Chapter Text
Когда посреди ночи небо внезапно воссияло, Маитимо не спал. Он смотрел на небеса, вглядываясь в звёзды. Сегодня прошло ровно сорок лет с того момента, как Феанор отправился в своё путешествие. Он узнал о его путешествии многое, когда сидел на Троне, и каждый день он надеялся, что благородный батя вернётся, и займёт законное место на Троне, а он наконец-то сможет хоть немного отдохнуть.
Власть оказалась весьма тяжким делом. И как только с нею так легко справлялся Феанор? Всё же великий владыка был куда более подготовлен для того, чтобы руководить, вождевать и царствовать. Но Маитимо продолжал верить в то, что рано или поздно благодатный эльф вернётся.
Свет был везде, но всё же, приглядевшись властное эльфийское зрение позволило понять, что он приходит откуда-то с Востока — из-за гор, а значит, по меньшей мере с Эриадора. Словно где-то воссияло большое второе Солнце.
Вскоре подскочил и Саурон, который почувствовал возмущение в ткани реальности.
— Что это такое? — спросил его Маитимо.
— Магия Намо. Если помнишь, он планировал применить её против Глаурунга в Амане. Часть вещества была заменено на антивещество, и последовал ядерный взрыв, который выжег там всё, включая атмосферу.
Свет же стал ослабевать, как если бы Светило в ускоренном порядке заходило.
— Зачем Валар нанесли свой удар так далеко?
— В эти земли наша сеть мифрила ещё не распространилась. Подобный удар по цитадели Финфэтронда невозможен, и даже в Белерианде будет неизбежно погашен. А там паутина ещё слаба. А что касается того, зачем… Ты и сам понимаешь? — ответствовал Саурон.
Маитимо понимал. Он чувствовал это в незримом мире, ибо он изменился. Его клятвенная структура серьёзно поменялась, словно весь незримый мир был вывернут сейчас наизнанку. А значить это могло только то, что Валар успешно ликвидировали принцепса, и он более не был частью этого мира. А извлечь кого-то, тем более настолько значимого эльфа, из чертогов Мандоса в современных условиях было совершенно невозможно.
Ноги великого эльфа подкосились и он опал на землю, за ним последовал и Саурон. Если Феанор пал, то какая могла быть надежда?
***
Маитимо первым восстал от отчаяния, хотя новость оказалась сокрушающей. Никогда он и его братья и представить себе не могли, что великий Феанор в состоянии погибнуть. Его могучий Пламенный Дух казался неистощимым, и горел так властно, что даже в незримом мире его было хорошо видно, и нолдор понимали, что и через десятки тысяч лет, когда большинство эльфов истает, великий Феанор будет таким же, как и сейчас.
Он направился в тронный зал. Великий эльф не особо беспокоился насчёт возможных последствий, но он обязан был знать — действительно ли сражён великий вождь или это какая-то ошибка? Может Феанор просто неудачно поколдовал с тем древохулом в белом?
Маитимо воссел на натужно гудящий Трон и воззрел.
Увы, всё оказалось именно так, как он и ожидал. Великий Феанор полностью отсутствовал в Средиземье, его просто не удавалось обнаружить. А значило это то, что тело его сгорело, а дух уже был отправлен в залы Мандоса, откуда его не выпустят никогда. Оставалось лишь взять штурмом Валинор, но без Феанора, с ограниченными войсками, это выглядело полностью бессмысленной затеей.
Валар отследили Феанора и нанесли сильнейший удар по землям на Востоке, испепелив огромную территорию. Удар пробудил местный вулкан и теперь он извергался как не в себя, застилая кромешной тьмою земли, где по всей видимости находился Император. Это была древняя магия Намо: он превращал материю в отрицательный её вариант, после чего следовал моментальный взрыв, защититься от которого не смог бы никто.
Аман взялся за Первый Дом всерьёз. Вначале Саурон с Карантиром, и первый выжил только чудом — так как взрыв произошёл слишком близко к материку и, будучи майа, он смог вернуться к Трону и снова там воплотиться.
Но внезапно в Маитимо возгорелся тот же самый дух, что пребывал в Феаноре.
Удары по ним означали только одно — валинорцы боялись Первый Дом. Сами Валар боялись Первый Дом, и оттого нарушили древний протокол, по которому в Средиземье они не вмешивались. И их силы не были безграничны — только вдалеке от Трона наносили они свои удары, а значит, если распространять сеть медленно и аккуратно, и не выходить в небезопасные регионы, опасаться межконтинентальных ударов не стоило.
