Work Text:
Солнце едва взошло, и поскольку до полудня было ещё не меньше пяти часов, грело совсем не жарко. Конечно, не стоило рассчитывать на то, что это продлится слишком долго, так как ни одного облака не виднелось на пронзительно голубом небе до самого горизонта. Зато океан был спокоен и лишь слегка двигался под самым лёгким за последние дни юго-западным ветром.
Однако, несмотря на приятную погоду, в такое раннее время на палубе парохода «Флоренс» почти не было пассажиров: пожилой господин сидел на деревянной скамье да двое мужчин, прогуливавшихся немного в стороне, остановились у перил, глядя за борт. Хотя на самом деле глядел только один, второй стоял спиной к океану, оперевшись локтями о перекладину, и не сводил глаз со своего спутника.
— Виктор, я поверить не могу, что поддержал тебя на этот раз. — Голос мужчины помоложе казался хриплым от сдерживаемых эмоций, причём были ли эти эмоции негодованием или весельем, понять не удавалось. — Нас чуть не выгнали из страны!
— Брось, Эквадор не первое место, из которого меня чуть не выгнали, — беспечно отозвался Виктор. — А насчёт того, что ты был на моей стороне... Ну, я тебя испортил. Мы с тобой давно это поняли, Игорь. И если честно, ничто не радовало мой эгоизм больше.
Молодой человек, Игорь, закрыл глаза и тихо засмеялся, качая головой, а Виктор с улыбкой откинулся на перила, подставляя лицо солнечным лучам, но тут же, словно опомнившись, выпрямился. Его рука метнулась к полям шляпы.
Игорь проследил за этим движением, и ему невольно вспомнилась участь предыдущей шляпы, которая слетела за борт во время их прошлой поездки. Игорь помнил, как погода портилась, океан становился всё неспокойнее, а Виктор носился вдоль борта туда и сюда, время от времени вскакивая на нижнюю перекладину перил и опасно перегибаясь через край. Его почему-то ужасно заинтересовала высота волн и потенциальная сила грозы над океаном. Ожидаемо, все эти вещи стояли в списке его приоритетов гораздо выше собственной безопасности.
Игорь сам наблюдал за Виктором тогда, потому что проводил много времени на палубе из-за морской болезни. Следуя своему давнему правилу, он не пытался остановить друга сейчас, но был начеку.
Его почти восхищала неуклюжая грация компаньона. Даже при том, что Игорь много времени провёл в цирке и был влюблён в воздушную гимнастку, Виктор и его манера двигаться не могли сравниться ни с чем, что Игорю доводилось видеть прежде. Казалось, его неугомонный друг едва контролировал своё тело и рисковал в любой момент свалиться за борт, но если наблюдать за ним чуть дольше, становилось понятно, что Виктор полностью отдавал себе отчёт в каждом движении и в последний момент всегда успевал схватиться за перекладину или перенести центр тяжести, чтобы твёрдо стоять на ногах.
Лишь один раз Виктор оступился. Лёгким движением вспрыгнув на нижнюю перекладину, но ещё не успев ухватиться за верхнюю, он на секунду потерял равновесие и, покачнувшись, судорожно вцепился в перила обеими руками, совсем забыв придержать шляпу, которую сильный порыв ветра безжалостно сорвал и бросил в волны. Удивлённый вскрик Виктора заглушил шум океана.
Виктор досадовал на потерю ровно одну минуту, а потом, уже в Эквадоре, купил себе новую шляпу, за которую и держался сейчас. Со стороны могло показаться, что он боится потерять ещё один головной убор, но Игорь знал, что причина была совершенно в другом, и невольно улыбнулся, заметив её у края широких полей шляпы своего друга.
Причиной была обезьянка, совсем крошечная. Она внимательно посмотрела на Игоря очень умными золотистого цвета глазами и немного переместилась, кажется, выражая тревогу. Каким-то случайным образом Виктор угадал её настроение и подставил ладонь, чтобы обезьянка могла спуститься.
Это создание было немногим больше, самого длинного пальца Виктора, если не считать тонкого гибкого хвоста, который на мгновение обвил запястье человека, прежде чем обезьянка вскарабкалась к нему на плечо. Удивительной окраски мех блеснул на солнце. Не только глаза обезьянки оказались золотистыми, каждый длинный волосок словно был нескольких цветов сразу: дымчатого, пепельного и охристого, но больше золотого. Вокруг головы существа шерсть росла густой длинной гривой, почти как у крошечного льва, полностью закрывая уши и обрамляя приплюснутую мордочку с широким носом и маленьким клыкастым ртом. Сейчас этот рот приоткрылся, и обезьянка издала тихий чирикающий звук, беспокойно трогая Виктора за ухо ладошкой с гибкими, очень похожими на человеческие пальцами.
