Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

   В этом месте не было ничего. И будто было всё. Ослепляющая тьма и свет в одном проявлении в одно и то же время. Где она была? Она будто плавала в море, падала в воздухе или взлетала и одновременно стояла на крепкой земле. Шаг или не шаг. Почему она несла эту свечу и что она значит? Для чего всё это? Танец и музыка играли вдалеке силуэтами, а звуков и нот не было слышно. Это место было странным. Странным, знакомым, сладкое и горькое.

Что такое вопрос и слово?

Что такое имя и кто зовёт? Что я? Когда это я?

Времени тут и нет и есть. Что такое тут? Что такое что?

   Закрой глаза, не отпускай смысл. Скоро всё закончится. Значение не имеет значения. Скоро всё осознаешь.

   И я послушалось мирные звуки. Вскоре начали приобретать значения слова и вопросы. Скоро и значение имени она осознала. А после, в том же темпе, быстрей и медленней, хаотично появились и отголоски её я. Эго без знания, кто оно и какое у него имя. Можно было ожидать. Нужно и необязательно жить и ожидать, когда оно появится. Лилиана. Это было имя этого эго. И за именем полился шквал памяти.

   Лиля схватилась за шею, вспоминая последние мгновения своей жизни. Кто же знал, что ненормальный человек вонзит в неё нож несколько раз и задушит. А жила она совсем не роскошно, просто и без затрат. Вот и выходи на улицу, когда твоя работа находится у чёрта на куличиках. Как же она ненавидела быть на улице из-за того, что на неё как-то странно смотрели жители этого маленького городка. Вот и патологоанатом со столицы и помер.

   Лилиана фыркнула, медленно ощущая каждую частичку своего тела. Она умерла и что дальше? Это рай или ад? Да не, её скорее в лимб отправили. В бога она не верила, но не грешила и делала немного хороших поступков, как, например, котика с улицы кормила… Очень много котиков. Далёкий голос медленно улетучился из головы женщины. Только вот вопрос был, а где она оказалась? Было не то чтобы темно, скорее просто пусто. Хотя нет. Было немного древнего хлама тут и там, будто она вновь очутилась в общежитии, где было очень много студентов разного сорта, просто из-за близости университетов историко-археологического и медицинского направлений.

  Да вот, эти древние надписи были на каком-то странном, даже не египетский или арабский с японским. Скорее выглядело как смесь китайского, корейского и рунических письменностей. Боже, она помнила, как перепутала со своим соседом папки с проектами и пришлось бежать на остановку, где они должны были встретиться.

  Ах, а вот и пол появился и звёздное небо. Из-за того что пол был металлическим, а небо открытое, казалось, будто бы, она была на смотровой площадке. А может, надо было на астронома пойти? Это всё же-

— Кто это?

  Громоздкий голос остановил её поезд очень громких мыслей, до того как они полностью затопили девушку. Лиля смахнула с себя несколько своих мыслей, осевшие на её окровавленную футболку мягкого голубого цвета.

— А кто вы? Вы тоже умерли?

  Женщина подняла взгляд наверх и всмотрелась в небо… Пока не заметила, как две фиолетовых звезды очень близко приблизились к её лицу. До неё, наконец, дошло, что эта огромная фигура её собеседник. Он ей показался немного знакомым... Что-то она точно перед смертью пересматривала в фанатском дубляже… Однако она точно не помнила ничего. Слишком сильно размылась память.

   Но строение самого тела напоминало из её жизни что-то… мультяшное. Жанра такого, с большими роботами. Точно! Меха. И сейчас Лиля пыталась понять, почему тут был робот. А может, она не в лимбе? Её перенесло в другой мир? Она переродилась в кого-то?

   Это была глупая идея, однако все идеи к чему-то вели? Говорят, что один старый мультик вообще предсказывал будущее. Ну или это просто обычная конспирологическая ересь. Но всё же…

   Она ощупала себя и вновь взглянула на свою правую руку, где было родимое пятно. Было. Значит, она просто переместилась между мирами в мир огромных мех-

— Ты продолжишь игнорировать меня, вредитель? — проигнорированный собеседник сощурился и взгляд стал более ядовитым и черствым.

— Ах, прости. Я просто задумалась, где я, — девушка вновь смахнула с себя огромное количество своих мыслей. Пришлось вытряхнуть их даже из капюшона своего пуховика. — Но ни к чему не пришла.

— Ты в моём сознании, вредитель, — две звезды пронзительно смотрели на человека, который даже не съежился под этим взглядом, видимо, более высшей сущности.

— Кхм, я Лилиана, человек, девушка, двадцать семь лет. Окончила медучилище, любитель мультиков и, как понимаю, попаданец, — Лиля представилась общими сведениями о себе и посмотрела на него любопытными глазами. — А кто тогда вы?

— Маленькое существо меня не знает, конечно же, — две звезды с насмешкой смотрят и можно было услышать, как он усмехается. Ли подчеркнула, насколько глубок и угрожающ был голос. — Думаю, для более лучшего диалога мне стоит принять более подходящий облик.

   Две звезды пропадают, и небо на секунду рябит в глазах человека. Моргнув, чтобы сбить статику в глазах, переводит взгляд на появившийся силуэт. Девушка смотрит на существо перед собой в удивлении. Рога? Он кого-то очень сильно напоминал, но кого точно не могла вспомнить. Та хмурится, пытаясь вспомнить всех роботов из аниме.

   Мех любопытно поднимает нечёткий рисунок странного непропорционального робота, рядом висела размытая надпись на неизвестном для него языке. Он немного повертел изображение, пока оно не исчезло в его руках. Теперь он обратил на пристальный взгляд человека. Кажется, она не нашла ответа.

— Неужели не нашла в воспоминаниях меня? — тот хмыкнул, подошёл чуть ближе, рассматривая белое лицо девушки, а на шее было большое красное пятно. — Я Юникрон, пожиратель планет, брат Прайм-

— Я в трансформерах? — неожиданно для него выпалила эта самая Лилиана. Наблюдая, он смотрел, как она оглядывает его вновь и вновь, что уже несколько раздражало. — Кажется, я тебя помню. Ты у нас главный поставщик тёмного энергона из вселенной Прайма.

  У него дёрнулся глаз. Юникрон смотрел, как её безразличное лицо отворачивается, услышал, как она пробубнило что-то под нос. А слова не появились в воздухе, как обычно. Видимо, приспособилась к этой причуде этого места. Божество хаоса откровенно пялилось в спину девушки, пытаясь осознать, как это неизвестная для него сущность пробралась в его разум.

  Он был недоволен тем, что его тело сейчас было в анабиозе от трусливого удара в спину тринадцатью вредителями. Но через какое-то время он сможет пробудиться: просто ожидать всего каких-то несколько десятков миллионов обращений вокруг здешней звезды. Тот пережидал много большее, чем этот срок.

  Однако теперь его покой был потревожен этим маленьким существом, прямой ходьбой походя на него и на Праймуса с его отпрысками. Даже погружаться в воспоминания о том, как его брат твердил обо всяком: что его «чудеснейшие» создания — это идеал творения из его рук. Ох, как вспомнить, аж хочется придушить этого бахвальца.

— Ты так медленно думаешь, оказывается, — Юникрон обратил, наконец, своё внимание на подошедшую «Лилиану». — Я уже обследовала всю эту местность, хотя исследовать было почти ничего.

  Тот на всякий случай осмотрелся и, да, в некоторых местах виднелись следы присутствия человека. В одном месте были оставлены бордовые пятна от жидкости капающей из ран в туловище. Где-то она уже постелила непонятно откуда взявшуюся ткань, где-то были следы от её рук. Немного пыли прилипло к её защитному покрову, или просто «одежде».

— Я привык находится в своём сознании один, — смотря сверху вниз, окинул её вновь взглядом. — А теперь и ответь на вопрос. Как ты попала сюда?

— Самой бы знать, — та разочарованно вздыхает и смотрит на него в ответ. — Я вроде умерла. Вот пырнули несколько раз ножом, — конечность указывает на красные пятна, где можно было увидеть маленькие разрезы в ткани, — и закончили удушением.

  Её рука указывает на шею с тем самым пятном.

— Ты умерла и больше ничего не знаешь? — теперь её вопрос, не умер ли он тоже стал понятнее. Это была не насмешка, а простое незнание. — Ты ничего не помнишь, что было после удушения?

— После того как я умерла? — он кивает. — Ах, не особо… но я не ощущала себя, как живую, даже не предметом каким-либо. Просто, как лучше выразиться… — она замолкла, бормоча под нос невнятное. Это немного раздражало. — Я просто плавала в пространстве и там вроде был голос.

— Что за голос? Певучий, тянущийся, — он подобрал из её выроненных мыслей слово, — будто мёд?

— Хм, нет и да. Это был странный голос, будто всё сраз-

   Девушка застонала и схватилась за голову, а по всей поверхности рядом с ней прошлись искры, что интерпретировались в его понимании, как боль. Воспоминания были болезненными для такой крохи? Или у неё туго с памятью?

— Честно, не могу вспомнить и сказать, — та посмотрела в другую сторону, оценивая сооружение, пока её мысли бродили вокруг неё. — Я могу лишь рассказать, что этот голос помог мне не рассыпаться песком по тому месту. Хм, поэтично получилось.

   Это ничего ему не дало. Может, если прикоснуться, то она сразу же будет изгнана из его сознания. Если прикосновение не растворит девушку, то тогда он может надавить сильнее. Уже потянувшись совершить это, он понимает, что даже не может приблизить свои руки к ней. Что-то ему не позволяет.

— Что с тобой? — кроха внимательно оглянула его несколько раз и подозрительно посмотрела на руку, которую он вытянул к ней, но продолжить движение не смог. — Ты не можешь ко мне подойти?

— А ты догадливый, человек, — он цыкнул и убрал руку, сжимая кулак от поражения из-за постороннего вмешательства.

— Честно, ты мне тоже особо не нравишься, — прямолинейно призналась девушка перед ним. Это признание не открыло ему новую планету. Нет, но кольнуло за живое. Немного.

   Снова молчание. Это начало раздражать и становиться неловким. Между ними висела тишина слишком долго. Сколько они так простояли? Он сосчитал это по внутренним часам и количеству пространства, которое прошла оболочка. Всего-то двадцать четыре часа.

— Что? Так долго? — Лиля похлопала глазами от увиденного индикатора. — Вероятно, это место ориентирует время по твоему восприятию. Хотя это очевидно…

— Я слышал, что у меньших форм жизни секунды длиннее моего понимания часа, — Юникрон любопытно взглянул на Лилиану, сверля её взглядом.

— Ну, да, — та никак не отреагировала на его сверлящий взгляд и просто ответила ему.

   В этом месте было скучно. Никаких стимуляторов кроме твоих собственных мыслей и мыслей соседа по разуму. И Лилиана это ненавидела до чёртиков. Здесь всегда была ночь и эти руины. Всё такие же. Какой-то день сурка. Музыка? Нет её, лишь воспоминания, которые уже начали размываться от времени тут. Чтение? Тоже нет ничего интересного и нового. Да и если вспоминать, то эти воспоминания обрывочны и неполны.

   Раздражает. Хочется чего-то нового. Даже просто посидеть и поразглядывать какие-то неудачные глупые комиксы, которые повторяют друг у друга сюжет. Это хоть как-то заставило бы работать мозг. Да и сосед просто сидит и ничего не делает. Привык, да? К этой тишине. К этому белому шуму своего организма. К этому ничему.

   Лилиана фыркает и переворачивается, смотря в стену. Всё такую же пустую. Закрыв глаза, она пытается представить себя на пляже, на котором никогда не была, в каком-нибудь лесу, который она постоянно видела рядом с дачей своей тётки. Вдох… выдох. Перед глазами появляются нечёткие силуэты деревьев, залитых утренним солнцем.

   Она хорошо помнила, как трава поблёскивала от росы. Она хорошо помнила, как шуршали деревья и их листья в то ветренное утро. Лилиана их хорошо запомнила и так скучала по тем временам, которые уже не вернуть. Ностальгия и её тепло с воспоминанием.

   Вот она медленно шагает босыми ногами по траве; она не боялась, что могла поранить ноги. Тут леса были невероятно чистыми и неприкосновенны в её детстве. Однако после заезда новых людей с довольно маргинальным прошлым, леса были полны окурков, всякого мусора и бутылок.

   Медленный шаг и ещё один, смотря под ноги, а после вздёрнув голову к высоким деревьям. Её собственное дыхание. Её собственное сердцебиение. Шаг и ещё шаг.

   Трава была невероятно приятной под ногами, местами можно было ощутить несколько веточек. Сверху были слышны щебетания птиц, а на стволах деревьев были еле видимые грибы, что только начали прорастать. Тут и там были видны прорехи между листьями и ветвями, давая солнечным лучам падать на траву.

   Ещё шаг и ещё. Рваный вдох и выдох. Во рту было ощущение горечи и сладости. Такой вкус был у ностальгии? Ужасный. Насупившись, останавливается у дерева.

   На нём были еле заметные отметины острым камушком, которые она оставила тут, когда играла с соседскими детьми, что бывало редко. В большинстве случаев всё же эти метки она оставляла, когда была обижена на кого-то. Всё осталось как-

— Это человеческие слёзы?

   Лилиана испуганно ахнула, услышав, а после заметив, Юникрона. Девушка смотрела на него пристально, пытаясь понять, что у него вообще в голове. У неё были такие ощущения, будто он даже не смотрел на неё так, как она на него. Она была для него ничем. Его больше привлекал новый пейзаж. Новый и неизведанный, отличающийся от тех, видимых им на Праймусе или в космосе. Так выглядела растительность на планетах, которые он поглощал?

   А сама девушка удивлённо озиралась этому солнечному воспоминанию вокруг себя. Неужели это место всё же подчиняется и ей? Тогда… она могла сделать и это!

   В её руках появились краски и несколько кистей. Лиля смотрела на инструменты изобразительного искусства, как на нечто чудесное и невероятное. Она могла заняться её маленьким хобби в этом унылом месте. Хоть она никогда этим не пыталась начинать заниматься, но это тоже что-то! Та радостно улыбнулась, макнула в светло-пурпурную краску кисточку и провела по рядом стоящей колонне. Краска оставила след.

   На неё наконец обратил внимание и Юникрон, что мгновение назад рассматривал выше него деревья и не очень детализированную кору и листья. Его привлекло то, что в этом пейзаже не было сильной гармонии — всё было хаотично. Он повернулся к усердной работе человека и начал подходить к ней. То что она вычерчивала кистью было непонятно. Там крючок, здесь полоса и круг. Даже немного наклонив голову и сощурив глаза, он не мог понять, что это должно быть.

