Work Text:
Нагасаки — колыбель англоязычной журналистики в Японии. «Nagasaki Shipping List and Advertiser»1, основанная 1861 г британским предпринимателем Уильямом Хансардом, была первой в Японии англоязычной газетой. Хансард перенес свое дело в Ёкогаму спустя всего несколько месяцев, однако Нагасаки впоследствии видел практически непрерывную череду других газет, выпускаемых на английском языке, до тех пор, пока в 1928 г пресса наконец не замолчала. Хранящиеся сегодня в библиотеке префектуры Нагасаки и других учреждениях английские газеты дарят увлекательное знакомство с событиями в иностранном поселении Оура и с ролью Нагасаки во внутренних и международных делах в XIX — начале XX вв.
Одной из сторон газет, которая редко удостаивается внимания, является юмор. Можно найти множество шуток и юмористических историй, разбросанных среди статей и рекламных объявлений. Они, вероятно, были вставлены для лучшей компоновки текста и сейчас, как и тогда, вызывают скорее тяжкий вздох, чем смех. Однако в газетах есть множество небольших заметок, написанных со всей серьезностью, но ставших необычайно забавными спустя целых сто тридцать лет.
В течение недели в городе были вывешены объявления, предупреждавшие всех, кто упорно продолжит брить голову, что они будут сурово наказаны, если не прекратят эту практику после указанной даты. Полиция получила инструкцию сообщать обо всех правонарушителях в Сайбансё (здание суда). Подсчитано, что в городе проживает около трехсот не соблюдающих новые постановления нон-конформистов, бросающих вызов властям своими бритыми макушками.
»
Также девушкам запрещается петь или играть на самсэнах (сямисен) во время езды на дзинрикшах.
«The Nagasaki Express», 15 февраля 1873 г.)
Таможенники снова отличились. Иностранец, который только что отправил в Европу двух живых оленей, двух медведей и пару диких свиней, был вынужден заплатить 5%-ю пошлину за них и столько же — за корм для них. Последний, во всяком случае, должен был быть свободным от сбора. Мой осведомитель уверяет, что таможенники даже настояли на штамповке несчастных тварей, и, после некоторых хлопот, добились своего! Если так, я надеюсь, кто-нибудь ввезет кого-то самую малость поноровистей — скажем, небольшого аллигатора, маленького тигра или пять юных гремучих змей. Сейчас отгружается несколько тысяч мешков пшеницы, и таможенные чиновники настаивают на том, чтобы поставить штемпель на каждый из них, и, поскольку для устройства вентиляции в трюме, в который должны были грузить зерно, потребовалось несколько досок, отправителю пришлось заплатить за них таможенный сбор.
(«The Nagasaki Express», 8 ноября 1873 г.)
Рекламные объявления
ХОЛЕРА – Последние исследования самых видных ученых современности ясно показали, что ТАБАК ЯВЛЯЕТСЯ УНИЧТОЖИТЕЛЕМ МИКРОБОВ. В виде курения его потребление, однако, НАИБОЛЕЕ ЭФФЕКТИВНО.
(первая половина рекламного объявления «Manila Cigars» в «The Rising Sun & Nagasaki Express», 3 июня 1891 г.)
ЧЕЛОВЕК, ИЗЛЕЧИВШИЙСЯ от сопровождавших его двадцать три года глухоты и шумов в голове с помощью Простого Средства, бесплатно отправит его описание любому, кто обратится к Дж. Х. Николсону, Корт-Хаус-стрит, Калькутта.
(«The Rising Sun & Nagasaki Express», 28 ноября 1888 г.)
Я, Уильям Смит, настоящим уведомляю, что не несу ответственность за долги, сделанные моей женой, Мэри Смит, от моего имени.
(«The Nagasaki Shipping List», 21 мая 1896 г.)
Во время стоянки в Нагасаки корабля «Данбойн» капитан О`Нил получил от владельца судна, стоявшего в соседнем порту, просьбу нанять трех матросов и отправить их в указанное место. Когда люди были предоставлены, капитан О`Нил отослал следующую телеграмму: «Посылаю троих человек через О`Нила». Можно представить себе чувства и слова получателя, когда сообщение дошло до него в виде: «Посылаю трех человек через одного больного»2.
(«The Nagasaki Press», 29 января 1902 г.)
