Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

«— В этот раз постарайся не умереть.»

***

Темно.

Будто вся тьма мира поглотила это пространство.

Тесно.

Будто в маленькой коробочке.

Кокичи чувствует, что его вот-вот сожмет и раздавит, как ненужный мусор под прессом, выдавив все жизненные соки. Это заставляет его сердце быстро забиться, словно после изнурительной пробежки, а дыхание участиться, что приводит к неконтролируемому приступу кашля. Оума ненавидит это мерзкое, угнетающее ощущение.

Он тянет руку и…

А?

Что?

Задыхаясь из-за кашля, Кокичи выпадает из металлического шкафчика, в котором он был заперт.

Какого черта?!

Почему он все еще жив?!

Наконец перестав кашлять, Кокичи шокированно осматривается по сторонам. Знакомый класс, знакомый робот.

Что, черт возьми, здесь происходит?

Киибо пытается заговорить с ним, но Оума его не слушает, будучи слишком шокированным сложившейся ситуацией.

Он явно должен был умереть. Последнее, что Кокичи помнит — это ледяной пресс и ужасающая боль, ощущения стремительно приближающейся смерти. Ему было ужасно холодно, больно, от яда в крови тошнило и голова раскалывалась на тысячи мельчайших кусочков. А после он лег под пресс и уже в буквальном смысле раскололся.

Тогда как он оказался снова тут?

Он снова в тесном шкафчике, в старом потрепанном классе, в компании подозрительного робота. Тело содрогается от фантомной боли, но в действительности Оума цел и невредим. Да, голова болит и слабо кружится, он чувствует, как к горлу подступает тошнота, но Оума практически уверен, что это из-за того, что его, ну, пару минут назад раздавил пресс, а не из-за того что с его телом что-то не так.

Все было слишком реальным и осязаемым, чтобы быть иллюзией умирающего мозга — он ущипнул себя, чтобы убедиться в том, что это действительно явь, прежде чем вспомнил, что не может доверять и самому себе и своим ощущениям. Даже если он испытывает боль, это не до конца подтверждает реальность происходящего вокруг него.

Он точно должен был быть чертовски мертв. Так почему он здесь?

— Эй, ты точно в порядке? — Киибой продолжает возиться с ним и пытаться получить ответную реакцию, но Кокичи сейчас не до подозрительных тупых роботов.

Хотя, ладно, Киибой не такой уж и тупица. По крайней мере, по сравнению с некоторыми астронавтами.

Кокичи недовольно морщится. Он чувствует как просто мысли о Кайто уменьшают его айкью. Поэтому, решив не тратить лишнее время и мозговые клетки на ерунду, он из последних сил берет себя в руки и наконец встает на ноги. Нужно разобраться в том, что тут, черт возьми, происходит.

(Кокичи не планировал, что после своей смерти очнется вновь в этом дурацком и очень тесном шкафчике. А он ненавидит когда что-то идет не так, как он запланировал.)

— Ну наконец-то встал. Ты казался таким растерянным и болезненным! Ты знаешь, как мы тут очутились и что происходит? — говорит Киибо, и Оума решает наконец обратить на робота хоть немного внимания.

— Ва-а? Ну естественно я был растерян! Знаешь ли, никто не может оставаться спокойным, когда внезапно просыпается в жутко тесном школьном шкафчике! Хотя, я и не ожидал, что робот вроде тебя поймет человеческие чувства, — Кокичи говорит больше на автомате, практически не размышляя над собственными словами. Ему слишком многое нужно обдумать по поводу всего, что происходит вокруг, отвлекаться на Киибо в лишний раз – пустая трата времени. — Но, это была ложь, ни-ши-ши! На самом деле я просто хотел тебя разыграть.

Киибой, как и ожидается, легко заводится и вновь заводит свою шарманку про «робофобию». Действительно, знает ли он еще хоть что-то помимо этого? Его эмоции довольно забавны, но даже это со временем надоедает.

А после в класс заходят Шумай и Каедэй. И все проходит в точности как и в первый раз. Кокичи наконец отключается от происходящего, целиком полагаясь на свою способность говорить глупые и раздражающие вещи, даже не думая над ними и полностью погружаясь глубоко в собственные, уходящие далеко от реальности, мысли.

Он умер. Умер, раздавленный под прессом, как кусок ненужного мусора, не оставив после себя ничего, кроме улик, что должны были помочь Шумаю найти вдохновителя, и толстенного сценария для Кайто, чтобы тот смог успешно пройти суд и завершить его план. Хотя, зная идиота Кайто, тот даже с таким совершенным сценарием как-нибудь умудрится все испортить, совершив наиглупейшую ошибку. Отстой. Ну, сейчас это не так важно, как факт того, что он каким-то образом оказался жив.

После своей смерти Кокичи почему-то вновь оказался в этом темном, тесном металлическом шкафчике, в самом начале этой дурацкой убийственной игры.

Словно персонаж какой-то игры, что после смерти вернулся на точку старта, лишившись только одной из нескольких жизней.

Если вспомнить все его предыдущие предположения по поводу всего происходящего здесь, то это может оказаться весьма… правдоподобным. Все же, если это все всего лишь шоу (а есть действительно огромное количество фактов, подтверждающие эту теорию), то вполне возможно, что и находятся они вовсе не в реальном мире, а в какой-то… симуляции?

И вот вместе со смертью Кокичи весь этот мир перезапустился и все началось с начала, как в компьютерной игре, когда игрок лишился всех жизней и начинает все уровни заново. И, судя по всем, кого он на данный момент встретил, почему-то Кокичи единственный, кто сохранил свои воспоминания.

Конечно, звучит очень натянуто, но это самый логичный вариант из всех, к которым может прийти Кокичи с таким небольшим количеством данных. Поверить в науку проще, чем во что-то сверхъестественное. Однако, если он хочет понять больше, разобраться во всем этом дерьме и собрать все детальки в единый, огромный и запутанный, как паутина, пазл, ему нужно куда больше информации — и сейчас, заранее зная некоторые факты, у него будет куда больше возможностей получить эту самую информацию. Как минимум, на этот раз он знает, куда направить свой взгляд и кто достоин куда более внимательного рассмотрения.

К примеру, навряд ли вдохновитель кто-то из тех, кто умер в прошлый раз в этом безумии. Если Оума не ошибается (что случается крайне редко, между прочим), то вдохновитель определенно захочет дожить до конца игры, скрыв свою роль. Значит, список подозреваемых резко сужается до тех, кто прожил дольше Оумы.

…ну, наверно, стоит еще вычеркнуть Кайто и Маки. Привлекающие внимание, они все еще подозрительны, но уже не настолько сильно. Все же одна попыталась убить его, пусть и не совсем удачно, а второй действительно убил. И Шуичи тоже навряд ли является вдохновителем. Лишь благодаря ему остальные не померли еще на первом суде. Главные герои, внезапно оказывающиеся злодеями, уже давно не в моде. Да и… Кокичи знает, что это глупо, но ему хочется верить в эмо детектива.

В таком случае, главными претендентами на роль вдохновителя становятся Киибо, Химико и Цумуги. Киибо подозрителен просто потому что он робот, но… вряд ли он вдохновитель. И дело даже не в несуществующих способностях Киибо мыслить. Просто, это был бы действительно отстойный сюжетный поворот, окажись глуповатый робот вдохновителем. Типа, робот, управляющий роботом? Что за хрень.

Химико… Уже более вероятно, если бы не одно "но" — ее персонажу было уделено слишком много внимания. Типа, вся эта драма с Анджи и Тенко, рост Химико после их смерти… Люди будут чертовски разочарованы если вся привязанность Химико окажется простой ложью, одурманившей всех.

Такими темпами из всей этой троицы наиболее подозрительна была «скучная серая мышка» Цумуги. На «посредственную» косплеершу никто никогда не смотрел дважды. Кокичи не был исключением, но в этот раз он это исправит. Кокичи нужно будет внимательно за ней наблюдать, ища все подвохи — какой бы хорошей не была ложь, рано или поздно она оступится, совершив ошибку. И тогда Оума ее уничтожит.

Все идет своим чередом — так же, как и в прошлый раз, их всех собирают в спортзале и объявляют о начале убийственной игры. В этот раз Кокичи уделяет больше внимания наблюдению за реакцией «одноклассников» (но старательно избегает Гонту и Миу), что не совсем мог сделать в прошлый раз из-за, ну, собственной паники.

На лицах практически у всех, как и ожидалось в подобной ситуации, читаются страх и тревога, перемешанные с волнением за собственные жизни. Хотя некоторые отреагировали более чем странно — тот же Корекие, хотя с ним все ясно, он сумасшедший. У Рантаро тоже реакция не совсем понятная — Амами определенно многое скрывает, жаль, что в прошлый раз он не прожил достаточно долго, чтобы Оума смог разгадать что именно прячется за его смазливым личиком. Хотя Кокичи практически на сто процентов уверен в том, что это как-то связано с его талантом. Подозрительно.

За своими размышлениями Кокичи чуть не пропустил как Монокума и Монокабы (или они монокубы? Честно, Кокичи не утруждался запоминать) исчезли, а все ученики полезли в свои монопады. Чтобы не казаться уж слишком подозрительным Кокичи так же чисто для галочки полистал свод правил. Он не совсем уверен, но, может быть, если он хорошенько подумает, то сможет найти лазейки и с помощью них придумать еще один план по уничтожению этой дерьмовой, разрушающей жизни людей, игры.

Может, на этот раз ему даже не придется умирать.

Кстати. А если он умрет, то очнется вновь в этом мерзком шкафчике? Это… Хм. Наверное, лучше отложить размышления об этом на потом. Думать об этом не хотелось совершенно. Лучше сосредоточиться на том, что ему делать в нынешней ситуации, повторяющейся вновь.

Должен ли он так же как и в прошлый раз настроить своих одноклассников против себя? Хм… В прошлый раз это привело его к не совсем удовлетворительному финалу. Да и на этот раз он точно знает, кому можно доверять, а кто может нанести удар в спину в самый неожиданный момент. Нет причин остерегаться всех.

…наивно. Откуда такие глупые, отвлекающие от реальности мысли вообще взялись в его голове? Видимо, общество придурков плохо на него влияет.

— Ни-ши-ши, правила достаточно ясные и простые. Не похоже, что эта игра будет скучной, — Кокичи, как ни в чем не бывало, произносит очередную отвратительную ложь.

— Проблема не в этом! — как и в прошлый раз громко восклицает Тенко.

— Пожалуйста, говорите потише. Вы портите атмосферу, — просит Корекиё, а Кокичи мысленно кривится. Чёртов психопат.

После его одноклассники еще немного обсуждают эти дурацкие правила. Поспевать за ними немного трудно. Все происходящее для Оумы словно в густом и непроглядном тумане. До сих пор сложно поверить, что все это — реально. Он вернулся в прошлое, в самое начало этой ужасной, отвратительной игры.

Точно ли это не иллюзия больного, умирающего мозга?

Ну, даже если это ложь… Оума хочет пожить в сладкой лжи еще немного.

В конце-концов, он никогда не был фанатом правды.

***

Они вновь шагают к туннелю отчаяния. Кокичи знает, что это бесполезно, но идет вместе со всеми. Наверное, было бы слишком подозрительно выбиваться из коллектива так рано, привлекая к себе ненужное внимание. Да и должен же кто-то остановить Каеде. Наверное, на этот раз Оуме стоит покончить с этим раньше, чем в прошлый. У него слишком много важных дел, чтобы тратить лишнее время на всякие туннели. Он все еще даже не до конца обработал информацию о том, что действительно вернулся в самое начало, и не определился с планом действий, хотя уже стоило бы. А в прошлый раз они выползли отсюда лишь к ночному времени. Между прочим, Кокичи тоже хочет отдохнуть, а не сидеть над планом всю ночь напролет, не выделив себе ни минутки отдыха.

Уже после попытки двенадцатой у него кончается терпение. Позор, в прошлый раз он продержался дольше — с другой стороны, сейчас он точно знает, что все это бесполезно.

В итоге после попытки шестнадцатой Кокичи решает, что этот цирк пора заканчивать.

—…прекращай уже, — прерывает он Каеде, когда та вновь начинает нести свою вдохновляющую чушь.

В этой игре, где надежда противостоит отчаянию, люди вроде Каеде и Кайто самые опасные. Чем больше надежды ты испытаешь, тем сильнее в итоге отчаиваешься. Все, что эти обнадеживающие придурки делают — пляшут под дудку кукловода. Вдохновитель именно этого ведь и добивается — хочет, чтобы они все поверили в надежду, чтобы в самом конце утянуть ее у них прямо из-под носа, тем самым погрузив их в отчаяние.

Именно поэтому подобные люди так не нравятся Оуме. Думают, что если они такие морально сильные, то и остальные должны быть такими же. Как эгоистично. Хотя в эгоистичности нет ничего плохого. Все люди эгоисты. Проблема в том, в чем именно заключается эгоистичность человека. И в данной ситуации их эгоизм очень опасен.

Они смогут оправиться после падения. Но что на счет остальных?

— Чего? — не понимающе переспрашивает Каеде.

Какая наивность. Трудно представить, что не все разделяют твое глупое, поверхностное и бессмысленное мышление, да?

Каеде хороша, как минимум в мотивировании их одноклассников — Кокичи может отдать ей должное. К сожалению, для настоящего лидера одного этого качества мало. Она не падает духом и пытается сплотить коллектив, и Кокичи это уважает. Однако это не значит, что он разделяет ее безумную точку зрения.

— Сама можешь пытаться сколько хочешь, но заставлять нас — это настоящая пытка, — продолжает говорить Кокичи. Кто-то должен указать ей на ее недостатки — к сожалению, он тут, похоже, единственный достаточно умный и храбрый для этого.

(Кокичи полагает, что слово «жестокий» подойдет больше, но ему нравится как звучит «храбрый».)

— П-пытка?! — недоверчиво произносит Каеде.

Кокичи хочется зевнуть, но это разрушит всю атмосферу. Это так чертовски скучно. Должен ли он сделать что-то неожиданное и забавное? Хм… Это разрушит изначальный сюжет, а Оума не совсем уверен, будет ли у этого больше минусов или плюсов. Так что, пожалуй, как минимум пока что он предпочтет придерживаться известного сценария.

— Знаешь, что самое ужасное? Когда тебе отказывают в праве бросить невозможное дело… Ты не позволяешь нам сдаться, чтобы мы ни говорили. У тебя моральное превосходство… Тебе… Не кажется это пыткой? Когда ты говоришь, что мы не можем сдаться, ты не воодушевляешь нас — ты давишь на нас! — Кокичи полагает, что всеобщая ненависть к нему могла начаться отсюда, где он противостоит всеобщему идолу Каеде.

Ну, не то чтобы Кокичи хоть как-то намерен это менять. Его одноклассники такие скучные, вполне логично, что он возится с ними в ответ.

— Я-я не это имела в виду… — пытается защититься Каеде.

Ей действительно следует потренироваться в контроле собственных эмоций. Хотя эта ее честность, пожалуй, именно то, что всех в ней так подкупает.

А после Кокичи вспоминает, как эта оптимистичная пианистка спланировала убийство за их спинами, и думает, что даже подобной искренности не стоит верить.

Вера, вера, вера…

Почему его одноклассники так тупы и недальновидны?! Люди тут раз за разом показывают, что любой может предать, бросив в бездну смерти, а они все равно продолжают слепо верить всем подряд.

Каеде убила, а ей пририсовали нимб и причислили к святым.

— Эй, тупица! Хватит вести себя так эгоистично! — конечно же, первой на защиту Каеде становится Чабашира, которая думает чем угодно, но только не головой, особенно когда дело касается девушек.

Оума подавляет рвущийся наружу вздох, сохраняя несчастное выражение лица. Он не спорит, он эгоист. Но глупо обвинять в этом его одного — они тут все такие.

— Я-я не веду себя как эгоист… Остальные думают так же… — в своей ребячливой манере отвечает Кокичи.

— Чего? — не верит Каеде. Надо же, как она внимательна к их одноклассникам. А сама столько говорила о дружбе и взаимопомощи.

Ну, Кокичи может ее понять. Каеде была слишком ослеплена возможностью побега. А кто бы не? Хотя, как лидеру, ей определенно следовало быть более внимательной к своим… Подопечным? Кокичи не уверен, как лучше обозвать их класс, чтобы поточнее выразиться. Но он точно не намерен следовать за кем-то, как тупой баран, не соображая своей головой. Даже здесь и сейчас — он лишь позволяет Каеде контролировать их одноклассников, когда сам предпочитает оставаться в стороне, наблюдая за всем этим. Правда, Каеде еще многому нужно научиться. Ничего, у них еще много времени.

(Если только Каеде не казнят. Опять.)

Одноклассники неловко переглядываются, не подтверждая, но и не опровергая. Возможно, ему стоило все же устроить эту истерику чуть позже, когда они уже полностью вымотались.

С другой стороны, Кокичи действительно не хочет терять тут и минуту лишнюю. Он не так давно умер, дайте ему морально восстановиться.

В туннеле ужасная атмосфера, но никто ничего не говорит. Если честно, Кокичи немного удивлен тому, что даже Кайто не вмешался — но он слишком устал на данный момент, чтобы думать об этом. Единственное, чего Кокичи хотел сейчас — отдохнуть и разобраться со всем, что, черт подери, происходит. Какого черта он вернулся в прошлое после смерти?

— Нам не стоит заставлять себя… Давайте найдем другой выход, ладно? — предлагает Оума, считая это достаточным компромиссом.

— Что?! — спрашивает Каеде.

Она действительно даже не думала о гипотетическом существовании другого выхода?.. Конечно, его на самом деле нет (не прямой, по крайней мере — как выбраться из симуляции Оуме все еще не известно. Надо будет расспросить Ируму позже. Ее талант действительно один из самых полезных тут. (Какой позор что в прошлый раз она сдалась и решилась на убийство.) Но все же.

—…Ты говоришь об убийственной игре, так? — хмурится супер серьезный Рантаро.

…действительно? Как он вообще пришел к такому выводу? И Кокичи считал его одним из самых умных здесь. Хотя иногда Кокичи действительно может выражаться довольно не ясно. И никто здесь не знает, что Оума на самом деле пацифист, выступающий категорически против убийств. Что ж, ладно, Амами прощен.

— О, так ты так будешь это интерпретировать, да? — улыбается Оума. На самом деле то, что убийственная игра — первое, о чем он подумал, действительно подозрительно.

Или Оума просто параноик.

…ну, осторожность никогда не бывает лишней.

— Ч-что ты несешь?! Мы никоим образом не должны участвовать в убийственной игре! — восклицает Тенко.

Оума хочет заткнуть уши и закатить глаза. Эти идиоты вообще умеют слушать? Он разве подтверждал предположение Амами?

— Ни-ши-ши… Успокойся. Хочешь жвачку? С ней можно надуть большие пузыри, — мир, дружба, жвачка.

Жаль, что Тенко так легко не успокоить. Эх… Интересно, а у него на самом деле не завалялась где-нибудь жвачка? Он бы от нее не отказался. Оума не помнит, когда жевал ее в последний раз.

— Ох-хо-хо… Похоже, этот маленький дегенерат хочет, чтобы его голову разбили о землю, — Кокичи даже не вздрагивает. По сравнению с угрозами от Корекиё или Маки это вообще полная ерунда.

— Р-ребята, остановитесь, нам не стоит драться… — вмешивается Сайхара. Ох, как жаль, что у Оумы сейчас нет совершенно никакой энергии на флирт с Шумаем.

— Чёрт… — раздается низкий голос Ремы. — Для группы, решившей стать друзьями и работать вместе, мы развалились достаточно быстро.

Кокичи еле сдерживается, чтобы не изогнуть бровь. Он ведь не ожидал, что они серьезно станут друзьями? Они знакомы буквально пару часов, да и подобный опыт — не лучший для знакомства и продолжения общения. Да, прохождение через трудности сближает людей и все дела, Оума знает, у него самого был подобный опыт, но он не уверен, что это относится к данной ситуации. Хотя он явно может представить, как Каеде или Кайто создают общую беседу в каком-нибудь мессенджере и заставляют всех общаться… Хотя, наверное, если бы он им достаточно надоел, то они быстро от него отстали бы. Он прям может представить как они создают еще одну беседу, но на этот раз без него.

В конце концов, лжецы вроде него мало кому нравятся.

Оума считает, что это не справедливо. Почему даже убийца вроде Маки заслужила больше сочувствия? Неужели люди настолько ненавидят ложь? Но ведь Маки тоже лгала.

«— Наша участь не завидна. Тебя будут презирать и ненавидеть. Никто не захочет тебя понять. Просто смирись с этим и иди дальше, не оглядываясь назад. Мир жесток и беспощаден. Особенно к лжецам вроде нас.» — давно услышанные слова звучат в голове.

Кокичи уже забыл и голос, и лицо женщины, сказавшей ему это (он помнит лишь волнистые темно-фиолетовые волосы, которые в детстве так любил сравнивать с собственными), но эти слова почему-то все еще помнит, даже спустя долгие одиннадцать лет.

Ладно. Бесполезно об этом думать. Первым делом Оума должен позаботиться об уничтожении убийственной игры и о победе над мастермаиндом. Налаживать связи с одноклассниками не так важно (совершенно не важно, если говорить откровенно). Гораздо важнее позаботиться о том, как вытащить всех отсюда и уничтожить эту дерьмовую игру. Снова.

Его прошлая попытка ведь сработала? Или космический придурок все космически испортил?

…ну, скорее всего, он уже никогда не узнает ответ. Нужно забыть и идти дальше.

— Мне жаль… Это моя вина. Мне так жаль… — Каеде начала извиняться.

Оума, всей душой недолюбливающий извинения, захотел уйти отсюда еще сильнее. Насколько это будет грубым, если он прямо сейчас развернется и первым покинет этот туннель? Хотя, не то чтобы его хоть когда-то волновали такие вещи как грубость или какие-то элементарные приличия.

Поэтому Оума в итоге так и делает. Не то, чтобы ему было что терять. Да и участвовать в бесполезном споре или руководить этими баранами нет ни энергии, ни желания.

***

Быстро покинув своих одноклассников, Оума направился на склад. Так как он вернулся в прошлое, ему только предстоит заполнить свою комнату всяким полезным барахлом. Стоит начать уже сегодня, пожалуй.

Закинув в ближайшую свободную коробку целую кучу бумаги, карандашей, маркеров, и еще пару вещей, что просто под руку попались, Оума направился в свою комнату. По пути он также зашел в столовую. Пока она еще не закрылась стоит использовать возможность и стащить с кухни несколько бутылочек панты. Закинув любимую газировку в коробку ко всему остальному Оума продолжил путь к своей комнате. Наверно, ему повезло, что он никого не встретил по пути.

Там, швырнув коробку на пол, он устало рухнул на кровать, не чувствуя в себе ни капли энергии на что-то большее. Он действительно слишком устал для всего этого дерьма.

За последние двадцать четыре часа в него выстрелили из арбалета (дважды), отравили долгодействующим ядом, чтобы пытать, раздавили под прессом, а после он вновь очутился в дурацком школьном шкафчике, чтобы узнать, что он оказался в самом начале убийственной игры и вновь вынужден пройти через весь этот ад. Прекрасно, просто прекрасно. Лучше, блять, быть не может.

И, что самое худшее — возможность вновь очнуться в этом чертовом шкафчике, если он снова умрет.

Оума умер под прессом. Он добровольно выбрал смерть, зная, что это поможет уничтожению так ненавистной им убийственной игры. Однако, как оказалось, у вдохновителя были на него иные планы. Потому что Оума без понятия как еще объяснить факт того, что игра перезагрузилась с его смертью, и он единственный, кто сохранил все воспоминания.

В любом случае, что бы вдохновитель не сделал, это было максимально хреновым решением. Для Оумы, естественно.

Он, черт подери, был готов умереть. Он должен был умереть. Не просыпаться вновь в этом мерзком аду. Не видеться вновь с людьми, которые должны были умереть, но сейчас еще живы. Не видеть людей, которых он не ожидал когда-либо вновь увидеть. Не видеть Миу и Гонту-

Кокичи закрывает глаза и делает несколько глубоких вздохов. Не время для паники и нытья. Не тогда, когда за ним регулярно наблюдают. Не тогда, когда жизни его одноклассников под угрозой. Не тогда, когда ему нужно придумать как уничтожить эту игру, желательно с минимальными потерями. Он — Кокичи, черт возьми, Оума, Абсолютный Верховный Лидер. Он не может тратить время на слабость.

Он, наконец, слезает с кровати и идет к коробке, которую притащил со склада.

Не желая забыть ничего из того, что было в прошлый раз, он решает записать это. Все же, запись — самый проверенный способ сохранить свои воспоминания. Хорошо, что у его организации был собственный шифр. Можно не беспокоиться, что кто-то найдет эти записи и прочтет их.

Однако, прежде чем начать писать, Оума хмурится.

Воспоминания, которые им показывали те дурацкие фонарики, определенно ложные. Но если они могут стереть им память и буквально вживить новые воспоминания…

Как Кокичи может быть уверен в том, что его воспоминания на самом деле реальны?

Действительно ли его прошлое такое, каким он его помнит? Является ли его талант реальным или просто очередной выдумкой мастермаинда?

Существуют ли DICE вообще?

Кокичи хмурится сильнее, неосознанно скрывая подкрадывающуюся панику. Тяжело было даже думать о том, что самые дорогие ему люди могут просто не существовать. Что он сам может быть элементарной выдумкой. Что все его существование — лишь ложь.

Кокичи машет головой, отгоняя отвратительные мысли. Даже… Даже если это и так… Он ничего не может с этим поделать. Не сейчас. Это лишь очередная причина, по которой он должен покончить с этой дерьмовой игрой раз и навсегда.

И, что же, если есть хотя бы маленькая вероятность того, что это предположение — действительность… Как много вдохновитель о нем знает? Известен ли ему тайный шифр его организации?

Кокичи не уверен. Единственное, что он знает точно — ему следует придумать новый шифр. Так, на всякий случай. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

***

На разработку нового шифра не уходит особо много времени. Кокичи более чем хорош в таких вещах. Так что уже совсем скоро он записывал на листках бумаги все, что считал хоть немного важным.

Первый мотив — первая кровь и ограничение по времени. Первая кровь должна вступить в силу завтра, а ограничение по времени послезавтра. Практически перед самым окончанием ограничения по времени Каеде убьет Рантаро с помощью устроенной ею заранее ловушки.

Кокичи ненадолго задумался. Раз он вернулся в прошлое, у него есть шанс помешать ей стать убийцей и запустить убийственную игру, не так ли? Может быть хотя бы на этот раз Кокичи не будет таким чертовски бесполезным, когда прямо рядом с ним происходит ужасное преступление.

Что он должен сделать для этого? Отговорить Каеде вряд ли получится… Да и для этого нужно будет снять свою маску злодея. Так что, нет, спасибо. Оума предпочтет более тихий способ. К примеру, что помешает ему разрушить ее ловушку? Каеде ведь сделала своеобразную дорожку из книг, верно? Так что Кокичи может просто перекрыть ее. Это звучит достаточно легко. Если он положит достаточно книг, то шар просто застрянет там, а не упадет на голову Рантаро.

Итак, если Оума правильно все помнит (а он никогда не жаловался на свою память), то Каеде и Сайхара будут тусить в библиотеке в день окончания мотива по времени. Они расставят камеры, и Каеде разложит книги так, что бы создать ловушку для Рантаро. В таком случае, как только они выйдут из библиотеки и направятся в класс над ней, Кокичи нужно будет самому зайти в библиотеку и испортить созданную Каеде ловушку. Это оптимальный способ спасти их обоих от бессмысленной и глупой смерти. Очевидно, камеры заснимут его, и Кокичи придется объяснятся что он там делал, но это ничего, он всегда сможет придумать какое-нибудь оправдание.

Главный вопрос — как отреагирует на это вдохновитель? Кокичи все еще не уверен почему и из-за чего он вернулся в прошлое, и знает вообще ли об этом вдохновитель. И даже если знает, то как он ответит на вмешательство Кокичи в сценарий?

Ну, по правде, не то чтобы Кокичи это на самом деле волновало. Он только рад будет, если сможет вызвать у этого ублюдка мигрень. Да и, в любом случае, стоит решать проблемы по мере их поступления.

Кокичи гораздо интереснее, что произойдет, если по истечению срока никто никого не убьет. Монокума действительно их всех казнит? Или просто будет выдавать им новые мотивы, пока кто-то, наконец, не сломается? Ну, Кокичи скорее всего вновь очнется в шкафчике после смерти, так что ему точно нечего бояться. Да и не то чтобы Оума так уж сильно боялся смерти. Он добровольно выбрал быть раздавленным прессом, между прочим.

Чего Оума действительно боится, так это бесполезной, никчемной смерти.

Именно так бы он и умер, если бы позволил Ируме убить себя. Стал бы очередной жертвой этой дерьмовой игры. Оума не мог этого допустить. Поэтому Гонта, Гонта-

Поэтому вместо него Гонте пришлось умереть бессмысленной смертью.

Кокичи сглотнул. А после вновь помотал головой. Бесполезно об этом думать.

Гонта сам выбрал убить Ируму. Именно Гонта был убийцей. На его руках была кровь — на руках Оумы же ее не было. Оума не убийца.

Но именно из-за него Гонта убил Миу, а после был казнен. Именно из-за него глупый, глупый Гонта так совершенно бессмысленно умер.

Но Кокичи не убийца. Он нет. Не сейчас точно — не тогда, когда Миу жива, все еще дышит, ходит и вставляет повсюду свои вульгарные замечания, когда Гонта цел и невредим и все так же пытается всем помочь.

Кокичи делает глубокий вдох. Он не убийца — не в этой временной шкале уж точно.

(Но гигантские жуки и горящее в огне тело, пожалуй, будут преследовать его во снах еще очень долго.)

***

Весь оставшийся вечер и даже некоторое время от ночного времени Кокичи потратил на то, чтобы вспомнить, что было в прошлый раз, и составить различные варианты того, как это можно изменить. Смерть Рантаро предотвратить легче всего, хотя Оума и не уверен, какие последствия это повлечет. Сложнее всего будет с серийным убийцей Корекиё, но Оума сможет что-нибудь придумать.

Второй мотив… Он может просто заранее украсть видео мотивы, прежде чем они посмотрят их. Кируми получила свой собственный, так что это не должно быть особо сложно. Хотя… Если он хочет украсть видео прежде, чем Кируми его посмотрит…

Видео раздают ночью, пока все спят. Для Кокичи труда не составит взломать замки комнат — но он практически на сто процентов уверен, что Кируми из тех, у кого очень чуткий сон, так что он легко ее разбудит, если прокрадется к ней в комнату. Значит, нужно придумать как сделать так, чтобы в ночь раздачи мотива Кируми спала не в своей комнате. К примеру, занять ее чем-то другим, или… Выкрасть ее ключ? Вау, а это идея. Хорошая возможность проверить навыки воровства Оумы.

И, второй мотив… Самый верный способ разоблачить Мисс Убийцу. Пусть в прошлый раз Харукава никого и не убила (хотя она попыталась убить его — несколько раз, и один раз была невероятно близка к успеху), она Абсолютная Убийца. Маки — одна из самых больших угроз тут, и Кокичи искренне считает, что скрывать этот факт от их одноклассников слишком опасно. Они имеют право знать с кем общаются и от кого ожидать подвоха. Если в этот раз что-то пойдет не так и очерненной станет Маки…

Кокичи жмурится. Слишком много возможностей, и он не уверен, какие из них более вероятны. Вот почему убийственная игра такая сложная — она непредсказуема. Есть цикл, который достаточно легко понять, но на этом все. Отчаяние толкает людей на поступки, которые они никогда бы не совершили при нормальных обстоятельствах. Поэтому действия остальных в этой игре так сложно предугадать.

Некромикон и ключ-карту можно легко украсть, пусть они и не совсем послужили причиной смертей в прошлый раз. Третий суд состоялся из-за того, что Корекие окончательно сошел с ума, а четвертый из-за Миу, испугавшейся метеоритов, которые разрушали мир снаружи. То есть, из-за фонариков с воспоминаниями.

Он схематично зарисовывает места, где примерно обнаруживали все фонарики. Они так же являются всего лишь мотивами, так что Оуме следует от них избавиться прежде, чем его одноклассники узнают об этих фальшивых воспоминаниях.

Да… Если они не узнают о состоянии внешнего мира, то у Миу не будет причин убивать его. В какой-то степени Анджи была права, когда разбила тот фонарик.

Кстати, об Анджи. Ее студсовет… Хм. Наверное, в этот раз ему следует попытаться с ней поговорить. Кокичи может понять ее действия и их причины, но это не значит, что он их одобряет. Хотя, без сомнений, задумка неплохая.

Кокичи вздыхает и массирует висок. Он слишком устал. Дел, которые необходимо срочно выполнить, пока нет, так что Кокичи может просто спокойно лечь спать и дать измученному организму хоть немного сна для восстановления.

Он засыпает очень быстро.

Chapter Text

Кокичи три года, когда он собирает белоснежный пазл на кухонном столе. Картинки нет, и догадываться какую деталь куда совать было достаточно трудно, но интересно и увлекательно. Ему нравятся сложные задачки — они не позволяют скучать в потоке бескрайнего, вечно текущего времени.

Его мама, низкая женщина с вьющимися темно-фиолетовыми волосами и бледной, будто снег, кожей, сидит рядом с ним и болтает с кем-то по телефону.

— Вау, правда? Это так здорово! — голос мамы звучит очень радостно, но Кокичи хорошо знает эти нотки, проскальзывающие в ее тоне. Она всегда говорила так, когда обманывала кого-то. — Поздравляю!

На кухне уютно. Кокичи собирает молочную мозаику, мама сидит рядом с ним и ждет, когда чайник закипит. После этого она заварит ароматное, но горькое кофе для себя и нежное, наполняющее кухню сладким запахом, какао для Кокичи.

Жаль, что онисан сейчас не тут. Хотя, если бы он сидел на кухне вместе с ними, такого умиротворяющего и по-настоящему домашнего покоя бы тут не было. Почему-то он вечно ругался с мамой — наверное, дело в том, что у них обоих был очень вспыльчивый характер.

Закончив разговаривать, мама уставилась на экран телефона с выражением полного отвращения на её лице.

Такое же выражение лица появлялось у нее, когда она видела по телевизору различных тетенек, одетых в красивые и роскошные наряды. Это то, что в книжках описывают как «зависть»? Неужели как злая королева, захотевшая убить падчерицу из-за зависти к ее красоте?

Кокичи хмурится. Нет, мама точно не будет делать ничего подобного!

— Маму что-то расстроило? — осторожно спросил Кокичи, кладя последнюю детальку в белоснежную мозаику.

Семь минут, это его новый рекорд!

— Эта тупая сука хвасталась тем, что ее чертов сопляк поступил в какую-то там супер престижную школу. Фе, — мама высунула язык и сделала вид, что ее тошнит.

Всякий раз, когда мама делала что-то подобное, Кокичи находил это забавным и с трудом скрывал улыбку, появлявшуюся от такой, казалось бы, глупости.

— Ну и пускай хвастается пока может. Не ее же спиногрыз уже в три года знал катакану, хирагану, и практически сотню кандзи, — с этими словами мама ласково потрепала его по фиолетовым, слегка растрёпанным волосам, ощущая гордость за своего сына.

Кокичи думает, что мама преувеличивает. Шестьдесят три далеко от ста. Но, если мама хочет, Кокичи может выучить еще тридцать семь кандзи.

И еще.

И еще.

(Кокичи догадывается, что мама никогда не будет довольна.)

— Кокичи, дорогой, ты отдохнул? — спрашивает его мама, улыбаясь и протягивая ему кружку с теплым и сладким какао.

— Да, мам, — Кокичи ярко и миловидно улыбается. Маме нравится, когда он слушается и улыбается. — Я могу вернуться к урокам.

— Ну что за прелесть! — лепечет радостно мама, а после ее голос становится более жестким. — Хотя бы младший сын меня не разочаровывает.

***

Проснувшись из-за уже привычного утреннего объявления, Кокичи с трудом открыл сонные глаза. Проморгавшись, он пустым взглядом уставился на холодный потолок.

Воспоминания из детства время от времени снились ему. Это не было чем-то необычным. Эти давно забытые моменты, хранящиеся лишь в его подсознании и иногда всплывающие во снах, уже давно не вызывают ни чувств, ни эмоций.

Он отмахивается от сна, как от назойливой мухи. Ностальгия — пустая трата времени, отнимающая и настроение, и силы. Сейчас есть куда более важные вещи.

Он проснулся. Он жив. И он все еще в этой затягивающей, как болото, убийственной игре. Так это было не сном и не иллюзией? Он действительно вернулся в прошлое?

Оума вздохнул и прикрыл глаза. После, наконец, встав с теплой постели, он довольно быстро собрался и вышел из комнаты, не забыв запереть за собой дверь. Ненадолго остановившись перед собственной комнатной, он быстро промотал в голове планы на сегодня и что ему делать прямо сейчас.

В прошлый раз его одноклассники договорились встретиться в столовой примерно в это время. Возможно, так же сложилось и в этот раз. Конечно, тогда это было именно его предложение, а в этот раз он ничего подобного не предлагал, так как был слишком уставшим для этой ерунды, но он практически полностью уверен, что Рантаро или Каеде предложат что-то похожее. Так что Оума спокойным шагом направился к столовой. В любом случае, он был голоден и чертовски сильно скучал по готовке Кируми. Питаться одной только пантой и вредной пищей со склада и из мономоно машины не устраивает даже его и совершенно точно не приносит пользу его желудку.

А после завтрака можно будет поболтать с Анджи или с Рантаро. Или пошпионить за Цумуги. Хотя она навряд ли займется чем-то подозрительным сегодня, так что это, наверное, будет пустой тратой времени. Лучше пойти и побеспокоить Каедей и Шумая. Это хотя бы забавно. Или, может, стоит поболтать с Миу? Было бы неплохо в этот раз завербовать ее пораньше. Ее талант действительно полезен. Хотя Кокичи не уверен, что готов с ней встретиться. Воспоминания о заснеженной крыше и задушенном теле слишком живы в его сознании. Лучше… Лучше перенести встречу с ней на потом. Может, на завтра. Или на послезавтра. Но точно не сегодня.

Ее лаборатория еще даже не открылась, так что это не особо срочно.

В столовой уже собралось большинство его одноклассников. Кокичи уселся рядом с Рантаро, потому что почему бы и нет? Парень-авокадо был одним из немногих, кто ему хоть чуть-чуть симпатизировал тут. Оума действительно хочет, чтобы на этот раз Амами прожил хотя бы чуточку подольше. Он умный и явно что-то скрывает. Кокичи интересно.

К тому же, Рантаро один из немногих от кого действительно может быть толк на суде. Не одному же Шуичи все расследовать? Нет, конечно, детектив действительно умен, но иногда (читай — всегда) на Шумая чересчур сильно полагаются. Оуме даже его жаль. Немного. Совсем-совсем немного.

— Доброе утро, Оума-кун, — поздоровался с ним Амами.

— Утро, Амами-чан! — широко улыбнулся Оума.

— Как спалось? — дружелюбно поинтересовался Рантаро.

От Кокичи не скрылся внимательный и немного озабоченный взгляд Рантаро. Вау, прям как мамочка. Или, скорее, заботливый старший брат. Да, точно. Этот взгляд напоминает Кокичи его отвратительно милых старших сестер. Он игнорирует очередные назойливые воспоминания, отвлекающие от действительности, и сосредотачивается на том, что происходит здесь и сейчас.

На какой-то миг кажется, что глаза Рантаро ярко-серые, а не мутно-зеленые.

— Амами-чан, что за вопрос? — возмутился Кокичи. — Ты разве не знаешь, что я — вампир? Мне не нужен сон!

Амами слегка удивился, но быстро сориентировался.

— Ах, вот как? — улыбнулся Амами. — Но разве вампиры не спят днем?

— Это лишь глупые слухи. На самом деле нам не нужен сон вообще! — уверенно нес чушь Оума, пытаясь отступиться от глупых вопросов.

— Как же вы тогда восполняете энергию? — хмыкнул Рантаро.

— С помощью панты! — особо не думая ответил Кокичи, чем вызвал смешок от Рантаро.

Оума хмыкнул, ковыряясь в еде. Амами иногда бывает слишком внимательным. Неужели по Кокичи так видно, что он практически не спал?.. Да вроде не должно. Или Кокичи просто настолько привык, что никто не обращает внимания на его состояние?

Кируми вновь всех обслуживает, уточняя о предпочтениях и вкусах в еде. Кокичи действительно очень скучал по ее сервису. Ему нужно будет позаботиться о том, чтобы в этот раз она никого не убила. А для этого надо будет лишить её мотива. Хорошо, что он уже примерно определился с тем, как именно это провернуть — не зря вчера так поздно лег.

Впервые за долгое время Кокичи вновь наслаждается прекрасной готовкой Кируми. Без нее тут действительно было просто отстойно.

Последней в столовую заходит Каеде. Что-то из серии «главные герои всегда появляются в последний момент», да? Фу, клише. Всегда такие скучные и предсказуемые. Хотя даже их можно интересно обыграть, если постараться.

— Теперь… каждый из нас пришел, — подвел итог Корекие, оглядев собравшихся. Кокичи захотелось закатить глаза, но он сдержался. К чему весь этот дурацкий драматизм? Он ведь даже не знает о зрителях, что за ними наблюдают. — Кхе-хе-хе… Я счастлив. Похоже, что жертв нет.

Оума безразлично смотрит на собственные ногти. Разумеется, жертв еще нет — первый мотив выдадут только сегодня. Здесь нет настолько сумасшедших, чтобы убивать без причины. Хотя по поводу самого Корекие Кокичи бы поспорил — этот маньяк явно способен на подобное.

— Ну разумеется! — восклицает Киибой. Кокичи решает не тратить на них время и переключается на Каедей.

— Кстати… ты в порядке, Акамацу-чан? — спрашивает Кокичи.

— А? Что ты имеешь в виду? — в недоумении хлопает ресницами Каеде.

— Ну… Ты выглядела очень расстроенной из-за того, что вчера вся вина была повешена на тебя, — отвечает Кокичи, все еще не решаясь менять сценарий.

Да и не то чтобы он упустил лишнюю возможность выставить себя «плохим парнем» в глазах одноклассников. А самое главное — нужно все же обсудить этот момент. Он беспокоит остальных и в первую очередь саму Каеде. Значит, нельзя просто делать вид, что ничего не произошло.

