Смотри моими глазами

На дворе сентябрь тысяча девятьсот семьдесят седьмого года. Пора возвращаться в Хогвартс. В этом году даже совершенно разные люди смогут найти что-то общее. Последние годы в Хогвартсе — пора бы задуматься, что они делают и для чего? Они будут влюбляться, ссориться, бороться, пытаться понять то, кем являются. Всё это — одна история. Но как она будет выглядеть с разных сторон?

Notes:

приветствую всех. живу на фб, но на крайний случай зарегистрировалась здесь https://ficbook.net/authors/4285571

(See the end of the work for more notes.)

Work Text:

Повсюду были слышны голоса. На платформе девять и три четверти было много людей — некоторые плакали, не желая возвращаться к старым учебникам, ранним подъёмам по утрам и ругани от учителей, другие же с радостным смехом бежали к друзьям, встречи с кем давно ждали, а те, кто в первый раз должны были поехать в Хогвартс, с воодушевлением разглядывали ярко-красного цвета поезд, уже предвкушая предстоящий год. Все по-разному были настроены на эту поездку, но платформа была переполнена разными эмоциями, как и положительными, так и негативными.

Недалеко послышался гудок, который означал одно — пора отправляться в путь. Студенты рассаживались по вагонам, махали сопровождающим на прощание. Первокурсники уже начали знакомиться, а те, кто не в первый раз направлялся в Хогвартс, здоровались со старыми знакомыми. Одними из таких и были люди, о которых будет говориться в этой истории.

— Как провели лето, Сириус, Джеймс? — спросил их Римус Люпин. Это был высокий парень с русыми волосами, тёмно-коричневыми глазами. Но самое заметное в нём был вовсе не цвет глаз или же волосы — шрам, красовавшийся на его лице, привлекал к себе взгляды всех первокурсников. Они со страхом разглядывали его обезображенное лицо, воображая, что же могло произойти с этим старшекурсником. «Несчастный случай на одном из уроков?» — мог кто-то подумать. Как говорил Люпин, дело было в том, что в детстве он, катаясь на велосипеде, упал со склона. Во время падение, мальчик наткнулся на разбитое стекло, из-за чего теперь на его лице был большой шрам.

— Довольно хорошо! — улыбнувшись, ответил Римусу Джеймс. Лето у Джеймса Флимонта Поттера прошло отлично — его лучший друг с детства был рядом с ним. Каждый день, каждую минуту он и Сириус были вместе. С ранних лет они были неразлучны, по возможности всегда держались бок о бок. Но проблема в том, что этим летом случилось нечто одновременно ужасное и прекрасное — Сириус сбежал из дома. Джеймс знал как никто другой, сколько боли приносила семья его другу. Поэтому Поттеры безоговорочно приняли Сириуса Блэка в свои объятья. Ничего не изменилось кроме того, что теперь «берлога» Сириуса находилась в соседней комнате.

— Просто превосходно! Святым Фредди клянусь! — воскликнул Сириус, широко улыбаясь и вспоминая лето. В первый раз за жизнь он был счастлив. Он ощущал себя свободным человеком, оковы с его рук, наконец, были сняты. Теперь Сириусу не нужно было оправдываться перед кем-то ещё, кроме Юфимии и Флимонта. Да Сириус бы не пожелал ничего дурного сделать, если бы у него были такие родители.

Юфимия и Флимонт были весёлыми, дружелюбными, но всё ещё ответственными родителями. Они знали, когда стоило посмеяться с шутки, а когда нужно было дать совет. Их советы не были теми жизненными уроками, о которых ему «рассказывал» отец Орион. Спина не болела, не кровоточила после их советов, в отличие от «помощи» мистера Блэка. Сириус каждый раз вздрагивал от страха, когда Юфимия звала его вниз для серьёзного разговора. Казалось, Сириус уже начинал расстёгивать пуговицы рубашки, не желая пачкать её собственной кровью.

