Дело в том, что... Волдеморт, правильно? Связан с несколькими разными... — он сделал паузу, подбирая слова, — Вещами? Сущностями? Сложно их обобщить. Твой шрам был в их числе. Все они, в каком-то роде, содержат частицу — сознания, или, скорее, души, — того человека, которого вы называете Волдемортом. Из-за этого, когда Зена для заражения выбрал в этом мире именно Волдеморта, вирус раздробился на несколько обособленных осколков. Именно их поиском и уничтожением мы сейчас занимаемся. Например, тот медальон, что ты видел, был одним из этих предметов, — мистер Шеффер пошевелил рукой, и Гарри с удивлением вытаращился на парящее в воздухе розоватое полупрозрачное изображение. Контуры медальона были словно сотканы из света. Картинка вращалась в воздухе около наручных часов мистера Шеффера, чем-то напоминая голограммы, которые Гарри краем глаза видел в каком-то научно-фантастическом фильме, которые кузен смотрел с друзьями по телевизору. Поттер нервно огляделся, но, казалось, никто из сидящих вдали людей не видел этого странного розового свечения, как они не видели Гарри. Он ещё раз присмотрелся к изображению и в изогнутых линиях узнал змею, инкрустированную камнями на тяжёлом медальоне, который подал ему Кричер перед...

Он отшатнулся, пытаясь инстинктивно нашарить в карманах палочку, забыв, что там её не было (что он первым делом проверил, придя в себя на вокзале)

 — Значит, вы и меня уничтожите? — с вызовом спросил он, но голос его подрагивал.

Шеффер покачал головой.

 — Тот осколок, что был в тебе, уже отделён от твоего сознания и уничтожен, — тихо ответил он. Выражение его лица было печальным. — Твоя душа теперь предоставлена себе. Прости, наверно стоило сразу с этого начать... В общем, проблема возникла при возвращении тебя обратно.

Гарри осторожно сел на место.

 — Обратно? Но вы сказали, что мы находимся в “моем” Лондоне.

 — Полагаю, раньше у тебя не было способности проходить сквозь людей? — с оттенком весёлости спросил мужчина и тут же посерьезнел. — В данный момент твой разум находится за пределами тела. Мы работаем над тем, чтобы вернуть тебя на место. Если, конечно, ты не захочешь покинуть этот мир и остаться с нами, — Вальдо окинул его внимательным взглядом, — после завершения нашей миссии мы не планируем сюда возвращаться.

— Я могу выбрать, куда я хочу отправиться? — с ноткой удивления спросил Гарри. Сказать по правде, он не мог вспомнить, когда в последний раз ему давали выбор, когда дело касалось каких-то серьезных вещей, вроде его пребывания.

— Скажу честно, изначально мы просто планировали отправить тебя обратно, — хмуро сказал мистер Шеффер, перелистывая очередную страницу. — Именно поэтому твое… извлечение было организовано таким образом. Предполагалось, что уже к утру ты вернешься в своё тело. А когда всё пошло наперекосяк, мы не сразу озаботились темой твоего... временного пребывания, скажем так. Все надеялись быстро решить вопрос с твоим возвращением в кратчайшие сроки, поэтому тебя просто погрузили в сон. Как мы сегодня выяснили, это решение не было ни надёжным, ни удачным - он внимательно посмотрел на Гарри. — Так что я хотел бы извиниться за то, что мы оставили тебя в неведении относительно твоей ситуации… И предложить тебе выбор.

— Я не понимаю, что происходит, — честно сказал Поттер, отрешённо глядя на расписание поездов на противоположной стене. — Если мы сейчас внутри видеоигры, то я... её персонаж? — он уставился на свои руки. — Но все вокруг такое реальное! Или, — он осекся, — мир на самом деле совсем не такой? Вы вообще имеете право мне об этом рассказывать? — замялся парень, покосившись на мистера Шеффера.

 — Этот мир на удивление похож на настоящий и во многом копирует реальный Лондон, насколько я могу судить. Хотя кофе тут просто ужасный — на вкус ни в какое сравнение не идёт с тем, что мне доводилось пить раньше, — усмехнулся мистер Шеффер, но снова посерьезнел. — Если ты решишь вернуться домой, тебе придется, конечно, хранить это в секрете, если ты решишь оставить эти воспоминания при себе.

 — Вы умеете стирать воспоминания? Как волшебники? — воскликнул Гарри и тут же смутился.

 — Думаю, наши методы несколько отличаются, но да.

На какое-то время повисло молчание. Мысли в голове Поттера судорожно метались, пока он пытался хоть как-то утрясти полученную информацию.

 — Все, кого я знаю, тоже... персонажи? — задумчиво протянул он. — Мы на самом деле не существуем?

 — Это зависит от того, что ты подразумеваешь под “существованием”, — дипломатично заметил мистер Шеффер, но, заметив хмурый взгляд Гарри, пояснил: — Вы все — часть этого виртуального мира и не имеете физических тел, в отличие от, например, Аэлиты или Лоры.

  — А вы? — поинтересовался Гарри, заметив, что мистер Шеффер не включил в этот перечень себя.

 — Я уже лет пятнадцать не возвращался в свое физическое тело — по разным причинам. Но я мог бы это сделать, если бы захотел.

 — Тогда что вы подразумеваете под выбором? — с недоумением просил Гарри. — Если мое место здесь, и у меня нет такого тела, как у вас — куда я ещё могу отправиться, кроме как обратно?

 — С учётом того, что у тебя есть самосознание и виртуальная оболочка, физическое тело для тебя можно создать с нуля, — пояснил мистер Шеффер, не глядя на Гарри, который в шоке вытаращился на него. — Не могу сказать, что этот путь будет проще или быстрее — мы не знаем, присутствует ли в твоей виртуальной форме хоть какие-то данные о ДНК, который мы сможем использовать, но... Такой вариант у тебя есть. Я не слишком углубляюсь в технические подробности?

Гарри неопределённо дёрнул плечом. Общую суть он более-менее уловил, хоть мистер Шеффер и начал отходить от максимально упрощённых объяснений, и отдельные термины ему ничего не говорили.

— Думаю… — медленно протянул Гарри, пытаясь собраться с мыслями. Было странно принимать судьбоносные решения, сидя в абсолютно нормальном зале ожидания маггловского вокзала. — Думаю, я бы хотел вернуться обратно. Там, снаружи, я никого не знаю... Ну, кроме вас. А тут мой крёстный, мои друзья. Я не могу просто так… исчезнуть, — он сделал паузу. — Как много времени это займет?

— Этого я не знаю, Гарри, — мистер Шеффер вздохнул, став ещё мрачнее. — Я не хочу чрезмерно тебя обнадеживать. Мы занимаемся этим уже полторы недели, но пока безрезультатно...

 — Полторы недели?! — воскликнул Поттер, вскочив на ноги. — Я сходил с ума, болтаясь в этом непонятном тумане, полторы недели?!

Парень заметался туда-сюда вдоль ряда сидений. На эмоциях он со всей силы пнул ножку скамейки — боль совсем не чувствовалась, и это разозлило его ещё сильнее.

  — Полторы недели! Как там Рон и Гермиона? А Сириус? И миссис Уизли — она, наверно, с ума сходит... — Гарри замер на месте, — Я могу не успеть в Хогвартс к началу учебного года, — упавшим голосом сказал он. Мы сдаём СОВ в этом году... Я завалю экзамены и вылечу из школы, — он со стоном опустился на скамейку.

Какое-то время они просидели в молчании. Мистер Шеффер на время отложил газету. Они прослушали несколько объявлений об отправляющихся поездах. Людей в зале ожидания стало заметно меньше.