— И что же это такое? — он любознательно смотрел на живопись человека, хоть и не представлял сильно, что это за вид творчества такой. Ему не было дела до таких мирских вещей.

— Просто рисую, — та, не отвлекаясь, продолжала рисовать и рисовать что-то неизвестное ему.

— И что же ты «рисуешь»? — Юникрон подошёл ближе, но не мог понять всё, что это за треугольники вместе и внизу. Какой-то символ.

— Кота, — девушка остановилась и перевела на него взгляд с неясной эмоцией. — Рисовать то я не умею — это же лишь мимолётное хобби. А кот — это животное такое.

— Мне ничего не даёт твоё объяснение, — Юникрон вновь перевёл взгляд на новые просторы, которые грубо соединялись с руинами храма его братца. — Для меня это не особо важная информация. А что насчёт вот этого?

— Я не знаю, но, видимо, это место также реагирует и на меня, — девушка приподняла палитру, на которой сейчас были краски. — Это всё, что пока узнала.

   И та продолжила молча рисовать на той стене те самые кривоватые рисунки. Каждый завиток был неаккуратным, было видно, что рука не привыкла к долгому держанию кисти. Каждое движение создавало дрожащую линию, неаккуратную, хлипкую. Аж становилось жалко её при просмотре.

   Взгляд переместился на сосредоточенное лицо человека.

   От взгляда Лилиана вздрогнула и всё же обратила внимание. Не было приятно, когда тебе прямо в затылке — ну, может, слегка к левому виску — бурили дыру глазами. Будто он хотел заползти в голову и разложить там всё на равные отделы. Самый настоящий мозгоправ. Уж лучше бы ей кто-нибудь из главного состава команды попался в соседи по разуму. Хотя с тем же самым Мегатроном не хотелось бы. Оптимус Прайм? Не особо то тоже прелестный вариант, но можно было представить, что его подсознание будет огромной библиотекой со всяким разным… И может, она даже смогла бы их читать.

   А что если взять других мехов? Со Старскримом они бы не прижились. Это была бы настоящая нервотрёпка и постоянное «Ты хам, я хам, поэтому давай разойдёмся в разные углы». Нокаут бы был слишком любопытен для её же блага, а быть расчленённой в сознании незнакомца — это не то, чего хотелось бы в жизни.

   А что про Дредвинга и Саундвейва? На самом деле хороший вариант тут только с Дредвингом; Саундвейв её слегка пугает от того, насколько он таинственный и непонятный персонаж.

   А тут всё также глушь. Лиля хрустнула шеей, хотя как в сознании может ощущаться приятная боль в суставах после долгого сидения за кривым рисуночком, или как её подсознание создаёт биологический хруст в сочленениях… В голове не укладывается, сколько всего подсознание берёт на себя.

— Что-то ещё спросить? — Лиля недовольно посмотрела на него в ответ, будто пытаясь переиграть его в гляделки.

— Хотел сделать так, — Юникрон моргает.

   Девушка недоуменно смотрит на него и поворачивается обратно к своему рисунку. Там ничего не было. Лиля молниеносно развернулась и нахмурилась от увиденного, сразу же начав замахиваться палитрой в уже исчезнувшего меха.

   Палитра ударилась об железный пол и та цыкнула расстроенно.

— Вот же… Хам!

…

   Однако не сказать, что это не было полезным. Всё равно хотелось перерисовать эту плохую картину.

Chapter Text

   Тут всегда было тихо. Да, бывало появлялись какие-то отдельные звуки, упавшие камни там или шёпот листьев в её части. Но было до ужаса тихо и эту тишину сопровождал звон её тела и что вообще делать-то, ах? Поэтому она так трудилась воссоздавая музыку, которую слышала и оставить её в запечатанном виде в их совместном пространстве сознания.

   Как внезапно, она услышала звучание чего-то такого мелодичного. Лиля шла на звук как завороженная мышь под влиянием дудки крысолова. Но уже к середине дороги, человек подумал сворачивать с пути. Мелодия закончилась, но не закончилась, не сделала никаких акцентов или финиша. Она просто совершила круг, как какой-то дешёвый эмбиент из супермаркета. Лилиана всё же дошла до этого звука и, конечно, увидела Юникрона, делающего нечто, что обычный человек не понимал. Из маленького клочка света заиграла новая мелодия, похожая на первую, перетекающая ноту в ноту, не создавая акцентов.

   Эта мелодия тоже начала надоедать Лиле после минуты прослушивания. Та подошла ближе и уселась на рядом лежащий камень. Она хотела спросить его, откуда он слышал такие мелодии и раскритиковать его музыкальный вкус.

   Юникрон даже не обернулся на звук, хотя и услышал приближением паразита ещё с того момента, когда она только шла сюда.

   Разговор снова не шёл, как ни старайся. Ну, не выносила она его безразличие к своей персоне, хотя пыталась его раздражать в какой-то момент. А получилось поражение, поражение и ещё одно поражение. Через, наверно, месяц здешнего пребывания перестала пытаться, хотя человек точно не знал, сколько прошло на самом деле за пределами их разумов.

— Так это музыка, которую ты слушаешь на постоянной? — девушка вновь прислушалась ритму и разочарованно цокнула языком. — Скажу, что твой вкус в музыке отвратительный, но даже подходит твоей персоне.

— Это музыка, которую создало одно мелкое создание Праймуса, — свет из шара заколебался и рассыпался на частицы, будто разлетелся на мелких мушек. — Я считаю всё это отвратительным явлением.

   На лице меха отразилось презрение к самой концепции, а не к чему-то другому. В мозгу у девушки заработали шестерёнки и до её головы дошло, что этот идиот божественный даже не осознавал, насколько масштабно само явление музыки.

— Ты меня только что назвала идиотом? — у него вновь дёрнулся глаз, увидев слова, появившиеся около чужой головы полукругом.

— Ты не можешь называть всю музыку отвратительной, если не слышал другие направления, — девушка незаметно проигнорировала его вопрос и цокнула языком на его слишком наивное предположение. — И вообще эта лифтовая музыка заслуживает только быть прослушанной меньше минуты, пока ты едешь на лифте, — Лиля махнула рукой, разгоняя рядом с собой более жесткие подколы на этот счёт.

— Как слышу по твоему тону — это оскорбление, — божество хаоса расслабило плечи, усмехаясь от всей искры. — Итак, почему по твоему мнению музыка заслуживает моего внимание?

— Подожди тут, я принесу несколько пластинок.

   Лилиана быстро ушла в направлении своей зоны разума, где и хранила все законсервированные песни, что слушала на повторе, пока занималась работой. Шаг и шаг, хождение переросло в бег и вскоре она добирается до деревенского дома и достаёт пластинки и граммофон-проигрыватель. На самом деле Лиля не понимала почему именно пластинки и граммофон, он просто пришёл на ум быстрее всего. Наверно, из-за бабушки.

— Вот, послушай, оно, конечно, обрывочное и слегка приглушённое, но ты услышишь человеческую музыку, — она поставила проигрыватель на пол и поставила первую пластинку в слот и опустила иголку на диск.

   Юникрон всё-таки обратил свой интерес к этому несовершенному устройству и несовершенному существу. Он не понимает, почему она, в принципе, пытается хоть как-то с ним взаимодействовать. Существо раздражало. Если смотреть на её сравнения, то её можно было сравнить с мухой, что жужжит под ухом. И муха изворотливая ещё — не поймать так просто.

   Он обратил внимание на шум, исходящий из устройства. Неизвестный инструмент начал играть. Первое, что он заметил, что это было странное звучание предметов, оно казалось незавершённым, а после подключился новый инструмент. Эта мелодия и вправду была слегка приглушённая, несколько деталей то тут, то там пропадали. А после… голос. Слова были не разборчивыми, однако акценты и звук голоса отображал темп и интенсивность этой песни.

   Он слегка удивился, когда голос стал более громким и все инструменты подтянулись за этим женским пением. И все они затихли на мгновение, развивая мелодию дальше. Шаблон был разрушен почти сразу же, тот прослеживал дальше по мелодии, как за интересным событием. Неужели, она о чём-то повествовала?

   И вновь заиграло больше инструментов. И голос, некогда тихий, звучал немного по-другому, будто играющий, а после окрепнув в обычное звучание. Этот элемент повторился из первой части, но сразу же он был прерван более тихой паузой и голосу аккомпанировал только один из инструментов, который, по-видимому, назывался пианино. Снова в силу ступили другие компоненты, создавая похожий элемент, как в первой части.

   И тут появилась кульминация, как он понял из её мыслей, что нежно приземлились на её волосы. Рядом с ней появлялись размытые картинки, того что вероятно сопровождало эту «песню». Голос замолк и инструменты играли ритм, пока на заднем фоне этой мелодии расходилось звучание с другим инструментом и конец.

   Тишина окутала его, будто запечатывая конец истории, словно последний штрих оставленного следа. Что же, если это несовершенная музыка, то как она звучит в оригинале?

   Лиля заметила его задумчивый взгляд на ней и фыркнула.

— А что я тебе говорила? Всё не так однозначно, как тебе кажется, — та упёрлась подбородком в руки, сидя и прижимая колени к груди. — В мире вообще всё не однозначно, хотя многие пытаются подстроить под свои понятия «чёрного и белого». Но мир, конечно, слишком большой для их раздутого эго.

   Юникрон смерил её взглядом и добродушно усмехнулся. Это мысль расходилась с идеей его проклятого брата. Как смешно получается.

— Может быть, я даже знаю, у кого раздутое эго, — тот хмыкнул своей вентиляцией и всё же подчеркнул мысленно хоть раз в тысячу лет говорить с этим существом. Мыслит-то она чутка различно от того, что он слышал всю жизнь от своего брата.

— А ты знаешь, сколько уже времени прошло? А то я тут месяц по моим ощущениям, — Лилиана впилась взглядом в него, ища ответ на свой очень простой вопрос.

— Около миллиона лет, если отталкиваться от твоих понятий времени.

   Девушка упала назад полностью ошарашенная этой новостью. Та покачала головой, а вокруг снова начали образовываться слова-мысли.

— Миллион… лет, — она, казалось, задыхалась от этого. Неужели это было так неожиданно?

   Лилиана прикусила палец и начала слегка пожёвывать его, пытаясь не думать обо всём, что услышала. Её времявосприятие настолько испортилось или это его времявосприятие? Это так странно. У неё в голове диссонанс от информации её тела и данной информации. И что делать? А сколько у него означает тут год? Миллиард лет? Да и вообще, в какой она земной эре. Ну, не может быть, что её забросило в самое начало-

   Она глухо посмотрела на него и почти невидящими глазами спросила:

— А ты сколько тут, ну, по своим ощущениям?

— Миллиарда так три.

   Минута молчания. Они друг на друга смотрели, пока-

— Чего нахуй?!

***

— Ну, конечно, он же чёртов кибертронский бог, чёрт возьми. В этом есть логика, — Лилиана злобно водила кистью по одной из разваленных стен, сопя от ярости. — В этом есть чёртова логика.

   Человек посмотрел на размытый рисунок перед собой. Она стала рисовать получше. Но за миллион лет, конечно, это было ужасно медленное обучение. Миллион, миллион.

— Давай, Лиля, вспоминай шестой класс, вспоминай, что тебе вдалбливала в голову эта ненормальная училка… Архей, протерозой, палеозой… палеозой начался в… пятьсот миллионов лет… то есть, сейчас я в эре протерозоя, — девушка закрыла руками лицо. — Господи, какой ужас… сейчас там на поверхности одни лишь бактерии и одноклеточные…

   Она застонала и ударила головой об стену, пытаясь не думать, что она тут ещё на таких месяцев четыреста, если не больше!

…

   Ей надо в её место. Просто. Для эмоциональной поддержки, наверно?

   Лиля встаёт с места, смотря на рисунок, созданный ею, и вздыхает. Времени у неё намного больше, чем она думала. Шла та босиком: всё равно смысла в обуви не было. Пол она расчистила какое-то время назад и надеялась, что её сожитель не передвинет всё обратно на дорогу… что случалось уже три раза. Идя по протоптанному пути, Лилиана вскоре попадает ногами на траву. Тут смогла уже расслабиться и пошла по дневному лесу, оглядывая его.

   Не скажу, что ей надоело видеть этот пейзаж. Но если она будет думать об этом, то оглядывая это место, человек мог осознать, насколько оно фальшивое и нечёткое, как и те песни, собранные за несколько часов мозгового штурма огромным трудом. Здесь ничего не было правильным. Текстура ведра, слегка заржавевшего на дне, вся была шершавой из-за искаженной памяти.

   Было ей некомфортно даже тут? Она испытывала стресс везде. Подумаешь и создашь образ птицы — он нечёткий, кривой и выходит за контур, как какой-то рисунок ребёнка. И эта птица теперь летает где-то тут. Даже немного страшно, ха. А в пространстве Юникрона было некомфортно из-за хозяина, из-за атмосферы, тьмы, обломков, хозяина, редких завываний ветра, тишины, космоса и снова хозяина места. Каждый раз просто смотря на него, ощущение, что ты кроха во вселенной ощущалась.

— Я бы хотела ночную грозу, — на мгновение закрыв глаза, Лиля не понимает, почему стала мокрой. Где-то далеко громыхал гром. — Стой… ну, конечно! Это место же подстраивается под меня.

   Та поспешила под крышу дома и села там, отряхивая волосы от влаги, как и всю одежду, что была на ней. Подумай то подумай, но подсознательно ты уже знаешь, что стоять под дождём без зонта — промокнуть.

   Она откидывается спиной на крыльце, смотря на один единственный светильник. Тишина теперь не была тут проблемой никогда. Тут всегда что-то трещало, шуршало и чирикало…

   Кап-кап-кап. Удары капель дождя прерывались редкими вспышками молний и после приходящих раскатов громов. Запах изменился. Пахло теперь дождём, озоном если точнее. Ах, если бы она могла, уже растворилась бы в этой мимолётной секунде. Мечта лишь мечта именно по одной причине. Это невозможно осуществить, пока она держалась за жизнь. А разум не хотел навсегда замолкнуть. Но, бывало, хотелось. На мгновение, минуты, часы.

   Она не поняла, когда тут оказался Юникрон, что смахнул с места разбросанные на крыльце мысли, даже не посмотрев в сторону хозяина этой части сознательного пространства. Тот просто наблюдал за всем, будто пытаясь понять, что это за феномен.

— Здесь темно, почти как в космосе.

— В космосе есть звёзды и их почти ничего не закрывает для обзора.

— Там есть и очень отдаленные места, куда свет звёзд не доходит.

— И то верно.

