Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Ки Хун распахнул стеклянные двери офисного здания. В холле было пусто, на ресепшене — никого, и каждый его шаг эхом раздавался в тишине, когда он заходил в лифт.

Он посмотрел на свой телефон.

6:58. На два часа раньше.

Последние три месяца Ки Хун приходил на работу пораньше, чтобы насладиться рутиной. Офис без шума, без постоянных поручений, прилегающих из разных углов комнаты, без использования его имени как оскорбления. Он мог просто притвориться, что ему здесь самое место.

Лифт звякнул, и когда двери открылись, Ки Хун замер. Вид перед ним был знакомым, но неправильным, от этого внутри всё неприятно сжалось.

Это был не шестой этаж, на котором он работал.

Это был восемнадцатый этаж. Этаж руководства.

— Блять, — пробормотал Ки Хун, потирая переносицу. Должно быть, нажал по привычке, на нём явно сказывался сегоднящий недосып.

Ки Хун пообещал себе больше никогда сюда не возвращаться. Слишком много воспоминаний: какие-то хорошие, но большинство — нет. И, прежде всего, он не хотел рисковать нарваться на генерального директора.

Но что-то удерживало его от того, чтобы нажать кнопку шестого этажа. Вместо этого он тихо вышел из лифта.

Идя по коридору, он не мог не заметить, что все кабинеты директоров были тёмными, пустыми и безжизненными. Затем его взгляд остановился на кабинете генерального директора в самом конце.

Его сердце пропустило удар, когда он заметил, как тёплый свет пробивался сквозь опущенные жалюзи и просачивался из щели под дверью.

Ин Хо был там.

Ки Хун сдержался, чтобы не выругаться, знакомая боль расцвела в груди, согревая изнутри. Ему стоило ненавидеть Ин Хо, презирать его за то, что именно из-за него он занимал такое положение в компании.

Но он не мог.

Не тогда, когда технически это была вина самого Ки Хуна. Не тогда, когда это упрямое, непоколебимое чувство не покидало его, независимо от того, как сильно он пытался задушить его.

Он уже давно не думал о том первом дне. Пытался похоронить воспоминания о нём, как и обо всём остальном. Но здесь, так близко, сдерживать мысли не удавалось.

Его первый день в качестве личного ассистента Ин Хо был настоящим кошмаром.

Репутация Ин Хо всем была хорошо известна. Он был прямолинейным человеком, который едва ли показывал свои эмоции. За ночь до этого Ки Хун почти не спал — слишком переживал, что облажается.

И когда наконец прибыл с кучей файлов и документов в руках, он едва успел переступить порог, как споткнулся о свои же собственные ноги.

Всё разлетелось по чистому офисному полу. Бумаги, папки, чашка кофе, которую он по глупости поставил на самый верх. Жидкость просочилась в важные отчёты, окрашивая их ярким доказательством своей некомпетентности.

Сердце стучало в ушах, Ки Хун замер, готовясь к неизбежному выговору. Но Ин Хо не стал кричать и даже не вздохнул от разочарования.

Вместо этого просто сказал:

— Уберитесь и сделайте ещё копии отчётов.

Ки Хун бросился убирать беспорядок, его руки так сильно тряслись, что он едва ли мог держать салфетки. Это заняло у него пятнадцать минут, но в конце концов на полу не осталось ни пятнышка, и вскоре он вернулся с новой стопкой отчётов в руках.

Вот и всё. Элементарная вежливость, не более. Но Ки Хун не мог этого забыть.

С тех пор его чувства к генеральному директору — Хвану Ин Хо — только усилились. Эти маленькие жесты, краткие мгновения уважения, внимания, поселились в его сердце.

Он каким-то образом смог пережить шесть месяцев в качестве личного ассистента Ин Хо, прежде чем всё разрушилось.

Почувствовав горечь, Ки Хун развернулся на пятках и зашагал в сторону лифта.

Он уже был готов нажать кнопку вызова, как лифт звякнул, повергая Ки Хуна в панику. Кто это был? Мог быть любой из директоров. Боже, ему хотелось сбежать и спрятаться в туалете или где-нибудь ещё.

Однако это выглядело бы очень плохо. Его уже и так чуть не уволили. Он не мог снова рисковать своей работой.

— Ки Хун-ши? — раздался женский голос, чистый и чёткий.

Он поднял глаза, встречаясь взглядом с Кан Но Ыль. На ней была белая рубашка и юбка-карандаш, её волосы до плеч всё ещё были немного влажными, как будто она не так давно принимала душ.

— Доброе утро, директор Кан, — поздоровался Ки Хун, стараясь сохранять спокойствие, несмотря на бешено колотящееся сердце.

Но Ыль коротко кивнула, изучая его пронзающим взглядом.

— Что вы тут делаете? Вам нужно встретиться с президентом Хваном?

— Что? Нет, я… Я случайно нажал не на ту кнопку в лифте, — Ки Хун запинался, слова вылетали из его уст в спешке. — Я уже возвращаюсь вниз.

Он снова быстро поклонился и вошёл в лифт с большей поспешностью, чем ему хотелось. Двери закрылись, и Ки Хун рвано выдохнул. Иногда он задавался вопросом, может, именно Но Ыль заступилась за него, убедила не увольнять его три месяца назад.

Ки Хун покачал головой, отбрасывая мысль. Теперь это не имело никакого значения. То, что произошло, осталось в прошлом, и с этим ничего нельзя было поделать.

— Эй, Сон Ки Хун. Принеси мне ещё кофе.

Ким Ён Сам даже не потрудился оторвать взгляд от телефона, когда поставил пустую чашку на край стола, двигая ей бумаги.

Ки Хун поднял глаза от экрана, его пальцы всё ещё лежали на клавиатуре.

— Но мне нужно закончить эт…

— Мне насрать, — рявкнул Ён Сам, даже не глядя на него. — Принеси мне ещё кофе.

Ки Хун колебался, стиснув зубы и уставившись на наполовину законченный отчёт на экране. Он знал, что если не закончит его до полудня, менеджер Им станет спрашивать, почему. И это не то, с чем ему хотелось бы сталкиваться.

Но спорить с Ён Самом было бесполезно. Этот человек прекрасно справлялся с тем, чтобы делать его жизнь невыносимой, и Ки Хун уже давно понял, что сопротивление только усугубляло ситуацию.

После минутного раздумья он встал и взял кружку, чувствуя знакомую боль в груди.

Не успел он сделать и двух шагов, как со стола напротив раздался другой голос.

— Эй, раз уж так, то принеси и мне тоже, — сказал коллега, сунув свою чашку Ки Хуну в руки.

— И мне, — подхватил ещё один, не отвлекаясь от монитора.

Через несколько секунд Ки Хун уже жонглировал тремя пустыми кофейными кружками, чувствуя, как как жар приливает к лицу. Он подавил желание сказать им сделать это самостоятельно, прекрасно понимая, что это только даст им повод издеваться над ним позже.

Так было всегда. С тех пор, как Ки Хуна решили понизить, а не увольнять, никто не упускал шанса напомнить ему, какой он никчёмный.

Толкнув дверь в комнату отдыха, Ки Хун постарался не обращать внимания на бурлившее в нём негодование. Он думал, что работа непосредственно на генерального директора, по крайней мере, принесёт ему некоторое уважение, но, когда он потерял эту должность, это сделало его только большей мишенью для остальных.

Он сделал глубокий вздох, подавляя это чувство. Не было смысла размышлять об этом. Ему нужно было пережить этот день, продолжить двигаться вперёд, задача за задачей, не более.

Когда пришло время обеда, Ки Хун не пошёл есть в столовую, вместо этого он сидел за своим столом, разворачивая и откусывая сэндвич из круглосуточного магазина. Каким-то образом ему удалось отправить отчёт до того, как часы пробили полдень.

И когда он откинулся на спинку стула, разминая затёкшее плечо, через весь этаж разнёсся голос.

— Сон Ки Хун! Тащи сюда свою задницу. Сейчас же!

Ки Хун тяжело сглотнул, игнорируя любопытные взгляды коллег, отодвинул стул и поспешил к столу менеджера. Джон Дэ даже не поднял взгляд, когда он подошёл, и продолжал быстро стучать по клавиатуре.

— Вы хотели меня видеть, менеджер Им? — спросил Ки Хун, стараясь звучать ровно.

Джон Дэ наконец посмотрел на него холодным взглядом, сжав губы в тонкую линию. Указал на экран.

— Что, чёрт возьми, это такое?

Ки Хун шагнул ближе, всматриваясь в монитор. Это был отчёт, который он только отправил, открытый рядом с одной из финансовых сводок. Джон Дэ ткнул пальцем на число, выделенное красным.

— Объясни-ка, почему показатели за второй квартал неверны? — потребовал Джон Дэ раздражённым голосом. — Ты что, правда думаешь, что отправлю этот мусор генеральному директору?

— Но… — Ки Хун недоумённо моргнул, его сердце забилось быстрее. — Я проверил цифры дважды. Они основаны на окончательно обработанных данных из бухгалтерии. Я убедился…

— Хочешь назвать меня лжецом? — огрызнулся Джон Дэ, повышая голос. — Я говорю, тут всё неверно. Прогноз выручки не соответствуют прогнозам за прошлый месяц. Думаешь, Вербовщик будет рад такое видеть? Или президент Хван?

Ки Хун стиснул зубы, борясь с разочарованием. Джон Дэ усмехнулся, откидываясь на спинку стула с самодовольным выражением лица.

— Как тебе вообще удалось стать ассистентом президента Хвана с такой халтурой? Ты должен быть благодарен, что тебя не уволили после того случая.

Внутри у Ки Хуна всё сжалось. Слова давили на него, перекрывая воздух.

— Господин…

Джон Дэ наклонился вперёд, его голос был низким и угрожающим.

— Думаешь, раз уж президент Хван не уволил тебя после той забастовки, ты в безопасности? С такой слепой верностью далеко не уйти, если ты некомпетентен. Тебе стоит благодарить меня каждый божий день, что я не послал тебя за остальными нарушителями спокойствия.

Ки Хун прикусил щеку, чтобы сохранить нейтральное выражение лица, и с усилием разжал кулаки. Он не мог возражать. Не когда технически Джон Дэ был прав. Другие сотрудники были уволены или ушли по собственному желанию. Имена вычеркнули из реестра компании, будто их никогда тут не было.

— Переделай отчёт и отправь его мне в течение часа, — приказал Джон Дэ, уже отпуская его. — И в этот раз не трать моё время на хреновую работу.

— Конечно, господин, — прошептал Ки Хун, поклонился и ушёл.

Его руки тряслись, когда он вернулся за свой стол. Он всё исправит. Проверит числа снова, сделает это трижды, если понадобится. Но даже когда файл оказался перед его глазами, избавиться от давящей тяжести в груди не удавалось. Чувства, что он застрял, задыхаясь в этих стенах.

Можно было уйти. Принести своё заявление об увольнении директору Кан и тихо улизнуть, оставив всё это позади. Но мысль о том, что он больше никогда не увидит Ин Хо, заставляла его грудь неприятно сжиматься, вызывая тупую боль там, где должна была быть решимость.

Ки Хун ненавидел себя за это. За то, что был таким слабым, за то, что держался за чувства, которые никак не хотели его отпускать. Было бы намного проще, если бы его сердце просто отпустило Ин Хо, но неважно, как сильно он этого желал, он продолжал цепляться за хрупкую надежду на то, что, может быть, однажды Ин Хо заговорит с ним снова.

Не было и трёх часов дня, когда его вызвали на восемнадцатый этаж. Вставая из-за стола, он не мог не заметить, как коллеги переглядывались и перешептывались. Что бы то ни было, ничего хорошего это не значило.

Когда двери лифта открылись, перед ним вытянулся коридор. Ки Хун сделал глубокий вдох, собираясь с духом, прежде чем пройти по отполированному полу к кабинету.

Он постучал дважды.

— Входите.

Зайдя внутрь, Ки Хун закрыл за собой дверь и уважительно поклонился. Но Ыль указала на стул перед собой, и Ки Хун сел, чувствуя, как колотится его сердце. Вот и всё. Сегодня его уволят.

— Расслабьтесь, Ки Хун-ши, — Но Ыль улыбнулась, выражение её лица было мягким. — Вы выглядите так, будто сейчас упадёте в обморок.

Ки Хун выдавил из себя слабый смешок, вытирая вспотевшие ладони о штаны.

— Извините, директор Кан. Я… Не ожидал, что меня вызовут.

Она кивнула, сложив руки на столе.

— Я хотела проверить, как вы. Всё ли в порядке?

Вопрос сбил его с толку, и Ки Хун колебался.

— Да, я… Я в порядке.

— Уверены? В последнее время у меня появились некоторые опасения по поводу вашей работы, — сказала Но Ыль, приподняв бровь, явно не купившись на его отмазку.

Во рту у Ки Хуна пересохло, он с усилием сглотнул.

— Это… Это по поводу неправильных отчётов?

— Да, в том числе, — Но Ыль тихо вздохнула. — Мне сказали, что данные не совпадали с бухгалтерской документацией и это уже не в первый раз.

Ки Хун опустил голову, прикусив губу, чтобы не выдать своего разочарования. Он знал, что проверил цифры. Даже дважды. Но Джон Дэ настоял на том, что они были неправильными. А потом другие продолжили наседать на него, говоря, какой же он некомпетентный.

— Послушайте, вы можете мне рассказать всё что угодно, — Но Ыль заметила его напряжение, её голос стал мягче. — Я знаю, что у вас могут быть… Опасения по поводу разговоров с начальством после забастовки, но вы трудолюбивый работник. Вы не из тех, кто делает такие неосторожные ошибки.

Горло Ки Хуна сжалось, и он заставил себя посмотреть ей в глаза. Выражение лица Но Ыль не было ни суровым, ни осуждающим. Только искренне обеспокоенным. Она наклонилась вперёд, складывая руки на столе.

— Вы уверены, что это была ошибка?

Ки Хун колебался. Ему хотелось сказать. Хотелось сказать ей, что он проверил цифры больше раз, чем мог бы сосчитать.

Но от страха заговорить, обвинить обвинить начальника у него скрутило живот.

Здесь он больше никому не мог доверять, хотя Но Ыль всегда была добра к нему. На кону стояло слишком многое.

— Да, директор. Это была моя ошибка, — выдавил из себя Ки Хун, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Я… Я позабочусь, чтобы это больше не повторилось.

Но Ыль сжала губы в тонкую линию, явно недовольная его ответом, но давить не стала.

— Ладно. Вы свободны.

В ту ночь Ки Хун сидел в маленькой, тускло освещённой квартире, его пальцы застыли на клавиатуре. Экран освещал его усталое лицо, создавая тени под глазами.

Слова «Заявление об увольнении» смотрели на него с пустого документа, как бы подначивая его наконец принять решение.

Он уже написал его. Дважды. И каждый раз удалял, слишком боясь сделать последний шаг. Это была не просто мысль о том, чтобы бросить работу. Это была мысль о том, чтобы оставить всё, за что он боролся, всё, за что он цеплялся в надежде поступить правильно, позади.

Горький смех вырвался из его груди, и он провел рукой по растрёпанным волосам. Он больше не знал, что значило «поступить правильно». Всё, что он мог видеть, так это неудачи, повторяющиеся снова и снова. Отчёты, которые он отправлял, ошибки, которых — он мог поклясться — раньше не было, постоянное ощущение того, что он стоит на грани чего-то, что он не может контролировать.

Ки Хун откинулся на спинку стула, уставившись на потолок. В квартире было тихо, слишком тихо. Он думал о днях, проведённых в офисе, долгих часах стресса и изнеможения.

И об Ин Хо. Вот причина, по которой Ки Хун всё ещё продолжал цепляться за то, что казалось невозможным.

Ки Хун покачал головой, пытаясь отогнать чувства, которые не покидали его, как бы он ни старался их похоронить. От одной мысли о том, что он больше никогда его не увидит, что уйдет от единственного человека, который делал эту работу сносной, у него защемило в груди.

Но это было неизбежно, не так ли? Постоянные ошибки, растущая между ними дистанция. Теперь всё было ясно. У него не было здесь будущего.

Сделав глубокий вздох, он стал печатать. Курсор мигал, ожидая, что он начнёт.

Но после первых же слов его телефон завибрировал от пришедшего уведомления.

«Не пропустите падающую звезду сегодня ночью!»

Рука инстинктивно потянулась к телефону, и Ки Хун нажал на уведомление. В статье говорилось, что всего через несколько часов по небу пронесётся падающая звезда. Пока он читал, в памяти всплыло воспоминание.

Из детства. Он вспомнил, как сидел на лесенке на детской площадке со своим лучшим другом, Сан Ву, и, глядя на ночное небо, они оба молча загадывали желания, когда над их головами мелькала падающая звезда.

Будто это было в какой-то другой жизни, более простой. Тогда он воспринимал это как миг волшебства, что-то, во что можно было верить. Теперь это казалось таким наивным, таким далёким от тяжести настоящего. Да и Ки Хун и Сан Ву давно не общались, никак не поддерживали отношений с тех пор, как Ки Хун покинул его компанию.

И всё же что-то в идее с падающей звездой заставило его задуматься. Может, дело было в ностальгии или неожиданном предвкушении чуда.

Ки Хун откинулся на спинку стула и взглянул на светящийся экран перед собой.

Заявление об увольнении может подождать.

На стене тикали часы, Ки Хун подошёл к окну в гостиной.

Он открыл его, позволяя тёплому ночному воздуху умыть себя, и выглянул наружу. Ветерок трепал его волосы, Ки Хун сделал глубокий вдох.

Позволил взгляду скользнуть вверх, ища на тёмном небе первый намёк на падающую звезду.

Секунды шли, и предвкушение стало нарастать в его груди.

А затем, наконец-то, вот оно.

Полоса света прорезала ночное небо, оставляя за собой яркий свет. Звезда была быстрее, чем он ожидал, почти слишком, чтобы суметь её уловить, но это безошибочно была она.

У Ки Хуна перехватило дыхание, и он даже не успел осознать этого, как его глаза закрылись. Он крепко сжал кулаки — до побеления костяшек.

— Я мечтаю… — тихо пробормотал он, слова едва слетали с его губ. — Я мечтаю, чтобы он жил здоровой и счастливой жизнью… Пожалуйста…

Это было жалкое желание. Бескорыстное, но глупое. Желание, которое было даже не для него самого.

После всего, что произошло, после всей той боли, дистанции, ошибок Ки Хун больше не мог заставлять себя злиться. Он не мог заставлять себя себя желать ни о чём, кроме счастья Ин Хо.

Он сглотнул, у него сжалось горло, и он сжал кулаки ещё сильнее. Это было глупо, так невероятно глупо. Спустя три месяца молчания, в которые его игнорировали и обращались с ним так, будто он никогда не существовал, Ки Хун всё ещё не мог его ненавидеть. Он хотел… Боже, как же он этого хотел.

Но те шесть месяцев тихих разговоров и невысказанной близости не позволяли ему. Ин Хо всегда был внешне суровым, но Ки Хун смог разглядеть скрытую за этим нежность.

Даже сейчас, когда он в одиночестве стоял возле окна, смотрел на тёмное небо, на котором уже погасла падающая звезда, он не мог заставить своё сердце отпустить.

Ки Хун горько рассмеялся. Он даже не смог сказать имя Ин Хо вслух, несмотря на то что оно надолго вошло в его словарный запас. Как будто это сделало бы его чувства более настоящими. А ему это было не нужно.

Ему нужно было время, чтобы просто двигаться дальше.

Ки Хун размышлял, не спал ли ещё Ин Хо, сидел ли в своём офисе, как обычно заваленный работой. Правильно ли он питался? Был ли он измучен очередной бессонной ночью?

