Archive of Our Own ^beta

Учебную комнату заливало полуденное солнце, и Эарендиль то и дело косился за окно, туда, где с площади доносились звонкие голоса. Хотелось туда, играть под  яблонями, пускать в фонтане кораблики, а если найти Эктелиона, он обязательно бы прокатил на плечах, и дал бы подержать свой меч. А еще отец и мама снова ушли куда-то, и не говорили, куда. Тайна, мол, большой взрослый секрет, и это было обидно, потому что ему ничего не сказали, и хотелось еще и пойти за ними, ведь нашел бы следы! Но Эарендиль обещал матери, что будет учиться усердно, и, когда однажды придет время, станет настоящим королем эльдар. А ведь для этого нужно так много знать и уметь!

Сегодня вот он должен был учиться писать много и связно. Мама попросила его представить, что в далеком городе с мудреным названием Нарготронд у него есть настоящий друг, такой же маленький эльда, и ему надо написать большое письмо. Обо всем, о чем хочется, главное, чтобы читать было интересно. Эарендиль последний раз прислушался к голосам за окном, пододвинул к себе лист и принялся писать.

«Привет, друг!

Меня зовут Эарендиль, и я живу в Гондолине. Это большой город, он очень красивый, но я не скажу, где он стоит, потому что это секрет. Если все узнают, где Гондолин, нас найдет Враг, а дедушка будет очень сердиться. А мой дедушка — король. Его зовут Тургон, и он правит Гондолином и очень его любит, и меня и маму тоже. Он сам придумал город и нарисовал все чертежи, таким, чтоб Гондолин был самым красивым городом в мире, совсем как Тирион».

На этом месте Эарендиль сбился, почесал пером ухо и задумался. А знают ли в Нарг… Нарготронде, что такое Тирион? Ему рассказывали, что это город в волшебной стране Валиноре, откуда пришли дедушка и его подданные, и многие другие эльфы, но это было так давно! А Тирион тоже секретный? Или там, где не было Врага и страшных орков и чудищ, о которых говорили те, кто иногда приходил снаружи, не надо было прятаться? Эарендиль подумал и дописал на всякий случай:

«Тирион — это город в Валиноре, мне про него рассказывал дедушка. Там очень красиво и не бывает зимы, и дедушка по нему скучает. А мою маму зовут Идриль, и она родилась в Тирионе. Моя мама любит танцевать и очень красивая, а еще очень много знает о том, как строить дома, копать шахты и искать железо и золото. Она строила город вместе с дедушкой, и знает почти все о скалах и учит меня. Ее все любят, и на праздниках она обязательно танцует первая. А папу зовут Туор. Мой папа — не эльф, он адан, из рода Хадора! Адан — значит, он из эдайн. Это такой народ, почти как эльдар, только немного другие. У него растет борода, это волосы на лице, и они очень колючие, поэтому папа бреется. Он говорит, ему иначе неудобно целовать меня и маму. Я не знаю других эдайн, и они не живут в Гондолине, и мне от этого иногда грустно и отцу тоже. Я однажды спросил, почему они все не придут сюда, в Гондолине много места. Отец стал совсем не веселый и ответил, что их осталось совсем мало, потому что Враг разрушил их дома и убил очень многих».

Эарендиль снова задумался. Он не хотел верить, что из эдайн остался только Туор, и надеялся, что там, за стенами, живут другие. Люди представлялись ему дивным народом из сказок и обрывочных воспоминаний — сам Туор не знал своего народа и только слышал о нем от синдар, но бережно хранил эти осколки памяти и передал сыну. Быть может, однажды, когда больше не нужно будет прятаться, они придут к эдайн? И все будут очень горды тем, какой вырос красивый и сильный Туор и какой у него хороший сын? Эарендиль понял, что замечтался, потряс головой и стал писать дальше.

«А еще у меня есть дядя, его зовут Маэглин, но я его не люблю. У Маэглина нет отца и мамы, и Тургон его жалеет, а  Маэглин не жалеет никого и  не любит моего отца. Он пришел к нам однажды, когда отец ушел, и ссорился с мамой, и назвал отца смертным. Я спросил, что это значит. И Маэглин сказал, что значит, отец скоро умрет, потому что все эдайн умирают быстро, и мама будет всегда по нему плакать. Я почти заплакал, и мама услышала и сказала ему убираться и больше не ходить сюда. А мне велела не верить Маэглину, потому что он просто говорит злые слова. А я все равно не верю, отец обещал, что будет жить очень долго, пока я не стану совсем взрослым».

Тут Эарендилю пришлось ненадолго бросить перо и вытереть лицо. Мысль о том, что однажды отца может не стать, больно щемила сердце, и он решил больше об этом не думать. Лучше он напишет о праздниках и веселье, и скоро Врата Лета, и скоро он наденет новый камзол и пойдет с мамой, дедушкой и отцом в торжественном параде по улице, и будут угощения и игры, и мама опять будет танцевать на площади…

«А скоро большой праздник, — выводил Эарендиль строчки, — Тарнин Ауста. Все надевают лучшие наряды, веселятся и поют, но перед этим взрослые ночь не спят и молчат. Мне еще не разрешают, но мама говорит, скоро я тоже буду не спать всю ночь и играть на арфе, когда научусь молчать хоть час подряд. А играть на арфе у меня уже хорошо получается, так дедушка говорит…»

Солнце заливало комнату, из открытого окна тянуло запахом хлеба и  яблочным цветом. Мелет обещала испечь пирог с ягодами к ужину, и все было хорошо.

Завершалась весна пятьсот десятого года от восхода Солнца.