Archive of Our Own ^beta

1.

– И что же ты решила? – Джон Барнаби вопросительно взглянул на жену поверх чашки кофе.

Сара, казалось, его не слышала. С напряженным вниманием она вчитывалась в лежащие перед ней на столе бумаги.

– Милая? У тебя все в порядке?

Сидевший под столом Падди громко залаял, не сводя глаз с хозяйки.

Сара вздрогнула и оторвалась от бумаг, взглянула на Падди, а потом на Джона:

– Прости, ты что-то сказал?

– Я спросил, что ты решила насчет моего недавнего предложения. Сходить куда-нибудь поужинать.

– О-о-о, – с виноватым видом протянула Сара. – Я бы с радостью, но пока никак не получится.

Джон был расстроен, конечно же, но, кроме того, он был удивлен. До этих пор все их сорвавшиеся выходы и неудавшиеся свидания были на его совести. Сара всегда умела оставить свою работу в школе за порогом их дома.

– Что же такого случилось в Костонской общеобразовательной школе? – поинтересовался он.

– То же, что и во всем Мидсамере, – юбилей Тони Эджвуда, выдающегося мидсамерца, великого футболиста и прочее, и прочее, и прочее. Знаешь, сначала тебя приглашают в оргкомитет по празднованию, мол, это формальность, надо просто поприсутствовать, не хватает нескольких голосов для кворума, и вот ты уже собираешь план юбилейных мероприятий на все графство! Никогда не ходи на заседания оргкомитетов, Джон, – Сара с улыбкой погладила его по руке.

На этом их семейный тет-а-тет был прерван телефонным звонком. Джон покосился на экран и грустно кивнул: ну, конечно, его сержант умеет выбрать время.

– Да, Винтер? … Убийство? … Где? … Выезжаю.

Джон и Сара обменялись понимающими взглядами.

– До вечера, не давай себя в обиду этим любителям юбилеев. А ты, Падди, остаешься за старшего.

***

Ухоженный старинный коттедж на одной из улочек Мидсамер-Магна так и просился на страницу какого-нибудь каталога загородной недвижимости или туристического проспекта, но полицейская лента и несколько машин с желто-синей маркировкой портили идиллическую картину.

Сержант Винтер встретил Джона на дорожке и проводил в одну из комнат в глубине дома. На полу в центре комнаты лежало тело. Пожилая женщина, при жизни ухоженная, хорошо одетая, производившая респектабельное впечатление. Ее наверняка раздосадовало бы пятно от крови на персидском ковре. И свалившаяся с ноги туфля, пожалуй, тоже.

– Миссис Марч, семьдесят лет, вдова, детей нет. Муж был биржевым брокером, оставил ей хорошее наследство. Тело нашла приходящая прислуга, она же вызвала полицию, – скороговоркой проинформировал сержант.

В не очень большой комнате было тесно из-за нескольких экспертов в голубых защитных костюмах, делавших снимки и снимавших отпечатки. Джон попытался подойти поближе к трупу, никому не помешав и ничего собою не загородив, но был остановлен резким голосом:

– Что вы там суетитесь, инспектор? Если вам нужна я, то я здесь.

– Здравствуйте, Флер. Я тоже рад вас видеть, – миролюбиво отреагировал Джон, поворачиваясь к патологоанатому. – Вам, конечно же, нужно время для точных выводов? Но, может быть, можно все-таки сделать пару предварительных? Нам бы это очень помогло.

– Х-м-м… Рана на голове нанесена тяжелым тупым предметом. Стала ли именно она причиной смерти, я без вскрытия вам не скажу. Судя по вытекшей из раны крови, тело не перемещали. Орудие, нанесшее рану, на месте преступления я пока не вижу, но опять-таки все покажет время и тщательное обследование.

– Время смерти?

От выражения лица Флер могло скиснуть свежее молоко.

– Тело еще не остыло. Не более двух часов назад, возможно, и намного позже.

– Спасибо, Флер, вы нам очень помогли.

Джон отступил назад и повернулся к сержанту:

– Пойдем, Винтер, пообщаемся с уборщицей. Где она?

– В саду.

На скамейке у пышного розового куста сидела женщина неопределенно-среднего возраста и столь же неопределенно-средней внешности.

– Здравствуйте, миссис Картер, – поздоровался с ней Джон. – Я старший инспектор Барнаби. Как давно вы работали у миссис Марч?

– Чуть больше года. До этого у нее была постоянная домработница. Работала у нее много лет. Знала еще ее покойного мужа. Но потом они из-за чего-то поссорились, и она ушла. Какое-то время миссис Марч перебирала девушек, не могла найти подходящую ей помощницу, а я ее устроила.

– У нее были высокие требования?

– Чтобы ужиться с ней, нужно было быть терпеливым человеком. Она везде видела недостатки и не собиралась о них молчать. Никакого снисхождения. Многие не выдерживали. А я человек терпеливый.

– Как часто вы у нее бывали?

– Три раза в неделю, по понедельникам, средам и пятницам. Убиралась, ухаживала за цветами, сдавала вещи в стирку и химчистку, иногда, если она просила, готовила. Но это редко.

– Как вы попадали в дом? У вас был ключ?

– Да, от задней двери. Но вообще, двери она не запирала. Может, на ночь, я не знаю. Но обычно все было открыто, я свободно заходила как с парадного входа, так и с заднего.

– У нее были родственники?

– Племянница. Жила где-то в Лондоне, но как-то приезжала в Мидсамер.

– Во сколько вы пришли сегодня к миссис Марч?

– Около полудня. Я всегда начинала убираться у нее ровно в полдень, значит, пришла чуть раньше. Поздоровалась, мне никто не ответил. Я прошла на кухню, достала там средства для уборки, потом решила все же найти хозяйку и вот…

– Вы сразу позвонили в полицию?

– Нет, мне стало дурно, я вышла из дома и села прямо на ступеньки. Соседка из дома напротив подошла ко мне, чтобы узнать, что случилось. Она мне помогла, вместе мы и вызвали полицию.

– Вы не обратили внимания, ничего из дома не пропало?

– Я не знаю, ценности миссис Марч меня не касаются. Хотя… у нее обычно часы на руке были, красивые, а тут я их не видела. Но, может, она их просто не надела.

– У миссис Марч могли быть враги, недоброжелатели? Кто-то мог желать ей зла, как вы думаете?

– Она была вредная, да, но не до такой степени, чтобы убить. Для этого нужно было жить с ней постоянно.

– Спасибо, миссис Картер, вы нам очень помогли.

– Я могу идти? У меня еще один адрес для уборки сегодня.

– Да-да, конечно, идите.

Оставшись одни, Барнаби с Винтером переглянулись.

– Наша основная версия – ограбление?

– Не спеши. Найди ее юристов и племянницу. Надо поточнее узнать, не пропали ли какие-нибудь вещи. И завещание, у нее оно наверняка было. Пока у нас мало информации для каких-то выводов.

***

Вечером Джейми Винтер отчитался о проделанной работе:

– Я нашел ее племянницу. Энн Шепард, тридцать пять лет, не замужем, живет в Лондоне, владеет арт-галереей. Я уже позвонил ей, завтра она будет здесь.

– Как она отреагировала? – Джон оторвался от бумаг.

– Была расстроена. Мне показалось, что искренне.

– А что с юристами?

– Местная компания «Галлахер, Галлахер и Кросби». Из двух совладельцев один в отпуске, второй на какой-то конференции. Есть еще пара младших юристов, но без хозяев они никогда не решатся раскрыть информацию по завещанию. Возможно, у них и доступа к ней нет. Придется подождать два-три дня.

– Бывшая домработница?

– По ней я не работал, – Джейми удивленно посмотрел на шефа.

– Ну, значит, будет тебе задание на завтра.

– Вы всерьез думаете, что ее могла убить обиженная домработница, да еще и через год с лишним после обиды?

– Я всерьез думаю, что нам нужно как можно больше информации. А уже потом мы отсечем все лишнее, как сказал один великий человек. Ступай домой, отдых нам тоже нужен.

2.

Мисс Шепард оказалась на редкость привлекательной хорошо сложенной женщиной, выглядящей намного моложе своих лет. Сержант Винтер с явным удовольствием задерживал на ней взгляд.