Неожиданно в коридоре появилась фигура Лили Эванс. Она была в компании одной подруги. Внешне они обе были похожи — длинные волосы похожих между собой рыжих цветов, улыбки выглядели одинаково, а смех, доносившийся через стенку, казалось, был одним и тем же. У обеих в руках были птицы — одна сова коричневого окраса и один белый голубь, у которого не было ни одного пятнышка другого цвета.

Казалось, фигуры двух гриффиндорок уже исчезли из поля зрения, как вдруг послышался мелодичный голос Мэри Макдональд:

— Лили, Элизабет, как я рада вас встретить. — Она была очень красива: тёмного цвета кудрявые волосы, немного смуглая кожа и шоколадного цвета глаза. От неё всегда пахло цветами, будь то розы, фиалки или же жасмин. У Мэри были плавные действия, казалось, что она танцевала, осанка всегда была ровной, но естественной. Что бы Мэри ни делала — всё казалось красивым. Стоило только ей зайти в гостиную, сразу вспоминался её мелодичный смех и широкая улыбка, обнажающая белые зубы. — Тоже ищете место? Мы с Марлин уже весь коридор обыскали — ни одного свободного купе, — вновь сказала она, ожидая ответа. — Привет, Мэри, — тихо поздоровалась Элизабет, оглядываясь по сторонам.

— Здравствуй, Мэри, — вежливо ответила ей Лили, легонько улыбнувшись. Прежде они не общались, не сумели случайно столкнуться в коридоре. Лили часто слышала о ней, может и её, но дороги их вечно расходились. На первом курсе Эванс была стеснительна, не могла сделать первый шаг, а постепенно желание познакомиться ушло. — Мы с Элизабет только что проверили противоположную сторону.

— Эй, милые дамы! — послышался голос из вагона, находившегося неподалёку. Оттуда высовывалась голова Сириуса. Чёрные, немного волнистые волосы, доходившие до плеч, были в пучке, некоторые пряди выпали.

— Сириус мать его Блэк! — позади Мэри кто-то выкрикнул, а затем послышался звонкий смех. Послышался топот чьих-то ног, и тут Лили и Элизабет увидели, кто это была Марлин МакКиннон, мчащаяся на всех парах в их сторону, держала в руке по меньшей мере две сумки, из которых торчали блокноты, куча карандашей и кисти, там также можно было заметить несколько объективов. На шее Марлин небрежно висел гриффиндорский галстук, а рядом с ним был плёночный фотоаппарат. Её светлые волосы были взлохмачены, а у неё самой был усталый вид.

— Марлин! — завопил тот, осознав, кто был перед ним.

Марлин и Сириус познакомились друг с другом в конце третьего курса совершенно случайно — на отработке у профессора Макгонагалл. Всё время они так сильно шумели, что, казалось, нужно было сразу добавить ещё одно наказание. Под конец отработки профессор смотрела на них с подозрением. Видимо, она поняла, какой кошмар только что произошёл для учительского состава Хогвартса.

Сириус, резко встав во весь рост, не удержался и начал падать. Но его красивое лицо с аристократичными чертами так и не коснулось пола. Позади Блэка показались ещё два силуэта — высокий парень, ростом он был чуть выше Люпина, брюнет с кудрявыми волосами; рядом с ним была девушка с рыжими волосами, вероятно, более огненным цветом, чем у Элизабет, и ярко-зелёными глазами. Парень крепко держал Сириуса за кожаную куртку, тот повис в воздухе.

— Джеймс, отпусти! Ты испортишь мою кожанку! — воскликнул Сириус, ожидая, как позади него послышится громкий смех друга. Но за спиной всё также было тихо. Был ли это Джеймс?

— Хорошо, — холодно ответил ему парень, выпуская куртку Сириуса из руки

— Блэк! — воскликнула неподалёку Марлин, услышавшая глухой стук и стон Сириуса, лицо которого ударилось о пол. Волосы её прикрывали глаза, а из сумок вечно что-то падало. Из-за этого МакКиннон оглядывалась назад каждую секунду, надеясь не выронить что-нибудь.