Кокичи часто говорит о том, о чем остальные даже думать бояться. Может, за это его ненавидят? За эту отвратительную, колющую глаза правду? Хм, но «сладкая» ложь тоже никому не нравится. Ужас, какие же люди лицемеры.

— Э-эй… Ты чего это так внезапно- — вмешалась Цумуги, подозреваемая на роль вдохновителя номер один.

Кокичи хотелось огрызнуться, но он сдержался. Нужно продолжать фарс.

— Серьезно, ребят, вы такие грубые. Бедная девочка… Она так старалась поддержать вас, а вы, неудачники, все равно на нее разозлились.

— Зачем опять поднимать эту тему? — говорит Киибой. Даже с такого расстояния Кокичи может услышать как робот скрипит зубами.

— Вообще-то… Разве не ты первым начал обвинять Акамацу-сан? — обвиняет его Тенко, присоединяясь к группе защитников Акамацу. Словно Каеде сама за себя постоять не в состоянии.

— Э-э? Т-теперь это моя вина? Вы что, сговорились против меня?! Ребят, вы отвратительны! Такие противные, такие грубые! — Кокичи кричит и позволяет фальшивым слезам падать.

— Хмф, ты слишком шумный. Прекращай, — вздыхает как всегда мрачный Рема. Бу-у, как скучно.

— Но это правда. Все начали обвинять Акамацу, притом не беря на себя никакой ответственности, — заговорил Кайто. Все же вмешался, а то Кокичи уж подумал, что у астробоя последние мозговые клетки отказали.

— Эй, да ладно вам. Все, наверное, просто устали, — попытался успокоить толпу Рантаро, желая уладить конфликт. Это, конечно же, не сработало, но Кокичи может дать ему балл за старание.

— Завались! Это не оправдание! — кричит Кайто.

Кокичи мысленно морщится. Вечно только кричит да кричит, а остальных вообще не слушает. Как же Кокичи ненавидит людей вроде Кайто, наивных и не видящих дальше собственного носа, думающих, что лишь они правы. От подобных персон, строящих из себя героев и так лицемерно пытающихся направить всех на «путь истинный», Кокичи тошнит.

— Нет, все нормально! Меня это не волнует! — попыталась успокоить Кайто Каеде. — Просто мне… Мне следовало внимательнее отнестись к вашим чувствам. Я так уцепилась за эту идею побега… Мне жаль.

— …ну, ладно. Если тебя это устраивает, то меня тоже, — в итоге сдувается Кайто.

Кокичи немного впечатлен влиянием, которое Каеде оказывает на всех их одноклассников. Совсем немного.

— Фух, чудненько! Теперь разобрались! — улыбается Кокичи.

— Но ты правда первым начал ее обвинять! — возмутился Киибо.

Кокичи захотелось цокнуть, но он все же сдержался. Роботы действительно не умеют читать атмосферу, не так ли?

— Ну, я соврал. Знаешь, ложь во имя всеобщего объединения или что-то типа того, — Кокичи закинул руки за голову, чуть наклонив корпус набок. — Ты знал, что как минимум половина моей лжи сказана с добрыми намерениями?

Одновременно самое лучшее и худшее в роли лжеца — даже если ты скажешь правду… тебе не поверят.

— Теперь ты точно врешь, — говорит Химико, подтверждая предыдущие мысли Кокичи. Иногда Кокичи сам поражается тому, как легко манипулировать человеческим мнением.

— Давайте просто забудем это и обсудим что-нибудь другое, — предлагает Каеде. — Договорились? Давайте лучше все подумаем о том, как нам выбраться отсюда.

— Прежде, чем вы этим займетесь, я хотел бы сделать объявление! — заявляет Монокума, как всегда нахально вмешиваясь в их разговор. Тц, какой ужас. Даже Кокичи не настолько наглый — хотя, разумеется, это наглая ложь.

— Эй, не появляйся так неожиданно! Для моего сердца это слишком большая нагрузка! — забеспокоилась Цумуги. Кокичи действительно не хочет слушать все то супер скучное дерьмо, выходящее из ее рта.

Ах, наверное, поэтому в прошлый раз он и не заметил ее, не заметил угрозу? Ведь Цумуги такая скучная, посредственная, серая и монотонная. Кто бы вообще мог подумать, что кто-то вроде нее мог устроить нечто настолько неординарное, как убийственная игра?

Ужасно. Кокичи мысленно цокает, раздражаясь из-за всего этого. Собственные ожидания ослепили его, из-за чего он так легко сбросил Цумуги со счетов. Непростительная ошибка. Он даже может представить каким разочарованным взглядом смотрела бы на него онесан, если бы узнала. Прям как когда…

…когда что?

Он не может вспомнить. В памяти словно пробел. Определенно работа вдохновителя.

— Ох, простите, я не хотел вас пугать, — в словах Монокумы нет ни капли искренности.

— Значит, ты и вправду хотел нас напугать, — говорит Химико. Кокичи никогда не понимал смысла озвучивать такие очевидные вещи. Это ведь даже не забавно!

— Ну? Что за объявление? — переходит сразу к делу Амами, зарабатывая еще один балл в глазах Оумы.

— Это не чрезвычайно важно, но… — Монокума пытается нагнать некую интриги, что у него явно не выходит. — Оставаться в живых проще, будучи очевидным, просвечивающим насквозь паинькой, верно? Если тебя втянули в убийственную игру, это не значит, что ты сможешь легко кого-то убить… — с этим Кокичи бы поспорил. Некоторые тут более чем готовы убивать (он не показывает пальцем на Шингудзи и Харукаву, нет, совсем нет). — Так что я подумал облегчить вам вход в убийственную игру, дав вам мотив для убийства.

—…мотив для убийства? — переспрашивает Маки, а Кокичи прикусывает язык, чтобы не ляпнуть что-то вроде «ну, ты отлично справишься и без него, не так ли?».

— Вкратце: мотив! Он должен добавить немного загадочности ко всему этому делу! Даже если убийца будет найден, он сможет придумать слезливую историю, чтобы обмануть всех! — воодушевленно заявляет Монокума.

Кокичи незаметно морщится, вспоминая второй суд. Хорошо, что все сейчас слишком заняты словами Монокумы, чтобы смотреть на него.

— Что ты имеешь в виду? Твою логику невозможно понять! — ах, бедный-бедный Киибой.

Если так продолжится, у него точно случится сбой. Может, взорвется процессор, или еще что-то подобное. Не то чтобы Оума был особо компетентен в вопросах техники — да, базовыми знаниями владел, но не более. Хорошо, что среди них есть Абсолютный Изобретатель.

— Сейчас я объявлю первый мотив! Обязательно запишите этот момент для потомков! — продолжает нести чушь Монокума, игнорируя Киибо.

Кокичи лениво размышляет на тему того, сколько слов Монокумы обращено на самом деле к ним, а сколько к зрителям. К примеру, каким еще потомкам, если их большая часть все равно собирается тут подохнуть? Хотя, если это все симуляция, и они очнутся после игры в реальном мире…

— Так вот, особенный мотив, что я приготовил: Бонус Первой Крови! Вау! Для первого произошедшего убийства классного суда не будет проведено! Вы можете поверить в это? Это значит, что первый, кто убьет кого-то, выпустится — никаких обязательств!

Кокичи не уверен, что насчет остальных (многие его одноклассники могут быть очень наивными), но сам он не верит ни в единое слово медведя. Наверняка должна быть хоть какая-то лазейка — без суда это будет уже не так интересно. Это будет уже даже не игрой — просто убийством. Зрителям такой поворот вряд ли понравится и быстро наскучит.

К счастью или к сожалению, в прошлый раз Каеде так и не воспользовалась этим бонусом, проигнорировав его. (Что было, кстати, весьма глупым поступком.) Так что, Кокичи действительно не знает, как медведь выкрутится из подобной ситуации.

— Классного суда не будет? — переспросила Маки, видимо, тоже не до конца доверяя медведю. Кокичи ненавидит соглашаться хоть в чем-то с убийцей-чан.

— Простите, я, возможно, преувеличил важность классных судов в ваших глазах. Так что для первого убийства я решил не проводить классный суд вовсе. Пожалуйста, просто расслабьтесь, успокойтесь и убивайте! Все-таки первое убийство бесплатное! — и Монокума вновь отвратительно смеется. Фу.

— Че? И все?! Нам просто нужно убить кого-то чтобы выбраться отсюда?! — Миу выглядит так, словно хочет ухватиться за возможность — помня, как в прошлый раз она попыталась убить его, Кокичи более чем верит в это. Эта бесхребетная свинья…

Нужно как можно скорее завалить ее работой. Чтобы у нее ни сил, ни времени даже думать о такой дурости, как убийство, не было. Кокичи правда не хочет избавляться от нее вновь, но если она снова сломается… У него не останется иного варианта.

— «И все»?! Что это должно значить?! Пожалуйста, успокойся! — попытался вразумить ее Киибо.

— Бонус Первой Крови?! Не говори так, словно это какой-то бонус на телешоу! — возмущается Тенко, а Кокичи хочется смеяться от того, насколько случайно выкрикнутая фраза близка к истине.

— Пу-пу-пу… Ты так говоришь, но ведь на самом деле ты очень рада, да? — усмехается Монокума. Кокичи тоже усмехается, думая, что на этот раз Монокума не прав — Тенко, как бы странно это не звучало, одна из наименее склонных к убийству в этой группе. Несмотря на ее недалекость и ненависть к мужчинам, Кокичи может хотя бы немного уважать ее уже за это.

— Уж точно не рада! — кричит Тенко.

И чего они все такие шумные?.. Эх. Кокичи надеется, что это собрание закончится как можно скорее. Он уже позавтракал и сейчас хочет просто вернуться в свою комнату.

— Хватит дурачиться… Думаешь, это для нас смешно? — противостоит ему Каеде. Она действительно привлекает к себе слишком много внимания — не удивительно, что в прошлый раз она умерла одной из первых.

—…Хм? — Монокума заинтересованно наклоняет голову.

— Ты серьезно думаешь, что я убью кого-то просто чтобы выбраться? — продолжает говорить Каеде, совсем не понимая во что вляпывается. — В твоих мечтах! Мы не проиграем тебе! Мы пообещали друг другу, что выберемся отсюда!

«Заткнись. Черт возьми, просто заткнись» — мысленно просит Кокичи, равнодушно глядя на нее.

Этой вдохновляющей чушью Каеде лишь рисует огромный крест на себе. Чем больше она будет выделяться, тем активнее от неё будут пытаться избавиться. Чем больше она будет цепляться за надежду, тем сильнее Монокума и вдохновитель будут стараться погрузить ее в отчаяние.

Кокичи действительно ненавидит людей, что даже не задумываются о последствиях собственных слов и действий.

— Пу-пу-пу… Избавьте меня от напускной храбрости, — наконец заговорил мерзкий медведь. — Вам стоит сфокусироваться на том, чтобы выжить. И для этого надо просто убить кого-то, правильно?

— Ах ты… ублюдок! — серьезно разозлился Кайто. Кокичи мысленно усмехнулся, сравнив астронавта с закипевшим чайником, который вот-вот разольет кипяток на плиту.

— Понятно… Дилемма заключенного. Очень умно с твоей стороны, Монокума, — задумчиво произносит Рантаро.

— Все мы знаем, что сотрудничать лучше, чем предавать друг друга, верно? — под озадаченные взгляды одноклассников начинает объяснять Рантаро, пока Кокичи мысленно поражается его терпению.

Сам Оума никогда не любил кому-то что-то объяснять — именно из-за этого общаться с глупыми людьми так скучно и хлопотно, им вечно надо все разжевывать. Объяснения — пустая трата времени, да и, не интересно же! С умными людьми все куда проще.

— Но если ты не сотрудничаешь, получаешь определенную выгоду, которую не получит никто другой. Это стимул, чтобы предать группу, получить преимущество. С этой мыслью в голове мы менее склонны идти на сотрудничество, — продолжал разглагольствовать Амами.

…Что ж, не удивительно, что в прошлый раз парень-авокадо умер самым первым. Он мог бы стать помехой для вдохновителя, если бы прожил дольше — Кокичи сам едва избегал смерти, начиная с суда, наверное, со второго.

Вдохновитель играет не по честному, избавляясь ото всех, кто мешает этой игре.

(Это заставляет задуматься насколько большой помехой на самом деле является Рантаро, раз его убили самым первым.)

— Это план Монокумы, — подводит итог Рантаро. — Создать игру без сотрудничества, чтобы загубить план Акамацу-сан заставить нас работать вместе.

— Что? — Каеде кажется действительно удивленной.

— И если убийство произойдет… Шансы того, что мы будем сотрудничать, уменьшаться еще больше, — произнес Шумай, пряча взгляд под этой дурацкой кепкой. Полный отстой, надо будет украсть ее у него позже.

— Вероятно, этот бонус создан для этой единственной цели, — добавил Корекие-мистер-очевидность-Шингудзи.

— Правда ведь? — не стал юлить медведь. — Готов поспорить, вся эта напряженная обстановка ужасна, да? Поэтому лучше просто убить!

— Ч-чего?.. Ты… — довольно сложно сказать, Тенко больше сердитая или испуганная. Хотя, кажется, злости в ней все же больше.

— Кажется, ты серьезно настроен заставить нас участвовать в этой убийственной игре. Что конкретно является твоей целью? — прямо спрашивает Кируми, так же звуча сердито, но при этом сохраняя присущую ей вежливость и элегантность.

Кокичи вспоминает, что, кажется, сейчас Кайто должен попробовать напасть на Монокуму, из-за чего сюда прибудут те раздражающие медвежата в своих огромных устрашающих мехах и «случайно» раздавят Монокуму.

Однако этого не происходит.

Остальные продолжают что-то говорить, но Кокичи не слушает этот пустой треп, концентрируясь на Кайто.

Что произошло? Что изменилось? Кокичи перепутал время? Перепутал день? Нет, это явно должно произойти сейчас, этим утром.

Но этого не происходит.

Одноклассники что-то говорят, Кайто кажется растерянным, более растерянным, чем должен быть в данной ситуации. Монокума в итоге уходит, уходит целый и невредимый.

Чертовски неправильно. Что вызвало эти изменения? Почему Кайто не напал?

Кокичи не знает. Какое ужасное, слегка пугающее чувство. Нужно понять, что повлекло перемены. Кокичи никак в сценарий не вмешивался, тогда что?

Кокичи нахмурился. Что-то было чертовски не так, и, что самое раздражающее — он не мог понять, что именно. Словно ускользнувшая часть пазла. Вещи, которые он не знал, были интересными, но незнание чего-то важного порождало у Кокичи панику.

Он поворачивается к задумавшемуся о чем-то Рантаро.

— Амами-чан! — зовет его Кокичи.

— Что такое, Оума-кун? — дружелюбно улыбается Рантаро, отвлекаясь от своих размышлений.

— Мне скучно! Развлеки меня! — в своей обычной манере заныл Кокичи.

— Эм… Хорошо? — Рантаро кажется немного неуверенным. — Чем ты хочешь заняться?

— Не знаю, — надулся Кокичи. — Я поэтому и попросил тебя что-нибудь придумать!

— А, прости, — Рантаро неловко засмеялся. — А чем ты обычно занимаешься, когда тебя скучно?

Этот вопрос поставил Кокичи в ступор.

— Когда скучно?.. Хм. Ну, обычно, я строю супер злобные планы по захвату мира, — как ни в чем не бывало пожал плечами Кокичи.

— Это все? А чем ты еще занимаешься в свободное время? — полюбопытствовал Рантаро.

— Ни-ши-ши, наивно полагать, что у верховного лидера вроде меня есть свободное время, — усмехнулся Кокичи.

— Но разве прямо сейчас ты не свободен? — симулируя невежество, Рантаро наклоняет голову на бок, явно интересуясь тем, как Кокичи ответит теперь.

— Неа! — восторженно восклицает Кокичи. — Прямо сейчас у меня супер секретная миссия, в подробности которой я не могу тебя просветить, потому что иначе мне придется послать своих подчиненных убить тебя!

— Это так? — Рантаро недоверчиво изогнул бровь, забавляясь ситуацией. — Тогда почему ты только что жаловался мне, что тебе скучно?

— Глупый, глупый Амами-чан! — Кокичи драматично вздохнул и покачал головой. — Разумеется, это была ложь! Ты правда поверил? Мне никогда не бывает скучно!

Откровенная ложь.

Скука всегда рядом с ним, с самого детства маячит где-то на задворках сознания, проскальзывает во всех мыслях и движениях, но он привык игнорировать ее, просто не замечать. Кокичи лучше чем кто-либо знает, что скука — это яд замедленного действия, медленно отравляющий его мозг и проникающий в каждую клетку тела. Из-за скуки можно умереть или просто сойти с ума.

«— Мальчишка разыгрывает вас, потому что ему скучно. Вы ему скучны, и все остальное ему скучно. Поэтому, просто смиритесь. Хотя, если станет совсем в тягость… Отвлеките его. Займите чем-нибудь: математические задачки, книги, головоломки… Не суть. Главное — не дайте ему заскучать.»«— Повседневность не для него. Такой ум расцветает лишь в хаосе. Самое главное — не дать ему сбиться с пути. Если забросить его… Скука может сделать из него чудовище.»

— Хм… Сделаю вид, что поверил, — Рантаро лукаво улыбается.

— Ты мне не веришь?! Как жестоко! Даже мой любимый Амами-чан больше мне не верит!!! — Кокичи позволяет крокодильим слезам течь.

Вот так вот баловаться и заниматься ерундой с Рантаро оказалось на удивление забавным. Рантаро действительно был не таким скучным, как многие другие их одноклассники.

Рантаро прячет смешок, прикрывая рот кулаком.

Некоторые из одноклассников, которые все еще находятся в столовой, неодобрительно косятся на них. Не то что бы Кокичи было до этого дело. Они могут думать себе что угодно.

— Так значит, у Оумы-куна нет никаких хобби? — все так же улыбаясь, спросил Рантаро.

— Ха-а?! С чего ты взял?! — возмутился Кокичи.

— Ты так и не сказал, чем занимаешься в свободное время, — пожал плечами Рантаро, полностью игнорируя недовольство Кокичи.

— Хм-м… А давай сыграем! — предложил Кокичи, сразу воодушевившись. — Играем в «камень-ножницы-бумага»! Победитель может задать любой вопрос, а проигравший должен будет честно ответить!

— Звучит не плохо, — Рантаро задумался. — Но откуда я буду знать, что ты не лжешь в очередной раз?

— Ха-а? О чем это ты?! Я никогда не лгу!!! — запротестовал Кокичи, снова надувшись.

— Да-да, прости-прости, — Рантаро засмеялся. — Тогда, начнем играть?

Кокичи осмотрелся по сторонам. В столовой уже никого не было — все разошлись кто куда. Бездельничая с Рантаро, Кокичи этого даже не заметил.

— Давай! — с готовностью кивает Кокичи, мысленно подготавливая вопросы. Затянуть Амами в эту игру по праву одна из лучших его идей за сегодня!

— Камень, ножницы, бумага!

Рантаро показывает камень, а Кокичи — бумагу.

Люди могут сколько угодно твердить что в этой игре все зависит от удачи, но правда в том, что предсказать, что твой оппонент выкинет, довольно просто, если внимательно смотреть и анализировать. Если уметь смотреть. А Кокичи всегда хорошо читал людей.

— Видимо, первый вопрос задаешь ты, — улыбка Рантаро все так же идеальна. С таким покерфейсом он бы наверняка стал серьезным врагом в покере. Было бы неплохо как-нибудь сыграть с ним.

— Как и ожидалось, ни-ши-ши. Я еще никогда не проигрывал в «камень-ножницы-бумага», знаешь! Я даже выиграл международные соревнования по этой игре! — нес откровенную чушь Кокичи. Почему-то так вот баловаться с Рантаро было действительно весело.

— Вау, это так? Впечатляет, — подыгрывает ему Рантаро.

Ах, вот почему.

Когда остальные ругались и говорили Оуме «повзрослеть» и «прекратить нести ерунду», Амами просто смеялся вместе с ним. Это действительно освежающе. Странно понимать, что Кокичи может так спокойно болтать не только со своей семьей, но и еще с кем-то.

— Ага. Так что у тебя изначально не было ни шанса, — с притворным самодовольством заявляет Кокичи, а после задумывается. — Хм… Раз уж дело началось с хобби… Мне интересно, чем увлекается Амами-чан!

— Мое хобби? Полагаю… Путешествия, — немного задумчиво отвечает Рантаро.

— Вау, так Амами-чан — путешественник? — восхищенно произносит Кокичи. Путешествия — это весело! Особенно в компании близких.

— Что-то вроде того, — вновь улыбается Рантаро. — У моей семьи много денег, так что я часто брал у отца лодку и просто плавал по всему миру.

— Ого, так Амами-чан у нас богатенький ребенок? — хмыкает Кокичи.

— Полагаю, ты можешь назвать это так, — согласно кивнул Рантаро, совершенно не отрицая этого титула.

— По всему миру на лодке… Эй, эй, я знаю! А вдруг Амами-чан — Абсолютный Моряк?! — произнес Кокичи, взбудораженный собственной идеей.

Нет, ну а что, этот талант объяснил бы странный узор на кофте Рантаро. Серьезно, почему раньше никто не обращал на это внимания, если буквально у всех абсолютов говорящая одежда? Хотя этот талант явно не объясняет всех странностей вокруг парня авокадо. Откуда он узнал об Абсолютной Охоте, про тайную комнату?

— Абсолютный Моряк?.. Не думаю. Хотя, не спорю, звучит круто, — Рантаро рассеянно хмыкает и трет затылок. После он вновь как ни в чем не бывало улыбается. — Продолжим?

— Давай! — радостно улыбается Кокичи.

— Камень, ножницы, бумага!

Рантаро выкинул бумагу. Кокичи выкинул ножницы.

— Ни-ши-ши, победа вновь за мной! — заявил крайне довольный Кокичи.

— Ты и вправду хорош в этой игре, — улыбался Рантаро, но Кокичи заметил его внимательный взгляд. Что-то заподозрил? Ну, в любом случае, Кокичи не жульничает, так что все равно.

— Ага, я, — Кокичи довольствуется собой около нескольких секунд прежде чем вновь обратить внимание на Рантаро. — Второй вопрос — что такое Абсолютная Охота?

У Кокичи есть подозрения, и он хочет узнать, почему Рантаро помнил то, чего не помнили все остальные. А если Кокичи чего-то хочет, он этого добьется.

Рантаро хмурится. Кокичи перестает дурачиться. Атмосфера в столовой сразу становится гораздо более напряженной.

— Ну так что? Не ответишь на вопрос? А, Амами-чан? Если хочешь, мы можем прекратить играть, но тогда ты уйдешь, так ничего и не узнав обо мне, что, наверно, будет о-очень прискорбно! — Кокичи захихикал.

—…Можно пропустить вопрос? — Рантаро казался очень напряженным.

— Неа, — ярко улыбнулся Кокичи.

—…я сам не знаю, что это, — в итоге, после недолгой тишины, сказал Рантаро. — Просто случайно где-то услышал.

Кокичи прищурился. Рантаро что-то не договаривает, но, хорошо, Кокичи сделает вид, что поверил ему.

Значит, Рантаро тоже не помнит. Но откуда тогда он узнал?

— Хм-м, хорошо, давай еще раз! Может, в этот раз ты сможешь выиграть!

—…хорошо, давай, — вздохнув, соглашается Рантаро.

— Камень, ножницы, бумага!

Рантаро вновь выкинул бумагу. Кокичи вновь ответил ножницами.

—…ты и вправду что-то с чем-то, — недоверчиво усмехается Рантаро, глядя на результат. Кокичи усмехается в ответ.

— Что ж, перейдем прямо к делу, Амами-чан, — хлопает в ладоши Кокичи, выглядя необычайно серьезным. Он знает, что рискует, поднимая эту тему, но кто не рискует — тот не пьет панту! Ему нужна информация, а ради нее нередко нужно идти на риск. — Третий вопрос — откуда тебе известно о тайной комнате в библиотеке?

— Откуда ты?!.. — глаза Рантаро расширяются, и он выглядит искренне удивленным от этого.

—…погоди, там что, действительно есть тайная комната? — изумленно хлопает ресницами Кокичи.

Некоторое время они молча смотрят друг на друга.

— Ах, черт, а я просто собирался пошутить… Тайная комната в библиотеке, серьезно? Какое клише! — недовольно бурчал себе под нос Кокичи. — У того, кто это придумал, никакой оригинальности! Еще бы сделали тайный проход в туалете…

— Тайный проход? — вопросительно изогнул бровь Рантаро.

— Ага, — кивнул Кокичи. — Типо, знаешь, у таких мест вряд ли будет лишь один вход. Злодеи очень пекутся о собственной безопасности и заботятся о том, чтобы у них было как минимум несколько путей отступления. Как Верховный Лидер Зла говорю! Или это ло-о-ожь? Кто знает!

Рантаро задумался.

Кокичи прекрасно знает, что после этого Рантаро будет доверять ему еще меньше, но не то чтобы Кокичи это волновало. Он все равно планировал настроить весь класс против себя, так что какая разница?

— Ну что, Амами-чан? Сыграем еще раз? — предложил Кокичи, невинно улыбаясь.

— Знаешь… С меня, пожалуй, хватит на сегодня, — улыбается Рантаро. — Ты ведь все равно не позволишь мне выиграть, не так ли?

— Ух ты, ты догадался! Ни-ши-ши! — Кокичи засмеялся. — Ты так ничего и не узнал, какая жалость! Ну, зато у тебя появилось больше причин провести со мной время и в следующий раз, не так ли? Может, в игре, которую мы выберем на нашей следующей встрече, тебе повезет больше~

— Я… Буду рассчитывать на это, — кивает Рантаро спустя пару минут молчания. — До встречи.

— Пока-пока, Амами-чан! Приходи еще! — помахал рукой через чур радостный Кокичи.

Как только Рантаро покинул столовую, все эмоции пропали с лица Кокичи.

Итак, Рантаро определенно что-то скрывает. И он откуда-то знает о тайной комнате с самого начала. Назревает вопрос — если Рантаро знал, то почему решил попробовать открыть дверь прямо перед окончанием ограничения по времени? Рантаро не идиот, должен был догадаться, что это бессмысленно. Почему пошел на пролом, а не, к примеру, устроил ловушку как Шуичи с Каеде? Как будто Рантаро не знал, что дверь заперта.

А если и вправду не знал? Но это бессмысленно. Откуда он мог узнать о двери, если никогда ее даже не видел? Только если… Кто-то ему сказал. Но кто? Шуичи и Каеде скрыли это даже от Миу, другие не знали, остается только…

Вдохновитель.

Но зачем? Как ни старайся, Кокичи не мог понять мотивов вдохновителя.

У Амами, судя по всему, есть какие-то привилегии. Но при этом в прошлый раз он умер самым первым. Это действительно не имеет никакого смысла.

Нужно думать по другому. Что, если именно из-за этих «привилегий» Рантаро и умер первым? Нет, это тоже звучит бессмысленно. Зачем вообще тогда было давать эти «привилегии»?

Кокичи тяжело вздыхает. Как много вопросов и как мало ответов. Очередная задачка, которую он не может решить, да? Убийственная игра явно на них не скупится. К сожалению, от этого она не кажется Оуме менее скучной.

Ведь как может быть интересной игра, в которую тебя заставляют играть против воли?

Кокичи Оуме пятнадцать (по крайней мере, если верить его воспоминаниям), и он яро ненавидит три вещи: убийства, лжецов, и когда его заставляют что-либо делать против его воли. Убийственная игра собрала целое бинго, так что, вполне логично, что ее он тоже ненавидит.

Chapter Text

— Бесполезный идиот! Почему, черт возьми, ты такой тупой?!

Кокичи прописывает ряд иероглифов, пока мама кричит на его старшего брата.

Кокичи вздохнул. Онисан ведь знает, какой тяжелый у мамы характер, так почему он просто не может сделать так, как она хочет? Это бы так упростило жизнь им всем.

Ах да, точно. Как он мог забыть. Проблема в том, что онисан целиком и полностью унаследовал дурацкий мамин характер.

— Да даже твой младший брат и то умнее тебя! Почему ты просто не можешь быть хотя бы чуть-чуть менее разочаровывающим?!

— Заткнись! — закричал онисан. — Твой любимый Кокичи — монстр!

Кокичи хмурится, глядя на свое отражение в зеркале. Да нет, вроде человек. Почему тогда онисан назвал его монстром? Как странно. Хотя Кокичи вроде слышал что-то о монстрах, выглядящих как люди… Является ли он одним из них? Ой. Это… Не звучит хорошо.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать, поганец?! — мама рассердилась еще больше. Чего и следовало ожидать — она ненавидит, когда ей перечат.

Раздался звук шлепка. Кокичи предположил, что мама ударила онисана. Скорее всего, дала пощечину. Бедный онисан. Должен ли он вмешаться?

Хм… Вряд-ли он сможет хоть как-то исправить ситуацию. Скорее лишь тоже отхватит. Нужно позволить им обоим остыть.

«Онисан ушел в комнату» — понял Кокичи по громкому хлопку двери. Определенно не самое худшее решение.

За три года жизни Кокичи усвоил три основные вещи: его мать — истеричка; старший брат его ненавидит; и то, что зависть — самое ужасное, что есть в человеке.

(Он еще не встречался с истинным безумием.)

***

Как и ожидалось, этим утром Монокума выдал им второй мотив — ограничение по времени. Во время выдачи мотива ничего особенного не произошло, так что Оума сидел, в основном, погруженный в собственные мысли. Раздражающие шутки слетали с его языка сами собой, так что Кокичи мог практически не уделять внимания разговору. После завтрака он одним из первых покинул столовую.

Если говорить по-честному, Кокичи не видел никакого смысла в лишнем контакте с одноклассниками. Они были разочаровывающе бесполезными, и зачастую только и делали, что мешались под ногами да полагались во всем на Шумая, слишком бесхребетного, чтобы отказать этим придуркам в помощи. Что еще хуже — большинство из них было способно на убийство. Кто угодно в любой момент может предать его, стоит Кокичи лишь задуматься о такой ерунде как «дружба».

(Даже, черт возьми, Миу. Трусиха Миу, являющаяся одной из самых ценных фигур здесь и также человеком, с которым Кокичи действительно хотел бы сотрудничать.)

(Он знал, что не должен был никому верить. Любой рано или поздно ударит его в спину.)

В общем, тратить время на разговоры с одноклассниками было бесполезным занятием. Вчера он и так потратил впустую кучу времени. А тратить время зря — критическая ошибка в убийственной игре.

(Кокичи помнит, чем это закончилось в прошлый раз.)

(Его до сих пор выворачивает наизнанку при одном лишь упоминании о «Собачьем вальсе».)

Поэтому сегодня он решил уделить время осмотру Академии. Здесь еще осталась куча загадок, которые Кокичи так и не раскрыл. К примеру, те странные надписи на камне и в котельной. Или потайная комната в библиотеке.

Еще слишком много всего неясного осталось даже для него, пережившего целых четыре классных суда.

(Кокичи надеется, что больше ему не придется участвовать ни в одном из них.)

(Игры — это весело. Но не тогда, когда тебя заставляют в них играть, и тем более не тогда, когда тебе приходится убивать.)

Направляясь к камню с подсказкой во дворе, Кокичи размышляет о «прошлой» игре и своих в ней действиях, приведших его к смерти.

Кокичи был готов к подобному финалу с того самого момента, как взвалил на себя роль злодея. Он знал, что для таких, как он, хороший конец — лишь мечта. И что уж тут скрывать, Кокичи был не против умереть, если бы его смерть помогла остановить эту дерьмовую игру. Если бы он умер красиво и не просто так. Если бы его запомнили.

Кокичи готов к смерти, если это не будет скучно.

Однако, «быть готовым» и «желать умереть» — разные вещи.

Кокичи не хочет умирать. Не снова.

Сейчас, зная ожидающую его концовку, должен ли Кокичи ее изменить? В силах ли он вообще это сделать? Есть ли иной вариант? И действительно ли в этой ситуации объединить весь класс против себя — оптимальное решение?

Нужно ли Кокичи вновь притворяться вдохновителем?

Из плюсов: идиоты не будут мешаться под ногами и прерывать его расследования; можно не бояться удара в спину; это здоровски разозлит вдохновителя (супер важно!!!); и так его точно запомнят.

Из минусов: практически стопроцентная вероятность вновь умереть (не страшно); всеобщая ненависть (еще менее страшно).

…пока что Оуме кажется, что плюсов явно больше, чем минусов. Стоит оставить это как хотя бы запасной план.

Не то чтобы у Кокичи изначально был большой выбор. Спасибо, но он не собирается доверять всем подряд. Даже если сейчас он более-менее знает, кто способен на убийство и предательство, а кто хоть немного надежен… Всё в любой момент может перевернуться с ног на голову, стоит сценарию хоть немного измениться. При правильном мотиве и самый святой из них может убить.

(Кируми, Гонта, Каеде… Они все заботились об остальных и были так добры ко всем. Это не помешало им убить.)

У Кокичи твердые принципы, не позволяющие ему опуститься до убийства. Однако, окажись он под колоссальным давлением, сколько бы эти принципы продержались?

(В конце-концов, из-за него погибли Гонта и Миу. Их смерти на его совести. Их кровь на его руках.)

(Он должен был придумать план получше. Он мог бы придумать план получше. Так зачем было прибегать к убийству?)

(На самом деле, он знает ответ.)

(Он просто испугался.)

Подойдя к месту назначения, Кокичи тут же понимает, что что-то тут не так. Проведя достаточно времени на улицах, он привык доверять своей интуиции в подобных делах.

Бесшумно ступая по зеленой траве, Кокичи внимательно прислушивался и всматривался во все вокруг. Что-то было не так.

Понимание нахлынуло практически сразу же — Кокичи был тут не один.

Амами сосредоточено глядел на «horse a», написанное на камне, словно пытался разгадать шифр.

Вот что было неправильно.

Рантаро не должен был быть тут. Этот камень должен был обнаружить Гонта. Именно Гонта рассказал об этом всему классу. Не Рантаро.

Но Рантаро так много скрывал. Он нашел этот камень и в прошлый раз самым первым? Если так подумать, он ведь еще и потайную дверь обнаружил. Слишком много совпадений, чтобы это было просто «случайностью».

Возникает резонный вопрос — как?

С Шумаем все ясно, он же все-таки детектив. Но кем был Рантаро? Он уверяет, что не помнит своего таланта — это действительно так? Или его талант… Может дать какое-то преимущество в этой игре?

Не детектив, не убийца… Что еще может быть полезно в убийственной игре? Что может быть полезно в разгадывании загадок этой академии в частности?

Сколько бы Кокичи не размышлял над этим, в голову ничего не приходило. Странно.

Ну, как бы то ни было, одно Кокичи знал наверняка — у Рантаро была особая роль в этой игре.

Но тогда почему он умер первым?

Откуда Рантаро узнал про потайную комнату и эти шифры?

Почему он умер в той библиотеке?

Что-то не сходится. Чем больше Кокичи думал, тем меньше находил во всем этом смысла.

(Возможно, он слишком много думает. Но это определенно лучше, чем не думать вообще.)

(Признаться, иногда он немного завидует своим одноклассникам-идиотам.)

— Амами-чан! — наконец дал знать о своем присутствии Кокичи, натянув на лицо привычную наглую усмешку.

— Оума-кун? — Рантаро вздрогнул от неожиданности и сразу же повернулся к нему.

— Ой, а чего это ты тут делаешь? — сделав максимально любопытное выражение лица и подбежав к Рантаро, Кокичи взглянул на камень, на котором, как и прежде, было написано «horse a». — Ва-а, ну надо же! Это Амами-чан написал? Никогда бы не подумал, что ты из таких людей!

— Нет, это… Тут было, — неуверенно ответил Рантаро. Что же, Кокичи мог понять его нежелание делиться подобной уликой.

— Хм-м, horse a? Как странно. Что бы это могло значить… — Кокичи сделал вид, что задумался.

Рантаро бросил на него подозрительный взгляд. Кокичи мысленно усмехнулся, догадываясь, о чем он думает.

«horse a»«twince b»Кокичи Оума. 21 июня.

Горечь наполняет его горло, когда Кокичи размышляет о том, что вдохновитель в любом случае планировал его подставить. Единственное, что утешает — Кокичи определенно превзошел все ожидания этого ублюдка.

И сейчас, вернувшись в самое начало, Кокичи намерен ударить вдохновителя в спину как можно больнее.

— Расскажем об этом остальным? — невинно поинтересовался у Рантаро Кокичи.

На самом деле, Кокичи действительно любопытно, что же выберет Рантаро. В прошлый раз он промолчал. Изменит ли появление Кокичи что-нибудь?

Рантаро задумался.

— Не думаю, что нам есть смысл поднимать панику раньше времени, — в итоге решает Амами. — Пока мы не поймем, что значит эта надпись… Давай сохраним ее в секрете?

Рантаро улыбался, словно не он сейчас предлагал скрыть от одноклассников важную улику.

— Вау, общий секрет с Амами-чан? Звучит волнительно! Я буду молчать! — тем не менее произнес Кокичи, на самом деле полностью понимая и даже поддерживая паранойю Рантаро. — Но это ложь! Мне слишком сильно хочется похвастаться этой находкой, так что расскажу о ней всем завтра же за завтраком!

— Это так? — Рантаро казался лишь чуть обеспокоенным, а в основном… любопытным? — Ну, не то чтобы я мог тебя остановить. Полагаю, мне остается лишь надеяться на твое понимание.

Мысленно Кокичи восхитился уравновешенностью и рациональностью Рантаро. Многие другие на его месте уже начали бы кричать и ругаться, а некоторые, наверно, даже пустили бы в ход кулаки. Или просто бы попытались его придушить (он не указывает пальцем на Маки, нет, точно нет). Как жаль, что в прошлый раз он умер первым.

А может, это наоборот плюс. Вряд ли он сумел бы с тем же успехом притвориться вдохновителем, останься Рантаро в живых. Обмануть кого-то вроде Амами было бы не просто. Он действительно проницательный парень.

Кокичи не имеет в виду, что Шуичи просто обмануть (хотя, ладно, это и вправду так), но… у Шумая есть какое-то необъяснимое упрямство, не позволяющее ему смотреть дальше собственного носа. Кокичи практически полностью уверен, что Шуичи заразился этим от Кайто. Все попытки мыслить логически всякий раз заглушались его идиотскими речами о вере. Должен ли он попробовать на этот раз держать их подальше друг от друга?.. Люди вроде Кайто слишком опасны в этой игре. Особенно для Шуичи.

Кайто призывает всех засунуть логику в задницу и «слушать свое сердце». Какая шутка. Ну разве это не идиотизм? Подобное недопустимо, особенно в убийственной игре. Особенно для Абсолютного Детектива.

(Остальные могут упиваться своей чушью сколько угодно — Кокичи на них плевать. Все равно они совершенно бесполезны. Шуичи, Миу, и еще плюс-минус пара человек — из пятнадцати учеников ровно столько представляли хоть что-то толковое.)

— О, я знаю, я знаю! — восклицает Кокичи, и в его глазах сверкают искры. — Давай сыграем?! Если ты выиграешь — мы сохраним это в секрете. Если выиграю я — мы расскажем про нашу находку одноклассникам. Ну разве не хорошо звучит?

— Почему-то мне кажется, что ты меня обманываешь, — улыбается Рантаро. — Но если ты хочешь сыграть, то я не против. Во что будем играть?

«— Почему-то мне кажется, что ты меня обманываешь» — нечан смеялась, говоря это.

— Как насчет русской рулетки?! Только чур револьвер будет полностью заряжен, и ты стреляешь первым! — с восторгом предлагает Кокичи. Может быть хоть Амами-чан согласится испытать свою удачу вместе с ним.

— Эй, но разве тогда я не умру? — не смотря на слова Рантаро не выглядит особо обеспокоенным. Забавно! — Может лучше сыграть во что-то менее смертельное?

— Бу-у, как скучно. Но так как ты — мой любимый Амами-чан, так и быть, я сделаю для тебя исключение. Мы сыграем в Тень! Пришло время ду-ду-ду-ду-ду-дуэли! — еще более драматично и восторженно воскликнул Кокичи.

— Игра в тень? — Рантаро вопросительно изогнул бровь а в его глазах вспыхнуло что-то похожее на осознание. Вау, он смотрел Ю-ги-о? Приятно встретить ценителя в этом месте. — В какую именно игру ты предлагаешь сыграть?

— Хм… Для начала, предлагаю найти более удобное место! — хлопает в ладоши Кокичи, и направляется в сторону беседок. Рантаро тихо смеется и идет за ним следом.

Когда они рассаживаются на лавке, Кокичи достает свои излюбленные карты, которые всегда носит при себе.

— Каждый из нас вытягивает по одной карте из колоды, — заявляет Кокичи, кладя колоду посреди них. — Выиграет тот, чья карта сильнее! Я начну!

Взбудораженный, Кокичи вытягивает карту из колоды. Девятка.

— Ни-ши-ши. Мощь Сердца Карт сильна во мне. Я вытянул цифру девять! Это вполне сильная карта! Сможешь ли ты выиграть, Амами-чан?!

Рантаро прячет улыбку, наблюдая за тем, как Кокичи балуется с картами.

— Теперь мой черед, да? — спрашивает Рантаро, оглядывая колоду придирчивым взглядом.

— Именно! Вытяни карту и дай волю своей атаке! — все так же взбудоражено отвечает Кокичи.

Рантаро тянет руку к колоде и вытаскивает одну из карт.

— О. У меня десять. Кажется, я победил, — Рантаро беззаботно улыбается, показывая Кокичи карту.

— Ч-что?! Как это может быть?! Ты вытянул карту Возрожденного Монстра?! — изумился Кокичи.

На самом деле, он был не особо удивлен. В этот раз он не жульничал и не стремился выиграть, так что, нет ничего удивительного в проигрыше. Его удача всегда была немного дерьмовой.

— В любом случае, я победил, — Рантаро все так же беззаботно пожимает плечами. — Значит, мы сохраним эту надпись в тайне, верно?

— Конечно! Верховные Лидеры злых организаций никогда не нарушают своих обещаний, — уверенно заявляет Кокичи. — Или это ложь? Кто знает~

— Я рад, что мы с этим разобрались, — произнес Рантаро. — Хотя, если честно… Мне немного любопытно, как ты там оказался.

Кокичи недоверчиво изогнул брови. Воу-воу-воу, парень авокадо перешел в наступление? Ну, если так… Это была весьма паршивая атака.

— Я? Просто гулял по территории и случайно забрел туда, — отвечает Кокичи, беззаботно улыбаясь и болтая ногами. — А как там оказался Амами-чан?