— Не стоит переживать, приятель, — сказал Виктор, прижмуриваясь в ответ на прикосновение, и снова взял обезьянку на ладонь, чтобы помочь ей перебраться в карман своего плаща. — Я больше не буду стоять так близко к борту. А теперь чш.
Существо стрекотнуло в ответ, точно передразнивая Виктора, и спряталось. Кажется, оно очень хорошо понимало рискованность своего положения, и глядя на едва заметный пучок золотистых шерстинок, торчащий у Виктора из кармана, Игорь подумал, что их собственное положение ничуть не лучше. Виктор снова сделал их криминальными партнёрами, только на этот раз припутав сюда ещё и крошечную обезьянку. Было немного тревожно, но это чувство перекрывалось другим, сложнее. Такое возникает, когда получаешь в свои руки что-то невероятно очаровательное, и с первых же минут понимаешь, что будешь противиться любым попыткам это отобрать.
— Теперь ещё и он... — вздохнул Игорь, звуча озабоченно, но несмотря на это, слегка улыбаясь. — Ты же знал, что их нельзя вывозить из страны без специального постановления. Мы нарушили закон!
— Мы нарушили закон! — почти просияв, повторил Виктор. Он улыбнулся как мальчишка, которому удалась шалость, а потом добавил уже серьёзнее: — Ты знаешь, они бы не разрешили вывезти Перси. Мы бы только зря потратили время, а я не мог бросить там маленького парня.
Услышав своё имя, Перси выглянул из кармана. Виктор машинально скользнул кончиком пальца по его макушке.
— Поэтому к списку наших преступлений прибавилась контрабанда. — Тон Игоря оставался полушутливым.
Даже волнуясь, сейчас он не мог упрекать Виктора по-настоящему, слишком уж история с Перси напоминала ему собственную. Когда они с Виктором впервые встретились, в их побеге из цирка тоже не было ничего законного, и всё же, оглядываясь назад, Игорь мог сказать, что это событие стало самым важным в его жизни.
— И как только ты умудряешься пользоваться репутацией самовлюблённого эгоиста и при этом становиться благодетелем для каждого, кто в тебе нуждается?
Виктор отвёл взгляд от океана, чтобы посмотреть на Игоря, и тот сразу понял, что партнёр уловил намёк в его словах. Он вдохнул чуть глубже и сделал почти незаметное движение навстречу Игорю. Выражение глаз Виктора изменилось на то самое, с которым Игорь до сих пор едва справлялся. Это были глаза глубоко любящего человека, человека, который любит его.
— Нет, не для каждого, — очень серьёзно ответил Виктор. Их руки нашли друг друга. Пальцы Виктора на мгновение приласкали запястье Игоря и сжали его ладонь, прежде чем снова исчезнуть. — И люди полны противоречий. В этом нет ничего особенного.
— Так скромно говоришь ты, прекрасно зная, насколько особенным являешься. Не в этих ли противоречиях всё дело? — улыбнулся Игорь, потирая пальцы, которых только что коснулся Виктор, и чувствуя, что краснеет.
Путешествие домой было долгим. Они добрались до Сан-Франциско и пробыли там ещё несколько дней, прежде чем отправиться в Нью-Йорк. Эта вторая часть поездки понравилась Игорю намного больше, так как теперь он мог не беспокоится, что морская болезнь вернётся. Что же касается Виктора и Перси, то они одинаково прекрасно себя чувствовали что на воде, что на суше. Перси вообще был на редкость жизнерадостным и активным и, казалось, совсем не страдал от того, что покинул родину. После парохода он ещё прятался, но уже меньше, и перебирался по очереди то к Виктору, то к Игорю. Тот поначалу опасался держать это маленькое создание, боясь навредить ему, но постепенно приноровился и чувствовал, что если раньше обезьянка ему нравилась, то теперь он привязался к маленькому парню безнадёжно.
После приезда в Нью-Йорк Перси наблюдал за всем у Игоря из-за пазухи, а чуть позже, уже когда извозчик вёз их домой, заснул в перевёрнутой шляпе Виктора. Игорь держал эту шляпу на коленях, а сам Виктор сидел рядом так близко, что их бёдра соприкасались. От него было тепло, даже почти жарко, но Игорь не согласился бы отодвинуться ни на дюйм.
— Я думаю о Гордоне, — неожиданно сказал Виктор. — Если бы удалось стабилизировать его реакции... Нам бы пришлось, ну... позаботиться о нём. Ты понимаешь, о чём я.
— Да, — тихо отозвался Игорь. Виктор никогда прежде не говорил об их первом неудавшемся проекте, и со временем Игорь понял, что его другу больно вспоминать о Гордоне и о том, как он с ним обошёлся. — Мне жаль, что тебе пришлось...