Рыжеволосая девушка, стоявшая рядом с высоким шатеном, словно не видя перед собой лежащего на полу парня, прошла вперёд, направляясь к компании, состоящей из Мэри, Лили и Элизабет.

— Где ты была, Ванесса? Мы с Лили искали тебя с Дэниэлом минут десять точно! — воскликнула Элизабет, широко раскрыв глаза. Книги, которые были у неё в руках, она сильно сжала, казалось, что корешок успел помяться. Элизабет нахмурила брови, поджала губы, высказывая своё недовольство.

— По дороге мы встретили Эвана Розье — задержались, — ответила ей Ванесса, не обращая внимание на изменения в поведении Элизабет. — Вы нашли свободное купе?

— Как раз об этом, — подала голос Мэри. Она, пройдя немного вперёд, остановилась у сидящих на полу Марлин и Сириуса. — Сириус, мы можем сесть к вам? — аккуратно присев на корточки, спросила его Макдональд. Блэк, не желая прерывать разговор с Марлин, лишь ответил:

— Для друзей Марлин всё что угодно.

Мэри, приподняв брови, мимолётно улыбнулась. Она, обернувшись, помахала рукой, подзывая девушек к себе. Лили и Элизабет сразу же направились в её сторону, в то время как Ванесса неспешно поплелась по направлению к купе. Сириус и Марлин, покачиваясь из стороны в сторону, встали с пола, одновременно смеясь с высказываний друг друга. Дэниэл, тихо стоявший в стороне, положил руку на перила, дожидаясь Ванессу. Челюсть его была крепко сжата, сам он пристально наблюдал за остальными, будто ждал, что кто-то выскочит прямо перед его лицом. Джеймс и Римус, сидевшие в купе, смотрели в их сторону, ожидая, пока все зайдут внутрь. Питер, глаза которого секунду назад были закрыты, увидев, кто пришёл, заулыбался. Его кузина Марлин, любимейшая кузина Марлин стояла в проходе, всё шепчась в Сириусом. Она так была увлечена разговором, что вовсе не оглядывалась по сторонам.

— Марлин, — наконец, Питер произнёс её имя, встав с дивана и раскрыв руки для объятий. Как же он любил их встречи. Те моменты, когда любимая Марлин мчалась к нему, смеясь от радости как ребёнок, казались ему столь прекрасными. Когда она бежала к Питеру и крепко, как только могла, обнимала его, парню казалось, что он заслуживал их — те тёплые объятья, с помощью которых Марлин показывала свою любовь, были для Питера столь нужными.

— Питер! — вскрикнула она, подпрыгнув на месте.

Только она знала, насколько сильно ему нужна была поддержка.

— Римус, — тихо сказала Мэри, увидев своего друга. На лицах обоих появились улыбки, на душе им стало тепло. Мэри присела рядом с ним, а Римус, отложив книгу, лежащую на коленях, заключил её в свои объятья. Они являлись преданными собеседниками друг для друга с тех пор, как столкнулись у дерева неподалёку от Чёрного Озера. Оказалось, оба ходили туда подумать. Конечно, не сразу, но в конце концов они смогли поведать друг другу свои тайны.

Лили, входя в купе, увидела Джеймса Поттера. Знала она его как весельчака, на уме которого были лишь розыгрыши. Элизабет временами говорила ей о том, что видела Поттера в гостиной, внимательно читавшего книгу, не обращавшего внимание на шум и смех, или же замечала его у мадам Помфри, слушавшего и сразу же исполнявшего каждый её указ. Лили не знала, правдой ли было то, что говорила ей Элизабет, но за шесть лет учёбы бок о бок с ним, она ни разу не видела его расстроенным. Увидев его в купе, спокойного и тихого, Лили подумала, что, вероятно, в этот раз она застала Джеймса именно таким, каким его описывала Элизабет.