   Капли не имели синхронности в своих падениях, где-то далеко раздавался гром после вспышек молний. Он никогда такого не видел. Так вот, что такое климатические условия и понятие «гроза».

— Ты никогда не хотел, чтобы моменты длились дольше? Как этот?

   Прислушиваясь, сосредотачиваясь на звуке дождя, божество могло различить как одна капля воды падала и разбивалась о землю или листья. Какие-то бились о железный инструмент поодаль с названием ведро. Некоторые бились о камни или доски крыльца. Ветер качал ветви деревьев, от чего листья шуршали. Получалась мелодия, асинхронная мелодия чего-то. И Юникрон это заметил.

— Знаешь, в человеческой культуре дождь был равен печали, — девушка усмехается, не спуская взгляд с раскачивающегося неяркого фонаря. — У меня вот наоборот. Дождь люблю, что-то есть романтичное в нём, особенное, будто мир остановился только для тебя и твоих мыслей. А твоё мнение?

   Юникрон проигнорировал слова паразита, прислушиваясь к мелодии, продолжал смотреть с крыльца; дождь медленно утихает и оставляет лишь приятную свежесть и шуршание листьев. Во тьме хорошо слышалось чьё-то чириканье. Как он понял — это были насекомые. Какие-то затихали, какие-то лишь громче трезвонили своими тушками. Что-то в этом было; звучание было хорошее, хотя гармонии как таковой не было.

   Почему-то вспомнилась песня, которую он прослушал некоторое время назад. Юникрон смог заметить похожую непоследовательность. Все звуки гармонировали, хоть и казались бессмысленным шумом. Порядка не было, но звучало приятно, красиво, мило. Выглядело и ощущалось также.

— Интересно.

   Она, наконец, отвела взгляд от уже спокойного светильника и повернула к нему голову. Лиля фыркнула, обдумав это слово. Хоть это и могло показаться плохим ответом, граничащим с не заинтересованностью без обдумывания и эмоций. Однако пауза хорошо ей дала понять, что он думал о чём-то. И довольно тщательно.

— Понятно.

   Эта тишина показалась ей привлекательной. Хорошей. Теперь когда всё напряжение улеглось в её мозгу, та могла зевнуть и дать мыслям бродить. Она скучала по, хоть и малому, но общению с кем-то. Юникрон не то чтобы хороший собеседник — он просто существовал в этом месте, либо гуляя, либо стоя на месте. Он был как статуя большую часть времени или как робот.

   От такого сравнения та фыркнула. В каком-то смысле он и был роботом, живым и с разумом, но вёл себя как безвольная болванка без эмоций. Может, она просто не понимала ход его мыслей? Хотя какое «может». Это было так — для Лилианы он был тем самым человеком с лицом кирпичом, которому хотелось дать по башке и сказать: «Словами разъясняйся, хватит играть в шарады!». Да уж реально лучше бы с котами осталась подзаборными. Те хотя бы мяукали, когда просили. Эх… она бы хотела погладить кота.

— Ну, попытка не пытка.

   Девушка наконец села и сконцентрировалась на образе кошки, пытаясь её представить лучше, чем получилось с птицей. Юникрон же наблюдал, как пространство их разума начало искривляться под воздействием одной личности. Он сощурил глаза, не понимая, что видит. Силуэт казался слегка знакомым. Нахмурившись, она медленно собирала образ того кота, которого постоянно видела. Но картинка в голове начала смешиваться с образами того котёнка, что она видела на постере, тех двух прелестных кошек-близнецов из видео, того глупого чёрного кота со слегка высунутым языком. Ой, и мозг внезапно подбросил ещё и мультяшных котов. Спасибо, мозг!

   Поняв, что вновь получилась чепуха, та открывает глаза уже разочаровавшись. Результат: очень мультяшный кот, кривоватые глазки разных цветов, два хвоста разной расцветки, лапы были непропорциональными, без носочков и- Боже, двигалось оно слишком странно! Кот двигался слишком резко и слишком не так.

— Что это такое?

— Должно было быть котом, — та вздохнула и потерла голову этого недо-животного. — Но это ужасно плохой собирательный образ всего. Но ощущения хотя бы приятные… но какие-то неживые.

— Кот.

   Юникрон задумчиво смотрел на эту кляксу из разных расцветок и форм, изучая. Он видел стыки одного воспоминания с другим. Неужели так и появился этот дождь, эти деревья, эта невидимая живность, что создаёт звуки. Это было что-то новое. Когда он уничтожал и пожирал планеты, никогда не смотрел на это со стороны жителей.

   Видели ли они такое же, ощущали ли они понятие времени другим? Бог хаоса никогда не задумывался над этим. И не думал даже задумываться об этом.

— Юникрон, а что насчёт прогулки по поверхности? — паразит положил руки на колени и посмотрел на бога пристально.

— Поверхность? — он, конечно, знал, что у него вокруг тела появилась корка от прилипших метеоритов, один был настолько большим, что столкновение разбудило его, пришлось потратить много энергии выясняя что это было. Позже из отскочивших осколков образовался спутник.

— Ага, там уже есть жизнь, — человек неуверенно отвёл взгляд, будто пытаясь недосказать информацию, но поспешно ответил на его взгляд. — Ну, жизнь сейчас там мелкая, микроскопическая почти что. Но хотелось бы посмотреть на океан и жизнь там. Я то на море один раз была за всю свою прошлую жизнь, а тут прямо дайвинг.

   Он посмотрел на её понимание океана. Огромные водоёмы, на её планете занимали большую часть площади. Множество морской живности, рыбалка, корабли, пираты. Он не понял и половины других значений на данный момент.

— Ты хочешь, чтобы я потратил свою энергию на твою маленькую хотелку? — всё же Юникрон хотел побыстрее набрать силы больше, чем у капризных созданий Праймуса и прибить букашек.

— Почему бы и нет? Тебе может понравиться, правда, — Лиля свесила ноги и постучала по полу голыми ступнями. Ещё несколько вспышек появилось вокруг её тела. Видно было по лицу, что она нервничала.

— Я бы уже уничтожил тебя, не будь этой странной защиты, — тот фыркнул и отвёл взгляд, чтобы вновь посмотреть на природу неизведанного его места.

— А я тогда не отстану — для меня тут всё фальшивое! — та уже не сдержалась и вскрикнула, повышая тон на каждом слоге. Искры появлялись и пропадали рядом с ней. — Меня уже всё раздражает!  Я как будто в изоляции сама с собой, а ты добавляешь мне ощущения, что это реально, пока мои ощущения и воспоминания конфликтуют и говорят обратное. Ты думаешь, мне приятно вот застрять с тобой? Ага, вот прямо подарок судьбы! — Лиля ударила по крыльцу и ещё несколько вспышек засверкали и даже ярче. Юникрон думал, что это было отображение боли, но это было что-то другое. — Омерзительно! Я не могу понять, у меня мозг не варит от того, как мне реагировать на все эти чувства. Да это даже хуже того раза, когда моя мамаша на старости лет свихнулась на религиозной почве. Омерзительно-омерзительно-омерзительно!

   Ещё больше и ярче около неё вспыхнули искры, почти что ослепляющим светом. Так это было некое ощущение «дискомфорта» человека. Так много информации он прослушал пока что и обратил только на то, как на глазах у той появились капельки. Существо начало успокаиваться после всплеска эмоций и улеглось обратно, только теперь на бок от него. Она обхватила себя руками и чёрные мысли начали копиться рядом, закрывая её как полотно.

   Девушка сжала сотканное полотно из слов и сильнее завернулась в него, пытаясь скрыться от искр. Юникрону было неприятно смотреть на это, он сощурив глаза, отвечает ей на просьбу.

— Я подумаю.

— Спасибо…

Chapter Text

   Кисть стучала по палитре. Почти равномерный темп щелчков уже давно разонравился девушке, хотя та пыталась не думать об этом. Да вот идей не было. Мозг не мог ничем заняться в этом месте, кроме единичных разговоров с таким же узником, хотя тому было нормально. И это не «кажется», а чёткое «да», так как он тут прожил все три миллиарда лет и ещё несколько сотен миллионов лет. И это наплевательский тон, будто ничего не случилось.

   Лилиана всё ещё злилась на него за ничто. Из простой вредности, чёрт тебя дери. Она понимала, что эта обида никуда не приведёт, но та уже эмоционально измотана от этого одиночества. Да даже такому социально-неприхотливому человеку, как она эта штука, общение, нужна по определению. И всё же учёные правы в том, что люди животные социальные и нуждаются во взаимодействиях с себе подобными.

— Скучно. Грустно. Невкусно.

— Как тебе может быть невкусно, если ты ничего не ешь? — Юникрон как всегда тут, из ниоткуда появившийся. Человек даже привык к этому за какое-то там… тысячелетие? Тут это было около недели для неё.

— Просто чепуха, Единорог, — та намеренно исказила его имя, чтобы просто посмотреть, как его глаза выражают раздражение.

   Ой, как много она узнала о его мизерной мимике. Всё же слова про «глаза — зеркало души» это правда для этого ходячего куска железа. Заинтересован — его окуляры слегка светятся, пока центр слегка расширяется; раздражён — его глаза на мгновение загораются ярче и после свет тушуется на несколько секунд. За этим довольно смешно наблюдать. А он этого и не замечает.

   Да ему, наверно, и никто это и не говорил. Божество же. Ну или никогда никто не общался так долго и внимательно, как она. Был же вроде Праймус, но её собеседник так о нём отзывается, что даже у неё голова тоже начала болеть от одного лишь предположения, какой он может быть заносчивым. Но возвращаясь к теме его мимики… наверно, Праймус даже не думал понять своего брата по божественному долгу.

— За тобой так смешно наблюдать, на самом деле, — она подмечает новую закономерность на его лице.

Эти надбровные дуги слегка дёргаются, а после световой круг в глазах слегка завихряется. Видимо, это его удивление.

— ты намеренно пытаешься вывести меня из себя? — Юникрон слегка наклоняет голову и разворачивается в сторону её рисунка. — Всё ещё никак с твоим этим рисованием?

   Лиля вздыхает и грубо перечёркивает уже проделанную работу кистью. Всё что Лилиане оставалось сделать — это покачать головой и по обыкновенью фыркнуть. Хотелось порвать что-нибудь, однако всё, что хотелось уничтожить просто распадалось в руках. А крики уже надоели, когда та поняла, что они не причиняют той самой отрезвляющей боли в глотке. Девушка так устала, что ей не хватало сил даже что-то новое сделать.

   Юникрон поймал прямо над её головой колкие слова и развеял их по ветру, однако их становилось всё больше. Эти колючки уже давно прилипли к её посеревшей рубашке и не могли стереться, а его паразит даже не хотел избавляться от них. Оставалось только до приземления их быстро собирать и развеять. И всё же быть в подсознательном месте было трудно, если не умеешь контролировать свои мысли. И его новый сосед таким и был. Никчёмная маленькая сущность была громкой в своих мыслях, но очень хорошо могла скрыть те вещи, которые она не хочет ему показывать сознательно. А вот подсознательное ещё не научилась. Что в этом было сложного, тот не знал. Да и если он скажет для себя честно, Юникрон не особо знал её после нескольких разговоров.

   Если в случае с мелкими Праймусовыми отродьями он увидел неприязнь сразу же, то вот она меняла свои эмоции слишком быстро. А сейчас и вовсе находилась в странном состоянии, которое уже раздражало. И что ему делать? Только наблюдать и смотреть, как сущность ходит туда-сюда, из одного края в другой.

— У тебя реально привычка зависать, — человек слегка помахал перед ним рукой и вздохнул.

   Тот и не шелохнулся, но дал ей знать, что он всё ещё тут и не «завис», как она говорила. Человек только фыркнул на его пронзительный взгляд и отвернулся обратно к безрезультатно рисуя на одном из камней. Божество наблюдало ещё какое-то время за страданиями и потугами существа перед ним, будто из этого что-то выйдет. Да собственно и ничего не вышло. Цикл ловли колких слов продолжает-

   Внезапно человек с рёвом выпускает шипы слов-липучек, становясь похожу на колкую комету, к которой примагнитилось множество игл. Она разбивает палитру на осколки, что растворяются в пространстве, и машет руками, царапая камень своими ногтями. Слои краски растворяются под ногтями, расплываясь и исчезая.

   Горькие слова ненависти дребезжат, как статический ток черными вспышками. Та сползает с насеста и падает спиной назад, рыча и визжа.

   Через какое-то время иглы втягиваются обратно и та обессиленно обмякла, пусто смотря на небо.

— Твой приступ закончился?

— А ты всё такой же, — её голос был глух. Ему кажется или глаза человека слегка остекленели? — Я так не могу.

— Это мольба о том, чтобы я выпустил тебя на поверхность полотна?

— Я уже не знаю.

   Она так устала. Морально. Так сильно. В голове так пусто и одновременно так полно. Ещё немного и сойдёт с ума. Вот правда. Это не хуже белой мягкой комнаты из фильмов, где психов запирают. Здесь нет ничего нового. Физическая активность не приносит эндорфина, как хотелось. Тут не было ничего физического. Только её сознание и его. Тут нет её органического тела. Тут ничего настоящего нет.

   От этой ненастоящей жизни ей уже всё по горло. Рисовать? Да что рисовать? Она уже не может вспомнить как выглядят человеческие лица. Как она поняла? Создала чёртово зеркало и посмотрела в него. Её очертания лица были размыты, как кора деревьев. И всё сильнее расплывается. Она хорошо помнит, из-за учебников и всего учебного материала для работы в морге, расположение глаз, носа, губ и ушей. Вот фиг забудешь такие вещи, а вот личное-

   Она даже не пытается вспомнить лица своих знакомых. Глаза закрывает и образ человека, например, её бабки, расплывается перед глазами, даже не открывая глаза. Морщины где-то были тут, а вот тут другая морщинка, здесь добрый прищур умных глаз-

   Картинка распадается. Она пыталась мысленно слепить образы, кого-то, кого она так хорошо знала. Но всегда не выходило. Полная картина не складывалась просто. И что ей можно было делать? Да ничего! Ноль! Полный беспросветный ноль! Что ей делать. Что ей делать? Что ей, чёрт возьми, делать?! А ответа нет. чтоделатьчтоделатьчтоделатьчтоделатьчтоделать

Ах.

.