— Идиот, — прошептал он себе под нос, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Какой же ты идиот…

Он постоял так ещё мгновение, вдыхая ночной воздух, надеясь, что это прояснит его мысли. Но этого не произошло. Никогда не происходило.

В конце концов, он отстранился от окна и закрыл его.

Заявление об увольнении всё ещё было открыто, курсор всё так же ожидающе мигал. Ки Хун долго смотрел на экран, прежде чем наконец вздохнуть и выключить ноутбук, не сохранив документ. Он выключил свет и зашаркал в сторону спальни.

Завтра он подаст заявление об увольнении.

Ки Хун шевельнулся, когда пронзительный звук будильника прорезался через туман сна, возвращая его в сознание. Он застонал и слепо потянулся в сторону, чтобы выключить его, но его рука наткнулась только на пустоту. Сбитый с толку, он заставил себя открыть глаза, моргая, чтобы прояснить зрение.

Что-то было не так. Тяжесть, навалившаяся на него, казалось слишком сильной, слишком удушающей. Матрас был мягче, чем он привык, и в нос ударил слабый, незнакомый запах чистого белья.

Сердце заколотилось, он приподнялся, одеяло соскользнуло с плеч. Он посмотрел по сторонам, сбитый с толку.

Это была не его комната.

Стены были тёмными, окна — большими, оформленными гладкими чёрными шторами. Письменный стол из полированного дерева стоял возле стены, над ним висела абстрактная картина, оформленная в рамку. Всё выглядело безупречно и дорого. Совсем не как его тесная захламленная квартирка.

Паника пронзила его, будто его окатили ледяной водой. Ки Хун с трудом выпрямился, вцепившись руками в мягкие, роскошные простыни, и попытался осмыслить происходящее.

Он откинул одеяло, замечая, как странно ощущалось его тело.

Ки Хун напряг мозги, пытаясь вспомнить, что произошло прошлой ночью. Он был в своей квартире, за своим столом, пялился на заявление об увольнении. Потом падающая звезда, желание, щемящее чувство в груди… Но ничего после.

Он осматривался, чувствуя, как учащается его пульс. Аккуратность комнаты, минималистичный декор. Взгляд остановился на небольшом стеклянном трофее, стоящем на столе, с выгравированным именем на нём именем.

«Хван Ин Хо — генеральный директор Оджингео Групп».

Ки Хун замер, кровь застыла в жилах.

Нет. Нет, это не могло быть реальностью. Он не мог быть здесь. В кровати Ин Хо. В голове роились вопросы, но ни один из них не имел никакого смысла.

Был ли он пьян? Нет, он вообще не прикасался к алкоголю. Это была какая-то ошибка?

Его сердце бешено колотилось, он сбросил с себя одеяло и спустил ноги с кровати, ощущая под ними плюшевый ковёр и понимая, что был даже не в своей одежде.

Вместо привычной поношенной футболки и спортиных штанов, на нём были чёрная футболка и пижамные штаны. Дорогая ткань казалась чужой на его коже, и он не мог припомнить, чтобы вообще одевался в это.

Его охватила паника, и он с трудом поднялся на ноги, чуть ли не падая с края кровати.

Он бросился к первой же двери, которую увидел, в надежде, что это ванная. Открыв её, он включил свет и зашёл внутрь. У него была только секунда, чтобы оценить просторную, безупречно чистую ванную, прежде чем его взгляд упал на зеркало над раковиной.

Сдавленный крик вырвался из горла.

В ответ из зеркала на него смотрело не его собственное лицо. А лицо Ин Хо.

Ки Хун прикрыл рот рукой, заглушая очередной панический крик, и, спотыкаясь, сделал шаг назад. Он не мог дышать, его грудь сдавило от неподдельного ужаса.

Он нерешительно поднял дрожащую руку и увидел, что отражение сделало то же самое, в точности повторяя его движения. Он коснулся своего лица, ощутив незнакомую, более резкую линию подбородка, гладкость кожи — не своей.

— Этого… Этого не может быть, — прошептал он, голос дрогнул. Но это тоже был не его голос. Более низкий, плавный. Голос Ин Хо.

Ки Хун крепко зажмурился, заставляя себя проснуться, вырваться из этого кошмара. Но когда он открыл глаза снова, лицо Ин Хо всё так же с ужасом смотрело на него из зеркала.

Он открыл кран, плеснул холодной водой себе на лицо, но это никак не меняло того, что он видел.

Ки Хун никак не мог понять, в чём толк. Как или почему это произошло. Всё, что он знал, — так это то, что он больше не был собой.

Он медленно выпрямился и заставлял себя снова взглянуть в зеркало, подавляя нарастающую панику. Сейчас он не мог себе позволить сойти с ума. Если он был в теле Ин Хо, значит…

Осознание обрушилось на него как гром среди ясного неба.

Где было его тело? Где был настоящий Ин Хо?

Chapter Text

Ки Хун заставил себя двигаться — хотя ноги казались тяжёлыми и неустойчивыми, — и, спотыкаясь, вернулся в спальню. Сердце билось так быстро, что ему казалось, что оно вот-вот взорвётся. У него не было времени думать или выяснять, что происходит.

Схватив со спинки стула пиджак, Ки Хун быстро надел его и поспешил из комнаты.

Возле здания компании он проверил время на телефоне. Почти семь утра. Как и всегда, когда он приезжал пораньше, в холле было пусто. Он поспешил через стеклянные двери и быстрыми шагами направился к лифту. В мыслях был хаос, и в голове роились вопросы, на которые не было ответов.

Когда двери лифта открылись на шестом этаже, Ки Хун вышел из него, отчасти надеясь, что Ин Хо будет там. Но в офисе было устрашающе тихо. Пустые столы, выключенные мониторы. Для большинства людей было ещё слишком рано. Его рабочее место было покинутым, нетронутым со вчерашнего дня.

Стиснув зубы, он вернулся в лифт и нажал на кнопку восемнадцатого этажа. Этажа руководства. Этажа Ин Хо. Оказавшись там, Ки Хун стал осторожно изучать взглядом коридор. Утренний свет лился из окон и падал на блестящий пол.

Его пульс участился, когда он заметил, что свет в кабинете генерального директора был включён и слегка просачивался из-за приоткрытой двери. Быстрым шагом пройдя мимо пустого рабочего места секретаря и зайдя в кабинет Ин Хо, Ки Хун увидел его.

За внушительным столом из красного дерева сидело его собственное тело. Спина была слегка сгорблена, руки небрежно перебирали документы.

Ки Хун тяжело сглотнул, во рту пересохло, говорить было сложно.

— Президент Хван?

Настоящее тело Ки Хуна напряглось, медленно подняло взгляд и прищурилось, а затем послышался знакомый голос, нет, его голос, пропитанный раздражением и недоумением.

— Что, чёрт возьми, происходит?

Сердце Ки Хуна стало биться ещё сильнее, руки — трястись, он смотрел на себя, на Ин Хо в своём теле. Ки Хун чуть не подавился, когда услышал свой собственный голос из другого тела — он звучал так странно.

— Это… Это правда? — сбивчиво прошептал Ки Хун. — Вы теперь… Я?

Ин Хо, застрявший в теле Ки Хуна, смотрел на него со смесью неверия и недовольства, потирая виски, будто борясь с головной болью.

— Это я должен у вас это спрашивать, — огрызнулся Ин Хо напряжённым, строгим голосом. — Что вы, чёрт возьми, натворили?

Ки Хун дёрнулся от такого обвинительного тона.

— Я… Я ничего не делал, господин! Я просто… Проснулся вот так!

Ин Хо невесело нахмурился.

— Это, должно быть, какая-то шутка. Если это какая-то продуманная вами схема…

— Нет! — вмешался Ки Хун, его голос сочился отчаянием. — Думаете, я хотел, чтобы это произошло? Я так же напуган, как и вы!

Так сюрреалистично было видеть, как его собственное лицо смотрело на него в ответ. Знакомое, но в то же время странно чужое. Что-то иное было в его чертах, напряжённой позе и холодном, расчётливом взгляде, ему не свойственном.

Ки Хун тут же почувствовал разницу. Бесспорно, в его теле был Ин Хо, излучающий всё ту же ужасающую энергию. Каким-то образом Ин Хо сделал так, что обычно мягкие черты Ки Хуна теперь выглядели строгими и властными, будто его тело само приспособилось к безжалостной ауре генерального директора.

— Прекратите пялиться. Мне неприятно, — рявкнул Ин Хо, пригвоздив Ки Хуна взглядом, который выглядел странно неуместно на его лице.

Ки Хун скрестил руки на груди, не в силах сдержать раздражение.

— Это потому что я так пялюсь… Или потому что вы не привыкли видеть себя, пялющегося в ответ?

Ин Хо приподнял бровь.

— Вы всегда задаёте глупые вопросы, когда открываете рот?

Ки Хун сердито нахмурился, услышав знакомый снисходительный тон, который теперь расстраивал ещё больше, потому что исходил из его собственного голоса, и раздражённо вскинул руками.

— Ну извините, если я не могу сейчас вести себя нормально, — парировал Ки Хун. — Прошу прощения за то, что я ужасно напуган, потому что проснулся в вашем теле, понятно?

Ин Хо лишь бросил на него пренебрежительный взгляд, выпрямляясь в кресле и поправляя галстук, который сидел очень странно на шее Ки Хуна.

— Что ж, вы не единственный, кто испытывает неудобство. Понимаете, насколько нелепо застрять в… — он небрежно показал на тело Ки Хуна, сжав губы в тонкую линию. — Вот этом кошмаре?

Ки Хун уставился на него, пытаясь остановить вырывающиеся наружу нецензурные выражения.

— Кошмаре? Вы хотели сказать, в моём теле?

— Да, — Ин Хо даже не вздрогнул. — Кривая осанка, беспечное выражение лица и эти дурацкие длинные волосы. Вы выглядите неопрятно.

— О, прошу прощения, Хван-саджанним, — саркастично парировал Ки Хун. — Не знал, что для вашего комфорта мне нужно было одеваться, как модель с подиума.

Между ними повисло молчание — тяжёлое и некомфортное. Ни у одного из них не было объяснений всему этому, и, несмотря на то, что Ин Хо сохранял свою привычную уверенность, Ки Хуну было ясно, что тот был тоже на нервах.

В конце концов Ин Хо взглянул на настенные часы и вздохнул.

— У нас осталось менее двух часов до начала рабочего дня. Нам нужно делать вид, что ничего не произошло. Вам придётся быть мной, а мне придётся иметь дело с вашим отделом, пока мы всё не исправим.

— Погодите, — глаза Ки Хуна расширились, — вы хотите, чтобы я притворился вами? Я не смогу! Остальные точно поймут, что что-то не так!

— Хотите, чтобы я тогда пошёл на заседание совета директоров в вашем теле? — спросил Ин Хо — на Ки Хуна пристально смотрело его собственное тело.

Ки Хун прикусил язык, аргументов у него не осталось. От мысли о том, как Ин Хо входит в зал заседаний со своей привычной холодной уверенностью, но в худом теле Ки Хуна, у него неприятно скрутило живот.

Ин Хо коротко кивнул, удовлетворённый повисшим молчанием.

— Так и думал. Если мы хотим провернуть это, вам придётся вести себя, как я. Перестаньте сутулиться, говорите твёрдо. Вы уже это делали раньше, будучи моим ассистентом.

Ки Хун сглотнул комок, образовавшийся в горле. Сложно было не заметить, насколько по-разному они реагировали на всю эту… Ситуацию с обменом телами. Ки Хун всё пытался свыкнуться с мыслью, что он находился в теле генерального директора, в то время как Ин Хо… Ин Хо уже разрабатывал целую стратегию, будто это просто был очередной акционерный кризис.

Покачав головой, Ки Хун взял себя в руки. Жалеть себя времени не было. Если он облажается, на кону будет стоять не только репутация Ин Хо. Но и вся его карьера.

— Ладно, — пробормотал он, стараясь звучать увереннее.

— Отлично, — пренебрежительно сказал Ин Хо. — Отвечайте коротко и по делу. И не поддавайтесь эмоциям. Никому нет дела до моих чувств.

— Мне… — начал было Ки Хун, но быстро прикусил язык, проглатывая конец предложения. Есть дело.

Конечно, Ин Хо не думал, что кому-то есть дело. Ему нужно было поддерживать имидж. Ки Хун сжал челюсти, заставляя себя молчать.

— Дайте мне мой телефон, — сказал Ин Хо, протягивая руку.

Мгновение Ки Хун колебался, а затем полез в карман. Они обменялись телефонами. Ин Хо едва удостоил его взглядом, когда разблокировал свой телефон и с привычной деловитостью стал листать сообщения.

Между тем Ки Хун опустился в кресло напротив, украдкой глядя на Ин Хо.

Даже в теле Ки Хуна Ин Хо выглядел таким собранным. Выражение его лица было серьёзным и сосредоточенным, пальцы ловко двигались по экрану. Ки Хун размышлял, какого Ин Хо было застрять вот так, оказавшись вынужденным положиться на кого-то другого, чтобы поддерживать свою репутацию.

Взглянув на презентацию, Ки Хун почувствовал, как у него скрутило живот от одной только мысли о том, что ему придётся доносить всю эту информацию до совета директоров. Одно дело — готовить её в роли ассистента, и совершенно другое — представлять с авторитетом и уверенностью Ин Хо.

Покончив с проверкой электронной почты и сообщений, Ин Хо положил телефон и строго посмотрел на Ки Хуна.

— Ладно, — оживлённо произнёс Ин Хо, складывая руки на груди. — Давайте покончим с этим. Открывайте презентацию и слушайте внимательно.

Ки Хун пролистал слайды, пытаясь не обращать внимания на то, как трясутся его руки. Ин Хо наклонился над столом — тело Ки Хуна нависло над экраном — и указал на первый слайд. Пока Ин Хо говорил, Ки Хун не мог не почувствовать прилив восхищения. Даже вот в такой ситуации Ин Хо был на пять шагов вперёд, его разум был, как всегда, остр.

Они прошлись по презентации дважды. Ин Хо поправлял формулировки и тон Ки Хуна, напоминая ему звучать решительно, а не робко. Под конец у Ки Хуна слегка охрип голос, но нервы немного успокоились.

Ин Хо взглянул на часы.

— У нас нет времени повторять ещё раз. Помните, чему я вас учил. Если дело дойдёт до крайности и вы будете чувствовать себя совсем перегружено, просто скажите этим придуркам подать апелляцию.

Он встал и жестом пригласил Ки Хуна следовать за ним к двери. Выпрямляясь, Ки Хун вошёл в роль, вспоминая, как обычно держался Ин Хо. Уверенно, властно, с расправленными плечами. Хотя сердце бешено колотилось в груди, подбородок оставался поднятым.

Возле двери Ин Хо приподнял бровь.

— Неплохо, — отметил он.

В груди Ки Хуна вспыхнула искра гордости — прошло уже много месяцев с тех пор, как он в последний раз получал одобрение от генерального директора.

— Только не споткнитесь и не опозорьте меня.

Ты… Ки Хун не закончил свою мысль. Искра исчезла так же быстро, как и возникла. Чтобы отплатить ему тем же, он изобразил холодный взгляд Ин Хо и сказал:

— Тогда вам нужно перестать выглядеть так угрожающе.

— Что… — Ин Хо оскорблённо нахмурился, но быстро взял себя в руки. Осознание того, что ему теперь придётся играть роль Ки Хуна, появилось на его лице.

Ки Хун сдержал усмешку, наслаждаясь ненадолго обретённым контролем.

— Вы слишком серьёзный. Если вы будете вести себя так внизу, люди подумают, что со мной что-то не так.

Ин Хо отвечать не стал. Вместо этого он позволил себе слегка расслабиться: опустил плечи, смягчил позу. Ки Хун не мог этого не заметить. Ин Хо не то чтобы именно вживался в роль Ки Хуна, но хотя бы приложил некоторые усилия.

Это было даже… Очаровательно, но Ки Хун не позволил себе это признать.

Он быстро взял себя в руки и отодвинул эмоции на второй план, превращаясь в холодную и отстранённую фигуру — Хвана Ин Хо.

Пути Ки Хуна и Ин Хо разошлись, как лифт оказался на пятнадцатом этаже.

Несмотря на суету снующих туда-сюда руководителей, готовящихся к утреннему совещанию, Ки Хун не мог избавиться от грызущего его беспокойства.

Ин Хо был на пути на шестой этаж, где ему предстояло войти в роль Сон Ки Хуна. От мысли о том, что Ин Хо придётся играть его, стать тем, кто месяцами терпел издевательства и беспрестанные задания от начальства, у Ки Хуна в груди что-то сжалось.

Одно дело, когда он сам был в таком положении, но совсем другое — Ин Хо, который, находясь в его теле, теперь просто вынужден был взаимодействовать с его коллегами и как-то справляться с их поручениями.

Ки Хун покачал головой, пытаясь выбросить из головы всю тревогу. Ему нужно было сосредоточиться на предстоящем собрании, на вещах, которые он может контролировать, даже если мысль о том, что Ин Хо где-то там притворяется им, всё ещё оставалась на задворках сознания.

— Доброе утро, президент Хван.

Ки Хун повернул голову, теперь в его поле зрения был мужчина в строгом, сшитом на заказ костюме, с идеально уложенными назад волосами и деловитой улыбкой на лице. Это был Вербовщик, единственный из руководителей, кто заставил всех звать себя именно так, но никак не директором. Такая игра слов всегда восхищала Ки Хуна. Но сейчас времени задерживаться на этом не было.

— Доброе утро, Вербовщик, — вежливо поздоровался Ки Хун.

Вербовщик учтиво отступил в сторону, позволяя Ки Хуну первым зайти в зал заседаний. По крайней мере, он уже работал с некоторыми руководителями, ещё когда был в своём теле, так что не всё было так безнадёжно.

Зал заседаний был просторным и чистым, и через панорамные окна пробивался солнечный свет, сверкая на блестящем столе.

Ки Хун сделал глубокий вдох, расправляя плечи и сохраняя выражение лица нейтральным. Как учил Ин Хо. Во главе стола его ждало место генерального директора, к которому он и направился. Другие директора уже были здесь, и теперь они тихо общались друг с другом. Некоторые приветствовали его уважительным кивком, и Ки Хун отвечал им тем же.

И не успел он собраться с силами, как Вербовщик прочистил горло и заговорил.

— Президент Хван, мы подготовили квартальный отчёт и прогноз продаж на следующий период. Могу ли я начать с общих сведений?

Ки Хун проглотил комок, вставший в горле, и твёрдо кивнул.

— Начинайте, — голос прозвучал холоднее, чем Ки Хун намеревался, но, похоже, это то, что было нужно.

Вербовщик начал свою презентацию, выводя на экран проектора ряд графиков и таблиц. Ки Хун прошёлся взглядом по диаграммам, вспоминая ключевые фразы, которые ранее Ин Хо вбил ему в голову. Цифры мелькали перед глазами, и Ки Хун с трудом понимал, что они значат, но продолжал держать спину ровно и время от времени кивал, как бы показывая, что слушает.

Притворяйся до последнего. Напомнил себе Ки Хун. Не облажайся, ради Ин Хо.

Заседание проходило относительно плавно, даже если учитывать, что нервы Ки Хуна уже были на пределе. Но затем финансовый директор заговорил о сокращении бюджета на следующий квартал.

— Мы собираемся сократить расходы на исследования и разработки на пятнадцать процентов, — сказал он, показывая на круговую диаграмму. — Это позволит нам выйти на уровень прибыли, установленный в прошлом квартале.

Внутри всё сжалось. Это много. Взглянув на директора R&D, Ки Хун заметил, насколько подавленно тот выглядел. В конце концов, именно его отделу достанется, если будет проведено сокращение. От мысли о том, что люди потеряют работу, сердце сделало кульбит.