Но тут же, почувствовав взгляд Эванс на себе, Джеймс поднял голову и глупо улыбнулся. Он не знал, зачем сделал это. Может, это стало для него привычкой с тех пор, как Сириус завёл разговор о том, почему им никто не нравится. «Вероятно, до роли наших возлюбленных пока никто не дотягивает», — отмахнулся тогда от ответа Джеймс. Он помнит тот момент, когда глаза Блэка заискрились, а в голове его созрел план. На протяжении всей ночи губы Сириуса не прекращали двигаться, а голос был слышен на всю комнату. Из-за высказывания Джеймса Блэк пожелал, что бы того ни стоило, найти для друга предмет обожания. Лили Эванс была идеальным вариантом. Она была красива, умна, храбра, преданна и заботлива, при этом полна амбиций. Сириус так должно и тщательно выбирал для Джеймса девушку, что тот посчитал оскорбительным отказаться от такой идеи. Сейчас же Поттер сразу бы дал точный отказ на эту авантюру и, вероятно, не стал бы играть дурака перед Лили, если бы за такой период времени он не привык прикидываться влюблённым парнем.

— Присаживайтесь, дамы и джентльмен, — Сириус, проведя рукой в сторону вагона под номером «семнадцать», сделал реверанс, снимая с себя воображаемую шляпу. Как бы Сириус не старался быть резким, движения у него по-прежнему были плавными. Он стоял у прохода, пока вышеуказанные дамы и джентльмен заходили в вагон.

«Всё хорошо, Дэниэл. Никто не будет наставлять на тебя палочку», — в голове Дэниэла появился образ Ванессы, стоявшей рядом с ним. Видимо, она в тот момент, когда отстала от компании, сказала это вслух. А затем несколькими минутами позже поделилась воспоминанием. Было бы невежливо и, вероятно, разговор их могли услышать, если бы Ванесса сказала это ему на ухо.

Последнее время Дэниэл всегда был готов к атаке. Казалось, он мог спать с открытыми глазами. Всё это было из-за старшего брата — Демиана. Тот мог тихо разгуливать по комнатам, напасть на Дэниэла со спины. Младший брат не раз говорил, что Демиан мог серьёзно покалечить кого-то и навредить, но родители лишь размахивали руками, словно отгоняя от себя надоедливую муху, которая вечно жужжала над их ушами.

— Мы не поместимся, кому-то придётся сесть на пол, — хмуро отметила Ванесса, не заходя внутрь. Ей было неважно, насколько она сама желала остаться в той компании, ведь Дэниэл хотел побыть в свободном купе без лишнего шума. С детства они были неразлучны. Если кто-то начинал дружить с Ванессой, то Дэниэл тоже становился частью компании — также и наоборот. Они не зависели друг от друга, но зачем им было расставаться, если вместе Ванесса и Дэниэл были сильнее?

В коридоре появился знакомый силуэт — Эдгар Боунс. Среднего роста рыжеволосый парень с заметными на щеках веснушками. На шее у него был галстук Пуффендуя, а на мантии был прикреплён значок старосты. Увидев Ванессу, он улыбнулся, на щеках появились ямочки, а светло-карие глаза с зеленоватым оттенком засияли. Каждый раз так случалось, стоило заметить ему друга. Эдгар любил заводить знакомства, веселить людей. Ему нравилось то, как люди преображались, стоило ему лишь проявить должное тепло. Не любил он ссоры, но если под угрозой были родные — Эдгар был готов за них постоять. В нём была сила, но он не желал её использовать.

— Ванесса, — широко улыбаясь, сказал Эдгар, направляясь в сторону подруги. Он уже расправил руки для объятий, Ванесса лишь поддалась вперёд. Она любила быть сильной, но иногда хотела казаться дружелюбной и преданной подругой. Ведь для Эдгара она была именно такой: Ванесса никогда не создавала конфликты, когда рядом был он, а, наоборот, пыталась помочь. Работа старосты была непростой, тем более второй год подряд — первокурсники с каждым разом становились всё более агрессивными и энергичными.