   Её вырвало. Слова вылились из её глотки, из её желудка, кислотным вкусом её желчи. Повторяющиеся слова засоряли её тело так сильно, что попадали не только в желудок, но и в лёгкие. Через какое-то время она выкашляла с кровью и другие слова. Паразиты всё сильнее врастали в неё, как бы она не хотела обратного. И что ей делать-

   Снова новый приступ рвоты. С каждой новой мыслью «Что же делать?» та опустошала свой пустой желудок. Когда она в последний раз ела вообще? Перед смертью, кажется. Какая жалость, не так ли? И то она взяла какую-то заплесневевшую шоколадку трёхлетней давности. Дура слепая, не посмотрела год выпуска даже перед покупкой. Знала бы, что умрёт в тот день, хотя бы съела какую-нибудь новомодную сладость или даже блюдо.

   Да вот хрен. Кто же представит, что тебя посреди улицы зарежет ненормальный чудак. Да и того вкуса та не помнит, только неприятный белый налёт жира, что отделился на поверхность.

   Вот же! Её никогда так не рвало от стресса, даже от болезней связанных с желудком она не ощущала себя так плохо. Внутри всё горело, а сил на большее не было. Ей надо было морально отдохнуть. Ей надо было отдохнуть очень сильно. Она не спала — бодрствовала все эти дни. Ей надо было уснуть, вероятно. Чтобы мозги могли прийти в себя. Не зря же говорят, что сон лучшее лекарство от многого.

   Еле как убрав беспорядок под собой масляными растёкшимися мыслями, перебирается на плоский камешек, ложась на свою потёртую куртку, оставленную здесь когда-то. Закрыв глаза, она заворачивается сильнее в эту куртку, пытаясь мысленно сделать её больше, что не особо получается. Безуспешно пытается уснуть: считает овец, пытается контролировать своё дыхание, но ничего не помогает. Это всё скорее раздражает и хотелось только ещё сильнее злиться. Еле поднявшись растирает свою грязную, набитую чёрными мыслями голову, вытряхивая из нерасчёсанной копны волос все эти липучки-словечки.

   Хотелось злиться, кричать, плакать, рвать, метать, что-то сделать со своим положением, но сил не было. Не было столько сил, чтобы даже встать из своей зимней куртки и покричать… Если бы она знала, что это произойдёт, то хотя бы свиделась со своими нерадивыми родителями в этот раз, на бабушкиных поминках. Лиля скучала по ним, хоть и не хотела это принимать, они всё ещё были её родителями в конце концов.

   И теперь она тут. С другим существом, который точно не поймёт её мыслей и то, почему она так себя ведёт. Юникрон же никогда и не имел семью, как у неё, ни друзей, ни коллег. Один во всём мире, почти что. Один. Хотя теперь и она была тут. Однако… это была глупая часть мыслей, если подумать. Уж слишком этот металлический бог сам у себя на уме — точно не захочет понять её слова и действия. Так, чего уж мелочиться, он скорее посчитает её совсем мелочной или странной… если уже не считает. Её же прямо перед ним вырвало желчью.

…

   Кстати, как она может ощущать тошноту в своём подсознании? Тема человеческого мозга сложна для понимания, поэтому та просто пропустит это мимо своего разума и отпустит эту часть. Сейчас у неё просто не хватит мозговых клеток подумать о сложных биохимических структурах мозга и то как оно слилось с киберхимическими структурами мозга её партнёра по несчастью.

***

— Что? Так ты всё-таки решил выбраться? — девушка замерла на месте, ошарашенно смотря на Юникрона. Она не могла поверить услышанному. — Я не… ожидала, что тебя привлечёт моя идея выйти на поверхность.

— Мне самому слегка интересно как выглядит корка из камней и земли, что облепила моё тело после того, как на мне засохла вся эта магма, — божество хаоса не открывал глаз, будто концентрируясь на чём-то очень важном.

— Хорошая мысль на самом деле, — та буркнула под нос, что надо было формулировать предложение в схожей манере. — Тогда наверно надо сделать аватара, чтобы ходить на поверхности.

— В тебе оказывается есть логика, — Юникрон пристально окинул её взглядом, будто оценивая.

— Это был подкол? — Лиля даже зависла на несколько секунд, но усмехнувшись приблизилась к нему. — Ого, не ожидала, что у тебя есть чувство юмора.

   Она присела рядом и начала медленно выводить обратной стороной кисти по темному металлу. С каждым штрихом вырисовывался знакомый силуэт существа. Тут округлость, там черточка — вот уже появилось знакомое лицо; там линия и тут две черточки — шея, плечи и туловище. Медленно но верно появлялась фигура походящая на фигуру его паразита, а рядом расписывались маленькие коротенькие заметки: вены, капилляры, нервные окончания, мышцы, кости. Божество не понимало, зачем все эти витки и куда они направлялись в том хаосе между друг другом, однако вскоре многое тут приобретало смысл.

   Девушка остановилась и продолжительно оглядела свои записи, будто поняв что-то и задумавшись. Несколько секунд она сосредоточенно стучала по полу кистью, слегка хмуря брови. А после приписала несколько штук предложений рядом с туловищем: «Всю кровяную систему заменить на систему с одним кругом обращения крови». Её рука нежно и легко растерла место в шее рисунка и сделала там несколько черточек, описав их жабрами. Выше приписала к головным отросткам "водоросли".

   В этот момент он заметил, что его собственная работа остановилась и не шла дальше. Ему делать свой аватар из земли, металлов и камней — обыденность, которую он не считал такой важной частью. Просто изваять свой образ и этого хватит, никаких излишек, так он и его брат делали и по сей день. Но этот маленький паразит делал что-то более… новое для него, даже интересное. Хотя сейчас она и вправду выглядела слегка размытой, недоделанной в отличие от первой их встречи. В ней были маленькие некорректности, слегка несимметричное лицо, плечи на разном уровне, но сейчас это размылось, детали почти невидны, будто их и не существовало.

— Водоросли?

   Та остановилась, замерев. Даже перестала делать эти ненужные движения туловища, которое она называла «дыханием». Некоторое время смотрела на него слепо, не понимая, что тот вообще спросил, а после глаза заблестели от осознания.

— Ах, — человек на мгновение открыл рот, но почти сразу же закрыла и сначала снова поморщила нос. — Водоросли — это водные растения, которые фотосинтезируют и, обрабатывая воду от углекислого газа или типа того, производят кислород, — быстро перечислила все известные ей факты. — Если коротко, то это одни из первых видов живых существ, представляющий царство растений на Земле.

— Корка на мне называется Землёй? Не особо оригинально, — Юникрон взглядом прошелся по волнистым пучкам, называющимся «водоросль».

— Есть и другие названия там, вот например, Терра, Гая и прочее, — она отмахнулась от него, продолжая вырисовывать всё больше деталей в своём аватаре. — Всё это, как я помню, означает Земля в той или иной форме. И вообще это большое достижение понять, как назвать Землю Землёй.

— Не вижу в этом ничего сложного.

   Юникрон перевёл взгляд на свою проекцию аватара. Теперь он ему казался более простым, что ли? Откинув эти мысли, быстро без каких либо замедлений доделал последние штрихи. Внезапно паразит рассмеялся:

— Если посмотреть с твоей точки зрения — это так, однако у меня другое мнение. Как думаешь, — человек оторвался от своего рисунка и посмотрела на него, сужая свои глаза, — как ты понял, что такое земля, а не другое слово? Подумай тщательно.

   Божество хотел сразу же ответить, однако проскочила мысль, а что если не так. Если так и подумать, то почему он называет землю землёй. Есть и другие слова, что могут обозначать землю, но не так, как это слово. Пол, поверхность. Поверхность это любое ровное пространство, может и поэтому не особо и подходит… Почему он вообще думает об этом?

   Когда он обратил внимание на окружающий мир, его уже тянула, или пыталась, девушка, что-то бурча под нос.

— Давай уже, выходи из своего ступора.

   Тот молча оторвал её руки от себя и пошёл в место прорыва их места скрещенных сознаний. Паразит же шёл за ним с рисунком в руках, слегка отставая.

   Между ними повисла довольно неловкая тишина, как казалось Лиле. Сейчас ведёт в перекрестье их территорий и молчит, хотя между ними был довольно продолжительный диалог. Для них это был один из самых долгих диалогов, или лучше сказать пребываний вместе, из всех тридцати раз. От скуки она считала все эти разы с момента, когда она создала дождь у себя, возможно это что-то даже принесло… статистику там, хотя она особо и не нужна сейчас. Ей просто совсем нечем было заняться вот и занималась всякими глупыми вещами, чтобы скоротать время и, вероятно, не обезуметь. Она даже готова была вновь выйти на свою работу в магазине, где начальство относилось к ней и соратникам по несчастью как к рабам.

   Лилиана удачно остановилась перед огромной дырой, которую та не видела.

— Это что ещё такое?

— Прорыв, ведущий наружу, — Юникрон скинул маленький камень в эту огромную червоточину. Камень просто испарился, будто его не существовало.

— Ага… любой мысленный образ исчезает в воздухе, потому что он нематериальный, логично, — та перехватила рисунок покрепче и построила цепочку того, что должно произойти, если прыгнуть туда. — Просто вниз? — повернувшись к своему собеседнику, понимает, что тот уже прыгнул вниз. — Подождал бы!

   И та прыгнула за ним, крепко ухватившись за свой чертёж.

*

*

*

   Вода болезненно сжала тело. Слишком большая плотность. Что-то не так. Именно в этот момент Лилиана смогла вдохнуть ртом, носом и жабрами на шее. В панике она пыталась хвататься за любую вещь, поняв, что грудь не поднимается. Это было так неправильно во всех вариациях. Она же дышит? Она умерла? Она не дышит? Она жива или что? Перед глазами было темно. Та не могла увидеть хоть что-то, даже свои руки, что цеплялись через плотную воду в грунт.

   Через несколько мгновений, она услышала знакомый слегка неразборчивые слова, тогда смогла успокоиться и уже ухватиться не в мягкий грунтовой песок, а в твёрдую поверхность. И открыв глаза, видит две огромных светящихся точки, как у рыб-удильщиков. Привлекательный, затягивающий пурпурный свет, к которому хотелось прикоснуться — он казался горячим и одновременно холодным. Когда память начала восстанавливаться, Лилиана пришла в себя и поняла, что это за огоньки.

— Твоё ядро слабое — тело маленькое, — Юникрон даже не открывал рта. Телепатия? — Наши сознания связаны, а общаться через такую неприятную атмосферу не хочется.

   Та молча смотрела на два огонька, всё ещё приходя в себя после переходной паники.

— Я намеренно создала маленькое тело, вышка телевещательная, — Лиля поднялась и поняла, что была на его ладони. Рассеянный свет от его глаз немного освещал округу.

   Было темно и почти пусто, однако та могла видеть рельеф морского дна, где они были. Тут было тихо, но не так, как в их сознании. Это было что-то другое-

— Ты громкая.

— Ой, спасибо, что напомнил, — та создала ментально барьер, как она научилась за всё время пребывания с ним, заглушая его и её собственный голос с двух сторон.

   Забралась на его плечо, понимая, что за его темпом ходьбы не поспеет, в особенности из-за сопротивления воды. Вроде тот не особо возражает, хотя очень приглушенное «паразит» её немного раздражило, но это не впервой. Сколько раз боженька хаоса назвал её паразитом? Около семидесяти раз, примерно. Лиля в какой-то момент просто сбилась.

   Она покрепче ухватилась за выступающую часть его плеча, когда тот сделал шаг её почти снесло — не думала, что вода может так просто сбить её, если не держаться. Ну, плотность другая совсем, ёлки-палки. Держась сильнее за него, оглядывается, видит лишь кромешную темень сверху и снизу, будто она всё ещё падает в эту бесконечную дыру в их сознании. Однако света стало чуть больше через время. Он вероятно шёл вверх по склону. Прижав тело сильнее к плечу, смотрит вверх, пытается высмотреть, откуда исходит такой блёклый свет.

— Это… медуза.

   Как долго она не видела другое живое существо, что двигается, сверкает и переливается, как эта маленькая медузка. Они были как звёзды, что медленно двигались и блестели в воде, кто-то ближе, кто-то дальше. Та на мгновенье прикусила губу, как-то на языке стало вязко и горько… а потом появилась сладость. Они были звёздами, которые она могла видеть не в сознании, а в материальном мире, и эти звёзды были не похожи на те звёзды. Скорее, как рассыпчатое изображение северного сияния. К ним можно было прикоснуться. Они были настоящими, они и есть настоящее.

…

   Юникрон не знал, на что он сейчас смотрит. Полупрозрачные существа неслись по течениям, как что-то неспешное, безмозглое. Их внутренний свет лишь слегка сиял, но количества было достаточно, чтобы осветить ту местность, где они сейчас были. Они пестрели и слегка мерцали, беззвучно двигаясь туда-сюда. Где-то на периферии бог мог видеть, как его собеседник не двигается. Водоросли на её голове колыхались под темп течений. Красиво. Как будто свалившиеся вспышки разных звёзд теперь плыли в этой воде. Беловатые, зеленоватые, где-то алые с голубым куполом. Их было так много; все были слегка отличны от другой.

   Внезапно для него она отталкивается от его плеча и подплывает к этому облаку из существ. И под этим светом он впервые увидел, как сияют глаза Лилианы… Два розовых самоцвета горели чувствами, волосы-водоросли слегка развивались, несколько водных существ прикрепились к ним. Света было так много, что оторвать глаз он не мог даже на мгновение. Что-то в этом было. Хаотичные огоньки в глазах придавали неизвестный ему оттенок.

   Это… интересно.

Chapter Text

   Юникрон не мог понять одну вещь, связанную с ним. Если он чем-то заинтересуется, то это либо портится огромным рвением Праймуса всё любить и всё оживлять, либо этот объект интереса исчезает из его поля зрения. И сейчас ситуация, где Праймус чисто физически не мог всё испортить — Юникрон вырвал бы несколько пластин брони за порчу чего-то настолько заинтересовавшего его — и объект интереса исчез сам. Всё что он мог найти это лишь остатки рисунков на тех или других поверхностях. И все они были про… океан? Бог всё ещё не особо понимал концепцию сего, однако хотя бы увидел, как это выглядит изнутри.

   Тот снова осматривает рисунок, который он нашёл последним. Там была нарисована стая неких треугольных существ с хвостом. Конечно, треугольная форма самая оптимальная для плавания в жидкостях, но как эти тонкие хвосты могли бы передвигать такое массивное тело через плотную жидкость иль они были для чего-то совершенно другого? Он не мог сказать по одному такому абстрактному рисунку, как эти существа двигались, существовали и жили в её мире. Зачем им такие странные конечности, что так выгибались у одного из представителя на картинке? А если они использовали их для охоты? А что если они так двигались по песку? А может и летали на них.