После осмотра дома на предмет пропавших вещей они снова расположились на той же скамейке в саду, на которой вчера опрашивали домработницу.

– Итак, мисс Шепард, все ли вещи вашей тети на месте? – задал первый вопрос Барнаби.

– Сложно сказать. В ящике письменного стола есть наличные, но я не знаю, сколько их там должно быть. Повседневные украшения – жемчуг и камеи – лежат в спальне. Но у тети был сейф в банке, она хранила в нем самые ценные украшения и некоторые бумаги. Может быть, она забрала из банка домой что-нибудь значимое, и как раз оно и пропало.

– А часы? Помощница по хозяйству сказала, что миссис Марч обычно их надевала, но вчера их у нее на руке не было, – вступил в беседу сержант.

– Их я не нашла.

– Получается, что это единственная пропавшая вещь?

– Без проверки финансов тети и содержимого ее сейфа – да, – согласилась мисс Шепард.

– Вы не знаете, у миссис Марч было составлено завещание?

– Да, уже давно. Оно должно быть у ее юристов, Галлахеров, здесь, в Костоне.

Джейми Винтер согласно покивал головой.

– А о содержимом завещания у вас есть какое-то представление? – поинтересовался Барнаби.

– Да, все достанется мне. Тетя несколько раз об этом говорила.

– У вашей тети были враги? Кто-нибудь мог желать ей смерти?

– Нет, она была очень хорошим человеком, – твердо ответила племянница.

Барнаби и Винтер переглянулись, после чего Джон, выбирая слова, осторожно возразил:

– Мы слышали другое мнение о характере миссис Марч.

Мисс Шепард вздохнула и потерла переносицу, потом взглянула прямо на них:

– И это мнение тоже будет правдиво. Как и мое. Понимаете, большую часть жизни и почти все время, что я ее знала, тетя была очень легкой, веселой, жизнерадостной женщиной. Она очень любила танцевать, красиво одеваться, сплетничать с подругами под хорошее вино и сладости. А потом состояние ее здоровья ухудшилось. Ей запретили алкоголь и сильно ограничили сладкое, а из-за проблем с суставами она больше не могла танцевать и носить красивую обувь на высоком каблуке. Она разом лишилась практически всех своих радостей. А еще у нее были приступы боли из-за суставов. И ее как будто подменили. Она стала раздражительной, нервной, нетерпимой. Говорила окружающим все, что она думает, критиковала, указывала на недостатки. Словно хотела сделать другим так же больно, как было ей самой.

Энн Шепард перевела дыхание, потом продолжила уже более спокойным тоном.

– Она поссорилась со своей домработницей, которая служила у нее почти двадцать лет. Поссорилась с лучшей подругой, которую знала с детства. Кстати, инспектор, вы спросили, не желал ли ей кто-нибудь смерти. Так вот, с подругой они поссорились так, что та пожелала ей смерти. Впрочем, надо сказать, тетя пожелала ей того же самого. Но я не представляю себе, чтобы кто-то из них стал бы ее убивать. Они просто перестали с ней общаться и все.

– А вы сами, мисс Шепард, какие у вас были отношения с тетей?

– До ее болезни они были просто великолепными. Потом… у нас стало меньше общих занятий, меньше тем для разговора. Раньше тетя приезжала ко мне в Лондон, мы гуляли, ходили по магазинам, а вечером даже вместе отправлялись в клуб, где танцевали. Естественно, потом все это прекратилось. Я пыталась развлечь ее каким-то другим образом, водила в театр, на лекции в музей, но это ей было не так интересно. Но мы с ней не ссорились.

– И мы не можем не задать вам этот вопрос: где вы были вчера в первой половине дня?

– Совсем с утра – в своей квартире в Лондоне. В районе полдевятого я поехала на пленэр, немного порисовать. После обеда я вернулась домой, в районе четырех у меня была встреча.

– И куда же вы поехали?

– В сторону Оксфорда.

– Вы были одна? Какие-нибудь билеты, чеки у вас остались?

– Я была одна, ни с кем особо не общалась, ездила на своей машине, перекусывала взятыми с собой сэндвичами. Боюсь, что у меня совершенно нет алиби, – Энн Шепард была совершенно спокойна и даже немного иронична. Джейми не мог не восхититься не только ее внешностью, но и характером.

– Спасибо, мисс Шепард, вы нам очень помогли, – дежурно попрощался Барнаби.

Подойдя к машине, он внимательно посмотрел на сержанта.

– Оксфорд в часе езды от Лондона, до Мидсамера от Оксфорда еще плюс-минус час. Если она выехала в полдевятого, то в районе одиннадцати могла быть здесь. Тело обнаружили в полдень, и оно еще не остыло.

– И какой у нее мотив? Кроме того, Флер Перкинс еще не назвала время убийства. Оно вполне может быть в районе девяти-десяти утра, – Джейми почувствовал острую необходимость возразить.

– Она наследница тети. Возможно, ей были нужны деньги. И про время ее отъезда из дома мы знаем только с ее слов, – потребность в возражениях, видимо, была заразной. – Нам надо собрать больше информации о мисс Шепард, ее занятиях, доходах и перемещениях в течение вчерашнего дня. И сообщи везде про часы, если это все-таки грабитель, можно будет попытаться найти его через его добычу. И эта подруга, с пожеланиями смерти, надо будет ее тоже навестить. За работу.

***

Миссис Аддерли, бывшая подруга убитой, видимо, считала, что лучшая тактика – это нападение. Едва увидев их у своей калитки, она, даже не дав им зайти и представиться, немедленно сообщила с крыльца:

– Я не убивала ее, инспектор. Вы же из-за этого ко мне приехали? Можете проверить мое алиби в салоне красоты в Костоне, я провела там почти три часа вчера с полдесятого утра. Стрижка, укладка, маникюр, – и после того, как Барнаби с Винтером переглянулись, добавила: – Мы с Джейн дружили не один десяток лет, инспектор. У нас осталась куча общих знакомых, в основном пожилых и ничем не занятых. Конечно, они сообщили мне о ее смерти. А Эффи, глупая девица, делающая вид, что убирается у меня по вторникам и пятницам, поделилась всеми подробностями, которые узнала от Дебби Картер, прислуги Джейн. Это деревня. Слухи разлетаются со скоростью света. И заходите уже, нечего там топтаться.

Когда они подошли к крыльцу, пожилая дама открыла дверь в дом и сделала приглашающий жест рукой:

– Проходите, выпьем чаю и пообщаемся. Скука смертная, хоть развлекусь немного.

Устроившись на диване в уютной гостиной, Джон Барнаби поинтересовался у хозяйки:

– Теперь, когда мы прояснили вопрос о вашем местонахождении вчера в первой половине дня, могу ли я узнать подробнее о ваших отношениях с миссис Марч?

– Мы были подругами, близкими подругами с детства. Я знала ее не как миссис Марч, а как Блоху Джейн. Да, такое у нее было прозвище в школе, здесь, в Костоне. Она была очень легкая, подвижная, обожала танцевать. А от радости, или когда ждала чего-то хорошего, например, когда ей вручат подарок или расскажут интересную новость, она начинала подпрыгивать.

Миссис Аддерли долго смотрела в окно, но казалось, что видит она не свой газон и живую изгородь, а какие-то другие, невидимые ее гостям из полиции места или времена.

– После школы мы продолжили общаться, регулярно встречались, сплетничали. Я была на ее свадьбе, она – на моей. На всех трех, – с усмешкой уточнила миссис Аддерли. – Я даже хотела позвать ее в крестные моему сыну, но они с мужем ездили в Африку, и Джорджа угораздило сломать там ногу. Так что на крестины они опоздали. Ни ее вдовство, ни мои разводы ничего не изменили в нашем общении. Даже наоборот, – нам было что пообсуждать.

В разговоре снова повисла пауза. Почувствовав, что это надолго, Джон спросил:

– И что же смогло изменить, я бы даже сказал отменить вашу дружбу?

– Старость. С возрастом и болезнями характер Джейн настолько изменился, что с ней стало просто невозможно общаться. Наш мир во многом держится на том, что мы не говорим окружающим неприятные им вещи. Например, мы не открываем глаза дяде Брайану на то, что тот совершенно не умеет петь. Или не говорим мистеру Брауну, вашему начальнику, о его невысоких интеллектуальных способностях. А Джейн словно потеряла какой-то ограничитель – говорила всем всякие гадости в лицо. И даже если эти гадости были правдой, отношения к Джейн это не улучшало.