— Привет, Эдгар, — ответила ему Ванесса, напоследок крепко обняв, а затем вновь повернулась к Элизабет. — Мы с Эдгаром сядем вместе. Здесь ещё трое не поместятся, — пожав плечами, закончила она. Не дали ей сделать и шагу, как послышался голос Эдгара:

— Вообще, мне нужно в купе для старост. С нами должны поговорить до приезда, — поджав губы, сказал Эдгар. На прощание он посмотрел на Ванессу, в глазах её было непонимание. Ведь Боунс понял, что она не желала оставаться там, почему же не помог?

— Ну и отлично, вместе веселей! — радостно сказала Марлин, садясь на пол, уступая место Ванессе. Та лишь махнула рукой, подсев к МакКиннон. Ванесса усмехнулась, подметив то, что Марлин была готова уступить незнакомому человеку место на удобном диванчике и самой сесть на холодный пол. Ванесса много раз поступала так, но впервые кто-то уступил место ей.

Через пару секунду, почти сразу же, на пол сел и Сириус. За ним поспешили Джеймс и Дэниэл, дальше — Мэри, Римус, Лили и Элизабет, а под конец с ними же сел Питер. Все сидели на полу, наступая друг другу ботинками на пальцы и всё время извиняясь. Неподалёку был слышен смех Марлин, а за ней уже и всех остальных. Кто-то чуть ли не лежал на полу, положив ноги на диван, кто-то ели помещался и не знал, куда девать руки, ноги, а также остальные части тела, Марлин разглядывала куртку Сириуса, одновременно пытаясь снять её с него, чтобы примерить.

— Блэк! — вновь вскрикнула МакКиннон, когда Сириус в очередной раз запретил ей трогать кожанку. Кожаная куртка, казалось, была совершенно новой. Сириус так тщательно ухаживал за ней, а когда Марлин пыталась её стянуть, он лишь отталкивал подругу. — Мне просто интересно! — продолжила она.

— В чём смысл так переживать за куртку? — послышался голос Римуса. — Вот, скажем, сейчас Марлин поцарапает её… — не смог он закончить предложение, как Сириус, подняв указательный палец вверх, злобно сказал:

— Пусть только посмеет! — Сириус угрожающе посмотрел на Марлин, та, в свою очередь, на него. Создав зрительный контакт они, не удержавшись, рассмеялись. Римус, нахмурив брови, покачал головой, а затем легонько улыбнулся. Уж не знал он, почему они смеялись друг с друга, но ощущалось это как-то по-семейному. То, что Марлин и Сириус, не стесняясь, выражали свои эмоции даже перед незнакомыми людьми, с которыми они заговорили в первый и, возможно, последний раз, заставляло всех расслабиться. Благодаря им, остальные могли не думать о том, что некрасиво сидели перед незнакомцами или же показали себя с дурной стороны. В такой обстановке всем было легче завязать разговор.

— Всё-таки я думаю, что нам лучше встать с пола, — улыбнувшись, сказала Мэри. Сама она не смела встать, если бы с её идеей никто не согласился. Учитывая то, как смешно все они сидели, Мэри не хотела прерывать веселье из-за того, что у кого-то могла устать спина, рука или другая часть тела. Во всяком случае, кто-то должен был это предложить, и Макдональд решила взять это на себя.

— Соглашусь, — со смешком в голосе ответила ей Лили.

— Стойте! — резко, чуть ли не крича, сказала МакКиннон. Не вставая, она потянулась к одной из своих сумок, из которой достала фотоаппарат. — Мы должны запомнить эту легендарную встречу, — продолжила Марлин, вытягивая руки вверх, желая получить хороший кадр. Сириус обнял Джеймса и Питера, на что один из них, в волосах которого была волшебная палочка, ответил взаимностью, а другой никак не обратил на это внимание. Мэри обхватила плечи Римуса руками, а сама положила голову ему на затылок. Ванесса подмигнула Дэниэлу, а затем легонько улыбнулась, уже смотря в камеру. Лили и Элизабет, склонившие головы друг к другу, взяли друг друга за руки и улыбнулись.