Ки Хун прочистил горло и попытался прозвучать уверенно.

— Такое большое сокращение отдела исследований и разработок может… Потенциально ограничить расширение нашей продукции, — сказал он, буквально хватаясь за единственную соломинку. — Пожалуй, вместо этого нам следует подумать о перераспределении средств других отделов.

Несколько руководителей обменялись настороженными взглядами. Финансовый директор, колеблясь, поправил очки.

— Перераспределение средств других отделов может снизить эффективность работы и сказаться на наших финансах, президент Хван.

Пульс Ки Хуна участился. Взгляды сосредоточились на нём одном, тщательно изучали каждое его движение. Желая спасти ситуацию, Ки Хун снова открыл рот, но его тут же прервали.

— Вообще, — плавно вмешался в обсуждение Вербовщик. — Мы могли бы рассмотреть сбалансированное сокращение: семь процентов из отдела маркетинга и восемь — из разработок.

— Почему из моего отдела? — директор по маркетингу опасно посмотрела на него. — Вы серьёзно?

— Это всего семь процентов, расслабьтесь, — непринуждённо сказал Вербовщик. — Конечно, у вас будет немного меньше средств, но ничего серьёзного. Мы можем легко компенсировать разницу с помощью более стратегических кампаний.

— Ничего серьёзного? — она невесело усмехнулась и скрестила руки на груди. — Вам легко говорить. Почему бы вам тогда не предложить свой отдел, чтобы сбалансировать сокращение?

— Продажи увеличивают прибыль, — медленно сказал он, словно объясняя ребёнку что-то очень простое. — Снижение нашей способности заключать сделки напрямую влияет на результативность. Маркетинг же… Ну, это больше про внешнюю оболочку, не так ли?

— Тогда урежьте отдел продаж на три процента, маркетинга — на пять процентов, а разработок — на семь процентов, — пожала плечами директор по маркетингу. — Так мы придём к компромиссу, мы можем утянуть наши диджитал-кампании. А разработки получат наибольшее сокращение, так как мы спасаем их задницы. Снова.

Директор R&D стиснул челюсти, измождённый попытками защитить свою команду. Ки Хун мог видеть в его глазах желание подать в отставку, от этого внутри всё сжалось.

— Я не говорю, что «разработки» не виноваты в сокращении, — сказал Вербовщик, тщательно выбирая слова. — Но они не приносят мгновенного дохода. Мы в затруднительном положении, и нам нужны деньги сейчас, а не через три года, когда следующая грандиозная идея наконец появится на рынке.

— Боже, — директор по маркетингу посмотрела на него с чистым презрением, — ты такой недальновидный осёл.

— Ну не надо. Я уверен, такие «стратегические» сокращения помогут вам достичь новых высот креативности. Может, у вас наконец-то станут работать те вирусные идеи… В конце концов, это всего пять процентов, не так ли? — усмехнулся Вербовщик, откидываясь на спинку стула.

Ки Хун сжал губы в тонкую линию, наблюдая за перепалкой Вербовщика и директора по маркетингу. Другие руководители тоже начинали вмешиваться, усиливая хаос. Числа, корпоративный язык и условия по распределению бюджета метались по столу, и у Ки Хуна голова шла кругом от попыток угнаться за ними.

Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и попытался вернуть себе ту холодную, твёрдую энергетику Ин Хо. Ки Хун открыл рот, и в его голосе прозвучало раздражение.

— Достаточно.

Из-за шумного спора никто его не услышал.

Он сжал челюсти. Сел ровнее, повысил голос, чтобы звучать более авторитетно.

— Я сказал достаточно.

В комнате воцарилась тишина, головы повернулись в его сторону, некоторые директора стали неуверенно переглядываться друг с другом. Ки Хун проглотил тревогу, заставляя себя смотреть им в глаза, не отводя взгляда. Ему нужно было звучать решительно.

Как Ин Хо.

— Этот спор ни к чему не приведёт, — холодно сказал Ки Хун, стараясь не обращать внимания на то, насколько голос, выходивший из горла Ин Хо, ощущался неправильно. — Мы здесь, чтобы принимать решения, а не тратить время на препирательства. Составьте новое предложение, и я его рассмотрю.

Директор по маркетингу явно была недовольна, но говорить ничего стала. Другие руководители согласно кивнули, соглашаясь на компромисс, хоть и продолжали обмениваться взглядами.

Расслабляться сейчас было нельзя. Ки Хун мог чувствовать напряжение, повисшее в воздухе, но никто его решение оспаривать не стал.

— Следующий пункт на повестке дня, — спокойно сказал он, надеясь, что голос не выдаёт быстро колотящегося сердца.

За всю свою жизнь Хван Ин Хо никогда не был ни у кого на побегушках. Это была работа ассистентов, стажеров или кого бы то ни было, но только не его. Генеральный директор не разносит кофе, не делает копии, не возит бумажки с одного этажа на другой.

Но теперь он шёл по коридору шестого этажа, сжимая в руках стопку документов. Это было совершенно нелепо.

Болтовня и смех кучки младших сотрудников, собравшихся возле одного стола, заполнили коридор. По коже Ин Хо тут же от раздражения пробежались мурашки. Им что, заняться было нечем, кроме как сплетничать?

Он бросил на них строгий взгляд.

— Возвращайтесь к работе, — рявкнул Ин Хо холодным, повелительным тоном и только тогда осознал, что это был не его голос.

Он забыл, что находился в теле Ки Хуна.

По правде говоря, когда Ин Хо проснулся и осознал, что каким-то образом оказался в теле Ки Хуна, его реакцией была не паника. Не шок, даже не страх. А чистое, нескрываемое раздражение.

Почему именно он?

Из всех людей. Он мог бы поменяться с Джун Хо, своим невыносимым младшим братом. Боже, да даже с грёбанным Верборщиком — и это было бы намного лучше, чем с Сон Ки Хуном.

Однако утром времени думать об этом не было. И хоть и сердце бешено колотилось в груди, он заставил себя не обращать на него внимания. Потому что если он был в теле Ки Хуна, значит, Ки Хун точно был в его.

И конечно же, когда Ки Хун с его лицом появился в кабинете, подозрения подтвердились.

Теперь Ин Хо нужно было убедиться, что Ки Хун не облажается в новой роли. После всего, что произошло между ними, он бы не удивился, если бы Ки Хун рассматривал эту ситуацию как отличную возможность отомстить…

На шестом этаже возникшая тишина была почти оглушительной. Несколько сотрудников обменялись озадаченными взглядами, а затем один из них, долговязый парень с кружкой кофе в руках, поднял бровь и усмехнулся.

— Ага, Сон Ки Хун. Что ты сказал? — сказал он наполовину насмешливым, наполовину раздражённым голосом.

— Я… Я сказал, — с запинкой сказал Ин Хо, заставляя себя звучать, как Ки Хун. — Вы, ребята, должны… Ну знаете, вернуться к работе. Генеральный директор в последнее время на взводе. Я бы не хотел получить выговор.

— С каких пор тебе не всё равно? — одна из женщин хихикнула. — То, что ты однажды был личным ассистентом генерального директора, не значит, что ты можешь нами командовать.

Остальные что-то пробормотали в знак согласия, некоторые смеялись себе под нос. Кровь Ин Хо кипела из-за такого отношения, и ему потребовалась вся выдержка, чтобы не огрызнуться в ответ.

— Просто… Присматриваю за вами, ребята, — пробормотал он, борясь с желанием показать свою ярость.

Женщина усмехнулась и вернулась к остальным, явно не впечатлённая его словами. Ин Хо подошёл к ксероксу, мысли раздражающе вертелись в его голове. От нахлынувших воспоминаний у него начинала болеть голова.

Три месяца назад. Забастовка.

Ин Хо помнил, как ускользнул из своего кабинета, чтобы увидеть протест своими глазами. Любопытство и раздражение смешивались у него в груди. И то раздражение тут же превратилось в неверие, когда он заметил Ки Хуна в толпе.

Ему как будто дали пощечину. Ки Хун, его личный ассистент, стоял там — с остальными. Хотя за несколько недель до этого говорил, как ему нравится работать его ассистентом, даже с таким длинным рабочим днём и высокими ожиданиями. В его глазах была какая-то мягкость, на лице была улыбка, когда он об этом рассказывал.

Ин Хо почти поверил.

Но затем увидел его в толпе, и в тот момент что-то болезненно сжалось у него в груди. Ин Хо задавался вопросом, лгал ли Ки Хун всё это время, говоря лишь то, что, как ему казалось, Ин Хо хотел услышать.

Как и все остальные в его жизни.

Коллеги, руководители, даже предполагаемые друзья. Всегда такие аккуратные, всегда осторожные. Но никогда не честные. Было проще воздвигнуть вокруг себя стены и держать людей на расстоянии вытянутой руки, чем сталкиваться с неизбежным предательством.

Ки Хун был другим. Или, по крайней мере, так думал Ин Хо. Верный, надёжный… Честный. Вот почему было больнее. Ин Хо ненавидел то, что это горькое чувство не покидало его даже сейчас, терзало, несмотря на все попытки похоронить его.

— Он это заслужил, — пробормотал Ин Хо себе под нос, и, услышав голос Ки Хуна вместо своего, вздрогнул. Будто чувство вины откровенно насмехалось над ним. Он стиснул зубы, отодвигая эмоции на задворки сознания — туда, где им и место.

Он помнил тот день, когда Ки Хун налетел на него в коридоре и стал судорожно извиняться, но Ин Хо оборвал его резким, безразличным жестом.

— Оставьте меня в покое.

Даже когда Ки Хун предпочёл понижение в должности уходу из компании, он предпринял ещё несколько попыток приблизиться к Ин Хо. Соблюдал формальности, иногда предлагал свою помощь, задерживался в надежде на то, что Ин Хо первым начнёт диалог. Но каждый раз Ин Хо отступал за стену профессионализма и безразличия.

Они отдалились друг от друга, став не более чем коллегами, случайно оказавшимися в одном здании. Кем бы они ни были ранее — начальником и ассистентом или кем-то совсем другим, — это уже было в прошлом.

Тогда почему это до сих пор так сильно беспокоит Ин Хо? Почему он просто не может отпустить Ки Хуна, как и всех остальных, кто когда-либо разочаровывал его?

— Эй, Ки Хун.

Чья-то рука опустилась на плечо Ин Хо, и его тело отреагировало быстрее, чем мозг, — он резко стряхнул её с себя. Коллега хмуро посмотрел на него.

— В чём, чёрт возьми, твоя проблема? — проворчал он. — Ты в порядке?

Ин Хо быстро подавил бурлящее внутри раздражение и прочистил горло, напоминая себе, что теперь он обычный офисный работник.

— Ага, извини.

Мужчина, хоть и не выглядел полностью убеждённым, просто хмыкнул и со стуком поставил на стол четыре пустые кружки.

— Сходи, налей ещё кофе, ладно?

Ин Хо уставился на кружки, чувствуя, как его снова охватывает раздражение. Он поднял взгляд на мужчину, который уже что-то делал в своём телефоне, не ожидая отказа, и, сделав медленный, успокаивающий вдох, Ин Хо потянулся за кружками и замер.

— Почему бы тебе не сделать это самостоятельно? — спросил он.

— Что? — мужчина поднял взгляд.

— Я сказал, почему бы тебе не сделать это самостоятельно? — повторил Ин Хо и, не дрогнув, встретил взгляд мужчины. — Я не твой официант.

— Да-а, Сон Ки Хун, ты что, головой ударился? — усмехнулся коллега, отложив телефон в сторону. — С каких это пор ты перечишь? Ты разносчик кофе. Всегда им был.

Ин Хо подавил желание огрызнуться, его пальцы нервно подёргивались.

— Теперь это входит в мои должностные обязанности?

Мужчина усмехнулся, одарив его снисходительным взглядом.

— Сегодня хочется побунтовать, да? Не забывай, что ты был собачкой генерального директора, носил кофе ему. В чём сейчас разница? — он рассмеялся, покачав головой, как будто неповиновение Ин Хо было какой-то шуткой. — Так что прекращай ныть и иди работать.

Со скрипом сжав зубы, Ин Хо заставил себя взять кружки и попытался выглядеть настолько равнодушно, насколько это было возможно. Коллега махнул ему рукой и отвернулся, как будто вопрос был уже решён.

С кружками в руках Ин Хо направился в комнату отдыха, кипя от злости. Как же ему хотелось поставить этого придурка на место. Но он не мог.

Уставившись на кофемашину, Ин Хо почувствовал поднимающуюся в нём волну раздражения по мере того, как он изучал сложные кнопки и мигающие лампочки. Это не должно быть так сложно, это просто грёбанная чашка кофе.

Он нахмурился, нажал какую-то кнопку. Кофемашина сердито запищала.

Он посмотрел по сторонам, замечая несколько работников, которые с любопытством глядели на него. Проглотив чувство фрустрации, он, пытаясь вести себя как ни в чём не бывало, нажал другую кнопку.

Из кофемашины повалил пар, затем она затрещала и выключилась.

— Какого чёрта? — пробормотал Ин Хо и стукнул по ней.

Ничего.

Ты был собачкой генерального директора, носил кофе ему. В чём сейчас разница?

Воспоминания нахлынули на него. То, как Ки Хун всегда появлялся именно с его любимым кофе. Зёрна тёмной обжарки, одна порция эспрессо, без сахара. Казалось, он всегда знал, когда Ин Хо это нужно было больше всего. Тихо ставил чашку на стол без всяких слов. Как будто запомнил все его привычки, хотя его об этом не просили.

Ин Хо разочарованно щёлкнул языком, ему не нравились эти слова. Несмотря на всё произошедшее, несмотря на последствия и появившееся между ними напряжение, Ин Хо никогда не видел в Ки Хуне свою собачку.

После всего случившегося Ин Хо не потрудился нанять другого ассистента. Не потому что он не мог, а потому что не стоило тратить время на то, чтобы доверять кому-то снова. Вместо этого он выбрал банки растворимого кофе, убеждая себя в том, что получается вкусно, хотя это вообще было не так.

Когда кофемашина снова запищала, Ин Хо пришлось подавить желание швырнуть её через всю комнату. Один из младших сотрудников прошёл мимо и бросил на него озадаченный взгляд.

После ещё одной проваленной попытки сделать кофе, Ин Хо сдался, слишком крепко сжал пустые чашки и направился к лифту. Когда двери открылись на знакомом этаже, он даже не колебался. Пошёл прямо в свой кабинет.

Он открыл дверь, и от открывшегося перед ним вида, у него перехватило дыхание. Там, за столом, сидел Ки Хун в коже Ин Хо и пытался разобраться в лежащих перед ним документах.

Это ощущалось неправильно, будто реальность странно исказилась, когда Ин Хо проснулся в тесной квартирке тем утром и осознал, что каким-то образом поменялся телами с Ки Хуном.

Нет. Сейчас он не мог думать об этом. Ему нужно было сконцентрироваться на компании, на том, как пережить этот день…

…и, ну, на кофе.

Ин Хо закрыл за собой дверь, и Ки Хун поднял на него взгляд — на его лице читались замешательство и любопытство. Ин Хо поставил кружки на стол и сел в кресло, стараясь не обращать внимания на растущую в нём неловкость.

— Что… — начал Ки Хун неуверенным голосом.

Боже, слышать, как его голос звучит так нерешительно, было просто жалко.

— Ваши коллеги хотят кофе, — проворчал он. Ки Хун недоумённо моргнул, всё ещё пытаясь осознать, что происходит.

— Ладно?..

Ин Хо мог чувствовать, как смущение подкрадывается к нему, оседая где-то на дне желудка. Теперь, находясь в теле Ки Хуна, сидя напротив своего же стола, он не мог избавиться от мысли, насколько вся эта ситуация была нелепой.

— Я…

Ин Хо поколебался, затем прочистил горло и строго сказал:

— Сходите, налейте кофе.

Ки Хун нахмурился, и от взгляда на такое выражение на своём лице, губы Ин Хо дрогнули. На какое-то время между ними повисла тишина, а затем Ки Хун заговорил.

— Не думаете, что будет выглядеть странно? Это просто кофе, почему вы сами не можете его налить? Вы стесняетесь, или дело в том, что вы в моём теле?

Ин Хо сжал челюсти и резко выдохнул, подавляя желание схватить Ки Хуна и вышвырнуть его из кресла, которое когда-то принадлежало ему. Когда он ничего не ответил, Ки Хун прищурился.

— Оу… — осознание поразило Ки Хуна.

Ин Хо схватился за подлокотник, готовясь к тому, что над ним станут смеяться, подшучивать. Он ещё даже не упоминал про сегодняшнее заседание совета директоров, во время которого получил сообщение от Вербовщика с вопросом, в порядке ли он после того, как всё чуть не закончилось полной катастрофой.

— Вы не знаете, как работает кофемашина? — спросил Ки Хун, чувствуя себя неловко в кожаном кресле генерального директора.

Ин Хо, сидя по другую сторону когда-то своего стола, бросил на него опасный взгляд.

— Вы чуть не проделали финансовую дыру в моей компании на заседании совета директоров?

Ки Хун — или, скорее, лицо Ин Хо — ярко покраснел.

— К… Как вы узнали? — пролепетал он.

— Вербовщик написал мне, — сказал Ин Хо, складывая руки на груди.

Ки Хун поджал губы, провёл рукой по волосам. Ин Хо смотрел на то, как нервно ёрзает его собственное тело, как опускается его собственный взгляд. Видеть, как его собственное тело охватывает тревога, было невыносимо, хотя Ин Хо понимал, что сейчас не в том положении, чтобы что-то требовать. Не когда он был простым сотрудником. Сон Ки Хуном — из всех.

Он тихо вздохнул и смягчил свой тон.

— Я не знаю, как работает кофемашина внизу, — Ин Хо мгновение колебался, затем добавил: — И насчёт заседания… Вы хорошо справились, если не учитывать момент с разделением бюджета. Эта часть могла пройти более плавно.

Ки Хун облегчённо кивнул, хотя было видно, что он всё ещё на грани.

— Я просто… Я запаниковал. Не знаю, что на меня нашло.

— Такое случается. Просто сделайте глубокий вдох в следующий раз, — Ин Хо поднялся на ноги и, не сводя с Ки Хуна пристального взгляда, протянул ему две кружки. — А теперь помогите мне с этой дурацкой кофемашиной.

Ки Хун посмотрел на чашки, колеблясь.

— Не будут ли сотрудники сбиты с толку, если я… Ну, вы спуститесь вниз?

— Нет, вы теперь генеральный директор. Просто увольте их, если они как-то странно на вас посмотрят, — сказал Ин Хо, указывая на лифт.

Ки Хун тихо рассмеялся, и Ин Хо быстро напомнил себе, что это был смех его собственного голоса. Но, наблюдая за Ки Хуном в своём теле, за тем, как лицо Ин Хо смягчается в небольшой улыбке, Ин Хо не мог не почувствовать, как что-то сжалось у него в груди.

Вот так бы он выглядел, если бы улыбался? Если бы искренне смеялся?

Нет, он не мог настолько погружаться в себя, чтобы волноваться из-за какой-то улыбки на своём собственном лице.

Но всё же в Ин Хо поселилось какое-то незнакомое чувство, природу которого он не мог распознать.

Chapter Text

Двери лифта открылись на шестом этаже — и воцарилось молчание. Работники с широкими от удивления глазами стали выглядывать из-за своих столов, чтобы разглядеть вошедшего генерального директора и следовавшего за ним Сон Ки Хуна. Послышался шёпот, некоторые тут же выпрямились, стали поправлять одежду.

— Президент Хван, — осторожно поздоровался кто-то, поклонившись.