   Тот расчертил похожий силуэт существа чуть левее картины, представляя каких они были размером. А может, они были такими же крошечными как медузы, которых он видел при выходе…

   Столько вопросов, а ответов нет. Это на самом деле начало уже слегка раздражать божество. Вот может это, а может то. Эти «может быть» должны быть уже определенной информацией со своими логическими объяснениями, да вот только художница этих картин будто провалилась через землю. Как они вернулись обратно в их пространство разумов, так она больше не появлялась, её постройка исчезла, деревья тоже и его пространство вернулось в норму…

   Он только что осознал, что не проверял с того дня место прорыва. Может быть, та сейчас на поверхности? Юникрон качнулся на ногах и пошёл проверить то самое место; говорил же, что выходить без него глупая идея, потому что она может там застрять из обычной неопытности-

   Его нога провалилась куда-то и по инерции его тело плюхнулось вниз в воду… Воду?

— Океан? — Юникрон, по какой-то причине, смог всплыть со своим грузным телом над водой.

   Поглядев в разные стороны, наконец замечает более выпуклое над всей ровной поверхности окружности бассейна место.

— Ох, ты нашёл меня, — из-за скалы выглянула девушка, чей образ сильно изменился.

   Когда человек вошёл в воду, она более быстро, чем могла бы до, преодолела большое расстояние между ним и той скалой. Волосы всё также были тёмного цвета, глаза цвета той самой коры деревьев, даже посветлее, однако «одежда» сменилась, или даже исчезла, и у нижней части тела, где были ноги, стало на одну конечность меньше. Она игриво подталкивала его, фыркая.

— Таких существ не существует, если что, — она облила его водой с помощью своей новой нижней конечности. — Русалки — это мифические существа, которых никогда не существовало, просто фантазия людей.

— И зачем же им придумывать такое… подобие себя с непрактичным изменением? — мех зорко наблюдал за ней, будто за добычей. Он её потерял? Внезапно.

— Кто знает. Я же не была тем, кто придумал сказки и эпосы с легендами, — Лилиана схватила того за руку и игриво шмякнула его по ногам, ухмыляясь. — В легендах русалки топили моряков, потому что это весело.

   Глаза Юникрона слегка сузились, стушевавшись в яркости, и после слегка расширились внимательно смотря на неё. Пораскинув мозгами, девушка поняла, что означал этот взгляд: негодование. Лиля хихикнула от этих глаз, мотнув своими волосами. Они были по-странному сухими для той, кто был в воде. Да и вся она не ощущалась влажной. За несколько дней она смогла себе внушить, что вода не сделает её мокрой.

— Эпосы? Легенды?

— Это людские вещи, рассказы, придуманные людьми просто так или для посыла чего-то.

   Девушка слегка пробежалась пальцами по воде, создавая отдельные круги, что расплылись почти сразу же после шлепка хвоста по низу кромки воды. Тот заметил, как что-то появилось под ней, однако шустро уплыло куда-то вниз, растворившись во тьме.

— Если ты хочешь, могу что-нибудь рассказать. Что-что, а самые простые сказки я помню, хоть и не в слово в слово, — Лиля слегка качнула головой, продолжая кружить вокруг него, пытаясь каждый раз не биться об его наплечники. — Хотя я не думаю, что детские сказки тебя заинтересуют.

— Продолжай.

   Девушка остановила свои кружения и посмотрела на него со смешанными эмоциями. Эта была неожиданная ситуация — та серьезно не думала, что его заинтересуют её разговоры ни о чём. Теперь когда Лилиана посмотрела на него с этой стороны, он выглядел как тот самый равнодушный ко всему, на первый взгляд, но на самом деле же любопытный ребенок. Даже как-то мило- она ему никогда не скажет это. Никогда и ни в жизнь не скажет такого!

— Ну, если ты того хочешь, — Лиля метнула взгляд на свой хвост и сразу же поняла, какую сказку ей тому рассказать. — Это история о русалочке, жившей когда-то давно глубоко-глубоко в океане…

   Юникрон внимательно слушал человека, замечая на периферии вспыхивающие образы тех событий. Русалка, корабль, принц, ведьма, замок — это всё появлялось размазанным вспышками из силуэтов и красочных клякс и рассыпалось через мгновенье, когда внимание говорящей переключалось на другую строчку рассказа. Та запинывалась, слегка мычала и кряхтела, но продолжала и продолжала повествовать. Божество прислушалось к её голосу, дрожащему от какой-то эмоции, создавая некое нетерпение в её словах, но и в то же время медлительность и вдумчивость её слов.

   Бог хаоса чуть ли не пронзал её собственными окулярами, впитывая каждое слово, движение и мимику на лице. И вот конец этой истории.

— Русалочка так и не решается убить невесту и к утру её уже не было на корабле. Она исчезла в море пеной морской…

   Девушка вдохнула побольше воздуха и открыла глаза, отвечая на его интенсивный взор своим собственным, усмиряя своё дыхание. Они вновь горели ярко, а пространство слегка искрилось рядом с ней, будто горел огромный звёздный гигант. Вскоре этот искрящийся ореол пропал и взгляд снова слегка посерел до обычного состояния.

— Почему она не убила другую?

   Человек слегка вздрогнул от его вопроса. Это было громко? Впрочем плевать.

— Ты думаешь, я знаю, к чему клонил автор? Это просто про неразделённую любовь и всё такое. Троп такой есть. У этого автора есть похожие истории, про эльфа или оловянного солдатика, — человек слегка склонила голову и провела пальцами по его наплечнику. — Ты уж сам решай, что думать об этом. Нет мнения, являющегося истиной.

   Юникрон закрыл свои глаза, думая, о чём она вообще рассказала. Русалочка с первого взгляда влюбилась в непонятно кого, а после отдала свою жизнь из-за своей инфантильности, даже не убив соперницу или принца. Чрезмерно глупая смерть для этого выдуманного существа. Он неотрывно наблюдал за её жестами и тихим напевом чего-то под нос. Та лениво шлепала хвостом по его спине, пока о чём-то думала. Мысли по одной выскакивали, но тут же исчезали в воздухе.

   Это совсем отличалось от той полной колючек существа, наоборот, девушка чуть ли не светилась.

— Ну, на самом деле я считаю саму русалочку странной, — та кривит улыбку и глаза убегают от его лица. — Влюбиться, придумать себе в голове всякую всячину. Отдать всю жизнь для одного мига, хотя вся жизнь полна таких мигов. Вот что значит инфантилизм.

   Человек морщиться и фыркает, хвост раздраженно размахнулся и вновь обрызгал его.

— Выйдешь из воды или-?

— Я думаю, наши точки зрения немного совпадают, — Юникрон начал с далека, будто пытаясь не спугнуть добычу. — Ты поменяла облик.

— Ага.

— Твоего строения и «деревьев» нет.

— Оно исчезло, когда я возвратилась сюда.

— Как я вижу, ты много делала вещей в моей части подсознания.

— Я и вправду рисовала у тебя- стоп, — она прервала себя и нахмурила брови. — Это что ещё за допрос, ты-

— Почему ты тут?

   Та поджала свои губы и отвела взгляда. Показалось, что вода стала слегка плотнее. В этот момент вода перестала его держать на поверхности и он почти провалился вниз — его смог вытянуть только человек. Теперь жидкость, обволакивающая его со всех сторон, казалась ему разъедающей, даже как-то неприятно.

— Выходи на берег или я утоплю тебя случайно, — та начала выталкивать его из воды, бурча тихо под нос.

   Юникрон не двигался некоторое время, почему-то не хотел. Только к моменту когда вода стала ещё более вязкой и липкой, он двинулся и поднялся на берег. Липкие нити держали его до конца, пока тот самостоятельно не открепил их от своего корпуса. Или попытался, они только сильнее прилипали к меху. Ощущения не из лучших: навязчивое, липкое, будто все силы высасывали от одного лишь прикосновения к ним. И в этот момент он услышал всплеск со стороны воды. Человек попытался выбраться также из этого чана клейкого вещества и еле-еле смогла открепить одну руку из этого, фыркая — та, внезапно для него, оттолкнулась от края и нырнула вниз. Юникрон некоторое время ждал, через минуты две тот ощутил напряжение в голове, начавшее нарастать с продолжением кручения планеты по орбите. Ему не нравилось это давление. Он понимал, что оно связано с этим маленьким паразитом, поэтому пришёл к выводу, что надо проверить, что там с ней.

   Подойдя к краю дыры, заглядывает вниз. Всё то же самое: чёрная вода без изменений, непроницаемая для глуховатого света его звёзд, нити всё ещё тянулись к нему, хоть и начали медленно, постепенно с него сходить. Всё ещё липко, но это ощущение проходило со временем.

   Из воды слегка вынырнула не девушка, а кто-то другой.

— Русалочка.

   Он пытался всмотреться в детали, но каждая из них менялась при переносе внимания с одной на другой детальки. Если же посмотреть в общем, в ней не было за что цепляться кроме глаз. Они были хищными, ядовито-зелеными. Юникрон сам сузил глаза от этого взгляда, вспоминались создание Праймуса, кажется, Амальгамуса Прайма. Он также смотрел на Юникрона, будто всматриваясь в детали. Хотел скопировать его облик и способности. У этого отродья не получилось — будто он мог стать вровень с самим Юникроном.

   Русалочка открыла рот и оттуда вылилось немного черной жидкости. Та откашлялась и надула щеки, стреляя в него своим пронзительным взглядом, будто обвиняя его в произошедшем. Та начала жестами показывать забраться в воду и отправиться вниз как можно скорее. Тот не сдвинулся. Мифическое существо ударило себя по лицу, гортанно рыча. Она вновь показала вниз и облила его ещё сильнее этой вязкой субстанцией, не давая ему момента даже очиститься полностью от раздражающего элемента на его корпусе. Когда он пытался отряхнуться, она снова облила его водой. Нить терпения начала разрываться. Когда уже этот цикл пошёл на шестой круг, тот не выдержал и с раздражением потянулся сломать тонкую шею существа — она быстро отплыла, позволяя массивному телу с грохотом упасть в воду. Юникрон был почти раздражён на себя, за то что повелся на такую уловку ехидной русалки.

— Если во всём космическом пространстве существуют такие отродья, я с удовольствием съем вашу жалкую планетку, — тот ворчливо опустился ещё ниже. Он почти не мог двигаться в массиве кусочка океана — слишком большая плотность. — И как глубоко я должен спуститься?

   Божество медленно опускалось вниз, что давало некоторое время на раздумья, к которым тот не хотел обращаться.

   За такой маленький срок, как несколько миллионов лет, произошло довольно много. Появление паразита стало ключевым сегментом этих интересных событий. Это существо быстро заинтересовало своими странными, хаотичными действиями. Та была слишком выразительной, плохо понимала как обращаться с пространством, но быстро адаптировалась ко всему. Все ли разумные существа были такими же как она? Вела бы себя она по-иному в своих комфортных рамках?

   Он не знал, однако всё равно хотел понять, выяснить и поглотить всю информацию. Интерес пробуждал раздражающий его зуд в разуме, что хотелось погасить быстрей. Но этого он не мог сделать. Объекты, интересующие его, всегда либо пропадали в пучинах его плавилен, либо портились от руки его собрата, либо исчезали навсегда. А тут существо не могло просто так сбежать из поля его зрения — их сознания переплелись в какой-то момент. Читать её Юникрон всё ещё не мог — держалась на расстоянии достаточно долго, от чего и сознания лишь местами сплелись. Поверхностные мысли, которым она позволяла просачиваться в окружающую среду, стали единственным источником познания её.

   Юникрон не понимал, как она разгадывает его. Бог уже начал замечать, как она внимательно смотрит на его лицо и слегка сужает глаза, будто разгадывая головоломку, а после отвечает ему с уже принятым решением. Вероятно ли что его отдельные усики подсознания где-то переплелись с существом и та могла видеть, как вспышки его размышлений проскакивали более ясно для неё, чем другие? Может быть. И это только может быть, что неподтвержденное ещё ни одним из слов паразита. И то это всё равно может быть ложью, которую он может не разгадать. Сколько раз он слышал от созданий его презренного брата, что всё в норме, хотя на их лицах был лишь страх, а после ярость. А это была лишь обычная очередная стычка между ними. Тот мог лишь вздыхать, что всё произошло именно так. Именно из-за их «любви» к своему создателю они его позорно пырнули в спину, пока они ссорились. Если бы он мог, восстал бы из этой хрупкой корки, не думая ни о чём, и просто уничтожил бы всех тринадцать глупых детей. Однако сил не накопилось, чтобы проснуться, не то что даже напасть на этих проклятых вредителей.

…

…

   Появилась ли у него другая причина остаться в этой позиции спящего? Пока нет. Эти мелкие создания, развивающиеся на нем не вызывают столько интереса, чтобы остановить его от полного пробуждения. Это было лишь мимолётное красивенькое мгновение, что уже испарится через какие-то тысячи лет. Органические существа не живут так долго, в особенности такие безмозглые и хрупкие. Металлический корпус больше подходит для долгой продолжительности жизни, если не бесконечной. А для органики нужен постоянный источник энергии, чтобы мелкая искра продолжала гореть слабым огоньком.

   Эти плавающие глупые существа даже не имеют мозга — просто плывут по течению вод и существуют. В этом не было смысла. И как бы он не хотел, но Юникрон соглашался с Праймусом, что всё должно иметь смысл, чтобы оно существовало для какой-то цели. Это сильно упрощает всё, что было создано в бескрайнем космосе, который даже такой странник как он ещё полностью не видел.

…

…

   Он всё ещё продолжает погружение. В этот момент он заметил, что пространство слегка осветлилось. Тот попытался вывернуться и посмотреть, как внезапно та самая Русалочка закрывает ему глаза и тянет его на дно. А она не могла это сделать раньше, чтобы тот не тонул больше тысячи лет вниз? Бог хаоса отмахивается от тонких ручек русалки и отталкивает её от себя, приземляясь внезапно на сыпучее вещество под ногами.

   Это был обычный песок, похожий на тот, который был на глубинах океана. Тут было светло. Не везде, но светло. Тот поднял голову вверх и несколько удивился. Беспорядочные белые с жёлто-зеленоватым налётом ветви выстроились над ним, пока на более устойчивых местах разместились красочные странные желеобразные еле шевелящиеся другие организмы, как он понял. Тот притронулся к ним и сразу же отдёрнул руку. Будто что-то стрельнуло по металлическим пальцам мелко и неприятно. Оттуда выплыло оранжево-белое существо, а после него ещё несколько.

   Русалочка толкнула его хвостом и кивнула в сторону, куда тут же уплыла. Её ядовитые глаза если бы могли прожечь в нём дыру, то уже было несколько таких дыр. Тот, нахмурившись, пошёл следом за ней. Ноги неприятно проваливались в мягкий песок, а вода толкала его назад, пока тот шёл за чудесно порхающей в воде русалкой. Ещё несколько шагов и Русалочка перестала мельтешить и растворилась в воде, напоследок высунув язык.

