Work Text:
С залитого солнечным светом двора доносились крики старших вперемежку с восторженным визгом мелкоты. Волейбольный матч, последний перед выпуском, был в разгаре. Почти все обитатели Дома собрались на площадке, натащив туда стульев, пустых коробок и натянув тент от солнца. Только Красавица бесцельно слонялся по пустому коридору в пижаме и босиком.
— Такой хорошенький… Подойди, я на тебя посмотрю.
Услышав эти слова, Красавица вздрогнул и заозирался по сторонам. Голос принадлежал Ведьме, которая сидела на подоконнике и курила в открытую форточку. Вся в черном, прекрасная и загадочная, младшим она внушала трепет. Красавица сделал было шаг в ее сторону, но одна нога заплелась за другую, и он только пискнул, падая. Сильные бледные руки подхватили его уже у самого пола. Ведьма помогла ему принять вертикальное положение и потрепала по щеке.
— Просто красавчик. А почему ты не там? — она взмахнула длинными волосами, указывая за окно.
— Я… проспал, — прошептал Красавица.
— Ну и что? Там до вечера играть будут. Одевайся и иди. Хотя пижамка у тебя тоже симпатичная. Любишь паровозы?
— Люблю… Они похожи на соковыжималки.
Ведьма засмеялась.
— Никогда бы не подумала. Ты смешной. Ну что, идешь одеваться?
Красавица опустил голову.
— Я не умею.
Чумные Дохляки давно были во дворе: одни следил за игрой, другие болтали. Горбач, наверное, удрал к своим любимым собакам, а Макс и Рекс прикидывали, как бы в общей сумятице незаметно что-нибудь стащить. И никто не остался, чтобы помочь Красавице. А он даже не смог сам снять через голову пижамную рубашку — руки запутались в рукавах так, что он чуть себя не задушил. И признаться в этом Ведьме было никак нельзя. Красавица даже зажмурился — так ему было стыдно. По щеке скатилась слезинка.
Мягкие ладони погладили его по волосам.
— Пойдем. Я тебе помогу, — она улыбнулась, глядя в широко распахнувшиеся от удивления глаза.
— А ты почему не играешь? — несмело спросил у нее Красавица, когда они пошли в сторону спальни. Его слезы уже высохли.
— Устала. Жарко там…
Уже у самой двери они столкнулись с запыхавшимся мальчишкой, одним из тех, что были на побегушках у Мавра.
— Ведьма! Тебя Мавр ищет!
Ведьма кивнула с улыбкой:
— Вернись и передай, что я скоро приду. Чуть позже.
Когда она уже заталкивала Красавицу в спальню, он успел увидеть ошалевшие глаза посыльного. В них ясно читалось: «Мавру не говорят «позже»!». Красавица исполнился к Ведьме еще большего восхищения. Пока ее ловкие пальцы застегивали на нем штаны и рубашку, натягивали носки и поправляли манжеты, он все пытался придумать, что бы он сам мог сделать для нее. Что-нибудь очень хорошее.
***
Когда Красавица, наконец, спустился во двор, все места, и удобные, и не очень, конечно были заняты. Кто из опоздавших был половчее, цеплялся за ящики, подтягивался и висел так, пока держали руки. А Красавица даже прислоняться боялся, чтобы вся ненадежная конструкция самодельных трибун от этого не рассыпалась. Так и стоял, ничего не видя, и только мечтал, что кто-нибудь из старших не рассчитает силу удара и забросит мяч, похожий на огромный апельсин, за трибуны, а он, Красавица, подаст его обратно.
От фантазий Красавицу отвлек все тот же посыльный, подергав за рубашку.
— Пойдем. Мавр хочет с тобой говорить.
Мавр со свитой расположился у самой площадки. Обзор там был великолепный, и Красавица не мог удержаться, чтобы не кидать взгляды на игроков, среди которых в новом матче оказалась Ведьма. Он боялся, что Мавр рассердится на него за невнимательность: все младшие сходились на том, что вспылить он может из-за любого пустяка, и хвастались друг перед другом синяками, оставшимися от ударов его ремня. Но сейчас Фиолетовый демонстрировал не свойственное ему добродушие.
— Ничего у тебя мордашка, малыш, — просипел он. — Ведьме ты приглянулся.
Речь у него была невнятной, булькающей, будто рот был набит горячей кашей. Красавица не сразу разобрал слова, а, разобрав, смутился.
— Она хорошая, — пролепетал Красавица. — Добрая…
Мавр чуть наклонил голову. Шеи у него практически не было, но фиолетовые складки на щеках и подбородке затряслись в такт движению.
— А ты — хороший мальчик, малыш? Хочешь ее отблагодарить?
Красавица истово закивал. Девушка с мухобойкой хихикнула.