  — Вы говорили насчёт ... Временного пребывания, — осторожно спросил Гарри. Голос его надтреснуто задрожал: — Мне придется возвращаться в этот... Этот... — при воспоминании о туманном заточении последних недель его заметно передёрнуло.

Под пронзительным взглядом мистера Шеффера ему впервые стало неуютно. В нём не было осуждения — скорее, тревога и какая-то вина, — но Гарри стало не по себе, и он сбивчиво забормотал:

 — Конечно, если мне придётся… Я всё понимаю… Я ведь смогу увидеться с Аэлитой хотя бы раз?

От перспективы возвращения в пугающее ничто его бросило в холодный пот, и он крепко сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Хоть ощущения не были настолько отчётливыми, как он ожидал, это хоть немного помогло ему сосредоточиться на происходящем вокруг себя.

Мистер Шеффер тяжело вздохнул, пробормотав “а Уильям был прав”, и что-то сделал со своими часами. Их обоих словно окутал здоровенный прозрачный мыльный пузырь, мягко переливающийся розоватым оттенком. Мужчина поднялся со своего кресла, оставив газету на соседнем сидении, и протянул Гарри руку:

 — Я не могу обещать, что ты никогда больше не увидишь лимбо, — сказал он с максимальной серьёзностью, — но, если в этом будет необходимость, ты будешь предупреждён. А пока я предлагаю обсудить детали в более удобном месте.

Поттер огляделся по сторонам. Кажется, теперь окружающие их люди не замечали не только на его, но и мистера Шеффера. Пока он говорил, какой-то молодой мужчина подошёл совсем близко, опустившись на сиденье рядом с тем, где лежала оставленная газета, и принялся скучающе её листать. Гарри заметил, как окружающий их пузырь заколыхался, прогибаясь, не пропуская незнакомца внутрь. Похоже, они оба стали невидимыми и неслышимыми для всего мира.

Он принял протянутую руку и сделал шаг.

Chapter Text

Гарри сидел на краешке дивана и наблюдал, как Аэлита играет на фортепиано. Эта была та же самая мелодия, над которой она практиковалась месяцем ранее. Но сейчас движения были почти механическими, доведёнными до автоматизма, лишенными той экспрессии, которую девушка вкладывала даже в небольшие этюды.

Когда до конца мелодии оставалось всего несколько тактов, изображение на секунду пошло рябью, как шум в телевизоре с отсутствующим сигналом, и Аэлита — точнее, её голограмма, — подхватила мелодию где-то с начала, продолжая беспрерывно играть, зацикленная, будто колдография. Гарри слушал это, заворожённый, уже полчаса.

Ему не раз доводилось наблюдать за результатом работы мистера Шеффера за ту неделю, что он провёл в его доме (особенно в те моменты, когда его в очередной раз “смывало” куда-то — так Гарри сам описывал то состояние, когда он спонтанно исчезал и приходил в себя в каком-то другом месте). То, как, казалось, играючи, мистер Шеффер изменял реальность вокруг себя, невольно напоминало Гарри о магии. Ему очень хотелось понаблюдать за тем, как в его теперешнем положении для него будут выглядеть привычные ему заклинания, но сейчас проверить это не представлялось возможным: магию он не видел.

Что до дрожи его пугало, хотя, объективно, это была наименьшая из его теперешних проблем.

Хотя магии в нём сейчас не было, его продолжало неосознанно к ней притягивать — в буквальном смысле этого слова. Каждый раз, когда на него находила дрёма, Гарри просыпался где-то. После того, как его в первый раз “вымыло” из искусственно наведённого сна, он выпал из сводящего с ума голубого тумана прямиком на вокзал Кингс-Кросс. Несколько раз он оказывался в другой части Лондона, на невзрачной площади, куда выходили окна штаб-квартиры Ордена Феникса (дом Сириуса он увидеть ни разу не смог). Один раз он очутился перед крайне недружелюбными развалинами замка, забор вокруг которого был увешан всеми мыслимыми предупреждающими и запрещающими табличками, и только по знакомому очертанию озера Поттер сообразил, что находится у границы Хогвартса — таким, каким он представал перед забредшими сюда магглами.

Чаще всего он приходил в сознание в ранее незнакомой ему части Лондона, перед невзрачным пыльным универмагом с крупными вывесками “Закрыто на ремонт”. Сперва он не обратил на него никакого внимания, отправившись разглядывать соседние здания: этот универмаг находился на оживлённой торговой улице, забитой магазинчиками и переполненной покупателями. Но когда он в третий раз за неделю открыл глаза и увидел перед собой одинокий женский манекен в зеленом фартуке, он внимательнее присмотрелся к заброшенным витринам, где демонстрировались наряды, безнадёжно вышедшие из моды — даже на его нетренированный взгляд, — и задумался, как это здание, расположенное в такой оживлённой части Лондона, оказалось безнадёжно заброшенным. Мысли то и дело возвращались к магическому обществу — особенно к телефонной будке из замызганного переулка, где скрывался вход в Министерство Магии.

Его догадка подтвердилась после того, как Гарри заприметил пожилого мужчину в крайне несуразном наряде, включавшем в себя пиратскую треуголку (которая явно когда-то была частью карнавального костюма), кислотно-зеленые спортивные шорты и отполированные черные туфли. Старик, не обращая внимания на оборачивающихся ему вслед прохожих, задержался у той непримечательной витрины, наклонившись к стеклу близко-близко — а потом Гарри всего на секунду обернулся на громкий автомобильный гудок, и когда он вновь перевёл взгляд на чудаковатого незнакомца, того уже не было.

От размышлений Поттера отвлекло какое-то движение в углу комнаты. Он обернулся и увидел, что там, под прозрачным, как мыльный пузырь, розовым куполом стояла Аэлита — в этот раз настоящая. Он открыл было рот, чтобы поздороваться, но она приложила палец к губам, кивком головы указав на дверь.

“Точно, — одёрнул себя Гарри, покосившись на книжный шкаф напротив, — следилки же”. Он кивнул Аэлите, и они вместе пошли наверх.

Сказать по правде, никто не знал наверняка, как много информации Орден Феникса мог получить следилкам, оставленным в доме. Ни у кого не было времени досконально их исследовать; Мистер Шеффер, пару раз заметив возле дома одетых в мантии волшебников, безапеляционно приказал всем не обсуждать ничего важного, находясь на первом этаже, а Гарри лично — вообще не подавать голос. В теории, даже волшебники не могли его ни видеть, ни слышать, но рисковать никто не хотел.

Гарри и Аэлита поднялись по лестнице, пересекая тонкую границу энергетического поля — Мистер Шеффер покрыл защитой весь второй этаж, как только убедился, что следилок там не оставили. Визуально она ничем не отличалась от куполов, которым на глазах Гарри себя скрывали и сам мистер Шеффер, и Аэлита, но по ощущениями Поттер воспринимал его гораздо явственнее. Чем-то это ему напоминало наэлектризованный воздух перед грозой, и он был почти уверен: если б в этой странной форме у него могли растрепаться волосы, они бы уже встали дыбом.

— Привет, — смущённо сказал он, едва они пересекли барьер.

Аэлита улыбнулась ему знакомой мягкой улыбкой, которая смотрелась крайне непривычно на лишённом веснушек лице.

 — Как ты? — спросила она, посерьёзнев.

Гарри пожал плечами и отвёл взгляд. Он слышал этот вопрос бесчисленное количество раз за это лето; признаться, за последние пару месяцев произошло столько событий, что он уже перестал пытаться осознавать, как он себя чувствует — всё равно несколько дней спустя могло случиться что-то ещё более безумное. После всего, что он пережил за это лето, говорить в ответ “нормально” казалось просто глупым.

Аэлита бросила на него виноватый взгляд.