— Ах, вот как. У меня все тоже самое, — улыбнулся Рантаро.

— Ни-ши-ши. Вот так совпадение, — Кокичи усмехнулся.

— И не говори. Прям как вчера с тайной комнатой, — так же усмехнулся Рантаро.

— Кажется, наша удача невероятно высока, — говорит Кокичи, игнорируя все намеки от Рантаро.

— Не думаю, что это можно назвать «высокой удачей»… — бормочет себе под нос Рантаро. Они оба прекрасно знают, что Кокичи его прекрасно слышит, но делают вид, что это не так.

— Что ж, хорошо сыграли, Амами-чан! Надо будет еще как-нибудь повторить, — Кокичи подмигивает ему и убегает в здание академии.

— Обязательно, Оума-кун, — говорит ему вслед Рантаро.

***

Рантаро тяжело вздыхает и откидывается на спинку лавочки, глядя в сторону академии, в дверях которых только что исчез, наверное, самый подозрительный его одноклассник.

Амами прекрасно знает, что для того, чья коронная фраза звучит как «я совсем не подозрительный» он и сам не особо внушает доверия. Все же, Рантаро даже собственного таланта не назвал. Он не понимает как остальные вообще купились на его «выборочную амнезию» и не нашли это ни капли подозрительным. Рантаро никогда не замечал за собой способности особо хорошо лгать — значит ли это, что все остальные просто слишком доверчивые?

Они оказались посреди убийственной игры, сегодня им установили лимит по времени, но, кажется, многие его одноклассники еще не поняли в насколько ужасной ситуации оказались на самом деле. Они просто глупы или намеренно игнорируют реальность?

…ну, как бы то ни было, Рантаро полагает, что это их дело. Рантаро в любом случае намерен вытащить всех отсюда самостоятельно — только у него есть «бонус выжившего», и, значит, только он на это способен. Да и… Он не достаточно доверяет никому из здесь находящихся, чтобы сотрудничать. Кто угодно из них может оказаться вдохновителем.

Ну, или большинство из них.

Кокичи Оума, за неимением другого слова, был странным. Очень, очень странным.

Оума явно гораздо умнее, чем показывает. И знает больше, чем рассказывает. Даже как-то узнал о тайной комнате.

Убедившись, что рядом с ним никого нет, он достает свой планшет с бонусом выжившего. Там смотрит на карту с двумя знаками вопросов и тайную комнату, не указанную на карте его студенческого монопода. Секретные места, о которых должен был знать только Рантаро, но откуда-то узнал и Кокичи.

Рантаро закрывает глаза и анализирует имеющуюся информацию. Horse a. Twince b.

Кокичи был единственным тут, чье имя связано с лошадью, и чей знак зодиака — близнецы. Это, наравне с его крайне подозрительным поведением, делало его подозреваемым номер один.

…и в то же время именно из-за этого Кокичи был тем, кого на роль вдохновителя Рантаро подозревал меньше всех. Потому что, кто бы эту игру не затеял, каким придурком или мазохистом нужно быть, чтобы вот так вот ссылаться на самого себя? Рантаро не верится, что вдохновитель настолько сильно хочет оказаться раскрытым. Наоборот больше похоже на то, что он хочет остаться в тайне до самого конца.

Так что… Все эти шифры и «подсказки»… Больше похоже на то, что настоящий вдохновитель активно пытается подставить Оуму. Даже возможно, что у Кокичи тоже есть какой-то бонус вроде «бонуса выжившего» Рантаро. В таком случае… Может ли Рантаро довериться ему, хотя бы немного? Доверять кому-либо в его ситуации — опасно, Рантаро это знает. Но еще он знает, что помощь ему бы явно не помешала. И союз с кем-то умным и информированным, как Кокичи, определенно принес бы ему пользу.

(Да и сам по себе Кокичи ему нравился — он вел себя как раздражающий младший брат и тем самым напоминал Рантаро его младших сестер, тех, кого он не смог спасти, защитить, за которыми он не уследил-)

(Это заставляет его иррационально желать защитить Кокичи. От вдохновителя, от убийственной игры, от всего. Маленькое, глупое желание, особенно если учесть небольшую вероятность того, что Кокичи все же является вдохновителем. Рантаро знает, конечно знает, но ничего не может с собой поделать.)

Нет даже нужды раскрывать все свои карты, вроде своего таланта и бонуса. Взамен Рантаро так же не будет требовать, чтобы Кокичи раскрыл, откуда же он столько знает. Это подозрительно, но не похоже, чтобы мальчик являлся самой большой угрозой здесь. Рантаро не против секретов, если они никому не вредят. Он и сам многое скрывает. Поэтому, если они просто объединят свои усилия для поиска вдохновителя, этого будет достаточно.

Рантаро с очередным тяжелым вздохом открывает глаза и встает со скамейки. У него есть время до завтра, чтобы решить, стоит ли эта игра свеч или нет. А сейчас, у него есть еще места, которые нужно проверить. Нет времени вот так сидеть без дела.

***

Уже в академии Кокичи спускается в подвал. Там, через открытую дверь, он видит Цумуги в библиотеке. Подозрительно.

Кокичи направляется в игровую комнату. Лучше всего поторчать там некоторое время. И игры рядом, и за мисс Посредственностью понаблюдать можно. Как удобно.

Старенькие аркадные автоматы напоминают Оуме игральный центр, в котором он любил играть со своими сестрами. Они с Хиной ходили туда каждые выходные. Именно в нем он и познакомился с Чиа-не.

Если, конечно, эти воспоминания вообще реальны.

От безрадостных размышлений Кокичи отвлекают шаги в коридоре. Он оборачивается и видит Каеде. Отлично, побеспокоить Каеде сейчас самое то. Как хорошо, что она сама к нему пришла!

— О, Акамацу-чан, — Кокичи улыбается и машет ей рукой.

— Привет, Оума-кун. Ты ведь не занят? — спрашивает Каеде, как всегда улыбаясь.

— Зависит от того, чего Акамацу-чан от меня хочет, — безмятежно отвечает Кокичи, убирая руки за голову.

— Да ничего такого, просто подумала, что было бы неплохо поболтать, — слегка нервничая, отвечает Каеде.

— Ни-ши-ши… Странно, что ты пришла поговорить со мной, Акамацу-чан, — усмехается Кокичи, склоняя голову набок.

— Как бы то ни было, мне просто так захотелось. Если ты не хочешь проводить со мной время, так и скажи, — Каеде словно дуется.

— Что?! С чего бы мне делать таааак?! Я бы никогда не отказался от твоего приглашения, Акамацу-чан, — наигранно возмущается Кокичи. — …Шучу! Это просто ложь!

В отличии от некоторых его одноклассников, несмотря на их разные мировоззрения (а может и не совсем разные — Кокичи помнит, как Каеде тайком ото всех остальных попыталась остановить игру, и даже переступила через собственную мораль ради этого) и роли, Каеде вовсе его не раздражала. Наоборот — она была забавной и не скучной. Иногда она превосходила все его ожидания, искренне удивляя его. А на это далеко не каждый способен.

Таких интересных персон Кокичи встречал крайне редко, и Оума не из тех, кто откажется от подобной компании.

— Боже… — Каеде вздыхает.

Су-у, разве не она первая захотела с ним поговорить? Тогда почему она кажется такой недовольной? Уже передумала? Как подло с ее стороны!

— Эй, не разговаривай со мной таким тоном… В конце концов… — Кокичи делает паузу, чтобы нагнать интригу. — …это твоя вина, что я плохо к тебе отношусь.

— Моя вина? — не понимающе переспрашивает Каеде.

— Потому что… ты совсем забыла обо мне, — говорит Кокичи, делая максимально огорченное выражение лица.

Хотя, не то чтобы ему пришлось притворяться — сложившаяся ситуация отнюдь не радовала Оуму. Вернуться в самое начало и при том оказаться единственным, кто сохранил все воспоминания… Такой отстой. Кокичи интересно, чем же он так провинился, что ему снова приходится проходить через всё это.

Это из-за того, что он супер-пупер сильно разозлил вдохновителя в прошлый раз? Ах, к черту. К черту эту скучную игру и мошенника вдохновителя, что так сильно хочет, чтобы его дурацкая игра шла гладко. Как чертовски грубо с его стороны.

— Ха? Забыла?! — Каеде выглядит искренне изумленной.

А Кокичи больше поражается ее реакции. Она уже забыла, как сюда попала. Так почему же тогда Каеде так удивлена возможностью того, что она могла еще что-то забыть? Серьезно, люди здесь слишком полагаются на свои явно отредактированные кем-то воспоминания. Хотя, похоже, далеко не до каждого дошло, что в их воспоминаниях покопались… А если и дошло, то они явно не придали этому должного внимания. Глупо. Но этого и следовало ожидать. Кокичи сразу понял, что на разумность его одноклассников можно и не рассчитывать.

— Я больше не могу этого выносить! Я не забыл! Я думал о тебе все это время! — драматично восклицает Кокичи.

— Ты снова врёшь? — спрашивает у него Каеде.

— …нет, — с пустым лицом произносит Кокичи спустя недолгое молчание.

Все равно это правда, в которую никто никогда не поверит. Кокичи сам с трудом принял эту истину. Поэтому, даже если он честно признается, вполне очевидно, что его слова просто примут за очередную ложь.

— Ха…? — Каеде издает недоверчивый смешок.

— Хотел бы я… но даже я не настолько хорош во лжи, — добавляет Кокичи. — Ах-ха-ха… Я могу быть злым верховным лидером, но даже у моей лжи есть стандарты

— Х-Хорошо, тогда, если ты не лжешь, можешь помочь мне освежить память, чтобы я могла вспомнить? — просит у него Каеде. — Например, где мы встретились или что происходило, когда мы встретились… Подобные вещи.

— Хммм, давай посмотрим. Мы познакомились… — Кокичи задумывается. — …при враждебных обстоятельствах, подобных этому.

— А? — переспрашивает Каеде, удивленная.

— Ты приютила меня, когда я бежал от своих врагов. С твоими навыками игры на фортепиано, тебе удалось собрать достаточно денег, чтобы финансировать мой побег… — уверенно продолжал нести чушь Кокичи. — Но потом я предал тебя! Я продал тебя своим врагам, и ты была быстро убита!

— Это все было ложью! — восклицает недовольная Каеде.

— Ага, именно! Здесь мы и познакомились! Я не могу поверить, что ты купилась на это, Акамацу-чан. Ты такая доверчивая, — дразнит ее Кокичи. — Продолжай в том же духе, и ты можешь оказаться первой, кого убьют, понимаешь?

Или первой, кто кого-то убьет.

— Эй, Оума-кун… Некоторые вещи просто лучше оставить невысказанными. Ты понимаешь, что я имею в виду? — Каеде хмурится, предупреждая его, что он зашел слишком далеко.

Ах. Снова это. Кокичи не нравится, когда его пытаются поучать. Особенно когда это делает кто-то малознакомый Оуме. Кокичи не слушал собственных старших сестер, буквально вырастивших и воспитавших его, так почему кто-то вообще ожидает, что он будет слушать кого-то еще?

— О, ты злишься? Прости, прости! Тогда я вообще больше ничего не скажу! — легко игнорирует ее недовольство Кокичи.

После этого Каеде уходит.

Кокичи безмолвно смотрит ей вслед, после чего возвращается к осмотру игровой комнаты. Какая морока.

***

Ночью, когда все уже спали, Кокичи воссоздавал чертежи всех придуманных им в прошлый раз механизмов. Кто знает, что ему сможет пригодиться сейчас. В любом случае, электромолоты и электробомбы точно лишними не будут, и чем больше всего у Кокичи будет, тем лучше. Больше инструментов — больше возможностей.

Если Кокичи правильно помнит, лаборатория Миу откроется завтра (или можно считать, что уже сегодня? Сколько сейчас вообще времени?). Вот тогда-то точно нужно будет нанести ей визит. Будет только лучше, если в этот раз их сотрудничество начнется раньше, чем в прошлый. Тогда у Миу будет больше времени, чтобы сделать что-то полезное.

Кокичи задумался о минусах работы с Миу.

Начать стоит с того, что Миу — гребанная трусиха с очень высоким инстинктом самосохранения и которая слишком легко ломается под давлением. Раньше Кокичи думал, что с этим можно работать. Эти мысли исчезли сразу после того как Миу решилась на убийство.

Решилась убить его, Кокичи Оуму.

Кокичи, у которого и без того всегда были огромные проблемы с доверием, после подобного предательства от человека, в которого он вкладывался чуть ли не больше всего в этой чертовой игре (потому что талант Ирумы действительно невероятен) закрылся еще больше. Нельзя винить его в этом.

В любом случае, «доверие» — лишь боль.

И из этого вытекает вопрос — как он может быть уверен, что Миу не попытается убить его снова?

Кокичи действительно очень не хочется вновь избавляться от такой мощной фигуры, как Миу (она более чем заслуживает роли королевы на его шахматной доске). Однако, если она снова решится на убийство, то у него просто не останется выбора.

Оума глубоко вздыхает и откладывает очередной чертеж в сторону.

Иногда он жалеет, что просто не остался похоронен в том ангаре под прессом.

Chapter Text

Кокичи пять лет, и он хорошо умеет три вещи: считать до десяти тысяч (он никогда не пробовал считать дальше тысячи, но полагает, что все идет по одной схеме), писать сотню кандзи (к сожалению, в приюте его учеба остановилась), и воровать еду из магазинов.

В детском доме отстойно. Там все друг друга ненавидят, дети пытаются перегрызть друг другу глотки, а воспитатели закрывают на это глаза. Детский дом — это место холодных взрослых и эгоистичных детей. Но, что самое худшее — в приюте невыносимо скучно.

Скучные серые стены, невыносимо серый бетонный потолок и такой же невыносимый пол, сделанный из... Кокичи не знал, из чего был сделан пол, но был уверен в одном — он такой же скучный и невыносимый, как и все остальные вещи вокруг. И не только вещи.

Здешние дети и работники были первыми посторонними людьми, с которыми Кокичи познакомился. До этого его круг общения состоял лишь из матери и брата. Понаблюдав за ними всеми некоторое время, Кокичи пришел к выводу, что люди не так уж и сильно различаются друг от друга. Что всех людей можно поделить на определенные «типы», а исходя из этих типов можно предсказать, как поведут себя далее те или иные личности.

Сначала вот так вот наблюдать за людьми и предугадывать их дальнейшие действия было забавным. Но вскоре все стало слишком предсказуемым, а эта предсказуемость, в конце концов, стала скучной.

Скука медленно разъедала его изнутри. В итоге Кокичи решил, что если тут скучно, то он просто должен найти что-то интересное. Скука подтолкнула его к побегу из приюта — первому, второму, десятому. Он убегал, но всегда возвращался, потому что спать на кровати было лучше, чем на картонке, особенно в холодную и дождливую погоду. Кокичи не нравилось болеть. Его никто не лечил, но прогоняли из общей комнаты, из-за чего ему приходилось прятаться где-нибудь в каморке и надеяться, что жар скоро сам пройдет.

Воспитатели испытывали облегчение от его регулярных побегов. Почему-то он им не нравился. Почему-то они его опасались. Они шептались за его спиной, называли его «странным», «пугающим», «монстром». Кокичи не знал, почему они так его шугались. Кажется, было в нем что-то, что делало его таким непривлекательным в глазах других.

Остальные дети, от чего-то ненавидящие его, только радовались, что могли забрать его порцию в столовой. Еда была самым ценным ресурсом в приюте. В первую очередь из-за того, что ее вечно было слишком мало, даже для детей.

(Не то чтобы они не отбирали еду Кокичи, когда тот оставался в приюте — он был таким маленьким и слабым, у него не было ни шанса перед старшими детьми, которые только и делали, что дрались целыми днями.)

На улице было лучше. Да, там было труднее: приходилось воровать себе еду, искать место для ночлега, убегать от собак и опасных личностей, но этот хаос куда больше нравился Кокичи, чем размеренная обыденность приюта. Это, по крайней мере, было не скучно. У Кокичи просто-напросто не было времени скучать во всей этой суматохе.

В пять лет Кокичи точно знает пять вещей: зависть — худшее, что есть в человеке (но не самое страшное); старший брат его ненавидит (сильнее, чем он предполагал изначально); его мама — истеричка (была); детский дом — это полный отстой, и никому нельзя верить. Даже родному брату. Тем более ему.

***

После завтрака Кокичи практически сразу же вернулся в свою комнату. На сегодня у него были серьезные планы. Ведь сегодня открылись первые лаборатории. А это значит, что откладывать один нежелательный разговор больше нельзя.

Кокичи берет стопку бумаг и выходит из общежития, а после направляется в сторону лаборатории Абсолютной Изобретательницы. К самой стервозной шлюхе в этой богом забытой академии — Миу Ируме.

Честно говоря, будь на то воля Кокичи, он бы продолжил и дальше игнорировать эту свинью. Но, к сожалению, без Ирумы он вряд ли сумеет положить конец этой дерьмовой игре. Все же, ее талант слишком полезен. Слишком. В этот раз ему серьезно надо будет проконтролировать, чтобы она не вышла из игры раньше времени.

Он идет по хорошо знакомой дороге, к лаборатории, где, как он знает, уже во всю трудится Ирума. Она трудолюбива и всецело предана своему таланту, и Кокичи может уважать хотя бы это. Ах, если бы еще она не была такой трусливой сукой.

Кокичи быстро просматривает нарисованные им вчера чертежи. Да, вроде сойдет. Миу должна в них разобраться — в прошлый раз же сумела. Поэтому он дожидается, пока Шумай и Каедей выйдут из лаборатории Миу, а после, незаметно, сам проскальзывает внутрь.

В лаборатории Ирумы с потолка свисают бензопилы и сверла, на столах, среди прочего добра, разложены химикаты, а на стенах закреплены большие экраны. Стулья и диваны выглядят довольно причудливо, а прямо в центре комнаты находится что-то, похожее на операционный стол или же койку для проведения экспериментов (должно быть, Киибой уже не раз на ней лежал). Мягкий пурпурный свет лился с потолка, из-за чего вся комната и то что в ней находились тоже казались пурпурными.

Как Кокичи и ожидал, Миу уже чем-то занята. Скорее всего, камерами, что они у нее заказали. Она склонилась над столом, полностью сосредоточенная на своей работе, и лишь недовольно бормотала что-то себе под нос. Кокичи был хорошо знаком с этой ее привычкой — Миу не затыкается, ни на минуту, особенно когда занята или увлечена чем-то. У нее бесконечный поток мыслей, который она просто не может держать при себе.

Раньше Кокичи часто заходил к ней, чтобы проверить как идет работа над его заказами. В такие времена он мог сесть где-нибудь и наблюдать за тем, как она работает, выслушивая ее мысли вслух. Не то чтобы Кокичи это не нравилось — слушать изобретательницу было интересно, потому что, несмотря на ее извращенность, она была чертовым гением инженерии.

Это было нормально. Делиться идеями (хотя в основном говорила Миу, а Кокичи просто слушал) и обсуждать всякие изобретения было интересно. Даже их регулярные ссоры были больше шуточными и только веселили их обоих.

А после (им) Ируме просто надо было пойти и все испортить. Какая сука.

Оума отгоняет воспоминания о заснеженной крыше, чужих слезах и смерти, и обращает внимание на Ируму. Живую, дышащую, такую же наглую, как и всегда.

На этот раз он все изменит. Он придумает какой-то другой план, который не будет включать в себя смерть кого-то из них двоих. Ирума не убьет его. И ему не придется избавляться от нее.

— Приве-ет, Ирума-чан! — оповещает о своем прибытии Кокичи, подбегая к ней.

— Ха-а?! Какого черта ты забыл тут, гребаный шота?! — неприлично взвизгнула и скрыла свой испуг ругательствами Ирума, наконец заметив его присутствие.

Разговаривать с Ирумой — трудно, странно и от чего-то горько. Сложно слушать ее и не вспоминать, как она извинялась, прежде чем попыталась убить его, как она рыдала и задыхалась. Сложно, но Кокичи всегда был хорош в преодолении трудностей. (И игнорировании своих чувств.)

— У меня есть для тебя работа, Ирума-чан! Ты рада? Докажи мне, что ты не полностью бесполезна! — проверещал Кокичи, кидая стопку чертежей на стол к Ируме. — Ну что, разве ты не рада наконец принести пользу?

— Т-ты!.. — Ируме определенно нравилась мысль о том, что в ней нуждаются, но ей совершенно не хотелось делать хоть что-то для него. Кокичи мысленно дуется. Он ей настолько не нравится? — Не шути со мной! С чего ты решил что я вообще буду что-то для тебя делать? У гения вроде меня нет времени на твою ерунду! Если хочешь, чтобы эта гениальная девушка сделала что-то для тебя, тогда тебе следует упасть на колени и начать умолять!..

— Ну-ну, Ирума-чан, — прерывает ее пустые разглагольствования Кокичи. Только люди без гордости на самом деле станут умолять Миу из всех людей. — Разве ты не слышала о том, что бесполезные свиньи всегда умирают первыми?

Это заставляет Миу заткнуться, а ее плохо скрываемый страх перед смертью, перед убийственной игрой, перед одноклассниками, просочиться наружу. Она дрожит сильнее и сжимает в ладони отвертку. Миу боится собственной тени и готова убить за свою свободу. Кокичи это знает. Он умеет это использовать.

— Это заказ от Акамацу-чан и Сайхары-чан? — деловито спрашивает Кокичи, глядя на камеры на столе у Миу. Еще пока обычные и никак не тронутые Абсолютной Изобретательницей, те лежали сверху на чертежах. — Первый пришел — первый обслужен. Как честный Верховный Лидер, я готов подождать пока ты не закончишь с этим. Но потом, — он поднимает взгляд на Миу и улыбается, — Надеюсь, ты займешься моим заказом. Ты ведь хочешь оказаться полезной, а?

В сторону Кокичи летит отвертка. Он еле успевает увернуться. Ух, было близко.

— Сваливай отсюда, лживый абортыш! — кричит Миу.

Кокичи решает, что его цель здесь выполнена, так что он вполне может уходить.

***

Убедившись, что раздражающий гремлин свалил, Миу громко выдохнула и плюхнулась на стул, чувствуя себя морально истощенной. Чертов шота. Будь он трижды проклят.

Она преспокойно бы занималась своими делами, работая с заказом назойливой пианистки и ее мальчика-игрушки, но нет, этому ублюдку просто надо было ворваться к ней в лабораторию словно к себе домой и испортить ей все настроение, напугав и закидав еще кучей работы. Гребаное дерьмо.

К черту. Миу не хочет и минуту лишнюю тратить на этого лживого абортыша. Бакамацу и ее бойфренд-детектив попросили у нее сделать им эти их тупые камеры, и, очевидно, только гений вроде нее сможет удовлетворить их потребности. Так что, сейчас, раз у нее есть время отвлекаться на лживого ублюдка, стоит заняться их просьбой.

Миу еще раз осмотрела чертеж модифицированной камеры, которую ей нужно будет сделать, и убедилась в наличии у нее всех необходимых инструментов и материалов. Взгляд бегло пробежался по рисунку, но через некоторое время Миу поняла, что никак не может сосредоточиться. Разумеется, она обвинила в этом Кокичи, черт возьми, Оуму, этого назойливого ублюдка. Шота умеет сбивать людей с толку. Очень хорошо умеет.

В конечном итоге, Ирума не выдерживает, и решает взглянуть на стопку чертежей, что ей принес Кокичи. Это должно утолить ее любопытство. Миу просто глянет, а после проигнорирует это и вернется к своей работе.

Ага. Если бы. Как и всегда, когда дело касается мелкого гремлина, ничто не могло быть простым.

Миу, нахмурившись, смотрит на чертежи. Немного кривые, и в общем кажется, что их рисовал ребенок, но черта с два ребенок смог бы сделать нечто подобное.

Целая стопка подробных чертежей. Они тут только три дня. Блять.

Мелкий гремлин планировал использовать ее с самого начала, да?

Он смышленее, чем кажется. Миу вновь бросает бумаги на стол и с недовольным выражением лица возвращается к работе.

Ну нахрен. С заказом Бакамацу и Пуичи она хотя бы знает, что они пытаются остановить игру и помочь и ей тоже. С заказом мелкого гремлина не ясно ни черта — нафига ему эти бомбы и молоты? Он собрался драться против Монокумы, что ли? К черту, к черту. В плане Пуичи хотя бы вероятность того, что они все сдохнут, меньше.

«— Разве ты не слышала о том, что бесполезные свиньи всегда умирают первыми?»

Ирума кусает губы и хмурится еще сильнее. Блять. Ну уж нет. Она не бесполезна, и она не сдохнет в этой дерьмовой игре.

Миу не выбрасывает принесенные Кокичи чертежи.

***

Наконец покинув лабораторию изобретательницы, Кокичи не смог скрыть вздоха облегчения. Разговаривать с кем-то, кто умер у тебя на глазах (из-за твоих манипуляций), было трудно. Он думал, что сумеет проигнорировать свои чувства, какими бы те не были, но это оказалось выше его сил. Какой позор. Обычно Кокичи куда лучше контролировал себя. Видимо, смерть этой шлюхи повлияла на него больше, чем он готов себе признать.

Онесан определенно была бы разочарована. Но она гребаная сука без капли человечности, так что, наверно, это хорошо.

Растерянный, Кокичи сам не замечает, как оказывается внутри академии. Ох. Быть таким невнимательным — опасно. Вдруг кто-то попытается его убить? Кокичи было бы довольно легко застать врасплох в его нынешнем состоянии. Очередная ошибка. Онесан была бы супер разочарована.

Кокичи видит Каеде, и думает, что лучше перестать думать о бесполезных вещах. Беспокоить других людей — лучшее отвлечение.

— Акамацу-чан, будь осторожна: ходить одной очень опасно, — окликает ее Кокичи. Каеде инстинктивно поворачивается к нему.

— Спасибо за беспокойство, Оума-кун, но я думаю, что это излишне… — начала отвечать ему Каеде.

— Берегись! Киибой стоит позади тебя с ножом! — прервал ее речь своим восклицанием Кокичи, сделав испуганное выражение лица. —…это было ложью, — добавляет Кокичи, убирая руки за голову.

А после Каеде хмурится на его безобидную шутку, и он вновь делает испуганное лицо:

— Неужели все это время ты думала о том, как бы убить меня? А-а-а-а-а-а!!! Кто-нибудь, помогите мне-е!!! Она собирается убить меня-я!

И с этими словами Кокичи бросился бежать со всех ног. Каеде, как он и рассчитывал, побежала вслед за ним. Некоторое время она гонялась за ним по этажам и даже по двору. Это было весело. Напоминало те дни, когда он бегал от полиции после очередного «акта вандализма», как это называли взрослые. Беззаботные дни, когда единственными его заботами были вопросы какой розыгрыш провернуть завтра и как оправдать возложенные на него ожидания (он был гением, так что это было не особо трудно). И даже те вопросы ему не приходилось решать в одиночку.

И когда все успело так измениться?..

— Эй, эй! Акамацу-чан! Можешь сделать мне одолжение? — спрашивает Кокичи, немного устав от беготни.

Недоверие на лице у Каеде говорит лучше любых слов.

— Не смотри на меня так! Я бы не стал просить тебя сделать что-то безумное, вроде убийства! — возмутился Кокичи.

— О-Оума-кун! Разве я не говорила тебе раньше, что некоторые вещи лучше оставить невысказанными…? — наконец отвечает Каеде. Ну вот, снова ее что-то не устраивает. Людям так сложно угодить, честное слово!

— Ох, прости-и! Я знаю, что сказал, что ничего больше не скажу, но это тоже была ложь! — смеется Кокичи, пряча руки за голову.

Каеде хмуро смотрит на него.

— В любом случае, насчет услуги. Мне нужно… Ты можешь использовать свой талант для меня? — спрашивает Кокичи.

— Мой талант? — переспрашивает озадаченная Каеде.

— Да! Будешь ли ты, Абсолютная Пианистка, работать со мной после побега? Ох, но… ты сможешь работать со мной лишь после того, как станешь бывшей Абсолютной Пианисткой. — говорит Кокичи.

— Что ты имеешь в виду? — снова задает вопрос Каеде, не понимая, что он имеет в виду.

— После окончания старшей школы, ты, вероятно, продолжишь представлять Японию как пианистка, не так ли? Если это произойдет, ты будешь летать по всему миру для концертных туров и прочего, верно? — нетерпеливо тараторит Кокичи.

— Мировые гастроли в качестве пианистки? Я? Не уверена в этом… — Каеде и вправду выглядела нерешительно, когда отвечала. Как странно. Для такой оптимистичной девушки она может быть довольно неуверенной в собственных силах.

— Почему? Я знаю, что ты можешь это сделать! Ты определенно будешь популярна! Вот почему я хочу, чтобы ты стала агентом моей организации. — наконец подвел разговор к главной теме Кокичи.

Ему нравится ходить вокруг да около чисто для того, чтобы раздражать остальных, но это так же то, в чем Кокичи хорош. В основном благодаря врожденному таланту, но уроки права и политики с репетиторами тоже помогли.

— Ч-что за.? — глаза Каеде удивленно расширились.

— Как знаменитый пианист, ты могла бы въехать в любую страну, не вызывая подозрений, да? Ты, вероятно, встретишь важные фигуры из разных стран! Это было бы потрясающе! — восторженно заявляет Кокичи.

— Я думаю, что у тебя разыгралось воображение, Оума-кун… — все так же нерешительно ответила Каеде.

— Но я просто знаю, что это произойдет, хорошо? Итак, Акамацу-чан… давай заключим сделку. Присоединяйся к моей организации, и вместе мы сделаем все, что захотим со всеми глупыми плебеями в этом мире. Давай сидеть на вершине мира и смотреть вниз на всех остальных… — торжественно предложил Кокичи. — А если мы просто хотим посмотреть, как мир сгорит? Не вопрос! Мы зажжем все это вместе! — Каеде молчит, и Кокичи считает, что ему нужно еще что-то добавить. — Абсолютный Верховный Лидер и Абсолютная Пианистка, объединившие свои силы. Звучит довольно хорошо, да?

— …о чём ты, чёрт возьми, говоришь? — Каеде хмурится и наконец заговаривает. Кажется, его предложение сильно ее удивило.

— Ха? — Кокичи наклоняет голову набок, не понимая недовольства Каеде.

Разве не выгодное предложение? Кокичи определенно рано или поздно захватит Японию, а там и до всего мира недалеко. Сотрудничать с ним выгоднее, чем враждовать.

Но, разумеется, это ложь.

(Если кто и захватит мир, то это, определенно, онесан.)

— Ты утверждаешь, что являешься верховным лидером какой-то злой организации… Но ведь это просто ложь, не так ли? Я имею в виду, существует ли вообще эта твоя организация? — пытается надавить на него Каеде. Плохая попытка, но он может дать пол балла за старание.

— Ни-ши-ши… Правда, я лжец. Но ты уже много раз попадалась на мою ложь. Так почему ты так уверена, что это очередное вранье? — отвечает вопросом на вопрос Кокичи.

— Почему…? Потому что это здравый смысл. Нет никакого способа, чтобы твоя злая организация существовала. Это безумие — думать, что ты какой-то верховный лидер. — говорит Каеде, почему-то уверенная в своей правоте.

— Здравый смысл, да? Common sense, le sens communun, el sentido comun, joshiki… Так много слов, означающих «здравый смысл»… но кто решает, кто прав? Почему ты так уверена, что твое представление о здравом смысле является верным? — настала очередь атаковать Кокичи. Он достаточно наслушался аргументов Каеде.

— А…? — Каеде вновь недоумевает. Кажется, она не ожидала, что Кокичи будет чем возразить.

— Абсолютная инициатива выбрала меня как того, кто получит титул Абсолютного Верховного Лидера. Я — профессионал, лично отобранный правительством. А что думает по этому поводу твой здравый смысл? — спрашивает Кокичи, улыбаясь.

— Это правда, но… — начинает Каеде.

— Но ты думаешь, что я не Верховный Лидер, да? Потому что так говорит твой здравый смысл. — перебивает ее Кокичи. Все равно она не скажет ничего дельного. — Это забавно… Неужели твой здравый смысл действительно похож на здравый смысл остальных? Является ли то, что ты считаешь правильным, основанным на твоём здравом смысле, также правильным для других?

— П-прекрати валять дурака! — кричит Каеде.

Они всегда кричат, когда им больше нечего возразить. Когда у них заканчиваются аргументы и они понимают, что он был прав.

Как предсказуемо. Скучно.

— О-оу-у! Акамацу-чан накричала на меня! — тем не менее, смеется Кокичи.

— В любом случае, Абсолютная Инициатива должна была дать тебе титул Абсолютного Лжеца! — заявляет Каеде.

— Ни-ши-ши… Может быть, так и должно было быть! В конце концов, я лжец! Но ты же знаешь, что я говорю это только потому, что на самом деле забочусь о тебе, да, Акамацу-чан? Ты можешь продолжать так думать, но не приходи ко мне в слезах, когда все пойдет не по-твоему. — добавляет Кокичи.

— Не лезь не в свое дело! И я отказываюсь быть твоим агентом! — твердо отказывает ему Каеде. Ах, какой облом.

— Вот бли-ин, какая жалость. — ноет Кокичи, тем не менее не выглядя особо расстроенным. Он изначально не особо надеялся, что хоть кто-то согласится на такое подозрительное предложение.

Отсутствие завышенных ожиданий — лучшее спасение от разочарования.

.

— Привет, Оума-кун. Мы можем поговорить?

Кокичи находился в классе С (где до этого была подозреваемая на роль вдохновителя номер один и это чертовски подозрительно), когда к нему подошел Амами. Любопытно. Парню-авокадо что-то от него нужно?

— Что угодно для моего любимого Амами-чана! — ярко улыбается Кокичи, отвлекаясь от исследования.

Оуме трудно поверить, что мисс скучная мышка торчала тут просто так, но он не может найти ничего подозрительного в этом классе. Может, Амами-чан сумеет ему помочь. Он ведь вроде как хорош в поиске подсказок.

— Ты говорил на днях о «скрытом проходе», — осторожно начал Рантаро.

— Ну да, было такое, — кивает Кокичи. Он хорош в том, чтобы выдвигать множество гипотез — как минимум одна из них точно оказывается верной.

— Меня, скажем так, заинтересовала эта теория. Чисто гипотетически — если бы этот проход был, где бы он находился? — задал вопрос Рантаро. Кокичи хмыкнул.

Если он сейчас ответит честно, то Рантаро тоже может поделиться какой-нибудь информацией. Или, зная его, скорее пойдет самостоятельно искать тайный проход. Скорее всего даже поделится результатом своего расследования позже. Это было бы довольно выгодно.

— Хм-м… — Кокичи задумался. — Очевидно, где-то неподалеку от библиотеки… Но так же в довольно скрытном месте, куда редко заходят другие люди.

— Думаешь, стоит осмотреть подвал? — задумчиво спрашивает Рантаро.

Кокичи кивает, хотя думает, что вероятность того, что тайный проход ведет на первый этаж куда выше. В подвале даже спрятать его особо негде.

— Хочешь пойти со мной? — неожиданно предлагает Рантаро. — Полагаю, вдвоем исследовать куда эффективнее.

Это было довольно внезапное развитие событий. Мистер «я-никому-не-верю» решил объединить с этим скромным Верховным Лидером усилия? Ого.

— Если Амами-чан так сильно хочет работать на меня, то, пожалуй, я соглашусь! Хотя, мне еще следует обдумать твое присоединение к моей организации… — Кокичи сделал задумчивое выражение лица.

— Я предлагаю обсудить нам это после того, как мы сбежим отсюда, — Рантаро натянуто улыбается. Кажется, ему тоже не очень нравится идея вступить в какую-то подозрительную организацию.

Ну бли-ин. А он бы хорошо вписался в их разношерстную группу. Рантаро и Дама вместе определенно создали бы дуэт самых устрашающих старших братьев и сестер. Валет всегда был рад новым участникам, а Семерка и Девятка были бы без ума от «симпатичного ничана».

— Заметано, Амами-чан! А теперь пошли, исследования не ждут! — Кокичи не показывает своего огорчения, а вместо этого хватает Рантаро за рукав и тянет к выходу из класса.

— Эй, поспокойнее! — смеется Рантаро, тем не менее не отдергивая руку.

Так они вместе добираются до лестницы и спускаются. Кокичи мысленно проклинает архитекторов и дизайнеров, проектирующих эту академию. Какой смысл раскидывать лестницы по всем углам здания? Это ведь совершенно неэффективно. Или, может, именно этого они добивались? Какой отстой.

Пройдя по длинному коридору и вновь спустившись по лестнице, они наконец оказываются в подвале. Кокичи сразу понял, что они были там не одни — в игровой уже кто-то был. Очевидно, Рантаро тоже это заметил.

— Пойдем посмотрим? — предложил Амами.

— Как думаешь, там кто-то решил кого-то убить? Ставлю на нянечку, она подозрительна! — веселым тоном заявил Кокичи, направляясь к игровой.

— Оума, ты не можешь обвинять людей без доказательств, — Рантаро вздыхает и качает головой. Кокичи смеется.

— Но она ведь реально подозрительная! Знаешь, я не удивлюсь если она окажется тем самым ребенком, что в детстве топила щенков в речках, — уверенно заявил Кокичи, активно жестикулируя. Рантаро на это лишь слегка рассмеялся.

Оказавшись у игровой, Рантаро, не мешкая, открыл дверь и зашел внутрь. Кокичи направился следом за ним. Внутри, как оказалось, находились Цумуги и Каеде.

— …А? А что это вы вдвоем тут делаете? — спрашивает Рантаро.

— О, Амами-кун, Оума-кун! — Каеде казалась очень счастливой. Подозрительно. — Смотрите, Широгане-сан сделала мне нейл!

И Каеде протягивает руку, показывая накрашенные ногти. А-а, это многое объясняет.

— А-а? Так вы просто красили ноготочки? Ну бли-ин, а я уж понадеялся, что тут произошло убийство… — дуется Кокичи. Рантаро тяжко вздыхает.

— Оума-кун, — Каеде включила свой «суровый взгляд», беда-беда.

— Н-не говори таких жутких вещей! — пугается Цумуги.

— Он просто неудачно пошутил, — попытался сгладить обстановку Рантаро. Кокичи послал Рантаро недовольный взгляд, который тот мастерски проигнорировал. — Так чем вы тут занимались?

— Широгане-сан сделала мне нейл! — и Каеде вновь показывает свой маникюр, с радостью меняя тему.

Взгляд Кокичи безразлично скользит по скучному и посредственному маникюру, сделанному такой же скучной и посредственной косплеершей.

— Уа-а?! Ну не выставляй ты так на показ! — смущается Цумуги.

— Э-э? Но ведь получилось так круто! — пытается подбодрить Цумуги Каеде.

Это ведь элементарный градиент из желтого и красного, так чего Каеде так восхищается? Раньше никогда ногти не красила или что? Ах, ну да, она же пианистка. Наверное и вправду не красила. Бедняжка.

Но даже так, заявить, что это выглядит «круто»… Видимо, Каеде даже модных журналов не читала. Настолько же она не интересовалась ничем, кроме пианино?

— Да нет… не то чтобы круто. Я же использовала самый основной метод, и он получился довольно простым… — даже Цумуги понимала, что ее маникюр был довольно посредственным.

— Ого, нейл арт, значит. Я тоже в этом шарю, — произносит Рантаро, на самом деле не особо удивляя Кокичи. Но девушек этим он определенно поразил.

— Э-э?! Ты тоже умеешь? Но ты же парень? — удивленно поднимает брови Каеде.

Какое недоверие. Забавно представлять как бы они отреагировали скажи Кокичи то же самое. Очевидно, ему бы поверили еще меньше. Иногда истина звучит гораздо более невероятно, чем ложь… Потому что истина — это истина, а хорошая ложь как раз должна звучать реалистично.

— Ха… Хаха… Только не говори, что делал это для своей девушки. Или для подруги? Ох уж эти социо…! — Цумуги выглядит побитой.

— Да не, нет у меня никакой девушки. Или хочешь сказать, что я выгляжу таким привлекательным? — Рантаро неловко смеется и трет свой затылок.

— Сам это осознаешь. Типа *, да? — Цумуги быстро меняет тон и теперь смотрит на Рантаро чуть ли не с насмешкой.

А Кокичи моргает, пытаясь понять, что, черт возьми, за * и как она вообще это произнесла.

Рантаро, кажется, просто игнорирует это и концентрируется на ногтях Каеде.

— Градиент неплох, но… Для коротких ногтей Акамацу-сан я бы посоветовал косой французский, — задумчиво произносит он после быстрого осмотра.

Кокичи мысленно кивает. Косой французский, особенно сделанный профи, мог бы сделать этот маникюр куда более интересным.

— Косой французский? Это что? Фильм такой? — недоумевает Каеде.

…что ж, она точно не разбирается в маникюре. В фильмах, наверное, тоже. Ужасно, просто ужасно. Даже Кокичи, несмотря на огромное количество уроков, не был так сильно оторван от мира. Наверно, тут он должен поблагодарить нечан и Чиа-не.

— Ахаха! Нет же. Косой французский маникюр — это такой стиль покраса в нейл арте, — Рантаро ненадолго замолчал, думая, как объяснить Каеде что это такое.

— Косой французский. Если при простом французском маникюре закрашивают весь кончик ногтя, то при косом только уголок. Хорош на коротких ногтях так как покрас наискось делает ногти визуально длиннее, — скучающим тоном вместо Рантаро объясняет Кокичи. Ах, объяснения действительно полный отстой.

Все трое смотрят на него с удивлением.

— Погоди, ты что, тоже разбираешься в нейл арте? — первая задает вопрос Каеде.

— Я — Верховный Лидер, нет ничего, в чем я бы не разбирался, — самоуверенно отвечает Кокичи. Его напыщенность помогает остальным отойти от шока.

— Но зачем Верховному Лидеру такие знания?.. — растерянно спрашивает Цумуги.

— Меня больше интересует почему косплеерша, которая вроде как должна разбираться во всем, что связано с внешним видом, этого не знает, — переводит тему Кокичи.

— Ну, я знаю, просто… Как-то не подумала об этом… — потупила взгляд Цумуги.

— Это так? — Каеде смотрит на Цумуги с ожиданием. — Широгане-сан, тогда, ты можешь сделать мне этот «косой французский» сейчас? Пожалуйста? Мне любопытно!

— Если ты просишь… — быстро сдается Цумуги. Кокичи может это понять — кому-то настолько энергичному и светлому, как Каеде, трудно противиться.

— Хочешь тоже покрасить ногти? — внезапно спрашивает Рантаро, поворачиваясь к Кокичи.