Феанор может и пал, но Империя Нолдор ещё существует.
В ярости Маитимо ударил своим могучим кулаком по стенке Трона. Нет, решил он, нолдор восстанут, и будут сражаться до конца. Когда-то Моринготто казался непобедимым, но последовательными ударами удалось его сокрушить, и вот нет никакого Моргота — кукует на пожизненном.
И кроме того, если сейчас Первый Дом падёт, кто будет нести в мир благородный шибболет, и всемудрое квенья? Великий лингвист Феанор, который был не просто Императором, но ещё и учёным, останется в памяти каждого жителя Арды. А то ведь перейдут на какой синдарин, и падёт память о Феаноре.
Маитимо принял решение. Он приказал объявить полный сбор всех нолдор рядом с главными вратами крепости, за час до восхода Светила.
***
И вот эльфы Первого Дома построились в ряды прямо перед воротами, заполонив всё поле обзора, в то время как Маитимо единственный встал перед этими воротами, которые были теперь закрыты, и приготовился вещать.
Над его головою порхали вороны-письмосыи, и вяло каркали, тоже понимая важность момента — всё же умные птицы.
— Не буду обманывать вас, мои благодатные эльфы. Наш великий Отец-Основатель, великий вождь Феанор был подло убит Валар посредством магии. Его больше нет в мире живых, и удерживается он в мрачных залах Мандоса. Понимаю, что захотите вы немедленно отправиться в поход, чтобы извлечь его оттуда, но шансов на успех нет. Нас не так много, и мы не справимся с Валар на их собственной земле.
— Однако. Помните вы, как в Амане нам рассказывали про то, какой корабль идёт ко дну, а какой плывёт? Для устойчивого плава требуется вера и стремление к Свету. Но не всякий свет подойдёт, ибо есть ложный свет. Только Свет Первого Дома не позволит кораблю нолдор утонуть!
— Да, наступили тёмные времена, и без Императора мы находимся в рассеянии, ибо пал наш господарь. Но помните, что самый тёмный момент воцаряется непосредственно перед рассветом. И мы сделаем его реальностью! Мощный и благородный, Рассвет Нолдор начинается сегодня! Мы не сдадимся, как бы этого не хотели поганцы из числа Валар, как бы этого не хотел сам Эру.
— Слава тебе, Маитимо Рассветный! Слава Императору! — прокричал Куруфин.
— Слава Маитимо Рассветному!
— Не буду называться Императором — ибо это высокое звание мог носить только один эльф. И никто кроме него никогда не посмеет назваться Императором Нолдор. Но я не оставлю Нолдор. Так что не сдаёмся, могучие воины, и прём только вверх и вперёд!
— Слава Маитимо Рассветному! — завопили все присутствующие эльфы.
Над крепостью медленно восходило Светило, великая и прекрасная Звезда Первого Дома.
— Поклянёмся же все. Вы знаете, что говорить, нолдор.
— БЫТЬ ПОСЕМУ. Пусть заберёт нас Вековечная Тьма, если мы предадим Первый Дом и идеалы Феанора. Будем действовать как один и сокрушим каждого, кто повинен в смерти нашего Императора! Клянёмся не знать покоя, пока остаётся в живых хоть один, кто причинил зло Первому Дому, — произнёс Куруфин, — мы не ищем врагов, но клянёмся — каждый, кто наступит на нас, получит причинённый вред десятикратно!
А за ним ту же формулу повторили все нолдор. И теперь все они были связаны не просто священной кровью, но ещё и могучей Клятвой, которая ранее пребывала только в самом Феаноре и его детях. И сама земля в этой день содрогнулась, а небо изменилось, и сам мир зафиксировал Клятву.
И с тех пор все мифы, все истории, все легенды Арды всегда говорили про клятвенных нолдор, самых могучих и верных нолдор, которые не раздумывая, пошли за Феанором. И прочих нолдор называли отступниками, хотя некоторые из них в будущем покаялись, но клятвенными не стали.
***
В Круге Судеб в то же самое время собрались Стихии. Мрачны были они. Манвэ и Намо только что спустились в привычный мир после совещания с Эру, и судя по общему настрою, вести были весьма и весьма неприятные.