Ки Хун, находившийся в теле Ин Хо, коротко кивнул, пытаясь подражать привычной пугающей ауре Ин Хо. Видимо, это сработало: люди тут же опустили головы и уткнулись в документы перед собой.

В конце концов они добрались до комнаты отдыха, и Ки Хун открыл дверь. Внутри, к счастью, никого не было, так что он направился прямо к кофемашине, пока Ин Хо неловко плёлся за ним.

— Ладно, — сказал Ки Хун, закатывая рукава. — Это не так уж и сложно. Смотрите.

Он взял чистую кружку и поставил её на поддон.

— Сначала вам нужно выбрать кофе. Обычно вы пьёте кофе тёмной обжарки.

Не дожидаясь ответа Ин Хо, Ки Хун взял нужную капсулу и засунул её в кофемашину.

— Затем вам нужно выбрать средний размер и подождать, пока кружка не наполнится на три четверти, — объяснил он, когда кофемашина закончила подавать кофе. — Многим этого достаточно. Но раз уж вы любите ещё и с эспрессо…

Ки Хун потянулся к верхнему шкафчику, но оказалось, что он больше не мог достать до полки, на которой хранил капсулы с эспрессо. Ин Хо что, правда такой низкий? Или это Ки Хун просто… Такой высокий?

Он встал на носочки и с некоторым усилием наконец дотянулся до капсулы, поместил её в машину и облегчённо вздохнул.

— Дальше всё то же самое, только нужно выбрать режим эспрессо. И не забудьте про капсулу, — сказал Ки Хун, наблюдая, как с жужжанием из кофемашины снова полился кофе.

В конце концов Ки Хун аккуратно взял кружку и повернулся к Ин Хо. Сердце пропустило удар от увиденного выражения — своего — лица. Находящийся в теле Ки Хуна Ин Хо слегка хмурился, не сводя глаз с кофе, и в его взгляде была какая-то знакомая напряжённость.

— Вот, — быстро сказал Ки Хун, протягивая кружку.

На короткое мгновение Ин Хо застыл, разглядывая её. А затем аккуратно взял в руки, слегка соприкасаясь пальцами с Ки Хуном. Даже от такого короткого контакта сердце Ки Хуна забилось с бешеной скоростью. Он быстро отвёл взгляд, пытаясь подавить свои чувства.

Ему пришлось напомнить себе, что это была его собственная рука. Но ощущалось же всё иначе.

— Попробуйте, — сказал Ки Хун, отходя от машины.

Ин Хо шагнул вперёд и стал повторять его действия. Ки Хун, в свою очередь, стоял сзади и всё думал о том, насколько близко сейчас находилось к нему его собственное тело. Конечно, это было его тело, но он не чувствовал, что это так. Каждое движение, каждое небольшое изменение в выражении лица — всё принадлежало Ин Хо.

Да, от всей этой ситуации с обменом телами у него явно помутилось в сознании. Дело было же не только в том, что их жизни перевернулись с ног на голову. В физическом аспекте всё тоже было иначе.

Теперь Ин Хо, находившийся в теле Ки Хуна, был высоким. Ки Хун снизу вверх наблюдал, как он, сконцентрировавшись, хмурился, как, приоткрыв губы, нажимал на кнопки.

— Перестаньте пялиться. Или вы так теперь любуетесь собой из моего тела? — спросил Ин Хо, не сводя глаз с кофемашины.

Ки Хун быстро сместил взгляд.

— Я не пялился. Я хотел убедиться, что вы ничего тут не сломаете.

— Ага, — Ин Хо посмотрел на него, — и кофемашина, конечно же, находится там же, где и моё лицо.

Вот уёбок. Ки Хун прикусил язык, чтобы не сказать это вслух. Он не мог винить Ин Хо за такое отношение, не после всего произошедшего.

В конце концов они вернулись в рабочую зону — каждый с двумя кружками в руках. Все сотрудники тут же опустили головы, но Ки Хун мог чувствовать, как резко изменилась атмосфера. За все те месяцы, что он тут работал, никогда не было так тихо и спокойно.

— Ваш кофе, — сказал Ки Хун, осторожно ставя кружки.

Ин Хо, в свою очередь, был не так деликатен. Он буквально швырнул их на стол с громким стуком, прорезая повисшую тишину. Люди бросали на него неодобрительные взгляды, но как-то возникать не осмеливались, особенно — в присутствии Ки Хуна, находившегося в теле генерального директора.

Джон Дэ оторвался от монитора, прищурившись.

— Президент Хван, раз уж вы здесь, можно вас на пару слов?

Ки Хун замер, бросил на Ин Хо короткий взгляд и только затем подошёл к столу Джон Дэ, который уже повернул к нему экран, чтобы показать таблицу с помеченными красным столбцами и цифрами.

— Я хочу, чтобы вы обратили на это внимание, господин, — продолжил Джон Дэ. Его голос был резким, в нём не было слышно никакого сочувствия. — Работа Ки Хуна неудовлетворительна. Посмотрите на это.

К горлу подкатил комок. Ки Хун всматривался в цифры, выделенные места. Быть того не могло, что Ин Хо со всей своей дотошностью к деталям мог сделать такие ошибки. Внутри всё сжалось.

— Какого черта? — громко сказал Ин Хо, примчавшись к столу в теле Ки Хуна. Он наклонился, чтобы тщательнее изучить таблицу, а затем указал на одну ячейку, нахмурившись. — Я точно знаю, что не вводил эти цифры. Что за хрень?

Джон Дэ метнул на него взгляд, подняв брови в притворном удивлении.

— Вот так вы разговариваете с начальством, Сон Ки Хун? — его холодный голос разрезал воздух.

Ин Хо сжал губы в тонкую линию и раздражённо выпрямился. В груди Ки Хуна завязывался болезненный узел. Несмотря на то, что это был даже не его отчёт, он не мог избавиться от чувства, будто именно ему сделали выговор, будто он каким-то образом это было в его зоне ответственности.

— Я… Я разберусь с этим. Отправьте мне это по почте, — быстро сказал Ки Хун. Джон Дэ кивнул.

Больше не говоря ни слова, Ки Хун развернулся и направился к выходу. Мысли путались.

— Ки Хун-ши…

— Ки Хун!

Ин Хо схватил его за запястье, у Ки Хуна перехватило дыхание. Прерывисто выдохнув, он слегка повернулся, чтобы встретиться взглядом с Ин Хо.

— Не беспокойтесь, — быстро сказал Ки Хун. — Я знаю, вы бы не допустили таких ошибок — вы же генеральный директор… Я…

Ин Хо оборвал его на полуслове:

— Давайте поговорим в моём кабинете… Ну, в вашем… Невелика разница.

Они вернулись в кабинет генерального директора. Воздух был тяжёлым, удушающим. У Ки Хуна тут же подкосились ноги, а Ин Хо, в свою очередь, просто опустился в кресло напротив стола. Какое-то время никто ничего не говорил, затем Ин Хо немного сменил позу.

— Я уверен, что не делал ошибок в той таблице, — спокойно сказал Ин Хо.

Ки Хун коротко кивнул.

Было странно смотреть за тем, как уверенно Ин Хо защищал свою работу — даже в теле Ки Хуна. Никаких сомнений, никакой неуверенности. Он не моргнув глазом парировал обвинения Джон Дэ. Тем временем Ки Хун спотыкался в каждом слове, как какой-то новичок.

Часть его негодовала. Завидовала. Может, в этом была их разница. Ин Хо продолжал вести себя, как генеральный директор, вне зависимости от того, чьё лицо он носил.

Прежде чем Ки Хун успел что-либо осознать, Ин Хо внезапно оказался рядом с ним.

— Двигайтесь, — коротко сказал Ин Хо. Без возражений Ки Хун встал из кожаного кресла и отошёл в сторону, позволяя ему взять всё в свои руки.

Ин Хо опустился в кресло с привычным невозмутимым видом и застучал пальцами по клавиатуре. Он зашёл в почту, открыл письмо от Джон Дэ и скачал таблицу. Ки Хун тихо стоял рядом, наблюдая за тем, как Ин Хо просматривает документ. Несколько кликов — он открыл историю изменений и прищурился.

— Ки Хун-ши, — сказал Ин Хо тихим, осторожным голосом и встретился взглядом с Ки Хуном. — Как долго это продолжается?

— А? — Ки Хун моргнул, сбитый с толку вопросом.

— То, что менеджер Им говорит, что у вас неправильные отчёты, — сказал Ин Хо.

Ки Хун на мгновение задумался.

— Уже некоторое время… А что?

Ин Хо жестом указал на экран, и Ки Хун наклонился, чтобы получше разглядеть таблицу. Его глаза расширились, когда он увидел историю изменений — кто-то тайно подкорректировал цифры.

— Я… Что? Как я этого не заметил… — стал тараторить Ки Хун. Его забилось с бешеной скоростью, когда он осознал, что это значит.

— Вы не могли это заметить. Менеджер Им внёс правки после того, как вы закончили отчёт, — спокойно сказал Ин Хо и посмотрел на Ки Хуна. — Почему вы ничего не сказали?

Ки Хун застыл. Тон Ин Хо изменился. Стал каким-то знакомым, будто из прошлого. В нём слышалось сдержанное беспокойство: не то чтобы личное, но и не отчуждённое. Таким тоном он говорил когда-то давно, когда они ещё работали вместе.

И, может, от этого стало только хуже.

— Разве это имело бы какое-то значение? — горько сказал Ки Хун, нахмурившись.

Взгляд Ин Хо на долю секунды остановился на нём, а затем вернулся к экрану.

— Вы могли бы хотя бы сказать директору Кан. Я знаю, вы были близки.

Но Ки Хун ничего не ответил. А в чём смысл? После забастовки людям было всё равно на правду. Они уже решили, кто он. Теперь он был просто героем одной поучительной истории. Тем, кого можно было во всём обвинять, тем, через кого можно было перешагивать.

— Всё нормально, — тихо сказал он.

— Нормально? — Ин Хо прищурился. — Как можно быть настолько упёртым? Носите людям кофе, позволяете им подставлять себя. Что, вообще ничего в голове не щёлкает?

Ладони Ки Хуна сжались в кулаки. Слышать, как его собственный голос обвиняет его вот так, было всё равно что слушать свой внутренний монолог — только гораздо более раздражающий.

— Какое вам до этого дело? — рявкнул Ки Хун, его переполняло раздражение. — Вам внезапно стало так не всё равно, потому что вы теперь в моём теле, да?

Выражение лица Ин Хо стало суровым.

— Мне не всё равно, потому что из-за вашей же упёртости мне теперь приходится разбираться со всем этим беспорядком. Если бы вы не позволяли другим переступать через себя, я бы смог довести свою работу до конца.

Ки Хун сжал челюсти, его пульс учащался по мере того, как нарастал гнев.

— Ну а если бы вы не были таким кирпичом, может, и ваша работа была бы не таким кошмаром!

— Кирпичом? — Ин Хо приподнял бровь. — Забавно слышать это от того, кто даже не может постоять за тебя.

— Постоять за себя? — Ки Хун повысил голос, его раздражение выплеснулось наружу. — Скажите, президент Хван, если постоять за себя так уж просто, почему вы тогда прибежали ко мне за помощью? Вы могли бы просто сказать им «нет».

Слова задели сильнее, чем хотелось бы. Ин Хо замер, стиснул зубы, прищурился, принял удар.

На мгновение между ними повисло молчание. Воздух стал плотным, напряжённым. Грудь Ки Хуна поднималась и опускалось с каждым вдохом, сердце колотилось с бешеной скоростью.

Не говоря ни слова, Ин Хо просто поднялся со стула и вышел из кабинета.

Следующие два дня прошли в тумане бумажной волокиты, нескончаемых собраний и беспрерывных телефонных звонков. Никто не вспоминал про перепалку, казалось, оба решили просто оставить эту тему.

На удивление Ки Хуну удавалось оставаться на плаву. Проблем было не так уж и много — в основном благодаря сообщениям Ин Хо с указаниями.

Каждый раз, когда его телефон вибрировал, оповещая о новой инструкции, Ки Хун чувствовал себя марионеткой, движения и слова которой были продиктованы кем-то другим. Но у него не было выбора — всё ради сохранения их карьер. Ему нужно было следовать сценарию.

Однако Ки Хуна волновало не столько это. Он уже успел получить несколько жалоб на поведение… Ин Хо.

Ходили слухи, что Ин Хо, хоть и находился в теле Ки Хуна, «мешал» рабочему процессу. Огрызался на начальство, перебивал остальных, даже ругался с Джон Дэ.

Жалобы поступали быстро, яростно, и от каждой новой у Ки Хуна сводило желудок сильнее, чем от предыдущей. В третьем письме была также заметка от Но Ыль: «Можем ли мы встретиться, чтобы обсудить это?»

Тяжело вздохнув, Ки Хун взял свой телефон и отправил короткое сообщение источнику своих страданий:

Пожалуйста, прекратите ругаться с менеджером Имом.

Ответ пришёл так быстро, будто Ин Хо так и ждал, что он напишет:

Нет.

Ки Хун обессиленно откинулся на спинку стула, размышляя, что в этом случае более вероятно: пережить обмен телами или сойти с ума?

Он пытался убедить себя, что это скоро закончится. Ин Хо ведь знал, что делает, да? Конечно, он не стал бы вести себя так безрассудно в теле Ки Хуна. Но тут вмешался тихий, параноидальный голосок, шепча, что, может быть, только может быть, всё не было под контролем — как он надеялся.

Не в силах отогнать это чувство, Ки Хун решил спуститься на шестой этаж. Прокравшись за угол, он выглянул из-за стены, чтобы лучше видеть рабочее пространство, откуда доносились громкие голоса.

— Сон Ки Хун, не думай, что я не пожалуюсь на тебя эйчар! — орал менеджер Им, указывая пальцем на Ин Хо.

— Думаете, там поверят хоть одному вашему слову после того, как вас застукали за тем, что вы просто отсиживаетесь в туалете в самые загруженные часы? — огрызнулся в ответ Ин Хо в теле Ки Хуна.

Ки Хун наблюдал за происходящим отчасти с благоговением, отчасти с неверием. Ему пришлось напомнить себе, что сейчас Ин Хо был в его теле, и это всё не было просто… Кошмаром, от которого он не мог пробудиться. Он ожидал, что менеджер Им что-то скажет, что-то сделает. Но тот только покрылся предупреждающе-малиновым цветом.

— Президент Хван?

Ки Хун чуть ли не подпрыгнул, услышав голос Но Ыль за спиной. Он быстро развернулся, широко раскрыв глаза, и чуть не споткнулся о свои собственные ноги.

— Директор Кан… — Ки Хун выпрямился, пытаясь выглядеть напринуждённо, что было довольно сложно — его мозг до сих пор пытался осознать происходящее. Но Ыль приподняла бровь и бросила на него странный взгляд.

— Что вы здесь делаете? — спросил он, чувствуя стыд за то, что выставил себя каким-то подслушивателем.

Но Ыль чуть склонила голову, чтобы посмотреть за развитием событий.

— Полагаю, то же, что и вы: смотрю, что происходит с Ки Хуном-ши.

О, вы даже не представляете. Подумал он, наблюдая, как Ин Хо в его же теле с каждой секундой абсолютно невозмутимо уничтожал последнюю крупицу гордости менеджера Има. Но Ыль стояла рядом с ним, скрестив руки на груди, и наблюдала за разворачивающейся сценой с лёгким интересом.

— Сумасшедший ублюдок, — пробормотал менеджер Им себе под нос, слишком гордый, чтобы извиниться и слишком сконфуженный, чтобы продолжать ругань. Но Ыль с нескрываемым весельем приподняла бровь на такое замечание.

Взгляд Ин Хо изменился, потемнел так, что у Ки Хуна, который даже не находился на линии огня, по спине пробежал холодок. Он узнал этот взгляд. Таким взглядом Ин Хо одаривал сотрудников, карьера которых висела на волоске, как бы обещая, что он оборвёт этот волосок и глазом не моргнув.

— Что ты только что сказал? — голос Ин Хо стал опасно низким.

Сердце Ки Хуна пропустило удар. Это была уже не просто офисная перепалка. Ин Хо полностью вошёл в режим генерального директора, и теперь его уже нельзя было остановить. Ки Хун взглянул на Но Ыль.

— Директор Кан… — его голос был напряжённым от беспокойства.

— Я приму это к сведению, — ответила она, спокойно пожав плечами. — Но приятно видеть, что Ки Хун-ши наконец-то начал защищаться.

Что-то было в её взгляде: какой-то проблеск одобрения, может, даже гордости, — что сбило Ки Хуна с толку.

Он испустил долгий вздох, его плечи опустились. Может, Ин Хо воспринял «ты мог бы просто сказать”нет”» немного слишком буквально.

Теперь ему лишь оставалось надеяться, что последствия не скажутся на нём позже.

Ин Хо уставился на монитор Ки Хуна, совершенно сбитый с толку царящим там хаосом. Он с трудом осознавал, как это вообще возможно. Как кто-то мог работать вот так?

На экране был полный беспорядок. Ворд-документы, таблицы, пдф-файлы и бог знает, что ещё — всё было разбросано по экрану в произвольном порядке.

Ин Хо наклонился ближе и прищурился, разглядывая рабочий стол. Всё было расположено бессмысленно, неструктурированно. Повсюду были разные файлы: какие-то без названия, другие — с каким-то набором слов или символов, понять содержание которых было невозможно.

Почему, чёрт возьми, какой-то документ был назван «это возможно важно»?

Или пдф-файл был подписан как «я хз как это назвать»?

И почему в папке под названием «Обновления по клиентам» было 17 разных версий одной и той же таблицы? Ни дат, ни подписей. Просто «версия1», «версия2», «версия3»...

А это вообще тот Сон Ки Хун, которого он знал?

Ин Хо помнил, как ещё давным-давно Ки Хун всегда держал всё в порядке, каким бы хаотичным всё не казалось. Каким-то образом Ки Хуну всегда удавалась организовывать беспорядок так, чтобы они оба могли в нём ориентироваться. Его прошлый стол всегда был в чистоте: папки аккуратно расставлены, у всех бумаг — понятные названия, всё стояло на своих местах.

Но теперь Ин Хо смотрел на его нынешний стол и… Ничего не понимал. Документы были то тут, то там, стикеры с заметками едва держались за монитор, уже готовые свалиться, а из полуоткрытой папки в разные стороны торчали какие-то бумаги.

— Сон Ки Хун.

Ин Хо моргнул — ему понадобилось некоторое время, чтобы понять, что обращались к нему — и поднял взгляд на Джон Дэ, который пренебрежительно швырнул какую-то папку на край стола.

— Отнеси это в отдел продаж.

Даже после попыток Ин Хо постоять за себя Джон Дэ продолжал обращаться с ним, как с мальчиком на побегушках, и давал всякие задания — одно за другим — лишь бы выпроводить его с этажа. Это было очевидно. Джон Дэ не хотелось, чтобы он ошивался где-то поблизости — Ин Хо угрожал пошатнуть иерархию, к которой тот давно привык.

И всё же Ин Хо не стал ругаться с ним из-за этой жалкой игры за власть. Из-за того, что Ки Хун молча переносил всё это без всяких сомнений — до недавних пор.

Это злило Ин Хо. Злило, что Ки Хун был таким чертовски наивным, злило, что Джон Дэ думал, что сможет выйти сухим из воды после всего этого. Но он прикусил язык. Пока что.

Не помогало и то, что этажи отдела продаж были самыми громкими, самыми хаотичными во всём здании. Повсюду бесконечно звонили телефоны, кто-то болтал. Ему никогда не нравилось это место, даже когда он был в своём собственном теле.

И была ещё одна причина, по которой Ин Хо ненавидел восьмой этаж.