– И что же она сказала вам?

– Что это я сама, своими собственными руками, своим воспитанием, испортила своего сына, загубила всю его жизнь.

– Не могу не спросить вас, правда ли это?

– К сожалению, да. То есть, я хочу сказать, у него действительно есть проблемы. Мой сын – бесхребетный слюнтяй, не умеющий сказать «нет». В юности он по глупости связался с дурной компанией и до сих расхлебывает последствия. Но это я могу так про него сказать, я его мать, в конце концов. А у Джейн такого права не было. И к тому же я всегда хотела ему только самого лучшего и делала для этого все от меня зависящее.

Барнаби быстро взглянул на сержанта Винтера.

– И вы поссорились и расстались, пожелав друг другу смерти?

– Увы, да. Мы обе просто с цепи тогда сорвались. Забыли про воспитание, правила приличия, наше общее прошлое. Кричали, проклинали, хорошо, что без драки обошлись. Я не смогла сдержаться, очень разозлилась из-за ее слов. А Джейн… она в последнее время только такой и была. Злой, колючей, раздраженной. Но после я простила ее, потому что понимала, что это не она говорила, а ее артрит, обида на жизнь, страх старости, страх смерти. Я же помнила, какой она была, как мы дружили, как она любила моего Тимоти, как баловала его.

– Вы помирились?

– Нет. Смысла не было. Ее прежняя помощница по хозяйству, Ширли Ховард, тоже сначала с ней помирилась, а потом Джейн наговорила ей еще больших гадостей.

– Вы не знаете, у нее были враги?

– Раньше – как у всех нас: завистники, недоброжелатели. Сплетничали, язвили, портили жизнь по мелочам. А теперь… могла и нажить себе, при ее-то новой манере общаться с людьми.

– Спасибо вам, миссис Аддерли, вы нам помогли, – сказал Джон, поднимаясь с дивана.

Выйдя из дома, Барнаби и Винтер снова было обернулись, чтобы попрощаться, однако за их спинами раздался сильный шум, исходивший, как оказалось, от медленно ехавшего по улице микроавтобуса. Тот был оклеен яркими плакатами с надписью: «Тони Эджвуд – наша гордость. Приходите в ратушу праздновать юбилей» и снабжен динамиком, из которого лилась бодрая музыка.

– Гимн футбольной команды графства, – определила миссис Аддерли. – Была у нас такая раньше. Тони в ней и начинал. Мы с Джейн его обе знали.

– Учились вместе?

– Нет, что вы, – засмеялась миссис Аддерли. – Тони нас намного старше, сейчас же будут чествовать его восьмидесятилетие. Но он учился вместе со старшим братом Джейн, Полом, они были друзья не разлей вода. Вместе куролесили по всему графству. Играли, пели, пили, бывало и дрались. Тони был очень популярен, особенно у девушек. Но он был хорош, конечно, чего греха таить, – в голосе миссис Аддерли чувствовалось восхищение, не совсем понятно – одним Тони или всей веселой бесшабашной молодой жизнью. – И даже потом, когда Тони уехал покорять большой футбол, он еще долго писал Полу, мы даже удивлялись, видимо, хотелось с кем-то поделиться, мужчины те еще сплетники, а с телефонами тогда было не так чтобы очень. Если бы Джейн была жива, могла бы продать это все задорого на аукционе. Не знаю, правда, сохранилось ли что-нибудь.

– Еще раз спасибо, миссис Аддерли. До свидания, – вежливо попрощались они.

– Что ж, вот тебе еще одно задание: узнать все про этого сыночка, на что живет, где, что за проблемы у него из-за дурной компании, и не стала ли она такой из-за того, что он в нее влился, – распоряжался Барнаби, стоя у машины.

– Вряд ли он нам подходит, – усомнился Джейми. – Если он хотел поквитаться за материнскую обиду, зачем столько ждал? Они же поссорились больше года назад.

– И тем не менее, собери информацию. Он мог сболтнуть своим знакомым лишнего про украшения, часы и наличность в ящике письменного стола.

 3.

Утро началось с небольшого производственного совещания.

– Итак, Флер Перкинс представила отчет по вскрытию. Время смерти с пол-одиннадцатого до полдвенадцатого утра. И это делает твою мисс Шепард подозреваемой в убийстве, – Джон Барнаби обвел фото Энн Шепард на доске маркером и повернулся к Джейми Винтеру.

– Она не моя, – буркнул тот, а потом уже громче продолжил: – Я навел справки о ее финансовых делах. Арт-галерею они основали вдвоем с подругой, тоже художницей. У той сейчас финансовые проблемы, и поэтому она продает свою долю в бизнесе. Мисс Шепард необходимо в довольно сжатые сроки найти приличную-таки сумму денег. Банк ей в кредите отказал, поскольку дела в галерее идут не блестяще. Наследство сейчас могло бы решить многие ее проблемы. Ну, при условии, что миссис Марч ее не обманула и действительно отписала ей свое имущество.

– Кстати, что с адвокатами?

– Младший Галлахер уже вернулся с конференции и ждет вас сегодня после полудня.

– Отлично. Что с ее перемещениями в день убийства?

– На записях камер видеонаблюдения видно, как она садится в машину и отъезжает от дома в восемь двадцать шесть утра. Потом машину фиксировали еще несколько раз по дороге в Оксфорд. Но где она ее припарковала и где находилась сама, и видел ли ее при этом кто-нибудь, – это мы еще выясняем.

– Часы миссис Марч?

– Я распространил их описание, если их попытаются продать, мы узнаем об этом. Но версия с грабителем кажется мне какой-то… натянутой, – признался Джейми. – Вы всерьез ее рассматриваете? Какой-то на редкость странный преступник, совершивший ради грабежа убийство и забравший всего-то часы, хоть и дорогие.

– Его могли спугнуть. Он мог запаниковать. Тот, кто это совершил, пришел к миссис Марч не с целью убийства. Воровство, мошенничество, попрошайничество, даже шантаж, – возможен любой из этих вариантов, первоначально, а потом что-то пошло не так. Ну, и кроме того, не надо недооценивать человеческую глупость. Когда я работал в Брайтоне, был случай, когда преступник оставил на месте преступления свои водительские права. А еще один вор-обормот собрал все ценные вещи, но, вместо того чтобы уйти, поел, выпил, расслабился, и его сморил сон. Так его и нашли вернувшиеся хозяева – спящего на их кровати. Что у нас еще есть?

– Сын миссис Аддерли может быть нам интересен. Тимоти Гарднер, тридцати трех лет от роду, сын от второго брака. Не женат, нигде не работает, с юности на заметке у полиции: хулиганство, нарушение общественного порядка, управление автомобилем в нетрезвом состоянии, ношение холодного оружия. На что живет – не до конца понятно, скорее всего, на подачки родителей и какие-то не совсем законные доходы, но его связь с каким-нибудь криминальным сообществом подтвердить не удалось. Последние два года провел в тюрьме за участие в драке. Дело было в одном из пабов в Лондоне, Гарднер был с приятелями, по словам местной полиции, тоже не самыми законопослушными ребятами, но к приезду патрульной машины они сумели убежать. У него были нож и кастет, и нож он использовал в драке, порезав одного из своих противников. Учитывая все его предыдущие достижения, ему дали реальный тюремный срок. Освободился он пять месяцев назад. Живет в Костоне с подружкой.

– Какой многообещающий тип. Надо его навестить. Может, разделимся? – предложил Барнаби. – Я поеду к юристам, а ты – к Гарднеру.

– Опять что-то культурное и вежливое – вам, а мне – риск беготни и драки, – с довольно унылым выражением лица заметил Джейми, вставая из-за стола.

– Такова работа сержанта, Винтер. Инспекторы – это интеллект, авторитет и харизма, а сержанты – скорость, сила, реакция, – с веселой улыбкой вещал Барнаби, идя к выходу. – С возрастом и опытом второй набор качеств трансформируется в первый. Все впереди, Винтер, все впереди.