 — Не извиняйся снова, — буркнул Гарри раздражённо, и поспешно добавил: — Всё так себе, но я тебя не виню, честно, — он тяжело вздохнул, — просто я по-прежнему мало что понимаю, и это утомляет.

Аэлита остановилась, взяв его за руку. Поттер прикрыл глаза, сосредоточившись на ощущениях. Кожа девушки была неестественно гладкой, будто фарфор, но при этом тёплой. Гарри никак не мог привыкнуть к этому её облику: к собранным в высокий хвост розовым волосам, к заострённым эльфийским ушам, к точёному, без единого изъяна, лицу. Она выглядела более человечной и живой, чем в тот момент, когда он на мгновение пришёл в себя в странном голубом зале, бестелесный и напуганный, — но всё же, на взгляд Гарри, больше походила на куклу, чем на ту девушку, которую он знал. Почему-то больше всего в этом облике его поражали волосы: первый раз увидев её такой во сне, который предшествовал его перемещению, Гарри списал всё на странные выверты подсознания, но после того, как он прибыл в дом Шефферов, выслушав сбивчивые объяснения отца Аэлиты, Поттер во все глаза таращился на её розовую чёлку, похожую цветом на жвачку, пока девушка не рассмеялась таким до боли знакомым переливчатым смехом, и Гарри не осознал, что это и в самом деле она.

— Я продолжу извиняться за это, пока мы всё не исправим, — тихо сказала Аэлита. — Я должна была, — она сделала паузу, — быть настойчивее. И честнее. Я каждый день думала о том, что должна рассказать тебе правду — но не представляла, как это сделать. Я убеждала себя, что не стоит нагружать тебя этими проблемами, потому что, — её голос надломился, — мы можем никогда больше не встретиться. Я была уверена, что даже объяснить всего этого не смогу… — Аэлита перешла на шёпот, подняв глаза на Гарри. — И вот мы здесь.

— И вот мы здесь, — машинально повторил Гарри. Вспомнив кое-что, он спросил: — Ты ведь прочитала ту книгу, что я тебе отдал? — дождавшись ответного кивка, Поттер продолжил: — Я тоже думал, что не смогу тебе всё объяснить. Думал, ты не поверишь, — он слабо улыбнулся, — так что мы квиты.

Аэлита добродушно фыркнула и собиралась было что-то возразить, но в воздухе перед ней повисло розоватое прозрачное табло с текстом, который Гарри не мог разобрать, и послышался женский голос, затараторивший что-то по-французски — по тягучим, слегка высокомерным интонациям Поттер узнал Лору. В ответ Аэлита что-то отрывисто пробурчала и со вздохом отключила экран.

 — Лора нас поторапливает, — с явным раздражением в голосе пояснила она. — Ты готов?

Гарри нервно сглотнул. Если честно, он совершенно не был готов. Как ему вчера объяснила Аэлита, на какое-то время ему предстояло снова погрузится в то странное туманное место, которое они называли “лимбо” — в безвременное, безпространственное голубоватое ничто. Последующие манипуляции его не так волновали: им придется немного попутешествовать по виртуальному миру, чтобы добраться до подходящей точки, где его смогут переместить в мир реальный, и он сможет, наконец, увидеть Аэлиту во плоти, такой, какая она есть на самом деле.

Но перспектива вновь оказаться в лимбо, пусть и временно, пугала его до дрожи в коленях. Гарри не удивился бы, если при новой встрече с боггартом его самый большой страх примет вид голубоватого тумана, размывающего все чувства и воспоминания. Он уже не был уверен, что больше всего на свете боится дементоров. Дементора можно было победить своими силами, и Поттер был на это способен. Просто так, по собственному желанию, осознанно выйти из лимбо было невозможно: тебя может вытянуть только направленное воздействие, обычно — чьё-то вмешательство.

При мысли об этом у него подрагивали пальцы, и он был совершенно не уверен в своём решении, но кивнул в ответ на вопрос Аэлиты. Видимо, страх и сомнения были написаны на его лице — Шеффер посмотрела на него с лёгким скептицизмом.

 — У тебя ещё есть возможность передумать, — заметила она. — Ты можешь…

 — Нет, — помотал головой Гарри. — Я не могу оставаться здесь вот так: твой отец вылавливает меня из самых разных мест по несколько раз за день, а я не могу это ни предугадать, ни контролировать. Помнишь, как я торчал у замка восемь часов, пока меня снова не перебросило в Лондон, и там меня нашли? А теперь я всегда буду у вас под боком, и никто не будет тратить время на мои поиски, — он невесело усмехнулся. — Может, меньше придётся ждать возвращения.

Аэлита взяла его за руки. Было видно, что ей многое хотелось сказать в этот момент, — что-то ободряющее, — но она не могла подобрать слов. В воздухе вновь возник розоватый экран; в этот раз голос Лоры звучал ещё нетерпеливее.

 — Начинаю подготовку к перемещению, — монотонно отозвалась Аэлита. — Подключаюсь на три, два, один…

Поттер успел машинально отметить какие-то детали в обстановке комнаты: стул с розовой обивкой, стопки книг, какой-то мультяшный постер — а потом его будто выключили.

***

Черная гладкая поверхность, казалось, поглощала весь свет. Издалека она напомнила Гарри отполированный мрамор, но, посмотрев на неё вблизи, он сравнил бы её текстуру, скорее, с металлом. Он уже видел несколько таких: первый раз в тот момент, когда пришел в сознание во время извлечения крестража, и ещё несколько по пути сюда. Надо признать, башня оказалась больше, чем он ожидал — в этом странном мире с его карикатурными формами было тяжело оценивать размеры предметов и расстояния между ними. Приноровиться к собственному "телу" тоже было неимоверно сложно: Гарри с недоумением наблюдал, как девушки с лёгкостью прыгают через препятствия, которые с виду казались ему непреодолимыми. Он же несколько раз споткнулся и чуть не впечатался носом в фиолетовый камень, из которого была составлена эта локация, хотя от места, где Аэлита остановила Скидбладнир, до башни было, по ощущениям, меньше ста метров.

На его глазах башня пришла в движение: верхние секции разъехались, повиснув в воздухе и обнажая сияющее голубоватым светом нутро. Вокруг башни появились мягко колышущаяся дымка того же цвета, напомнившая Гарри пары, завивающиеся над зельем.

 — Подготавливаю программу материализации, — раздался над ними бестелесный, но крайне усталый юношеский голос.

Гарри (в очередной раз за сегодня) потерянно уставился на Аэлиту. Между собой ребята говорили только по-французски, переходя на английский только если обращались к нему лично, и даже в эти моменты обилие непонятных технических терминов вводило его в ступор. Шеффер ободряюще ему улыбнулась.

 — Нам осталось только войти в башню и запустить процесс. Волнуешься?

Поттер кивнул и нервно взъерошил волосы. Лора, стоявшая по левую руку от него, фыркнула и направилась к башне. Гарри проводил её удивлённым взглядом — он не увидел на гладкой поверхности этого строения никаких дверей, — но Лора просто прошла сквозь кажущейся твердой стену. По поверхности прошла кругами голубоватая рябь, такая же яркая, как и свечение башни, и через мгновение всё успокоилось — стена выглядела такой же материальной и твёрдой, как и раньше.

 — Если боишься, можешь разбежаться, — подмигнула ему Аэлита. Гарри помотал головой, отбрасывая печальное ощущение дежавю, и сделал шаг вперёд

 — Похожее я уже видел, — спокойно ответил он, оглядываясь на Аэлиту.

Девушка снова ему улыбнулась, но её выражение лица несколько дрогнуло, когда сверху снова раздался голос, с ноткой раздражения поторапливающий их.