На званом ужине в городе в прошлом августе присутствовали две сестры, одна была вдовой, которая только что сняла траур, а другая недавно вышла замуж, и ее муж на днях ненадолго отправился в Индию. Присутствовавшему молодому адвокату поручили сопровождать вдову к столу. К несчастью, у него создалось впечатление, что его партнерша — дама, чей муж только что прибыл в Индию. Их беседа началась с замечания леди о том, что стоит очень жаркая погода. «Да, очень жарко», — ответил молодой адвокат. Затем в голову ему пришла удачная мысль, и он добавил с радостной улыбкой: «Но не так жарко, как там, куда отправился ваш муж». Взгляд, которым одарила его леди, будет преследовать несчастного юношу до самой смерти.
(«The Rising Sun & Nagasaki Express», 17 июня 1876 г.)
Мужчина вошел в бакалейную лавку и всучил работнику бумагу c каким-то белым порошком. «Я говорю, — произнес он, — что, вы думаете, это такое. Просто попробуйте и скажите, что думаете». Работник понюхал порошок, затем коснулся его языком. «Что ж, могу предположить, что это была сода». «Это именно то, что говорю я, — последовал торжествующий ответ. — Но моя жена сказала, что это крысиный яд. Вы можете попробовать его снова, чтобы убедиться».
Профессор Джон Стьюарт Блэки из Эдинбурга, которого однажды неожиданно отозвали по важному вызову, повесил на двери своего кабинета следующее сообщение, адресованное студентам: «Профессор Блэки не сможет прийти на занятия сегодня». Какой-то озорной студент подошел и стер «с» в слове «classes». Профессор, вернувшийся в университет тем же вечером, увидел стертое место, усмехнулся и сразу стер букву «l». Впоследствии студенты с большим уважением относились к своему наставнику3.
Однажды Джека Лондона представили знаменитому музыканту. «Я тоже в своем роде музыкант, — сказал Лондон. — Мой музыкальный талант однажды спас мне жизнь». «Как это случилось?» — спросил музыкант. «Во времена моего детства в нашем городе произошло сильное наводнение, — ответил Лондон. — Когда вода затопила наш дом, мой отец забрался на кровать и плыл по течению, пока его не спасли». «Ну и?» — произнес музыкант. «Ну и, — отозвался Лондон, — я аккомпанировал ему на фортепиано»4 .
Забавный случай произошел, когда несколько транзитных пассажиров утром понедельника покидали «Императрицу Китая», чтобы совершить короткую поездку на берег. Один атлетический на вид, но тяжелый джентльмен с несомненно шотландским именем, который мог бы поднять вес около 250 фунтов, прыгнул с высоты примерно 3 или 4 футов с нижней площадки трапа в непрочный сампан5 внизу. К его огромному изумлению и полному замешательству лодочника, он пробил хлипкое, но плавучее суденышко насквозь и на мгновение присел, упершись ногами в дно и затыкая остальным собой ужасную дыру, которую проделал. Пока незнакомец был занят этим, владелец судна ревел, как корова, и изрыгал поток площадной брани, которая осталась непонятой пассажиром.
(«The Nagasaki Shipping List», 21 мая 1896 г.)
Япония может считаться одной из величайших военных держав, однако примечательно, как мало свидетельств этого в повседневной жизни нации. Хотя Нагасаки — гарнизонный город, солдат, за исключением нескольких офицеров, не было видно в связи с визитом наследника престола. Подобное событие в Англии наводнило бы столь славный город войсками, которые должны были бы выстроиться вдоль улиц, действуя и как почетный караул, и как особая полиция. В Нагасаки, однако, честь выстраиваться вдоль дороги отдавалась студентам и школьникам, как девочкам, так и мальчикам, и эффект, хоть и ненавязчивый, был, бесспорно, приятным. Для европейцев идея, что члена королевской фамилии принимают в тишине, стала бы, несомненно, новой; чем громче аплодисменты и рев множества духовых оркестров, тем сильнее преданность, согласно западным представлениям. В Японии — напротив; когда мимо проходит высокопоставленная особа, голоса смолкают, и единственным знаком приветствия является почтительный наклон головы… С точки зрения большинства зрителей, японский порядок имеет несомненные преимущества. Английский порядок — леди машут шейными платками, а джентльмены шляпами — обычно приводит к тому, что только зрители в первом ряду мельком видят королевского визитера, те же, кто сзади, не видят ничего, кроме мешанины рук, шляп, и т.д., и т.д. В Японии, когда передний ряд кланяется, те, кто находится позади, видят объект своего почитания, а затем приветствуют его.
(Ежемесячный Cherry Blossoms: The «Nagasaki Press», октябрь 1907 г.)