***

В офисе «Галлахер, Галлахер и Кросби» Барнаби уже ждали. Немолодая строго одетая секретарша, едва услышав, что он из полиции, немедленно повела его вглубь здания, к кабинетам, хотя на диванах в холле сидело еще несколько ожидающих посетителей. Постучавшись, она заглянула в кабинет, сказала: – Мистер Галлахер, к вам инспектор Барнаби, – посторонилась, пропуская Джона, и бесшумно закрыла за ним дверь.

Марк Галлахер, юрист в четвертом поколении, встал из-за своего массивного, красного дерева стола, сделал несколько шагов навстречу Джону и крепко сжал его руку.

– Здравствуйте, инспектор, присаживайтесь. Может, чай, кофе? Или что-нибудь покрепче? – Галлахер махнул рукой в сторону огромного деревянного глобуса, внутри которого, очевидно, был скрыт бар.

– Спасибо, нет. Я бы хотел поговорить с вами о вашей клиентке, Джейн Марч.

– Да-да, я в курсе. Прискорбное происшествие. Я распорядился достать ее завещание, – Галлахер сложил руки на лежащей перед ним кожаной папке.

– И в чем его суть? Кто основной наследник? – не стал тянуть Джон.

– Мисс Энн Шепард, племянница миссис Марч. Также есть ряд распоряжений, передающих суммы от пятисот до двух тысяч фунтов разным благотворительным организациям, церквям и частным лицам.

– Текст завещания когда-нибудь менялся?

– Да, – кивнул Галлахер. – Где-то полтора года назад миссис Марч вычеркнула из завещания свою домработницу, миссис Ширли Ховард, и чуть позже – мистера Тимоти Гарднера. Каждому из них полагалось по две тысячи фунтов. Высвободившиеся средства были завещаны приходской церкви святой Марии и костонскому приюту для животных.

– Но мисс Шепард так и осталась основной наследницей? – продолжал допытываться Барнаби.

– Да, здесь ничего не изменилось, – подтвердил Галлахер.

– Вы уже проводили установление наследственной массы и долгов по завещанию миссис Марч?

– Мы работаем над этим.

– То есть, мисс Шепард пока не знает размер наследуемого состояния? Скажите, а она когда-нибудь интересовалась, сколько получит, ну хотя бы примерно?

Если на все предыдущие вопросы адвокат отвечал молниеносно, то этот вызвал у него заминку. Он поджал губы, постучал пальцами по папке, вздохнул и после паузы, наконец, сказал:

– Мисс Шепард как-то приходила ко мне без тети и просила сказать, насколько велико у той состояние.

Джон молча приподнял брови в гримасе удивления.

Галлахер улыбнулся и покивал головой:

– Да-да, вот именно так и сказала, она вообще очень прямолинейная. Правда, добавила, что у нее совместный бизнес, и ее партнер по этому бизнесу, возможно, будет продавать свою долю, и ей надо знать, может ли она рассчитывать на помощь тети.

– И вы дали ей эту информацию?

– Конечно, нет, как можно, я не имею права, – скороговоркой ответил Галлахер, улыбаясь.

– И когда состоялся этот ваш разговор с мисс Шепард?

– Чуть более месяца назад.

– То есть, когда миссис Марч была еще жива, – задумчиво подытожил Барнаби. – Спасибо, мистер Галлахер, вы мне очень помогли.

У двери он, осененный новой мыслью, оглянулся:

– Еще один момент: а миссис Аддерли была упомянута в завещании? И если да, осталась ли она в нем или последовала за другими исключенными?

Галлахер открыл папку, перебрал листы:

– Да, она была и осталась в завещании.

– Осталась? – изумился Барнаби.

– Да, ей завещаны некоторые драгоценности и личные вещи.

– Надо же… спасибо, мистер Галлахер. И до свидания.

***

Над мясной лавкой Харпера, где, по сведениям службы пробации, жил после освобождения Тимоти Гарднер, на самом деле снимали жилье многочисленные арендаторы, к каждому из которых был свой вход, и Джейми Винтеру пришлось довольно много побегать вверх-вниз по лестницам в поисках нужной двери. Найденную дверь на его стук немедленно открыли, но, увидев за ней Джейми, так же быстро закрыли. Вздохнув, Джейми снова забарабанил по двери:

– Мисс, откройте, мисс! Я из полиции, мне нужно поговорить с Тимоти Гарднером.

Тишина.

– Мисс, у меня к мистеру Гарднеру несколько вопросов. Его мать попала в поле зрения полиции по одному делу…

Джейми даже не закончил. Дверь распахнулась настежь, у порога стояла девушка: молодая, симпатичная, с сиреневыми волосами и кольцом в носу.

– Что? Вы для разнообразия подозреваете эту старую ведьму?

– Сержант Винтер, Костонское полицейского управление, – Джейми вынул удостоверение и показал его девушке.

– Да будто без этой картонки не видно, что вы из полиции, – ядовито сказала она, отступая назад и падая на диван.

– Разрешите войти? – поинтересовался Джейми, формально он все еще стоял на пороге.

– А вы оставили мне какой-то выбор? – вопросом на вопрос ответила подружка Гарднера.

Решив, что это все-таки разрешение, Джейми вошел и прикрыл за собою дверь. Огляделся по сторонам: комната была небольшой, но довольно чистой и обжитой. Судя по мебели, это был гибрид прихожей, кухни, гостиной и кабинета, а где-то еще, скорее всего, за дверью в ближнем левом углу, должна была быть еще спальня.

Остановившись перед диваном, Джейми спросил:

– Как вас зовут, мисс?

– Рут Фостер. Так и что со старой каргой?

– Мисс Фостер, где мистер Гарднер?

– Ушел. Он каждое утро уходит.

– Он где-то работает? – по данным Джейми, Гарднер висел на шее у матери, но проверить не мешало.

– Постоянно – нет. Кто возьмет на работу вышедшего из тюрьмы? Так, случайные заработки. Но он ищет работу, обращается к друзьям.

– Где я могу его найти?

– Не знаю, он может быть где угодно, даже в Лондоне.

– А в понедельник утром где он был?

– Понятия не имею. Я сама была на работе. Почему вы опять пристаете к Тимоти? Вы же сказали, что дело в его матери! – яростно крикнула мисс Фостер.

– А где вы работаете? – невозмутимо продолжил Джейми.

– В боулинге. Вы и меня подозреваете? В чем дело, черт возьми?!

– В понедельник утром была убита миссис Марч, бывшая подруга миссис Аддерли. Мы опрашиваем всех, кто ее знал, включая мистера Гарднера. Он когда-нибудь упоминал про нее? – Джейми внимательно смотрел на мисс Фостер, но не видел какой-то особенной реакции с ее стороны.

– Вроде нет, – пожала она плечами, впрочем, без твердой уверенности.

– Спасибо, мисс. Передайте мистеру Гарднеру, что в его интересах связаться с полицией самому. До свидания, – Джейми вышел на лестницу, искренне надеясь, что на сегодня она у него последняя.

***

Поскольку визит к Гарднеру и его подружке прошел быстрее и проще, чем ожидал Джейми, он решил заглянуть еще по одному адресу. Ширли Ховард, бывшая домработница миссис Марч, не отвечала на телефонные звонки, но, возможно, была открыта для личного общения.

Дом миссис Ховард был небольшим и производил впечатление не слишком ухоженного. Чувствовалось, что здесь нужны финансовые вложения.

Над клумбами перед домом хлопотал какой-то мужчина.

– Здравствуйте, я ищу миссис Ховард, – сказал Джейми, и мужчина выпрямился, оказавшись на вид довольно молодым полным кудрявым блондином в майке с надписью «Рожденный в Мидсамере».

– Она уехала. А вы…

– Сержант Винтер, Костонское полицейского управление, – Джейми вынул удостоверение и поднял его над старым палисадником.

– Проходите, – почти радостно пригласил садовник, снимая с рук перчатки. – Я ее племянник, Уиллард Грир. А вы здесь из-за смерти миссис Марч, да?

– Да, – подтвердил Джейми, заходя внутрь палисадника и останавливаясь перед клумбой. – А вы ее знали?

– Конечно, – Грир бросил перчатки на землю и вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони. – Когда я был маленьким, тетя иногда брала меня с собой на работу. Я был тихим ребенком и играл в саду, пока она убиралась. Миссис Марч не возражала, они тогда с моей тетей были в очень хороших отношениях. И там иногда бывали и другие дети: Энн, племянница миссис Марч, Тимоти, сын ее подруги. Они были старше меня, я ходил за ними хвостом. Но вообще, это было редко.