   Тот слышал знакомое мычание и после увидел уже фигуру паразита.

— Ох? Как ты тут оказался? — человек снова слегка преобразился. Она стала менее чёткой, но через мгновение детали стали просачиваться в её лицо.

   Те самые три точки на левом глазе тоже появились, как и остальные детали. Не он ли повлиял на неё таким образом? Всё-таки он помнил все детали её тела: лицо, волосы, даже фигура. Мех сохранил образ на всякий случай, если объект его заинтересует чуть больше, чем нуль.

— Ты вновь о чём-то думаешь? — девушка была теперь намного ближе.

— Твои деревья переместились сюда? Значит, теперь тут твоё пространство, — Юникрон сузил глаза от её слов. Всё же есть неизвестная ему связь между их разумами.

— Вроде того, но это не деревья, — человек усмехнулся от его слов и смягчилась в лице.

— Тогда что? Структура и паттерн размещения похож.

— Это наверно потому что я в своей жизни никогда не видела вживую коралловые рифы, — она гладит по одной из ветвей и та разрастается резко бессистемно в разные стороны.

   Между ними повисла тишина. Долгая, но какая-то приятная.

— Ты можешь просматривать мои мысли?

— Что? — девушка уставилась на него и после засмеялась, слегка размахивая по сторонам хвостом. — У тебя есть привычка бурчать под нос, а у меня чуткий слух из-за моей бабки.

— Что?

— И вообще твои глаза очень выразительные. Я когда-то хотела пойти на психотерапевта, но меня мать так достала, что психиатрия — это бесовщина, что не дала мне другого выхода, — та горько смотрит на свою руку, где у неё было еле видное пятнышко на руке. — Я скучаю. Даже если я ненавидела её, что-то заставляет скучать даже по ним двоим.

— Мои глаза выразительные? — Юникрон лишь законсервировал её последние слова, сосредоточившись больше на первых словах.

— Ах, есть такое. Ты это делаешь непроизвольно, то тут то там я слышу тихое бурчание и отдельное слово «паразит» ко мне. Я даже перестала обижаться на это — привыкла к тебе. А глаза у тебя то сверкают, то потухают, то свет внутри кружится на секунду, когда ты что-то чувствуешь.

   Юникрон не мог ничего сказать про это. Он об этом не знал. Было ли в этих словах хоть толика правды? Почему-то он поверил. А возможно и нет.

— Ты мне не доверяешь?

   Он проигнорировал её колкий вопрос и перевёл большую часть внимания на место, откуда та отплыла. Там стояло мелкое строение виде нескольких ветвей кораллов и большого нечто, выглядящее как что-то очень мягкое, куда легко провалиться. Вокруг по бокам несколько ветвей придерживали что-то, что он не мог распознать. На всех них было написано по несколько слов или несколько словосочетаний: «Оловянный солдатик», «Девочка со спичками», «Гадкий утёнок», «Эльф розового куста». А подле была стопка похожих штук с другими названиями.

— Это всё сказки.

   Девушка подплыла ближе ко всем «сказкам» и осторожно переложила одну из них в стопку, а после рядом появилась другая, теперь на «сказке» было написано «Морозко». Остановилась и посмотрела на него как та Русалочка, что растворилась тут, пронзительно почти ядовито, но вскоре вновь потеплела и замотала головой, от чего волосы окружили её.

— Я… их записываю, пока не забуду… на самом деле я не могу сейчас вспомнить некоторые маленькие детали себя. Это пугает меня немного.

— Две черных точки снизу глаза и одна сверху.

— Ах? — девушка удивленно посмотрела на неё.

— Плечи несимметричны, глаза тёмные, несколько волосков белые.

— А мою раннюю седину ты мог не вспоминать, — девушка расплылась в улыбке. Это было даже приятно видеть. — Спасибо, не думала, что ты сохранил мой образ. У тебя там, наверно, фотографическая память, повезло.

   Та хихикнула и мягко посмотрела на него. Её тело расслабилось и хвост вновь лениво лежал на этом мягком веществе.

— А моё имя ты хоть помнишь?

   Лилиана тепло смотрела на него, мыча под нос. Глаза слегка сузились от чего-то, что не мог понять Юникрон. Тот лишь молчаливо кивнул:

— Обращаться к низшей форме жизни для меня — принизить своё достоинство.

— Какой гордец, вау, — её голос насмешливо остался на одной тональности, звуча монотонно и скучающе.

Chapter Text

   Тишина. Глубокая тишина, что заставляла меланхолично думать об этом мире. Сколько раз он оставался в этой тишине, столько раз он не задумывался об этом. И всё же человеческое мелкое сознание повлияло на его мышление. Он начал задумываться о бессмысленных вещах, которые не должны были его волновать. И вопреки всему теперь Юникрон задумался о вещи, которую он никогда не хотел затрагивать. Почему он существует? В этом мире. В чём был смысл его существования в этом бескрайнем море звёзд, камней и туманностей?

…

   Он не знал. Но по какой-то причине он не хотел и знать смысл, который был заложен вселенной в нём. Божество также не знало причину своего отказа знать причину. Если и придерживаться его с братом взглядов, то он должен знать свою цель для упрощения. А должен ли он упрощать свою бесконечную жизнь для одной единственной цели? На это он не мог ответить даже сам для себя.

   Тот пришёл в себя, когда жирная клякса мыслей растеклась по его груди. Такая голубая, даже мерзкая, как оптика этих мелких отродий Праймуса. Он стёр противную жижу с себя и обратил внимание на мелкую стопку книг. Человек объяснил, что эти мелкие рассказы хранятся в органических оболочках под названием «книга». Он открыл книгу и провёл рукой, от чего внезапно из-под его пальцев выскользнуло несколько бесформенных образов. Юникрон прочитал несколько строк:

   «Когда-то в один осенний вечер был праздник дня рождения одной маленькой девочки. Ей подарили прекрасную нежную бумажную балерину, напоминающую лёгкую снежинку, что танцует на ветре, и стойкого оловянного солдатика, что прекрасно выдержал бы даже страшные препятствия…»

   Образы в его ногах наконец начали проявляться. Один чётче, другой остался размытым. Он не понимал, как должен выглядеть персонаж «бумажная балерина». Из бумаги точно, легко порвать, если не быть осторожным с количеством силы, приложенной к бумаге. Хлипкая и непрочная штука. Почему именно её она использовала для записи чего-то такого? Но что такое снежинка, он не знал. Тот уже хотел просто, не вчитываясь, пролистать до конца, как из обложки выпал листочек. «Для Юникрона вещи, которые он не знает.»

   У него дёрнулся глаз. Однако всё равно открыл листочек. Несколько записей, картинок к этим мелким записям.

— Снежинка — это кристаллизованная мелкая капля воды, приобретающая узор…

   Балерина начала приобретать более чёткий образ с каждым словом, что разъясняли ему вид. Угловатая, немного скругленная в юбке нежная девушка. Он наложил своё понимание «человека» на балерину. Вот и образ образовался. На него смотрел слегка печально его паразит в одежде для неких танцев с длинным куском ткани, пока за её спиной был такой же кусок ленты пурпурного цвета. Он продолжил читать рассказ, который она и написала из своих воспоминаний. Герои знакомятся, появляется некий «чёрт из табакерки» и скидывает солдатика. Приключения солдатика и возвращение его домой. А после трагичный конец, где его скидывают в огонь, а за ним и балерина.

— Жалкое зрелище, — он осторожно положил книгу на место и пошёл по следам из них. — Что тут происходит? — Юникрон слегка склонился над одной из книг. Их стало слишком много за это время.

   Он осторожно, как мог из-за захламления, переступил через обрушившиеся стопки книг, слегка бурча под нос. Вот надо же кому-то так сильно за собой не следить — даже хотелось дать ей титул приспешника бога хаоса, то есть его. Человек мирно сидел на своем маленьком мягком пьедестале, расписывая следующую книгу. Она мягко переворачивала страницу за страницей, записывая всё что могла вспомнить об этих историях. Он ещё не читал ни одну из них, хотя и мог. Разрешение было, однако ощущал он эти все книги странно-сакральными и не хотел прикасаться к ним. Пока что.

   Его взгляд наткнулся на одиноко лежащую поодаль мелкую книжку, больше походящая на что-то хлипкое на железной пружине с неразборчивой надписью «черновик». Тот попытался подобрать эту вещицу с пола, но его пронзила легкая боль в пальцах. Это было похоже, то как его в первый раз ужалила актиния, что росла тут на кораллах. Неприятно.

— Не трогай чужие личные вещи, Юникрон. Это не то что я бы хотела показать сейчас… — её щёки слегка покраснели и та медленно отвела взгляд, фыркая.

   Вот надо было ему найти что-то такое постыдное, как её собственные рассказы. С рисунками то ладно, она никогда не волновалась на этот счёт. Никто не мог рисовать без подготовки, а вот писать могли все хоть и на разном уровне. Если ты начитан, то тебе это даже легче, а вот она не читала уже более трёх лет, лишь поглощая видео визуальный контент, который был не особо умным на самом деле. Какие-то несерьёзные комедии или комиксы… Лиля постыдно склонила голову, вспомнив, как она в порыве фанатизма купила несколько томиков. Переплатила она тогда очень сильно, на баксов так шестьдесят, наверно. Но зато получила удовлетворение.

   Впрочем, открыть тот не мог мелкий черновичёк из-за правил пространства, где они жили. Впрочем, и хорошо. Впрочем, впрочем, впрочем… Ладно, она продолжит дописывать рассказ, который запомнила. История была обширной, ей нравился язык автора, только вот скопировать его она не могла. Уже как-то не помнила, почему ей вообще нравилось читать это. Сюжет спорный, слегка глуповатый, но… Она ощущала, что в этом было что-то.

   Так вот что такое ностальгия, да? Она бы никогда не подумала, что будет скучать по этому. Хотелось даже услышать тех самых идиотских соседей, которые постоянно сверлили стенку рядом с ней. Или же скандалы, той самой парочки. Помнила она хорошо, как перед ней упал горшок с цветком… Ладно, она не скучает по этим скандалистам. И не будет скучать после воспоминания как ей на балкон из-за них прилетела табуретка. Если бы могла, накостыляла им с двух рук, однако она приходила без сил почти каждый день. Самая настоящая невезучесть, или даже везучесть, если посмотреть с другой стороны.

   Лилиана медленно подплыла к остальной части книг, ища что-то… Она не помнила что, на самом деле. Вот снова это ощущение провала памяти. Что она на самом деле искала? А искала ли вообще? Есть ли смысл продолжать? Девушка разжала руку, только чтобы увидеть сломанный кусочек коралла, что через какое-то время растворился. Кстати…

— А где я? — та тревожно оглянулась вокруг, пытаясь понять, а куда она отплыла, пока была в поисках чего-то.

   Тревога начала медленно съедать её благоразумность. Ладно, она может не паниковать — надо просто поплыть наверх, чтобы осмотреть округу. С надеждой подняла голову наверх, однако сразу же посмотрела вниз. Она не хотела смотреть туда. Она больше не хочет. Это страшно. Слишком темно. Там холодно и неприятно. Лучше уйти ещё глубже. Зарыться в песок и просто исчезнуть, покрыться шипами. Это чувство уйдёт и не тронет её больше. она не хотела вспоминать об этом.

больно.

— Куда она снова пропала?

   Юникрон осмотрелся в этих коридорах из коралловых деревьев, ища признаки, куда девушка могла пойти. Божество уже детально прошёлся по всем местам, где она была хотя бы минуту, и никаких улик. Вновь. Он пошёл наугад в какую-то из сторон, просто идя в разные места. Это существо могло пойти куда угодно, поэтому лучше было бы вести себя как она. Просто бродить по округе, не думая о своих шагах.

— Где же этот паразит? — обошёл крупное коралловое дерево, понимая по нему, что она была тут какое-то время.

   Идя дальше, осознал одну вещь, тот уже был на пустыре рядом с пропастью в реальный мир. Следов никаких не было. Значит, её тут и не было. Повернув, снова обошёл коралловое дерево-

слишкомтихо

   Он поспешно обернулся, ища источник звука. Ничего. Эта была какая-то игра? Тот слегка нахмурился и тяжело провентилировал, разворачиваясь в другую сторону, чтобы поискать в другом месте.

   Идя по этому глухому дну, где не было ни одного звука, кроме его приглушённых шагов по песку. Он начинал меньше находить смысла в этих постоянных поисках человека. Почти каждый раз она в какой-то момент пропадала и после выискивалась в случайном месте, будто это была игра «найди потеряшку». И каждый раз она никак не отзывалась на его голос, только если он не подходил на расстояние вытянутой руки. Только после этого она обращала внимание на него.

   В такие моменты её взгляд был странным. Тусклым, почти тёмным, бездушным, но испуганным. Глупо, широко раскрытые глаза смотрели в пустоту, а она сама была будто в другом месте — стояла неподвижно, как статуя, пока её мысли прорастали белыми колкими ветвями внизу.

   А что там было в её голове? Ох, точно, она искала книгу… вроде бы. Надо бы вернуться. А куда вернуться?

   Он остановился. Может, рассмотреть вариант поискать её на ветвях этих ломких структур? Может, она где-то там и застряла. Юникрон начал рассматривать каждую структуру, подняв голову вверх. Сколько же мороки было от этого глупого существа, но это делало почти каждое мгновение в сознании более интересным. Даже эти поиски скрашивают его время чуть лучше, чем то, чем он занимался в те времена без неё. Он даже не помнил, что именно он делал, просто был. Он не мог осознать себя в тот момент, просто бродил по руинам, ища в своих воспоминаниях слабости его противников, или просто отключался.

   Ему не было смысла подниматься, не набрав силы на что-то значительное, как например, съесть какую-то планету. Больше ему и не надо было делать; его смысл — это привнести как можно больше хаоса и разрушения во вселенную. Ни больше ни меньше.

   Его не должны тревожить эти слова, но они заставили его эго вздрогнуть, задумавшись над всем, что происходило в его долгой жизни. «Пофилосовствовать», как она несколько раз говорила. Если её слова правдивы, то появлялось слишком много вопросов. Почему тогда существовала вселенная? Во имя чего они с братом появились? А что тогда было истиной, если мнение создавшего его кусочка вселенной не было истиной. Что тогда имело значения больше функций данных ему?

