Work Text:
— Боже, наконец-то! Наконец-то!
«Вот же трепло» — нежно думал в ответ совершенно пьяный от счастья Панто. Он не мог сейчас ничего говорить, он мог просто. Просто целовать, целовать эти губы, сумасшедшие, сладкие губы человека, который был ему дороже целого мира.
— Панто, мой Панто… мой принц, моя любовь!
Схватить, содрать рубашку сначала с него, потом с себя, бросить на белые-белые простыни. И обнимать, целовать, ласкать, пока не закружится голова, пока тело не превратится в сплошной оголенный нерв.
— Ты — мое сердце, Панто, ты — моя душа! — прошептал Сайлас, обласкивая губами его лицо и губы. Панто Трост лишь хрипло вздохнул, прижимая к себе мужа. Теперь наконец-то, мужа.
Его всегда смущала необходимость говорить о жажде, желании, и Сайлас своей откровенностью просто сводил с ума иной раз. Вот и сейчас перевернул на спину, откровенно веселясь, принялся ласкать самозабвенно и жарко, не смущаясь и не стесняясь ничего. Хотя чего было смущаться теперь, после свадьбы, после того, как Сайлас стал навеки его? И если до сего дня они лишь целовались и гладили друг друга, поцелуями достигая желаемого наслаждения, то теперь, после свадьбы, можно было всё, что угодно.
— Что… что ты делаешь? — от смущения кровь прилила к лицу, хотя внутри стало горячо от вида губ Сайласа над животом. Но тот в кои-то веки не стал отвечать, а лизнул нежно-розовую развратную дорожку, идущую от паха к пупку. О боже!
А Сайлас, что называется, дорвался до родного, теперь уже собственного тела. Панто смог только скосить глаза на его бессовестную физиономию, и встретился с насмешливо-голодным взглядом, от которого в животе запорхали бабочки. Губы Сайласа отыскали то, за чем двигались, и Панто издал короткий и неожиданно высокий стон. Бабочки, наконец, нашли выход и принялись тоненькой бирюзовой струйкой вылетать через пупок. А Сайлас, посмеиваясь, взялся за дело. Дело стояло как сторожевая башня при дворце Тростов. Панто закатил глаза, подвывая от совершенно невероятных ощущений, пока Сайлас ласкал его орудие не за страх, а за совесть.
Но вот ласки прервались, и эта неожиданность заставила Панто открыть глаза. Бесстыжий Денгдамор уже освободился от рубашки и штанов, представ перед своим мужем в первозданном блеске своей сумрачной красоты. Панто ошалело мотнул головой, воззрившись на не менее солидную башню, чем его. Вдох дался с большим трудом. Почему-то на миг охватила паника, так, что даже его великолепный стояк клюнул носом. Но Сайлас быстро пресек упаднические настроения, придвинувшись, ухватив член законного супруга и прижав к своему. Панто выдохнул, прокусив губу и судорожно стиснув в руках простынь.
Мелькнула дурная мысль, что где-то муж должен был всему этому научиться, но тут же свалила с грохотом и треском под жесткое движение руки Сайласа на обоих стволах. Панто снова закатил глаза, откинувшись и издавая лишь протяжные голодные стоны, больше похожие на рев птицы-крокодилицы, призывающей партнера. Пальцы Сайласа проникали под крайнюю плоть, обласкивая нежную головку, проходились по каждой венке, второй рукой он ласкал чувствительное местечко под подобравшимися яйцами, натирая и доводя Панто до такого состояния, что он уже сам готов был наброситься на супруга.
— О боже! О боже! О боже!
По физиономии Сайласа он видел, что стоны и вопли заводят его не меньше, чем сам процесс. Панто успел подумать, что если так посмотреть, ему досталось настоящее сокровище, с которым ему никогда не будет скучно ни в постели, ни в жизни. А потом струйка розовых бабочек вперемешку с черно-золотыми хлынули их обоих членов и заплясали под потолком, символизируя полнейшую консумацию брака на всех уровнях.