– А где сейчас ваша тетя?

– Я разве не сказал? – удивился Грир. – Во Франции, в свадебном путешествии. После ссоры с миссис Марч ей пришлось искать новую работу, и один из ее новых клиентов, мистер Ньютон, оказался очень приятным пожилым мужчиной, одиноким, ну, вдовцом. В общем, у них с тетей начался роман, а в прошлом месяце они поженились.

– То есть, ваша тетя от всего этого скандала только выиграла, и у нее не было причин обижаться на миссис Марч? – уточнил Джейми.

– Поначалу она была страшно обижена, а потом, наоборот, довольна. И все время повторяла, что Джейн Марч удавилась бы от злости, если бы знала, как тетя теперь устроила свою жизнь.

– А из-за чего ваша тетя и миссис Марч поругались, вы не знаете? – спросил Джейми.

– Вот дословно не скажу, но что-то такое чисто женское и очень обидное: что тетя плохая хозяйка, выбирает ужасных мужчин, а сейчас вообще никому не нужна. Поэтому тетя даже думала, не отправить ли миссис Марч приглашение на свадьбу, пусть позлится, – засмеялся Грир.

– Что ж, спасибо, вы нам очень помогли, – дежурно попрощался Джейми, однако у калитки ненадолго задержался. – Простите, личное любопытство, что у вас за надпись на майке?

– А-а-а, эта, – Грир с довольным видом оттянул майку на груди и потряс ею, – это в честь Тони Эджвуда, знаменитого футболиста. Его профиль и подпись на фоне карты Мидсамера и слоган «Рожденный в Мидсамере». Я большой его поклонник и буду принимать участие в юбилейных торжествах. Вы тоже приходите, такие майки будут продаваться у ратуши.

– Обязательно, – с фальшивым энтузиазмом откликнулся Джейми. – Еще раз большое спасибо.

Не то чтобы ему не нравился Мидсамер, нет, здесь он всегда был завален работой, грех было жаловаться, но от ношения такой майки он бы, честно говоря, воздержался.

***

– Итак, мисс Шепард у нас возглавляет список подозреваемых, как бы тяжело не было тебе такое слышать, – подвел итог дня Барнаби. – Завтра с утра нам надо с ней пообщаться. Она же здесь, готовится к похоронам тети? И Гарднер, нужно его разыскать и тоже пообщаться.

– Не понимаю ваших намеков. У меня нет привязанностей к фигурантам дел. Я профессионал, – Джейми выпрямился с видом оскорбленного достоинства.

Барнаби фыркнул, однако достойно ответить ему не дал телефонный звонок на телефон Винтера. Закончив разговор, тот совершенно серьезно и сосредоточенно взглянул на шефа:

– Звонили из Лондона. Они проводили обыск у одного криминального типа и нашли там часы миссис Марч. Они сейчас пришлют фото, но по описанию это они. По словам хозяина, часы он буквально на днях задешево купил через своего знакомого у его бывшего сокамерника, Тимоти Гарднера. Тому были очень нужны деньги.

– Что ж, направь ребят домой к Гарднеру, если он там, пусть задержат его и привезут. Если нет, передавай фото, приметы, пусть ищут. И надо проверить, были ли контакты между Гарднером и Энн Шепард, возможно, они действовали сообща.

4.

На следующее утро поиски Гарднера увенчались относительным успехом: его тело было найдено в ручье недалеко от Мартир-Уоррен.

– Удар тяжелым тупым предметом по затылку. Тело не перемещали. Время смерти, естественно, предварительное, – между полуночью и тремя часами ночи. Точнее скажу после вскрытия, – Флер Перкинс с очень недовольным видом выдавала четкие рубленые фразы, не давая Джону Барнаби влезть между ними с какой-нибудь примиряющей любезностью.

– Большое спасибо, Флер, – все-таки сумел сказать он.

– Барнаби, – окликнула она его более мягким тоном, – на теле есть следы избиения.

Она наклонилась и развела в стороны полы клетчатой рубашки, в которую был одет Гарднер.

– Видите? Несколько сильных ударов в корпус. Очень болезненных.

– То есть, перед тем как убить, его избили? – уточнил Джон.

– Это старые следы. Избивали его, скорее всего, сутки назад, – Флер снова запахнула рубашку.

– Спасибо, Флер, это очень важная информация.

Джон отошел от группы экспертов, сновавших вокруг тела, и жестом подозвал к себе Винтера:

– Его мать и подружку известили?

– Да, у них обеих сейчас дежурят женщины-констебли.

– Как думаешь, Винтер, к кому из них имеет смысл сейчас поехать? Кто больше знал про тайную жизнь Гарднера – мать или девушка?

– Ставлю на Рут Фоссет. Мне она ничего не сказала, но наверняка многое знала. Она жила с ним, слышала его разговоры, видела его друзей. И уж следы избиения точно видела, – ответил Джейми.

– Хорошо, – кивнул Барнаби, – тогда прямо сейчас мы поедем к ней.

***

Рут Фостер снова сидела на своем любимом диване, но картина сильно изменилась в сравнении с последним визитом Джейми. Рут не дерзила, не кричала, даже яркие сиреневые волосы, казалось, потускнели. Бледная и заплаканная, она прижимала к себе огромную мягкую игрушку, не то медведя, не то собаку. Джейми не помнил, чтобы такое было в поле его зрения в прошлый раз. Возможно, игрушка лежала где-то в спальне.

– Мисс Фостер, мы глубоко соболезнуем вам, – голос Барнаби был наполнен искренним сочувствием и сожалением.

– Это они его убили, – осипшим от слез голосом невнятно сказала Рут.

– Что, простите? – Барнаби присел на табурет напротив дивана и подался вперед, чтобы не пропустить ни слова. – Вы хотите сказать, что знаете конкретных виновных в смерти мистера Гарднера?

Рут начала отвечать, но не смогла, буквально захлебнулась рыданиями. Барнаби взглянул на констебля Фьюри, та отделилась от стены, неслышно приблизилась и протянула мисс Фостер бумажные платочки. Рут шумно высморкалась, покашляла и, наконец, смогла говорить.

– Да, я знаю, кто его убил. Это те люди из Лондона, которым он должен был денег.

– Расскажите все, что вы знаете, мисс Фостер.

– Мы все время нуждались в деньгах. Тимоти не умел и не хотел экономить. Он совершал какие-то ненужные глупые покупки, лишние траты, и при этом не хотел работать, как все обычные люди, – Рут всхлипнула и посмотрела на Барнаби. – Звучит ужасно, правда? Но я его любила.

Она снова высморкалась и взяла свежий платочек.

– Тимоти решил, что будет зарабатывать ставками. Что-то там почитал, посчитал, убедил себя, что у него есть система. Сначала ему везло, и у него была пара некрупных выигрышей. Это сделало его страшно самоуверенным. Потом он все время проигрывал, но уже не мог бросить. Он занимал деньги у каких-то неприятных типов из Лондона, но не мог вернуть. Они ему угрожали.

– Это они его избили? – спросил Барнаби.

– Да, – Рут потрясла головой в знак согласия и снова всхлипнула.

– Скажите, пожалуйста, в понедельник у вас дома что-то происходило? Это был обычный день или все-таки нет?

– Днем я была на работе. Когда я пришла домой, Тимоти не было. Он пришел поздно, какой-то возбужденный. У нас в боулинге появилась вакансия, я попыталась с ним об этом поговорить, но он отмахнулся и сказал, что теперь все наладится, он нашел способ решить наши проблемы, надо только немного подождать.

– А что это за способ, он вам не сказал? – Барнаби очень внимательно смотрел на Рут, ожидая ее ответа.

– Нет, – она покачала головой. – На следующий день он принес денег, не очень много, но все-таки, часть их отдал мне, а остальные, видимо, приготовил для своих кредиторов. А в ночь на среду он пришел домой избитый. Я испугалась, предлагала пойти в полицию или рассказать его матери, но он запретил мне, сказал, что сам решит эту проблему, завтра же поговорит и скажет, что не может больше ждать. Но кому скажет, с кем поговорит – я не знаю, мне он этого не сказал. Вчера, в среду, я опять работала, а когда вернулась, Тимоти не было, и больше он не пришел.