   Юникрон метнул взгляд в сторону, вновь заметив это крупное коралловое дерево. Оно было до жути подозрительным для него. Мех начал постукивать по белоснежной корке, от чего она слегка сломалась. Оттуда маленькими ручейками вытекла чёрная жидкость.

кто

   Он почти сразу же начал дальше ломать кору. Колючки начали впиваться в его суставы, доставляя неудобства.

уходи

   Коралл начал зарастать обратно, надо было быстрее выдирать куски и освободить Лилиану. Его пальцы сомкнулись на чём-то нежном и округлом, когда тот засунул руку внутрь этой жижи.

Уходи!

   Юникрон судорожно попытался вытянуть её из тягучей, как смола, жидкости. Даже упёрся ногами в хрупкий коралл. Песок был слишком рассыпчатым под его ногами, не давая опоры. Хрупкая поверхность коралла трескалась под его ногами. Вторая рука выдирала постоянно зарастающую корку. Эта мерзкая субстанция не хотела отпускать человека.

Для чего? Я же уже

   Мех упёрся крыльями в песок, используя всю силу для вытягивания девушки оттуда.

— Что за упрямство, — белоснежная кора росла обратно всё быстрее и упрямей. — Не сопротивляйся!

Уходи! Меня уже

   Его затянуло только глубже. Клыки щёлкнули.

— Лилиана!

Ах!

   Лилиана упала прямиком на жёсткий металл меха. Она выкашляла в сторону часть слизи, которая начала медленно испаряться под её руками. Её туманный взгляд переместился на его лицо и почти сразу же прояснился. Та слегка смущённо отвела взгляд и сжала руки в кулаки.

— Вот же! — она неловко стёрла субстанцию с его рога. — Прости, я снова тебя не слышала-

   Она вздрогнула, когда он схватил её за плечи, скидывая на песок рядом с ним. Девушка возмущённо открыла рот, чтобы только запищать от того, что тот потащил её по песку, как рыбу, за хвост.

— Эй! Что ты делаешь?! — хвост шлёпал его по рукам, пока та возмущенно дёргалась в его хватке. — Алло, Юникрон!

   Она не понимала, что произошло. Она вообще что-то не поняла, как оказалась на нём, а сейчас он просто тащит по песку к-

   Лиля вспомнила каждый мат и производные от него, когда он скинул её в дыру, даже ничего не сказав. Она падала довольно долго, пока её со всплеском не выбросило из земли. Её аватар был неустойчивым, созданный лишь на её образах и грубых эмоциях. Её хвост грубо хлестал по песку, пока та орала и булькала в воду всё невысказанное наглому богу хаоса.

— Ты ничего не помнишь?

   Юникрон, собственной персоной, взял девушку в руки, пока та не прекращала булькать сердито, почти не издавая шума. По его глазам она могла сказать, что ему было весело смотреть на её крики. Она показала средние пальцы и выкрикнула в воду последние вскрики, медленно успокаивая свои уязвлённые эмоции. Уже через мгновение, она выдохнула всю свою ярость и устало посмотрела на него.

— Почему ты меня сбросил в яму? — Лиля медленно подплыла к его лицу, смотря на него. Что вообще произошло, пока она бродила в своих мыслях?

— Ты почти утонула в своих мыслях, — Юникрон хмуро смотрел на неё, даже раздражённо, если приглядеться. — Что с тобой?

   Лиля не могла ответить ему. Просто тупо смотрела на него, не зная, что сказать ему и не выглядеть странно в его глазах. Ничего не приходило в голову. Тишина вновь восстановилась между ними. «Я что-то искала, потом остановилась, а потом…» — её взгляд снова устремился вверх и почти сразу же она посмотрела вниз, разочарованно опустившись на его ладони. Она не могла смотреть на верх, она поймёт, что всё закончилось.

   Юникрон держал девушку на руках, пока она огорчённо смотрела вниз, сильнее сжимаясь в клубок. Так не пойдёт. Божество начало идти по дну вверх и увидел, как изменился мир. Он думал, что вся жизнь вымрет за несколько миллионов лет, но… их стало в разы больше и разнообразней. Он наблюдал, как что-то мелкое и красное стайкой обходило его ступню, как просто препятствие. Рядом были разные странные существа, что плавали с помощью щупалец.

— Это морские лилии? — мех посмотрел вниз, на человека, что наконец подал голос.

   Она смотрела завороженно на плавающих существ, но после почти сразу огорчённо усмехнулась, покачав головой.

— Было бы славно увидеть это когда…

   Девушка прервала свою мысль протяжной паузой. Та больше ничего не сказала, лишь смотрела отрешённо на дно, мыча под нос, каждый раз, когда натыкалась взглядом на новое странное для него существо. Тот лишь молча шёл по песку, ища местечко и смог найти. Упёрся о выступ и смог сесть на это место, садя на ближайший другой выступ русалку. Та лишь печально смотрела на животных, нежно вытянула руку к какому-то мелкому нечто, что прошло по её хвосту, и переставила это в сторону.

   Её нежный взгляд слегка потушил негодование в его искре. Как же она оказалась утоплена в мыслях? Она посмотрела на него продолжительно, а после перевела взгляд на пейзаж перед ними. Стая медуз медленно проплывала, переливаясь разной расцветкой, пока мелкие первые членистоногие бродили по дну, ища себе еду получше. Водоросли медленно покачивались в такт течению воды. Первые кораллы росли вверх беззащитно для внешних факторов, как остальные животные, что могли обрушить только появляющиеся отростки.

   Мирный звук течений успокаивал, пока они наблюдали, как первая экосистема начинала функционировать, как одно целое. Глупо было думать, что они часть этого — они были обычными сторонними наблюдателями, которые могли только лишь чуть-чуть расшевелить муравейник жизни, что начал зарождаться в этой грязевой яме. Однако по какой-то неизвестной ей причине она хотела стать кем-то из них. Медузой там плавающей, трилобитом ползающим, этими предками морских лилий, что открывали рот, кушая разный сор. Хотелось ощутить себя живым. Просто живо, как они. Иметь ощущения, сокращаться, реагировать, есть, двигаться, ощущать как каждая мышца работает. А не… это. Быть живым.

   Юникрон видел, как она съёжилась. Несколько пузырьков вылетело из её рта. Её хвост несколько раз шлёпнул по скале, пока она качала головой.

   Она резко подняла голову вверх, пронзительно смотря на сине-зелёную толщу воды. В её глазах читался страх. Девушка вновь опустила голову, крутя в разные стороны, а после вновь подняла глаза вверх. В этот раз страх сменился чем-то смешанным. Она вновь опустила голову, но медленней, будто что-то осознав. Юникрон пытался понять, что происходило в её голове, но ничего не приходило в разум. Лишь мог гадать на эмоциях.

   Что она могла бояться в этой бирюзе? Там есть что-то, что он не мог понять? Почему её эмоции так быстро сменились? О чём она думает? Почему она так реагирует? Был ли в её действиях смысл?

   Шум потока воды превратился в неприятную рябь, которую он пытался игнорировать. В этом не было логики, в её действиях, в её эмоциях. Почему она смотрит на свои руки? Почему её глаза настолько пусты? Она подняла голову с выражением поражения на лице.

   Она горько усмехнулась. Эта усмешка перешла в тихое хихиканье. А после она задыхалась и смеялась, перебиваясь в рыданиях. Было дурно. Как она пришла к этому? Как она оказалась тут? Её трясло от боли и негодования.

— Что с тобой? — Юникрон не мог понять, что заставило её так внезапно ощущать такие яркие, пропитанные ненавистью эмоции. Конечно, он не понимал. Он не поймёт это никогда. Ни на одну секунду, пока сам не потеряет всё-

— Как я…

— Что?

— Я же умерла, — её голос был глухим, но гулким в их сознании.

— Это так, но-

— Я умерла. Сдохла, как та самая бродячая кошка сидевшая на углу моего дома. Я потеряла всё. У меня больше нет ничего. Ничего что я приобрела. Я хотела съездить на море. Хотела завести ласку. Да может даже семью! Но всё это пропало. За одну херову секунду! Из-за какого-то мудака, который возомнил себя- да хуй его знает кем себя возомнил!

   Всё что она заработала - пропало! Что ей ощущать кроме как обиды на кого-то, кто стоит выше неё. Почему она пошла ночью? Почему она взяла ночную смену? Почему она не вызвалась просто отучиться на медсестру, а на патологоанатома? Почему? Почему именно она умерла так скоро…

— Я хотела жить дальше в своём плохом мире… Я хотела продолжать жить как я…

— Ты всё ещё ты, — он не поймёт. Не поймёт, пока-

— Ты не потеряешь всё для чего ты жил. Просто попробуй подумать об этом. У тебя за каких-то… Не знаю, для тебя ничтожных три минуты забирают все твои достижения, всё к чему ты стремился. Все способы осуществить желания и… И! И ты просто сдыхаешь и больше у тебя нет ничего. Даже смысла жизни, потому что у тебя забирают жизнь! Что ты чувствовал бы? Что бы ты делал?

   Повисло молчание. Долгое протяжное молчание, от которого становилось не по себе. Её яркие глаза вонзились почти что до его ядра, прожигая в нём что-то, что он никогда не ощущал. Ему стало некомфортно. Впервые в его жизни он ощутил такое сильное чувство. Юникрон не мог ответить на этот вопрос. Кажется, это был самый настоящий первый раз, когда его поставили в тупик. И всё потому что его ответ был таким же. Премерзкая обида на всё живое: на того, кто отнял, на себя за то, что не рассчитал свои силы, на то, что создало его потенциал лишь до сего момента, что его потенциал заканчивался лишь на-

   Ох

   Так вот почему он не хотел знать. У него намного больше потенциала, чем рассчитывает для него то, что породило его из космических масс. И он не хотел закончить, как человек рядом с ним.

   Тихий звук течений был до одури оглушающим, но и как-то успокаивал их дурные мысли. Они могли лишь просто наблюдать за существами, что ползали по океанскому дну и плавали вокруг них. Пока в их голове жужжали раздражающие, но не нужные и нужные мысли одновременно. Она промолчала и лишь тихо облокотилась на его каменное плечо, всё ещё слегка хныкая. Он посмотрел на неё из периферии и лишь выдохнул:

— Ты делаешь в моей жизни всё сложнее.

Chapter Text

Всё было тихо, хотя белый шум, бульканье воды и приглушённые звуки разных существ, разбавляли всю эту тишину. Девушка совсем не знала сколько времени они вдвоём находятся на поверхности, в реальном мире. Может, день, а может — месяц. Из-за нахождения под толщами и тоннами океанской морской воды, куда свет почти не проникал, она не могла измерить время. А спрашивать Юникрона… Ну, он пропал некоторое время назад. Возможно и вправду ушёл в подсознание. Но она по этому поводу не особо горевала. Просто он был последним с кем она могла говорить; просто он был последним разумным существом в этом огромном океане; просто… Ладно, она скучала. Лиля постоянно хотела это отрицать по непонятной, даже ей, причине — вероятно, часть неё уже думала, что это всё нереально, а Юникрон это предсмертные галлюцинации. Но нет, она тут. И… Она всё ещё она. Конечно, только душой она тут — тело осталось гнить в том несчастном переулке.

— Может, не стоило его так сильно грузить? Я же могла поломать ему башку, — она остановилась и просто усмехнулась от этой мысли. — Ну, да, Юникрон же капризный малыш, а не божество планетарных масштабов. О чём я переживаю?

А возможно и малыш. Лилиане всегда смешно наблюдать за тем как его глаза начинают блестеть от чего-то нового. В такие то моменты он был просто большим и слишком любопытным ребенком. Захотелось его слегка подразнить и смотреть, как он глупо непонимающим взглядом смотрит на неё. Хотя он довольно хорошо понимает её сарказм. Ладно, он не такой наивный, как она могла бы посчитать его с первого раза. Он просто слегка… Ну, не имеющий знаний во многих областях.

Может, поискать его. Он точно не будет против — а если и против, то ей плевать. Он же пошёл искать её в тот раз, теперь её очередь. Но разыскать в этом огромном океане, так ещё где темно, хоть глаз выколи… Точно!

Лилиана закрыла глаза, мерно выдыхая, концентрируя свои чувства на слухе. Вдох — журчание и бульканье воды. Выдох — звук пузырей, вышедших из её рта, слегка удивили её, пока она не вспомнила, что её лёгкие — это сумасшедший гибрид жабр и водорослей. Вдох — начала замечать и различать постукивания, шорохи; плывущие в водной глади медузы, ходящие по дну мелкие трилобиты и странные шипастые существа, помахивающие мягкими шипиками. Выдох — звук, отраженный от дна обрисовал местность.

Девушка привыкала к новым ощущениям. Её мембранные уши слегка трепетали от небольшой перегрузки. Она сама не осознала, сколько так провисела в воде. Но открыв глаза, поняла, что не видит ничего. Её зрачки сузились от страха, пока она не издала больше шумов в воде своим хвостом и бульканьем. Человек "увидел" очертания, четкие, почти такие же как и с обычным зрением. Почему? Эхолокация по какой-то причине заблокировала ей обычное зрение? Выдох, и через звук отразившийся от камней и песка, Лиля увидела и существ и их маленькие дома, луночки да ямочки под камнями или в склонах.

Немного потренировавшись и привыкнув к новому чувству, неловко поплыла на звук, начиная поиски. Лилиана не знает, сколько она плавала — плыла просто дальше и дальше, вверх и вверх. Её мысли молчали, пока она плавала в этом океане. И в этом чувствовалась не только странная тихая тревога, но и приятная тишина, приобнимавшая её сознание от тёмных мыслей, которые уже стихли к этому моменту. Было хорошо.

Давно она не разгружала голову. Всё нахождение тут было настоящими эмоциональными качелями: умереть так внезапно, познакомиться с Юникроном, огромным божеством хаоса, и попасть в его разум, узнать, что ты за миллиарды и миллионы лет от человеческой цивилизации. Принять свою смерть она долго не хотела, но сейчас уже как-то смирилась от того, что ничего не могла поделать с этим. Она умерла, а торговаться она уже не сможет, да и не хочет — ей уже предложили высокую цену в виде перерождения. И кем бы ни был, тот кто перенёс её душу из одного мира в другую, оно точно что-то планировало. На ум приходил лишь фиолетовый и зелёный, почему-то, но та быстро отмахнулась от этого. Вероятно, просто предсмертное наваждение; говорят же, что люди видят ослепительный яркий свет при остановке сердца.