— У этой мелюзги все из рук валится и ломается, — объяснила она в ответ на бешеный взгляд Мавра. — Весь Дом это знает. Ничего он не сможет сделать.
Красавица вспыхнул.
— Я могу, могу! — от волнения и обиды он стал брызгать слюной и размахивать руками так, что девушки, держащие одна — накидку Мавра, другая — термос с холодным чаем, попятились. — Я… я… я ей сок могу сделать, вот что!
Маленькие глазки на оплывшем фиолетовом лице уставились на него испытующе.
— И как ты его сделаешь?
— У меня соковыжималка есть! — Красавица раздулся от гордости. Но тут же сник: — Только апельсин нужен. Или мандарин…
— Могу тебе помочь, — толстый, как сарделька, палец Мавра едва сгибался, но Красавица понял, что его зовут подойти ближе. — Видишь тот куст?
— Этот? — Красавица потыкал в хвойные заросли у площадки.
— Нет. Дальше. Видишь ягоды?
За можжевельником действительно рос куст, покрытый красными каплями ягод.
— Они съедобные? — обрадовался Красавица.
— Конечно. Ведьме их сок очень понравится… — просипел ему на самое ухо Мавр. — И поторопись. Сам знаешь, сегодняшняя игра — последняя…
***
Когда Ведьме после игры стало плохо, слово «яд» прозвучало почти сразу. Его выбулькнул в лицо Черепу Мавр, а телохранители по обеим сторонам его коляски засунули руки под куртки, сжимая спрятанные там ножи.
— И зачем бы мне ее убивать? — бледность Черепа была заметна даже под облезающим кирпично-красным загаром.
— Чтобы выиграть последний матч, конечно. Она была нашим сильнейшим игроком.
— Что за чушь.
Ведьму били судороги. Ее положили на пол Перекрестка, лицо и одежда были перепачканы рвотой.
— Почему ты не зовешь Пауков? — голос Черепа был еле слышен, но его буквально трясло от бешенства. — Она одна из твоих — почему ты даешь ей умереть?
— Из моих ли? — хрип Мавра звучал издевательски, кулаки Черепа непроизвольно сжались. — После того, как ты так долго подбивал под нее клинья? Шпионила для тебя, да?
— Так это ты.
Черепу не нужно было долго искать под курткой нож — через мгновение он уже летел в Мавра. Но тот успел прикрыться девушкой, отгонявшей от него мух, нож вонзился ей в горло. Кровь выплеснулась толчками, пятная фиолетовое алым, и Мавр брезгливо сбросил тело:
— Ты ее убил.
— Ты ее отравил.
Череп не глядя протянул руку вбок за новым ножом. Телохранители Мавра синхронно замахнулись, выбирая себе мишени. Мавр хрипло рассмеялся.
— Не я. Один малявка, из младших.
Удивление от этих слов было так велико, что слегка охладило вскипевший было насилием Перекресток.
— Зачем ему это?
— Давай приведем, — хмыкнул Мавр, — и допросим.
***
Красавица сидел на берегу большого озера. Вода в нем была красной, как ягодный сок, который он приготовил для Ведьмы. «Сладко, — сказала она, сделав глоток, и выпила все, а потом сморщилась: — Горько».
«Кто тебя надоумил делать сок из волчьих ягод?!» — орал на него Череп, и обезьяна на его груди злобно скалилась. Череп поднял его в воздух и тряс, и Красавица махал руками, как крыльями, и забыл все слова, какие когда-либо знал. Наверное, он становился птицей. Красавица увидел другую птицу, серебристого стрижа, летевшего прямо к нему, но тут пришел Лось и встал перед ним, крича что-то о детях. «Я не ребенок, я птица», — хотел сказать ему Красавица, но Лось не понимал птичьего языка. А потом стриж пробил его грудь своим острым клювом, и Лось упал и затих. Красавица решил, что он стал деревом, а стриж свил в нем гнездо из алых лент.
По перекрестку уже парило множество стрижей. Череп тоже упал. Красавица уполз в угол, скорчился и смотрел, как все больше падает людей-деревьев и как течет из них струйками красный сок. Струйки вливались в озеро, и Красавица подумал, что скоро оно разрастется настолько, что станет морем, а по морю можно уплыть на корабле. Вонючка умел делать красивые кораблики из тетрадных листков. У Красавицы не было бумаги, но был почти чистый носовой платок.
Кораблик получился кривобокий, но на плаву держался. Красавица провожал его взглядом, а потом веки его отяжелели, глаза закрылись, и он увидел, как наполнились ветром паруса, забурлили вокруг корпуса высокие волны, а Лось, Череп и Ведьма помахали ему с палубы. Он тоже пытался им махать, хотя руки его не слушались, махал и бежал по берегу, пока корабль не растворился в пламенеющей дали…