Они успокоились немного только под утро и прижались друг к другу, тихонько беседуя лицом к лицу, смешивая дыхание и наслаждаясь этой, самой сладостной формой близости.
— Как думаешь, в этом мире так же интересно, как там, в мире Дирка Джентли? — тихо спросил Панто, с нежностью думая о том странном месте, где познакомился со столькими интересными людьми и леди Бартиной.
— Не забывай, любовь моя, я ведь там не был, — Сайлас прижал на миг губы к его губам, — ты скучаешь по тому миру?
— Не знаю, любимый. Возможно, я бы хотел туда вернуться… показать тебе его. Это странное, опасное, но и очень интересное место. Хотел бы я оказаться там с тобой, Сайлас, мой принц.
— Считай, ты меня заинтриговал, милый, — в черных глазах Денгдамора заплясали веселые искорки, — возможно, однажды…
— Вам придется ждать не так долго, — негромкий голос заставил обоих принцев подскочить и сесть на постели. Панто сглотнул, в смущении глядя на Создателя Вендимура.
— Милорд, мы к вашим услугам! — церемонно произнес он, украдкой натягивая простыню на чресла. — Если вы позволите нам одеться…
Он не успел понять, как так вышло, что они оба в миг были одеты и стояли перед Создателем. Сайлас сжал его руку в своей, скорее, чтобы приободрить, и Панто был ему за это благодарен.
— Вы нужны сейчас там, снаружи, — сказал Создатель, откинув с лица темный локон, — в том мире, что сейчас является тюрьмой для десятков моих братьев и сестер. И для Бартины Керлиш в их числе. Вы будете сопровождать моего посланника как его телохранители и помощники, потому что ты, Панто, знаешь тот мир лучше всех здесь. А Сайлас не отпустит тебя туда одного.
Улыбка Творца была чарующей. Оба принца преклонили колени перед ним, и он коснулся их голов своими маленькими руками, словно благословляя.
— Вам предстоит миссия, которая может оказаться смертельной. Но мне некого послать кроме вас троих.
— Но кто же третий, мой господин? — почтительно спросил Сайлас, которого явно терзало любопытство.
— Мой друг… очень давно его истинная Суть смешалась с моей и он пребывал, словно семя, спавшее в моем сердце. Но до того он успел увидеть мир, что создал нас всех. И успел стать отцом маленькой девочки. Она родилась из его сердца, разорвав его и выбравшись на свет с кровью на руках. И она стала идеальной убийцей. А отец её был идеальным Часовщиком, способным управлять временем и его течением, правда, увы, теперь эта его способность ограничена несколькими часами времени людей. И в прошлое за миг до рождения леди Бартины, истинное имя которой «Марзанна», он смог вернуть лишь семя, в котором укрывалась его душа.
Создатель сделал жест и рядом с ним появился невысокий хрупкий мужчина с необычным лицом и удивительными огромными светлыми глазами. И впрямь легко можно было понять, что он — родная кровь с Бартиной Керлиш, так велико было их сходство.
— Это Фенн Ленсмарк, холистический Часовщик, — представил его Создатель, — вы поможете ему освободить всех моих братьев и сестер и уничтожить Черное Крыло. После вы вольны будете как вернуться сюда, так и остаться в мире Дирка Джентли на такой срок, какой будет для вас желанным.
Холистический Часовщик нетерпеливым движением изящной руки убрал с лица упавшие кудри цвета старого мёда, почти как у Барт. У него была холодная и немного страшноватая улыбка, как и у его дочери.
— Ну что, выдвигаемся? — голос был таким же прозрачным и стекающим каплями Времени.
В следующий миг они очутились на пустыре, под чужим небом и крошечным огрызком Луны. Панто вздохнул, с неожиданным наслаждением втягивая знакомый безвкусный прохладный воздух.
— Давайте руки, мальчики, — нежно произнес Часовщик, заводя свои за спину, как отец, подзывающий сыновей, — а то как бы не отстали.