И всё же-

И именно в этот момент она ударилась об камень башкой. Вот же... Она уже, через полчаса, кажется, забылась, и забыла факт о слепоте и отвлеклась. А отвлекаться на мысли, при этом ориентируясь по звуку, было не особо разумно. Рыба слепая в самом деле. Девушка почесала свою покалеченную макушку одной рукой, а второй — начала прощупывать камень перед собой. Рука медленно поднялась, ощущая тепло, пока не ощутила на коже тёплый бриз. Она медленно опустила руку обратно в воду, когда слегка обожгла руку об горячую сторону-

Стоп. Бриз? Сухая часть камня?

Лилиана быстро начала хлопать хвостом, пытаясь подняться на камень, пока её руки крепко хватались за него, даже если поверхность обжигала её кожу из грязи и глины. она неряшливо охала и фыркала, пока не выползла на камень. Ой, как она сейчас жалела, что она не могла смотреть на солнце! Слепо повертела головой, пока прислушивалась ко звуку прибоя и собственного дыхания. Она не могла сказать, где она находилась, насколько далеко от суши или от чего-то другого. Лиля нахмурилась и прислушалась к своей интуиции — плыть вперёд перед собой в примерную сторону шума прибоя.

Она отгадала. Зарываясь пальцами в песок, попыталась выйти на берег. Солнце жгло её спину, пока пыталась плыть на мелководье. Ей было наплевать на то что было так жарко, её лёгкие почти что прожигались жаром при каждом вздохе, но она хотела выбраться на сушу! И она, чёрт его возьми, выберется из воды! Последний выпад и пальцы прикасаются к раскалённому сыпучему сухому песку. Вот и суша!

Лиля застонала от боли и начала сожалеть о своих действиях. Она сама что-то не поняла, почему она так захотела на сушу. Она даже не видела солнца или песка перед собой! Лилиана устало с неким раздражением прошипела, не думая о боли в конечностях. И вообще как ей перемещаться по суше без ног? Только ползком. Вертя хвостом, девушка поползла по песку, отфыркиваясь от любой песчинки, попадавшей ей в рот.

Сколько она ползла — не знает. Она просто делала, что должна была — возвращаться в воду она больше не хотела. Было больно, но она чётко слышала мир. Звук скатывающегося песочка под руками, звук прибоя, чей такт был непостоянным, завывание ветра, шуршания её водорослей по песку. Она впервые чувствовала себя так… воодушевленно, что ли? Даже если дыхание спёрто, даже если тело горело от жара, даже если она не видела перед собой ничего — она была тут. Она чувствовала боль. Физическую. Её прижимало к земле, как это должно быть. Она чувствовала своё дыхание, ветер на коже. Она была тут. Она… она…

— Что ты тут делаешь? — она ощущает кожей, как тень легла на неё. Солнце больше не жгло. — Ты теряешь влагу?

Лилиана улыбнулась, смаргивая слёзы.

— Я просто слишком рада тебе.

Человек не мог видеть его лица, но где-то внутри знала, как его лицо слегка хмурилось от озадаченности. Честно, ему не надо это знать. Пусть это останется в секрете, не так ли?

— Ты не видишь? — Юникрон поднял девушку повыше, чтобы не потерять и не растоптать почти засохшую русалку.

В некоторых местах кожа растрескалась неприятно для его оптики, однако казалось, что ей было плевать. Что же её привело из комфортного ей океана на эту пустынную сушу, где ничего не было, кроме глыб камней и разной степени разложения медуз по берегам? Он с противоречием смотрел на то, как она тепло улыбалась, слегка напевая под нос, пока вжималась в его тень, пытаясь сохранить влагу в своём маленьком хрупком тельце. Это было так глупо.

— Так у тебя внутри механизмы из камня? Я слышу, как что-то щёлкает внутри тебя ритмично, — та слегка наклонила голову, по-нахальному смотря на него. — Я думала, что ты просто гора булыжников, двигающаяся за счёт силы мысли.

«Она странная» — именно такие два слова описывали его паразита. Он вообще ушёл на сушу из-за того, что ему было интересно есть ли что-то на этих клочках земли, появляющиеся из-за движения земляной корки на нём и испарения вод. Однако тот ничего не нашёл, к своему сожалению, а хотелось увидеть наземную жизнь.

— Юникрон, я и вправду слепа пока что, а как обратить это не знаю, — та слегка съёжилась, сглатывая. — Не может быть… я хочу пить.

Её лицо озарилось улыбкой и та начала хихикать, будто она сказала, что-то чудесное, а не очевидное. Он сузил глаза, смотря на её нетипичное поведение. Жажда же была чем-то основным для низших организмов, он уже видел такое у созданий брата и-

— Ха-ха-ха! Ты что всем телом показываешь своё недоумение? — та громко рассмеялась, хлопая мягко по его ладони хвостом. Смех, а скорее хриплые смешки, были звонкими в его процессоре, пока ветер разносил этот совсем немелодичный звук по берегу. Но в этом не ритмичном звуке было нечто ещё, что он не мог понять. Звук волн шорохом сопровождал её хрипловатый голос. — Ты всё же забавный, хоть и не осознаёшь это, Юникрон!

Она продолжила смеяться, пока не закашлялась. Тёмно-зелёная жидкость выплеснулась из её рта, пока она хрипела. Её голова слегка качалась из стороны в сторону до момента пока её тело не свалилось полностью в его руках, не двигаясь. Он слегка дёрнул аватар человека за конечность, однако лишь с хрустом сушеных водорослей выдернул конечность. Внутренности всё ещё были слегка влажными, однако под солнцем быстро сушились. Юникрон держал бережно сломанный аватар Лилианы, ожидая любой реакции на его случайное действие… Ничего не произошло. Ни возмущений, ни визга от страха. Ничего. Неужели он сломал единственный объект, который заслужил его столь краткое внимание?

Ему это не понравилось.

   Он опустил тело человека в маленькую по его меркам лужу, но достаточную, чтобы полностью окунуть тело. Он смотрел как глина медленно мокнет и становится более влажной, однако в скором времени заметил, как тело начало расформироваться в воде. Заход солнца один за другим — тот ожидал, что она скоро соберётся в кучу, и он снова услышит её глупые неразборчивые мысли. Прошёл уже седьмой восход солнца, когда Юникрон, наконец, сдвинулся. Он ненароком уничтожил этого вредителя?

   Он ощутил какое-то неприятное стеснение где-то внутри себя. Вероятно, это была жалость к тому, что единственный источник развлечения на данный момент ушёл. Вот и не будет этого существа, и что ему дальше делать? Конечно, спать дальше и восстанавливать энергию. Хочется же унизить Праймуса, уничтожив его любимых тринадцать питомцев. А, может, он их уже размножил. Кто знает, что у того своенравного меха было в голове. Вот тут-то много существ даже без его вмешательства смогли появиться и развиться.

   Юникрон снова отвёл взгляд с синего неба, что уже переливало золотистым на горизонте, на бесформенную кучку водорослей и глины. Божество медленно приблизило палец к колыхающимся водорослям, что уже начали распространяться в этой лужице. Это… было прискорбно. Он понимал, что тот на самом деле хотел больше узнать об этом паразите, жаль, что не получилось. Этот чудаковатый организм просто исчез также внезапно, как и пришёл.

…И уже собравшись уходить, встаёт с колен и поднимает голову с этой жалкой микроскопической лужи-

   Послышался треск и хлюпанье. Он остановил свой шаг и оглянулся назад. Из этой лужи медленно выходило ярко-оранжевое существо с глупыми темными полосками между этими оранжевыми пластинами. Человек это была она? встряхнулся и внезапно испустил что-то между гортанным рыком и стоном, что выглядело ещё нелепей. Она шлёпнула новым хвостом по воде и начала выбираться из воды, ворча. Его паразит отряхнулся и Юникрон слегка сузил глаза от того, как она выглядела. Осталась всё ещё наполовину тот человеческий силуэт, однако всё остальное сменилось.

   Хвост видоизменился на странные сегментированные ноги и рыжий хвост, что слегка потянул всё тело назад, когда владелица выпрямилась и чуть не упала на спину, также был сегментирован. Её волосы сменились с зелёного на красные и более короткие, что доходили ей лишь до плеч; из-под них выглядывали два тонких рожка, что слегка напоминали его собственные если они были намного более сплюснуты. Они слегка подрагивали, пока та щурилась от солнца, что-то бурча себе под нос.

— Вот же… надо было ещё чуть больше воды в организм добавить, — она быстренько спустилась обратно в лужу, погрузив лицо в жидкость.

   Юникрон внимательно наблюдал за резкими любопытными шуршанием и бульканьем нового облика человека перед собой. На его искре слегка полегчало. Почему-то. Больше этого несколько неприятного натяжения в своей груди он не ощущал — теперь там была лёгкость. Она подняла своё лицо на него, медленно заходя в его тень. На её лице расплылась такая же обычная еле видимая улыбка, слегка хмуроватый вид, что и всегда.

— Долго ждал меня? — слегка покачала головой, рассматривая местность. — Рассвет красивый тут, не так ли?

— Возможно.

   Лилиана слегка похлопала глазами, заметив как его выражение еле заметно смягчилось, однако ехидно улыбнулась ему, поняв что к чему.

— Ты от меня никогда не избавишься теперь, Юникрон, — та забралась на его ступню и прислонилась головой к его выступу на ноге, — я теперь твой таракан на всю твою бесконечную жизнь. Или скарплет, или как их там.

— Что за вид, Лилиана? — божество слегка наклонился и слишком нежно и медленно взял человека на ладонь. Видимо, что-то случилось, когда её организм не выдержал большое количество кислорода. — Это… очень кричащие цвета.

   Девушка посмотрела на него почти что мёртвым взглядом, а после за мгновение переключилась на взгляд, который он уже внёс себе в память как «Это грубо и ужасно то, что ты сказал». Но та вздохнула и облокотилась об него, раскинув свои руки вокруг его двух пальцев, пока хвост с глухим звуком стучал по его ладони.

— Если коротко… ассоциация, — Лиля закатила глаза и щёлкнула чем-то странным вокруг своего рта. — Ты, конечно, не видел их, но большинство крабов и лобстеров, которых я видела за всю свою короткую жизнь, были красными. Вот и когда я написала «хитиновый панцирь как у рака» — память конечно подкинула мне красный. А хвост… честно, приделала его для плаванья, но теперь не думаю, что это будет удобно.

   Она слегка сместилась и заметила, как его пальцы мягко сжались вокруг неё, но не сильно. Скорее мимолётное подёргивания. Выдохнула и мягко похлопала его по пальцам.

— Ну, я долго занималась аватаром из-за того, что не могла придумать, как мне чисто логически перестроить свой организм на дыхание кислородом, потому что атмосфера уже достаточно сильно им заполнена, а также мой организм не удерживал влагу, что и убило мой аватар, всё же я подстроила под бескислородное дыхание первый аватар, —быстро протараторила что-то на биологическом, который, с большой вероятностью, божество не поняло.

— Так это из-за того, что на поверхности уже около тридцати процентов кислорода из всего состава атмосферы? Значит, теперь ты вид, что дышит кислородом, а значит и на поверхности скоро появятся более сложные организмы, по типу тебя? — Юникрон начал рассматривать землю более детально, надеясь заметить движение. Существа же могут ползать или плавать — а тут только песок.

— Ладно, я забываю, что ты у нас машина-сверхразум-божество… — почти выплюнула последние слова, не зная, какой ему титул выдать.

   Она вдохнула полной грудью запах моря и того самого бриза, отдающего ароматом морской соли, водорослей и песка. В прошлой жизни никогда бы не подумала, что она будет на море таким образом — далеко-далеко по времени от всей человеческой цивилизации на плече божества. Океан казался с берега… чистым, безлюдным, пустым… и тихим. Шум моря — завывание ветра и шуршание прибоя — лишь равномерно прерывался гулкими шагами каменного гиганта, на чьём плече она сидела и который с любопытством рассматривал округу на предмет живущих тут тварей.

   Лилиана выдохнула и дёрнула своими усиками на голове, наблюдая за тем, как Юникрон, уткнувшись взглядом вниз, ищет первых сухопутных существ в песке этого мелкого, по его меркам, островка. Девушка скучающе хмыкнула, прижавшись к его шипу на наплечнике, всё ещё немного удивляясь тому как он аккуратно шагал. Это отличалось от того раза в море, где он просто шёл дальше и даже не оглядывался на неё, скорее заинтересованный поглощением информации о существах. Мелкая улыбка проскользнула по её губам и та хлопнула несколько раз по его плечу, усмехаясь:

— Юникрон, ты так не найдёшь себе существ, — та слегка склонилась на своём месте, заставив его перестать идти, щуря глаза. — Я даже не вижу, что там снизу. Ну, вот вообще.

— И что мне тогда сделать? — тот лишь нахмурил брови, бросая острый взгляд.

— Смотри, — она начала спускаться с его плеча самостоятельно, однако когда добралась до грудных пластин он перехватывает её и уже сам её усаживает на землю. — Во-первых, пригнись к земле; во-вторых, я тебе помогу. Мне тебя стало жалко от того, как ты безрезультатно ищешь организмы живые.

   Лиля почти сразу же зарылась в песок руками, даже используя свой хвост для раскопок каких-нибудь червей или рачков, которые могли появиться к этому моменту на таких пляжах. Взмахами своего хвоста она создавала ненужные, но забавные, всплески песка вокруг себя. Это было несколько долго, но забавно. Вспомнилось, как она играла на речке, делая и пиная куличики из песка. Как она била палкой по ручейку, откуда шла питьевая вода, фыркая, когда её заставляли умываться в этой водичке.

   Лиловые глаза наткнулись на дыру в скале и та, даже не подумав, полезла прямиком рукой туда и-

   Визг боли прошёлся по пляжу, заставив аж слегка вздрогнуть бога хаоса, что смотрел за нелепыми движениями и поисками человека. Тот наблюдал, как она крича разные нелестные слова, вытаскивает соразмерное ей существо с похожим хвостом, но существо передвигалось брюхом вниз на нескольких парах ног и имел крупные передние конечности, что и сжали до боли руку человека. Она сбрасывает его клешню с её руки, отбрасывая его на метр от себя, продолжая браниться.

— Да чтоб тебя грузовиком сбило, тварь несчастная!

   Тот проигнорировал её визги с криками и поднял песок, вместе с членистоногим существом, начав детально рассматривать того, как первого представителя сухопутных существ Земли, что образовалась на нём.

   Юникрон даже не заметил, как из его рук высыпался песок, создавая песчаные водопады, один из которых ненароком попал прямо на только что успокоившуюся Лилиану. Она заворчала и хотела прокричать свои возмущения, как внезапно на неё упала личинка существа, заставив ещё сильнее злиться.

— Ало! Юникрон, смотри вниз!

   Названный лишь на мгновение бросил взгляд вниз и сделал у себя заметку.

Какой же его человек странный.