Выйдя из лифта и оказавшись под давлением шума и хаоса отдела продаж, Ин Хо обвёл взглядом комнату и в самом центре суматохи увидел его.

Небрежно прислонившись к краю стола, расположенного в глубине комнаты, стоял Вербовщик.

В отличие от других директоров, у которых было только одно рабочее место — на восемнадцатом этаже, у Вербовщика их было целых два: первое — на этаже руководства и второе — в самом сердце хаоса, безумия.

С другого конца комнаты Ин Хо видел: Вербовщик ухмылялся, чувствуя себя прекрасно в разгар бури. Телефоны разрывались от звонков, люди что-то кричали на весь этаж, а документы разлетались повсюду, как конфетти.

Пробираясь через толпу, Ин Хо, не привыкший к тому, чтобы его толкали и пихали, наблюдал, как Вербовщик поднял трубку и спокойно заговорил в неё, в отличие от других сотрудников, которые орали на клиентов и препирались с ними.

— …Я понимаю ваше беспокойство, но давайте на чистоту. Вы просите о долгосрочных обязательствах. А учитывая все показатели, я уверен, вы скоро увидите внушительную прибыль, — после короткой паузы он продолжил. — Прекрасно. Я поручу своей команде уладить все детали и убедиться, что у нас всё готово. В ближайшее время вы получите от меня весточку.

Ин Хо остановился перед ним и бросил папку ему на колени. Вербовщик недоумённо моргнул и поднял взгляд с невыносимо самодовольной ухмылкой.

— И вам здравствуйте, Сон Ки Хун-ши.

— Менеджер Им сказал принести это вам. Если это всё, я ухожу, — сухо ответил Ин Хо и развернулся.

— Погодите.

Ин Хо застыл в полоборота, сжав челюсти, и медленно повернул к нему голову. Вербовщик, открыв папку, уже листал страницы так, будто это было меню позднего завтрака, а не квартальные данные. Задумчиво хмыкнув, он скользнул взглядом по страницам и вновь посмотрел на Ин Хо.

— Раз уж вы приходите в мой отдел с таким видом, будто вы здесь хозяин, удосужтесь хотя бы приносить правильные данные.

— Чего? — Ин Хо недоумённо моргнул.

Без промедления Вербовщик вытащил какой-то листок из бардака на своём столе и протянул его Ин Хо. В тот же миг Ин Хо вырвал папку из его рук и пролистал страницы, шустро сравнивая документы. Он прищурился. Цифры были не просто неверными. Они были абсолютно другими.

— Вы отвечали за этот отчёт, не так ли? — как всегда, небрежно спросил Вербовщик, хотя в его тоне слышалось раздражение.

Ин Хо резко выдохнул через нос, мысленно соединяя все кусочки пазла воедино. Ну конечно.

Это явно было дело рук менеджера Има. Очередная попытка саботировать его рабочий процесс: в этот раз он засунул в папку устаревшие данные, чтобы выставить «Сон Ки Хуна» некомпетентным сотрудником перед директором.

— Я уверен, что отправлял менеджеру Иму отчёт с правильными данными, — сказал Ин Хо и поднял взгляд с несоответсвующих документов, слегка прищурившись. — Вы тоже собираетесь пожаловаться на меня эйчар?

Вербовщик притворно-обиженно вздохнул и драматично положил руку себе на грудь так, будто это ранило его в самое сердце.

— Обижаете. Пожаловаться на вас? Конечно же нет. Это же убьёт всё веселье.

— Точно, веселье, — пробормотал Ин Хо, потирая переносицу. — Вот поэтому этот отдел похож на чёртов цирк.

— Ин Хо-я разрешает мне веселиться. В конце концов, это мой цирк и мои мартышки. До тех пор, пока у нас прекрасные показатели, и мы в шоколаде. Вы должны это знать, вы же были раньше его ассистентом.

Бровь Ин Хо дёрнулась от того, как небрежно Вербовщик бросил «Ин Хо-я», будто они были давними собутыльниками, а не едва выносящими друг друга во время ежеквартальных проверок коллегами. Какими бы неортодоксальными не были его методы, Ин Хо не мог отрицать, насколько хорош он был в своём деле.

Раздражающе хорош.

Ин Хо боролся с желанием поправить это неформальное «я», и в этот момент к ним подбежал взволнованный младший торговый представитель, кивнул, как бы извиняясь, и взглянул на Вербовщика.

— Извините за беспокойство, Вербовщик-ник, но клиент настаивает на разговоре с вами, — протараторил он.

Не разрывая зрительного контакта с Ин Хо, Вербовщик ответил:

— Скажите этому клиенту, что он может либо поговорить с моим автоответчиком и разобраться со своим вопросом, либо сходить нахуй.

Секунду младший торговый представитель просто смотрел на Вербовщика, затем кивнул, будто в его словах был смысл, и поспешно удалился.

— Вы говорите своим клиентам «сходить нахуй»? — Ин Хо смотрел ему в след.

— Конечно же нет, — усмехнулся он. — Мы говорим им «будьте добры, пересмотрите своё решение» на самом изысканном корпоративном жаргоне из всех существующих. Ки Хун-ши, вам разве не нужно переделывать отчёт?

Ин Хо резким движением взял папку со стола и с громким хлопком закрыл её.

— Я разберусь, — его тон был холоден, как сталь.

— Буду ждать, — пропел Вербовщик, откидываясь на спинку стула и потягивая банановое молоко с бесячей непринуждённостью. — Не забудьте, сдать нужно до конца рабочего дня.

Ин Хо стиснул зубы и развернулся, чтобы уйти. О, он точно уволит его в ту же секунду, как получит своё тело обратно.

Ки Хун столкнулся с одной проблемой.

Ну не совсем проблемой, скорее со смущающим обстоятельством.

Его взгляд медленно переместился на закрытую дверь кабинета в квартире Ин Хо. Через щель внизу просачивался тусклый свет, и это явно говорило о том, что Ин Хо, скорее всего, снова отсиживался там.

Это было… Мягко говоря, некомфортно. Жить под одной крышей с человеком, к которому ты испытывал невзаимные чувства, особенно будучи запертыми в телах друг друга.

Всё началось ещё в самый первый день обмена телами. Ин Хо настоял на том, чтобы остаться в своей квартире, заявив, что у него есть дела и в нерабочие часы. Сначала Ки Хун не воспринял это всерьёз, но шли дни, и становилось понятно, что Ин Хо проводил почти всё своё время, закрывшись в кабинете, погружаясь в каждую порученную себе задачу.

Что ещё хуже, Ин Хо даже выгнал Ки Хуна из своей спальни, отправив его спать в комнату для гостей. А Ки Хун, ну, он не мог с этим спорить — технически это была квартира Ин Хо.

Затем встал вопрос ванной. Абсолютно новый уровень неловкости. Но что ещё ему оставалось делать? Не ходить в душ? Игнорировать существование туалета? Надолго это проблему не решало.

Но Ки Хуна куда больше волновало кое-что ещё. А именно, здоровье его собственного тела. Он не мог игнорировать звоночки: напряжённость, тёмные круги под глазами. Это начинало его беспокоить. Видеть своё тело в таком состоянии — вымотанным, измученным — было невыносимо.

Если Ин Хо хотел работой свести себя в могилу — пожалуйста. Но не в ущерб здоровью Ки Хуна. Его тело было создано не для того, чтобы бесконечно сидеть, сгорбившись, за столом, словно приклеившись к стулу.

Ки Хун уставился на тарелку с рамёном в своих руках. Который купил несколько часов назад. Со вкусом острой говядины. Любимым вкусом Ин Хо, как он понял по пустым упаковкам в мусорке.

Сделав глубокий вздох, он подошёл к двери кабинета и, чуть колеблясь, осторожно постучал.

— Президент Хван?

Сначала ответа не последовало, и Ки Хун уже собирался развернуться и уйти, как услышал свой собственный голос.

— Что.

— Я сделал рамён. Вы же ещё не ели, да? — спросил Ки Хун.

— Я не голоден.

Ки Хун сжал кулаки, скрипнув зубами. Недолго думая, он промчался до кухни, схватил кастрюлю и половник и зашагал обратно к кабинету.

И начал стучать половником по кастрюле так, что резкий звон эхом разносился по всей квартире.

Прошло совсем немного времени, прежде чем дверь кабинета со скрипом открылась.

— Зачем вы ведёте себя, как ребёнок? — спросил Ин Хо, прислонившись к дверному косяку.

— Я? Как ребёнок? — парировал Ки Хун, яростно показывая на своё собственное тело напротив. — Посмотрите на себя! Отказываетесь есть, отказываетесь как-то заботиться о себе. Это вы ведёте себя, как ребёнок!

Ин Хо приподнял бровь, почти не смутившись.

— Это не я тут шумлю, пытаясь привлечь внимание, как двухлетка.

— Я пытаюсь заставить тебя слушать! — рявкнул Ки Хун, опуская половник. Он шагнул ближе. — Ты скоро свёдешь моё тело в могилу. Ты не бессмертный, Ин Хо, и ты никому не делаешь одолжение, игнорируя своё здоровье.

И тут Ки Хун осознал, что наделал.

Он перешёл на «ты», назвал Ин Хо по имени, игнорируя надлежащие формальности. Даже несмотря на то что Ин Хо разрешил ему ещё несколько месяцев назад отбросить их в нерабочее время, он не мог избавиться от чувства, что перешёл черту.

Так что Ки Хун быстро добавил:

— Извините…

— Ладно, я поем, — прервал его Ин Хо, и, не удостоив больше ни одним взглядом, непринуждённо пошёл на кухню.

Ки Хун недоумённо моргнул, застыв, как олень перед фарами автомобиля. Даже непонятно, что шокировало его больше: тот факт, что Ин Хо его послушал, или то, что Ин Хо было всё равно на отсутствие формальностей.

С кухни донёсся спокойный и собранный голос Ин Хо:

— Не выдумывайте себе ничего, Ки Хун-ши. Я закрыл на это глаза, потому что сейчас нерабочее время.

Ки Хун смотрел ему вслед, сжав челюсти. Видеть, как Ин Хо так непринуждённо ел, находясь в его теле, было раздражающе. И каждый раз, как в первый, это выбивало его из колеи.

Ин Хо доел рамён и отодвинул тарелку в сторону. Ки Хун открыл свой рот, чтобы это как-то прокомментировать, может, сказать что-нибудь язвительное про то, что они просто переводят продукты, но застыл, потому что Ин Хо внезапно поднялся с места, пробежавшись взглядом по экрану телефона.

Не говоря ни слова, он схватил ключи от машины и направился к входной двери.

— Эй, подождите, куда вы идёте? — спросил Ки Хун, приподняв брови, и последовал за ним. — Вы же только что поели.

Ин Хо не остановился. Лишь схватился за дверную ручку и посмотрел на него через плечо.

— В аэропорт, — просто сказал он, будто это было очевидно.

— В аэропорт? Зачем, чёрт возьми, нам надо в аэропорт в, — Ки Хун взглянул на часы, — половину одиннадцатого ночи?! Что происходит? Мы что, бежим из страны? Вы случайно провернули махинацию с налогами? Растратили все средства компании? Моргните дважды, если мне нужно позвонить адвокату.

— Вы скоро узнаете, — бесстрастно посмотрел на него Ин Хо. — Поехали.

Сбитый с толку Ки Хун не сдвинулся с места. Ин Хо не стал вдаваться в подробности, но что-то в его голосе заставило Ки Хуна колебаться. Однако спорить сейчас было бесполезно.

Chapter Text

Вот поэтому Ин Хо не хотел говорить Ки Хуну, зачем они приехали в аэропорт.

Скрестив руки на груди, Ки Хун напряжённо переминался с ноги на ногу в зоне прилёта. Рядом стоял Ин Хо, уткнувшись в телефон. Его пальцы быстро перемещались по клавиатуре — он с кем-то переписывался, явно избегая разговора с Ки Хуном.

Ни объяснений. Ни предпосылок. Ничего.

Им нужно было встретить кого-то, это было довольно очевидно. Но кто может быть настолько важным, чтобы президент Хван собственной персоной приехал сюда лично в одиннадцать ночи?

А потом он увидел его.

Высокого. Худого. В худи, спортивных штанах и кроссовках — он выглядел так, будто только что встал с дивана в университетском общежитии. Не такого человека ожидаешь увидеть в руководстве крупной компании. Определённо, не так выглядят люди из совета директоров.

Но Ки Хун прекрасно знал, кто это.

— Хён!

Хван Джун Хо ухмыльнулся, подбежал к ним и, пихнув сумку телу Ки Хуна, сгрёб Ки Хуна в крепкие объятия. Тот слегка пошатнулся и чуть не подавился воздухом. Этот ребёнок понятия не имел, что такое личное пространство — его конечности были повсюду.

— Поверить не могу, что ты чуть не забыл меня встретить! — надулся Джун Хо. Ки Хун посмотрел на Ин Хо — тот отвёл взгляд.

— Как ты мог отправить меня в Германию на целых две недели ? — наигранно ныл он, не ослабляя хватку. — Ты что, не любишь своего младшего брата? Это было ужасно. Мне приходилось есть загадочное мясо, хён. Загадочное мясо .

Ки Хун недоумённо моргнул, не зная, стоит ли его утешить или отпихнуть. Рядом неподвижно стоял Ин Хо, держа в руках сумку так, будто ничего особенного не происходило. Джун Хо посмотрел на Ки Хуна, затем его взгляд переместился на Ин Хо, затем обратно на Ки Хуна. Он нахмурился, губы с подозрением дрогнули.

— Секундочку. Ты наконец переступил через себя и вернул Ки Хуна-ши на должность своего ассистента? — прошептал он.

— Что? Нет, — сразу ответил Ки Хун, почти что оскорблённый таким предположением — как за себя, так и за Ин Хо.

Ин Хо вздохнул и перекинул сумку через плечо. Только тогда Джун Хо повернулся к нему и взял его под локоть.

— Ки Хун-ши, я знаю, ты расстроен, что хён так груб к тебе, но, клянусь, он скоро придёт в себя.

Ин Хо не сбавлял шагу, пока Ки Хун неловко плёлся чуть позади них. Как, чёрт возьми, объяснить Джун Хо, что технически его брат был в теле Ки Хуна?

Как будто притворяться генеральным директором было лёгкой задачей, так ещё и Ки Хун чуть не забыл, что ему нужно также играть роль старшего брата. Старшего брата Джун Хо, у которого энергии было не меньше, чем у накачанного кофеином щенка.

Может, Джун Хо был приёмным.

Когда Ки Хун ещё был в своём теле, ему не раз приходилось работать с ним. Как такому человеку, как Джун Хо, который был буквально ураганом во плоти, доверили юридический отдел, по сей день оставалось одной из суровых загадок жизни.

Ки Хун ещё помнил времена, когда ему приходилось бежать через всё здание, чтобы передать документы Джун Хо, которые тот просто забыл на столе, как какую-то упаковку из-под еды.

Ага. Как только этот кошмар с обменом телами закончится, Ки Хун попросит у Ин Хо прибавку к зарплате. И, может, премию. Или выплату за работу в опасных условиях. Наверное, всё сразу.

— Так зачем вы отправляли Джун Хо в Германию? В наказание или?.. — на следующий день спросил Ки Хун, когда они на машине Ин Хо ехали работу.

— Это была командировка, — ответил Ин Хо, не сводя глаз с дороги. — Ему нужно было уладить некоторые вопросы по поводу европейского рынка. Он просто драматизирует.

— И поэтому он пробыл в Германии две недели? — Ки Хун приподнял бровь.

— Вроде того, — коротко ответил Ин Хо, когда они заехали на служебную стоянку. Машина остановилась, он взял из дверцы стопку бумаг и передал её Ки Хуну. — Ознакомьтесь вот с этим. Вам это понадобится на сегодняшнем собрании.

— Что это? — Ки Хун нахмурился, пролистав документы.

— Продлённые контракты, — ответил Ин Хо, выходя из машины. Ки Хун шустро вылез вслед за ним, пытаясь удержать в руках стопку бумаг.

— Продлённые? — повторил он, не до конца понимая такой расплывчатый ответ. — Что в них важного? Вы просто даёте их мне без каких-либо объяснений?

Ин Хо был уже на полпути к зданию.

— Да, — его тон был пренебрежительным, — сегодня вам просто нужно будет сидеть и слушать, как с этим разбираются другие директора.

Ки Хун крепче сжал бумаги, его пульс участился от осознания тяжести возложенной ответственности. Нервно вздохнув, Ки Хун взглянул на документы в своих руках, а затем неохотно последовал за Ин Хо внутрь.

Продолжать настаивать не было смысла. Когда Ин Хо отвечал так просто, это было явным признаком того, что дальнейшие распросы только приведут в тупик.

Если Ин Хо говорил ему просто сидеть и слушать, как с этим разбираются остальные директора, значит так и нужно было поступить.

В кабинете генерального директора Ки Хун и Ин Хо, как обычно, заканчивали свои утренние дела.

Это вошло в привычку: приезжать раньше всех, изучать последние новости, разбирать документы и в последнюю минуту их утверждать.

Раннее утро — идеальное время, чтобы спокойно сосредоточиться на работе, прежде чем весь офис наконец оживёт. Закончив, они расходились в разные стороны, готовые встретиться с хаосом нового дня.

После их утренней планёрки Ки Хун стоял рядом с Ин Хо, прижимая к груди стопку бумаг, в ожидании лифта. Почему-то они казались ему намного тяжелее, чем на самом деле, но он ничего не мог с этим поделать.

— Перестаньте прижимать к себе документы, — сказал Ин Хо слегка раздражённым тоном. — Я не держу их так.

Ки Хун метнул в него взглядом, даже не пытаясь скрыть раздражение.

— Вы серьёзно придираетесь к тому, как я держу документы?

— Да, потому что вы выглядите нервным. Люди начнут гадать, почему, — ответил Ин Хо.

Ки Хун тяжело вздохнул, не собираясь спорить. Вместо этого он немного опустил бумаги, пытаясь расслабиться. Больше Ин Хо ничего не сказал, значит, теперь всё было в порядке, можно двигаться дальше.

Лифт стал спускаться на пятнадцатый этаж, глаза Ки Хуна были прикованы к полу: где-то была грязь, где-то совсем крошечные пылинки. Рядом с ним неподвижно стоял Ин Хо, устремив взгляд вперёд.

Ки Хун задумался, что будет, если двери лифта внезапно откроются и кто-то увидит эту картину: нервный генеральный директор и безупречно собранный сотрудник.

Вот умора.

Двери открылись, и Ки Хун вышел из него с натянутой на лицо уверенностью, контролировать которую он хоть как-то научился в надежде, что никто ничего не заметит. Впереди простирался знакомый коридор, ведущий в элегантные конференц-залы со стеклянными стенами, за которыми уже тихо бурлила жизнь. По пути он встретил несколько руководителей, те в знак приветствия кивали ему, вежливо улыбались и говорили «доброе утро, президент Хван».

Он направлялся к одному из самых больших залов заседаний, в котором пройдут все запланированные на сегодня собрания.

Приблизившись, он заметил несколько знакомых фигур руководителей, уже собравшихся вокруг отполированного деревянного стола. Одни листали документы, другие были поглощены тихими разговорами.

Он зашёл в комнату, не в силах избавиться от чувства, что все здесь молча оценивали его. Особенно Вербовщик, который сидел на другом конце стола рядом с местом Ин Хо. Казалось, он только и делал, что просматривал сводный отчёт, но Ки Хун мог чувствовать на себе его хищный взгляд.

Пока другие руководители изо всех сил пытались скрыть своё настоящее отношение за масками вежливости, Вербовщик не собирался прятать свой испытующий взгляд. Его глаза задержались на Ки Хуне, в уголке губ заиграла слабая улыбка.