Раздался щелчок камеры. Может, кто-то уже представлял, как через тридцать лет будет вспоминать этот день, а может и нет, не желая витать в мыслях в такой момент.

Большой зал Хогвартса встречал их с такой же теплотой, как и делал это на протяжении предыдущих годов. Но на этот раз, мародёры видели эту завораживающую картину в последний раз. Признаться честно, они перестали обращать внимание на витающие свечи и звёздный потолок уже со второго курса, но на этот раз желали запомнить каждый момент.

— Не верится, что мы видим эту картину в последний раз, — с грустью сказал Джеймс, не отводя глаз от стен здания. В детстве Поттер мечтал поступить в школу, дабы стать, как он тогда говорил, участником нового поколения студентов. Первое сентября каждого года Джеймс пытался запомнить, напоминая себе, сколько ещё лет ему осталось учиться в Хогвартсе. С каждым разом день выпуска был ближе, но атмосфера в школе не изменялась.

— Почему же в последний? Ты будешь видеть её чуть ли не каждый день до конца июня, — ответил Питер, пытаясь таким образом «смягчить» боль.

— Стареешь, Сохатый, — похлопав друга по плечу, со смешком в голосе сказал Сириус. Сам он не считал дни до окончания школы, а лишь ждал момента, когда перестанет быть несовершеннолетним. Сириуса волновал тот факт, как родители смогли с такой легкостью отпустить его, старшего сына. Вероятно, дело было в Регулусе, младшем брате. Сириус не желал вспоминать о своей семье, которую искренне презирал и ненавидел, но голоса в его голове так и наводили на мысль об остальных Блэках. Он был рад тому, что смог сбежать из той крепости, в которой его держали на протяжении всей жизни, но на пути у Сириуса не было никаких преград, что и настораживало его. Может, родители, наконец, поняли, что он никогда не примет ту же позицию, что и они? Сириус надеялся на это, ведь сейчас только это ему и оставалось.

Все рассаживались по столам, вскоре должно было начаться распределение. Были слышны замечания профессоров, которые пытались остановить бунтующих учеников младших курсов. Рядом с преподавателями стояли старосты, не знавшие, что делать — разнимать студентов друг от друга или смеяться с такой картины. Эдгар Боунс, нисколько не вымотанный своим прошлогодним управлением за факультетом, всё также продолжал следовать своим обязанностям. Казалось, каким бы уставшим ни был он, Эдгар продолжал выполнять задания старосты.

— В следующем году на моём месте будет Коул, профессор Макгонагалл, — улыбаясь, сказала декану Марлин, на что та широко раскрыла глаза.

— Да что вы? — со смешком в голосе ответила ей профессор. — А я совсем забыла, как ваш брат Эдвард влетел ко мне в кабинет, по дороге сбив вазу времён директора Диппета, объясняясь тем, что теперь в команде на одного участника больше, — профессор, едва закончив предложение, поспешила в сторону первокурсников, которые только сейчас приехали в Хогвартс. Все с восхищением разглядывали замок, как когда-то это делали и все остальные студенты, которые теперь ждали их в Большом зале.

Макгонагалл, уже из года в год проводившая беседу с первокурсниками, не теряла энтузиазма, видя воодушевлённые лица детей, которые напоминали ей предыдущее поколение студентов. Перед тем, как начать свою речь, профессор глубоко вдохнула, а затем громко и четко заговорила.