И Рут горько заплакала.

Барнаби подождал, пока она успокоится, и задал еще один вопрос:

– Вы когда-нибудь слышали, чтобы мистер Гарднер говорил про Энн Шепард? Упоминал он это имя?

– К-кажется, да. Когда эти скользкие типы из Лондона, которым он должен был денег, только начали на него давить, он пытался занять у знакомых, и, кажется, называл это имя.

– Спасибо, мисс Фостер. Констебль Фьюри останется с вами еще на какое-то время. Если вы захотите, она может пригласить кого-нибудь из ваших подруг или родственников.

Барнаби и Винтер вышли за дверь.

– Будем искать лондонских ростовщиков? – спросил Джейми.

– Какой смысл убивать должника? Что получишь с мертвеца? – вопросом на вопрос ответил Джон. – Нет, я убежден, что убийство Гарднера связано с убийством миссис Марч. Либо Гарднер действовал в сговоре с убийцей, либо видел убийцу и шантажировал его. Или ее. Поэтому мы поговорим с мисс Шепард. К ней есть масса вопросов.

***

Энн Шепард опять сидела в саду, на той самой скамье у розового куста и разбирала какие-то бумаги, толстыми пачками лежавшие перед ней на плетеном садовом столе.

– Здравствуйте, инспектор! Здравствуйте, сержант! – с улыбкой поприветствовала она их. – По-прежнему подозреваете меня в убийстве?

– Увы, мисс Шепард, уже в двух, – Барнаби слегка развел руками. – Где вы были этой ночью, с полуночи до трех часов?

– В Лондоне, – Энн больше не улыбалась, над переносицей у нее появилась небольшая вертикальная морщинка, отчего лицо приобрело озабоченное выражение. – Но кого убили?

– Это может кто-то подтвердить? – Барнаби, не обращая внимания на вопрос Энн, задал свой.

– Моя подруга, Лиза Холл, художница. Как вы уже знаете, мой партнер по бизнесу продает свою долю. Я пока что не вступила в наследство. Мистер Галлахер все еще оформляет документы для утверждения завещания. Поэтому я ищу другие способы решить этот вопрос. Лиза сделала мне королевский подарок – пригласила на неформальную встречу обеспеченных людей, готовых инвестировать в искусство, с художниками, скульпторами, галеристами, которым как раз таки нужны деньги на развитие своих идей. Все это выглядит как выставка «Новые имена в искусстве», но все знают, что к чему. Обычно туда приглашают тех, кто моложе, но Лиза сумела протащить меня, зная, как мне нужна помощь. Вчера днем она заехала за мной на машине, вечер начинался в восемь и продолжался за полночь, а потом я переночевала в ее квартире, потому что она совсем рядом с местом встречи. В Мидсамер я вернулась утренним поездом. И я сохранила билет!

Барнаби показалось, что со стороны Винтера донесся вздох облегчения.

– Так кого все-таки убили? – Энн посмотрела поочередно на каждого из них.

– Мистера Тимоти Гарднера.

– Ах! – Энн прижала руку к груди, а потом сказала нечто странное: – Это я виновата!

– Каким образом? Вы же сами только что сказали, что были в Лондоне, – заинтересовался Барнаби.

– Примерно месяц назад Тимоти звонил мне и просил занять ему денег. Я спросила, зачем они ему нужны, он не смог мне внятно ответить. Было понятно, что вряд ли это что-то хорошее. Я отказала, сказала, что миссис Аддерли убьет меня, если узнает. А Тимоти сказал, что если он не найдет денег, то убьют уже его.

– Не думаю, что его лишили жизни из-за долгов, – покачал головой Джон. – Кредиторы предпочитают живых должников мертвым.

На лице Энн появилось выражение облегчения и легкого смущения, как будто ей стало стыдно из-за того, что она сама не дошла да этой мысли.

– Часы вашей тети были обнаружены в Лондоне при обыске. Их новый хозяин приобрел их по заниженной цене у мистера Гарднера, через посредника, – сказав это, Джон внимательно посмотрел на Энн. Та была явно потрясена, переменилась в лице, вскочила, потом снова села.

– Не понимаю… Тимоти… зачем? Если только… – Энн пришла в голову какая-то идея, но озвучивать ее она не стала.

– Что? – допытывался Джон.

– Он мог прийти к ней просить денег. Я сказала ему, что тетя изменилась, но он мне не поверил. А она могла ему очень грубо отказать.

– А как вам такая версия: вы вступили в сговор с мистером Гарднером, чтобы он убил вашу тетю, пообещали расплатиться с ним, получив наследство?

– А потом раздвоилась и убила и самого Тимоти? – ядовито подхватила Энн. – Или придумаете мне сообщника?

– Вы обращались к мистеру Галлахеру с просьбой дать хотя бы приблизительную оценку состояния вашей тети. Причем еще при ее жизни, – выдвинул Джон следующее обвинение.

– И я объяснила ему, зачем мне это надо. Я пыталась заранее подготовиться к нынешней ситуации с моим бизнесом. Думала занять деньги у тети Джейн, но для этого мне нужно было знать, есть ли у нее такая сумма, и сможет ли она после этого поддерживать привычный ей уровень жизни. С ней было сложно в последнее время, я не хотела беспокоить ее понапрасну. Это все, инспектор? Орудия убийства с моими отпечатками у вас нет?

Барнаби молчал, Винтер пытался согнать с лица улыбку.

– Тогда можно я задам вам вопрос? – дождавшись кивка Джона, Энн продолжила: – Почему для вас не существует других подозреваемых, кроме меня? Из-за наследства? Но я его еще не получила и могу еще долго не получить. Некоторые вступают в наследство годами. А деньги мне нужны здесь и сейчас. И в чем моя выгода? Почему вы не рассматриваете другие мотивы?

– Какие, например? – несколько ехидно поинтересовался Барнаби.

– Вы знали, что у моей тети был аккаунт в социальной сети, и через него она вела переписку с журналисткой, которой хотела передать компромат на Тони Эджвуда?

Новость была настолько неожиданной, что в саду воцарилась тишина.

– А как вы смогли войти в этот аккаунт? – первым пришел в себя Джейми Винтер.

– Я сама несколько лет назад заводила его для тети по ее просьбе. Пароль она не меняла. Вчера утром я решила войти в него, чтобы сообщить о тетиной смерти ее друзьям и, может быть, пригласить кого-то из них на похороны. И тогда я и прочитала эту переписку. Я передам вам пароль, вы все увидите сами.

– У миссис Марч действительно был такой компромат? – это был уже Джон Барнаби. – Миссис Аддерли рассказывала нам про дружбу Эджвуда с вашим дядей, их переписку, но там в самом деле были какие-то грязные тайны?

– Не знаю, – Энн пожала плечами. – Вещи дяди Пола лежали на чердаке, среди них были письма и фотографии Тони и разные бумаги из времен школы, но никому из нас не приходило в голову это читать. Возможно, тетя взялась за разбор этих коробок и нашла там что-то предосудительное. Я вам уже рассказывала, что в последнее время ей нравилось говорить людям всякие неприятные вещи и портить им настроение. Наверное, в этот раз она решила испортить настроение всему графству.

5.

Следующее утро прошло для Барнаби и Винтера под знаком знакомства с аккаунтом миссис Марч в фейсбуке.

– Нам нужна эта журналистка. Где она? Найди ее, – оторвавшись от чтения переписки, распорядился Барнаби.

Через полчаса Винтер почти бегом вернулся к шефу:

– Эта журналистка, Ронда Харт, она в больнице.

– Что-о-о? Это нападение?

– Э-э-э, как бы это сказать… в прошлое воскресенье она с подругами была в пабе в Асперн-Таллоу, там же была еще одна женская компания, они повздорили, вышли из паба и начали драку. В общем, у мисс Харт сотрясение мозга, травма позвоночника, сложный перелом ноги.

– Кого-нибудь арестовали?

– Нет, там некого арестовывать, разве что саму мисс Харт. Она одержала убедительную победу и начала ее праздновать, забравшись на парапет лестницы, не удержала равновесие и упала.

– Я как-то иначе представлял себе занятия журналистикой, – сказал Джон, снимая пиджак со спинки кресла. – Поедем, навестим мисс Харт в больнице.