Теперь в ушах Ки Хуна эхом раздавался совет Ин Хо, полученный несколько дней назад.

Запомните, Ки Хун-ши. Директора могут соглашаться с вами до тех пор, пока это полезно им, но это не значит, что они на вашей стороне.

Его слова были до боли правдивы. Ки Хун своими глазами видел, как былая преданность теряла своё значение, когда на кону стояли личные интересы. Как в один день Вербовщик и маркетинговый директор были готовы глотки друг другу перегрызть, когда вопрос касался деления бюджета, а на следующий — уже вместе обедали и смеялись, будто ничего и не произошло.

Ки Хун крепче сжал бумаги, изо всех сил пытаясь сохранить внешнее спокойствие.

Ещё не прошло и недели с тех пор, как Ки Хун поселился в теле Ин Хо, но он уже чувствовал, как вся эта атмосфера давит на него. Здесь всё было иначе, здесь было холоднее. Все вокруг него были заняты исключительно работой, тут не было места для чего-то личного.

Когда Ки Хун был самым обычным сотрудником, у него хотя бы было несколько коллег, которые вроде как не собирались превращать его жизнь в игры на выживание.

А теперь он сидел во главе стола, окружённый высококлассными директорами, и одиночество казалось просто удушающим.

Чувствовал ли Ин Хо себя здесь одиноко?

От этой мысли сердце Ки Хуна сделало кульбит.

Когда он ещё работал его ассистентом, он никогда этого не замечал. Был слишком сосредоточен на наблюдении за Ин Хо. За тем, как он держался в обществе, каким собранным он выглядел, как другие обращались к нему за советом.

Он никогда по-настоящему не понимал, что вместе с властью приходила отстранённость от остальных, что за ледяным обликом Ин Хо скрывалось одиночество.

Снаружи зала заседаний послышался знакомый весёлый голос, от которого некоторые директора заметно напряглись. Одни потёрли виски, другие вздохнули в унисон. Тогда взгляд Вербовщика переместился к двери, в уголках его губ появилась небольшая улыбка.

Дверь открылась, и в комнату зашёл Джун Хо. Одет он был повседневно: светлая худи и спортивные штаны. Походка его, как всегда, была непринуждённой.

— Вы опоздали, — пропел Вербовщик дразнящим тоном, когда Джун Хо направился к месту напротив него.

— О, заткнись, — парировал Джун Хо, пренебрежительно швыряя перед собой стопку бумаг. — Это вы все просто пришли слишком рано.

Маркетинговый директор, с явным трудом сохраняя самообладание, прочистила горло.

— Юридический директор Хван, у вас… Интересный наряд.

Джун Хо даже не удостоил её взглядом: лишь откинулся на спинку стула, будто его это совсем не беспокоило.

— Я буквально прошлой ночью вернулся из Германии, и я не собираюсь слушать ваше мнение по поводу моего внешнего вида. Костюмы и галстуки не решают проблем. А вот люди — да.

Ки Хун взглянул на других людей, сидевших за столом, — в воздухе заметно чувствовалось неприятно повисшее напряжение. Ну, вот почему Ин Хо сказал ему сидеть тихо. Было ясно, что небрежное, несколько неортодоксальное отношение Джун Хо к своей роли только подпитывало хоас, который и так сопровождал каждое собрание.

Руководители обменялись неловкими взглядами, неуверенные, стоит ли им тоже сделать ему замечание или просто оставить всё, как есть. Хотя все прекрасно понимали, что никто по факту не мог ему что-то сказать.

Быть вторым сыном «Оджингео Групп» и братом генерального директора означало, что неважно, какое положение занимал Джун Хо — у него был авторитет просто потому, что он был рождён в этой системе. Напряжение в комнате потихоньку нарастало, но никто не осмеливался заговорить.

Не успел Ки Хун придумать, что сказать, как Джун Хо нарушил молчание с таким беззаботным видом, что даже слегка разрядил обстановку.

— Ладно, давайте перестанем тянуть время и покончим уже с этим, — сказал он и стукнул по документу перед собой ручкой, которую до этого вертел в руках. — Контракты в Германии были заключены. Мы готовы завершить работу с нашей стороны.

В комнате, всё ещё застывшей после его появления, казалось, на мгновение повисла оглушающая тишина, прежде чем несколько руководителей зашевелились и стали листать бумаги, восстанавливая самообладание.

Джун Хо продолжил, видимо, не замечая едва уловимых изменений в динамике окружающих. Или ему просто было всё равно. Он повернулся к директору по логистике, который нервно перебирал бумаги.

— Логистика, как дела с вашей стороны? У вас всё готово? — спросил он мягким голосом.

Директор порылся в своих записях, явно застигнутый врасплох вопросом.

— Мы подошли к заключительному этапу, — протараторил он, пытаясь звучать более уверенно, чем это было на самом деле.

Джун Хо расхохотался, ударяя себя по коленям. Другие руководители неловко заёрзали на своих местах, некоторые из них издали притворный смешок, как бы поддерживая Джун Хо.

— У вас несмешные шутки, директор, — сказал Джун Хо между приступами смеха.

— Это не шутка, — быстро ответил директор, покраснев.

— Я знаю, — сказал Джун Хо, в его голосе чувствовались нотки сарказма. — Но ваш отдел вот-вот станет главным панчлайном этого собрания. Меня не было две недели, а вы до сих пор не закончили рассмотрение вопросов о продлении контрактов? Что вы вообще делали всё это время?

Директор по логистике открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, но Джун Хо перебил его.

— Не отвечайте, вы уже и так достаточно понизили уровень интеллекта в этой комнате.

Вербовщик тихо усмехнулся, когда остальные стали нервно переглядываться друг с другом. Это был не тот Джун Хо, которого Ки Хун видел прошлой ночью в аэропорту, теперь он превратил всю свою игривость в настоящее оружие. Взгляд Джун Хо переместился на человека перед собой, в его глазах мелькнул озорной огонёк.

— Ну так что, Вербовщик, — начал Джун Хо мягким, почти что дразнящим голосом. — Мне любопытно. Как вы планируете убедить меня в правильности условий работы вашего отдела с такими катастрофическими показателями?

Губы Вербовщика дёрнулись в знающей ухмылке.

— Я собирался предложить вам взглянуть на них лично, но, раз уж вы ненавидите числа, мы можем обсудить это позже… Скажем, в моём кабинете?

От того, как он сказал это — плавно и уверенно, — у Ки Хуна внутри всё сжалось. В том, как они говорили, было что-то такое, чему не место на собрании. Это были не привычные для зала заседаний споры или переговоры.

Джун Хо коротко рассмеялся, наклонив голову.

— Лучше бы вам не практиковать на мне свои дермовые торговые разговорчики снова. Меня не так-то просто впечатлить.

— А мне и не нужно производить на вас впечатление, чтобы заставить согласиться с моими условиями.

Ки Хун моргнул, его рука застыла на середине слова — он делал некоторые пометки. Переводя взгляд с одного на другого, Ки Хун пытался понять, не пропустил ли он что-то. Остальные также, казалось, были напряжены, но не так, как тогда, когда Джун Хо прошёлся по отделу логистики. По-другому.

— И что же вы предложите мне на этот раз, чтобы я передумал? — спросил Джун Хо, практически игнорируя всех остальных в комнате.

Вербовщик не колебался.

— Что-то большее, чем просто числа, — ответил он, понизив голос.

Ки Хун не мог решить, дело было в атмосфере или в чём-то ещё, но к нему внезапно пришло почти неприятное осознание.

Сейчас они не просто играли в бизнес. Они будто вальсировали словами, и это было чем-то настолько личным, что давно не имело никакого отношения к собранию. Он зачарованно наблюдал за ними: Вербовщик откинулся на спинку стула, не разрывая зрительного контакта с Джун Хо.

Остальные руководители неловко заёрзали на местах, неуверенные, стоит ли вмешаться или позволить им продолжить. Не обращая ни на что внимания, Джун Хо и Вербовщик не прекращали свою словесную перепалку. Острую, в какой-то мере даже игривую.

В тот момент Ки Хун искренне оценил совет Ин Хо ничего не говорить на этом собрании.

Спустя несколько часов Ки Хун, ссутулившись, сидел в кожаном кресле в своём кабинете. Он прижимал ко лбу влажное полотенце и, откинув голову, прокручивал в мыслях прошедшее собрание. К тому времени, как оно закончилось, все в комнате были вымотаны, в воздухе витало истощение. Ки Хун с большим трудом смог пережить всё это, можно даже не говорить о том, что он не понял и половины происходящего.

Он не сразу осознал, что в комнату зашёл Ин Хо, пока не услышал из дверного проёма свой собственный голос — голос, к которому он уже несколько дней пытался привыкнуть.

— Как прошло собрание?

Ки Хун застонал, не потрудившись выпрямиться.

— Это было… Что-то.

— Вы привыкнете.

Ки Хун почувствовал, как он приближается. Но только тогда, когда он сел на стул для посетителей, наконец выпрямился, в последний раз потёр пульсирующую голову и взглянул на Ин Хо. Тот уже просматривал какие-то документы.

— Для меня до сих пор загадка, как так вышло, что Джун Хо управляет юридическим отделом, — пробормотал Ки Хун, в его голосе слышалось неверие.

Ин Хо не сводил глаз с документов перед собой. Его ручка непрерывно двигалась по странице — он делал какие-то заметки.

— У него был выбор: либо так, либо стать вице-президентом.

— Он не захотел быть вице-президентом? — спросил Ки Хун, приподнимая бровь и наклоняясь ближе. — С другой стороны, с его-то характером…

Ин Хо тихо хмыкнул в ответ.

— Он может вести себя глупо, но он не тупой. Я уверен, вы это уже заметили на собрании.

— Ага. Даже не начинайте про его перепалку с Вербовщиком, — Ки Хун вздрогнул, вспоминая о странном напряжении, которое тогда повисло между ними.

Он поднял глаза на Ин Хо и заметил, как в его взгляде промелькнуло что-то тёмное. И тут же пропало, но Ки Хуну этого было достаточно — он замер. Привычная собранность Ин Хо, казалось, на мгновение дала трещину.

— Что-то не так? — спросил Ки Хун, приподнимая бровь. Ин Хо ответил не сразу. Казалось, он всё же решил не обращать на это внимания, его взгляд был снова прикован к бумагам.

— Нет, — ровно ответил он. Но Ки Хуна это не убедило. Едва заметной смены эмоций, которую ему удалось разглядеть, было достаточно, чтобы в голове зародилась мысль. Однако развивать её он не стал, не желая углубляться во что-то, что могло бы вызвать больше вопросов, чем ответов.

Вместо этого он откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, и уставился в окно, не зная, как относиться к странному взаимодействию Джун Хо и Вербовщика. Ин Хо, в свою очередь, уже стал самим собой: его ручка спокойно двигалась по бумаге, как будто ничего не произошло.

Дверь в кабинет генерального директора с грохотом распахнулась, ударяясь об стену. Ки Хун и Ин Хо тут же оторвались от документов перед собой.

Ки Хун услышал быстрые шаги в районе стола ассистента, и в комнату, тяжело дыша, ворвался Джун Хо со слегка взъерошенными волосами.

— Хён! — рявкнул Джун Хо.

— Да? — ответили Ки Хун и Ин Хо в унисон. Они посмотрели друг на друга, обменялись слегка смущёнными взглядами через стол, прежде чем снова обратить внимание на Джун Хо.

Джун Хо был слишком расстроен, чтобы понять, что ответили ему двое. Он промчался к столу, бросая на него папку с такой силой, что скрепка отлетела от неё и заскользила по поверхности.

— Вербовщик может сходить нахуй! — прорычал Джун Хо, активно жестикулируя и принимаясь расхаживать по комнате. — Этот ублюдок умудрился подсунуть в контракт несколько своих тупых условий. После финальной проверки!

— Как? — глаза Ки Хуна слегка расширились. — Я думал, условия к тому моменту уже будут установлены.

— Я тоже! — прошипел Джун Хо, указывая на несчастную папку с таким видом, будто она лично его предала. — Но нет, мистер Зализанные Волосы и Сладкие Речи нашёл лазейку и, как червь, протиснулся в раздел приложений к условиям поставки!

Он остановился только, чтобы показать пальцем на Ин Хо.

— И не смотри на меня так, Ки Хун-ши. Я трижды всё проверил. Но это? Это было скрыто за какими-то мутными формулировками цепочки поставок и цитатами с перекрёстными ссылками. Кто вообще так пишет?!

Ин Хо слегка откинулся на спинку стула, разглядывая папку.

— Вербовщик. Кажется, в этот раз ты проиграл, Джун Хо.

— Если бы я был вице-президентом, то я бы уволил эту самодовольную задницу ещё пять минут назад, — фыркнул Джун Хо.

— Ты не можешь уволить кого-то, если технически он сделал это на законных основаниях, не говоря уже о том, что это решается через эйчар, — слабо произнёс Ки Хун.

— Да, — сказал Джун Хо, ухмыляясь. Его глаза озорно блестели. — Но я могу отомстить, когда придёт время продлевать его трудовой договор.

— Только представьте, что может скрываться за безобидным на вид пунктом, написанным где-то мелким шрифтом. Что-нибудь неприметное. Может, обязательная регистрация каждый понедельник в шесть утра. Или новый дресс-код. Что-нибудь унизительное, но выполнимое .

Ки Хун открыл было рот, чтобы возразить, но Джун Хо уже начал хихикать себе под нос. Издав какой-то низкий, неразборчивый звук, он потянулся к блокноту и без лишних раздумий начал рисовать карикатуру: Вербовщик с зачёсанными назад волосами и дерзкой ухмылкой был раздавлен огромной горой юридических документов.

А на самой верхушке Джун Хо нарисовал маленькую версию себя, победно держащую флаг, на котором было написано: «Месть при поддержке подпункта 12-Б».

— Справедливость — это искусство, — просиял Джун Хо, подняв рисунок вверх.

Ки Хун уставился на этот шедевр. Крошечные искорки, сердитые брови.

— Искусство ужасно, — вздохнул он.

— Отлично, — Джун Хо уже раскрашивал галстук Вербовщика красным. — Я хочу, чтобы он это прочувствовал .

✩ᯓ.✧˚. ݁₊ ⊹ . ݁˖ .

Он определённо чувствовал себя не в своей тарелке, находясь в теле Ки Хуна и делая его работу. Будучи генеральным директором, Ин Хо привык думать о долгосрочной стратегии, масштабном росте, будущем компании. Но здесь, будучи простым сотрудником? Дело было не столько в перспективах, сколько в простом выживании.

Ин Хо быстро выучил, на каком месте Ки Хун стоял в офисной пищевой цепочке: где-то в самом низу, чуть выше комнаты отдыха с кофеваркой. Не только его собственный отдел сваливал на него работу, будто он был каким-то прославившимся стажёром, но и другие, очевидно, тоже решили, что он для них козёл отпущения.

После нескольких неудачных споров и попыток отказаться от неположенных задач, Ин Хо пришёл к ошеломляющему выводу: Ки Хун, блять, был слишком хорошим.

И это ужасно злило.

Ин Хо не было жаль, что он назвал отдел продаж цирком, потому что это было правдой . И он точно не собирался извиняться за то, что поставил Джон Дэ на место.

Но это было не самое худшее в роли обычного сотрудника.

Нет, самое худшее было наверху, где велись настоящие игры. И Ин Хо ничего не мог с этим поделать, никак не мог вмешиваться в офисную политику — разве что довериться Ки Хуну, человеку, поселившемуся в его теле, и позволить ему принимать важные корпоративные решения от своего имени.

Когда Ки Хун невзначай упомянул, что Джун Хо и Вербовщик вели себя странно и даже устроили перепалку, Ин Хо пришлось приложить все усилия, чтобы не сломать ручку пополам.

Не то чтобы Ин Хо как-то сомневался в способностях Джун Хо. Отнюдь нет. Он был полностью уверен в своём младшем брате. Джун Хо был сообразительным, незаурядным человеком, и его юридическое образование это только подтверждало. Он был более чем способен справиться с правовыми вопросами компании.

Во всяком случае, ум Джун Хо был острым, как бритва, инструментом, когда дело касалось поиска юридических лазеек и хитросплетений.

Нет, Ин Хо волновало только то, как сильно Джун Хо наслаждался процессом. Споры из-за текста, написанного мелким шрифтом, перепалки из-за формулировок и условий, на которые другие бы не обратили внимания.

Для Джун Хо это было игрой, и от того, как он увлекался ею, как блестели его глаза каждый раз, когда он вступал с кем-то в бой, Ин Хо было не по себе.

— Эй, отксерокопируй вот это, — сказал чей-то голос, вырывая Ин Хо из мыслей. Стопка бумаг упала на стол.

Он моргнул, на мгновение сбитый с толку, а затем взглянул на человека перед собой. Это был сотрудник службы поддержки с нижних этажей.

— Что, чёрт возьми, тут делает сотрудник службы поддержки? — пробормотал Ин Хо, глядя на стопку документов так, будто они лично издевались над ним.

Сотрудник, совершенно равнодушный к тону Ин Хо, игриво стукнул его скатанным в трубку документом по голове.

— Ах, Сон Ки Хун, почему ты так много болтаешь? Просто сходи, сделай копии и пришли их на третий этаж.

На мгновение Ин Хо застыл, его рука инстинктивно потянулась к макушке. Мозгу понадобилось время, чтобы осознать его слова, а затем Ин Хо прищурился и поднялся на ноги.

Сжав челюсти, он навис над сотрудником. Было что-то глубоко тревожащее в том, как он смотрел на этого молодого человека сверху вниз. И тот это заметил. На его лице промелькнуло замешательство. Он сделал шаг назад, и впервые Ин Хо увидел.

Страх.

Конечно, боялся он не Ки Хуна. Ки Хун бы никогда бы не посмотрел на кого-нибудь вот так. Нет, этот ребёнок просто инстинктивно понял, что что-то было не так.

И прежде чем Ин Хо успел бы что-то сказать, на его плечо опустилась чья-то крепкая рука, останавливая — будто дёргая за поводок.

— Ну и ну. Что это у нас тут? — раздался сзади знакомый самодовольный голос.

Ин Хо не нужно было разворачиваться, чтобы понять, кто это. Голос плавный, театральный, пронизанный озорством. Вербовщик. Ну конечно.

Сотрудник тут же побледнел, начал что-то тараторить, широко распахнув глаза, а затем схватил со стола Ки Хуна папку бумаг.

— И… Извините, Вербовщик-ним. Я не знал, что вы тут.

— Что сотрудник службы поддержки делает на шестом этаже? — спросил он неуместно будничным тоном.

— Я… Э… Меня попросили принести копии вниз, — с запинками проговорил он. — Я… Я просто доставлял кое-что…

— Хм-м, — хмыкнул Вербовщик, наконец отпуская плечо Ин Хо. — Вы же знаете, что то, что вы сделали, может быть расценено как рабочее насилие, да? Уверен, вы не хотите разговаривать с директором Кан по этому поводу. Знаете, она может быть довольно… Свирепой.

— Конечно же нет, примите мои извинения, Вербовщик-ним, Ки Хун-ши. Я пойду, — сказал сотрудник, развернулся на пятках и рванул к лифту — исчез так же быстро, как и появился.

Ин Хо медленно выдохнул через нос, его поза была напряжённой. Взгляд Вербовщика был всё ещё на нём — он это чувствовал. Непринуждённый, оценивающий, слишком весёлый.

— Кажется, у нашего дорогого Ки Хуна-ши наконец прорезались зубки, — плавно сказал он. — Мне это даже нравится.

— Не стоит, — тихо предупредил Ин Хо, голос был едва различим. Сейчас ему как никогда хотелось находиться в своём собственном теле, чтобы стереть эту самодовольную ухмылку с лица Вербовщика в то же мгновение.