Просочившись через стену башни, Гарри вновь едва не потерял равновесие, судорожно хватая ртом воздух. Эта стена походила на проход на платформу 9 и 3/4 меньше, чем он предполагал: если кирпичную кладку между платформами он проходил, не ощущая ни колебания воздуха, ни какого-либо препятствия, то стена чёрной башни оказалась на ощупь как кисель. Поттер даже испугался на секунду, но противное ощущение исчезло почти мгновенно, и он неловко вышел на светящуюся узкую платформу. Через несколько мгновений за его спиной из голубоватого свечения возникла Аэлита. Она взяла Гарри за руку, уверенным шагом ведя его вперёд, пока тот с любопытством огладывался по сторонам.

Сама башня показалась ему довольно большой, но изнутри пространство было ещё внушительнее. Круглая платформа, соединенная узким мостиком со стеной башни, выглядела шире, чем всё строение было снаружи. Стены были глубокого синего цвета, и они все были покрыты светящимися прямоугольниками, которые были заполнены постоянно изменяющимися символами. Они появлялись не только на поверхности, но и, казалось, внутри стены, где их свечение притуплялось в зависимости от того, насколько глубоко под поверхностью они возникли. Пространство казалось бесконечным; бросив осторожный взгляд за край мостика, по которому они шли, Поттер увидел, как стены теряются в темноте, а непонятные символы сливаются в светящуюся вязь. Он запрокинул голову — над ними, прямо по центру парила еще одна круглая платформа, но поменьше. Насколько Гарри мог судить, потолка у башни не было, и вверху её стены терялись в отдаленной темноте так же, как и внизу.

Прежде чем он успел спросить, куда им дальше, Аэлита подвела его к центру башни, и их обоих окутало уже знакомое голубоватое сияние. Когда их подхватило, поднимая в воздух, Гарри напрягся, вцепившись в ладонь Аэлиты. Это совершенно не проходило ни на полет на метле, ни на перемещение порталом, и бесконечное пространство башни заставляло его нервничать. Пока они медленно поднимались наверх, Гарри попытался рассмотреть символы на стенах получше, но они мигали и изменялись настолько быстро, что его замутило.

Лора уже была наверху. Когда они беззвучно приземлились на платформу, она не обернулась на них — лишь слегка мотнула головой, когда Гарри, в очередной раз чуть не запутавшись в собственных ногах, выругался сквозь зубы. Полупрозрачная консоль, парящая перед ней, озаряла её светлые волосы голубоватым ореолом, и Гарри, несмотря на весь его страх и растерянность, на секунду отметил, что она напоминает божество с нимбом, холодное и отрешенное.

 — Становись в центр, — скомандовала она, картавя чуть сильнее обычного.

 — Скоро увидимся, — мягко улыбнулась ему Аэлита.

За этой улыбкой его в очередной раз ждала неизвестность.

Chapter Text

Он пропустил момент, когда его сознание закончило нестись сквозь извилистую искрящуюся трубу, и тело словно из ниоткуда собиралось воедино. Это не было похоже ни на одно из предыдущих перемещений: если в прошлые разы Гарри казалось, что его просто выключали, и он приходил в сознание уже на месте, то сейчас на него постепенно накатывали ощущения от его физического тела: первым он почувствовал крайне холодный пол, потом ощутил закручивающийся вокруг него воздух своими коленями, следом защипало кончики пальцев, появилось ощущение тошноты в животе — и вот, взметнув его непослушную шевелюру напоследок, странный ветер полностью затих. Сила, поддерживающая его во время перемещения, тоже пропала, и Гарри мешком рухнул на пол.

Пространство, в котором он оказался, было очень маленьким — пожалуй, даже меньше, чем его чулан под лестницей. Это походило на металлическую трубу, достаточно широкую, чтобы в ней мог стоять человек, но не более. Когда у Гарри подкосились ноги, он сполз по стене на пол, резко ощущая холодный металл оголённой кожей. Свет, исходящий сверху, был настолько ярким, что, казалось, слепил даже через закрытые веки. Поттер свернулся калачиком, борясь с тошнотой, и тут часть стены разъехалась в стороны. Снаружи послышались голоса: Гарри не понял ни слова, но в интонациях ощущалось удивление и взволнованность. Он начал дрожать от холода, и только в этот момент понял, что на нём нет одежды.

Кто-то набросил на него что-то — видимо, одеяло, — и попытался достать его из сканера. Поттер нетвёрдо встал на ноги, вцепившись в колючую ткань, и тут его стошнило. Обессиленный, он чуть было не осел на пол во второй раз, но его с двух сторон кто-то поддержал.

— Хей, чувак, не пугай нас так, — кто-то третий начал хлопать его по щекам, пытаясь прилечь его внимание. Голос был высокий и звонкий, словно недавно начавший ломаться, но в нём чувствовалась какая-то хрипотца. Впрочем, возможно, это пробивалась лёгкая картавость. Гарри вяло разлепил глаза, уставившись на незнакомца, прежде чем его снова скрутило. Ребята опять начали взволнованно перекрикиваться по-французски, говоря что-то четвертому человеку, чей голос раздавался из динамика где-то под потолком. Этот голос Поттер узнал — именно он всегда раздавался откуда-то сверху, из пустоты, в разных локациях, которые он видел за пределами своего мира.

После ещё нескольких рвотных позывов ребята сперва положили Поттера обратно в сканер, чтобы проверить его состояние. Его ещё раз покрутило под слепящим светом, что чуть было не вызвало очередной приступ тошноты, но, к счастью, сканирование не заняло много времени, и его быстро достали обратно. За это время парни успели насобирать ему кое-какой одежды, — какие-то сменные вещи лежали тут же, что-то ребята сняли со своего плеча, — так что в комнату этажом выше Гарри вошёл хоть и босой, но уже одетый.

Как оказалось, тот самый бестелесный голос на самом деле принадлежал вполне материальному, но неприветливому худощавому парню с неопрятной, едва заметной щетиной и бесконечно уставшими глазами. Его пшеничного цвета волосы, — темнее, чем у Лоры, — ниспадали длинными прядями на лоб и уши. В зеленоватом свете экранов его лицо выглядело мертвецки-болезненным, и на секунду Гарри задумался, нет ли в этом мире оборотней — уж очень вид этого парня напоминал ему состояние Люпина перед полнолунием. Блондин бросил на Поттера один нечитаемый взгляд и тут же отвернулся, продолжая что-то тараторить в микрофон и бегло стуча по клавишам.

Поняв, что представляться тот не будет, Гарри отвернулся и принялся разглядывать помещение.

Хоть все органы чувств по-прежнему вопили, что всё здесь слишком ярко, слишком громко, слишком пахуче, свет здесь был более приглушённым: в отличие от нестерпимо-ярких сканеров, второе помещение лаборатории освещалось, по сути, только огромной парящей голограммой в центре. Поттер отвлёкся на неё на секунду, прищурившись — хоть его зрение здесь оказалось в разы лучше, чем он привык, оно не было идеальным, как тогда, когда он болтался по Лондону в виде бестелесного духа, или когда он путешествовал по Лиоко.

“Может, дело в той части Волдеморта, которую из меня достали? — задумался Гарри, неловко поправляя футболку. — Или я буду видеть так же плохо, как и раньше, когда вернусь?”

Рядом с ним на пол присел высокий черноволосый парень. Хоть его волосы были тоже довольно длинными, было заметно, что это продуманная причёска, а не неопределённо долгое отсутствие стрижки. Поттер судорожно перебрал в голове притуплённые головной болью воспоминания последних часов, и вспомнил, что тот представился как Уильям Данбар. Гарри окинул его беглым взглядом, ощущая странное смущение: среди тех вещей, что ему дали, была и футболка Уильяма. Она всё ещё была немного тёплой и пахла его одеколоном. Под футболкой Данбар носил красную водолазку, которая обтягивала его плечи, показывая рельеф мышц, до этого скрытый под более мешковатой одеждой. Поттер отвёл взгляд, не понимая, что именно вводит его в такой ступор: ему не в первый раз доводилось подмечать фигуру других парней, и не в первый раз доводилось носить чьи-то вещи. Но почему-то именно сейчас это заставляло его краснеть.