— О-о? Амами-чан хочет посоревноваться с Широгане-чан за звание мастера нейл арта? — Кокичи насмешливо наклоняет голову набок.

— Да, именно так, — беззаботно улыбается Рантаро. — Так что, позволишь мне немного поэкспериментировать?

— Как я уже говорил, что угодно для моего любимого Амами-чана, — легко соглашается Кокичи. Раньше нечан часто красила ему ногти, так что, Оума не видел в этом никаких проблем.

Амами улыбается ему и изучает набор лаков.

— Думаю, фиолетовый и черный подойдут тебе больше всего, — в итоге произносит Рантаро.

Нечан тоже так считала. Когда Кокичи было около восьми, ей нравилось покрывать ему ногти черным лаком и рисовать сиреневым или лиловым сердечки. Кокичи тогда ругался и заявлял что-то вроде «это не круто», но не останавливал. Отказать такому милому человеку как его нечан могли только бессердечные чудовища.

(Даже вечно холодная онесан смягчалась рядом с нечан, а это о чем-то да говорит.)

Кокичи плюхается за стол рядом с Каеде.

— Вы тоже решили красить ногти? — веселым тоном спрашивает Каеде.

— Ага! Амами-чан пообещал сделать мне самый крутой маникюр! — взбудоражено заявил Кокичи, взмахнув руками.

— Если ты продолжишь так дергаться, то я ничего не смогу сделать, Оума-кун, — слегка укоризненно произносит Рантаро.

— Прости-прости, Амами-чан, — смеется Кокичи, наконец положив свои руки на стол.

Рантаро взял одну из его ладоней и придирчиво оглядел ее.

— Итак… Предлагаю сделать косой френч с черной основой и фиолетовой линией, — сказал Рантаро, подняв на него взгляд.

— Звучит неплохо, — с готовностью кивнул Кокичи, морально приготовившись сидеть на месте долгое время. Для всегда подвижного лидера это было трудной, но не невыполнимой задачей.

Рантаро начал с необрезного маникюра. Он справлялся с задачей на удивление ловко и быстро. Видимо, у него был большой опыт. Надо же, а парень-авокадо не рассказывал, что тайно увлекается покраской ногтей!

Пока Рантаро обрабатывал его ногти, Кокичи болтал ногами и подшучивал над остальными ребятами в игровой. Он надеялся, что особо жестокие шутки над Цумуги никак его не выдали, но если и выдали, то, ну, ничего страшного. Оно того стоит.

Это было весело. На какое-то мгновение Кокичи даже забыл, что находится в убийственной игре, а за одним столом с ним сидит сумасшедшая, (скорее всего) устроившая все это.

На какое-то мгновение Кокичи вспомнил, как нечан так же красила ему ногти черным, а Хина сидела рядом и смеялась, ожидая пока ее маникюр высохнет.

(Этого уже никогда не вернуть.)

Счастливые воспоминания с горьким послевкусием. Отстой. Вот почему он так не любил ностальгировать.

Кокичи смотрит, как Рантаро покрывает его ногти черным лаком, и почему-то чувствует себя так, словно он вновь оказался под прессом.

— Все хорошо, Оума-кун? — спросил его Рантаро, почему-то выглядя немного взволнованным.

— А? Волнуешься за этого лидера? Мило, — Кокичи смеется. Рантаро внимательный. Слишком внимательный. — Ни-ши-ши. Тогда лучше будь осторожнее! Это болезненно, знаешь ли!

Разумеется, это была ложь. Делал маникюр Амами очень аккуратно, и Кокичи вообще практически ничего не чувствовал. Рантаро, кажется, не поверил этой маленькой лжи. Ну, не беда. Пока не лезет с вопросами, парень авокадо может думать что угодно.

.

Тем же вечером, находясь в своей комнате, Кокичи стучал маркером по столу, взглядом гипнотизируя пустой лист бумаги.

Завтра все начнется — первое убийство, первый суд, первая казнь. Завтра должны умереть Рантаро и Каеде.

«— Должны умереть» — думает Кокичи, глядя на свои черно-фиолетовые ногти. — «Если я не вмешаюсь.»

Оума без понятия, что повлечет за собой спасение Рантаро и как Монокума выкрутится с лимитом по времени, но одно он знает точно — Кокичи больше не позволит вдохновителю творить что вздумается.

Чего бы это не стоило.

Chapter Text

— Ты чего тут забыл? Потерялся?

Задавшая вопрос девочка выглядела его ровесницей и казалась такой же уличной оборванкой, как и сам Кокичи. Грязные и спутанные голубые волосы, затасканные лосины с протертыми коленями и толстовка, что явно была ей велика.

— С чего ты решила? — с вызовом спрашивает Кокичи, убирая руки за голову.

— Я всех местных беспризорников знаю. Тебя же впервые вижу. А просто так в наш район никто не приходит, — спокойно объясняет девочка.

— А я пришел, — пожимает плечами Кокичи, хотя на самом деле да, он потерялся.

Сегодня Оума как всегда бродил по улицам в поисках еды и чего-то интересного, когда случайно забрел в странный, не известный ему район. Он отличался от всего, где Кокичи бывал ранее.

— Хах. Забавный, — девочка усмехается, облакачиваясь спиной об стену переулка. — Как тебя звать хоть?

Девочка была первой за долгое время, кто спросила у него имя. Первой за всю его жизнь, кто попытался с ним познакомиться. Странно. Подозрительно. Кокичи привык, что люди его избегают. Что боятся смотреть ему в глаза. Воспитатели боялись. Дети в приюте боялись. Старший брат боялся. Даже мама боялась. Но девочка перед ним была другой — глядела без страха, без ненависти. Лишь с любопытством.

Ее взгляд был оценивающим, и, кажется, стремился пробраться прямо в душу и вытянуть оттуда все тайны. Не самое приятное чувство. Кажется, теперь Кокичи понял, почему некоторые так не любят смотреть в глаза собеседнику.

Интересно. Его собственный взгляд был таким же?

— …Кокичи Оума, — немного подумав, решает представиться Кокичи. — А ты?..

— Называй как хочешь, разницы особо нет, — махнула рукой девочка. — Добро пожаловать в Кабуки-тё, Кокичи Оума.

***

День начался паршиво.

Кокичи не суеверный человек, и он никогда не позволял какой-то там удаче контролировать свою жизнь, но плохое предчувствие засело у него под легкими и отказалось уходить. Какое отвратительное ощущение. Еще и эти мелкие неприятности, которые обычно Кокичи бы проигнорировал, но сегодня почему-то не мог.

Закинув кофту с оторвавшейся пуговицей куда-то под стол, Кокичи переоделся в другой комплект своей формы. И кто только додумался забить им все шкафы одной и той же одеждой? Как ужасно безвкусно. Даже если он верховный лидер, это не значит, что Кокичи должен постоянно ходить в форме своей организации. Ему серьезно нужно поговорить с ответственным за это.

Он крутит в руке оторвавшуюся красную пуговицу и игнорирует плохое предчувствие. Нужно будет позже пришить ее. А еще лучше — попросить Кируми это сделать.

Не чувствуя себя голодным, Кокичи решает пропустить завтрак. Не то чтобы в этом было что-то необычное. Скорее удивительнее когда Кокичи не забывал про приемы пищи и не игнорировал их в пользу работы или учебы. В его жизни всегда было слишком много дел, чтобы тратить время на такую ерунду как еда или сон.

Кокичи некоторое время сидит в своей комнате, пытаясь сосредоточиться на планах и расчетах. Ему нужно было чем-то занять свой разум. К сожалению, сегодня концентрация давалась ему особо трудно. Сосредотачиваться на чем-то одном для Кокичи было сложно всегда, но он привык жить с этим. Сегодня же, видимо, даже собственный мозг захотел усложнить ему жизнь. Блин, какой же отстой. Жизнь его явно чертовски ненавидит.

Ближе к обеду Кокичи решает перейти в игровую комнату. Оттуда удобнее всего будет наблюдать за происходящим. Как и ожидалось, Шуичи и Каеде в это время уже копаются в библиотеке. Скорее всего, устанавливают камеры. Ну, а в случае с Каеде, паралельно готовят убийство.

Сидеть одному в игровой довольно скучно. Кокичи вспоминает, как только вчера красил тут ногти, а после глядит на маникюр на своих руках. Похож на тот, что делала нечан.

Он переводит взгляд на приоткрытую дверь, в которой виднелась библиотека. Бли-ин, и долго Каедей и Шумай там еще будут?.. Оуме уже надоело ждать. Усидчивость никогда не была его сильной стороной. Особенно, когда ему было нечем заняться. Пойти что ли взять книжку какую-то почитать… Это могло бы хоть немного его занять.

Однако, только Кокичи подумал об этом, как те двое вышли из библиотеки. Ну наконец-то.

Не тратя времени даром, он вышел из игровой и направился в библиотеку. Каеде и Шуичи уже скрылись на лестнице, а больше в подвале никого не было. Как же удобно все сложилось.

В библиотеке, как всегда, пахло пылью и старыми книгами, а атмосфера заброшенности ощущалась еще сильнее, чем в других помещениях академии. Здесь бы определенно не помешала уборка. Хотя, не Оуме об этом говорить.

(Кируми бы определенно хватил приступ, если бы она увидела, в каком состоянии находится его комната.)

Взглядом найдя лестницу, Кокичи сразу же направился к ней. Пододвинув ту к вентиляции, Оума взобрался по ней и увидел ровно сложенную дорожку из книг на самой верхушке шкафа. Он цокает и качает головой, думая о том, сколько Каеде приложила сил для убийства.

Вентиляция была открыта. Вот бы еще найти решетку… Она ведь должна где-то быть, верно? От всех проблем можно было бы избавиться, если просто закрыть ее. Тогда шар так и останется в вентиляционной трубе, а не упадет на голову к парню-авокадо, превратив того в гуакамоле.

Даже не смотря на лестницу Кокичи все еще не достает до вентиляции. В такие времена он серьезно ненавидит свой низкий рост.

Ну, хочешь жить — умей вертеться. Именно с такими мыслями Кокичи залезает на перила, мысленно надеясь, что он не рухнет с них. Это было бы в лучшем случае… болезненно. А Оума не мазохист, большое спасибо.

Забравшись на перила и обперевшись об шкаф для уверенности, Кокичи наконец смог спокойно разглядеть вентиляцию. Решетка оказалась прямо внутри нее. Хорошо, что Каеде не удосужилась откинуть ее куда-то подальше.

Закрыв вентиляцию и на всякий случай перекрыв выложенную Каеде дорожку книгами, Кокичи наконец слезает с перил и с лестницы. Этого должно быть достаточно. Впервые за день Кокичи свободно выдыхает.

Теперь осталось лишь дождаться конца ограничения по времени и узнать, что будет дальше.

***

Каеде сжимает в руках метлу и машинально проводит ею по полу. Кируми бы определенно разозлилась на такую паршивую попытку подмести. Но сейчас ее тут нет. Сейчас тут вообще никого нет. Каеде одна в пустом классе, тишину которого нарушает лишь метла.

В подобной тишине собственные мысли звучат особенно громко.

Каеде чувствует страх и беспокойство. План Шуичи надежный, он сработает, точно! Но почему тогда Каеде не может избавиться от этой навязчивой тревоги? Этот страх стягивается в узел у нее под легкими, лишая возможности спокойно дышать. Тяжелее него ощущается лишь собственный рюкзак.

В рюкзаке, завернутый в жилет, лежит шар для толкания. Этот шар — живое воплощение ее греха. Знак того, что она сдалась, решилась на убийство. Совсем скоро этот шар лишит кого-то жизни.

«— Не «кого-то». Вдохновителя» — мысленно поправляет себя Каеде, сжимая метлу в руках еще крепче.

Она убьет не просто невинного человека — она убьет монстра, который заставляет их убивать друг друга. Убьет чудовище, чтобы остальные смогли спастись.

(Даже если это значит, что ей самой придется стать «монстром».)

Дверь в класс открывается, и Каеде стремительно поднимает взгляд на вошедшего. К ее удивлению, вместо Шуичи на пороге стоит… Кайто? Что он тут забыл?

— О, Акамацу! Как хорошо, что я тебя нашел. Мы с ребятами пытаемся придумать, как дать отпор Монокуме. Давай с нами! — Кайто широко улыбается, как всегда полностью уверенный в себе и в остальных.

Безнадежный оптимист, верящий даже в самые безумные планы и идеи.

Иногда Каеде завидует.

— Хах, спасибо за предложение, Момота-кун, но у меня другие планы, — Каеде неловко улыбается.

— Эм… Окей, как скажешь, — Кайто чешет затылок. — Но будь уверена, мы придумаем, как надрать Монокуме зад! И Шу-Сайхаре тоже! Он ведь детектив, раскрыть все тайны этой школы для него будет как раз плюнуть!

Улыбка Каеде становится чуть более искренней. Да… Ребята точно справятся. Они все ведь такие дружные и талантливые! Если объединить все их усилия, то-

(Но вдруг этого окажется недостаточно?)

(Вдруг все умрут по истечению лимита просто потому что она, Каеде, ничего не сделала?)

(Или, вдруг убийственная игра начнется из-за того, что она, Каеде не решилась убить вдохновителя, когда у нее была такая возможность?)

— Мы все на тебя полагаемся, Акамацу. Но это не значит, что ты должна все делать в одиночку, — продолжил свою речь Кайто. — Поверь в нас, и мы все вместе придумаем как выбраться отсюда! Ты не обязана решать все проблемы самостоятельно.

— Да… Спасибо, Момота-кун, — Каеде кивнула.

Оптимизм Кайто действительно был заразным.

— Не за что! Помогать всем — моя обязанность как Светилы Звезд, — Кайто широко улыбнулся, а после развернулся, чтобы покинуть класс. Стоя в полуобороте он вновь повернулся к ней и сказал последнюю фразу: — Никто никого не убьет. Будь уверена.

Каеде кивнула. Да, точно. Никто никого не убьет. Ей нужно больше верить в своих одноклассников.

План Шуичи сработает, и они поймают вдохновителя! Нет необходимости опускаться до убийства.

Все будет хорошо. Ей просто нужно верить в это.

***

Покинув библиотеку (камера определенно его засняла, но да ладно, какая разница), Кокичи планирует дождаться окончания временного лимита в игровой, но, конечно же, его надоедливые одноклассники чертовски любят путаться у него под ногами, потому что иначе Кокичи не знает как еще объяснить факт того, что из всех мест в этой академии для своего дурацкого совещания они выбрали именно игровую. Что же, видимо, дожидаться окончания лимита по времени Оуме придется где-то на первом этаже.

— Привет, Оума-кун. Что делаешь? — поприветствовал его Рантаро, когда Кокичи пытался прошмыгнуть мимо них в коридоре.

— Приветик, Амами-чан! — Кокичи намеренно игнорирует остальных. Они сами его не поприветствовали, так что он считает это честным. И нет, он вовсе не мелочный. — Да вот, стараюсь взять все от последнего дня в своей жизни,

— Н-не говори так, дегенерат! Сегодня никто не умрет! — возмущается Тенко.

Ну вот. Опять. Кокичи понять не может — они трусы или просто тупицы? Почему так отрицают истину? Ругаются на него, когда он лжет, ругаются, когда он честен… Общество хоть когда-то будет довольно?

(Кажется, было в Кокичи что-то, что делало его не привлекательным в глазах других.)

(А раз все рано или поздно бросят его, будет легче просто оттолкнуть их сразу. Так он хотя бы сможет это контролировать.)

(Куда проще думать, что ты не нравишься людям из-за самостоятельно принятых тобой решений и поступков, а не из-за чего-то, что ты даже не можешь контролировать.)

— Э-э? Ты можешь это мне пообещать? Правда-правда? — Кокичи по детски сжал кулачки у груди, глядя на Тенко с наигранной верой. — Лжец должен проглотить тысячу иголок, знаешь~

— Так сам их и проглоти! — ругается Химико.

Вау, он рассердил и маленькую волшебницу?

— Друзья не должны ссориться! — встревоженно произносит Гонта.

— Да, пожалуйста, обойдемся без конфликтов, — пытается смягчить ситуацию Рантаро.

— Мы бы смогли обойтись без них, если бы маленький дегенерат просто прекратил лгать! — заявила Тенко.

Оума сдерживается, чтобы не закатить глаза. Вот блин, он ведь даже не врал.

— Ты просишь меня отказаться от того, что делает меня собой?! Какая ты жестокая, Чабашира-чан! — и Кокичи вновь дал волю крокодиловым слезам.

— Если жалкая ложь — все, что ты из себя представляешь, то ты можешь просто пойти и умереть, — впервые за весь разговор заговорила Харукава.

Ох, это было грубо. Хотя, чего еще следовало ожидать от Мисс Убийцы?

— Как жестоко! — крокодильи слезы полились еще сильнее.

— Не волнуйся, Кокичи, — влезла в разговор Анджи. — Атуа примет тебя любым.

— Н-не плачь, Оума-кун! — заволновался Гонта.

— Это фальшивые слезы. Он обманывает тебя, Гонта, — объяснила Гонте хмурая Химико.

— Ребят, давайте просто разойдемся… — предложил Рантаро, явно потеряв надежду успокоить конфликт.

— Ни-ши-ши, отличная идея! Ваши лица та-ак мне наскучили, что я, наверно, умру со скуки еще до окончания лимита, если останусь здесь еще хоть на пару минут, — Кокичи смеется и убегает под крики Тенко и Химико, делая вид, словно не замечает наблюдающего за всей этой сценой Шуичи.

Лишь поднявшись по лестнице Кокичи обратил внимание на выходящего из класса Кайто. Странно. Разве не там должны были ждать активации ловушки в библиотеке Каеде и Шуичи? Шуичи сейчас следит за ребятами внизу, значит, в классе только Каеде. Кайто наткнулся на нее и в прошлый раз?

— Оума! — Кайто сразу же окликнул его.

Вот черт. Они стоят прямо друг напротив друга, так что сделать вид, словно Кокичи его не заметил, не получится.

— Что такое, Момота-чан? — Кокичи улыбнулся и убрал руки за голову, уже зная, что астронавт скажет дальше.

— Мы собираемся надрать Монокуме задницу, и было бы круто, если бы ты присоединился! — заявил Кайто, как всегда без капли сомнений в своей дурацкой затее.

И, бип-бо-оп! Кокичи Оума оказался прав. Снова.

(На самом деле, это жутко скучно, когда уже ничего не способно тебя удивить.)

— Э-э? Спасибо за предложение, но я все же пас. Эта игра кажется слишком интересной, чтобы закончить ее даже не поиграв, — Кокичи широко улыбался, словно игра, о которой он сейчас говорил, не была игрой в убийство.

— Черт, чувак, почему ты должен быть такой занозой в заднице, — разочарованно пробормотал Кайто, вздохнув и помассировав переносицу.

— Может быть, мне нравится быть занозой в заднице, — беззаботно пожал плечами Кокичи.

— Если это так, то у тебя чертовски странные предпочтения, — Кайто поморщился.

Кокичи усмехнулся.

— И это мне говорит космический фанатик, не умеющий носить пиджак, — подразнил его Кокичи.

— Это стиль такой! И вообще- Ух, черт, просто забей, — Кайто реагировал быстро и ярко, и именно это так забавляло в нем Кокичи. И именно поэтому Кайто был одной из его самых любимых жертв. — Лимит скоро закончится, и я не хочу тратить время на баловство с тобой.

Пока они спорят, мимо них осторожно проходит Шуичи, возвращаясь в класс к Каеде. Ни Кайто, ни Кокичи, не обращают на него внимания.

— Подумать только — я потрачу последние часы своей жизни на глупого астробоя! Какой позор! — драматично воскликнул Кокичи.

— Я не глупый! — в ответ воскликнул Кайто, уже слегка раздраженный. — И ты не умрешь сегодня! Если ты присоединишься к нам, мы точно справимся!

Слепая вера Кайто раздражала.

(Пугала)

Как можно быть таким оптимистичным идиотом?

(Как Кайто мог так верить в него?)

— Вау. Маленькому старому мне, конечно, очень льстит, что ты так в меня веришь, но чем это обосновано? — любопытствует Кокичи.

— Ты разве не Верховный Лидер? Даже если ты не ведешь себя так, ты должен быть достаточно компетентным, чтобы вести за собой лидеров, — объяснил Кайто.

Кокичи слегка приподнял брови. Честно говоря, он ожидал очередного идиотского монолога Кайто о вере, но, вау? Астробой… учится думать?

— Мило, что ты так думаешь, Момота-чан, но разве я уже не говорил? Я не заинтересован в прекращении этой игры, — Кокичи натянул на себя одно из своих самых пугающих лиц.

Сейчас главное — избавиться от Кайто.

(К сожалению, он уже в ангаре понял, что заставить Кайто его ненавидеть куда сложнее, чем казалось на первый взгляд.)

— Черт возьми, да хватит нести чушь! — Кайто начал злиться.

— Ни-хи-хи. Так не слушай, если не нравится, — Кокичи говорил все так же беззаботно. — Ты спросил — я ответил. Это называется диалог. Что-то не так?

— Да, не так! Потому что ты, блять, врешь, — огрызнулся Кайто.

— То, что правда тебя не устраивает, не означает, что это ложь, — легкомысленно ответил Кокичи.

— Я знаю, что ты врешь! — крикнул Кайто.

Ух, какие мы сердитые. Сам себе что-то придумал, сам и рассердился. С чего Кайто вообще взял, что знает, где заканчивается ложь Кокичи и где начинается истина?

(Кокичи сам этого не знал.)

— Какая уверенность, — с ядом на языке усмехнулся Кокичи. — Словно ты вообще хоть что-то обо мне знаешь.

— Хватит, вы! — из класса вышла Каеде.

Видимо, ей надоело слушать их спор.

— Прости, Акамацу. Просто этот придурок реально раздражает, — попытался оправдаться Кайто.

— И я этим горжусь! — посчитал необходимым добавить Кокичи.

— Ведете себя как дети, — Каеде укоризненно на них посмотрела и покачала головой.

Вау, похоже на взгляд нечан или Чиа-не когда Кокичи «слишком много дурачился». Они пытались ему объяснить, что он иногда переступает грань. К сожалению, Кокичи так и не понял, что конкретно в его шутках плохого. Он ведь никому и не вредил особо, так что не так?

— Акамацу-сан! Приемник сработал! — воскликнул Шуичи, выбежав из класса и направившись к лестнице.

Все трое, не сговариваясь, побежали за ним.

Кокичи чувствовал, что нервничает. Странно. Он ведь позаботился обо всем. Ловушка Каеде не сработает. Они войдут в библиотеку и увидят живого Рантаро, наткнувшегося на потайную дверь. А после они все вместе доживут до окончания лимита по времени.

Да. Так все и будет. Ему совершенно незачем нервничать.

Шуичи открывает дверь.

Первое, что Кокичи видит, когда заходит в библиотеку — тайная дверь медленно захлопывается сама по себе.

Странно. А где Рантаро? Нехорошее предчувствие, ранее тщательно скрываемое и игнорируемое, вновь подняло свою уродливую голову.

— Где… Вдохновитель? — Шуичи озадаченно озирается по сторонам, а после идет к закрывшейся двери.

Остальные идут вместе с ним.

В углу рядом с потайной дверью, скрытом за книжными стеллажами, на полу растеклась красная лужа.

Кокичи тупо уставился на лежащий за шкафом труп.

На какой-то миг ему померельщились каштановые волосы, но иллюзия быстро спала. Цвет волос трупа был зеленым.

Амами Рантаро был мертв.

.

Ярче всех отреагировала Каеде.

— П-почему… Н-не может быть… Я-я ведь… — Акамацу в шоке сделала шаг назад, прикрыв рот ладонью и задрожав.

Кайто несколько раз громко ругнулся и стукнул кулаком об близстоящий шкаф.

Кокичи не произнес ни слова. Он просто молча сморел на тело. Тело человека, который еще вчера красил ему ногти и был жив-

Дерьмо.

Шуичи проверяет пульс и дыхание Рантаро, словно надеясь на то, что того еще можно было спасти.

Но, разумеется, это была пустая надежда.

— Мы опоздали… — разочарованно произносит Шуичи.

Кокичи не удивлен.

(Почему-то он чувствует, как пустота в груди становится шире.)

Стоит заняться расследованием.

Рядом с трупом лежит мяч для толкания, весь испачканный в крови. Скорее всего это вновь орудие для убийства.

Следующим делом Кокичи залезает на лестницу и убеждается в том, что вентиляция все еще закрыта. Значит, убийца не Каеде. Убийца — кто-то, кто узнал о плане пианистки и воспользовался им. Кто-то, кому сошло это с рук. Мотивация убийцы неизвестна, но единственным подходящим персонажем является мисс скучная вдохновительница. Цумуги убийца Рантаро.

…может ли быть такое, что в прошлый раз Каеде тоже не была убийцей?

…может ли быть такое, что Кокичи проголосовал за невиновного человека?

Черт возьми.

Это действительно становится все хуже и хуже.

.

Убийца снова не использует бонус первой крови.

Как предсказуемо.

.

Цумуги как-то умудрилась убить Рантаро и не попасться ни на камеру, ни на глаза Каеде и Шуичи. Кокичи не знает как, но должен разобраться.

Поэтому, разумеется, когда все собираются в библиотеке, первым делом он начинает беспокоить Широгане:

— Эй, эй, Широгане-чан, Широгане-чан! Где ты была во время убийства?

Кокичи спрашивает, пока все вокруг ведут бесполезные беседы и лишь зря разводят панику. Первое убийство, да…

— Э? Чего это ты так внезапно?.. — забеспокоилась Цумуги.

— Ну-у, я просто узнал кое-что, и решил сам убедиться! Это правда, что ты кинула тот тяжеленный шар прямо в голову Амами-чану?! Если это так, то советую прислушаться к совету этого Верховного Лидера — больше не пытайся готовить гуакамоле, получается у тебя отвратно, — Кокичи профессионально трепал языком, внимательно следя за малеишими изменениями в эмоциях и поведении Цумуги.

— Э-э? — Цумуги удивленно хлопает ресницами.

Ноль реакции. В ее мутных серо-голубых глазах лишь пустота. Такая знакомая и ненавистная.

— Твои мозги окончательно прогнили и ты теперь не воспринимаешь никакую информацию помимо тупых отсылок или что? — безразличным тоном спрашивает Кокичи, параллельно разглядывая собственные ногти, а после вновь смотрит на Цумуги. — Я спрашиваю у тебя, где ты была во время убийства, Мисс Скучная Джейн.

— Ой? Верховный Лидер злобной организации подозревает скучную косплеершу вроде меня в убийстве? Это попахивает внезапным сюжетным поворотом… — задумчиво бормочет Цумуги.

— Мне кажется или ты уклоняешься от вопроса? — Кокичи обманчиво дружелюбно улыбается.

— Такому скучному человеку как я нечего скрывать, — и словно в знак подтверждения собственных слов Цумуги подняла руки. — Во время объявления об обнаружении тела я находилась в столовой с Шингудзи-куном, Ирумой-сан и Тоджо-сан.

Так значит, Миу была с ней. Это все упрощает.

— С этого и надо было начинать. А теперь я пойду, потому что от одного взгляда на твое скучное и уродливое лицо меня начинает тошнить! — и, ярко улыбнувшись, Кокичи направился к своей следующей жертве.

Пока он допрашивал Цумуги его одноклассники уже начали расходиться. Благо, та, кто ему нужна, все еще была в библиотеке. Было бы отстойно искать ее по всей академии.

— Иру-ума-а-ча-ан! — окликнул ее Оума.

Миу отвлеклась от дрона, с которым она возилась, и посмотрела на него. Ее лицо исказилось в отвращении. Как грубо.

— Чего тебе, дерьмовый шота? — спрашивает Миу, хмурясь.

— Ты была в столовой с Широгане-чан во время объявления об обнаружении тела, верно? — прямо спросил Кокичи.

Теперь Миу смотрела на него удивленно.

— Эм-м, ну да? — неуверенно ответила она, снова нахмурившись. — С нами еще была сука горничная и тот ублюдочный фетишист. И, черт, чуть не забыла. Какое-то время эта корова провела в сартире. Вернулась как раз практически перед объявлением. Твою мать, да это чертовски подозрительно.

Отлично. А вот и след.

— Как раз то, что мне нужно было. Поздравляю, Ирума-чан, в коим-то веке ты принесла хоть какую-то пользу! А теперь пошли, нам нужно осмотреть одно место, — Кокичи пугающе широко улыбнулся.

— И-ик! Иди нахрен, чертов шота! У меня и без тебя есть чем заняться! — чуть ли не пропищала Ирума.

— Неужели сделать одну несчастную фотографию займет так много времени? — скучающим тоном спросил Кокичи. — Разве ты не «девушка-гений с золотыми мозгами»?

— Черт возьми, да, это я! — воскликнула Миу.

— Тогда быстро разберись с этим и пошли. В конце-концов, осматривать туалеты — все, на что годится свинья вроде тебя, — немного раздраженно произнес Оума.

— Ха-а?! Сви-инья? — Миу вздрогнула. Кокичи честно не хочет знать из-за чего конкретно. — И почему, блять, я должна тебя слушать, ты, лживый абортыш?!

— Потому что если мы не раскроем это дело, то все умрем, — холодным тоном ответил ей Кокичи. — Умрем прям как Амами-чан. А может даже еще более жестокой смертью.

— И-ик… — Ирума задрожала, как всегда трусливая и цепляющаяся в первую очередь за собственную жизнь.

— Я согласен сотрудничать с тобой, потому что твои способности полезны. Но остальные… Большинство из них — мусор, знаешь. Пешки, которые в любой момент могут предать, — с бесстрастным лицом продолжал говорить Кокичи. — И прямо сейчас мне нужна твоя помощь. Нам всем нужна твоя помощь. Так что скажешь, Ирума-чан? Докажешь, что достойна жизни?

— Хи-ик… Эт-то в-ведь… Не опасно?.. — дрожащим голосом спросила Ирума.

— Мы находимся посреди убийственной игры, и один из нас уже убил другого. Рисковать в нашей ситуации необходимо, чтобы чего-то добиться. Однако, если у тебя достаточно интеллекта и самосохранения, чтобы не лезть слишком далеко и здраво соотносить опасность и свои способности, то ты сможешь выжить, — пожал плечами Оума. Ирума сглотнула.

Какой бы дурой не казалась Ирума из-за своего… эксцентричного поведения, нельзя было отрицать, что она умная девушка. Чуть ли не самый смышленный человек тут — а то как бы иначе она стала Абсолютной Изобретательницей?

Разумеется, Миу уже успела оценить его интеллект. И по вчерашним чертежам, и по их коротким, но емким разговорам. Разумеется, она уже пришла к выводу, что сотрудничать с ним выгоднее, чем враждовать.

Миу ныла, но, разумеется, сделала все как он сказал. Сфотографировав библиотеку сверху и отдельно вентиляцию (по его просьбе), Ирума вместе с ним покинула библиотеку, прихватив с собой свой глупый дрон. И уже через пару минут они стояли у женского туалета на первом этаже.

— Я посторожу здесь, — сообщил Кокичи, прислонившись к стенке коридора.

Миу выглядела напуганной, но все же не отступилась и вошла внутрь. Кокичи стоял снаружи, отсчитывая секунды. Скоро все будет кончено. Жаль, конечно, что всех спасти не удалось, но это хотя бы лучше, чем в прошлый раз.

Через некоторое время Ирума чуть ли не выбежала из женского туалета.

— Еб твою мать, — ошалело произнесла девушка. — Там реально есть гребаный тайный проход!

— Отлично. Пока лучше молчи об этом. Я дам знать, когда надо будет поднять эту тему, — сказал Кокичи.

Было бы полезно исследовать эту тайную комнату, но это слишком опасно. Кокичи не желает разделить судьбу Амами, по крайней мере, не в ближайшее время. Так что, как минимум на пока что достаточно уже того, что он хотя бы обнаружил второй проход.

— Надеюсь, ты, блять, знаешь, что делаешь, гремлин, — фыркнула Ирума.

— Да-да, не выкручивай трусики, Ирума-чан. Мы поймаем убийцу и переживем этот суд, — Кокичи закатил глаза.

Миу все еще имела наглость смотреть на него так, словно бы сомневалась во всех своих жизненных решениях. Какая сука.

Их отвлек внезапно включившийся монитор, через который объявили о том, что снимки из библиотеки были проявлены. Кокичи вздохнул и направился в сторону склада. Миу поплелась за ним следом.

Как и ожидалось, когда они подошли на склад Каеде и Шуичи уже забрали фото у монокабов.

— Акамацу-сан! Это проявленные фотографии? — Киибо заговорил первым.

— На них ведь должен быть убийца, правильно? — спросила Цумуги.

Словно насмехается, стерва.

Кокичи не удивится, если кто-то из монокабов (они ведь так называются? Он плохо запоминает скучные вещи) реально уничтожил фотографии, на которые она попала. Вдохновитель всей этой ситуации явно не является честным игроком.

— Ни-хи-хи… Как волнующе! Хочу увидеть глупую рожу убийцы, — Кокичи убрал руки за голову и усмехнулся.

— Ладно! Давайте посмотрим! — воскликнул Кайто.

— Для начала проверим фотографии, сделанные камерой около главного входа, — объявила Каеде и достала первый снимок. — Это… момент, когда мы вошли в библиотеку. Наверно, снимок был сделан…

— Да, прямо перед тем, как было найдено тело Амами, — закончил за нее Кайто.

Кокичи посмотрел на фотографию, на которой были запечатлены Каеде, Шуичи, Кайто и он сам.

— Ладно, перейдем к следующему снимку, — с этими словами Каеде достала вторую фотографию. — Эм… это…

— На этом снимке только мы, вбегающие в библиотеку когда услышали объявление об обнаружении тела, — нетерпеливым тоном произнесла Мисс Убийца. — Здесь нет ничего интересного. Поторопись и покажи нам следующее фото.

На фотографии были Гонта, Анджи, Тенко, Химико и Маки. Учитывая, что они находились в игровой, вполне логично, что они прибежали одними из первых.

— Я здесь плохо получилась… Не фокусируйтесь на этом слишком сильно, ладно? — попросила Тенко, и Кокичи чуть не закатил глаза.

Словно ее фотогеничность волнует их сейчас хоть немного.

— Уверяю тебя, это последнее, что нас беспокоит, — озвучил его мысли Корекие.

На самом деле, это жутко, когда у тебя совпадают мысли с подобным психом.

— Так, ладно, следующая фотография, — объявила Каеде и достала третий снимок.

— Здесь все остальные, пришедшие в бибилиотеку последними, — подвела итог Кируми, осмотрев фотографии.

— Все снятые здесь, включая меня, были лишь на подходе к подвалу… — заговорил Рема. — Так что мы немного опоздали.

На самом деле любопытно как так вышло, что они все прибежали примерно одновременно. К примеру, где находился Рема? А Киибо? Откуда они добирались до библиотеки?

—…камера, направленная на заднюю дверь, тоже сделала четыре фотографии, — послышался голос Каеде.

Кокичи часто заморгал, поняв, что, кажется, отключился от реальности на какое-то время. Ой-ей.

Каеде достала первую фотографию, и Кокичи увидел на ней себя, заходящего в библиотеку.

— Оума-кун?! — Каеде удивленно распахнула глаза.

— Что?! Оума-кун… Убийца?! — разумеется, это воскликнула Цумуги.

Для кого-то столь скучного она слишком много говорит.

— Оума-кун? Как ты это объяснишь? — спросил серьезный Киибо.

— Признайся честно, маленький дегенерат, это ты убил Амами?! — потребовала ответ Тенко.

— Надеюсь, у тебя есть хорошее объяснение, Кокичи, — улыбнулась Анджи.

— Да, есть! Я убийца! Бли-ин, какой облом, что я так глупо попался на камеру, — заныл Кокичи. — Ну, наверно, это логично, что Абсолютный Детектив поймал меня, да?

Большинство его одноклассников в ужасе уставились на него. Хах, их так легко надурить.

— Не верьте мелкому ублюдку, — заговорил Кайто. — Я не знаю, что он делал в библиотеке, но когда включился произошло убийство он был рядом со мной, Акамацу и Сайхарой.

— То есть… Эта фотография была сделана до этого, — подвел итог Рема.

— Скорее всего Оума-кун случайно зашел в библиотеку еще до включения музыки, — поделился своими размышлениями Шуичи. — На этой фотографии у него даже нет с собой оружия, так что я не думаю, что он убийца.

— Если припомнить, мы наткнулись на Оуму в подвале, когда шли в игровую. Кажется, он тогда только из библиотеки вышел как раз, — задумчиво произнесла Химико.

— Но что ты там делал, Оума-кун? — нахмурилась Каеде.

— Я?.. Готовил ловушку, чтобы убить Амами-чана, конечно! — широко улыбнулся Кокичи.

— Ты снова врешь? — Каеде кажется очень недовольной.

— Просто оставь его и достань следующую фотографию, — предложил Кайто.

Ух, грубо!

— Звучит разумно… — согласилась со словами Кайто Каеде.

Она достала следующую фотографию, на которой был снова показан Кокичи, но на этот раз покидающий библиотеку.

Все его одноклассники дружно решили проигнорировать это, и Каеде просто достала следующую фотографию. Как грубо. Кайто определенно плохо влияет на класс.

— Амами-кун! — воскликнула Каеде, увидев, как убитый входит в библиотеку.

— Так Амами-кун вошел через задний вход. Возможно, чтобы никто не заметил его… — предположил Шуичи.

— У меня была мысль от том, что он был перенесен в библиотеку после его убийства… — высказал свои мысли Киибо. — …но, не похоже, что все так обстоит.

— Значит, он был убит в библиотеке, придя туда по собственной воле… — сделал вывод Корекие.

Кокичи не слушал их, молча глядя на фотографию. Здесь Амами еще жив, и даже не подозревает, что совсем скоро будет убит.

Почему Цумуги решила убить его? Чем Рантаро ей так насолил? Он пошел в библиотеку, открыл там дверь… Насколько велика вероятность, что Рантаро понял, как можно проникнуть в логово вдохновителя? Нашел ли он где-то ключ? Поэтому ли его убили?

Когда Кокичи вновь вернулся в реальность, то обнаружил, что его одноклассники уже рассматривали фотографии, сделанные с потайной двери. Кокичи быстро присоединился к ним, так же рассматривая, хотя, на самом деле, ему это даже не было нужно. В прошлый раз после суда он забрал эти фотографии себе, и видел их так часто, что теперь может без труда вспомнить все, что было на них изображено.

Пока остальные бурно обсуждают увиденное, Кокичи приглядывается к более мелкой детали — монопад в руке у Амами. Почему он ходит с ним? Странно, очень очень странно.

— Оу, чува-ак, я сачковал только потому, что надеялся увидеть убийцу на этих фотографиях! — ноет Кокичи, игнорируя фырканье Миу.

— Стоило бы помочь нам в расследовании! — воскликнула Тенко.

Кокичи мысленно усмехнулся, практически полностью уверенный в том, что единственные, кто на самом деле хоть что-то расследовали, это Каеде и Шуичи.

Но вслух он этого, разумеется, не говорит, и лишь переводит тему:

— Ох, кстати… — он берет в руки все фотографии, на которых был изображен Рантаро. — Все это время у Амами-чана с собой был монопад, так? Не думаете, что в нем было нечто важное?

— Его ученический планшет наверняка содержал немало информации, относящейся к нашему делу… — задумчиво произносит Кируми.

— Сомневаюсь, что он как-то связан с текущим вопросом. Он просто носил его с собой, — говорит Корекие.

Просто носил с собой? Прямо в руках, на протяжении всего его пребывания в библиотеке, в которой он нашел потайную дверь и в которой его и убили? Серьезно? Это так глупо, что уже даже не смешно

Ух, ему не стоило ожидать многого от своих одноклассников.

— Я проверил его монопад, но не нашел ничего подозрительного, — и вот так Шуичи полностью уничтожил все сомнения их наивных одноклассников.

Кокичи винит в этом Цумуги. Сука определенно что-то сделала с монопадом Рантаро.

— Ох, чувак, так он никак не причастен к делу? Как все запутанно… — рассеянно произнес Кокичи, убрав руки за голову и устремив взгляд в потолок.

Суд обещает быть сложным, даже если он уже вычислил убийцу. Доказать виновность Цумуги будет трудно потому что: 1) она сука; 2) она сука, которая любит жульничать; 3) она сука, которая любит жульничать, и у нее есть приемущества, потому что Монокума на ее стороне.

Это будет трудно, но Кокичи привык играть в игры на высокой сложности.

Объявление играет вновь. Пора начинать суд.

Chapter Text

Классные суды были интересными. Кокичи неоднократно признавал это, нахваливая игру перед одноклассниками и предвкушая каждое новое испытание. Расследовать, вычислять преступника, все это было веселым.

Убийство, однако, таковым не было.

Иными словами, Кокичи нравился классный суд, но он всей душой презирал то, из-за чего этот самый суд происходил. Убийство было чем-то отвратительным. Тем, что ни в коем случае нельзя было простить. В убийстве не было абсолютно ничего веселого или интересного. Смерть была скучной.

Оказавшись в зале суда, Кокичи огляделся по сторонам вместе с остальными, оказавшимися тут впервые. Ах, какая ностальгия… Сколько его тут не было? Недели две?

Если все пройдет гладко, то это будет последний раз, когда он оказался в этом месте.

(Однако стоит помнить, что жизнь никогда не была на его стороне.)

— Что же, это начинается, да? — говорит Каеде, неловко глядя по сторонам.

— Ни-ши-ши, блин, я не был на суде целую вечность! — говорит Кокичи, не боясь, что его слова в принципе воспримут всерьез.

— Ох, так у тебя есть опыт с судами?.. — Цумуги, кажется, считает жизненно необходимым прокомментировать каждую его фразу.

Ну что ж, пускай. Посмотрим, как она запоет, когда Кокичи ее раскроет.

— Ага. Я же лидер зла и все такое. Я сделал ку-у-у-учу плохих вещей, — легко отвечает Кокичи.

— Гонта никогда не проводил суд раньше… Не знает, как начать… — нерешительно произносит Гонта.

— Для начала давайте вдохнем! И выдохнем! Мы должны помнить правило «трех не»! — кричит Тенко, кажется, нервничая чуть ли не больше всех. — «Не толкаться! Не бегать! Не разговаривать!»

— Но общение — основа любой дискуссии! — непонимающе восклицает Киибо.

— Нам не стоит волноваться о нашем судебном процессе. Все-таки это не обычный суд, — говорит Кируми. — Каждый будет играть все роли: потенциального убийцы, адвоката, прокурора и члена суда присяжных. Давайте подойдем к суду с этой мыслью в голове, ладно?