Потому что Ин Хо прекрасно знал, почему тот был здесь. Явно не случайно. Он никогда не появлялся где-то случайно . Нет, это было чётко продумано, чтобы вызвать определённую реакцию.

— Ты, ублюдок!

Голос — полный ярости и пыла — разрезал воздух, Джун Хо вылетел из-за угла вестибюля шестого этажа, крепко сжимая в руке папку. Вербовщик даже не шелохнулся. Просто улыбнулся, повернул голову в сторону звука, уголки его губ медленно приподнялись в предвкушении.

— Ах, — почти ласково пропел он. — Вот и наш маленький мангуст прибыл.

Джун Хо посмотрел на Ин Хо, затем на Вербовщика.

— Что, чёрт возьми, ты забыл на шестом этаже? Ты же не издеваешься над Ки Хуном-ши, да? Богом клянусь, если ты…

— Тише, юридический директор Хван, — прервал его Вербовщик, поднимая руки с притворной невинностью. — Я просто немного вмешался. Ки Хун-ши чуть было не набросился на сотрудника службы поддержки. Я решил, что лучше попытаться уладить ситуацию, пока не стало хуже.

— Ты? Уладить ситуацию? — у Джун Хо задёргался глаз. — Из-за тебя половина юридических документов пестрит сносками, написанными, как обольстительные письма.

Вербовщик довольно поднял брови.

— Ах, так вы их прочитали. Я знал, что вы оцените тонкости.

— Мне пришлось написать дополнительную записку, просто чтобы уточнить, что в середине параграфа ты не приглашаешь никого на свидание! — взгляд Джун Хо стал ещё яростнее.

Вербовщик тихо самодовольно усмехнулся.

— Что ж, если юридический отдел не хочет, чтобы за ним ухаживали, ему не стоит оставлять такую заманчивую прибыль.

— Заманчивую прибыль? — повторил Джун Хо, почти что давясь словами. Кажется, он был нескольких секундах от того, чтобы взорваться. — Ты, блядский змей…

Он не стал договаривать и указал в сторону лифта, теперь уже по-деловому.

— Достаточно. Мы ещё не закончили. Ты идёшь со мной наверх.

Вербовщик весело выгнул бровь.

— Это приглашение или приказ?

— Заткнись. Сегодня ты доделаешь этот дурацкий контракт, и я не позволю тебе вставить в раздел приложений ещё какие-нибудь намёки, — сказал Джун Хо.

— О, да ну, — сказал Вербовщик, плетясь позади Джун Хо, уже развернувшегося, чтобы уйти. — Ты же не можешь ожидать, что я стану сопротивляться игре слов, когда ты так забавно на это реагируешь.

— Будешь продолжать болтать, и я добавлю в правила пункт, по которому тебя будут штрафовать за каждую ухмылку во время переговоров, — огрызнулся Джун Хо, с силой вжимая кнопку вызова лифта.

Двери открылись, и Вербовщик вместе с Джун Хо, сложившим руки на груди и бросившим на него последний предупреждающий взгляд, зашёл внутрь. Двери закрылись.

Мгновение спустя оттуда раздался приглушённый голос.

— Итак, как вы относитесь к повторным переговорам в нерабочее время , юридический директор Хван?

Chapter Text

В копировальной комнате было тихо. По мнению Ин Хо, даже слишком.

Шум ламп над головой казался почти что осуждающим, пока Ин Хо стоял, сложив руки на груди, и пялился на старый капризный ксерокс, который предал его уже трижды за это утро.

В теле Ки Хуна и в обычной офисной одежде Ин Хо точно выглядел, как сотрудник низшего звена, которым временно притворялся. Единственное, что выдавало его — это выражение лица. На нём отражалось растущее чувство глубокого раздражения и абсолютного недоумения.

Он нагнулся, открыл лоток для бумаги, захлопнул его. На экране высветилось: «Ошибка 405: Замятие бумаги».

— Замятие бумаги, блять, — пробормотал Ин Хо, снова с рывком открывая верхний отсек. Он заглянул внутрь, как будто надеясь, что ксерокс из жалости раскроет ему все свои секреты.

Но нет.

— Где оно вообще замялось? Тут нет, блять, бумаги, — он потрогал несколько валиков, даже боковой отсек.

Он раздражённо вздохнул и снова захлопнул ксерокс. Тот пискнул в ответ, почти что насмехаясь над ним, и на экране появилась ещё одна ошибка. Ошибка 406: Смещение лотка.

Ин Хо ошеломлённо уставился на мигающий текст.

— Смещение лотка? Он не смещён! Он зажат, или что там эта тупая штука пытается мне сказать!

Пытаясь переключить свой мозг в режим решения проблем, он стал расхаживать туда-сюда. В конце концов, он управлял целым бизнесом, заключал многомиллионные контракты и переживал такие кризисы, которые могли бы сломить более слабых мужчин.

Но ничто из этого не готовило его к механической ярости ксерокса.

В отчаянии он снова рывком открыл лоток и попытался засунуть его обратно с силой, явно не рекомендованной ни одним руководством пользователя. Лоток с щелчком встал на место, но только на мгновение.

Затем с механическим жужжанием он выскочил обратно.

В тот же миг проходящая мимо с папками в руках стажёрка решила остановиться.

— Э-э… Ки Хун-ши, вы в порядке? С ксероксами бывает непросто.

Ин Хо медленно развернулся, одарив её самой натянутой фальшивой улыбкой, на которую был способен.

— Я в порядке.

— Оу, — она моргнула. Ладно… Хотите, я позову мастера?..

— Нет, — сказал он слишком быстро, выпрямляясь, и стал отряхивать рукава, будто не он только что участвовал в схватке с пластиком и картриджем. — Всё под контролем.

Стажёрка, не совсем убеждённая его ответом, в конце концов кивнула и вышла из комнаты, оставляя Ин Хо наедине с ксероксом — снова.

Тихо зарычав, он достал телефон и разблокировал его. Пальцы быстро двигались по клавиатуре. Может, ксерокс и выиграл эту битву, но не войну:

Кому: IT-отдел

Копия: Финансовый отдел

Тема: Замена ксерокса

Замените ксероксы на шестом этаже на новые до конца дня. Да, мне всё равно, если это повлияет на ваши финансовые отчёты. Это окончательное решение.

Ин Хо нажал кнопку «отправить» и с глубоким вздохом прислонился к стойке. Он прекрасно понимал, что с высокой вероятностью получит не одну жалобу от финансового отдела — их явно разозлит вмешательство в рабочий процесс. А у IT-команды сегодня был свободный день, во время которого они просто развлекались с разными новыми технологиями.

Но, по правде говоря, Ин Хо был не в настроении с кем-то нянчиться. У него были более важные дела, и тратить время на сломанный ксерокс он не собирался. Если это будет стоить им нескольких отчётов — пусть. По крайней мере, в концу дня всё будет работать.

Он взглянул на ксерокс ещё раз. Тот до сих пор с насмешкой мигал сообщением: «Ошибка 406».

Глубоко вздохнув, Ин Хо встал, готовый выйти из комнаты, пока ксерокс окончательно не свёл его с ума.

Вскоре IT-команда прикатила на шестой этаж новые ксероксы. И когда тот, сломанный, выносили из комнаты, Ин Хо бросил на него последний гневный взгляд.

Воздух вокруг загудел шёпотом — до остальных уже дошёл слух. Некоторые выглядели радостно, другие — обменивались удивлёнными взглядами.

— Новые ксероксы? — заинтригованно пробормотал один из сотрудников. — Мы не меняли их сколько?.. Три года?

— Я слышал, у Ки Хуна-ши недавно были проблемы с ксероксом, — чуть более осторожно ответил другой сотрудник. — Думаешь, поэтому они решили их заменить?

— Быть не может, — рассмеялся первый.

— Да ну, ты только подумай, — надавил второй. — Все и раньше жаловались на ксероксы, но когда у него не получилось его починить, внезапно решили поставить новые? Тебе не кажется это немного… Подозрительным?

Разговор постепенно сходил на нет по мере того, как устанавливались новые ксероксы. Комната заполнялась тихими перешёптываниями и любопытными взглядами. Приходило всё больше сотрудников — до них тоже доходил слух, — и воздух сгущался с каждым новым предположением.

Ин Хо на пробу сделал глоток плохо приготовленного кофе и тут же скривился: тот оказался горьким, немного чересчур крепким, но в то же время каким-то слишком водянистым.

Ин Хо в точности следовал инструкциям Ки Хуна, по которым тот каждое утро готовил ему кофе и приносил в кабинет генерального директора. Но неважно, как сильно он пытался его повторить — всегда что-то было не так.

Правильные пропорции, точное время, и всё же… Аромату не хватало той мягкости, которой Ки Хуну удавалось добиваться теми же кофейными капсулами.

Ин Хо уставился на чашку так, будто она лично его как-то предала.

— Как, чёрт возьми, у него получается вкуснее, если мы используем одну и ту же кофемашину? — пробормотал он себе под нос, недовольно делая очередной глоток. Лучше не стало.

Не успел он опомниться, как несколько коллег незаметно окружили его стол.

— Ки Хун-ши, — сказал один из них с натянутой улыбкой, слишком непринуждённо для непринуждённого вида скрестив руки на груди. — Есть минутка?

Ин Хо настороженно поднял взгляд, и они не стали терять ни минуты.

— Ну, — вмешался другой. — Мы слышали о новых ксероксах. Прочных. Лучших в своём роде. Странно, что они появились сразу после того, как кто-то не смог разобраться со старыми.

Ин Хо моргнул и медленно поставил кружку на стол.

— Хотите сказать, это я их сломал?

— Нет, — ответил первый, пожав плечами. — Просто раньше всем было всё равно на наши жалобы. Но у тебя случилось одно плохое утро, и — бум — ксероксы заменили всего за несколько часов.

Конечно, если бы у Ин Хо была проблема с ксероксом, он бы его заменил. В этом и была разница между ним и остальными. Он не тратил время на подачу жалоб, которые всё равно затерялись бы в списке невыполненных задач. Он действовал. Вот что значит быть лидером — и неважно, в каком теле.

Другой сотрудник наклонился к нему. Слишком уж близко.

— Похоже, ты на хорошем счету у руководства. Может, ты… Ну знаешь, замолвишь словечко?

— За всех нас, — быстро добавил первый, кивая. — Мы каждый день тут надрываем свои задницы. Немного признания за наши заслуги не повредило бы.

— У меня нет таких рычагов давления, — твёрдо сказал Ин Хо, пытаясь не выходить из роли. — Я такой же трудяга с шестого этажа, как и все вы.

Остальные скептически хмыкнули.

— Да ну, Ки Хун-ши, — подталкивал самый настойчивых из всех. — Ты же работал на самого президента Хвана. Хочешь, чтобы мы поверили, что у тебя не осталось некоторых связей?

— Как думаете, если бы ко мне было какое-то особое отношение, сидел бы я до сих пор тут тут, заполняя отчёты и разнося кофе? — сухо добавил Ин Хо.

Казалось, это их утихомирило, но явно ненадолго. Они медленно вернулись к своим рабочим местам, всё ещё поглядывая на него с разной степенью недоверия. Это было даже забавно.

Ещё несколько дней назад всё те же люди сваливали на него всякую мелкую работу, будто он был их личным ассистентом: спрашивали, как утвердить роспись, как отследить доставку, да даже где лежат HDMI-кабели.

Теперь они вели себя более осторожно, относительно уважительно, пытаясь уговорить Ин Хо замолвить за них словечко.

Знали бы они.

Ин Хо откинулся на спинку стула, постукивая пальцами по краю стола. В голове промелькнула мысль, что Ки Хун мог бы согласиться с их требованиями.

И это беспокоило сильнее, чем он ожидал.

Представить было несложно: Ки Хун вежливо улыбается, пытаясь быть полезным, кивает каждой просьбе с тем робким усердием, которое люди всегда расценивали как возможность использовать его.

Ин Хо вспомнил, как некоторое время назад Ки Хун зашёл в его кабинет без предупреждения и, постукивая по планшету, стал перечислять основные моменты работы отделов. Что-то о том, как продвигалась рекламная кампания «маркетинга» или как быстро «айти» исправили ошибку в системе неделю назад.

Говорил он непринуждённо, буднично, но в его голосе было что-то ещё. Может быть, тихая просьба. Признать заслуги тех людей. Намёк, что они заслуживали большего.

Тогда Ин Хо даже не оторвал взгляд от монитора, пропустил слова мимо ушей, слишком сосредоточенный на бюджетных прогнозах и электронной почте совета директоров. Не ответил. Не задумался.

Однако теперь воспоминание застряло в голове, как заноза.

Почему оно вообще к нему вернулось? Почему именно этот момент? В то время он казался таким незначительным, его было так легко забыть. Но всё же сейчас он всплыл на поверхность, будто действительно что-то значил.

И что самое худшее: почему, чёрт возьми, его это так беспокоило?

Ин Хо стиснул челюсти и постарался отодвинуть чувства на второй план. Они не имели значения. Никто из них не имел значения. Пусть шепчутся за спиной. Пусть выставляют слухи правдой. У него не было ни сил, ни времени участвовать в офисных сплетнях. Были вещи поважнее этого.

Например, убедиться, что компания не пойдёт ко дну, пока он заперт в теле Ки Хуна.

— Президент Хван, что мне вообще делать со всеми этими жалобами? — застонал Ки Хун и стал расхаживать возле стола, размахивая стопкой скомканных бумажек. — Какого чёрта один только отдел маркетинга подал три жалобы просто из-за того, что заменили ксероксы?

Абсолютно невозмутимый Ин Хо сидел в кресле для посетителей, как будто это не он сегодня перевернул половину офисных процессов.

— Ксерокс сломался. Я его заменил. Разве не так нормальные люди решают проблемы?

— Ну, да… Но нет… Но технически да. Но нет! — раздражённо пробормотал Ки Хун. — Президент Хван, есть система.

Он поднял руку и стал загибать пальцы, пока говорил.

— Во-первых, нужно сделать официальный запрос. Потом его должен одобрить каждый затронутый отдел. После этого должны пересмотреть бюджет. Потом провести переговоры между отделами, проверить поставщика…

— И всё это… — Ин Хо недоумённо моргнул, сильно нахмурившись. — Из-за какого-то ксерокса?

Он покопался в воспоминаниях. Нескончаемые встречи, проверки контрактов, утверждения документов высокой значимости — но ничего подобного в голову не пришло. Ни разу на его стол не попадал запрос на замену техники.

— Я не помню, чтобы это было так сложно…

Ки Хун тихо выдохнул, сжал губы в тонкую линию и отвернулся.

— Конечно нет, — пробормотал он, его голос стал немного ниже. — Этим всегда занимался я. До вас доходил только документ об окончательном одобрении. В половине случаев вы подписывали его, даже не читая.

Ин Хо открыл рот, чтобы что-то сказать, но Ки Хун прервал его слабой, почти раздражённой улыбкой.

— Помните, тот случай, когда айти пытались установить в зал заседаний проекторы другой марки? Вы взбесились из-за этого только после того, как их установили, и приказали убрать их. Мне пришлось оббегать три отдела, чтобы перезаполнить бланки, и написать извинительное письмо поставщику.

Ин Хо помнил тот случай. Он узнал об этом только потому, что во время обычного собрания по вопросам бюджета оказалось, что некоторые цифры немного не сходятся. Покопавшись ещё, он выяснил, что IT установили высококачественный проектор вместо изначально одобренного.

— Хорошо, ну, — Ин Хо вернулся к нынешней ситуации. — Я просто отправил письмо в отдел финансов и айти, сказал, что нужно сделать, и они всё уладили. Быстро. Эффективно. Все на шестом этаже в восторге.

— Погодите… — Ки Хун прищурился. — На шестом этаже? Вы заменили ксероксы только на шестом этаже?

— Да, — без колебаний кивнул Ин Хо. — Там был сломанный.

Ки Хун уставился на него, медленно моргая, будто его мозг сейчас работал в режиме буферизации. Затем он в отчаянии провёл рукой по волосам и сразу же взъерошил их. У Ин Хо дёрнулась бровь от того, насколько несобранно он выглядел.

— При всём уважении… На других этажах до сих пор стоят древние ксероксы, и теперь остальные требуют заменить и их, потому что думают, что к шестому этажу какое-то особое отношение! — сказал Ки Хун, его голос повышался с каждым сказанным словом, пока не стал граничить с паникой.

Ин Хо молча смотрел на него, и что-то тревожное стало затягиваться у него в груди. Дело было не в том, что Ки Хун вот так потерял всё своё самообладание. Конечно, Ин Хо и раньше видел его взвинченным, но настолько? Такой уровень раздражения казался… Странным.

Ин Хо пытался убедить себя, что Ки Хун просто не привык играть роль генерального директора. Притворяться им, управлять компанией с верхнего этажа — не каждый мог к такому приспособиться. Но как бы он не пытался это рационализировать, тихий голосок на задворках сознания шептал другое.

Проблема была не в стрессе. Проблема была не в бумажной волоките или протоколах.

Проблема была глубже. И Ин Хо становилось от этого некомфортно — так, что он даже не мог ничего объяснить.

Тихо вздохнув, Ин Хо почесал затылок, а затем предложил решение.

— Я попрошу айти-отдел оценить, можем ли мы сократить количество ксероксов и улучшить оставшиеся. Потом я попрошу директора Кан пересмотреть процедуры замены, чтобы оптимизировать процесс для всех.

— Погодите… Серьёзно? — у Ки Хуна загорелись глаза, в его голосе безошибочно читалась надежда. Ин Хо мрачно посмотрел на него в ответ.

— Не смотрите на меня так, — пробормотал он, скрестив руки на груди. — Я делаю это не ради вас. А ради этой чёртовой компании.

Но Ки Хун, казалось, даже не обратил внимания на его тон. Выглядел он теперь спокойно, будто вся ситуация изменилась в его пользу — вот только Ин Хо знал, что это было лишь временное решение.

В обеденный перерыв Ин Хо отправился в столовую — это место гудело болтовнёй и смехом, а скрип стульев сопровождал сотрудников, разбивающихся по группкам.

Ему не было до них дела, он не нуждался ни в компании за обедом, ни в приятелях по работе. У него была одна цель: еда. Не дружба.

Набрав полную тарелку, он подошёл к свободному столику, сел и взял палочки для еды. Прежде чем начать обедать, он достал телефон и быстро проверил электронную почту.

Во всех отделах, казалось, были довольны новыми ксероксами.

В IT провели некоторые расчёты, чтобы убедить финансовый отдел, что это не сильно ударит по бюджету, а директор Кан сообщила, что новый процесс замены техники будет разработан и готов к рассмотрению до конца дня.

Ин Хо продолжил листать почту и, сосредоточившись, стал распределять письма по степени важности. Вероятнее всего, Ки Хун скоро тоже их прочитает и засыплет его вопросами и просьбами ответить.

Так что ему оставалось только подготовиться к предстоящему обсуждению. Каждый раз одно и то же: Ки Хун спрашивал, что делать, а Ин Хо расписывал всё в чётких и понятных инструкциях.

Не успел он дойти до конца ящика, как кто-то рядом с ним споткнулся и выплеснул суп ему на рубашку. Он вскочил на ноги, широко раскрыв глаза.

— Какого чёрта? — огрызнулся Ин Хо, свирепо уставившись на обидчика. Взгляд опустился на бейджик.

— О нет, — сказал Ён Сам, так неумело изображая невинность, что это уже было практически оскорблением. — Мне так жаль, Ки Хун-а. Я случайно.

— Случайно? — челюсть Ин Хо напряглась. — Любой, у кого есть глаза, скажет, что это было далеко не случайно.