Уильям скользнул по нему взглядом. Он едва заметно дернул уголком губ, словно подавляя улыбку, и тоже перевёл взгляд на голограмму в центре. Сейчас она показывала схематичный человеческий силуэт, подсвеченный красным. Вокруг парило множество надписей, указывающих на разные точки тела. Несмотря на то, что они были на английском, Гарри совершенно не понимал, что всё это значит.

Он не мог сказать точно, как долго они так просидели. Голограмма продолжала крутиться и так и сяк, то увеличивая какие то сегменты, то вновь показывая силуэт Поттера в полный рост. Изображения на экране компьютера сменялась одно за другим, и из динамиков слышались голоса Аэлиты и Лоры. Вероятно, они обсуждали его странное состояние — Гарри не мог сказать наверняка, так как все трое тараторили по-французски, но явная нотка паники в голосе Аэлиты не добавляли ему спокойствия.

Уильям же прикрыл глаза и застыл рядом с ним безмолвным изваянием. Поттер видел, как поднимается и опускается его грудь в такт дыханию, но в остальном парень был похож на статую: он не дёргал ногами, не теребил одежду, не поправлял волосы. Лишь раз, выцепив какую-то фразу из разговора остальных ребят, он выразительно нахмурил брови и хмыкнул. Гарри, внезапно смутившись того, что все это время откровенно пялился на Уильяма, вновь перевёл взгляд на мигающую голограмму.

Снова зашумел лифт, и Поттер поморщился — для него этот звук казался слишком громкий и скрипучим. По правде говоря, он с трудом перенес подъем на этаж выше, когда его привели сюда из помещения со сканерами.

Двери лифта открылись, и в зал вошли ещё двое парней, которые встречали его у сканера. Невысокий блондин — тот самый Одд, про которого как-то упоминала Аэлита, — воодушевлённо помахал пакетом, от которого шёл запах лапши и риса. Он бодрым шагом направился прямо к Гарри и Уильяму.

— Экспресс-доставка от Делла Роббиа! — весело объявил он, плюхаясь на пол по другую руку от Уильяма и доставая из пакета несколько коробочек с едой. Гарри заметил, как они на секунду взялись за руки, и Данбар погладил тыльную сторону ладони Одда, на что Делла Роббиа мимолётно улыбнулся. Было что-то в этом простом жесте такое, отчего Гарри поспешно отвернулся, чувствуя, что краснеет ещё сильнее. Не глядя на парней, он принял от Одда коробку с едой, тихо поблагодарив его, и сосредоточенно уставился на голограмму. Тем временем Ульрих подошёл с сидящему за мониторами парню, молча передал ему еды из своего пакета, и тоже сел у стены, но немного в отдалении.

— Как его зовут? — решившись, шёпотом спросил Гарри, и кивнул на блондина за компьютерами.

Одд удивлённо приподнял брови и прокричал что-то на французском, на что блондин коротко огрызнулся в ответ.

— Это Жереми Белпуа, — представил его Одд, обращаясь к Гарри по-английски, и саркастично добавил: — и сегодня он считает, что его работа важнее минимальной вежливости. Но обещаю, обычно он не такой бука, правда, Жереми?

Жереми в ответ показал ему средний палец, даже не поворачиваясь. Из угла, где сидел Ульрих, послышалось раздражённое фырканье, а Одд лишь рассмеялся и шепнул что-то Уильяму, ещё раз хихикнув.

Блондин же, видимо, закончил обсуждение с Аэлитой и Лорой, выдал напоследок пару коротких фраз, набирая что-то на компьютере, снял наушники и, повернувшись в кресле так, чтобы отвернуться от парней, открыл свою коробку с едой.

— Жереми, давай в нами, чего ты куксишься! — весело окликнул его Одд, не особо потрудившись нормально прожевать еду. Это так внезапно напомнило Гарри о Роне, что Поттер едва не расплакался, и сгорбился над своей порцией, пытаясь незаметно утереть слезу тыльной стороной ладони. Кажется, ненормальность всего, что происходило последние недели, — да что там говорить, последние несколько лет, — наконец обрушилась на него, как воды черного Озера в тот момент, когда закончилось действие жаброслей.

Что пробурчал в ответ Жереми, он не разобрал — похоже, парень упорно продолжал отвечать по-французски, независимо от того, как к нему обращались.

Лифт загудел в очередной раз и открылся. Гарри вытаращился на Аэлиту — точнее, на её ярко-розовые волосы, которые так сильно бросались в глаза в ярком свете лифта. Он был абсолютно уверен, что настоящая Аэлита будет больше похожа на ту девушку, с которой он познакомился в Литтл-Уингинге, чем на тот кукольный образ, который ему довелось видеть последнее время, но нет: не было ни следа рыжины в её волосах, ни россыпи веснушек на лице. На лбу её залегла тонкая морщинка, как тревожный росчерк пера. Лора, которую Гарри сразу и не заметил, вышла из лифта первой. Голограмма в центре, что сменила цвет на холодно-белый, подчеркнула её светлые волосы и острый подбородок каким-то нездоровым, почти мертвецким светом. Аэлита вышла за ней следом — из яркого слепящего света в полумрак лаборатории — и бегло оглядела помещение.

Взгляд Шеффер остановился на Гарри. В её лёгкой улыбке промелькнула та девушка, что обсуждала с ним книги под тенью деревьев Литтл-Уингинга этим летом — промелькнула и пропала, когда взгляд её вновь посерьёзнел. Поттер попытался улыбнуться в ответ, но, по всей видимости, он выглядел не менее измученно, чем себя ощущал. Казалось, их разговор в комнате Аэлиты, перед отправлением Гарри за пределы виртуального мира (что до сих пор с трудом укладывалось в его голове) случился не пару часов, а пару недель назад — нескончаемых и выматывающих недель.

— Привет, — сипло прошептал он, едва шевеля губами, когда Аэлита присела на корточки напротив него.

— Привет, Гарри, — сказала она и машинально перешла на французский, обращаясь к Уильяму, который по-прежнему сидел рядом: — Почему он в твоей футболке? — Заметив, как взгляд Гарри наполнился смесью раздражения и растерянности, она тут же переключилась обратно на английский, вновь обращаясь у нему напрямую: — Где твои вещи?

Поттер залился румянцем и сделал вид, что полностью сосредоточен на остатках риса и овощей на дне своей коробки. За него ответил Одд, не удержавшись от шутки:

— Неполная комплектация, как видишь. Вы там с мадам Эйнштейн ничего не напутали при отправке?

Лора, которая что-то тихо тараторила над ухом у Жереми, лишь фыркнула, бросив резкий взгляд в их сторону, так что её светлые волосы взметнулись хлесткой волной. Аэлита сперва непонимающе прищурилась, словно она, как и Поттер, боролась с раздражающей головной болью. Шеффер ещё раз оглядела Гарри — начиная растрёпанными волосами и заканчивая босыми ступнями, которые он неловко поджимал, стараясь не соприкасаться лишний раз с холодным металлическим полом, — и по взгляду её был отчётливо виден момент, когда эти детали, наконец, сложились воедино.

— Он материализовался… голым? Разве программа должна так работать? Жереми, почему ты об этом не сообщил, пока мы были в башне? Я бы запустила ещё пару проверок…

Жереми пробурчал что-то по-французски, в очередной раз за вечер игнорируя то, на каком языке к нему обращались другие ребята. Но в отличие Одда, который испытывал на Жереми своё остроумие, или Ульриха, который пытался подстроиться под всех, или даже до боли немногословного Уильяма, Аэлита тут же вспылила и резко повернулась к Жереми. Кажется, под копной розовых кудрей тлела искра, готовая разгореться пожаром от одного неверного слова.