— Тогда можно я предложу первую тему? — встревает в разговор Корекие.

— Не беги вперед гребаного паровоза! Пытаешься начать какую-то херь? — кричит Ирума.

Видимо, ей серьезно не нравится Кие. Ну, Оума может ее понять.

— У-успокойся! Может, все-таки выслушаем его? — предлагает Каеде.

— Атуа сказал свое слово… Он сказал, что выслушать показания всех — жизненно важно для нас, — Анджи блаженно прикрывает глаза.

— Я хороший слушатель, ведь у меня чистые уши. Однажды я их даже до крови вычистила, — сказала Химико.

Кокичи предпочел просто проигнорировать ее. Как и остальные, собственно.

— Тогда я начну. Есть что-то… что я нахожу занятым, — начинает говорить Корекие. — Интересно, почему убийца не воспользовался Бонусом Первой Крови?

— Я тоже думала, что это странно! — поддакнула ему Цумуги.

— Готов поспорить, он просто сильно хотел провести классный суд, — говорил Рема.

Ну, это звучит разумно, особенно если учесть кто скорее всего является убийцей в этом деле.

— Тогда и дебилу понятно, что убийца — Монокума! Весь этот классный суд — его идея! — восклицает Миу. — У-у-у-е-е-е! Проще простого! Я чертов гений!

— Погоди, разве Монокума вообще может быть убийцей? — озадаченно переспрашивает Кайто.

— Конечно, нет. Я бы никогда не сделал с вами чего-нибудь напрямую, — отвечает Монокума.

«Напрямую». Подозрительно. Надо будет запомнить этот момент.

— Ты бы, может, и не сделал, но для человека, управляющего тобой, правила другие, правильно? — смело заявляет Каеде.

— …хм? — Монокума вопросительно наклонил голову.

— Возможно ли, что организатор, управляющий Монокумой, убил Амами-куна? — Каеде скрещивает руки на груди и хмурит брови.

— Организатор? Эт че? — строит дурачка Монокума.

— Не держите меня за дуру! Кто является организатором, управляющим вами?! — требует ответ Каеде.

— Организатор, да? Есть шанс, что он один из нас… — Рема натягивает свою шапку еще ниже.

— Прежде, чем определить организатора, нужно раскрыть убийцу, — заявляет Корекие.

Разумно, но рискованно сразу отрицать идею того, что организатор может быть убийцей. В прошлый раз Кокичи тоже посчитал, что вдохновитель не будет жульничать, и вот к чему это привело.

— Тогда… Мы могли бы начать, определив последовательность событий, — не смело предлагает Шуичи. — Давайте более тщательно изучим обстоятельства смерти Амами-куна.

— Гонта согласен с Сайхарой! Все-таки, Сайхара-кун — Абсолютный Детектив! — восклицает Гонта, в лишний раз подтверждая как сильно их класс полагался на Шуичи во всех этих судах.

— Тогда давайте начнем, пересмотрев все дело, — предлагает Кируми.

Перебивая друг друга и чуть ли не срываясь на крик (особенно некоторые особо громкие персоны (он не показывает пальцем на Кайто, Миу и Тенко, нет-нет)) его одноклассники начали излагать свои идеи того, что произошло. Как-то даже дошло до того, что взаправду начала обсуждаться идея, что Амами, из всех людей, является кукловодом. О боже. Они это серьезно? У них есть хоть капля мозгов? Очевидно, что если бы Амами был организатором, эта тупая игра уже бы закончилась.

— Подождите минуту! Я не думаю, что Амами-кун был организатором! — восклицает лучик адекватности, Каедей, прерывая их идиотский конфликт. — У Амами-куна не было пропуска, чтобы открыть эту дверь. Вполне логично, что у организатора должен быть с собой пропуск, правильно?

— Возможно, убийца забрал его после того как убил Амами-куна? — предположил Киибо.

В этот раз слова робота были на удивление… Разумными. Ого. Значит, он все же не совсем бесполезный тостер.

— Но ни один из снимков не показывает Рантаро, держащим пропуск, — оспаривает заявление Киибо Шуичи. — Так что я не думаю, что у него он в принципе был.

— К тому же, если бы организатор умер, эта убийственная игра уже бы закончилась, — произнесла Маки, указав на очевидное.

— Ты права… Вероятность того, что он был организатором, достаточно мала, — согласно кивает Кируми.

— Тогда откуда Амами-кун знал о скрытой двери?.. — озвучил давно волнующий Оуму вопрос Гокухара.

— Может, он наткнулся на нее в библиотеке? Знаете, прямо как Сайхара-чан? — предположил самый разумный вариант Кокичи.

Сейчас не время отвлекаться на это. Все равно они бы не смогли найти ответ на эту загадку, как минимум на данный момент. Кокичи сам ломал над этой тайной голову все последние дни, но так и не нашел никакого решения. Единственный вариант — спросить напрямую у Рантаро, который, к сожалению, сейчас немного не в состоянии для светских бесед. Да и любых бесед в общем. Можно было бы, конечно, попробовать призвать его дух, но после смерти Тенко Кокичи не особо доверяет всем этим ритуалам. И Корекие в частности.

— Или организатор мог рассказать Амами о ней? — предположил Рема.

Кокичи задумался. Данный вариант не лишен смысла, но в некоторых деталях просто отсутствует логика.

— Чего-о-о? С чего бы организатору говорить ему такое? — к примеру, такие детали. Анджи озвучила всеобщее недоумение.

— Что бы заманить Рантаро в библиотеку… И убить его, — благодаря низкому голосу Ремы это действительно звучало угрожающе.

Опять же, это не лишено смысла. Но почему именно Рантаро? Парень, который не помнит даже своего таланта, но который каким-то образом наткнулся на большинство тайн и подсказок в этой академии… На первый взгляд, Рантаро был персонажем с большим потенциалом, и зрители определенно ждали бы его раскрытия. Так зачем было убивать его в самом начале? Вещи не сходятся.

— Значит ли это, что убийца и организатор — один человек?! — удивляется Киибо.

— Хм-м… Это действительно кажется возможным, — задумчиво прикрывает глаза Корекие. — Велика вероятность того, что организатор знал о ловушке Акамацу-сан и Сайхары-куна.

— Организатор знал о нашей ловушке все это время? — Каеде выглядит искренее удивленной.

Они что, даже не рассмотрели вариант, что у вдохновителя всюду есть камеры?.. Это ведь было так очевидно, что они под постоянным наблюдением. Откуда бы иначе Монокума знал где и когда вмешаться и где что сказать? Не наблюдай Монокума за сценой убийства самостоятельно, он не мог бы отстаивать честность своих решений. Простая логика.

Хотя, так и быть, будем честны, Кокичи и сам в прошлый раз не с самого начала понял, что за ними постоянно следят. Так что, в чем уж дураков вроде его одноклассников винить?

— Возможно, это дело стало идеальным убийством именно благодаря вашим скрытым камерам, — продолжил говорить Корекие. — Организатор знал о вашей ловушке и использовал ее в своем убийстве.

— Так после того, как организатор заманил Амами и зафигачил его… — начала говорить Миу, — он использовал скрытые камеры Бакамацу и Пуичи, чтобы совершить идеальное убийство!

— Но действительно ли он использовал нашу ловушку? — кажется, Каеде все еще сложно было принять факт того, что все это время они бегали у вдохновителя на ладони.

— Действительно ли это… Идеальное убийство? Неужели у нас нерешаемая задача? — недоверчиво спросила Цумуги.

— Похоже, это тупик… — заныла Химико.

— Подождите, не сдавайтесь так быстро! Мы уже знаем, что убийца — организатор, — заявила Каеде, хотя на самом деле еще ничего не известно и не доказано. Каеде говорит так исключительно из-за своего желания вычислить кукловода. — Мы должны работать вместе, чтобы найти его! Тогда мы сможем положить конец этой убийственной игре!

— Ты все время треплешься о командной работе и подобном, но продолжаешь думать, что один из нас организатор… — заметил Оума.

— Да, я знаю, что эта мысль ужасна… — Каеде потупила взгляд, прежде чем вновь поднять его, на этот раз с еще большей решимостью, чем в прошлый. — Но именно поэтому я хочу сделать так, чтобы все эти ужасные вещи перестали происходить с нами! Я одержу победу над организатором и положу конец этой глупой убийственной игре! Чтобы достичь этого я… Я воспользуюсь даже этим классным судом!

— Акамацу-сан… — Шуичи выглядел пораженным.

Что ж, решительность Каеде и вправду удивляет.

— Ни-ши-ши… Вау, похоже, решимости в тебе хватает, даже чтобы встретить горькую правду, — Кокичи беззаботно улыбнулся и убрал руки за голову, испортив все настроение. — Тогда вот она — горькая правда!

— А? — Каеде бросила на него недоверчивый взгляд.

— Я уже понял, кто убил Амами-чана, — все так же беззаботно продолжил говорить Кокичи.

— Ч-что?! — Монокума начал резко потеть. Мерзко.

— Почему ты удивлен? — прямолинейно спросила Маки.

— Потому что если он прав, то это самый быстрый классный суд за все время! — воскликнул Монокума.

За все время? Хм…

— Завались, ты, чокнутый! Это важный разговор! — прокричал Кайто, перебивая Монокуму и не давая раздражающим монокумам поменьше (действительно, как их зовут? Кокичи не удосужился запомнить) заговорить. — Оума! Ты серьезно знаешь, кто является убийцей?!

— Ага! — с готовностью кивнул Кокичи. — Но, прежде чем начать объяснения, я бы хотел сделать кое-что важное.

— …и что же это? — осторожно поинтересовался Шуичи.

— Озвучить ваши алиби, разумеется! Узнать алиби подозреваемых — очень важно в расследовании. Ты согласен со мной, мистер детектив? — полюбопытствовал Кокичи с беззаботной улыбкой.

— Что ж… Это действительно так. Но, получается, ты не знаешь убийцу? — подозрительно прищурившись, спросил Шуичи.

— Не-ет, я знаю убийцу! Я просто хочу, чтобы даже самый тупой идиот в этом зале понял, как я пришел к данному выводу! — заверил его Оума.

— Лучше бы тебе не иметь в виду девочек, дегенерат! — воскликнула Тенко, одна из самых тупых идиоток в классе, угрожая.

Кокичи решил, что лучше всего будет просто ее игнорировать.

— …получается, нам всем нужно просто озвучить то, где мы были во время убийства? — уточнил Кайто.

— Именно так, космонавт! — задорным тоном подтвердил слова Кайто Кокичи.

— Я вместе с Анджи, Юмено и Чабаширой была в игровой, — резко заявила Маки, кажется, не желая оказываться в списке подозреваемых.

— Это так… Ньех… Теперь мы вне подозрений? — подтвердила их алиби Химико.

— Во время убийства я вместе с Ирумой-сан, Тоджо-сан и Широгане-сан находился в столовой. Полагаю, у нас четверых тоже весьма крепкое алиби, — спокойным тоном добавил Корекие.

— Получается, этих восьмерых можно исключить из потенциальных убийц, так как все это время они были вместе, — подвел итог Киибо.

— Нет… Не все время. В определенный момент Широгане-сан ушла в уборную, — произнес Корекие.

Отлично. Вот теперь можно начать феерическое разоблачение серой скучной простой мыши! Или лучше называть Цумуги хамелеоном?.. Это определенно подходит больше, но Цумуги может прикусить свой язык. Она слишком скучная для хамелеона.

— Ох… Так ты все-таки упомянул об этом… — Цумуги выглядела так, словно ей было немного неловко об этом говорить. — Это правда. Я пошла в ближайший к столовой туалет. Но я просто сходила в туалет, и все. Я не спускалась в подвал, понимаете?

— …Но правда ли одно другому не мешает? — загадочным тоном высказался Кокичи.

— …хм? — Цумуги озадаченно наклонила голову набок.

— Что ты имеешь в виду, Оума-кун? — нахмурившись, задал вопрос Киибо.

— Хочешь сказать, Широгане не пошла в туалет, а вместо этого направилась в подвал? — переспросил Рема, прикрыв глаза и кажется задумавшись об этой версии.

— Нет, все немного веселее! Ирума-чан, время поделиться своей находкой! — веселым тоном объявил Кокичи, подмигнув Ируме.

— Гкх, не приказывай мне, гремлин! — нервно воскликнула Миу. — Но шота прав — я нашла кое-что, от чего, у вас, девственниц, глаза на лоб полезут!

— И что же это, Ирума-сан? — уточнила Каеде, кажется, не особо веря в то, что они действительно нашли что-то важное.

Грубо!

— Смотрите, что мой гений нашел в женском толчке рядом со столовкой! — торжественно воскликнула Миу, показывая фотографию тайного прохода классу.

— Ч-что?! — Цумуги выглядела искренне шокированной.

Должно быть она на самом деле не ожидала, что ее так быстро раскроют.

— Это?!.. — Шуичи удивленно распахнул глаза.

— Тайный проход, ведущий прямиком в логово вдохновителя! Ирума-чан весьма кстати наткнулась на него во время нашего расследования, — объяснил для всех тех кто не понял Кокичи.

— Безумие… — пробормотала Каеде.

— Э-этого н-не должно было случиться до шестой главы! — занервничал Монокума.

Шестой главы? Звучит подозрительно. Нужно будет поразмышлять об этом позже.

— Хотите сказать, в логово вдохновителя был еще один вход?! — озвучил всеобщий шок Киибо.

— Подождите… Тогда… — начал говорить Шуичи, все еще находясь в состоянии шока.

— Не хочешь ничего объяснить, Широгане-чан? Или мне лучше называть тебя Мисс Вдохновительницей? — Кокичи сверкнул миленькой улыбочкой, вновь не дав Шуичи договорить.

— Широгане — вдохновительница?! — недоверчиво переспросил Кайто.

— Н-не может быть! — неверяще вскрикнула Тенко.

— Тебе лучше объясниться, Широгане! Пока я не превратила тебя в лягушку! — Химико хмурилась, натягивая свою шляпу еще ниже, практически на глаза.

— Широгане-сан! Ты на самом деле заперла нас здесь и убила Амами-куна?! — воскликнул Киибо, требуя чистосердечного признания.

— Это все какое-то недоразумение. Я была в туалете, но я даже не знала о существовании этого прохода. Да и, как кто-то настолько скучный, как я, может быть вдохновителем? — немного нервно ответила Цумуги.

— Нья-ха-ха, это на самом деле так? — Анджи лучезарно улыбнулась, видимо, ни капли не купившись на ложь Цумуги.

— Пизди больше, сука! Мой гений раскрыл тебя и твою толстую задницу! — выпалила Миу, как всегда громко и агрессивно.

— С учетом тайного прохода, ты становишься главной подозреваемой, Широгане, — заявляет Рема, натягивая свою шапку ниже.

— Однако, у нас нет доказательств, что Широгане-сан на самом деле воспользовалась проходом, не так ли? — заметила Кируми, как всегда рациональная.

— Но кто еще мог это сделать? — задал вопрос Корекие.

— …проход расположен в женском туалете. Для мужчины это было бы слишком рискованно, так что, скорее всего, вдохновитель — девушка. На время убийства Широгане-сан — единственная девушка, которая отлучалась в туалет. У всех остальных есть алиби, — подал голос Шуичи, своими доводами устранив практически все сомнения.

— Даже если там был кто-то еще, как так вышло, что ты их не заметила, а, Широгане-чан? — с вызовом спросил Кокичи.

— Я не виновна! С чего вы все вообще взяли, что убийца воспользовался проходом?! — воскликнула Цумуги.

— Ух, ты паникуешь? Почему? Неужели Широгане-чан все же что-то скрывает? А? А? А? Аа-а? — Кокичи гадко усмехнулся, глядя на сильно встревоженную Цумуги.

— Убийцы нет ни на одной фотографии… Однако, если он вошел в библиотеку через тайную дверь, то это вполне объяснимо, — ответил на вопрос Цумуги Шуичи.

Пока Кокичи давил на Цумуги эмоционально, Шуичи загонял ее в угол уликами. Как и ожидалось, из них получилась великолепная команда!

— А не мог ли убийца просто сделать что-то вроде ловушки?! Так бы он смог убить Амами-куна, даже не будучи в библиотеке! — Цумуги безнадежно пыталась спасти свое положение.

— Но мы не нашли в библиотеке никаких следов ловушки, — Шуичи произнес это больно неуверенным тоном, словно сам не верил в свои же слова.

Хотя, скорее всего так и есть. Он заметил махинации Каеде? Хм…

— В таком случае, должно быть, убийца очень хорошо ее спрятал! — Цумуги чуть ли не плакала.

Жалко.

— То, как отчаянно ты стараешься оправдаться, становится просто жалким, — озвучивает свои мысли Оума.

— Прекращай лгать! Признайся честно, Широгане! Ты правда ответственна за все это?! — кричит Кайто.

— Это… Это не я! Убийца — Акамацу-сан! — взвыла Цумуги, как загнанный в угол зверь.

Кокичи стиснул кулаки, продолжая беззаботно улыбаться. У серой мышки вырос больно длинный язык.

— А?! — Каеде испуганно расширила глаза и сглотнула.

— Чего-о?! — прокричала Тенко, все еще не веря в то, что происходит.

— Это дело принимает… Занятный оборот, — вслух размышляет Корекие.

— Вау. Какая жалкая попытка свалить свою вину на другого. Ты и вправду неудачница, да, Широгане-чан? — Кокичи продолжал глумиться над Цумуги.

Эта сука заслужила пару насмешек. А может даже и не пару.

— Что ты имеешь в виду, Широгане-сан? — С осторожностью переспросил Шуичи, кажется, не откинув слова Цумуги как попытку оправдаться.

Хм-м… Странно. Может ли быть так, что он уже начал подозревать Каеде во время расследования? Ну, что и следовало ожидать от Абсолютного Детектива!

— Ирума-сан! Ты ведь сфотографировала вид на библиотеку сверху, верно?! Дай мне эту фотографию, пожалуйста! — Цумуги выглядела очень нервной и взволнованной, словно цеплялась за свою последнюю возможность.

Хотя, наверно, так оно и есть.

— А-а?! — взвизгнув, Миу бросила на Кокичи быстрый и практически незаметный взгляд.

Однако Кокичи это заметил. Вау, ручная свинка наконец поняла свое место? Это радует. Ну, как заботливый Верховный Лидер, Кокичи может ей помочь.

Однако… что выбрать? Кокичи прекрасно понимает, что задумала эта абсолютная стерва — нет, подождите, Оума определенно занял этот титул за собой (и он чертовски горд этим), значит, нужно назвать Цумуги как-то иначе. Абсолютная сука? А, нет, это уже занято Миу. Абсолютная мразь? Хм, а что, подходит. Кхм, в общем, эта абсолютная мразь хочет раскрыть план Каеде. В конце-концов, это будет лишь лишним гвоздем ей в гроб, но…

Если она раскроет замысел Каеде, то Каеде утратит доверие класса. Даже если Акамацу никого не убила, сам факт того, что их обычно оптимистичный и не унывающий лидер решился на преступление… Это напугает народ. Так должен ли Кокичи позволить Цумуги разоблачить ее?

Кокичи всматривается в лица своих одноклассников. Они озадачены и смотрят на Цумуги с шоком и недоверием. Кажется, им трудно принять факт того, что их ничем не выделяющаяся одноклассница оказалась самым что ни на есть настоящим хамелеоном.

…ну, чем раньше они поймут, что никому тут верить нельзя, тем лучше. Кокичи едва заметно кивнул Миу, и та, сглотнув, передала фотографию библиотеки Цумуги. Глаза косплеерши блеснули, и та схватилась за фото как за свою последнюю надежду.

— Вот! Видите! Акамацу-сан выложила здесь дорожку из книг!.. — выдала Цумуги, прежде чем внимательнее присмотреться к фото и замереть, расширив глаза.

Неужели она только заметила, что он натворил?

— Мне кажется, что это не совсем похоже на дорожку, — заметил Корекие, стоящий ближе всех к Цумуги.

— Это потому что я ее перекрыла! — солгала Цумуги.

— М? Широгане-чан пытается солгать? — Кокичи наклонил голову набок, словно забавляясь.

— Я не лгу! Акамацу-сан… — и Цумуги замолчала, поняв, что никак не может себя оправдать. Резко все эмоции покинули ее лицо. — Что ж. Видимо, я никак не могу себя оправдать, да?

Ее тон звучал так безразлично, что невольно вызывал мурашки по коже. Словно Цумуги была просто куклой, а не живым человеком.

(Это было так похоже на тон онесан)

— Ты наконец признаешься? — задал вопрос Киибо.

— Так ты действительно вдохновительница?! — испуганно воскликнула Тенко.

— Эй, Широгане-чан. Зачем? — задал один единственный вопрос Кокичи.

—… — Цумуги смирила его безразличным взглядом. — Акамацу-сан спланировала убийство. Но был риск, что оно провалится, так что…

— Ты была на готове, чтобы добить, — таким же холодным тоном закончил Кокичи.

— П-подождите! Акамацу-сан… Попыталась убить?! — задала вопрос дрожащая Тенко, и в зале суда повисла тишина.

— Я… — наконец заговорила Каеде. — Я хотела убить тебя, Широгане! Но в последний момент я передумала, а после… Там оказался труп Амами-куна…

Из глаз пианистки полились слезы. Каеде передумала? На самом деле? Если вспомнить, то в этот раз… У нее даже не было возможности кинуть мяч. Она стояла в коридоре, и побежала сразу же, как прозвучал приемник. Но что повлекло эти изменения? В прошлый раз Каеде точно кинула мяч. Так почему сейчас она отступила?

— Я думала, что если убью вдохновителя, то спасу всех вас, ребят, — призналась Каеде. — Но потом я поняла… Что это слишком трудно для меня. Мне сложно даже представить, что я на самом деле могу кого-то лишить жизни… Поэтому… Я решила поверить в Сайхару-куна и наш план! — Каеде сняла свой рюкзак, а после, под всеобщие вздохи, достала из него… Мяч для толкания. — Вот оружие, которым я хотела забрать жизнь вдохновителя.

— …ты не использовала его, — шокировано пробормотал Кайто.

— Я этого не сделала, — твердо кивнула Каеде.

— Акамацу-сан… — тихо произнес Сайхара, глядя на нее со слезами на глазах.

— Даже если бы она это сделала, это было бы бесполезно, — решил вмешаться Кокичи, разрушив всю драматичную атмосферу. — Как мы видим, дорожка была перекрыта книгами, поэтому шар бы так и не упал. К тому же…

Кокичи посмотрел на Миу. Ирума фыркнула и достала последнюю фото.

— Вентиляция была чертовски закрыта, ты, пустоголовая пианистка, которая даже план убийства составить нормально не может! — заявила Миу, показывая всем фото закрытой вентиляции. Кокичи хмыкнул.

— Но я же явно… — тихо бормочет шокированная Каеде, но не договаривает.

— Итак, вы уже закончили? — прервал их Монокума. — Поберегите свои сопли до конца суда!

— Похоже, что дебаты подошли к концу, а значит, сейчас Время Голосования! — громко объявил красный монокаб (они ведь так называются?).

— Итак, ублюдки, нажмите на кнопку перед вами, чтобы отдать свой голос, — объяснила розовая монокаб.

— И обязательно проголосуйте — за отказ от голосования можно поплатиться, — добавил желтый монокаб.

— Наконец-то! Сердце колотится от волнения. Чистые и запятанный, наконец, столкнутся лицом к лицу… — фанатично заверещал Монокума.

— Это… время голосования! — хором прокричали медведи.

Сколько пустого и бесполезного пафоса. Фи.

Кокичи опустил взгляд на панель перед ним, и, долго не размышляя, нажал на Цумуги. Все идет слишком хорошо и это подозрительно, но отступить назад уже нельзя.

— Пу-пу-пу… Похоже, голосование завершилось. Глянем-ка на результаты. Кого выберут запятанным? Сделаете ли вы правильный выбор или совершите ужаснейшую ошибку?! — Монокума старался нагнать интригу. — Что ж, это уже само собой разумеется, но вы все проголосовали верно! Запятанный, убивший Амами Рантаро, — это Абсолютная Косплеерша, Широгане Цумуги.

— Так это правда?.. Ты действительно вдохновитель, Широгане?! — чуть ли не прокричала Каеде, дрожа.

— Мы поймали тебя! Теперь выпусти нас, ты, сучка вдохновительница! — тоже воскликнула Миу.

— Вы серьезно решили, что с моей поимкой все закончится?.. — тихо проговорила Цумуги, прежде чем вновь поднять на них взгляд, полный безумия. — Даже если я умру, Данганронпа не закончится!

Данганронпа?.. Так решили назвать это шоу? Кокичи не уверен, но на всякий случай решил запомнить данное слово.

— Хочешь сказать… Твоя смерть не остановит эту игру? — переспросил Корекие.

— Именно так! — торжественно закричала Цумуги. — Убийственная игра уже началась, и она продолжится — со мной или без меня!

Кокичи нахмурился. То есть? То есть… Смерть вдохновителя не означает конец игры? Игра может продолжаться и без Цумуги? То есть? Как… Как так? Все это… Было бессмысленным? Все попытки выяснить кукловода… Были ли они в пустую? Кокичи не хочет в это верить, но, видимо, такова реальность. Не похоже, чтобы Цумуги лгала. Черт возьми.

Вот поэтому ложь куда лучше правды.

Цумуги была всего лишь партнером Монокумы — не той, кто им управлял. В таком случае… Как им прекратить эту игру? Как остановить эту машину для убийств, уже начавшую свое движение?

— А теперь… Давайте начнем, — заговорил Монокума. — У меня есть особое наказание, приготовленное для Абсолютной Косплеерши, Широгане Цумуги!

Это началось так же, как и казнь Каеде. Цумуги схватили за горло и потащили вверх. Однако на этот раз к преступнице никто не тянулся. Никто не пытался спасти вдохновительницу этой сумасшедшей игры.

Следующее, что предстало пред ними на большом экране зала суда — алый занавес, и табличка с названием казни.

«Последнее шоу»

Занавес открывается. Шоу начинается.

На просторной сцене под светом прожекторов стояла Цумуги. На обычно тихую и неприметную Цумуги было направленно все внимание. Одета Широгане была странно — не в свою обычную одежду. Вместо повседневного пиджака косплеерши на ней был надет хорошо знакомый всем смотревшим розовый жилет. Приглядевшись, можно было заметить на фиолетовой юбке музыкальные ноты.

По каким-то причинам Абсолютная Косплеерша была одета как Абсолютная Пианистка.

Отличалась только прическа — обычно распущенные синие волосы были собраны в два высоких хвоста заколками монокумами. Кажется, это был какой-то намек на ее роль вдохновителя. Видимо, мисс косплеерша даже умереть не может без своих дурацких отсылок.

Еще одна видимая деталь — к рукам, ногам и горлу Цумуги крепко-накрепко были привязаны красные веревки. Эти веревки тянулись куда-то вверх, вверх и вверх, и не давали Широгане свободно двигаться. Лицо Цумуги не выражало никаких эмоций. Не было ни страха пред скорой смертью, ни надежды на спасение — лишь леденящее душу безразличие спокойствие. Словно Цумуги была всего лишь куклой в чьих-то злых руках.

Марионеткой.

Как в подтверждение этих слов веревки начали двигаться, увлекая за собой девушку. Это были резкие движения, и чем дальше играла музыка тем быстрее они становились. Как куклу для развлечений Цумуги мотало из стороны в сторону, веревки натирали до крови, а хаотичные движения причиняли боль, растягивая мышцы, вывихивая суставы и ломая кости. Она была похожа на куклу, что вот-вот сломается от неосторожной игры маленького ребенка.

Сцена под ней трещала и разваливалась. Картонные декорации рушились, и было трудно сделать и шаг, не провалившись под пол. Единственное, благодаря чему она еще не упала было тем же, что душило ее, крепко держа за шею.

Грозившие вот-вот рухнуть стены наконец не выдержали всей нагрузки, и обрушились, подняв огромное облако пыли. В тот же миг, когда стены обрушились, один из мономишек толкнул под них другого.

Из под обломков потекла кровь.

Занавес закрылся.

Шоу окончилось.

Четырнадцать Абсолютов не могли оторвать взгляд от экрана, на котором только недавно была жестоко убита их одноклассница, вдохновительница этой безумной, безумной игры. Кокичи едва заметно сглотнул. Сколько бы раз он не видел это, никак не мог привыкнуть. Возможно ли в конце концов вообще привыкнуть к смерти? Сколько казней, сколько трупов ему нужно увидеть, чтобы сделать это?

Абсолюты переглядывались — шокированные, напуганные, не в силах поверить в то, что они только что увидели. Хуже всего было Каеде, что даже не могла скрыть свою дрожь. Представляла ли Каеде себя на месте Цумуги? Одинакова одежда, очевидно, облегчала эту задачу. Кокичи думает, что, должно быть, увидеть как казнят кого-то, одетого в точности как ты, действительно жутковато. Не удивительно, если Каеде еще долго будут сниться кошмары об этом.

— А? Какого? П-почему Монокид?.. — заверещал красный монокаб.

— М-монодам? Что… Ты наделал?.. — спросила испуганная розовая монокаб, после чего ее стошнило.

— Отвратительно! Ее опять вырвало! — воскликнул красный монокаб.

— А это напряжение не так уж и плохо. Наконец-то ощущается как настоящая убийственная игра, — заявил желтый монокаб. — Раз уж на то пошло, нам не помешало бы побольше напряжения в жизни. Правда, пап?

— Не-е-ет! Мой милый, дорогой Монокид… Забран как побочный ущерб! — драматизировал Монокума. — Это кошмар… Это неприемлемо… Мой прелестный каб… — а после Монокума резко изменил поведение, словно просветлев. — …Хотя, наверное, все не так уж и плохо. Все-таки у меня еще есть четверо других! Фух! Ребят, рад, что вы пришли мне целой партией.

Как жалко. На всю эту академию должна быть лишь одна драматичная стерва, и Кокичи официально готов драться за данный титул.

— …Чего? Не так уж и плохо? — недоверчиво переспросил испуганный красный монокаб.

— Я-я так шокирована… Наше существование… Значит настолько мало, да? — тоже заверещала испуганная розовая монокаб.

— Что сделано, то сделано; что мертво, то мертво. Нет смысла плакать по раздавленным кабам… — спокойно ответил Монокума. — Если только не хочешь закончить, как эти бедолаги.

—…ты действительно так легко убил вдохновителя? — задала вопрос Каеде, не в силах поверив в увиденное.

На самом деле, Кокичи это тоже смущает. Неужели вдохновитель не играл никакой роли? Их главный враг — сам Монокума?

— Кажется, вы кое-что не правильно поняли, сопляки, — угрожающим тоном начал говорить Монокума. — Я не подчиняюсь этой Скучной Джейн. Мы были партнерами, и я не так уж и нуждаюсь в ней для проведения игры! Так что слушайте сюда, ублюдки — пока я жив, убийства не закончатся! Ни-ког-да!

Монокума злобно рассмеялся, а Кокичи почувствовал, как у него по спине прошлись мурашки.

Это было зря? Избавление от Цумуги было напрасным?

Кокичи хмурится и кусает ноготь, уже не беспокоясь об остальных. Нет, это ни в коем случае не было бесполезным. Избавление от Цумуги даст свободу действий — каким бы продвинутым ИИ не был Монокума, обойти его будет куда проще, чем живого человека. Да и надзор уже не будет таким строгим, когда за игрой следит ИИ, а не человек. Монокума, по сути, запрограммированная машина. Если что-то выбьется из заложенного в него сценария, он навряд ли сможет отреагировать. Иначе говоря, теперь у Кокичи есть куда больше шансов покончить с этой игрой.

В этот раз никто не стал задерживаться в зале суда. После казни все абсолюты поспешили покинуть это помещение, не вызывающее у них ничего кроме мурашек по коже. Покинули зал все в траурной тишине. Каждого сжирал вопрос: что будет с ними теперь?

.

После суда Кокичи идет в свою комнату и обессиленно падает на кровать. Черт возьми, как им теперь одолеть Монокуму? Идиот, идиот, идиот! Кокичи был слишком задет смертью Рантаро. Собственные чувства не позволили ему здраво оценить ситуацию. Если бы он просто воспользовался мозгами, стало бы очевидно, что не все так просто…

Су-у-у. Эмоции были серьезно переоценены.

Что ж. Просто нажми на кнопку сброса и обнули все свои чувства. Что сделано то сделано, сейчас есть куда более важные проблемы, нежели самобичевание. Нужно взять себя в руки и решить, что делать дальше. Нечего ему сидеть без дела когда в любой день может умереть еще кто-то. Если он прямо сейчас не займется чем-то полезным, то точно (сойдет с ума) никак не сможет остановить эту ублюдочную игру, так любезно начатой той Серой Джейн. Какая сука.

Во первых, нужно оценить способности Монокумы без вдохновителя. Какие функции выполняла Цумуги? Создавала мотивы? Новых Монокум? Сможет ли Монокума без Цумуги подталкивать их к убийству? А создавать те фонарики, что показывают воспоминания еще более фальшивые, чем сиськи Миу?

Навряд ли. Иными словами, достаточно разобраться с Монокумой. Однако, те тупые мехи будут проблемой… Значит, сперва нужно избавиться от кабов. (Или дождаться, когда они сами друг друга уничтожат.) В правилах сказано лишь то, что нельзя трогать Монокуму, не так ли? Про его раздражающих детенышей не сказано ни слова. В таком случае, есть два варианта: более простой и более опасный. Более простой включает в себя смирно ждать, пока все кабы не вымрут как в прошлый раз. Однако, это так же означает, что им нужно пройти через четыре суда. Пожертвовать еще как минимум шестью людьми.

Более сложный вариант включает в себя открытое противостояние кабам. Кайто, Тенко и Гонта определенно согласятся на это безрассудство — нужно просто дать им бомбы и молоты, и вуаля. А после взять освободившиеся экзисаилы под контроль и уничтожить виновника их страданий.

…пока что главным планом пусть будет второй, но от первого тоже лучше не отказываться. Неизвестно как сложится дальнейшая игра.

Если придерживаться второго плана, то нужно заказать у Миу как можно больше оружия. Важно проследить за тем, чтобы Монокума ничего не прознал. Для этого стоит разобраться в том, как далеко простилаются глаза и уши медведя, что вызовет у него реакцию, а что нет. На всякий случай Кокичи всегда может притвориться, что всего лишь готовится к убийству. Это даст ему определенную свободу действий — Монокума готов на все, чтобы вынудить их убивать друг друга. Грех не воспользоваться такой возможностью.

От размышлений Кокичи отвлекает стук в дверь. Странно. Кого это привело к нему в такое время? Напряженный, Кокичи встает с постели и плетется к двери. Суд только закончился, так что, кто бы это не был, он не должен иметь какой-либо злой умысел. Может, это Миу? Она сова, и ввалиться в его комнату посреди ночи с целью обсудить какое-либо изобретение звучит вполне в ее духе.

На удивление, за порогом его встретил один из тех, кого он ожидал увидеть чуть ли не меньше всего — Светило Звезд Кайто Момота собственной персоной. Вот дерьмо. И что, спрашивается, местному герою на полставки потребовалось от его скромной персоны в такой час?

Кайто выглядит хмурым и настороженным. Что бы не заставило его придти сюда, это явно было очень серьезно. (Ну, очевидно — не то чтобы когда-либо кто-либо пришел к нему добровольно без видимой на то причины.)

— М-м? Что такое, Момота-чан? Наш герой не может уснуть, и он пришел сюда в поисках утешения от этого верховного лидера? Вау, как скандально! — Кокичи попытался пошутить.

Ему вообще не нравилась эта мрачная атмосфера, окружающая Момоту. Обычно Кайто легко попадался на его подколы, однако сейчас астронавт словно пропустил его слова мимо ушей. Какого черта. Да что вообще тут происходит???

— Ангар. Гидравлический пресс. Арбалет и яд, — Кайто произнес лишь пять слов, но эти пять слов несли в себе больше смысла, чем все речи Момоты за две игры вместе взятые.

Он помнил. Кайто все помнил. Он вернулся в прошлое, как и сам Кокичи.

Как, как так вышло?!

Если Кайто тоже вернулся… То сколько еще человек восстановили свою память? Вдруг они двое не единственные? Что, если Маки, или Миу, или, о боже, Гонта, вернут свои воспоминания?

Черт. Черт.

— …завтра. В это же время, — произносит Кокичи, а после захлопывает дверь прямо перед носом растерянного Кайто.

Твою мать.

Сейчас обсуждать что-либо — опасно. Монокума может послушать, может узнать. А завтра…

Видимо, придется поторопить одну суку с ее работой.

Chapter Text

Его сознание было туманным. Кажется, он куда-то шел. Вот только куда? Ах, точно… Он ведь договорился встретиться с Рантаро. Кажется, в библиотеке.

Не особо думая о том, куда и зачем он идет, Кокичи просто продолжал идти вперед, рассеянно теребя в руках оторвавшуюся красную пуговицу. Нужно будет позже попросить Кируми пришить ее назад.

Он открывает деревянную дверь.

— Ты пришел, — слышится нежный девичий голос.

Низкая сероглазая шатенка сидела на широком подоконнике. По праву заслуживая титул Абсолютной Модели, Аюми Хаяси даже в домашней одежде выглядела так, словно только сошла с журнальной обложки.

— Нечан, — Кокичи улыбается и проходит в комнату старшей сестры, тоже залезая на подоконник.

Обычная нежная улыбка Аюми казалась вымученной, а на всегда идеальном лице виднелись синяки под глазами. Как долго она не спала? Нечан все еще переживает из-за случившегося?

— Нечан хорошо себя чувствует? — спрашивает Кокичи, обеспокоенный.

Дети Тиба должны стойко переносить любые трудности и наказания, но то, что сделала обаасанС японского «бабушка», было по настоящему жестоким.

Аюми лишь улыбается и отводит взгляд. Видно, она не намерена отвечать.

— Лучше расскажи, как у тебя дела, — переводит тему Аюми.

Кокичи решает не спорить с сестрой — по крайней мере не сейчас. Не после того, что произошло лишь недавно.

— Все хорошо, — пожимает плечами Кокичи, думая о том, что ей рассказать, чтобы не расстроить еще сильнее. — Хина волнуется о тебе. Давай ты позавтракаешь вместе с нами на днях? Как раньше. Я уверен, что онесан не злится. Ну, может быть она злилась, но сейчас явно уже успокоилась.

Аюми издала тихий смешок.

— Спасибо за предложение, Кичи. Может быть в скором времени… — Аюми недоговаривает, а после переводит тему: — Это мило, что ты продолжаешь приходить ко мне.

Кокичи облокачивается об стену и пожимает плечами:

— Разумеется я делаю это. Ты ведь моя старшая сестра, — озвучивает очевидное Кокичи.

— …Хина не приходит, — сказала Аюми тише и опечаленнее.

— Ты же знаешь ее. Она, наверное, снова что-то себе напридумывала, и теперь прячется где-нибудь, трясется от страха, — пытается оправдать Хитаги Кокичи.

Это даже не ложь — Хина всегда была ужасно трусливой.

— Все в порядке. Я ее не виню, — Аюми отрицательно качает головой. — Вполне логично избегать меня после того, что произошло. Я — позор нашей семьи.

Кокичи хмурится и прикусывает губу. Эти слова… Ему никогда не нравилось, когда нечан произносила их. Они звучали отвратительно и ощущались горечью на языке, пусть даже не были направлены в его сторону. Нечан говорит это о себе, так почему тогда эту паршивую горечь чувствует именно он? Как глупо. Эмоции не имеют никакого смысла.

Раньше он всегда игнорировал подобные комментарии нечан — ему было нечего сказать, потому что, по сути, слова Аюми были правдой. Аюми крупно облажалась. Аюми опозорила их семью. Аюми не смогла удержать свой абсолютный титул и свое положение второй молодой госпожи Тиба. Она теперь ничем не лучше тех бесталанных, бесполезных детей, что являются лишь расходным материалом для более старших, более одаренных и более перспективных.

Но, все же…

— Я знаю, что никогда не стану настоящей Тиба. Но, несмотря на это, я все еще хочу, чтобы люди помнили меня. Чтобы по мне скорбели после того, как я уйду. Это эгоистично?

Кокичи смотрел на сестру с широко раскрытыми глазами. Что-то было не так. Ее слова звучали неправильно, неправильно! Так не должно было быть! Ему нужно было что-то сказать. Но что он мог произнести в такой ситуации? Он не знает, не знает, не знает… Что бы сказала Чиа-не? Чиа-не всегда знала, что сказать. Почему ее здесь нет?

— Нечан не должна так говорить, — Кокичи говорит, и ему практически стыдно от жалобных ноток, звучащих в его голосе. — Для того чтобы быть кем-то важным, нечан не обязательно быть Тиба.

Аюми усмехается, пряча лицо в коленках.

— Раньше ты так не говорил.

Раньше?.. О чем нечан говорит?

— Ты не помнишь? — Аюми улыбается той самой улыбкой, которой улыбалась всегда, когда объясняла ему что-то, чего он не понимал, что-то, что казалось ей самой очевидным — Кокичи был признанным гением, так что обычно это касалось темы эмоций и отношений.

— Уже слишком поздно, дорогой братец.

Дверь в ванную открыта. Как странно. Судя по звукам, вода льется. Тогда почему нечан не закрыла за собой дверь?

— Нечан? — Кокичи окликает сестру.

Ответа нет. Он подходит к двери, чтобы прикрыть ее, но-

Воды много. Так много, что его ноги намокли, стоило ему лишь подойти к ванной комнате. Это странно, слишком странно.

Стоп. Почему вода красная?

Взгляд неосознанно падает на саму ванну, и-

Нечан? Почему нечан– нет погодите нет нет нет что у нее с руками нетнетнетнетНЕТНЕТ АЮМИ НЕТ–

***

Кокичи просыпается в холодном поту.

Кошмары были не редкими гостями для Оумы. К сожалению, в его жизни было более чем достаточно материала для ужасов — его мозгам даже не приходилось генерировать эти проклятые сны. Действительно, а зачем, когда есть воспоминания, пугающие хлеще любой выдумки? Поэтому Кокичи и не любил спать. Но, к сожалению, это тупое, бесполезное тело не способно нормально функционировать без отдыха. Какой отстой. И кто вообще это дерьмо придумал?

Все еще пребывая в плохом настроении, Оума собрался и покинул свою комнату. Сегодня должны будут открыться новые территории. Бесполезно. Стоит как и в прошлый раз свалить эту задачку на Шуичи, а самому заняться чем-то более важным.