***

Врачи пустили их к мисс Харт не сразу, а только после заверений, что дело крайне серьезное, касающееся двух убийств, и без беседы с их пациенткой оно не продвинется. И потребовали не волновать пострадавшую.

– Здравствуйте, мисс Харт. Я старший инспектор Барнаби из Костонского полицейского управления, а это – сержант Винтер.

Мисс Харт лежала неподвижно, с загипсованной ногой на растяжке, с воротником Шанца вокруг шеи и перебинтованной головой и производила впечатление очень больного человека, поэтому они были весьма удивлены ее ответной фразой:

– Молодой, симпатичный, стильный – и из полиции? Не может быть! А наручники есть?

Барнаби с Винтером переглянулись, Винтер выглядел несколько сконфуженным, поэтому бремя разговора взял на себя Джон.

– Рад, что вам лучше, мисс. Доктора просили вас не волновать.

– Эти мерзавцы отобрали у меня телефон и не дают мне работать, – пожаловалась Ронда. – А что привело вас ко мне?

– До нас дошла информация, что вы готовили публикацию о Тони Эджвуде, для чего связывались с миссис Джейн Марч.

Взгляд мисс Харт стал цепким.

– Не вижу в этом состава преступления, – сказала она.

– Миссис Марч была убита в понедельник утром у себя дома, – сообщил Джон.

Ронда обмякла, на приборе рядом с кроватью что-то запищало. Джейми кинулся было к двери, чтобы вызвать медиков, но его остановил резкий окрик:

– Стойте! Они вас выгонят, и я ничего не узнаю. И вы тоже. Давайте поговорим.

– Как вы нашли миссис Марч? – спросил Джон.

– Это она меня нашла. Я вообще не интересовалась Эджвудом и не собиралась о нем писать. Понимаете, я внештатный корреспондент, мою статью могут взять, а могут и не взять. Зависит от многих факторов: насколько тема интересна, не повторяю ли я сюжеты штатников, не нарушаю ли чьи-то интересы и политику руководства. Эджвудом уже занималось несколько человек из штата газеты. Я бы за него и не взялась, если бы не миссис Марч.

– Хорошо, а как тогда она вас нашла?

– Я еще веду блог в интернете, посвященный Мидсамеру. Иногда мне удавалось разместить в нем эксклюзивные материалы, от которых отказались газеты, и на меня даже ссылались лондонские издания. Миссис Марч как-то вышла на мой блог, читала его, а потом написала мне, что у нее есть информация о Тони Эджвуде, но она не такая, как у других журналистов, не хвалебная, не побоюсь ли я о таком написать?

– И она передала вам эту информацию?

– Нет, только собиралась. Видимо, она мне не совсем доверяла, сомневалась, опасалась. Мы очень долго переписывались, как именно работают со статьей, кто разрешает ее публикацию, могут ли ее не пропустить и тому подобное.

– То есть, вы просто поверили ей на слово, что у нее есть компромат? – уточнил Джон.

– Она отправила мне фото одного письма Тони Эджвуда ее старшему брату, точнее даже, одной страницы этого письма. Если это не какая-то подделка, а письма живьем я, естественно, не видела, то Тони Эджвуд отборный расист, гомофоб и женоненавистник. 

– Вы разговаривали с кем-нибудь в редакции о возможности публикации такой статьи?

– Да, с заместителем главного редактора. Он мне не до конца поверил, затребовал хоть одно письмо, так сказать, потрогать руками. И вообще, отнесся довольно прохладно. У нас вся газета занята славословием Эджвуда, идти против течения – не наш стиль.

– Вы рассказали об этом миссис Марч?

– Да, она была расстроена, но я сказала, что не отступлю и буду предлагать статью другим газетам или опубликую в своем блоге. Ей это очень понравилось.

– Кто в редакции или из ваших друзей знал о ваших планах по дискредитации Эджвуда?

– Заместитель главного редактора, его секретарша, может, они рассказали кому-то еще.

– Миссис Марч предлагала вам информацию за деньги или бесплатно? – вступил в разговор Винтер.

– Абсолютно бесплатно. Ей просто хотелось, чтобы все об этом узнали.

– Мисс Харт, вы собирали информацию об Эджвуде, скажите, у него остались наследники? Мог кто-то настолько дорожить добрым именем и репутацией Эджвуда, чтобы из-за этого убить?

Ронда Харт молчала, размышляя. Потом, наконец, сказала:

– Вряд ли такие люди есть. У него было трое детей, но все они уже умерли. Из жен осталась последняя, самая молодая, но они с таким скандалом разводились, чуть не убили друг друга, она наверняка не станет заботиться о чистоте его имени, скорее, обольет еще большей грязью. Может, миссис Марч убили вообще по другой причине?

Барнаби с Винтером переглянулись.

– Спасибо, мисс Харт. Поправляйтесь, – откланялись они.

– Подождите, – окликнула их Ронда. – А у миссис Марч есть наследники?

– Племянница, – ответил Джон. – И нет, писем она не находила, хотя подтверждает, что чисто теоретически они были.

– А она согласится их передать на публикацию?

– Не знаю, вам лучше спросить у нее самой. Ее зовут Энн Шепард. До свидания, мисс Харт.

Они вышли за дверь и переглянулись.

– Что теперь? – спросил Джейми.

– Отдыхаем, а завтра пытаемся взглянуть на дело свежим взглядом под каким-нибудь новым углом.

***

 – У тебя плохой аппетит. И уставший вид, – сказала Сара и погладила его по плечу. – Трудное дело? – она забрала его тарелку с почти нетронутой отбивной.

– У нас всего одна подозреваемая и та весьма умна, и просто так ее не возьмешь, – вздохнув, ответил Джон.

– Старая карга? – предположила Сара.

– Нет, довольно молодая и очень красивая. За Винтера уже страшно.

– То есть, я могу не волноваться за тебя и не ревновать?

– Конечно! – воскликнул Джон, потом подхватил руку жены и поцеловал. – Я твой навеки. Кстати, а что у тебя с этим юбилеем? Ты разобралась с планом?

– Скорее, он со мной, – Сара поставила на стол этажерку со сладостями и стала разливать чай. – Оказывается, не участвовать в этом плане просто нельзя, от нашей школы тоже потребовали что-нибудь организовать. Мы с мисс Уильямс решили сделать выставку о школьных годах Тони Эджвуда, залезли в архив, подняли старые документы. Оказалось, он отвратительно учился и постоянно нарушал дисциплину. Но ни мисс Уильямс, ни другие учителя не хотят об этом упоминать. В результате, выставка будет состоять из одних призов на спортивных соревнованиях, благодарностей от дирекции за эти призы и фотографий. Не живой человек со всеми достоинствами и недостатками, а памятник самому себе.

Сара села за стол, и Джон в утешающем жесте накрыл ее руки своими.

– Я попыталась пожаловаться на заседании оргкомитета, но не встретила понимания. Все считают, что упоминать про кучу взысканий у героя вредно для подрастающего поколения.

– «Святой – это мертвый грешник в исправленном издании», – процитировал Джон.

– Вот-вот, – согласилась Сара. – Все с таким рвением создают исправленное издание святого, что я даже не представляю, что случится, если все узнают, что он на самом деле мертвый грешник.

Джон, которого поднятая тема касалась самым непосредственным образом, не знал, что и сказать. Сара откусила кусочек печенья.

– М-м-м, вкусно. Хотя, я могу понять авторов статей о нем, организаторов и участников аукциона, владельцев гостиниц и сувенирных лавочек – они на этом заработают, извлекут выгоду из этого светлого образа. Но позиция мисс Уильямс – для меня это что-то вне логики.

Сара говорила что-то еще, но Джон ее не слышал. У него появился свежий взгляд под новым углом на это дело.

6.

На следующее утро Джон был бодр, активен и громогласен.

– Вот! – сказал он, положив на стол пачку рекламных буклетов и позаимствованный у Сары план юбилейных мероприятий. – Я понял, что мы делали не так.

Джейми с опаской посмотрел на бумаги, а потом на Джона.

– Мы исходили из того, что миссис Марч убил человек, защищавший честь и доброе имя Тони Эджвуда, то есть, действующий из идейных, первоначально нематериальных соображений. Какой-то его друг, родственник, потомок. И не нашли таких. Но ведь есть и те, для кого незапятнанный Тони Эджвуд стоит дороже и приносит больше прибыли, – Джон потряс буклетами.