— Пока материализация Гарри проходит под моим руководством, я ожидаю, что ты будешь сообщать мне всю важную информацию. Даже, — с нажимом подчеркнула она, — неважные по твоему мнению детали. И будь так любезен, — всё больше раздражаясь, продолжила Аэлита, — в присутствии Гарри делай это по-английски. Никто из нас не нанимался твоим переводчиком — не говоря уже о том, что ты владеешь языком получше некоторых из нас.

Ульрих заёрзал и прокашлялся — Аэлита бросила в его сторону короткий извиняющийся взгляд и снова уставилась на Жереми. Он смотрел в экран, не поворачивая головы, но, глядя на его освещённый зеленоватым светом профиль, Поттер не мог не заметить, что глаза его не двигались вслед за сменяющимися на экране изображениями. Аэлита тоже это заметила: губы сжала в тонкую линию, ещё сильнее нахмурила брови. Вязкую тишину прервала Лора, начав что-то спрашивать у Жереми, и Аэлита, наконец, отвернулась от них.

Гарри начинал сомневаться в своём решении, но отступать было поздно.

Chapter Text

Что-то было не так, но Гарри не мог в точности объяснить, что именно его беспокоило.

Конечно, с его жизнью всё всегда было не так: ранний статус смертельного врага нынешнего Тёмного Лорда, сиротство, нелюбимые родственники, дар магический и дар влипать в опасные для жизни проблемы, последующие столкновения с Волдемортом и, наконец, знание о том, что его магический дар и вся его короткая жизнь была лишь результатом чьего-то гениального воображения и набор сложных программ. Но сейчас что-то надоедливое крутилось на краю сознания вместе с привычной уже головной болью, не давая сосредоточиться и подумать — и причина ощущения неправильности ускользала сквозь пальцы.

Гарри отчаянно пытался быть полезным: по большей части от скуки — он практически не покидал помещения, откуда ребята управляли суперкомпьютером, если не считать редких ночных вылазок в общежитие, — но отчасти потому, что он хотел вернуться домой как можно скорее. К сожалению, он не понимал в компьютерах абсолютно ничего: живя у Дурслей, он пару раз играл на приставке Дадли, когда никого не было дома, но пользоваться компьютером не решался даже в отсутствие родственников — дядя Вернон крайне недвусмысленно дал понять, какими будут последствия, если они заметят “что-то не то”. А потом у Гарри была магия — то, чего Дадли не смог бы получить ни за какие деньги, — и Поттер окончательно потерял интерес к увлечениям своего кузена, к которым раньше доводилось прикоснуться лишь иногда. И теперь техника, окружавшая его повсюду, совершенно сбивала его с толку. Бессчетное множество сменяющихся тут и там слов и чисел таинственно перемигивались на экранах, а голограмма в центре, прозрачная как весенний туман, по-прежнему казалась ему чистейшей магией.

Он пытался. То, что он знал о своём родном мире, и в особенности о магии, было бесценной информацией. Что-то Воинам Лиоко уже было известно — насколько Гарри понял из объяснений Аэлиты, та книга по истории магии, которую он передал во время единственной вылазки с Гриммо, дала им важную зацепку, необходимый ключ ко всему остальному: знание о том, что в этом мире магия в принципе существует, открыло доступ ко многим недостающим, непонятным деталям. Однако эта информация, как и другие сведения о мире, были всеобъемлющими и бессистемными.

Лора первой предложила занять Поттера сортировкой всей этой информации. Ничего сложного, в теории: он должен был просматривать одну запись за другой и присваивать им категории, чтобы они могли отличить исторические сводки от практической информации по тому, как функционирует то или иное заклинание, и принципы работы сложных ограждающих заклинаний от шуточных зелий. Конечно, перебрать весь этот пласт информации вручную было просто невозможно, но Аэлита считала, что они смогут автоматизировать эту работу, когда наберут достаточно отсортированной информации.

Так Гарри и выдали чей-то старенький ноутбук, минимально объяснив последовательность действий. Поттер глядел на это всё широко раскрытыми глазами и неуклюже щёлкал по клавиатуре — одним пальцем. Жереми скрипел зубами, как будто одно присутствие Гарри наносило ему смертельное оскорбление, и упорно отказывался с ним разговаривать, будто Поттер лишь предметом интерьера, не более — да что там, даже ни разу не перешёл на английский, чтобы тот понимал, о чём вообще идёт речь. В целом, он старательно избегал всех обсуждений, которые касались Поттера. Лора со своей колкой самоуверенностью симпатизировала ему не намного больше — скорее, относилась к Поттеру как к очередному шагу в монотонной череде экспериментов, которые были необходимы для более интересной работы. В ней порой сквозила скрытая снисходительность, но она хотя бы разговаривала с Гарри, в отличие от своего бойфренда.

Аэлита искренне поддерживала Гарри, но она днями пропадала в виртуальной реальности вместе со своим отцом, спешно пытаясь найти способ вернуть Поттера в его тело.

А пока дни Гарри сливались в монотонную череду однообразных действий: прочитать запись, обдумать, как бы описать ее несколькими словами, отредактировать, перейти к следующей. Темнота фабрики давила на него, напоминая чем-то его старый чулан под лестницей; но если чулан можно было охватить, просто раскинув руки от одной стенки до другой, и найти себя даже в кромешной темноте, то гулкий металлический зал лаборатории его пугал, словно из каждой тени на него могли выпрыгнуть какие-нибудь монстры. Мышцы протестовали после долгого сидения на твердом полу, и старые матрацы, которые поочередно служили постелью ночевавшим в лаборатории ребятам, тоже не добавляли радости.

Порой Гарри размышлял, не было ли сводящее с ума болтание в белесой пустоте приятнее, чем это.

Он потёр лицо, на секунду замерев, не ощутив краем ладони знакомую тяжесть очков — Поттер всё ещё не привык к их отсутствию, но глаза его уставали меньше обычного, что было маленьким бонусом в череде его неприятностей. Вгляделся в экран, пытаясь сосредоточиться на разбегающихся буквах. Что-то было не так. Гарри вернулся к началу записи, цепляясь глазами за имена и фамилии, за даты…

Гарри неловко кашлянул, привлекая внимание Жереми и Лоры, которые что-то тихо обсуждали, склонившись над монитором суперкомпьютера. Жереми сделал короткую паузу, будто задержал на секунду дыхание, и продолжил говорить чуть громче, упорно игнорируя Поттера. Лора повернулась — её белесые брови были едва заметно нахмурены, но Гарри не был уверен, кем она больше недовольна: им или Жереми.

— Напомните, как вернуться к старым записям.. пожалуйста, — неловко сказал Гарри.

Жереми в ответ лишь фыркнул, будто эти скудные навыки пользования компьютером нанесли ему личное оскорбление, и что-то прогнусавил по-французски — а потом коротко засмеялся. Лора нахмурилась ещё больше, и теперь было очевидно, что это недовольство было направлено на её парня. Даже не недовольство — скорее, неверие. Но она молча покачала головой, видимо не желая начинать долгий спор, и подошла к Гарри.

— Ты хочешь что-то исправить? — деловито спросила она, садясь рядом, и потянулась за ноутбуком.

— Только просмотреть, — Гарри покачал головой и добавил: — Мне кажется, я уже видел точно такую же запись… Или что-то похожее.

Жереми что-то пренебрежительно прокомментировал — Лора в ответ закатила глаза. Затем она пояснила Гарри:

— Я сомневаюсь, что это мог быть дубликат: обычно в таких системах предусмотрены алгоритмы, которые не допускают их появления, и в целом основа архитектуры этого мира довольно лаконична, хотя остальные модули быстро становятся запутанными...