Первым делом Кокичи решил попробовать осмотреть тайную комнату — но, разумеется, Монокума преградил ему дорогу и погнал прочь. Какой ублюдок. Надо будет подготовиться и вернуться потом. А сейчас остается лишь идти в столовую.

Атмосфера в столовой стояла такая же, как и после каждого суда — все отчаянно пытались сделать вид словно все в порядке. Тц. Кучка лицемеров. И у них еще хватало совести обвинять его во лжи, и требовать, чтобы он прекратил лгать. Смешно. Да он честнее их всех в разы.

(Кокичи, может быть, лжец, но он, по крайней мере, не лицемер.)

Однако в этот раз кое-что было не так, как всегда. Даже эти идиоты не могли притворяться долго, что все окей, когда на самом деле ничего не было окей. Особенно учитывая, что некоторые их одноклассники просто не могут не воспользоваться сложившейся ситуацией. Поэтому весь завтрак Кокичи лишь дразнил Киибо и ждал, когда же ботинок наконец упадет.

— Это так печально… — заговорила Анджи, и Кокичи понял, что шоу вот-вот начнется.

Как жаль, что у него нет с собой попкорна. Может, попросить Кируми приготовить немного?.. Звучит как не плохая идея. Хм, а как вообще готовится попкорн? Не то чтобы Кокичи пинал балду на уроках домоводства, но да, он пинал балду на уроках домоводства. И нельзя его в этом винить — данный урок был еще более скучным и бесполезным, чем дурацкое религиоведение.

Погодите, а на этих уроках вообще учили готовить попкорн? Если нет, то хорошо, что он их прогуливал. Су-у, это была бы действительно пустая трата сил и времени, если бы его попытались научить готовить какое-нибудь карри, или, что еще хуже, суп. Фу. Даже думать мерзко.

— Что такое, Йонага-сан? — задала вопрос Кируми, как всегда слишком серьезно относящаяся к своей роли горничной.

— Атуа-сама недоволен, — намеренно повысив голос, сообщила Анджи. — Он говорит, что среди нас есть грешник.

Какие громкие слова для помешанной на контроле сектантки. Однако, эта ее фраза сделала свое дело и наконец привлекла внимание всех находящихся в столовой.

— Грешник? — Гонта озадаченно наклоняет голову набок, кажется, не понимая, с чего Анджи вдруг использовала такое слово.

— Тебя обидел какой-то дегенерат?! — поспешно восклицает Тенко, принимая атакующую стойку.

— Лучше тебе не иметь в виду меня, маленькая стерва! — кричит Миу в своей типичной манере под названием «лучшая-защита-это-нападение».

— Вы все забыли? Среди нас есть кое-кто очень-очень опасный. Атуа-сама обеспокоен, — сказала Анджи со все той же блаженной улыбкой на лице.

— Да о ком ты, черт возьми, говоришь, исповедальная дырка?! — недовольно восклицает Миу.

— Разумеется, Атуа-сама имеет в виду Каеде, — как ни в чем не бывало обрушивает бомбу на класс Анджи.

— Ч-чего?! — изумленно распахнул глаза Шуичи.

Кстати, он все еще носит эту глупую эмо кепку. Это из-за того, что Каеде не умерла? Хм. Ну, зато появилось куда больше возможностей ее украсть!

— Акамацу-сан?! — недоверчиво переспросила Тенко.

— Вы не помните? Вчера Каеде чуть не убила одного из нас, — доброжелательным тоном пояснила Анджи.

— Но не убила же! — сразу же встал на защиту Каеде Кайто.

Хреновая защита, но, чего и следовало ожидать от тупицы космонавта.

Тупицы космонавта, что, как и он, вернулся в прошлое, и с которым сегодня вечером у него будет «серьезный разговор». Бли-ин, а у него ведь только настроение в норму вернулось… И зачем только вспомнил?

— Вот именно! Акамацу-сан думала о том, чтобы убить вдохновителя, но она никого не убила! — поддержала его Тенко.

— Сегодня она думает о том, чтобы убить вдохновителя, а завтра решает, что кто-то еще среди нас представляет опасность, — спокойно отвечает им Анджи.

— Если кто из нас и представляет угрозу, то это, черт возьми, ты! — откровенно злится Кайто.

— Ньях… Атуа-сама прав… Как мы можем доверять человеку, способному на убийство? — Химико натягивает шляпу на лицо.

О? Анджи уже взяла ее под свой контроль?

— Юмено-сан?! Ты за одно с ней?! — испуганно взвизгнула Тенко.

— …в какой-то степени Йонага-сан права. Акамацу-сан уже показала, что способна спланировать убийство — если бы ее ловушка сработала, раскрыть преступление было бы очень трудно. Опасно позволять такому человеку оставаться нашим лидером, — произнес хмурый Киибо.

— Вы чем вообще вчера слушали?! У Каеде хватило воли не убивать! Она не использовала шар! — продолжал свои крайне бесполезные попытки достучаться до толпы Кайто.

— Да, в этот раз не использовала. Но Атуа-сама считает человека, что способен спланировать что-то подобное прямо за нашими спинами, опасным. Вдруг в следующий раз ее мотивация окажется сильнее? — задала справедливый вопрос Анджи.

Кокичи, разумеется, мог бы с легкостью разбить все ее аргументы в пух и прах, но, будем хоть в коим-то разе честны, какой прок ему от этого? По сути, Кокичи без разницы, кто конкретно станет самозванным «лидером группы» — не то чтобы он вообще соглашался подчиняться хоть кому-то. И у Каеде, и у Анджи, есть свои плюсы и минусы как у лидеров, но Анджи смотрит на ситуацию куда реалистичнее, и, честно? С ней выгоднее иметь дело. Найти общий язык с трезво мыслящей Анджи для Кокичи будет куда проще, нежели с идеалисткой Каеде. А если он сможет привлечь на свою сторону лидера этих придурков, то и возможностей для действий у него станет больше. Хм, наверное, стоит все же принять участие в этой «увлекательнейшей» мелодраме.

— М-мне так страшно! Вдруг Акамацу-чан убьет меня следующим?! Убийцы та-акие страшные! — начал ныть Кокичи.

— Каеде не опаснее остальных! У нее была возможность убить, но она ей не воспользовалась! — Кайто злился, будучи не способным смириться с происходящим.

— Но кто сказал, что она не воспользуется ей и в следующий раз? — повторила вопрос Анджи.

— Черт возьми, мы просто ходим по кругу! — рассерженно крикнул Кайто.

— Пожалуйста, хватит спорить! — наконец вмешалась Каеде. — Я… Я знаю, что чуть не совершила ужасное, и не планирую себя оправдывать. Я пойму, если после этого вы не будете чувствовать себя в безопасности со мной. Я подвела вас всех.

— Ты не… — заговорил Кайто, но его перебила Анджи.

— Атуа-сама счастлив, что ты признаешь свою вину, Каеде. Он простит тебя, если ты будешь искренне раскаиваться. Однако, мы больше не можем позволять тебе быть нашим лидером, — Анджи чуть ли не святилась, произнося эти слова.

— Не мели чепухи! Если не Акамацу, то кто?! Не хочешь ли ты предложить в кандидаты себя?! — откровенно психует Кайто.

— Но разве Йонага-чан не права? — озадаченно наклоняет голову Кокичи, симулируя невежество. — Я имею в виду, Акамацу-чан сумела устроить такую стра-ашную ловушку за спиной у Абсолютного Детектива Сайхары-чана, а еще до этого она проявила некомпетентность как лидер, заставляя нас проходить через дорогу отчаяния вновь и вновь. Она провалилась с задачей вытащить нас отсюда, провалилась в том, чтобы остановить убийство. Вы серьезно готовы доверить свою безопасность такому человеку?

— Черт, почему вы все еще говорите об этом?! — разочарованно восклицает Кайто. — Да, Акамацу немного напортачила, но она всего лишь хочет нас всех спасти!

— Благие намерения хороши, но что у Акамацу-чан есть помимо этого? Говорить любой горазд. Лидер, что может лишь кормить пустыми обещаниями — не лидер, — скучающим тоном произносит Кокичи, рассматривая свои ногти.

— Кокичи прав! — Йонага выглядела так, словно рождество наступило раньше срока. — Именно поэтому, как оракул Атуа-самы…

— Да заткнись ты уже! — Кайто выглядит так, словно он ровно в секунде от того, чтобы ударить Анджи.

— Мне жаль! — громко кричит Каеде, вновь перебивая их всех, а после выбегая из столовой.

Кокичи был готов поклясться, что пианистка плакала. Что ж, даже если это так… Какая разница? Не то чтобы Верховный Лидер Зла вроде него заботился о глупой пианистке, с которой он общался всего каких-то пару раз. Пф. Вот уж точно нет. Он не такой придурок, как его одноклассники.

Как и ожидалось, Кайто сразу же подорвался со своего места и побежал следом за Каеде. Отлично, местный герой в идиотском пиджаке и с тупой прической точно сможет разобраться с этой мелкой неприятностью.

Закончив завтракать и проигнорировав творящуюся рядом мелодраму, быстро ставшей скучной, Кокичи покинул столовую.

***

Из под длинных, аккуратных пальцев пианистки лилась печальная мелодия. Каеде хмурилась, сжимала губы в тонкую полоску и глотала слезы. Пианино отвечало ее горю, завывая с ней в такт.

Они вместе оплакивали погибшего Рантаро (мяч, который его убил, мог принадлежать ей. Казненной могла оказаться она, а не Цумуги. А если бы не ее ловушка, убила бы Цумуги Рантаро? Или он остался бы жив? Умер ли Рантаро из-за ее, Каеде, ошибки? Она этого не хотела, не хотела, не хотела-), и даже казненную Цумуги. Она была убийцей и вдохновительницей этой ужасной, дьявольской игры, но никто не заслуживал столь жестокой смерти. Даже Цумуги.

При воспоминании о казни Каеде бросает в холодный пот. Убийство человека, одетого в ее повседневную одежду, одно из самых тошнотворных и жутких зрелищ, что Каеде когда-либо видела. Всю ночь она не сомкнула глаз из-за кошмаров.

(Слишком легко представлять себя на месте казненной.)

Каеде играет, и в свою игру она вкладывает всю свою печаль, все горе и разочарование. Всю ненависть к себе, к собственной глупости и бесполезности.

Бесполезна. Она совершенно бесполезна.

Слезы капают на клавиши, но Каеде это игнорирует.

Она никого не спасла. Наоборот, из-за нее сейчас мертв Рантаро. Как лидер, Каеде полностью облажалась.

Может быть, Анджи справится лучше. Может быть, ей изначально не стоило претендовать на эту роль, оставив такую ответственность более компетентным людям. Она ведь не умеет ничего, кроме игры на пианино, так с чего вдруг ей в голову пришло, что она сможет всех спасти? Какая дурость. Она была такой наивной, такой глупой. Такой идиоткой.

В коридоре слышится чей-то тяжелый топот, который бы услышал даже простой человек — что уж говорить о Каеде с ее превосходным слухом. К ней кто-то идет? Блин. Она сейчас не в том настроении, чтобы разговаривать с кем-либо. Сейчас Каеде не хочет никого видеть или слышать. В ее мире, ее лаборатории, только она и пианино, и ее это устраивает. Это комфортно. Это идеально. То, что ей сейчас и надо. Так зачем кому-то разрушать эту хрупкую идиллию?

Каеде жмурится и погружается в игру с новой силой. Пианино взвинчивается, реагируя на грубость ранее нежных пальцев, и выдает вместо мелодичной скорби что-то злое, что-то рассерженное, что-то почти отчаянное. Каеде не нужно смотреть на клавиши, чтобы знать где какая расположена. Нужда в этом пропала еще лет в восемь — результат регулярных тренировок.

— Акамацу?

Судя по голосу, в ее лабораторию заходит Момота. Каеде даже не удивлена. От него следовало ожидать чего-то подобного.

Не открывая глаз, Каеде продолжает играть на пианино. Может, он подумает, что она его не заметила, и уйдет. Может, поймет намек, что она сейчас не хочет ни с кем разговаривать, и оставит ее в покое. Хотя, Кайто явно не из смекалистых, так что остается уповать лишь на первый вариант.

— Акамацу. Я знаю, что ты меня слышишь. Я просто хочу поговорить, — говорит Кайто, разом разрушая все ее надежды.

«А я не хочу» — мысленно отвечает Каеде, жалея о том, что на пианино нельзя просто прибавить громкость. Было бы прекрасно, если бы музыкой можно было просто заглушить все то, что говорит Кайто. Может, тогда бы он понял, что ему тут не рады. Ах, мечты-мечты.

Убежать от этого разговора было так легко. Можно было бы просто проигнорировать Кайто. Можно было бы накричать на него, заставить выйти из лаборатории. Было много простых вариантов сбежать — но когда это Каеде была той, кто бежит от трудностей? Это на нее не похоже. Каеде делает глубокий вдох. Пианино замирает, ожидая того, что последует дальше.

— О чем нам говорить, Момота-кун?

— О том, что, черт возьми, произошло в столовой, — Кайто хмурится и скрещивает руки на груди, всем своим видом показывая серьезность своих намерений.

— Не о чем говорить. Йонага-сан правильно сказала, я вас всех подвела. Из меня вышел паршивый лидер, — Каеде горько хмыкает и переводит взгляд на окно.

Из окна на нее насмешливо глядел стеклянный купол. Всем своим видом он источал высокомерие, напоминая ей о невозможности выбраться за его пределы. Купол так и кричал — «вы здесь навечно». Это было неприятно. Каеде не может смотреть на купол долго, и в итоге вновь отводит взгляд. На этот раз на пианино.

Неизменные черно-белые клавиши послушно лежали у Каеде под рукой, дожидаясь, когда же на них вновь сыграют. Это было привычно. Это было хорошо. Это успокаивало. Во всем этом безумии пианино оставалось константой — чем-то, что Каеде знала давно, и знала более чем хорошо. Подобно маятнику, пианино было тем, за что Каеде могла цепляться.

— Это не так! — с жаром возразил ей Кайто. — Да, ты допустила пару ошибок, но не ошибается только тот, кто ничего не делает! Ты ведь хотела как лучше. Нельзя так с тобой поступать лишь за то, что ты пыталась нас всех спасти.

— Я попыталась убить, Момота-кун! — повысила голос Каеде. — Амами-кун погиб из-за меня!

— Амами погиб из-за Широгане, а не из-за тебя! — тоже закричал Момота. — И ты не пыталась убить — ты пыталась спасти нас от вдохновителя!

— Ты переворачиваешь вещи! Почему ты так это отрицаешь?! Я была ближе всех тут к тому, чтобы оказаться очерченной!

— Мы все были близки к тому, чтобы убить кого-то!

— Но никто не был настолько близок, как я!

— Откуда тебе знать?!

Каеде подняла на Кайто расширенные от шока глаза. Что он имел в виду?

Видя ее реакцию, Кайто продолжил:

— Откуда тебе знать, о чем думали другие? Я уверен, что как минимум пара из них планировали убить кого-то, чтобы выбраться. Тебе просто не повезло оказаться раскрытой.

— …ты так говоришь, но это лишь твои мысли, — Каеде произносит и устало опускает плечи. Челка падает ей на лицо. Ни сил, ни желания смахивать золотистые пряди с глаз не было. — Ты не знаешь наверняка, планировали ли другие убийство. И даже если планировали — никто из них не сделал этого. Никто, кроме меня.

— Но ты тоже не сделала! Ты не кинула мяч!

— Да, я его не кинула. Знаешь почему? Потому что я струсила! Я подумала о том, что убью кого-то, что лишу кого-то жизни, и я испугалась! Я отступила, хотя до осуществления моего плана оставался лишь шаг! И ты предлагаешь такому человеку, как я, вести вас за собой?! Я дрогнула в самый ответственный момент — я не та, на кого вы можете положиться!

Слезы лились не переставая, но Каеде сейчас было не до них. Вся накопившаяся боль, вся ненависть, вся грусть и все горе — всем этим она плевалась, подобно закипевшему чайнику, высвобождая все разом.

— Как раз поэтому я и думаю, что ты та, на кого мы можем положиться! Ты не смогла убить, пусть у тебя и была идеальная возможность и мотивация, понимаешь?! Как думаешь, сколько бы еще людей выбрали не себя, а другого?! Такой человек, как ты, нам необходим в этой игре!

Каеде крепко сжала губы, не зная, что ему ответить. Они смотрели на ситуацию с разных сторон, и принимать точку зрения друг друга явно не планировали. Это разочаровывало.

— Ты единственный, кто так считает! Все остальные меня боятся!.. Я для них лишь убийца! Такая же, как Широгане!

— Не говори так, Акамацу! Никто тебя не боится! Йонага просто запудрила им мозги… Я без понятия, зачем ей это, но, кажется, ее не совсем устраивает твоя роль лидера.

— Не удивительно… — Каеде горько усмехается. — Из меня вышел довольно паршивый лидер.

— Это не так! — поспешил уверить ее Кайто. — Ты… Ты крутая, Акамацу! Ты не падала духом, и продолжала подбадривать нас и вести за собой вперед… Это было очень смело! Далеко не каждый человек смог бы сделать все то же, что и ты!

— Ты… Ты правда так думаешь? — Каеде задала свой вопрос как можно более осторожнее, но скрыть надежду в голосе было просто нереально для нее в такой ситуации.

— Разумеется! — Кайто широко улыбнулся. — И даже если ты до сих пор считаешь себя виноватой… Что ж! Просто стань лучше!

— А? — Каеде озадаченно наклонила голову набок.

— Если ты беспокоишься о том, что думают остальные, то просто исправь свои ошибки! Докажи им вновь, что ты достойна их доверия! — уверенно заявил Кайто. — А я тебе в этом помогу! Потому что с этого дня ты моя помощница!

— …чего? — переспросила Каеде, растерянно хлопая ресницами.

— Ну, у каждого героя должны быть свои помощники, знаешь? И я решил, что ты будешь одной из них! А это значит, что твои проблемы теперь мои! Положись на меня, Акамацу! И мы вместе разберемся с Йонагой и остальными!

Он… Он серьезно?..

Каеде прикрыла рот ладонью, но дрожащие плечи все равно выдавали ее с головой. Как в мире на самом деле может существовать кто-то вроде Кайто? Кто-то настолько беззаботный, оптимистичный, искренний…

Это подкупало. Его уверенность, честность и доброта. Кайто был слишком хорош для этого места.

— Я была бы рада стать твоим другом, Момота-кун, — наконец отвечает Каеде, отойдя от длительного смеха.

— Рад слышать!

Похоже, действительно рад — Кайто светился не хуже солнца. Глядя на то, как он счастливо улыбался, Каеде наконец почувствовала себя легче.

Может, ситуация и была отвратной, но вместе они точно смогут с ней разобраться. Ей просто нужно в это поверить.

— Спасибо, Момота-кун.

***

— Какого хрена ты снова приперся сюда, чертов шота?!

Кокичи вздохнул. Разумеется, именно такими словами его и приветствовали в лаборатории Абсолютной Изобретательницы. Су-у. Никакого гостеприимства. Хотя, чего еще было ожидать от этой стервы?

— Тц. Разумеется, я пришел забрать свой заказ, — недовольно бурчит Кокичи, скрещивая руки на груди. — Какой ужасный сервис. Я ставлю этому борделю ноль из десяти.

— Закрой пасть, мелкий абортыш. Мой сервис самый лучший во всем гребаном мире. Миллионы людей отдали бы что угодно, лишь бы стать моими клиентами, — Миу фыркает и тоже скрещивает руки на груди, параллельно усаживаясь на стол позади себя.

— Ой, да? — Кокичи убирает руки за голову и наклоняет корпус набок. — А моя кожа сделана из железа, и я являюсь еще более совершенным экспериментом, чем Киибой!

— Что за хрень ты несешь?! — Миу хмурится.

— Нэ-э? Разве мы не обменивались лживыми фактами о себе? — говорит Кокичи со всей наивностью, на которую он был способен, параллельно делая озадаченное выражение лица.

— Ты, маленькое, раздражающее дерьмо… — чуть ли не рычит изобретательница.

— Да, я! А вообще я даже не солгал — мое тело настолько совершенно, что даже если я вдруг упаду на пол, то просто отскочу от земли как мяч! Круто, да?!

— Мне сейчас не до твоей чуши, ты, ублюдок! — рявкает Миу.

— Хорошо. Тогда давай перейдем к делам насущным, — пожимает плечами Кокичи с невозмутимым лицом. — Ты приступила к моему заказу?

— Еще нет, — не хотя призналась Миу, выглядя раздосадованной. — Меня все утро отвлекали всякие ублюдки, так что я сама лишь недавно сумела попасть в свою лабораторию.

— Хм… Вот как, — Кокичи задумчиво грызет ноготь на большом пальце, а после подходит к одному из столов, на котором, как он помнит, должны были лежать его чертежи.

Как и следовало ожидать, вся стопка лежала прямо там, где он ее и оставил. Миу из тех, кто по собственному желанию ни за что и никогда не приберет свой «творческий хаос», так что найти что-то в ее лаборатории довольно просто — нужно лишь вспомнить, где ты это положил.

Совсем другой, конечно, разговор, в том случае, если Миу что-то забыла или потеряла (что происходит, увы, часто). В этой ситуации она перероет все, что попадется ей на глаза, и перевернет все помещение вверх тормашками. И тогда найти хоть что-то в образовавшемся свинарнике будет чем-то из разряда «миссия невыполнима».

В куче бумажек Кокичи находит нужную, и протягивает ее Миу:

— Вот. Начни с этого.

Миу скользит оценивающим взглядом по рисунку, в ее взгляде вспыхивает узнавание, а после она грубо выхватывает чертеж у него из рук. Ну что за свинья. Никаких манер.

— Как скоро тебе нужна эта хрень? — задает вопрос Ирума.

— К сегодняшнему вечеру, — отвечает Оума, натягивая одну из своих самых невинных улыбочек.

— Ты, блять, издеваешься?! — шипит Миу.

Чертеж в кулаке изобретательницы сжимается и мнется, точно так же как и ее несуществующие нервы.

— Воу, как ты поняла?! — восклицает Кокичи, делая удивленное лицо.

— Заканчивай со своим дерьмом, — ворчит все еще злая и сердитая Миу. — Радуйся, что я, черт возьми, лучшая изобретательница за последнее тысячелетие! Никто другой бы не справился с этой херней за такие сроки. Однако я — Миу, блять, Ирума, и такая хрень для меня как два пальца об асфальт! К вечеру экземпляр уже будет у тебя, хотя за качество отвечать не могу. Вини себя и свои гребанные сроки если что-то пойдет по заднице.

— Я знал, что могу на тебя положиться, Ирума-чан! — продолжает улыбаться Кокичи, после чего он идет к одному из, на его взгляд, наименее использованных столов, смахивает оттуда весь мусор в виде листков, деталей и инструментов, и усаживается на него.

Миу закатывает на это глаза, но, что удивительно, ничего не говорит, и лишь приступает к работе.

Некоторое время они сидят в относительной тишине, но Миу и тишина — понятия несовместимые.

— …никто ведь ничего не узнал про наше сотрудничество, верно? — осторожно спрашивает Ирума.

Теперь очередь Оумы закатывать глаза.

— Ирума-чан, если я что-то пообещал, то так оно и будет. Верховные Лидеры держат свое слово и уважают контракты. Даже устные, — скучающим тоном объясняет ей Кокичи.

Миу не выглядит так, словно она ему верит (что крайне неуважительно с ее стороны), но по крайней мере она больше не поднимает эту тему. Вместо этого она начинает говорить о другом, а точнее — обо всем, что придет ей в голову.

— …и вы хотите сказать, что свет этих гребанных фонариков, которые выглядят так, словно их собрали из какого-то второсортного мусора со свалки, может как-то влиять на наши мозги и «пробуждать забытые воспоминания»?! Ха?! Да большей брехни я в жизни не слышала! — громко ругалась Миу, не отвлекаясь от сбора электробомбы. — Типо, у Киибо ведь вообще нет мозгов, так как эта хрень сработала и на нем?! Ну разве не чушь?!

«Да» — лениво размышляет Кокичи, болтая ногами. Туда-сюда. Левой-правой. — «Чушь. Чушь, из-за которой ты чуть не убила меня в прошлый раз.»

Главная проблема Миу определенно была в ее бесхребетности. Если у того же Шуичи были хоть какие-то яйца, то Миу лишалась всякой способности трезво мыслить, стоило ей только оказаться в критической ситуации.

Вообще, Кокичи с самого начала не хотел использовать этот дурацкий фонарик. Но, перехватить его во время исследования новых территорий не удалось, а дальше…

Чертов Кайто Момота и его глупые, глупые речи и идеалы. Даже вернувшись в прошлое Кайто все так же не понимает всей опасности этих фонариков и его бесполезной, слепой веры. Некоторые люди просто не способны на изменения, верно?

Учитывая, что Кайто тоже вернулся в прошлое, было бы вполне логично и может даже выгодно сотрудничать с ним, но, во первых он Кайто, а во вторых он Кайто. В третьих? Смотрите пункт один. Сотрудничество с кем-то настолько тупым не принесло бы ничего, кроме головной боли.

В общем, им следует сегодня же во всем разобраться и разойтись, как кораблям в море. Кайто бы вернулся к своим «помощникам» (слово такое же глупое, как и человек, который его использует), а Кокичи — к продумыванию планов по уничтожению игры. Это было бы оптимальным вариантом.

(Хотя, может быть, в этот раз Оума все же украдет у него Сайхару.)

***

Это была… странная ситуация. Что-то из разряда фантастики. Нечто настолько же неясное и нереальное.

Потому что путешествия во времени — что-то, что существует только в книгах и фильмах. В воображении людей. Это нереально. Невозможно. По крайней мере, с их нынешними технологиями. По крайней мере, насколько Кайто известно. Они ведь не могли провести тут особо много времени, да?

Он никогда не верил в подобные сверхъестественные штуки, но факты оставались фактами — какого-то черта он оказался в прошлом.

Нельзя его винить в том, что он немного растерялся.

Кайто Момота, Абсолютный Астронавт, вообще не понимает, какого черта он оказался в подобной ситуации.

Он находился в ангаре. Он нажал на кнопку, и пресса с хрустом и брызгам опустилась-

А после он внезапно оказался в самом начале этой дерьмовой игры. Впервые за несколько недель Кайто почувствовал, что вновь может дышать полной грудью.

Это было так странно. Ненормально.

(Хотя, сам факт того, что он оказался в убийственной игре, управляемой каким-то роботом-медведем, уже был далеко ненормальным.)

Итак, подводя итоги, Кайто убил Кокичи, а после этого случилось… что-то, и он очнулся в самом начале игры.

Как, зачем, почему — неизвестно.

Сколько бы Кайто не ломал над этим голову, он никак не мог понять, как оказался в подобной ситуации и как это вообще возможно. В итоге он решил, что размышлять об этом бессмысленно. Все равно он не придет ни к какому ответу. Значит, все, что остается — смириться с ситуацией и попытаться извлечь из этого максимальную выгоду!

То есть, хэй, Кайто вернулся в прошлое! Все его одноклассники пока еще живы и у него есть возможность их спасти! Рантаро, Каеде, Рема, Кируми, Анджи, Тенко… В этот раз Кайто точно сумеет защитить всех и положить конец этой дерьмовой игре!

…и мертвое тело, вновь обнаруженное в библиотеке, не повод сдаваться.

По крайней мере, его убила не Каеде. У него получилось отговорить ее от этой роковой ошибки. Кайто утешает себя такими мыслями, а после злится и думает о том, с каких это пор он, Кайто Момота, начал довольствоваться такими мелочами? Черт. Эта игра действительно сводит его с ума.

Рантаро все равно мертв. И Цумуги тоже мертва — даже если она и была вдохновителем, она не заслуживала смерти. Двое его одноклассников мертвы. (Как и в прошлый раз.) Так чему Кайто радуется?

«Такой-то ты герой» — шепчет ядовитый голос у него в сознании, но Кайто по привычке отмахивается от него.

Пусть и маленькая, но победа есть победа — да, он не смог остановить убийство Рантаро, но по крайней мере тем, кого казнили, оказалась не Каеде.

…но не то чтобы это вообще было его заслугой.

Кокичи Оума, этот лживый засранец. Он обнаружил тайную комнату, он (как Кайто догадывается) разрушил ловушку Каеде. Именно он предоставил Шуичи все важные улики, чтобы обвинить Цумуги.

(Впрочем, разве не как и всегда? На каждом суде Кокичи был таким — вел себя как раздражающий сопляк, но, пусть и по своему, но он помогал расследованию чуть ли не больше всех остальных. Просто он делал это настолько тонко, что никто не обращал внимания, не замечал, насколько смышленым на самом деле был мальчишка.)

В общем, размышляя обо всем, что произошло и что должно было произойти, Кайто решил, что должен дать Кокичи «второй шанс». Да, в прошлый раз Кокичи был мудаком, и именно из-за него погибли Миу и Гонта, и Кайто не думает, что сможет когда-то простить ему смерть тех двоих и все насмешки и издевательства, через которые пришлось пройти его помощникам, но каждый человек заслуживает второго шанса. К тому же, Кокичи выручил Каеде и их всех на суде.

…а после поддержал Анджи, когда та начала винить и оскорблять Каеде.

Черт. Если честно, Кайто вообще не знает, что и думать о Кокичи. Оума не был хорошим человеком, ни в коем случае, но и назвать его злодеем язык не поворачивался. Не после того, как Кайто видел его бледным, тощим и болезненным, когда вел его на смерть, когда нажал на ту кнопку-

(кровь, кровь, везде была кровь, откуда столько, откуда столько крови в таком маленьком теле-)

Всякий раз глядя на Кокичи Кайто невольно вспоминал ангар.

Тогда, в ангаре, Кокичи мог выпить противоядие, мог позволить ему умереть, а Маки — стать очерченной. Но он этого не сделал. Это о чем-то, да говорит, не так ли?

Кайто обречено простонал. Одни лишь мысли о Кокичи вызывали у него мигрень. И с чего это вдруг он вообще занялся размышлениями? Подобное было не в его стиле. Кайто Момота не из тех, кто долго думает, прежде чем что-то сделать. Словам он предпочитает действие.

Поэтому и сейчас вместо бесполезных раздумий он берет себя в руки и идет к комнате Оумы. Лучше разобраться со всем здесь и сейчас — и пусть этот паршивец только попробует вновь захлопнуть перед ним дверь. Кайто будет стучаться до тех пор, пока Кокичи не надоест и он наконец не соизволит поговорить — и, чтоб вы знали, Кайто может быть очень упрямым если захочет.

На удивление, Кокичи открывает дверь после первого же стука. Видимо, он тоже ждал этого разговора.

— Момо-чан! — радостно восклицает Кокичи. — Ты опоздал! Заставлять человека ждать после того как сам же позвал его на свидание крайне некультурно!

…или нет.

Кайто только пришел, но он уже чувствует себя уставшим и раздраженным.

Этот разговор явно будет не из легких.

— Кто, черт возьми, «Момо-чан»? — недовольно переспрашивает Кайто. Эта дурацкая привычка Оумы в отвратительно жеманной манере коверкать чужие имена была действительно раздражающей. — И вообще, это ты назначил время нашей встречи, — добавляет Кайто, намеренно игнорируя слово «свидание».

Да он бы лучше удавился, чем пошел на свидание с таким мудаком.

— Ой, да? Ни-ши-ши, прости-и! У меня совсем вылетело это из головы.

Кайто с трудом в это верится, но так и быть, он позволит этому уйти.

— Так… Ты разрешишь мне зайти или мы так и продолжим разговаривать через порог? — нерешительно задал вопрос Кайто, почесав затылок.

Некоторое время Кокичи смотрит на него с нечитаемым выражением лица. Под пронизывающим взором лиловых глаз Кайто чувствует себя крайне неуютно, но старается всячески этого не показывать. Так случалось всякий раз, когда Кокичи переставал дурачиться — когда исчезали фальшивые улыбки и крокодильи слезы, а лицо становилось пустым, лишенным всяких эмоций.

Всякий раз, видя это стоическое выражение лица, Кайто не мог не задуматься над тем, чувствует ли Кокичи вообще хоть что-то. Ему не нравилось думать об этом. Очевидно, что человек никак не может не испытывать вообще никаких эмоций — а Кокичи, не смотря ни на что, определенно был человеком.

(Был ведь?)

— Да что угодно, — Кокичи демонстративно зевает и с незаинтересованным выражением лица отходит от порога, пропуская Кайто внутрь.

Первым делом на что обращаешь внимание в комнате (самопровозглашенного) Верховного Лидера Зла — невероятный бардак. Всюду раскиданы коробки, всякие бумажки, пустые бутылки из-под газировки и обертки от леденцов.

Честно? Кайто вообще не удивлен. Удивительнее бы было, поддерживай Кокичи Оума — из всех людей — хоть какую-то чистоту у себя в комнате. Кокичи не оставляет впечатление человека, способного хотя бы выкинуть за собой мусор — что уж говорить о полноценной уборке.

Что на самом деле удивительно, так это то, что этой комнате явно как-то удалось ускользнуть от бдительного взора Кируми.

Не обращая никакого внимания на Кайто, Кокичи закрывает дверь и идет ко столу. На нем, среди прочего мусора, Кайто удается разглядеть знакомый ярко-розовый шар — электробомбу собственной персоной.

Опять же, ничего удивительного. Разумеется этот гремлин уже начал свое «сотрудничество» с Ирумой.

И, конечно же, Кокичи не соизволил сказать ни слова, прежде чем взять и взорвать гребанную бомбу.

Ничего, черт возьми, нового.

— Предупреждай в следующий раз, — раздраженно фыркает Кайто, жмурясь от внезапной вспышки.

Кокичи, в свою очередь, даже не удостаивает его ответом — лишь высовывает язык. Какой мудак.

Следующим делом Кокичи подходит к своей кровати и достает из-под нее монопад. Кайто смотрит на него, не скрывая своего непонимания.

Прежде, чем Кайто успевает хоть что-то понять, Кокичи поднимает монопад и со всей силой бросает его об пол.

...!!!

— Чувак, какого черта?! — обеспокоенно восклицает Кайто, инстинктивно ожидая того, что Монокума вот-вот выпрыгнет и накажет мальчишку за нарушение правил, прежде чем вспомнить.

Точно. Электробомба.

И чего он вообще волновался?

— Эта штука все равно меня раздражала, — жалуется Кокичи, ногами запихивая осколки от планшета назад под кровать. — И теперь можно с уверенностью сказать, что Ирума-чан все же знает толк в своем деле.

…

…

— Ты… Ты сделал это, будучи неуверенным в том, работает ли электробомба? — в шоке переспросил Кайто.

— Я сделал это именно потому что не был уверен в том, работает ли электробомба. Ты упускаешь суть, Момота-чан, — фыркает Оума в ответ, закатив глаза.

Кайто мог лишь застыть в немом шоке. Этот мальчишка вообще понимал, что мог умереть, не сработай бомба как следует?!

(А после Кайто вновь вспоминает тот холодный, пустой ангар, в котором они были лишь вдвоем, и как Кокичи предложил свой совершенно безумный и одновременно гениальный самоубийственный план, и как он, Кайто, на это согласился-)

Нет. Кокичи определенно понимает, насколько близок он был к смерти.

Ему просто все равно.

И Кайто не знает, что пугает выбешивает его больше.

(Кокичи разработал план собственной смерти до мельчайших подробностей.)

— А есть разница? — недоверчиво спрашивает Кайто.

— Ну разумеется! — восклицает Кокичи, прежде чем мигом успокоиться и бросить на него раздражающе высокомерный взгляд: — Хотя я и не ожидал, что старик Момота-чан поймет.

— Так объясни, раз ты такой гений, — недовольно цокает Кайто, скрещивая руки на груди.

— Все просто — теперь мы можем быть уверены в том, что Монокума нас не подслушивает! — радостным тоном объясняет Кокичи.

— …это ни черта мне не дало, — честно отвечает Кайто.

— Я не удивлен. Момота-чан действительно не особо умен, не так ли? — Кокичи смотрит на него с наигранной жалостью.

— Просто ты хреново объясняешь, — защищается Кайто.

— О, да? Ну извини, я не говорю на языке идиотов, — пожимает плечами Кокичи.

Кайто хмурится и скрещивает руки на груди, но решает пропустить оскорбление мимо ушей. Только в этот раз. Все же, он пришел сюда не для того, чтобы в очередной раз поссориться с Оумой — даже если и кажется, что мелкий панк только на это и нарывается.

Благо, Кокичи сам переводит тему:

— Что произошло после того, как пресс опустился?

Кайто сглатывает. Вспоминать об этом не хотелось. Не хотелось даже думать о том, что он, Кайто Момота, мог опуститься до такой низости, как убийство — даже если он и сделал это для того, чтобы спасти Маки и остановить игру, убийство никогда не должно было быть вариантом.

«Такой-то ты герой» — вновь трезвонит в сознании.

— …ничего, — наконец собравшись с мыслями, ответил Кайто. — Перед глазами что-то очень ярко вспыхнуло, словно взорвалось, а после меня вырубило и я очнулся уже здесь, в самом начале.

После этих слов Кокичи нахмурился, и, грызя ногти, принялся мерить комнату шагами (удивительно, как он не спотыкался о весь тот мусор, разбросанный по полу). Кайто оставалось лишь наблюдать за тем, как тот вновь что-то анализировал и рассчитывал, находя зацепки даже в такой, казалось бы, пустяковой информации. Иногда (читай — всегда) Кайто действительно очень хотелось узнать, что же на самом деле творится в голове у Верховного Лидера.

— Эй, Оума, — решил завести новый разговор Момота. — Это ведь ты разрушил ловушку Акамацу? И… Это ты подтолкнул Ируму к тому, чтобы она нашла тайный проход, верно?

— К чему ты ведешь, Момота-чан? — Кокичи задал этот вопрос с непроницаемым выражением лица, но Кайто углядел скрытый подтекст «только-попробуй-сказать-то-что-мне-не-понравится».

Кайто подавляет тяжкий вздох. Как же с Оумой трудно.

— Я имею в виду… — Кайто замолкает, подбирая слова. — Я все еще без понятия, как к тебе относиться, но… Я думаю, не будь ты на нашей стороне, ты бы не стал делать что-то подобное.

— О? — губы Кокичи изгибаются в обманчиво дружелюбной улыбке. Черт. Видимо, Кайто прогадал со словами. — Так я теперь один из «хороших парней»? Было бы любопытно послушать мнения Ирумы-чан и Гонты на этот счет, знаешь.

— Черт, чувак, прекрати, — Кайто хмурится. Ему просто необходимо было упомянуть этих двоих, да? Какой ублюдок. — Да, ты натворил много херни, и я не думаю, что смогу простить тебя — не в ближайшее время уж точно — но сейчас у тебя есть возможность все исправить!

— А-а, теперь все ясно, — Кокичи злобно ухмыльнулся. — Я теперь твой новый «проект»? Светило Звезд хочет, чтобы этот Верховный Лидер Зла стал «лучшей версией себя»? Ни-ши-ши, — Кокичи улыбнулся одной из своих самых жутких улыбок. — Как наивно. Весьма в твоем духе.

— Это… Это не просто какой-то проект! Я делаю это не потому что мне хочется поиграть в героя или что-то в этом роде! И ты можешь говорить что угодно, но ты бы не стал делать все это, не желай ты на самом деле все изменить!

— Своей милой Харумаки-чан ты говорил то же самое?

От яда, так и сочившегося с языка Оумы, у Момоты непроизвольно сжались кулаки. Этот ублюдок насмехался над ним, он смел насмехаться над Харумаки.

Он ведь всегда так и делал, не так ли? Лишь издевался, оскорблял и унижал. И с чего Кайто вообще решил, что с кем-то вроде Кокичи можно будет нормально поговорить?

— Не смей ничего о ней говорить, — чуть ли не рыча предупреждает его Кайто, бросая на мальчишку грозный взгляд.

— О? Почему же? — насмешливо спрашивает Кокичи, по-детски наклоняя голову набок. — Не хочешь смотреть правде в лицо? Некоторые люди просто не меняются, Момота-чан. Однажды убийца — навсегда убийца.

— Харумаки не такая! — не выдержав, воскликнул Кайто. Кокичи не имел никакого права говорить про нее (да про кого-либо) такие вещи. — Ты сам сказал, что она сделала это из-за вдохновителя! Широгане что-то…

— Значит, убийство теперь то, что можно оправдать? — перебил его Кокичи.

— Это не то, что я имел в виду, и ты это знаешь! — сердито произносит Кайто, едва сдерживаясь от того, чтобы что-нибудь (желательнее — кого-нибудь. Кое-кого конкретного.) не ударить.

— «Не то, что я имел в виду, не то, что я имел в виду…» Хочешь открою тебе один секрет? Ты просто лицемер, Кайто Момота, — Кокичи произносит его имя, словно отплевываясь, и Кайто едва не передергивает от такой откровенной ненависти.

— Даже… Даже если это и так, ты, черт возьми, последний человек, что имеет право упрекать меня в этом!

— Ты прав. Так что, будь добр — выйди нахуй из моей комнаты, Кайто Момота, — обманчиво спокойным голосом произносит Кокичи.

Вновь руководствуясь одними лишь эмоциями, Кайто разворачивается и с оглушительным хлопком покидает комнату Лидера.

Только оказавшись в коридоре, он понял, что вновь играл под дудку мелкого лжеца.

Черт возьми.

Chapter Text

Ночью в общежитии темно и тихо, что не удивительно, но тем не менее непривычно. Обычно тут всегда кто-то шатается. Сейчас же «шатается» здесь один лишь только Кокичи.

Стук собственных шагов эхом раздавался по пустому пространству и отлетал от стен назад, приумноженный в разы. Кокичи уверенной походкой направлялся в комнату Кируми, вертя в руках ключи от нее.

Несмотря на непредвиденные обстоятельства в виде глупого и раздражающего астронавта, Кокичи практически не отклонился от своего основного плана.

Да, он немного провалился с затеей «сломать фонарик до того как его обнаружат особо беспокойные миньоны», но он все еще мог избавиться от основного мотива. За некоторое время до ужина у Кокичи удалось стащить ключи Кируми (это было сложно — она была слишком внимательной — но Верховный лидер научился воровать еще раньше, чем пошел в школу), так что теперь ему оставалось лишь забрать кабопад с видео мотивом из ее комнаты.

Сама же Кируми на данную ночь осталась в комнате у Тенко, с радостью поделившейся с горничной постелью, узнав о ее беде. Кокичи чувствует, что узнай эти двое о том, что это именно он украл ключи, ему явно не поздоровится.