– Торговцы сувенирами и владельцы гостиниц? Но они и без Эджвуда могут заработать, поменьше, но все же, стоит ли марать руки ради не столь большой разницы между заработками с Эджвудом и заработками без него? - возразил Джейми.

– Молодец! Кто еще у нас извлекает прибыль из Эджвуда?

– Журналисты, пабы, турагентства, мэр! – перечислил Джейми.

– И все они ее и так извлекут, особенно мэр, просто в меньшем объеме.

– Да говорите же, я же вижу, вы все давно поняли.

– Рассматриваем аукцион, его организаторов и участников. Без сияющего Тони они ничего не заработают.

– Да, – лицо Джейми осветило понимание. – Организатор получает процент с каждой продажи, как с покупателя, так и с продавца. И крупные продавцы тоже неплохо заработают. Но это огромный объем работы. Нам потребуется чудо.

***

Мистер Болдуин, организатор аукциона в честь юбилея Тони Эджвуда, был немолодым меланхоличным человеком, видимо, очень много повидавшим в этой жизни. Просьба полиции предоставить списки крупных продавцов и списки сотрудников, участвующих в дележе прибыли, его совершенно не удивила. И о своем личном алиби на момент первого и второго убийств (был дома в Лондоне в окружении семьи) рассказал ровным голосом, не дрогнув ни одним лицевым мускулом.

Джон взял списки, бегло просмотрел:

– Вот, Винтер, это список по примерной стоимости выставленного на продажу, а это – те же люди, но по алфавиту. С Адамса до Грира – мне, а …

– Грир? Уиллард Грир? – Джейми не дал ему закончить.

Джон заглянул в список.

– Да, именно. Ты его знаешь?

– Это племянник первой домработницы миссис Марч. Ну, той, которая вышла замуж. Он рассказал, что бывал в детстве у миссис Марч, лично знал и ее, и Энн Шепард, и Тимоти Гарднера. И еще он большой поклонник Эджвуда. Ходил в майке с его портретом. Ха, вот оно, чудо.

Джон повернулся к мистеру Болдуину.

– Вы сможете связаться с мистером Гриром и убедить его приехать сюда?

– Да, – все так же невозмутимо ответил он. – Мистер Уиллард Грир был очень заинтересован в аукционе и в скорейшей продаже. Если я скажу ему, что он не поставил подпись под вторым экземпляром договора, а без этого мы не имеем права продавать его коллекцию, он тотчас будет здесь.

***

– Вы уверены, мистер Болдуин? Мне кажется, я все подписал. Нет-нет, я не спорю, раз надо – значит, надо, – голоса за дверью приближались.

Дверь распахнулась, мистер Болдуин посторонился, гостеприимным жестом пропустил Грира вперед, а потом просто закрыл ее. В кабинете было очень светло, и Грир на какое-то время замер, ослепленный, а когда его глаза немного привыкли, из яркого света проступили силуэты Барнаби, Винтера и пары констеблей. И в тот же момент Джон увидел, как поникли его плечи и потускнели глаза, и понял, что они все сделали правильно.

***

– Мистер Грир, при обыске в вашем доме найден вот этот каменный шар на кубе, из поделочного камня, опознанный мисс Шепард как пресс-папье ее тети, миссис Марч. При исследовании поверхности шара обнаружены микроскопические частицы крови самой миссис Марч, – Джон поднял взгляд от заключения экспертов и посмотрел на Грира.

Молчание.

– Мистер Грир, где вы были в понедельник с пол-одиннадцатого до полдвенадцатого утра? – продолжал допрос Джон.

– Дома, работал в саду.

– Ваша соседка, миссис Аллен, заходила к вам без четверти одиннадцать за рассадой анемонов, и не нашла вас в саду. Она заглянула в сарай, в теплицы, и долго стучала в дверь и окно дома, но вас нигде не было.

Молчание.

– Где вы были в четверг, с полуночи до двух часов ночи?

– Дома, спал.

– Мистер Гиббс видел вас в Мартир-Уоррен в районе полуночи. Недалеко от того места, где был убит мистер Гарднер.

Молчание.

– Хорошо, – пожал плечами Джон. – Давайте я сам расскажу, как было дело, а вы меня поправите, если я где-то ошибусь.

– Вам двадцать девять лет, у вас нет работы. Из-за смерти вашего отца, который оплачивал ваше обучение, вам пришлось бросить колледж. Вас приютила ваша тетя, которая помогала вашему отцу воспитывать вас после развода родителей. Однако, ваша тетя вышла замуж и собиралась после свадебного путешествия продать свой дом или сдать его в аренду, поэтому вы оставались вообще без жилья, практически на улице. Но у вас была коллекция вещей футболиста Тони Эджвуда, богатая коллекция. Вероятно, ее собирал еще ваш отец? И вы собирались продать ее на аукционе. Мистер Болдуин предполагал, что вы можете выручить за нее около двадцати пяти тысяч фунтов чистой прибыли. Но ваша подружка, мисс Максин Паркс, работавшая в редакции газеты «Эхо Костона» курьером, рассказала вам про подслушанный ею разговор. Внештатная журналистка этой газеты, мисс Харт, предлагала заместителю главного редактора статью с компроматом на Тони Эджвуда. Источником ее информации стала миссис Марч. Возможно, ее фамилия и не называлась, но вы узнали ее по описанию: старший брат дружил с Тони и получал от него письма. Когда руководство газеты отнеслось к предложению мисс Харт без энтузиазма, та заявила, что опубликует все равно, хотя бы в своем блоге, и вам пришлось действовать.

– Я не хотел убивать, я просто хотел поговорить. Попросить, чтобы она не портила жизнь людям. Но чем больше я просил, тем больше она злилась. Она говорила ужасные вещи, оскорбляла, насмехалась. Сказала, что меня родная мать бросила ради какого-то шведского трахальщика, что я никчемный, никому не нужный, что Энн и Тимоти не хотели со мной играть в детстве и смеялись надо мной. Что хорошо, что я бросил учебу, а то меня бы чуть позже просто выгнали бы. Я закричал, чтобы она прекратила, но она говорила и говорила, и я не выдержал. Взял со стола какую-то тяжелую штуку и опустил ей на голову. Потом я понял, что уже поздно, что скоро придет уборщица, стянул у нее с руки часы, прихватил камень, которым ее убил, чтобы выбросить по дороге, и ушел. Камень я так и не выкинул, мне все время мешали, я помыл его, но потом пришла миссис Аллен и разговаривала со мной два часа, а потом появился Гарднер, и после его визита я вообще забыл про пресс-папье.

– Мистер Гарднер вас видел?

– Да, он тоже хотел с ней поговорить и попросить денег, караулил у дома. Он видел, как я вышел, как потом зашла уборщица, и как она нашла труп. Тем же вечером он пришел ко мне домой и потребовал денег за молчание. Я дал ему часы, чтобы он их продал с помощью своих криминальных друзей. И попросил подождать до аукциона. Но он не мог ждать. Те, кому он был должен, избили его, и он заставил меня прийти к ручью за Мартир-Уоррен и начал мне угрожать и требовать деньги прямо сейчас. Когда он отвернулся, я взял камень, я поднял его с земли, споткнулся об него, подходя, и ударил его по затылку.

– Я этого не хотел. Я просто хотел жить, – повторял Грир, пока его уводили.

– Что будет с его коллекцией? Она снята с продажи? – спросил Винтер.

– Нет, для этого нет оснований, возможно, ее будут продавать на аукционе в следующие выходные. Но вся эта история повлияет на цену. Журналисты уже строчат репортажи.

– А компромат?

– Все зависит от Энн Шепард. Будет ли она его искать, найдет ли, захочет ли предать огласке.

– И что? Тони Эджвуд так и может остаться… как вы сказали?

– «Мертвым грешником в исправленном издании». И это сказал Амброз Бирс. Запоминай, будет чем потрясти мисс Шепард.

– Ну уж нет, я решил лучше позвать в паб мисс Харт, ну, когда ей снимут гипс, я ее потряс уже одним своим видом, а уж если я захвачу наручники… Никаких Бирсов не надо.