Поттер покивал, делая вид, что понимает, хотя в его голове осела едва ли половина сказанного. Лора деловито щёлкала клавишами, попутно продолжая что-то ему объяснять, и вскоре нашла ту самую запись, которая беспокоила Гарри. Она вывела оба текста на экран и задумчиво хмыкнула.

— Даты совпадают, темы тоже, по тексту… да, да, и здесь… Неужели и правда дубль? Это...

В конце тексты не сходились.

Это был отчёт о каком-то мелком законопроекте, не более интересном, чем стандартизация толщины котлов, которой когда-то занимался Перси, написанный сухим зубодробительным языком, при одном взгляде на который у Поттера болела голова. Большая часть текста повторялась с точностью до запятой, но их привлекло заключение с результатами голосования: оно не сходилось. Если верить первой записи, законопроект прошёл, но во второй было указано, что из-за недобора голосов его отправили на доработку.

Лора нахмурилась ещё больше, постукивая наманикюренными пальцами по корпусу ноутбука. Гарри поморщился — она, заметив, тут же прекратила стучать и вместо этого задумчиво закусила губу.

— Может, дубликат был создан при редактировании ошибки в старой записи? Но тогда странно, что мы нашли всего одну подобную ошибку… Стоп, мы не можем этого предполагать — мы не знаем, какая из записей в базе верная. Полагаю, ты не знаешь результат этого слушания из, скажем, газет?

Гарри отрицательно помотал головой, стремительно краснея — он никогда не уделял особого внимания магической прессе, если не считать дурацких сплетен о нём самом, которые было просто невозможно игнорировать. И даже часть из них прошла мимо его внимания этим летом, когда рядом не было определённых слизеринцев, провоцирующих его на конфликт.

На экране суперкомпьютера под звенящее пиканье появилось новое окно, и в комнате раздался низкой голос Вальдо Шеффера:

— Отыщите событие, которое можно легко верифицировать — что-то, что Гарри точно известно. Лучше несколько — у них дубликатов может и не быть. Если мы не найдём источник ошибки, то хотя бы сможем проверить, являются ли более поздние записи верными.

Жереми замер на секунду, прервав беглый, отточенный стук по клавишам — и продолжил заниматься своими делами, напрочь игнорируя разговоры вокруг. Лора лишь языком щёлкнула, но задумалась.

— Этот блок данных, похоже, описывает какие-то юридические документы: отчёты, приказы, результаты судебных заседаний… Ты что-нибудь об этом знаешь? — с сомнением протянула она.

— Моё дисциплинарное слушание? — осторожно сказал Гарри. Прямая спина Жереми, казалось, стала выражать ещё больше неуважения к Поттеру, если это было вообще возможно. Тот торопливо продолжил: — Когда на нас с Дадли напали дементоры, но меня обвинили в неправомерном использовании магии? Это было совсем недавно — Гарри задумался, прикинул что-то (сердце его упало, когда он понял, что там, в его родном мире, сегодня должно было быть первое сентября), и добавил: — пару недель назад?

Лора сделала для себя заметку, уточнив у Поттера дату слушания. В список отправились и некоторые судебные заседания Пожирателей Смерти — из тех, что Гарри видел в Омуте Памяти, хотя даты он мог предположить лишь примерно, исходя из окончания первой войны — даты смерти его родителей. С тоскливой болью в сердце упомянул арест Сириуса — Поттер знал, судебного слушания у крёстного не было, но предположил, что найдутся рапорты о его задержании. Вспомнил он и слушание по делу Клювокрыла на третьем курсе, хотя точную дату смог назвать только для приказа о казни гиппогрифа.

Они долго обсуждали ещё какие-то мелочи — Готье упорно пыталась вытащить из его уставшей головы как можно больше точной информации, чтобы сузить круг поиска. Но Гарри раз за разом в мыслях возвращался лишь к одному: как там Рон с Гермионой?

***

Тяжесть в едва заметно сгорбленных плечах Рона и напряжение в плотно сжатых челюстях Гермионы невозможно было проигнорировать. В целом, сборы в Хогвартс прошли подавлено, без привычного шума и суеты. Почему-то Гермионе вспоминалась неуловимо-тревожная атмосфера перед третьим курсом. Но в тот год скрытая тревога сквозила почти в каждом взгляде, хотя на поверхности всё было наполнено бурлящей повседневной суетой: тогда из Азкабана, неприступной тюрьмы-крепости, был совершен первый в её истории побег. Сейчас всё было гораздо, гораздо серьёзнее — Седрик был убит, Волдеморт получил новое тело, дементоры разгуливали по маггловским городам, и Гарри…

Гарри Поттер так и не пришёл в себя после того, как его бессознательное тело нашли на кухне штаб-квартиры несколько недель назад.

Но гибель Седрика выставили несчастным случаем, возрождение Волдеморта замяли, странное поведение дементоров не вышло за пределы дисциплинарного слушания, а Гарри лежал в Мунго, где — в целях безопасности — к нему не пускали никого, кроме узкого круга целителей и персонала. Даже посетителей. В газетах о произошедшем не было ни слова: на страницах периодически мелькали всё те же сплетни и нелепые предположения о том, что и Дамблдор, и Поттер просто окончательно рехнулись — как и в начале лета. Гермиона не знала, к лучшему это или к худшему: объявление о том, что Гарри угодил в Мунго, только подогрело бы предположения о его “проблемах с головой”, которые возникли стараниями Риты Скитер в прошлом году; но эту новость невозможно было скрывать вечно, и уже сегодня вечером другие студенты должны были заметить отсутствие Поттера на праздничном ужине. Гермиона даже не сомневалась, что к утру самые немыслимые слухи польются через край.

Но сейчас никто — кроме кучки встревоженных и непривычно притихших Уизли да самой Гермионы — не знал о том, что Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, победитель Турнира Трёх Волшебников теперь всё равно что мёртв.

С ним всё было совершенно в порядке: ни одно из исследований не показало ни нарушений в его магическом ядре, ни недавних физических ранений, которые могли бы объяснить его текущее состояние (хотя список застарелых травм, насколько Гермиона поняла из подслушанных совещаний Ордена, был довольно внушительным, и это вызывало в ней необъяснимое покалывание в кончиках пальцев и потрескивание статического электричества в пышных волосах). Не было на Поттере ни проклятий, ни следов использования вредоносных заклинаний, ни эманаций от контакта с проклятыми предметами. Согласно всем анализам, которые могли провести допущенные к нему целители, Гарри Поттер был здоров, если не считать одной небольшой детали: он не приходил в себя. Это не было похоже на летаргический сон или на действие напитка живой смерти: сон его выглядел совершенно обычно, но продолжался уже более девятнадцати суток — это число, словно беспрерывно тикающий таймер, не покидало мыслей Гермионы.

Встреча в вагоне старост прошла быстро. И Гермиона, и Рон старались ничем не выражать своей тревоги, пока слушали инструктаж, который проводили старосты школы. Но если молчаливая сосредоточенность Гермионы была их знакомым довольно привычна (ей было более свойственно уточнять и спрашивать, но такое поведение не выбивалось из нормы), то подавленность Рона, которая даже для незнакомого с ним наблюдателя витала у поверхности, вызвала вопросительно поднятые брови как минимум у нескольких их однокурсников. Гермиона лишь надеялась, ловя пристальный взгляд тёмных глаз Падмы Патил, что ни её сестра Парвати, ни Лаванда Браун не начнут первый вечер Хогвартсе со слухов о том, что Золотое Трио разругалось из-за назначения старост.

Хотя, пожалуй, подобные слухи были наименьшей из её проблем.