Кокичи открывает дверь и включает свет. Как и ожидалось, чистота в комнате Абсолютной горничной была настолько идеальной, что становилось жутко от одного лишь взгляда. И, как и ожидалось, раздражающие медвежата, чьи имена он даже не пытался запомнить, оставили планшет на самом видном месте — прямо на столе.

Довольно улыбнувшись, Кокичи подошел ко столу и включил кабопад.

«По многочисленным просьбам, пора показать еще одно «мотивирующее видео». Кто, о, кто может быть вашим «самым важным любимым человеком»? Начнем, начнем.

Абсолютная убийца Харукава Маки…»

Стоп. Что?

С широко распахнутыми от шока глазами Кокичи уставился на планшет в своих руках. Это не мотив Кируми. Но… Кируми ведь явно должна была получить собственное видео. Так что за…

Не выпуская кабопад из рук, Кокичи быстрым шагом направился назад в свою комнату. Он не смотрел свое видео (он смотрел его слишком много в прошлый раз), решив сразу пойти и забрать мотив Кируми, но…

«По многочисленным просьбам, пора показать еще одно «мотивирующее видео». Кто, о, кто может быть вашим «самым важным любимым человеком»? Начнем, начнем.

Абсолютная пианистка Акамацу Каеде…»

Все… Все не правильно. Они с Кируми должны были получить собственные мотивы. Почему в этот раз кабопады были розданы иначе? Неужели… Это из-за того, что выжила Каеде, а не Цумуги? Но, это не имеет никакого смысла.

Однако факты оставались фактами — видео оказались перемешаны иначе, чем в прошлый раз.

Черт возьми.

И что теперь делать?

***

Утро началось с головной боли — что, на самом деле, не удивительно, учитывая во сколько Кайто лег и с кем общался перед сном. Разговоры с Кокичи у кого угодно вызовут мигрень.

Осмотревшись в собственной комнате, Кайто заметил то, чего там точно не было, когда он засыпал — цветастый планшет, удобно расположившийся на практически пустом столе. Кажется, кабопад?..

Кайто разочарованно цокнул, когда вспомнил о видео мотивах и о втором суде. Та еще проблема.

Подойдя к столу, Кайто взял кабопад в руки, и, нахмурившись, включил его.

«По многочисленным просьбам, пора показать еще одно «мотивирующее видео». Кто, о, кто может быть вашим «самым важным любимым человеком»? Начнем, начнем.

Абсолютный верховный лидер Оума Кокичи…»

От шока Кайто чуть не выронил планшет из рук. Почему… Почему у него мотив Кокичи? В прошлый раз видео явно было про Шуичи-

Неужели в этот раз их перемешали иначе?

Хмурясь, Кайто сжимает планшет крепче и продолжает просмотр видео. Это был шанс узнать хоть что-то про Оуму, и он не собирается его упускать — как бы низко не было узнавать информацию о другом подобным образом. Сейчас не время для «хорошего» и «плохого».

«Верховный лидер высшего уровня старшей школы», Оума Кокичи-кун… Как верховный лидер секретной организации под названием «DICE», он и его организация устраивали беспредел по всему миру. В соответствии со своими двумя главными девизами «не убивать людей» и «совершать забавные преступления», эта веселая банда шутников продолжала совершать свои веселые преступления и была известна как «DICE»… Эти десять верных последователей, что работали вместе с Оума-куном, образуют группу из одиннадцати человек. Для Оумы-куна эти люди были друзьями, граничащими с семьей… Они были всем, самыми важными людьми в его жизни, но…»

Картинка неожиданно меняется, показывая подчиненных (друзей) Кокичи ранеными и запертыми за решеткой.

«Как это могло произойти?! Конечно, кажется, что их ждал какой-то ужасный исход, но… Упупу. Что с ними случилось — тайна. Пожалуйста, не стесняйтесь попробовать и проверить, что это было, своими глазами, хорошо?»

И на этом видео обрывается.

Некоторое время Кайто стоит в оглушающей тишине, пытаясь усвоить полученную информацию. Итак, благодаря видео он узнал несколько вещей: Кокичи на самом деле был Верховным Лидером (что, на самом деле, было не так уж удивительно — после всего произошедшего не оставалось никаких сомнений в его компетенции), его самыми близкими людьми были десять его подчиненных (почему не его семья? И почему в видео были показаны лишь девять?), и Кокичи проводил противонасильственную политику.

Он был чертовым пацифистом.

Поэтому он так ненавидел Маки? Потому что она была убийцей? Если так задуматься, Кокичи всегда вел себя особо грубо с убийцами-

Но его принципы не помешали ему постоянно разрушать их командную работу, вслух прославлять убийственную игру, смеяться над жертвами, и, в конце-концов, убить Миу и Гонту.

Чем больше Кайто узнавал о Кокичи, тем больше думал, что никогда его не поймет.

Однако, Кокичи… Он не был плохим человеком. Он был таким же, как и они все — подростком, оказавшимся в сложной ситуации. У каждого в этих стенах есть свой защитный механизм, и Кокичи, лидер группы пранкеров, оказавшись под давлением, обратился к тому, что умел лучше всего — он начал разыгрывать окружающих. Отсюда и ложь о любви к убийствам, и притворство «большим и злым вдохновителем»…

(Кокичи был ребенком — ребенком, которого он, Кайто, убил.)

Кайто, может, и не такой гений, как Шуичи или Кокичи, но он так же и не идиот, сколько бы раз окружающие не называли его таковым. Сложить два плюс два может даже он.

Он глубоко выдыхает и трет виски, все еще погруженный в размышления.

Ему нужно снова поговорить с Кокичи. Желательно, как можно скорее.

Именно поэтому Кайто берет и сразу же направляется прямиком к комнате Кокичи, лишь для того, чтобы остановиться прямо перед ней, не зная, как начать разговор и о чем вообще говорить.

Должен ли он рассказать Кокичи о мотиве? Нет, это плохая идея. Оказавшись в опасности Кокичи воспользовался Гонтой, чтобы убить Миу. Так что он сделает, если в опасности окажутся люди, о которых он заботится?

(Заботится. Подумать только — у мелкого гремлина тоже были те, о ком он заботился и кто заботились о нем. Это не должно было удивлять так сильно, но Кайто все еще помнит того Кокичи, который смеялся над трупом Гонты, умершего, чтобы защитить его.)

Прежде чем Кайто успел хотя бы немного разобраться в собственных мыслях, дверь перед ним распахнулась, и на пороге показался сам Верховный Лидер, Кокичи Оума.

Увидев его, Кокичи застыл на месте с нечитаемым выражением лица. Кайто предположил, что тот сейчас в мыслях перебирает все возможные причины такого внезапного визита. Это длилось не больше пары секунд, а после взгляд Кокичи упал на кабопад в руках Кайто.

Вот черт! И нахрена он вообще взял его с собой?!

Быстро поняв свою оплошность, Кайто попытался спрятать кабопад за спину, но было уже поздно.

— У тебя мой мотив, — озвучил свой вывод Кокичи со все тем же пустым выражением лица.

Такое выражение на лице у мальчишки пугало сильнее его злобных масок. Складывалось впечатление, что Кокичи просто еще не решил какие эмоции должен испытывать, какую маску надеть. Но это было невозможно, верно? Не может быть, чтобы он «выбирал», что должен чувствовать. Эмоции так не работают. Люди просто их чувствуют — и Кокичи, несмотря ни на что, тоже был человеком.

(Каким бы бездушным компьютером он иногда не казался.)

— …да, это так, — решает признаться Кайто.

Если он что и понял за свой опыт общения с Кокичи, так это то, что лгать тому просто бессмысленно.

Еще пару секунд они молча смотрят друг на друга.

— И так, на что Момота-чан рассчитывал, придя сейчас ко мне? — снова заговорил Кокичи. — Неужели?.. — Кокичи застыл в притворном ужасе. — Момота-чан хотел поменяться мотивами?! Ну, к сожалению, мне попалось далеко-о не его видео. Упс! — и Кокичи захихикал.

— Он мне к черту не сдался, — фыркает Кайто, закатывая глаза. — Я пришел сюда не из-за этого.

— А из-за чего тогда? — Кокичи уставился на него со скучающим взглядом и выражением лица, что так и кричало «ну попробуй, удиви меня».

— Оума Кокичи. Я хочу объединиться с тобой и покончить с убийственной игрой.

Кокичи смотрит на него, не моргая. На его лице — никаких эмоций. Просчитывает. Выбирает лучший вариант для действий.

— Мм, отклонено, — Кокичи переводит взгляд на свои ногти, скучающе разглядывая их. — Ты бесполезен, Момота-чан.

— Я не бесполезен! — сразу же отрицает Кайто.

— Да ла-адно, — Кокичи саркастически закатывает глаза. — А я на самом деле являюсь президентом России. Ой, стоп, это ведь так и есть. Ни-ши-ши.

— Да, я действительно не бесполезен. Может, я и не такой гений, как ты, но у меня есть кое-что, чего нет у тебя, — уверенно заявляет Кайто, усмехаясь.

— И что же это? — вопросительно изгибает бровь Кокичи.

— Доверие наших одноклассников!

— И все? — Кокичи не выглядит впечатленным. — Приходи, когда обзаведешься более мощным тузом.

— Доверие — это важно! И сегодня я докажу тебе это! — не теряет уверенности Кайто.

— О, да? — глядит с насмешкой Кокичи.

— Да! Я докажу, что не бесполезен, и сегодня же мы создадим союз, — Кайто ни на миг не сомневается в своих словах.

— Ну-ну. Посмотрим, астронавт, — Кокичи усмехается, принимая сделку. — А сейчас, разве тебе не нужно бежать к своим драгоценным «помощникам»?

…точно! Каеде!

— Не смей забывать про сделку, Оума! — восклицает Кайто, направляясь в сторону комнаты Каеде.

— И не надеялся, Момота-чан, — раздался насмешливый голос ему в догонку.

.

Когда Кайто и Каеде заходят в столовую, там собралась уже примерно половина их класса.

— Доброе утро, ребят! — громко восклицает Кайто, приветствуя их.

— Доброе утро, — слегка неловко здоровается Каеде, идя чуть позади Кайто.

— Утро, Момота-кун! — первым отвечает на его приветствие Киибо. — И… Акамацу-сан.

Кайто не понравились направленные на Каеде настороженные взгляды, и поэтому он решил поменять тему:

— Эй, вы тоже нашли у себя те странные планшеты?

Кайто поднимает главную проблему дня. Это прекрасный способ перевести нежелательное внимание с Каеде, да и чем раньше они решат, что делать с мотивом, тем лучше.

В прошлый раз они решили, что оптимальный вариант — просто не обмениваться видео, однако после горько об этом пожалели. Они не учли, что кому-то мог достаться их собственный мотив. Они не хотели думать, что кто-то за их спинами на самом деле был готов обменяться мотивами.

На этот раз Кайто не допустит той же ошибки. Им следует собраться и посмотреть мотивы всем вместе. Только так у них появится шанс остановить грядущее убийство — если вместо того, чтобы трусливо прятаться, они выйдут и встретятся лицом к лицу с опасностью.

В прошлый раз Кокичи был одним из немногих, кто продвигал идею того, что им нужно просмотреть мотивы. Он даже устроил ту дурацкую «встречу с насекомыми» ради этого. Так что, если сейчас они решат посмотреть вместе свои мотивы, Кокичи точно не будет возражать.

Мысль о том, чтобы быть на одной стороне с Оумой, а не против него, была на удивление освежающей. Кокичи был достойным противником, но как союзник? Он был бы незаменим.

— Да. Мы как раз прямо сейчас думали о том, что делать с ними, — кивнула Кируми.

— …ну, думаю, нам стоит обсудить это всем вместе! Как насчет того, чтобы сходить и поторопить остальных? — предложил Кайто, вспомнив, что именно в это время Маки должна запереться в своей лаборатории.

Нужно поскорее вытащить Маки из ее скорлупы, но, черт, как это сделать, не превращая раскрытие ее таланта в феерический провал, как в прошлый раз? Может, притвориться, что ему досталось ее видео? В этом есть какой-то смысл.

— Это звучит неплохо, Момота-кун, — кивает Киибо. — Я могу сходить за ними.

— Я пойду за Маки, — быстро произнес Кайто. — То есть, думаю, она в своей лаборатории, так что, раз ты все равно идешь в общежитие, я схожу за ней.

— …хорошо, Момота-кун. Спасибо за помощь, — в итоге соглашается робот после недолгого размышления.

— Э-э, мне сходить с тобой, Момота-кун? — нерешительно спросила Каеде, дернув Кайто за край пиджака, пока их одноклассники обсуждали что-то еще.

Было так странно видеть ее такой неуверенной. Просто… Неправильно, черт возьми.

— Ну, если хочешь, — отвечает Кайто, почесывая затылок.

Изначально он хотел сказать ей, чтобы она осталась тут (если бы он был там один, то поговорить с Маки было бы куда проще), но потом он вспомнил, как их одноклассники теперь относятся к Каеде, и, хорошо, он просто не мог оставить ее тут одну.

— Тогда я пойду, — сразу же отвечает Каеде, видимо, не особо желая тут оставаться.

— Хорошо, — Кайто кивает и улыбается.

.

Как и ожидалось, Маки на самом деле пряталась в своей лаборатории. Кайто постучался, но ему не ответили. Тогда он начал барабанить по двери, ожидая, когда же у убийцы закончится терпение, и та откроет.

Кайто мог быть крайне упрямым, когда хотел.

(Но это же упрямство помогло ему стать Абсолютным Астронавтом в семнадцать лет, так что он не думал, что это плохо.)

Каеде осталась стоять чуть поодаль (он ее попросил), и теперь с тревогой наблюдала за тем, как Кайто чуть ли не ломился в лабораторию Маки.

Наконец, дверь чуть приоткрылась:

— Чего тебе, идиот? — спросила показавшаяся Маки.

Выглядела она весьма… агрессивно. Что ж, возможно, Кайто чуть-чуть переборщил. Чуть-чуть.

— Мы все собираемся в столовой, чтобы обсудить мотивы! Пошли! Это супер важно! — взволнованно объяснил ей Кайто.

— Мне плевать, — лаконично отвечает Маки и норовиться вновь закрыть дверь, но Кайто ей этого не дает.

— Ну давай, Харумаки! Это на самом деле важно! Если тебе нечего сказать, то хотя бы посиди и послушай, что скажут остальные!

— …как ты меня назвал? — спрашивает Маки, ощетинившись.

Ой. Кайто забыл, что это не та Маки, с которой он успел подружиться — это закрытая убийца, что больше всего хочет защитить от всех свой секрет.

— Харумаки, — тем не менее повторил Кайто. — Теперь это твое прозвище!

— Ты хочешь умереть? — прошипела Маки, а Кайто нервно рассмеялся.

На самом деле, эти угрозы не пугали — не после того, как он увидел ее по настоящему разъяренной, когда она целилась из арбалета в Кокичи с целью забрать жизнь мальчишки.

Только тогда, в том ангаре, он смог полностью поверить, что да, эта девушка на самом деле уже убивала.

— Ну серьезно, Маки, — вновь попытался уговорить ее Кайто. — Пошли. Все будут в столовой. В твою лабораторию никто не зайдет.

— Это пустая трата времени, — произносит Маки, хмурясь.

— Ну-у, Харумаки! Давай, пошли! — продолжал настаивать Кайто.

— …ты не отстанешь от меня, верно? — Маки вздыхает.

— Ага! — Кайто широко улыбается.

Маки делает еще один вздох и наконец выходит.

— Харукава-сан! Ты с нами! — восторженно поприветствовала ее Каеде.

— К сожалению, — мрачным тоном ответила ей Маки.

Итак, они втроем направились в сторону столовой.

Оказавшись внутри, Кайто понял, что уже все их одноклассники были в сборе. Отлично. Можно больше не откладывать обсуждение мотивов.

— Мы пришли! — громко оповестил Кайто, пройдя в столовую.

— Так что произошло? Почему нас сюда притащили? — первым делом спрашивает Маки, и, черт возьми, она что, вообще его не слушала?

— Разве я тебе не сказал? Это насчет кабопадов! — объяснил ей еще раз Кайто. — Монокума выдал нам новый мотив. Мы обязаны обсудить его!

— Та штука, похожая на очередной Монопад? Это был мотив? — уточняет Маки, все еще выглядя незаинтересованной.

— Харукава-сан, ты что, не посмотрела видео на нем?! — недоверчиво воскликнула шокированная Тенко.

— Да. Я посчитала это очередной глупостью и решила не тратить на него время, — прямо ответила Маки, пожав плечами и прикрыв глаза.

— Ну, так в чем суть этих видео? — влез в разговор, как всегда, нетерпеливый Кокичи.

Кокичи, очевидно, хорошо знал, в чем была суть видео — так что Кайто искренне не понимал, зачем Кокичи вообще задал этот вопрос. В мальчишке вообще было слишком много всего непонятного.

— Несомненно, они — еще один мотив Монокумы, но почему они были перемешаны?.. — вслух начал размышлять Киибо.

— Д-да! Почему Гонта получил видео Чабаши- — начал растерянный Гонта, бедный парень, но его быстро перебил Киибо:

— Нет! Не произноси этого, Гонта!

— Хм? — Гонта смотрел напуганно.

— Э-э?! Мой мотив у дегенерата?! — сразу отреагировала Тенко, выглядя… Ну, напуганной.

— А? Гонте не следовало этого говорить? — Гонта все еще ничего не понимал.

— Да кого это ебет?! Мы ведь ими и так обменяемся, правильно? — Миу же казалась больше рассерженной сложившейся ситуацией.

— Нет, мы не можем сделать этого, — сразу же ответил ей Киибо.

— Почему нет? Это видео о самых важных людях в нашей жизни, — спросил Хоши, вопросительно изогнув бровь.

— Именно поэтому мы и не можем обменяться ими, — продолжал настаивать на своем Киибо. — Хотя мы и не знаем, почему наши видео были неправильно выданы… Если мы не будем обмениваться ими, мы не сможем узнать наши мотивы.

— Так будет лучше просто не обращать на них внимания?.. — Химико задумчиво приложила палец к губе.

— Да. По крайней мере, я так думаю, — кивнул полностью серьезный Киибо.

— Д-думаю, Киибо прав… Если мы проигнорируем их, нас ничего не будет провоцировать… — неуверенно начала Тенко, но была прервана Ремой:

— Я против, — сказал как отрезал Абсолютный Теннисист.

— А? Против? Но почему? Они не будут мотивом, пока мы не посмотрим их, верно? — даже Каеде была так шокирована этим внезапным заявлением, что не смогла хранить молчание.

— Поэтому я и хочу увидеть его, — заявил Рема со все тем же жутким выражением лица.

— Но зачем? — нахмурился Шуичи, растерянный.

Кайто неожиданно вспомнил, что именно в этот момент в прошлый раз обвинил Рему в том, что тот не желал выжить. Он накричал на него и назвал «зомби без воли к жизни» — хотя на самом деле Рема сильнее всех хотел найти смысл продолжать жить дальше.

Тогда это было… Не очень круто с его стороны.

Сейчас Кайто думает, что ему стоит попробовать побольше поговорить с Ремой. Может, если он сможет заставить его открыться им, то Рема будет жить хотя бы ради них.

Но… Он отвлекается. Сейчас стоит сосредоточиться на мотиве.

И сейчас настало время Кайто вмешаться в разговор:

— Вообще-то, я согласен с Хоши, — внезапно заговорил он, и на него уставились множество удивленных взглядов.

— Что ты имеешь в виду, Момота-кун? — первым спросил Киибо.

Робот определенно не выглядел довольным тем, что Кайто выступил против него.

— Если мы просто закроем глаза, и притворимся, словно этого мотива нет, то это нам не поможет! — уверенно начал свою речь Кайто. — Это — выбор труса! Если мы хотим встретиться с Монокумой лицом к лицу, то нам, черт возьми, нужно объединиться, и разобраться с этими мотивами вместе!

— Момота-кун, — Кируми нахмурилась. — Прошу меня извинить, но это кажется неразумным. Мотивы предназначены для того, чтобы вынудить нас убивать. Если мы увидем собственные мотивы…

— Я согласен с Тоджо-сан, — Киибо кивнул. — Очевидно, что мы будем куда более предрасположены к убийству, если увидим, что наши близкие в опасности.

— Убийство произойдет с куда большей вероятностью, если мы не узнаем мотивов друг друга, — твердо стоял на своем Кайто.

Он уже видел однажды как обернулось их решение «игнорировать». И Кайто не позволит повторения.

— Но если мы не узнаем своих мотивов, то и убивать будет незачем, разве нет? — неуверенно вмешалась Тенко.

— У нас в классе уже есть люди, готовые обменяться, — заявил Кайто, не указывая пальцем на Рему и Миу, но все и так посмотрели на них. — Кто сказал, что кто-то тайком не сделает этого за нашими спинами? Мы будем либо мучиться от незнания, либо увидим свои и чужие мотивы и окажем друг другу поддержку!

— …в этом есть смысл, — в итоге Кируми кивнула. — Даже если мы решим притвориться, словно мотивов не существует, очевидно, что некоторые из нас не смогут перебороть собственное любопытство.

— Вы на кого сейчас намекаете, ублюдки?! — тут же взвилась Миу.

— Успокойся, пожалуйста, Ирума-сан! — попыталась утихомирить ее Каеде.

Ребята начали обсуждать его слова, беспокойно поглядывая друг на друга. Медленно, но верно, они все соглашались с его мнением.

Кайто довольно усмехнулся, а после бросил быстрый взгляд на стоящего в стороне Кокичи. Тот широко ухмылялся, и Кайто почувствовал себя еще более довольным. Теперь-то паршивец не сможет назвать его «бесполезным»!

В итоге они заканчивают на том, что договариваются посмотреть мотивы сегодня вечером в AV-комнате.

***

Кайто находит его спустя пару часов после завтрака. Момота выглядит настолько самодовольным, что Кокичи едва сдерживается, чтобы не скривиться.

— Ой, это же сам Светило Звезд! Чем этот скромный лидер зла обязан такой встрече? — Кокичи как ни в чем не бывало щебечет.

Они вновь находятся в его комнате и Кокичи это очень не нравится. К сожалению, во всей академии сложно еще отыскать мест для их супер секретных встреч.

— Не притворяйся, словно не знаешь, — Кайто фыркает и закатывает глаза.

Кокичи делает лицо мученика, всем своим видом показывая, как сильно ему это все не нравится, а после достает из кармана электробомбу и взрывает ее.

— Чувак! Предупреждай! — Кайто ноет, а Кокичи ухмыляется.

— Как ты можешь быть моим подчиненным, если не способен справиться даже с такой ерундой? — дразнится Оума.

— Светило Звезд не чей-то подчиненный, — хмурится недовольный Кайто.

— Э-эй, но ты сам захотел работать под моим началом! Или… Момота-чан меня обманул?! ВА-А-А!!! — Кокичи пустил в ход фальшивые слезы, громко зарыдав.

— Я имел в виду, что мы будем работать вместе. Как напарники, понимаешь? — на удивление терпеливо поясняет Кайто.

Кокичи мгновенно успокаивается.

— Что ж, хорошо. Как скажешь, Момота-чан, — в итоге Кокичи соглашается. — И-и, мой первый приказ тебе, как моему напарнику — отдай мне мой мотив.

— Я думаю, ты не до конца понимаешь идею «напарников», — с раздражением произносит Кайто, скрещивая руки на груди. — Я не принимаю от тебя приказов. И черта с два я дам тебе твой мотив.

— Это мой мотив! — Кокичи наигранно дуется. — Я имею на него полное право!

— Я не отдам его тебе, — как всегда упрямится Кайто. — Если тебе так интересно, то ты можешь посмотреть его вечером, вместе с остальными.

Кокичи смотрит на Кайто с нечитаемым выражением лица, прежде чем вновь заговорит:

— Нет. Я не хочу, чтобы эти придурки увидели мой мотив.

— Оума! — Кайто раздосованно восклицает. — Ты хочешь, чтобы другие показали свои мотивы, но при этом свой хочешь сохранить при себе?! Это лицемерно!

— Кто бы говорил, мистер «я в порядке», — Кокичи закатывает глаза. — Я не доверяю им настолько, чтобы показать его, спасибо.

— Ну узнают они про твою организацию, и что с того?!

— Секретную организацию, большое спасибо. Никто не должен знать про DICE, понимаешь? — Кокичи раздраженно фыркает, потому что, разумеется, астродиот не понимает.

— Секретность твоей банды пранкеров сейчас вообще не имеет никакого значения! Нам нужно разобраться с мотивом и покончить с Монокумой! — Кайто разочарованно стонет.

— Ты понимаешь, под какую угрозу ставишь меня, так желая показать им мой мотив? — Кокичи заставляет себя сохранять спокойствие.

Кайто же растерянно моргает. Как и следовало ожидать, он вообще ничего не понимает.

— О чем ты? — растерянно спрашивает Момота.

— Момота-чан, — терпеливо принимается объяснять Кокичи. — Что, по твоему, обо мне думают наши дорогие одноклассники?

— Ну… — Кайто хмурится. — Думаю, сейчас они считают тебя раздражающим гремлином.

— А что они будут думать обо мне в будущем? — продолжает задавать наводящие вопросы Кокичи.

— Ну, если ничего не изменится… — Кайто хмурится еще сильнее. — То тебя будут считать ублюдком, мудаком и убийцей. Я бы добавил «вдохновителем», но Широгане уже раскрыли.

— Отлично, астробой! А теперь, попробуй напрячь свои оставшиеся мозговые клетки и подумать, что произойдет, если остальные узнают о моей организации.

— Эм… — Кайто долгое время размышляет, но в итоге, похоже, так и не приходит ни к какому выводу. — Я… Не знаю?

— Бу-у, — Кокичи дуется. — Очевидно, что я больше не смогу называть себя Верховным Лидером Зла!

Левое веко у Кайто дергается.

— Ты серьезно?! — он чуть ли не кричит. — Твоя глупая ложь — это последнее, что нас сейчас должно заботить!

— Момота-чан говорит, что я не должен о себе заботиться?! Это жестоко! — и Кокичи снова заревел.

— Я этого не говорил! — громко возражает Кайто.

— Нет, ты сказал! — восклицает Кокичи, тоже повышая тон.

— Я лишь сказал, что нам сейчас не до твоей лжи!

— Это одно и то же!

— В каком, черт возьми, месте?!

Кокичи мгновенно успокаивается.

— Ложь — это часть меня. Если ты намерен сотрудничать со мной, то тебе стоит это учесть, — произносит он, нарочито безразлично разглядывая свои ногти.

На них все еще сохранился маникюр, сделанный Рантаро. Кокичи сдерживается, чтобы не нахмуриться.

— Угх. Ладно. Ладно, — Кайто прикрывает глаза и массирует лоб. — Я понимаю. Ты хочешь продолжать играть в большого, плохого парня. Я не знаю зачем, но… Кажется, для тебя это важно, — Кайто громко вздыхает, а после открывает глаза и смотрит на Кокичи, типа, супер серьезным взглядом. — Давай поступим так: я не показываю твой мотив нашим одноклассникам, однако тебе я его тоже не показываю. И… Мотив Харумаки мы тоже храним в секрете. Идет?

Это… Ого. Сам Кайто Момота, Светило Звезд, в коим-то веке включил свои мозги и согласился пойти на компромисс? Ого.

Вот только, к сожалению, Кокичи не совсем устраивали подобные условия.

— Хочешь защитить свою подружку, да? — незаинтересованно произнес Кокичи, ковыряясь в ногтях. После он поднял на него взгляд: — Вот только твоя милая Харумаки — убийца. Это не то, что мы можем скрывать.

— Вот сейчас ты ведешь себя лицемерно. Ты не готов раскрыть свои секреты, но хочешь, чтобы она раскрыла свои? Ты эгоист, Оума, — Кайто произносит это с вызовом, и Кокичи фыркает.

— О, Момо-чан, я — Абсолютный Верховный Лидер Зла. Мне положено быть эгоистом, — произносит Кокичи, игнорируя то, как Кайто на фоне закатывает глаза. Как грубо с его стороны. — И ты забыл кое-какую вещь — мои секреты безобидны. Секреты «Харумаки» же могут убить.

— Харумаки никого не убьет! — как всегда горячо воскликнул глупый, глупый Кайто. — И она признается! Сама! Я поговорю с ней об этом!

Кокичи бросает на него невпечатленный взгляд, чтобы Кайто знал, насколько он не впечатлен этим планом. С чего бы это Маки признаваться? Это глупо. Очевидно, что она будет лгать и упираться до последнего. Очевидно, что показать ее видео остальным — единственный способ раскрыть мотив.

Но… Если это успокоит астробоя, то хорошо. Ладно. Все равно вряд ли эта псина сорвется с поводка в ближайшее время. А там, если Кайто все же не убедит Маки раскрыться, то Кокичи сделает это сам. Сорвет словно пластырь, и сделает это еще больнее чем в прошлый раз.

— Мм, — Кокичи делает вид, словно он глубоко задумался, а после вновь поднимает взгляд на Кайто и широко улыбается. — Идет! Это сделка, космонавт!

— Отлично, — Кайто облегченно улыбается. После он вновь становится немного нервным. — Эм, как думаешь… Может, мотивы Хоши и Тоджо тоже не стоит показывать?

— Хоши-чан и Тоджо-чан… — Кокичи задумался.

Наверно, это хорошая идея. Мотив Ремы, пусть и не особо опасен, определенно плохо повлияет на Хоши. Мотив Кируми же…

Узнай о нем его глупые, глупые одноклассники, они бы не сомневались. Они бы принесли себя в жертву, лишь бы дать Кируми шанс сбежать.

Какие же идиоты.

— В коим-то веке разумное предложение, — в итоге ответил Кокичи. — Однако мотив Хоши-чана не представляет опасности. Я не вижу смысла его скрывать.

— Черт, чувак, — Кайто хмурится. — Ему буквально сказали, что во всем мире нет никого, кто был бы ему дорог. И ты хочешь, чтобы он это услышал?

— А почему бы и нет? — Кокичи не понимающе изгибает бровь. Какие неженки. — Хоши-чан слишком зациклен на своем мотиве. Если не показать его ему, то это принесет лишь проблемы. Да и, будет подозрительно, если слишком много человек не покажут свои мотивы. Наши одноклассники могут возмутиться. Меня, Тоджо-чан и Харукавы-чан более чем достаточно.

— Одним человеком больше, одним меньше… Какая разница? — Кайто цокает.

Ему явно не нравится идея показывать Реме его видео. Ну, смирись, астронавт!

— Просто поддержи его. Ты ведь это умеешь, да? — Кокичи безразлично пожимает плечами.

В конце концов, должен же быть от героя на полставки хоть какой-то прок.

— Ага, хорошо! Я могу это сделать! — Кайто уверенно улыбается и ударяет своими кулаками друг об друга.

Мерзость. Какой же он раздражающий. И почему из всех людей в этой академии Оуме приходится иметь дело именно с самым тупым и бесящим космическим идиотом?

Как разочаровывает. Эх, будь на месте Кайто Шуичи…

— А после этого? — Кайто внезапно хмурится. — Мы решили, что делать с мотивом, но… Это бесполезно, пока мы не покончим с самой игрой. И… Я не хочу прибегать к прошлому плану.

Кокичи невесело усмехается.

— Давай обсудим это в другой раз, Момота-чан, — произносит он с мрачной улыбкой.

***

Разговор с Кокичи, как обычно, вышел чертовски странным. Честно, Кайто не представляет, как будет терпеть этого ублюдка до конца игры — но, к сожалению, он был слишком полезным союзником.

Если кто в этой академии и сможет бросить вызов Монокуме, то это определенно Кокичи.

Однако, Кокичи все равно был просто невыносим. Кайто не раз и не два приходилось сдерживаться, чтобы не ударить его.

Почему этот ублюдок так настаивает на том, чтобы скрыть свой мотив от других? И то, как легко он согласился не смотреть собственное видео… Это все было слишком подозрительным. С другой стороны, Кокичи сам по себе был синонимом к слову «подозрительный».

И все равно, что-то здесь было нечисто. К сожалению, Кайто не знал, что именно, и не знал, что с этим делать. Оставался единственный вариант — оставить все как есть. И как бы Кайто это не нравилось, это было единственное, что он сейчас мог сделать.

Нужно будет просто внимательнее следить за гремлином. А прямо сейчас — переключиться на что-то, что Момота может сделать.

К примеру — поговорить с Ремой.

Абсолютный Теннисист обнаружился в подвале казино, играющий в какие-то автоматы. Кайто решил не задерживать на них внимание — он все еще помнил, как полностью разорился, когда играл тут в прошлый раз. Да и, сейчас он тут для разговора с Ремой, а не ради какой-то глупой игры.

…хотя, как-нибудь в другой раз надо будет сыграть. Потому что, очевидно, что в прошлый раз его поражение за поражением были просто случайностью.

— Эй, Хоши! — окликает теннисиста Кайто.

Черт возьми, как у Ремы удается срывать джекпот за джекпотом?

Рема окинул его усталым взглядом.

— Момота. Что тебе нужно?

— Да ничего, чувак. Просто хочу с тобой потусоваться, — произнес Кайто, широко улыбнувшись.

— Со мной?.. Странный выбор, — произнес Рема, а после прищурился: — Ты ведь не хочешь сыграть со мной в теннис?

— Это было бы круто, — честно признался Кайто, почесав затылок. — Но если тебе это так не нравится, то я не буду тебя заставлять.

По крайней мере, не сейчас.

Может, когда они с Ремой немного сблизятся, Кайто сможет уговорить его поиграть вместе. Но сейчас Рема явно настроен категорически против тенниса, и Кайто может таким не казаться, но он знает, когда надо остановиться.

(Нет, на самом деле не знает. Но сейчас это не важно.)

Рема вздохнул.

— Не думаю, что ты забыл, — суровым тоном начал говорить Рема. — Но я убийца. Я использовал свой талант, чтобы убить. И ты все еще уверен, что хочешь со мной общаться?

Кайто хмурится.

— Да, ты убил целую группу мафиози. Я слышал эту историю. Но… Это не значит, что ты — плохой человек, понимаешь? Типа… Какой «плохой человек» бы сам сказал остерегаться его? — произнес Кайто. А после он ободряюще улыбнулся: — Да и, я уверен, что ты сам жалеешь о произошедшем и хочешь измениться. По настоящему плохой человек бы так себя не вел.

Рема натягивает свою шапку на глаза и некоторое время молчит.

— Что ж… Возможно, ты прав. Думаю, я вел себя немного неуместно.

— Расслабься, чувак. Все нормально, — постарался успокоить его Кайто.

— Нет, это действительно так, — Рема отрицательно покачал головой, а после вздохнул. — Но, в любом случае, тебе не стоит обо мне беспокоиться. Лучше поболтай с кем-нибудь другим. Уверен, они куда больше оценят твои усилия.

С этими словами Рема развернулся и пошел прочь. Кайто разочарованно цокнул, но решил не идти за ним следом. Лучше постараться вновь с ним поговорить чуть позже.

***

Ближе к вечеру все наконец собираются в AV-комнате для просмотра своих и чужих мотивов. Все нервничают и кажутся крайне напряженными, словно рядом с ними бомба, а Кокичи облокачивается об спинку дивана и скрывает зевок. Мероприятие обещает быть призабавнейшим.

Люди медленно рассаживаются кто куда, притаскивая отовсюду подушки и одеяла. Напоминает типичную ночевку (если, конечно, не брать в счет факт того, что смотреть они будут далеко не фильмы, а мотивы для убийств).

Каждый второй выглядел так, словно его ведут на эшафот и глядел на все с глазами испуганной лани. Какие трусы. Однако было видно, что им все равно чертовски любопытно. Люди действительно противоречивые создания, не так ли?

Вот, в комнату заходят Анджи, Кайто и Миу. В руках у них — стопки кабопадов. Миу хмурится и подходит к экрану. Как и следовало ожидать, именно она будет ответственна за показ. Все же, вряд ли кто-то сможет разобраться с техникой лучше, чем Абсолютная Изобретательница.

Все расселись и затихли, и Миу включила первый мотив на большом экране.

Кокичи закрыл глаза и вздохнул.

Хорошо, что он поговорил с Ирумой до начала этого «просмотра».

.

Это начиналось вполне нормально. Ну, настолько нормально, насколько это только возможно при учете, что речь идет о мотивах.

Все видео были вполне… Обычными. Сделанными под один шаблон. Стандартные угрозы в стиле «с твоими близкими что-то случилось». Видео Корекие, конечно, немного отличалось (кто бы сомневался), но в общем все видео были довольно посредственными.

Разумеется, для того чтобы напугать его бесполезных одноклассников хватило и этой мелочи. Они, очевидно, не верили в правдивость мотивов (или по крайней мере они громко кричали, что не верят), но это не мешало им тряслись от ужаса, узнав, что их любимым что-то угрожает.

Такие смешные.

Однако, стоит отдать Акамацу и Момоте должное, они с доблестью справляются с поддержанием морального духа. Пока эти двое тут, можно не беспокоиться, что кто-то сломается из-за такой ерунды.

Может, Момота все же не такой уж и бесполезный.

Кокичи переводит взгляд на экран, где только что закончилось воспроизводиться видео Ремы. Пока что единственное, что выбивалось из общей коллекции.

Как и мотив Кируми, разумеется.

Это заставляет задуматься. Кажется, словно Тоджо и Хоши были изначально выбраны, чтобы умереть.

На самом деле, это вполне объяснимо. Если ты знаешь кого-то достаточно хорошо, то легко понять, что ударит по нему сильнее всего. Широгане и Монокума, должно быть, изначально хотели, чтобы Кируми убила Рему. Поэтому и выбрали такой мотив.

В таком случае… Насколько на самом деле продуманна эта игра? Насколько хорошо их изучили, прежде чем запереть тут?

(И, в таком случае, ключ карта… Четвертый мотив…)

Кокичи абсолютно не нравится думать об этом. Представлять, словно где-то написан целый сценарий, согласно которому они должны следовать…

Единственное, что радует — что тогда, что сейчас Кокичи определенно рвет этот сценарий на куски.

***

Кайто делает глубокий вдох и идет к Реме.

Его сопровождает множество взглядов — никто не остался равнодушным к такому ужасному мотиву. Монокума просто издевался над Ремой. Показывать нечто такое было невероятно жестоко.

— Эй, Хоши. Ты как, чувак? — спрашивает Кайто, подойдя к теннисисту.

— …нормально, — бормочет Рема, но никто в это не верит. Невозможно остаться в норме после такого. — Я… Я ожидал чего-то такого.

Черт возьми. Насколько дерьмовой должна была быть ситуация, если он ожидал этого?

— Ты уверен? — Кайто хмурится. — Если что… Ты всегда можешь поговорить со мной или с кем-нибудь еще.

— Спасибо, не надо, — Рема качает головой и встает с кресла, на котором сидел. — Я… Сейчас я хочу побыть один.

— Хоши-кун… — вмешивается расстроенная Каеде. — Ты ведь знаешь, что мы все волнуемся о тебе, да? Ты… Ты нам не безразличен.

— Вы даже не знаете меня, — резко отвечает Рема.

— Но мы хотим это сделать! — более уверенно заявила Каеде. — Ты — наш друг, Хоши-кун.

— Именно так, — Кайто с готовностью кивнул. — Если ты хочешь побыть один, то без проблем. Но я так же хочу, чтобы ты помнил, что ты не одинок. Мы здесь с тобой.

Некоторое время Хоши молчал, прежде чем вздохнуть и сесть назад. Кайто и Каеде молча переглянулись и обменялись улыбками.

После этого было показано еще парочка мотивов. Кайто и Каеде действовали по установленной схеме, помогая остальным и друг другу не упасть в бездну безумия.

На своем собственном видео Кайто сжал кулаки и прикусил губу.

«Если Монокума хоть что-то им сделает, то, клянусь, я его убью», — раздраженно думает Кайто.

Каеде посылает ему обеспокоенный взгляд, и Кайто старается улыбнуться ей в ответ. Он — не тот, о ком сейчас нужно беспокоиться. Кайто будет в порядке. А Каеде сейчас лучше сосредоточиться на других их одноклассниках.

На экране начинает воспроизводиться видео Кокичи, и Кайто знает, что сейчас будет.

«По многочисленным просьбам, пора показать еще одно «мотивирующее видео». Кто, о, кто может быть вашим «самым важным любимым человеком»? Начнем, начнем.

Абсолютный верховный лидер Оума Кокичи…»

А после экран внезапно (не для Кайто) начинает лагать.

Отлично. Все же, Миу знает свое дело.

***

Шуичи никогда не был общительным человеком. Да чего скрывать, он даже в глаза собеседнику посмотреть не способен — что уж и говорить про поддержание полноценного диалога.

Итак, сидя во дворе академии и глядя на фальшивое ночное небо, Шуичи не находил себе места от нервов.

«Момота-кун, ну куда ты ушел?!» — мысленно взвыл Шуичи.

Но только мысленно, разумеется. Он был слишком робким, чтобы сказать это вслух.

Прямо сейчас Шуичи Сайхара, Абсолютный Детектив, переживал один из самых неловких моментов в своей жизни. И виновен в этом целиком и полностью Кайто Момота.

Приблизительно двадцать минут назад, когда Шуичи уже думал ложиться спать, Момота ворвался в его комнату и потащил с собой на, кхм, «вечернюю тренировку». Зачем вдруг — Шуичи без понятия. Они до этого и не общались особо толком.

В итоге Кайто силком притащил его во двор, где их уже ждала Каеде. Каеде Акамацу из всех людей. Девушка, что чуть не убила пару дней назад. Девушка, что сумела придумать и практически привести в действие план убийства прямо у него под носом.

Кто-то, кому он полностью доверял, но кто не смог довериться ему в ответ.

И Шуичи на самом деле не мог ее винить — он был никудышным, бесполезным детективом. С чего он вообще решил, что может хоть кого-то спасти? Неудивительно, что Акамацу решила взять все в свои руки.

Но, даже так…

Шуичи знает одно точно — ни он, ни Акамацу еще не готовы говорить друг с другом.

Однако Момота, кажется, этого не понял. Потому что он оставил их двоих вместе, а сам ушел, сославшись на то, что хочет привести Хоши и Харукаву.

И вот уже минут десять как минимум они молча сидят во дворе, даже не в состоянии посмотреть друг на друга.

Ну что за ужасная ситуация.

Наверное, он должен ей что-то сказать. Но что? Что ему жаль? Что он извиняется за то, что не сумел вовремя понять, заметить? Что не успел вовремя остановить? Что сожалеет, что не смог стать достаточно надежной опорой для нее? Что его навыков оказалось недостаточно…

— Мне жаль, — дрожащий голос разбивает тишину, и Шуичи удивленно хлопает глазами и смотрит по сторонам, прежде чем понимает, что это сказал не он.