— Это был единственный выбор. — Виктор поспешно покачал головой и, помолчав, добавил: — Его глаза... Когда он только начал открывать глаза и не мог больше ничего другого... Я много времени проводил в лаборатории, а он всё время смотрел на меня. Я ни у кого прежде не видел такого печального взгляда.
— Теперь всё иначе. У нас есть шанс, — стараясь звучать обнадёживающе, произнёс Игорь. — Мы дадим Перси то, что не смогли дать ему.
Казалось, Виктора поразили эти слова. Он вскинул на Игоря влажно поблёскивающие светлые глаза, — снова это невыносимо открытое выражение лица, — и в полумраке экипажа они почти одновременно потянулись друг к другу, чтобы коротко поцеловаться. После этого Виктор отстранился и, опустив веки, положил голову Игорю на плечо. Оставшуюся часть пути они ехали в тишине.
— ...иногда мне кажется, что это заговор. Что не могут образованные люди, – врачи! – быть такими глупыми, понимаешь. Но нет, ещё как могут. Я столько бился над тем, чтобы иметь возможность возвращать умерших к жизни, а между тем, половину смертельных исходов, – то есть если мы не имеем дело с несчастными случаями, – вполне реально было бы просто предотвратить. Но наши медики предпочитают прикрывать своё невежество и оправдывать смерти людей Божьей волей. С ума сойти! Шотландцы сделали настолько впечатляющие шаги в анестезиологии и акушерстве, – ты, конечно, не знаешь, что это такое, но тебе и не нужно, – а английское медицинское сообщество до последнего всё игнорировало.
Игорь прислушался. Негромкий, но полный искреннего негодования голос Виктора доносился из-за приоткрытой двери гостиной. Слушать его почти всегда было для Игоря удовольствием, которое любой другой человек назвал бы сомнительным, но сейчас Виктор говорил с кем-то другим, и Игорь понял с кем, только когда вошёл в комнату.
Виктор лежал на полу перед пустым камином, раскинув руки, а на его груди сидел Перси, сложив лапки и глядя на Виктора как ученик на любимого учителя. Вряд ли он понимал хоть что-то, но выглядел так, будто в жизни не проводил время лучше.
— Ему нравится твой голос, – улыбнулся Игорь, прислоняясь к дверному косяку. Виктор приподнял голову с ковра.
— Что ж, хорошо для него, – сказал он и сел, подхватив Перси на руки.
— Я проверил образцы тканей, которые мы поместили в экспериментальный раствор. – Теперь голос Игоря звучал с той деловитой увлечённостью, которая почти всегда появлялась в нём во время рабочего процесса. – Думаю, тебе стоит взглянуть.
Энергично поднявшись на ноги, Виктор без лишних слов устремился в сторону лаборатории, а Перси выскользнул из его ладони и, цепляясь за рукав рубашки, быстро забрался Виктору на плечо.
Сперва Игорь удивился. Он не думал, что Виктор позволит обезьянке находиться в лаборатории, но тот казалось нисколько не возражал против того, чтобы Перси был с ними. Как будто не существовало никакого риска, как будто маленький парень с золотистой шёрсткой был и раньше, был всегда. Игорь не знал, чем вызвано подобное чувство, но Перси у Виктора на плече и правда смотрелся до того уместно и органично, словно они были единым целым.
Всё это выглядело так необычно, почти сказочно. Учёный-новатор, врач и путешественник с крошечной обезьянкой на плече, как будто из какой-то книжки, но никак не из привычной действительности. А впрочем, Виктор всегда был таким, немного не от мира сего. Человек из книги, которую ещё не написали или написали где-то в иной реальности, в которой они никогда не рождались или родились кеми-то совсем другими.
— Пойдём, покажешь мне, в чём дело. – Полный нетерпеливого энтузиазма голос друга прервал мысли Игоря. Виктор взял его за руку, проходя мимо, и увлёк за собой. – А потом мы с тобой выпьем кофе и обсудим наш предстоящий визит на кафедру ботаники.
— На кафедру ботаники? – удивился Игорь. – Зачем?
— Надо выяснить, возможно ли законно достать здесь те растения, к которым Перси привык у себя на родине, или придётся прибегнуть к подкупу и шантажу.
— Ви, – с укоризненной улыбкой покачал головой Игорь, и Виктор улыбнулся ему в ответ, так заразительно ярко и невыразимо лукаво, как должно быть улыбался ещё много лет назад, когда был девятилетним мальчишкой, не успевшим узнать ни горя, ни бед.
— Пойдём, Игорь, – повторил Виктор, но теперь его тон был другим, нежнее и вкрадчивее с ноткой того самого очаровательно невыразимого лукавства, затаённого, но не исчезнувшего. – Ткани в экспериментальном растворе, кофе, ты и я, прогулка, маленькое нападение на кафедру ботаники ради благополучия Перси. У нас ещё так много дел.