— Я же говорил, Король Арды. Клятва неизбежна, — сказал Намо, — судьба первых Трёх Эпох всегда будет стараться вернуться к Написанному.
— Выходит, атаковав Феанора мы лишь дали им повод для Клятвы.
— Я сделал это по велению Эру, и иного выхода не было. Они практически прорвали внешний купол мира и покинули его. Кто знает, каких чудовищ мог привести в мир этот маг. А теперь они навсегда останутся в самой тайной арфокомнате. Эру удалось перехватить управление ритуалом.
— Арфокомната надёжно защищена? — манвически пророкотал Старый Король Арды.
— Более чем. Никто, кроме двоих Валар и ключом, не в состоянии её открыть. Феанор не сможет вырваться, и никакая магия его уже не достигнет. А вскоре к нему присоединится и его братец…
— Что с Финарфином?
— Он прямо сейчас плывёт в Валинор. Для того, чтобы разгромить Первый Дом и восстановить космический баланс, ему нужно больше сил. И он их получит. Но носитель такой силы опасен для самого Основания, а потому его низвержение неизбежно.
— Как печально. Придётся Финголфину возглавить нолдор, когда всё закончится.
— Не беспокойтесь, Старый Король. Эльфам должно угаснуть после Третьей Эпохи, и всё происходящее не сильно повлияет на стабильность нашего мира. Пока История в общих чертах сохраняется, пока цело Основание, серьёзной угрозы нет…
— Кстати, Намо. Что это за человек? Он ударил меня неизвестной магией, которая смогла причинить вред моему телу. Копьё, которое наделено свойством ранить бессмертных. Даже мне потребовалось немало времени, чтобы восстановиться, а ведь закат Арды ещё не настал.
— Он пришёл из глубин Пустоты. Эру уже в курсе. Основание и темницу Мелькора уже охраняет двенадцать офанимов. Каждый из них равен по силе Вале. И каждые несколько лет приходит новый. Вскоре их будет гораздо больше. Мы относимся к происходящему со всей серьёзностью.
— Что за твари эти офанимы? — спросил Аулэ.
— Да. Я слышала про них, и если верить описанию, нам точно нужны такие чудовища? — продолжила Йаванна.
— Слышала? Кто-то заглядывал за Врата Ночи? Кто? — заинтересованно вопросил Манвэ.
— Кто? Да просто слухи… Я… уже не помню, где-то в Амане слышала, — отвечала Йаванна.
— Надо усилить внешнюю охрану Врат Ночи. Пусть рядом постоянно летают орлы. А офанимы охраняют эти места по приказу Эру. В Эа им делать нечего, да и Эа не вынесет их присутствие. Но вот в Пустоте лучше охранников не найти. А ты, Аулэ, лучше бы следил за своими гномами. Некоторые из них уже вступили в сговор с Первым Домом.
— Вот только гномов трогать не надо, понял, Манвэ? — угрюмо сказал кузнец.
— Замечания неуместны, Аулэ. Надеюсь, очень надеюсь, что гномы окажутся благоразумны и трогать их не придётся…
Когда Валар покинули Круг Судеб, Манвэ устало обмяк на троне. Левая половина тела всё ещё болела, хотя от раны, нанесённой копьём, не осталось следа. Манвэ чувствовал, что сил у него стало значительно меньше. По крайней мере, время ещё оставалось. Манвэ надеялся, что предотвратить катастрофу ещё можно.
Он не стал делиться тем, что было открыто ему Эру во время последнего разговора. Про события, которые должны произойти, и про то, в чём на самом деле заключался полный Замысел. Пока ещё существовала возможность вернуть всё на круги своя, хотя времени на это оставалось тем меньше, чем плотнее сеть Саурона покрывала Средиземье.
И ведь то, что создал Саурон, он создавал в каждом из вариантов реальности — мистическую защиту, которая отрезала эманации Валинора от Средиземья. Обычно это происходило позже… Значительно позже. Но всё равно сам факт создания такой системы ещё не означал, что мир необратимо отклонился от Замысла.
Оставалось надеяться, что Финарфин сможет уничтожить Трон. Белерианд неизбежно погибнет, но это лишь исполнит Замысел. Но если Трон устоит, Валар будут вынуждены сами вступить в войну с Первым Домом. И тогда разрушения могут не ограничиться одним только Белериандом.
Но как бы не развивались события, Манвэ продолжал верить в мудрость и предвидение Эру.