Извинялась… Каеде.

— Т-ты не виновата, Акамацу-сан, — сразу же поспешил успокоить ее Шуичи, слегка заикнувшись. — Это я… Если бы я не был таким бесполезным…

— Не вини себя, Сайхара-кун! — так же поспешила возразить Каеде. — Не ты сказал мне взять тот шар, не ты сказал мне попытаться убить…

— Такими же темпами это мог быть и я! — резко перебивает ее Шуичи. — Это все происходило прямо у меня под носом, а я даже не заметил!..

— Ты не виноват! Никто бы не смог…

— Я детектив! Я должен был догадаться, должен был заметить, что с тобой что-то не так! Но я был слишком сконцентрирован на своем глупом плане, и в итоге ты!..

— Шуичи, — она мягко прерывает его, положив свою ладонь ему на щеку.

Только сейчас Шуичи осознает, что, оказывается, плакал. Разрыдаться перед Акамацу… Как же он жалок.

— Шуичи, все хорошо. Ты не виноват. Ты самый умный человек, которого я знаю, но даже так ты не можешь знать все. Ты так хотел вытащить нас отсюда — я действительно рада! Ты молодец, Шуичи. Но я не хочу, чтобы ты брал на себя слишком много. Не перенапрягайся. Мы все тут, чтобы помочь тебе. Я тут, чтобы помочь тебе. Ты не должен взваливать на себя все. Хорошо, Шуичи? — Каеде произносит это с небольшой, но искренней улыбкой, и Шуичи впервые не страшно смотреть в глаза.

— Н-но Акамацу-сан, из-за меня ты…

— Не из-за тебя, — мягко, но твердо отрезала Каеде. — Я взрослая и самостоятельная девушка. За мои поступки не отвечает никто, кроме меня самой. И ты не должен брать на себя такой груз — ни мой выбор, ни решения наших одноклассников — ты не отвечаешь за это, Шуичи. Понимаешь?

Шуичи делает судорожный вздох и слабо кивает:

— Д-да, Акамацу-сан.

— Каеде. Давай просто Каеде, — Акамацу улыбается ему одной из своих самых солнечных улыбок.

Шуичи смущается. Обращаться по имени? К девушке? Это… Немного неловко. Но, если Каеде хочет…

— Х-хорошо, Каеде-сан, — в итоге отвечает Шуичи, вновь кивая.

Каеде отвечает ему еще одной солнечной улыбкой и наконец убирает свою ладонь с его щеки. О боже, они действительно сидели в таком положении? Как неловко.

— Хей, ребят! Я привел Хоши и Харумаки!

Голос Кайто заставил их вздрогнуть.

— О, я… Что-то прервал? — астронавт останавливается и озадаченно чешет затылок, глядя на них двоих.

— Нет, Момота-кун. Ты как раз вовремя, — и Каеде улыбается более натянутой улыбкой.

Шуичи прячет взгляд под кепкой и молча отодвигается от пианистки.

— Если так, то отлично! — Кайто не уличает сарказма и широко улыбается. — А теперь давайте приступим к тренировке! Эй, погоди, Харумаки, не уходи!

Пока Кайто бежит за Харукавой, Шуичи не может не посмотреть вновь на Каеде — в итоге их взгляды встречаются, и Шуичи неуверенно улыбается.

Каеде правда… Не злится на него? Не винит его? Это действительно так? Так сложно поверить.

Это просто… Не казалось логичным. Шуичи сам себя винит — так почему бы остальным тоже не поступить так же? Не обвинить во всех грехах?

Но, раз Акамацу так говорит…

Шуичи поверит ей.

Chapter Text

Пип. Пип.

Потолок белый. Кровать жесткая. Тело непослушное.

В голове вертятся сумасшедшие идеи.

Пип. Пип.

Перед глазами все мигает, и в ее вену, кажется, капает капельница.

Ей хочется поскорее взять карандаш и изобразить все свои задумки на бумаге.

Пип. Пип.

— Ты помнишь, как тебя зовут? — спрашивает человек в белом халате.

Миу неуверенно кивает.

— Это хорошо. А сколько тебе лет?

— …одиннадцать, — произносит Миу, и ее голос звучит так хрипло и мято.

Во рту будто каша. Так непривычно. Словно она целый год рта не открывала.

— Тринадцать, — поправляет ее доктор. — Год и девять месяцев назад ты впала в кому. Последние три месяца ты провела в вегетативном состоянии.

Что?

Что.

Миу изумленно распахивает глаза. Кома? Она? Целых два года?! А как же учеба, семья? Она пропустила период поступления в среднюю школу. Остальные, наверное, уже давно нашли себе друзей. А она, она вновь осталась в стороне. Совсем одна.

Потому что она исчезла из мира на целых два года.

Невозможно. Просто невозможно.

Пип-пип. Пип-пип.

Пип. Пип.

Пип.

Пип.

— Тебе что-нибудь нужно, Миу-чан? — спрашивает молодая медсестра.

— …да, — хрипит Миу, прикрывая глаза. — Каландаш и лист.

Медсестра, милая девушка, приносит. После усаживает ее, чтобы было удобнее рисовать. А Миу, едва держа карандаш, дрожащей и трясущейся рукой рисует свой первый в жизни чертеж.

(Откуда она вообще знает, как их рисовать?)

***

Анджи — набожная стерва, а Химико — осломордая неудачница.

Миу фыркает собственным мыслям и делает очередной глоток кофе. Какая это уже кружка за сегодня? Э-э, неважно.

«Магическое шоу»? Звучит как хрень. Особенно если учесть, что организует его именно помешанная на своем боге сучка. Ну и плоская неудачница, которой эта самая религиозная психичка промыла мозги. Но не суть, Химико слишком стремная, чтобы упоминать ее в лишний раз. У Миу мозги вместе с сиськами отсохнут, если она будет о ней думать.

Однако, если закрыть на это глаза, сама идея шоу звучит… Неплохо? Не то чтобы Миу кому-нибудь об этом сказала, конечно, но ей чуточку интересно на что способна так называемая Абсолютная Фокусница.

Итак, Миу решила, что может быть даже почтит это тупое шоу своим великолепным присутствием. Исключительно ради того, чтобы увидеть, как осломордая лохушка в который раз оплошает, а после использовать это как материал для насмешек. Да, вот именно!

— Растрачивать электробомбы так и дальше просто не выгодно… — рядом бормочет Оума, задумчиво разглядывая свою чашку кофе.

Они находились на кухне. Завтрак, на котором сумасшедшая и неудачница объявили о том, что завтра проведут шоу, только недавно закончился, и Миу с Кокичи, не сговариваясь, направились на кухню, чтобы заварить себе кофе. Ну и перекусить.

Милфа горничная готовит хорошо, но Миу ей не доверят. Судя по всему, Кокичи тоже.

Как Миу и думала — он (такой же) параноидальный ублюдок (как и она сама).

— Вот именно. Я их не пачками штампую, чтобы тебе ежедневно новую партию давать, — Миу фыркает, скрывая свое недовольство от факта того, что она даже не знает, на что этот крысеныш тратит бомбы.

А ведь она их сделала!

— Хм, — Кокичи хлопает глазами, словно только осознал, что она тоже здесь. Иногда он слишком увлекается (она не может судить.) — Я как раз придумал новую штуку. Она решит эту проблему.

Миу раздраженно цокнула. Ну конечно же этот гремлин вновь придумал, как ее запрячь. Какой ублюдок.

— Поговорим об этой херне в моей лаборатории, — в итоге говорит Миу.

Не хватало еще чтобы кто-нибудь подумал, что она занимается какими-нибудь темными делишками с этим гремлином! Им нужно быть очень осторожными.

— Как скажешь, Ирума-чан, — Кокичи пожал плечами и сделал глоток, за раз опустошив половину чашки.

Миу так же быстро допила свое кофе и направилась прочь с кухни.

Не сговариваясь, они шли на расстоянии, чтобы даже если бы их и заметили, никто ничего не заподозрил.

— Итак. Что это? — спрашивает Миу, наконец оказавшись в своей лаборатории.

Здесь она чувствовала себя куда спокойнее. Это место — идеальная среда для ее невероятного таланта. В отличие от всего остального безумия этой академии, ее лаборатория хотя бы была ей знакома.

— Ну-ну, Миу-чан. Не стоит торопиться, — заговорчески произнес Кокичи, и Миу цокает.

Да, точно. Электробомба.

Скрыть их союз от одноклассников — важно. Но еще важнее — скрыть его от Монокумы.

Без лишних слов Миу активирует бомбу, и на миг белый свет ослепляет.

Когда все снова приходит в норму, Миу смотрит на Кокичи с вызовом.

— Ну? Теперь скажешь?

Вместо этого Кокичи подходит к одному из столов и садится прямо на него. Миу уже жаловалась на то, что он ублюдок? Так вот, Оума чертовски невыносимый ублюдок.

— Я хочу, чтобы ты сделала прибор, что мог бы засасывать и выключать мелкие электронные предметы, — с задумчивым выражением лица произносит Оума. Явно в голове уже думает, как можно это сделать. Умный ублюдок. — Совсем мелкие. Представь, что надо словить и отключить нанотехнологии. Сечешь?

— Это чертовски расплывчато, шота, — Миу хмурится.

— Не справишься? — Кокичи, крысеныш, ее дразнит и высовывает язык.

— Пф, — Миу закатила глаза. — Сделай чертеж и кинь его к остальному дерьму.

Кокичи усмехается, но послушно берет листок, карандаш, и начинает что-то чертить.

Ну, а у Миу есть и другие задачи. Поэтому она подходит к другому столу, на котором раскиданы разные механизмы, инструменты и детали, и приступает к сборке очередной электробомбы.

***

Проводить время с Миу выгодно, полезно и все такое, но, честно, Кокичи не горит желанием проводить и минуты лишней в обществе этой проститутки. Поэтому, закончив чертеж и убедившись, что Миу делает все верно, Кокичи пошел заниматься более полезными делами.

…ладно, на самом деле, Кокичи не был уверен в том, чем сейчас заняться. На данный момент у него не было каких-то четких задач. Поэтому Кокичи просто бродил по коридорам академии, думая о всяком.

Погруженный в свои мысли, Кокичи чуть не пропустил, как мимо него прошел сам Шуичи Сайхара, Абсолютный Детектив, с которым Кокичи не болтал уже кучу времени!

(На заметку — Кокичи обожает детективов.)

Итак, долго не думая, Кокичи решает осуществить свою давнюю затею, и подбегает к Сайхаре, а после быстро стаскивает у него кепку.

— А?! Оума-кун! — Шуичи вздрагивает и оборачивается.

— Ни-ши-ши. Что такое, Сайхара-чан? — Кокичи самодовольно ухмыляется и прячет украденную кепку за спину.

— Оума-кун… Пожалуйста, верни мне мою кепку, — просит Шуичи, даже не осмеливаясь смотреть ему в глаза.

— А-а? Ты о чем? — Кокичи наклоняет голову набок. — У меня нет никакой кепки!

— Эм… Что тогда ты прячешь за спиной? — неловко спрашивает Шуичи.

— М? Ничего, — Кокичи широко улыбается.

— Оума-кун… — Шуичи тяжело вздыхает, а Кокичи хихикает. Потом Шуичи становится серьезнее. — На самом деле… Оума-кун, мне бы хотелось с тобой поговорить.

— Так ты хочешь поговорить со мной? Ха! На удивление безрассудно, Сайхара-чан! Я же Абсолютный Верховный Лидер, помнишь? Ни-хи-хи… — Кокичи загадочно ухмыляется.

— Это лишь твои слова. Не уверен, что они достойны доверия, — Шуичи качает головой, как всегда серьезный и честный.

Восхитительно!

— А-а? Сомневаешься в этом маленьком, стареньком мне? Как грубо! Чтобы ты знал, я никогда не врал о своем титуле! — несмотря на мысленное ликование, восклицает Кокичи и притворно плачет.

— Я… Обязательно запомню это. Вот только сейчас мне хочется поговорить о другом, — отвечает Шуичи, и у Кокичи появляется нехорошее предчувствие, что он знает, о чем хочет говорить Шуичи. — Оума-кун… Ты знал, что Каеде-сан планирует убийство?

И это прямое попадание, Оума Кокичи вновь все предвидел!

Тем не менее Кокичи не мог почувствовать ни капли удовольствия от этого, а голова услужливо подкидывает лишь ругательства.

Черт возьми.

— Мм? С чего такие мысли, Сайхара-чан? — Кокичи улыбается, убирает руки за голову и чуть наклоняет корпус набок.

— Ну, эм… — Шуичи инстинктивно потянулся рукой, чтобы натянуть кепку и прикрыть лицо, но беда-беда, Кокичи забрал у него эту уродливую кепку. — Твое поведение на суде… Ты сразу же вычислил Широгане-сан и Каеде-сан. И… — Шуичи посмотрел ему в глаза. — Это на самом деле ты разрушил ловушку Каеде-сан, да?

Он все понял. Как и следовало ожидать от Абсолютного Детектива. И Кокичи чертовски рад, рад, что Сайхара такой умный, такой интересный, и он детектив, который пытается разгадать его, и это так волнующе, но вот только сейчас это абсолютно некстати.

— Забавные доводы, Сайхара-чан, — не меняясь в улыбке, заявил Кокичи. — Вот только у тебя нет совершенно никаких доказательств.

— Ты знал, что Ирума-сан нашла тайный проход, — твердым голосом начал говорить Шуичи, полностью вошедший в режим детектива. — Учитывая, что парням запрещен допуск в женский туалет, и что Ирума-сан бы навряд ли поделилась с тобой находкой… Это ты натолкнул ее на мысль? Но откуда ты узнал? Широгане-сан казалась тебе подозрительной? Ты следил за ней?

— Мм? Миу — жаждущая внимания шлюха. Она что угодно растреплет. А я просто оказался в нужном месте в нужное время, — Кокичи пожал плечами.

— Нет, это не так! — как на суде восклицает Шуичи. — Ирума-сан молчала все время, пока ты сам не поднял эту тему. Если бы она на самом деле была такой болтливой, как ты говоришь, то она бы не ждала столько времени, чтобы рассказать о чем-то настолько важном.

— Это называется «нагнать атмосферу». Эта информация не была бы такой ошеломляющей, если бы ее просто раскрыли в самом начале, да? — все так же безразлично ответил ему Кокичи.

— Извини, Оума-кун, но это больше звучит как то, что сделал бы ты, а не Ирума-сан. Мне кажется… Что у Ирумы-сан бы не хватило терпения для подобного, — говорит Шуичи, а Кокичи мысленно цокает. — Да и, по поводу ловушки Каеде-сан… Фото стали доказательствами. Ты единственный, кто заходил в библиотеку после нас, но до Амами-куна, и, следовательно, единственный, кто мог бы разрушить эту ловушку. И не пытайся убедить меня в том, что это сделали Амами-кун или Широгане-сан. Амами-кун бы не смог, а Широгане-сан это было незачем.

На этот раз Кокичи не сдерживается и на самом деле цокает. Он так и знал, что эти фото в итоге обернутся проблемой.

— Оума-кун… Откуда ты все это узнал? — задал вопрос Сайхара. — Как ты это понял?

Кокичи задумчиво разглядывает пол и мысленно рассчитывает. Раз-два. Раз-два. На какой-то миг ему в голову пришла совсем безумная идея. Раз-два, раз-два. Но что же все-таки сказать Сайхаре?

Кокичи поднимет взгляд на Шуичи. Детектив показался ему очень напряженным. Ну, собственно, как и всегда.

В итоге, Кокичи улыбается.

— Ты ведь детектив, да, Сайхара-чан? — обманчиво лакского говорит Кокичи. — Тогда раскрой это сам, мистер Детектив.

И Кокичи делает то, что умеет лучше всего — он убегает.

(Кепку он все же оставляет при себе.)

***

Кайто стучится в лабораторию Маки. Та вновь в ней закрылась.

— Эй, Харумаки! — кричит Кайто. — Это я! Открывай!

Через некоторое время дверь все же открывается. Ну, это прогресс!

— Чего тебе, придурок, — ворчит Харукава.

— Я все по поводу вчерашнего, — ответил ей Кайто.

Вчера, перед тем как забрать ее на тренировку, он сказал Маки, что получил ее мотив. Сначала она, конечно, рассердилась, но после он смог ее успокоить.

Маки вздыхает, а после, осмотревшись по сторонам, делает шаг назад и пропускает его в свою лабораторию. Вау! Это произошло довольно быстро!

Кайто в специальном приглашении не нуждается — он тут же заходит и Маки закрывает за ним дверь.

— И что ты хочешь за молчание? — требует Маки, скрещивая руки на груди.

Кайто сдерживает вздох. Иногда Маки может быть такой же трудной, как и Кокичи.

— Я не шантажирую тебя, Харумаки, — терпеливо повторяет Кайто. — Я… Эм, думаю, ты заметила, что вчера не только твой мотив не показали.

— …я особо не обратила внимания, — Маки вздохнула, — но показ прервался на видео того сопляка, да?

— Если быть точнее, мы не показали твое видео, видео Оумы и видео Тоджо, — пояснил ей Кайто. — Это… Я обсудил это кое с кем и мы решили, что конкретно эти три видео лучше не показывать.

— …значит, ты не единственный, кто знает о моем таланте, — подвела итог Харукава.

Кайто кивает в ответ.

— Я настоял на том, чтобы не показывать конкретно твое видео потому что, эм, мне казалось это нечестным по отношению к тебе, — Кайто неловко почесал затылок. — Ты явно не хотела раскрывать свой талант вот так, так что… Я решил, что ты имеешь право раскрыть его на своих условиях.

Некоторое время Маки молча смотрит на него.

— …я бы хотела вообще его не раскрывать, — в итоге расстроенно бормочет Маки, отворачиваясь.

— Я понимаю. Но… Человек, с которым я обсуждал мотивы с этим не согласен. Даже дополнительное время для тебя удалось выбить с трудом. Я боюсь, что если ты сама не раскроешься в ближайшие пару дней, то он просто покажет всем твой мотив, — признается Кайто.

Маки понурилась.

— …хорошо. Спасибо, — тихо произносит она, и Кайто широко улыбается. После Маки вновь поворачивается к нему. — А почему не показали остальные два мотива?

— Эм… — Кайто тут же занервничал.

Мотив Кокичи не показали, потому что Кокичи придурок. Мотив Кируми не показали, потому что он слишком ужасен. Но как Маки это объяснить?

— Ладно, забей, — в итоге сама выручает его Харукава. — Мне не так и интересно.

Кайто облегченно выдохнул.

Некоторое время они молчат. Кайто с любопытством разглядывает лабораторию Маки. Он давно тут не был. Черт, это заставляет его скучать по своей лаборатории. К сожалению, до открытия той еще очень долго…

На удивление, Маки сама нарушает тишину:

— Ты не боишься?

Кайто удивленно смотрит на нее.

— Чего? — не понимающе спрашивает он.

Маки забавно хмурится.

— Я Абсолютная Убийца. Моя лаборатория, — она взмахивает рукой и окидывает помещение взглядом для наглядности, — …полна оружия. Нормальный человек, зная мой талант, не рискнул бы остаться со мной наедине. А ты… Неужели ты совсем не боишься?

— А должен? — со все тем же непониманием спрашивает Кайто, должно быть, выглядя очень глупо.

— Да, Момота, — Маки начинает раздражаться. — Должен.

— Хм-м, хорошо, давай так, — задумчиво произносит Кайто, а после смотрит Маки в глаза. — Ты хочешь причинить мне вред?

— Нет, — тут же отвечает Маки, хмурясь сильнее.

— Значит, мне нечего бояться, — отвечает Кайто, улыбаясь.

— …и ты так просто веришь мне? — Маки бросает на него недоверчивый взгляд.

— Да, конечно. Я имею в виду, почему бы и нет? — как ни в чем не бывало произносит Кайто, пожимая плечами. — Я верю тебе. И пусть ты солгала о своем таланте, но ты ведь просто не хотела, чтобы тебя боялись, да? Я могу это понять. Но все же… Я думаю, тебе тоже будет лучше, если ты признаешься остальным.

Какое-то время Маки просто молча смотрит на него, а после отворачивается и теребит один из хвостов.

— Идиот, — бормочет она.

— Эй! Я не идиот, — жалуется Кайто, а Маки в ответ лишь закатывает глаза.

Блин, разве они не друзья? Ей не обязательно быть такой холодной.

Тем не менее, несмотря на эти мысли, Кайто не может скрыть своей улыбки.

Вот бы и с Кокичи было бы так же легко, как и с Маки.

***

Миу без понятия, как это вышло, но в итоге она оказалась в казино вместе с кучкой неудачников. А если быть точнее: эмо извращенцем и ручной игрушкой пианистки по совместительству; неудавшейся жертвой аборта с креветочным членом; еще одним эмо неудачником с сосательным ростом; и подозрительным фетишистским ублюдком.

А потом к ним присоединились тупица космонавт, посеявший свои мозги где-то в космосе, и глупая пианистка со скучными сиськами, и начался какой-то цирк.

— Погодите! А какого хрена меня выпихивают из всего движа?! — возмутилась Миу.

Не то чтобы она вообще хотела участвовать в их идиотском соревновании, но!..

(Да, она хотела.)

— Ты можешь взломать автомат, и тогда соревнование не будет честным, — ответил ей астроидиот.

!!!

Как он понял?!

— Чт-?! Я бы ни за что такого не сделала! — сразу же попыталась возразить Миу.

— Хмф. У тебя на лице написано, что именно так бы ты и поступила, — фыркнул эмо коротышка.

— Забудьте про эту свинью. Давайте лучше начинать! — воскликнул раздражающий, дерьмовый шота.

— С-свинью?! И что значит «забудьте»?! Я Ирума Миу…

— Ирума-сан, как насчет поиграть со мной? — произнесла Акамацу, перебив ее, однако Ирума была слишком озадачена ее словами, чтобы обижаться.

— Э? — Миу удивленно распахивает глаза.

Эта Бакамацу действительно хочет провести с ней свое время?

А, то есть, Миу совершенно не удивлена! Она ведь самый гениальный изобретатель в мире, разумеется, кто угодно будет счастлив с ней пообщаться!

Так что Миу расправила плечи и ухмыльнулась.

— Гья-ха-ха! Захотела внимания от этой гениальной красотки? Ну, не удивительно! Люди выстраиваются в очереди, для того чтобы пообщаться со мной, так что для тебя такая ситуация — настоящий шанс…

Тем не менее, кажется, что Каеде ее совершенно не слушала.

— Смотри, тут есть слоты. И файтинг. О, а еще гонки. С чего хочешь начать? — спросила Каеде, вообще не обращая внимания на пылкие речи Миу.

Ирума вновь растерялась.

— Э… Гонки, — в итоге отвечает она.

— Хорошо! — Каеде соглашается и идет к одному из автоматов.

Ирума торопится следом, и в итоге через пару минут они усаживаются и начинают играть.

…это… странный опыт.

Если говорить откровенно, то Миу никогда прежде не играла ни с кем в аркады. Да что уж, она раньше ни с кем вообще ни во что не играла. В детстве она была скучной мышкой-неудачницей, из-за чего никто не хотел с ней дружить, а потом кома, проснувшийся талант, и пропасть между ней и остальными стала настолько широкой, что прорваться через нее казалось невозможным.

Кто бы мог подумать, что впервые с кем-то нормально пообщаться она сможет, будучи запертой в убийственной игре из всех мест? Да еще и с глупой пианисткой, что пару дней назад чуть не убила? Жизнь и вправду непредсказуемая сука.

Однако Миу не должна расслабляться. Если она даст слабину, хоть немного отвлечется… Какой-то тупорылый мудила может подумать, что оставить мир без ее гения — хорошая идея. И тогда ее убьют.

Она не может этого допустить.

Миу хмурится и кусает губы. Пока она полезна, пока она делает то, что они хотят, пока доказывает, что достойна жизни, ее не тронут.

Да. Она — Миу Ирума, неповторимая девушка, гений с золотыми мозгами и великолепной внешностью. Ее не постигнет та же участь, что и остальных тупиц. Ее не убьют как этого придурка Путаро.

Бакамацу — раскрывшаяся недоубийца. Очевидно, что если вдруг кто-то вновь кого-то кокнет, именно эта идиотка с тухлой грудью станет главной подозреваемой. Она тупица, но не настолько, так что вряд ли попытается вновь убить в ближайшее время. Наверно, пока что Миу может потерпеть ее присутствие.

(И нет, она делает это вовсе не потому, что ей одиноко, даже не подумайте.)

— Ирума-сан, ты же впервые играешь с кем-то? — неожиданно задает вопрос Акамацу, и Ирума съеживается.

— Ну и что с того?! — взвизгивает Миу, стремясь защититься.

Все равно все эти игры — лишь пустая трата времени! Она, девушка гений, не нуждается в подобной ерунде!

— Нет, ничего, — Каеде почему-то улыбается. — Просто я рада, что даже в такой ситуации есть что-то хорошее.

— Э? — Миу бросает на нее удивленный взгляд.

Они буквально заперты в убийственной игре. Чего хорошего, черт возьми, нашла эта идиотка?

— Ну, мы подружились, — как ни в чем не бывало отвечает Бакамацу, ярко улыбаясь.

«— Эй, у тебя есть друзья, с которыми можно поспорить, как мы делали на днях?»

Мозг услужливо подкидывает этот фрагмент из их прошлого разговора, и Миу смущается. Неужели Каеде помнила об этом все это время? Не выкинула из головы как бесполезную информацию? Может ли оказаться так, что Миу действительно ей не безразлична?..

Миу краснеет и стремительно отворачивается, предпочитая вместо этого сосредоточиться на игре.

Акамацу смеется, и Миу готова поклясться, что это самый красивый смех, который она когда-либо слышала. Потом, осознав свои мысли, Миу ругается и краснеет еще сильнее.

«Бакамацу может убить тебя! Не время думать о дружбе, идиотка!» — кричит ее гениальный мозг, но Миу не может не задуматься о том, что…

Возможно, просто возможно, это действительно не так уж и плохо.

***

Аркада звенит, когда Кайто бьет по ней кулаком. Рядом раздается смех Оумы. Черт возьми!

Он в сухую проиграл. Как так вообще получилось?! Кайто был уверен, что уж в этот раз у него точно получится — но нет, фортуна вновь от него отвернулась.

Что самое худшее? Самодовольный гремлин, смеющийся рядом. Черт возьми.

— Момо-чан такой неудачник, — издевается над ним Кокичи, а Кайто сжимает ладони в кулаки и стискивает зубы.

— Это всего лишь глупая игра! Мое поражение в ней ничего не значит! — упрямо заявляет Кайто.

— Все проигравшие так говорят, — Кокичи говорит это с мерзкой широкой ухмылкой.

Кайто сильно сдерживается, чтобы не стереть эту бесячую ухмылку своим кулаком.

Сидящий рядом Рема вздыхает.

— Иди сюда, Момота, — окликает его Хоши, и от внезапности Кайто мигом теряет весь пыл.

Что Хоши вдруг надо?

— Что такое, чувак? — спрашивает Кайто, подходя.

Кокичи с любопытством следует за ним. Кайто решает, что будет правильным проигнорировать ублюдка.

— Садись. Покажу тебе пару приемов, — и Рема указывает на аркаду рядом с собой.

Кайто чуть ли не зажигается от такого предложения. Рема невероятный игрок, если он сможет чему-нибудь научить его, то Кайто точно утрет нос Оуме!

Итак, не медля и секунды Кайто занимает одну из ближайших к Реме аркад.

Спустя некоторое время, не без помощи Ремы, Кайто наконец выигрывает свои первые за сегодня монеты.

— Черт возьми! Да! — ликует Момота.

— Вау, Хоши-чан удивителен. Сумел помочь даже такому большому неудачнику, как Момота-чан, — щебечет Оума, этот гаденыш.

— Перестань, — Хоши фыркает. — Я всего лишь немного помог. Момота смог выиграть сам.

— Нет, ты действительно очень помог мне, Хоши. Спасибо, помощник, — Кайто широко улыбается.

Рема замолкает.

— …я не помню, чтобы становился твоим помощником, — спустя небольшой паузы медленно произносит Рема.

Ой. Кажется, Кайто немного погорячился. Ну, так даже лучше!

— Ну, я сейчас решил, что ты им будешь, — уверенно отвечает ему Кайто.

— …и что от меня требуется? — Рема вопросительно изгибает бровь.

— Лишь доверить мне свои заботы! — широко улыбается Кайто.

Кокичи на заднем плане притворяется, словно его тошнит, а после убегает от них к другой жертве.

— Это не звучит как «помощник», — с сомнением в голосе произносит Хоши.

— Еще как звучит, — фыркает Кайто.

— Момота-кун имеет в виду, что считает тебя своим другом, Хоши-кун, — поясняет Шуичи, видимо, случайно услышав их разговор.

— Да, это так! Кстати, Сайхара, хочешь сыграть? Я видел где-то здесь классный файтинг!

— Э-э, почему бы и нет, — неуверенно соглашается Шуичи, а Хоши достает очередную конфету и поднимает задумчивый взгляд на потолок.

В общем, Кайто считает, что сегодняшний день прошел крайне удачно.

.

…или, по крайней мере, так казалось.

— Черт возьми! Я выиграл просто кучу монет! — восклицал абсолютно довольный Кайто.

— Поздравляю, Момота-кун, — Шуичи улыбнулся. — На что потратишь их?

— Разумеется, куплю самое дорогое, что тут есть, — произнеся это, Кайто широко ухмыльнулся.

Как ни странно, это вызвало приступ смеха у подслушивающего Оумы. Настроение Кайто сразу же испортилось.

— Чего еще? — недовольно спрашивает Момота, на самом деле совершенно не желая слышать очередные насмешки от этого придурка.

— Н-нет, просто… — Оума смеялся так сильно, что у него на глазах образовались слезы. — Момота-чан знает, что здесь самое дорогое?

— Эм… Нет? — неуверенно ответил Кайто.

Это же не может быть что-то отстойное, да?

— Эм, это… Ключ Любви, — неуверенно добавила Каеде, отчего Кокичи засмеялся с новой силой.

Поняв, о чем говорила Акамацу, Ирума засмеялась тоже.

— Гья-ха-ха! А ты оказался не таким уж и девственником! — Ирума смеялась так же сильно, как и Оума.

— Да скорее обычным придурком, — между хихиканьем произнес Кокичи. — Ну что, Момота-чан, все еще намерен купить Ключ Любви?

Кайто хмурится и бросает на этих двоих раздраженный взгляд.

— Да, я куплю его. Но не потому что хочу использовать, а потому что он — самое дорогое, что тут есть, — отвечает Кайто, недовольно фыркая.

— Ну-ну, — Кокичи смотрит на него с ухмылкой.

— Все извращенцы так говорят, — добавляет Миу, хихикая.

— Ирума-сан, — Каеде бросает на Миу строгий взгляд, из-за чего Ирума пищит и сжимается.

— Д-да я же п-просто пошутила… — бормочет Миу.

Кайто с благодарностью улыбается Каеде. Та лишь улыбается ему в ответ.

После этого Кайто не медлит и все же покупает Ключ. Он чертовски дорогой, и Кайто чувствует удовлетворение, тратя на него честно заработанные монеты. Даже если в итоге этот Ключ будет просто пылиться где-нибудь в его комнате — не страшно.

А потом…

Заиграли мониторы.

— У-пу-пу! И это объявление от вашего любимого пушистого медведя! Соберитесь все в спортзале! Живо!

Настроение в казино сразу же упало.

— И-ик! Что опять нужно этому куску хлама?! — визжит Миу.

— Вообще без понятия. Но мне это абсолютно не нравится, — бормочет Каеде, хмурясь.

Кайто мысленно с ней соглашается.

Если он правильно помнит, в прошлый раз такого не было. Могло ли это случиться из-за того, что они все вместе посмотрели свои видео-мотивы?

Кайто неосознанно взглянул на Кокичи — тот нахмурился и сжал губы в тонкую полоску. Это убедило Кайто в том, что ничего хорошего им ждать не стоит.

Оума быстро поймал его взгляд и нагло ухмыльнулся. Кайто ответил ему такой же усмешкой.

— Ну, думаю, это будет забавно, — со зловещей ухмылкой произносит Кокичи.

— Забавна твоя задница, придурок, — огрызается Миу. — Кончай нести всякий стремный бред.

Кокичи показывает ей язык. Миу не теряется и показывает ему средний палец.

— Что бы этот медведь не придумал, мы справимся с этим вместе! — воскликнул Кайто, стукнувшись кулаками для убедительности.

— Да, Момота-кун прав, — Акамацу кивнула. — Мы больше не позволим ему играться с нами!

Итак, в куда более приподнятом настроении, ребята направились в спортзал…

…в котором их встречают криком.

— Несносные ублюдки! — ругается Монокума. — Вам, детям, просто обязательно нужно все испортить, да?

Кайто, может, и не знал, из-за чего конкретно разозлился Монокума, но тем не менее он чувствовал удовлетворение от этого.

— Почему вы не можете быть хорошими детишками и просто начать убивать друг друга?! — продолжает трещать Монокума. — Три! Прошло три дня с последнего убийства!

— Убийств больше не будет! Мы выберемся отсюда все вместе! — хмурясь, восклицает Каеде.

— Вот именно! Так что заткнись, Монокума! — тоже кричит Кайто.

— У-пу-пу… Вот значит как, — голос Монокумы становится более зловещим. — Что ж, если завтра все еще не будет трупа… Тогда, вас будет ждать кое-что плохое. У-пу-пу!

И после этого предостережения Монокума исчезает.

Некоторое время в спортзале стоит гнетущая тишина.

Кайто берет на себя миссию исправить эту ужасную атмосферу.

— Пф. Какую чушь несет этот медведь. Серьезно думает, что мы испугаемся от этой пустой угрозы? — Кайто самоуверенно фыркает и скрещивает руки на груди.

Остальные, глядя на его уверенность, мало по малу начинают расслабляться.

— И в правду… Это даже нельзя считать угрозой. Он просто сказал что «случится что-то плохое», — кивнул Киибо. — Я не думаю, что нам на самом деле нужно беспокоиться об этом.

— Ньях… А вдруг… Он опять устроит ограничение по времени? — бормочет Химико.

— Кх, заткнись, осломордая! — кричит Миу. — Не неси такой стремной чуши!

— Не волнуйся, Химико! — приободряет ее Анджи. — Атуа нас всех спасет! Нья-ха-ха!

— Нья… Слава Атуа… — поддерживает ее Химико.

— Если честно… Я не думаю, что мы справимся со вторым лимитом, — сдержанно произносит Кируми, но если приглядеться то можно увидеть, что ее ладони сжаты в кулаки.

Кайто нужно срочно что-то с этим делать.

— Все это — чушь собачья! — восклицает он. — Помните, все мотивы, что до этого давал Монокума полностью отличались друг от друга. Я не думаю, что следующий как-то повторит один из предыдущих.

— Мой внутренний голос подсказывает мне, что ты прав, — кивает Киибо.

— Это звучит разумно, — Кируми кивает. — …полагаю, до завтрашнего дня мы никак не сможем узнать, что приготовил для нас Монокума на сей раз.

— Что бы это не было, мы сможем с этим справиться! — уверенно заявила Каеде. — Так же, как и справились с видео мотивом!

— Все как и говорит Акамацу! — Кайто широко улыбнулся. — Больше никто никого не убьет.

Их одноклассники начали неуверенно переглядываться. В их глазах виднелся огонек надежды, и Кайто решил, что с задачей поднять боевой дух он успешно справился.

Однако в мыслях он, как и все, волновался о том, что будет завтра.

В прошлый раз такого не было. Это ответ Монокумы на то, что они с Оумой начали что-то менять?

Ладно, бесполезно об этом думать.

Стоит решать проблемы по мере их поступления.

***

Маки не привыкать лгать.

Как наемной убийце ей не раз и не два приходилось проникать куда-либо под прикрытием и выдавать себя за ту, кем она не является. При такой работе ложь со временем становится частью жизни.

Итак, когда она оказалась в этом странном месте, солгать о таланте было для нее скорее рефлексом и автоматической реакцией, нежели серьезно обдуманным решением. Но не то чтобы Маки вообще жаловалась.

Так, очевидно, куда лучше, чем если бы они знали, что она убийца.

Она может предсказать реакцию других людей на ее талант — это страх, недоверие и ненависть. И Маки… Маки устала от этого.

Даже если на чуть-чуть. Даже если это основано на лжи. Маки просто хочет хотя бы немного побыть кем-то, чьи руки не заляпаны по локоть в крови.

…но, разумеется, она знает, что это не может длиться долго.

Было ожидаемо, что рано или поздно ее обман раскроют. Просто, просто… Она не думала, что это произойдет так скоро.

— Знаешь, ты можешь для начала рассказать Хоши, Акамацу и Сайхаре, — задумчиво произносит Кайто. — Они точно отнесутся к этому нормально.

Маки дергает себя за хвост, и думает, что он, в общем-то, не ошибается. Рема убийца, Каеде попыталась убить, а Шуичи… Ну, Маки в нем не уверена. Он детектив, и фактически должен быть главным ее врагом, однако, здесь у них не совсем нормальные обстоятельства. Да и, кажется, его с Каеде отношения не сильно испортились после суда. Однако, опять же, тут сложно судить. Шуичи может быть немного предвзятым.

…ну, к сожалению, не то чтобы у Маки вообще был выбор в этой ситуации. Наверное, начать с небольшой группы — вполне хороший план.

Момота вновь вытащил ее на «тренировку». Во дворе их уже ждали Сайхара, Акамацу и Хоши.

— Мы пришли! — громко оповещает Кайто, когда они подходят к троице.

— Момота-кун, Харукава-сан, — вместе приветствуют их Шуичи и Каеде, после чего неловко переглядываются.

…мда. Они отвратительны.

Маки вздыхает, а после по команде Кайто вместе с остальными приступает к отжиманиям. Кайто что-то говорит, но Маки больше занята собственными размышлениями и почти не слушает его.

Рассказать. Не рассказать. Рассказать.

Технически, у нее нет выбора, да? Нет смысла оттягивать неизбежное.

От этого станет лишь хуже.

Ожидаемо, Маки заканчивает с отжиманиями первой. После нее — Хоши, а потом Момота. У Сайхары и Акамацу же, как и ожидалось, была самая худшая физическая подготовка.

Пока эти двое страдали и пыхтели, Кайто о чем-то весело переговаривался с Хоши. Маки же все еще не могла заставить себя сосредоточиться.

Маки подождала, пока все закончат.

— Я хочу кое-что сказать, — с сухим от нервов горлом произносит Харукава.

Она не рискует смотреть на остальных, но знает, что все сейчас смотрят на нее.

Маки некоторое время молчит, пытается подобрать слова — а они терпеливо молчат и ждут, когда же она наконец скажет то, что хотела.

Неосознанно, Маки поднимает взгляд на Кайто — тот, поняв, что сейчас будет, широко и гордо улыбался. В его взгляде Маки читала безоговорочную поддержку.

Чем она заслужила это? Чем заслужила такое доверие? Они ведь до этого и не общались толком даже…

Маки кажется, словно она вот-вот заплачет. Но это ведь бред, правильно? Все ее слезы высохли еще много лет назад вместе с кровью на лезвии ножа.

Маки больше не человек — она лишь оружие. Тогда откуда в ее сердце столько чувств? Она не знает. Она не уверена, что хочет знать.

— Я… Я солгала о своем таланте, — наконец выдавливает из себя Маки. — На самом деле… Я Абсолютная Убийца.

Вот он. Момент истины.

А что если осудят? Что, если возненавидят?

Больше всего Маки боялась увидеть страх и ненависть в их глазах. Маки не хотела этого, Маки страшилась этого — но тем не менее она все равно бросает краткий взгляд на остальных. Хоши хмурится. Глаза Акамацу и Сайхары широко раскрыты от удивления.

Маки закусывает губу и отворачивается.

— П-погоди… Ты, ты серьезно? — недоверчиво переспрашивает Каеде.

Маки лишь молча кивает ей в ответ.

— Почему ты решила рассказать нам? — задал вопрос Рема.

Голос Хоши звучал спокойно и задумчиво. Маки восприняла это как знак того, что ее не возненавидели сразу же.

— Эм… Я ее уговорил, — неловко признается Кайто, и Маки чувствует невероятную благодарность за то, что он взял этот разговор на себя.

— Харукава-сан рассказала тебе до этого? — как и подобает детективу, спросил Шуичи.

— Нет, — Кайто помотал головой. — Я, эм, увидел ее мотив.

— Ах. Это все объясняет, — бормочет Шуичи и кивает скорее самому себе и своим мыслям.

— А, эм, в любом случае… Я рада, что ты рассказала нам об этом! — немного неловко произносит Каеде.

Маки бросает на нее осторожный взгляд. Потом смотрит на Хоши и Сайхару.

«Вы теперь ненавидите меня?»

«Вам страшно?»

«Вы все еще хотите со мной общаться?»

В голове тысяча и сто вопросов. С языка же слетает лишь одна фраза:

— Я надеюсь… Что вы не будете относиться ко мне иначе, — произносит Харукава и чуть не прикусывает язык от глупости того, что она только что сказала.

Ну конечно они будут относиться к ней иначе: раньше в их глазах она была няней. Теперь же Маки убийца. Разница колоссальная.

— …наверное бы, я бы так и сделал, — начинает Рема, крутя в руках леденец. — Но мы все тут не без греха. В особенности я. Как и у тебя, мои руки по локоть в крови. Я в этом месте последний, кто смеет тебя судить.

Маки благодарно кивает ему и только потом осознает, что все это время судорожно сжимала кулаки. На ее ладонях очередные царапины — но Маки давно не обращает на это внимания.

— Я… Эм… Ты не кажешься мне плохим человеком. Да и, судя по всему, Момота-кун доверяет тебе, так что… Я верю в него, а это значит, что я верю и в тебя. Буду рада дружить с тобой, Харукава-сан, — Каеде, еще одна идиотка, солнечно улыбается.

Маки не может заставить себя это ненавидеть.

— Согласен, — быстро добавляет Шуичи. — Я… Не знаю всех подробностей, и судить тебя без них глупо. Пока что ты не сделала по отношению к нам ничего плохого, так что предпочту верить в Момоту-куна и в Каеде-сан и в их веру в тебя, Харукава-сан. Спасибо, что призналась. Это очень важно для нас.

Маки, кажется, впервые за неделю может свободно вдохнуть.