Гермиона подхватила переноску с Живоглотом, а Рон — клетку с Сычиком, как только старосты утвердили расписание патрулирования. Взгляд Малфоя сверлил ей спину, но она это проигнорировала, как и все его холодные молчаливые взгляды до этого. Но, прежде чем она с Роном смогла торопливо покинуть купе, их окликнул Энтони Голдстейн, их однокурсник и новый староста Когтеврана.

— Уходите? Посидите с нами, ребята — да и тележка со сладостями должна скоро проехать.

— Джинни должна была занять нам места, — быстро отозвался Рон. Гермиона же с трудом выдавила из себя вежливую улыбку. — Так что мы пойдём. Может, позже увидимся.

Рон дёрнул дверь, которая разделяла вагоны, и воздух наполнился шумом и грохотом движущегося поезда.

— Передавайте Гарри привет! — бодро крикнул им вдогонку Эрни, пуффендуец.

Эта невинная фраза настолько выбила Гермиону из колеи, что она едва не споткнулась на ровном месте, когда сердце ледяным камнем ухнуло в живот. Сделав вид, что замешкалась из-за кота, недовольно шебуршащего в переноске, она помахала остальным старостам на прощание и выбежала за дверь.

Она могла поклясться, что внимательный взгляд Малфоя не обманула эта заминка — и молилась, чтобы он не осчастливил их купе своим появлением.

Как только они перешли в следующий вагон, Рон выругался сквозь зубы. При других обстоятельствах Гермиона бы его отчитала (они же теперь старосты и не должны подавать плохой пример), но сегодня она была с ним совершенно солидарна.

Как назло, по пути они встретили столько разных знакомых — близких и не очень, — пытавшихся завязать с ними беседу, и каждое нейтральное “как прошло лето?” всё ближе подталкивало Гермиону к нервному срыву. Если бы не тёплая рука Рона, что почти невесомо касалась то её ладони, то её плеча, и громогласное мурчание Живоглота, которое доносилось из переноски, она бы точно не выдержала.

Джинни обнаружилась в самом последнем вагоне. С ней был Невилл (судя по тому, как он побелевшими пальцами сжимал в руках горшочек с каким-то невзрачным растением, Джинни уже рассказала ему о случившемся — по крайней мере ту часть, которую они могли озвучить), и незнакомая Гермионе девушка со светлыми, белесыми волосами. Какое-то время они просидели в тишине, изредка прерываемой немногословными напряжёнными фразами. Потом Невилл чуть-чуть оживился, начав рассказывать им про новоприобретённое растение, которое не выпускал из рук — но дверь купе открылась, тут же разрушив хрупкую радостную атмосферу. Гермиона покосилась на парня, стоящего в проходе. Тщательно уложенные белесые волосы, ухмылочка, приподнятый подбородок и прямая спина…

— Малфой, — выплюнул Рон, даже не скрывая бурлящего недовольства, которое копилось в нём последние недели и готово было вспыхнуть от малейшей искры, — что ты тут забыл?

— Повежливее, Уизли, — протянул Драко с такой интонацией, словно делал им одолжение одним свои присутствием. — Я, вообще-то, выполняю обязанности старосты.

Он махнул рукой, и Крэбб с Гойлом, которые темными неподвижными валунами замерли у него за спиной (Гермиона даже сперва не обратила на них внимания), сделали шаг назад. Малфой же вошёл в купе и закрыл за собой дверь, будто не замечая Рона, который вскочил на ноги, яростно сжимая кулаки. Как только щёлкнул замок, Драко прислонился спиной к двери и скрестил руки на груди, оглядывая всех присутствующих с напускной ленцой: Луна, с головой погружённая в перевернутый вверх тормашками журнал, вызвала у него лишь приподнятую бровь, в остальном его лицо выражало вежливое равнодушие.

Ненормально вежливое, по мнению Гермионы — особенно если вспомнить их нескончаемый обмен колкостями и оскорблениями все предыдущие годы учебы в Хогвартсе. Это было странно — как и его пристальное внимание в купе старост ранее, — и Гермиона окончательно отложила учебник по Трансфигурации, который пыталась читать, и просмотрелась к однокурснику внимательнее. На первый взгляд всё было, казалось, как обычно; но и без того острый подбородок будто выделялся болезненнее, чем раньше, волосы были пусть и прилизаны, но уложены с меньшей тщательностью, на губах виднелись трещинки и — алым на бледной коже — капелька крови в одной из этих тонких трещин.

Будто бы Малфой отчаянно держал себя в руках, но из каждой трещинки готово было прорваться что-то, совершенно не соответствующее его выхолощенному, заносчивому образу. Что-то неспокойное.

— И где же ваш драгоценный Поттер? — нарушил молчание Драко. Его взгляд вновь заскользил по купе, отмечая количество чемоданов на багажной полке. — Не выдержал, что он теперь на втором месте? Или, — он уставился на Рона колкими, холодными глазами, — снова не удостоил нас, простых смертных, своим присутствием?

— Не твоё дело, Малфой, — Рон отвернулся. Ярость его схлынула, щёки побледнели, ещё ярче показывая знакомые веснушки. Он пошевелил пальцами, сжимая и разжимая кулаки, словно пытался успокоиться, и вновь перевёл взгляд на Малфоя: — Вали отсюда, хорёк, пока я тебя не вытолкал.

Но угроза эта прозвучала устало, несерьёзно — и по дернувшемуся уголку губ Малфоя Гермиона поняла, что он тоже это почувствовал. Блондин лишь шире развернул плечи, наблюдая за Роном.

— Малфой, зачем ты пришёл? — устало спросила Гермиона, пытаясь перетянуть внимание на себя. Она педантично отметила закладкой тот разворот, который пыталась читать, отложила учебник и пристально посмотрела на однокурсника. — Если ты решил позлоупотреблять своим положением старосты, хочу напомнить, что семестр ещё не начался. Баллы ты снимать не можешь.

— И старосты, вроде бы, не могут штрафовать друг друга? — немного неуверенно добавил Невилл и тут же залился румянцем, будто сам не верил, что встрял в разговор.

Малфой не удостоил его и взглядом.

— Хотел узнать, как поживает любимчик Дамблдора, — сказал он нарочито ровно. — Как его… здоровье.

Сердце Гермионы на секунду пропустило удар, и она шумно втянула носом воздух — судя по ухмылочке Малфоя, эта реакция от него не укрылась.

— Полагаю, не очень? — он начал картинно разглядывать свои ногти. — Это такая трагедия — национальный герой, всеми покинутый, без должной помощи…

— Не неси чушь, Малфой, у него… — вспылил Рон, но Гермиона громко шикнула на него, прерывая. Рон заткнулся, обменявшись взглядом с подругой. Он тоже сообразил: Драко вообще не должен был знать о пребывании Гарри в Мунго. Никто не должен был — и эти завуалированные фразы становились всё более и более конкретными, и оттого подозрительными.

— У Гарри всё в порядке, но мы передадим, что ты беспокоился, — сказала Гермиона, не скрывая сарказма. Но Малфой совершенно не разозлился, как она ожидала — он пуще прежнего посерьёзнел, отбрасывая последний вылизанный лоск.

— Врать нехорошо, Грейнджер, — огрызнулся он. — Не знаю, чем думает старик Дамблдор, но непохоже, что он действительно беспокоится о здоровье Поттера. Допускают ли к нему всех необходимых целителей?

Гермиона вскочила на ноги.

— Пошёл вон! — они с Роном крикнули одновременно. Но когда Малфой с мрачной ухмылкой покинул купе, Гермиона так и не смогла унять нервно колотящееся сердце.

Откуда Малфою это все было известно — и главное, зная об участии его отца в милом кружке по убийству магглорожденных, известно ли об этом Волдеморту?