Люди, сидевшие в Большом зале, вытягивали шеи, вставали с мест, чтобы увидеть предстоящих студентов — в основном это были второкурсники. Некоторые спорили о том, на какой факультет попадёт большее количество учеников, кто-то, наоборот, гадал о том, к какому дому присоединиться определённый человек. Все ждали того момента, когда, наконец, ребята зайдут в Большой зал — кто-то из-за обычного любопытства; кто-то по причине того, что хотел есть; некоторые же ждали появления первокурсников лишь ради того, чтобы ужин поскорее начался и закончился.

Момент настал. Наконец, двери в помещение открылись, а на пороге стояла профессор Макгонагалл, как всегда с идеальной осанкой и грациозной походкой, а за ней, как маленькие мышки, шла толпа первокурсников. Теперь на смену восхищению пришёл страх. Увиденное количество наблюдающих людей пугало некоторых детей. Кто-то уже хотел было начать плакать, как вдруг со стороны показалась голова Марлин МакКиннон. Она, лишь улыбнувшись, вытянула кулак, чтобы мальчик ответил тем же. Он своими большими глазами с такой надеждой смотрел на Марлин, что она была готова встать на распределение вместо него, лишь бы первокурснику не было страшно. Мальчик протянул ей кулак в ответ, а затем, улыбнувшись, легонько посмеялся.

— Томпсон, Адам, — послышался сдержанный голос Макгонагалл. Мальчик, уже не глядя на Марлин, поджал губы, а затем осторожно, с опаской направился в сторону Распределяющей шляпы.

Надев её на голову, мальчик не двигался, лишь сидел с ровной спиной, представляя перед собой свою бабушку, которая ругала его за то, что он портил себе осанку. Марлин смотрела на него, представляя на месте Адама своего брата, Коула. Младший МакКиннон должен был поступить в Хогвартс в следующем году. Марлин была расстроена так же, как и старший брат Эдвард, что не сможет быть с Коулом в столь важный для него момент. Она не знала, что испытывал Эдвард, когда в школе не было ни одного друга или же то, что будет чувствовать Коул в той же самой обстановке. Марлин лишь надеялась на то, что кто-то поддержит её брата так же, как и она Адама.

После недолгих раздумий, шляпа, наконец, определила факультет Томпсона:

— Когтевран! — прокричала она, как делала это много раз на протяжении многих лет. Синий дом начал громко хлопать, ведь это был первый первокурсник в этом году. «Продолжайте в том же духе!» — послышался голос со стороны стола Когтеврана. Вероятно, всё это было ради баллов, ведь чем больше студентов на факультете, тем больше шанс выиграть. Но также велика вероятность того, что будет больше проблем.

Через некоторое время после того, как последний первокурсник сел за стол, профессор Дамблдор встал со своего стула, больше похожего на трон. Он, как подобает директору, сидел на самом высоком стуле в центре стола. Каждый из стульев, на которых сидели профессора, были сделаны из золота, что показывало то, кем они были в школе.

Сириус, уже не раз слышавший речь профессора, никак не обращал на него внимание. Он ковырялся в своей тарелке, одновременно пытаясь начать разговор с Джеймсом, который, в отличие от лучшего друга, внимательно слушал Дамблдора. Почти на последнем предложении, Сириус, наконец, решил послушать профессора:

—…Также хочу познакомить вас с новым преподавателем по Уходу за магическими существами — профессор Альфред Уайтсон, — молодой мужчина с тёмными волосами и одной белой прядью тихо встал, а затем, поклонившись, сел обратно. Сириус с подозрением начал осматривать его. Почему-то он стал задумываться о том, какой настоящий цвет волос был у профессора — белый или же тот, что был на остальной части головы. Профессор сидел тихо, лишь смотрел на Дамблдора. Затем, будто почувствовав чей-то взгляд, начал медленно оглядываться по сторонам, пытаясь сделать это максимально незаметно. Блэк не знал, был ли новый профессор как-то связан с ним, или же Сириус просто начал объединять две совершенно разные вещи?

— Всем удачного начала учебного года! Не опаздывайте! — закончил свою речь Дамблдор.

Archive of Our Own^beta

Actions

Work Header