Ён Сам усмехнулся и скрестил руки на груди. Как будто это ему причиняли какие-то неудобства.

— Где доказательства? Или ты собираешься пожаловаться на меня эйчар просто так?

Ин Хо было открыл рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле. В столовой стало необычно тихо. Теперь он чувствовал: взгляды устремлялись в его сторону, приглушённый шепот эхом раздавался по комнате. Многие притворялись, что не смотрят, опустив головы и отводя глаза.

Никто не собирался ничего говорить.

Но затем раздался чей-то голос.

— Эй, Ким Ён Сам. Тебе совсем, блять, скучно стало?

Повернувшись, Ин Хо увидел молодую девушку с волосами по плечи и чёлкой. Строгий взгляд, её бейджик на ланъярде покачивался с каждым новым шагом — она стремительно приближалась. Ему с трудом удалось прочитать имя: Кан Сэ Бёк, Специалист по связям с общественностью.

— А вот и идёт жёнушка-рыцарка Ки Хуна, Сэ Бёк, — закатил глаза Ён Сан.

Сэ Бёк даже не вздрогнула.

— В чём дело, Ён Сам? — она устремила на него свой стальной взгляд. — Кто-то наконец-то достал тебя, или тебе просто сегодня хочется поругаться?

Ён Сам усмехнулся, но во взгляде промелькнула неуверенность. Отступать Сэ Бёк тоже была не намерена, и атмосфера в столовой немного изменилась.

— Это не я тут нарываюсь на неприятности, — пробормотал Ён Сам. — Ки Хун утверждает, что я специально пролил на него суп, хотя это было случайно.

— Если у тебя действительно есть какие-то проблемы с Ки Хуном-ши, передай их эйчар. А если нет, то прекрати тратить чужое время на эту ерунду и поешь уже, блять, наконец, — надавила Сэ Бёк.

Не удостоив Ён Сама и взглядом, Сэ Бёк просто схватила Ин Хо за рукав, потащила его в ближайшую комнату отдыха, и не теряя времени, направилась сразу к раковине. Быстрым движением она взяла несколько бумажных полотенец, намочила их и бросила Ин Хо, ещё больше нахмурившись.

— Почему ты, чёрт возьми, спустился в столовую? — пробормотала она, глядя на него. — Ты никогда тут не ешь.

Ки Хун никогда раньше не ходил в столовую? Её будничный тон сбил Ин Хо с толку. Как будто она его знала. Как будто они были друзьями.

Теперь, когда он подумал об этом, это действительно имело смысл. Избегать толпы, избегать ненужных стычек и, конечно же, избегать всяких продуманных «случайностей», как сегодня с Ён Самом.

Он мог представить, как Ки Хун, выбирая одиночество своего рабочего места, тихо обедал в наушниках. Только он теперь всегда носил только один наушник, потому что однажды Ин Хо пришлось кричать на весь кабинет, чтобы привлечь его внимание.

Сложив руки на груди, Сэ Бёк прислонилась к стене.

— Не знаю, что на тебя нашло в последнее время, может, ты считаешь, что у тебя началась арка искупления, я без понятия, но ты должен остановиться.

Застигнутый врасплох Ин Хо замер, прекратив вытирать рубашку, и недоумённо моргнул.

— Что?

— Ты, блин, слишком упрямый, сонбэ, — ждать, пока он придёт в себя, она не собиралась. — Всегда таким был. Ты всё думаешь, что если ты будешь сидеть тихо, показывать свою преданность и безобидность, может, президент Хван наконец снова посмотрит в твою сторону. Что, может, он снова захочет с тобой разговаривать. И теперь ты ведёшь себя вот так? Ради чего?

Ин Хо ответил не сразу. Просто не мог. Он понимал, что она говорила с Ки Хуном, но почему-то казалось, что слова были адресованы именно ему. К такому разговору он не был готов, особенно учитывая, что он понятия не имел, о чём шла речь.

— Сонбэ, — Сэ Бёк раздражённо посмотрела на него, — ты хороший человек. Тебе действительно не всё равно. Ты всё тщательно обдумываешь, ты пытаешься понять людей, ты предлагаешь решения, которые могут сделать это место сноснее.

Прежде чем Ин Хо успел бы что-то сказать, она продолжила.

— Но если ты продолжишь дерзить, ты ни к чему не придёшь. Всё это не имеет значения, если руководители не слушают. Они улыбаются, кивают и, как только ты выходишь из кабинета, выкидывают твои идеи в мусорку.

Ин Хо стоял неподвижно, его будто ударили по голове. Где-то в глубине души он понимал, что она была права. Он игнорировал и продолжает игнорировать так много внутренних проблем. Он не обращал на них внимания и концентрировался лишь на росте, расширении, числах, которые на квартальных собраниях выглядели хорошо.

Убеждал себя, что это всё на благо компании. Что если корабль находился на плаву, то мелкие проблемы разрешатся сами собой.

Но нет. И теперь, когда он, принятый за Ки Хуна, стоял здесь и слушал, как Сэ Бёк говорила с такой честностью, которую никто никогда не осмеливался показать ему, когда он был в своём теле, это было шокирующе.

Сидя за столом, Ин Хо наблюдал, как стрелка часов медленно приближалась к шести. Один за другим офисные работники начинали собирать вещи и уходить. Однако Ин Хо был сконцентрирован на простой самоклеющейся бумажке перед собой. Его рука бездумно, отстранённо вырисовывала на жёлтом квадратике круги, а его мысли были явно где-то не здесь.

Слова Сэ Бёк крутились у него в голове весь вечер. И дело было ни в логистических проблемах офиса, ни в корпоративных решениях, которые требовали его внимания. Нет, тяжесть разговора не имела никакого отношения к работе.

Дело было в Ки Хуне.

Точнее, в том, как Сэ Бёк говорила о нём. В том, как она его защищала, как его видела. У неё не было причин лгать, особенно, учитывая, что она не знала, кто на самом деле был в теле Ки Хуна.

Она не могла знать. И вот, слова, которые она использовала: упрямый, преданный, тот, кто всегда говорит «да», — задели его за живое. Ин Хо не был к этому готов.

Крепко сжав ручку, Ин Хо попытался успокоиться. Но его разум отказывался отпускать это тревожное чувство. Ин Хо не особо сталкивался с Ки Хуном во время и после забастовки, так как был слишком занят бесконечными переговорами, попутно решая другие вопросы.

Последующий месяц оказался настоящим вихрем, в котором нужно было пытаться исправить положение, так что Ин Хо отгородился ото всех, чтобы сконцентрироваться исключительно на стабилизации компании. Хаос тех недель занимал всё его время, и Ин Хо был слишком отвлечён тушением пожаров, чтобы лишний раз беспокоиться, что происходило с окружающими его людьми.

Но теперь, когда слова Сэ Бёк так давили на него, Ин Хо не мог игнорировать назойливую мысль, поселившуюся где-то на задворках сознания. Что, если я ошибался насчёт Ки Хуна?

Ему не хотелось отвечать на этот вопрос, но всё же он возник, затаился.

Ин Хо решительно встал и, схватив ноутбук Ки Хуна, направился к лифту. Там он нажал кнопку восемнадцатого этажа. Двери плавно открылись, и перед ним появился знакомый коридор, который теперь выглядел… Иначе. С каждым разом Ин Хо здесь всё больше чувствовал себя простым сотрудником, чем генеральным директором.

Он направился к кабинету генерального директора, быстро открыл дверь. Когда она захлопнулась за ним, его взгляд тут же переместился направо. Оттуда на него в ответ пялился пустой стол ассистента, за которым раньше сидел Ки Хун, — суровое напоминание о том, что изменилось.

Игнорируя это чувство, он сделал несколько шагов, толкнул дверь и зашёл внутрь.

— А, президент Хван, — быстро сказал Ки Хун, поднимаясь из-за стола и кланяясь. Смотреть, как его собственное тело кланяется ему же, до сих пор было странно — не важно, сколько раз он это уже видел.

Затем Ки Хун заметил заляпанную рубашку Ин Хо и подбежал ближе. Его руки инстинктивно потянулись к ней, хотя в движениях было некоторое сомнение.

— Что случилось с вашей рубашкой? — воскликнул Ки Хун, и Ин Хо нежно отвёл его руку.

— Ничего страшного, — ответил Ин Хо, пересекая комнату и опускаясь в кресло для посетителей. Он указал на стол. — Садитесь. Мы не можем допустить, чтобы кто-то зашёл сюда и увидел, как Сон Ки Хун сидит на месте генерального директора.

— Точно… — пробормотал Ки Хун, неловко шаркая к креслу. В комнате на мгновение повисла тяжёлая тишина, прежде чем он прочистил горло и продолжил. — Так, есть несколько моментов с собраний прошлой недели, которые я хотел бы с вами…

— Неважно, — перебил его Ин Хо, изучая взглядом стол. — Директор Кан прислала вам черновик нового процесса замены техники?

Ки Хун недоумённо моргнул. Порывшись в бумагах на столе, он достал листок и протянул его Ин Хо.

— Эм, да.

Ин Хо взял бумагу и пробежался глазами по тексту. Выглядело неплохо, и, в принципе, процесс уже можно было одобрить, но слова Сэ Бёк не выходили у него из головы. Взгляд переместился на Ки Хуна.

— Что вы думаете? — спросил Ин Хо. Его голос прозвучал чуть резче, чем предполагалось.

— А? — Ки Хун озадаченно посмотрел на Ин Хо, потом на документ. — Ну… Я не особо его читал…

— Прочитайте и скажите, что вы думаете, — ровно сказал Ин Хо, положив документ перед Ки Хуном.

Мгновение Ки Хун колебался, глядя на документ, а затем посмотрел на Ин Хо.

— Вы… Хотите узнать моё мнение, господин?

Терпение Ин Хо уже было на пределе, он посмотрел на Ки Хуна.

— Почему вы задаёте так много вопросов? — в его голосе слышалось раздражение, но в нём не было язвительности. — Если я говорю читать, вы читаете. Прекратите тратить наше время.

Договорив, Ин Хо взял лист из стопки с документами по инвентаризации и стал просматривать его, хотя разум отказывался полностью концентрироваться на нём. Ки Хун чуть дольше, чем обычно, просидел неподвижно, неуверенный, что ему делать.

Но затем, придя в себя, он взял ручку и быстро начал комментировать черновик. Ин Хо не мог не заметить, с каким интересом Ки Хун подошёл к задаче. Ин Хо ожидал безучастный взгляд или быстрый ответ, но нет, Ки Хун, казалось, искренне изучал текст.

Хотя Ин Хо и притворялся, что занят инвентаризацией, он не мог не обратить внимания на то, как осторожно двигались пальцы Ки Хуна. Как тот сосредоточенно хмурил брови, как почти бесконтрольно шевелились его губы, пока он читал. Было странно видеть, как кто-то в этом теле заинтересован чем-то настолько незначительным.

Через какое-то время Ки Хун протянул документ Ин Хо.

— Я выделил несколько моментов. Процесс выглядит хорошо, но есть несколько областей, в которых, я думаю, мы можем повысить эффективность.

Ин Хо взял документ, слегка соприкасаясь руками с Ки Хуном, и просмотрел его комментарии. Не недоработанные, не бессмысленные. А понятные, лаконичные и структурированные.

Затем Ки Хун начал говорить, и Ин Хо слегка откинулся на спинку кресла, слушая более внимательно, чем ему хотелось бы.

Ки Хун объяснил свои мысли так ясно, что это даже удивило Ин Хо: тот не просто перечислил свои правки, но и аргументировал, почему так решил. Рассмотрел проблему с каждого угла: от лица простого менеджера, которому нужно срочное одобрение, от лица руководства, у которого и так много дел, даже от лица генерального директора, у которого не было времени на управление логистикой поставок.

— Такие процессы не должны занимать неделю, не нужно собирать дюжину подписей, чтобы просто заменить неисправный ксерокс, — голос Ки Хуна был твёрдым, задумчивым. — Если нам нужна эффективность, всё должно быть просто, оптимизировано. У всех и так полно работы.

Ин Хо ответил не сразу. Лишь смотрел на него, на документ в своей руке, о котором на мгновение успел забыть. Ки Хун не пытался его впечатлить. Он говорил, что считал важным. И просто, искренне верил, что всё можно сделать лучше.

Сэ Бёк была права.

Ки Хун действительно всё тщательно обдумывал, действительно пытался понять людей, действительно предлагал решения, которые могут сделать это место сноснее.

Chapter Text

Отправив проверенное предложение о новом процессе замены техники Но Ыль тем же вечером, Ин Хо снова сконцентрировался на ожидавшей его работе.

Сидя в тусклом свете кабинета в своей квартире, он разбирал документы и электронные письма. Утверждение предложений, перепроверка дедлайнов и создание фундамента для собраний на следующей неделе. Тишина была приятная, почти что медитативная, нарушаемая только шорохом бумаги и тихим жужжанием настольной лампы.

Телефон завибрировал. На экране появилось сообщение:

Директор Кан Но Ыль [HR]: У вас хватило смелости отметить это предложение как высокоприоритетное, президент Хван. Я уже подумала, что случилось что-то серьёзное.

Ин Хо откинулся на спинку кресла, какое-то время глядя на сообщение, прежде чем написать ответ:

Хван Ин Хо [CEO]: Что думаете?

Через несколько секунд телефон снова завибрировал.

Директор Кан Но Ыль [HR]: Если мы это одобрим, процесс замены будет занимать всего три дня вместо семи. Впечатляет.

Хван Ин Хо [CEO]: Рад слышать. Дайте знать, когда документ пройдёт финальную проверку.

Пауза. Затем ещё одна вибрация.

Директор Кан Но Ыль [HR]: Кто вам помог? У вас же больше нет ассистента. Не говорите, что вы внесли эти правки сами, играя одновременно и роль генерального директора, и секретаря.

Ин Хо уставился на шутливое сообщение, губы слегка дрогнули. Секунду он колебался, но всё же ответил:

Хван Ин Хо [CEO]: Сон Ки Хун-ши. Я попросил его помочь.

Появился пузырь набора текста.

Пропал.

Появился снова.

Исчез.

Ин Хо уже был готов убрать телефон, как пришло сообщение.

Директор Кан Но Ыль [HR]: Серьёзно? Это неожиданно… В хорошем смысле. У него хорошие идеи. Практичные. Это то, что нам сейчас нужно.

Директор Кан Но Ыль [HR]: Вам стоит подумать о том, чтобы вернуть его на место своего ассистента. Он точно знает, что делает. И будем честны, у вас никогда не получалось поддерживать порядок на своём столе. Или в расписании.

Ин Хо уставился на экран. Какое-то время он ничего не отвечал. Он не был уверен, что чувствовал: было ли это облегчение от одобрения или растущее сомнение во всём, что он, казалось, знал о Сон Ки Хуне. Наконец, он медленно написал:

Хван Ин Хо [CEO]: Я подумаю об этом.

Как только Ин Хо положил телефон на стол, раздался тихий стук в дверь. Взгляд метнулся в ту сторону.

— Да? — позвал он.

Последовала короткая пауза, а затем донёсся робкий, но отчётливый голос Ки Хуна.

— Я… Приготовил поесть.

Какое-то время Ин Хо просто смотрел на дверь, раздумывая. Можно было отказаться, вернуться к документам, сохранить дистанцию. Но затем он вспомнил, что случилось в прошлый раз: резкий, ритмичный лязг ударов половника о кастрюлю в знак протеста до сих пор эхом раздавался у него в голове.

С не то чтобы раздражённым вздохом Ин Хо поднялся на ноги и зашагал к двери. Открыл её. За ней стоял удивлённый от того, что от его предложения не отмахнулись, Ки Хун.

— Быстро, — сказал он. Ин Хо бросил на него бесстрастный взгляд и прошёл мимо в коридор.

— Я помогаю вам экономить энергию, — холодно ответил он. — Не нужно больше устраивать выступлений с кастрюлей и половником.

Ки Хун непроизвольно усмехнулся, на что Ин Хо инстинктивно повернул голову, чтобы встретится с со своим же улыбающимся лицом.

— Так, значит, у вас всё же есть чувство юмора, — сказал Ки Хун.

— Просто ешьте, — быстро ответил Ин Хо, разворачиваясь и садясь за стол. Ки Хун разместился напротив.

Это стало их тихим ритуалом с тех пор, как Ки Хун устроил тот кухонный протест: они просто сидели в тишине за маленьким обеденным столом и ели. Ни разговоров. Ни переглядок.

Может, дело было в том, что говорить было нечего, если не считать вопросов работы. А возможно, в том, что ни один из них не хотел ни видеть, ни слышать самих себя, что было справедливо. Прошло уже несколько дней с тех пор, как они обменялись телами, и Ин Хо до сих пор не мог к этому привыкнуть.

Или может, вернее всего было сказать, всё потому, что ни один из них не хотел сталкиваться с чем-то невысказанным, бурлящим почти на поверхности. Ин Хо предполагал, что все три теории верны.

Поначалу ему даже нравилась тишина. В ней можно было подумать, бесцельно полистать телефон — просто быть, без всяких конфронтаций.

Но теперь… Тишина казалась тяжелее.

Предложение о новом процессе замены техники было отправлено, Но Ыль высказала своё мнение. И теперь, когда это уже не беспокоило, мысли Ин Хо перемещались на менее приятную территорию.

Отдача Ки Хуна, его мысли, наблюдения — всё это указывало на одно: верность. Профессиональную или нет — к Ин Хо. И это выбивало из колеи.

Живя под одной крышей, работая бок о бок с этой дурацкой ситуацией со сменой ролей, Ин Хо начинал видеть Ки Хуна с совершенно другого ракурса. Он не хитрил, не продумывал каждый свой шаг, как это делали некоторые руководители. На фоне них он выглядел… Слишком искренним. Слишком доверчивым. Слишком мягким для мира, в котором они функционировали.

Но даже взглянув на него с другой стороны, Ин Хо не мог заставить себя задать один-единственный вопрос, который преследовал его по ночам.

Забастовка.

Застряв между бесконечными переговорами и изнурительными обязанностями руководителя компании, Ин Хо всё же замечал некоторые сколы. Молчание, наступившее слишком кстати. Пробелы в информации. Слишком явные несостыковки, которые уже нельзя было игнорировать.

Всё это указывало на что-то более серьёзное. Забастовка могла быть не такой уж и естественной, как казалось.

Он начал складывать по кусочкам свои подозрения. Тихо. Осторожно. В голове были имена, разговоры — он проигрывал их снова и снова. У него были теории. Подозреваемые. Он видел паттерны.

Потом случился обмен телами. И внезапно всё пришлось приостановить.

Теперь в его тихом, одиночном расследовании, которое он вёл из тени, наступил застой. Что хуже, он застрял в теле человека, которому не был уверен, что может полностью доверять.

Вдобавок ко всему, не было секретом, что некоторые руководители до сих пор хранили верность председателю. В конце концов, компания никогда не принадлежала Ин Хо. Власть передавалась ему частично, медленно и всегда на определённых условиях.

После разговора с Сэ Бёк он хотел поверить Ки Хуну, увидев, насколько она была права. Хотел спросить, что на самом деле случилось в тот день. Надеяться, что преданность, о которой она говорила, действительно существовала. Поверить, что стремление Ки Хуна приглядывать за остальными — единственное, что привело его тогда в толпу, а не продуманное предательство.

Но Ин Хо не мог позволить себе надежду. Не тогда, когда он не был уверен, не следят ли за ними из каждого угла глаза и уши.

Если он ошибался насчёт Ки Хуна… Это бы поставило под угрозу не только его прикрытие. Но и должность. Медленное, тщательное расследование. Весь план.

Так что Ин Хо ничего не сказал. Решил просто играть роль направляющего для Ки Хуна, держать его под контролем и использовать ситуацию с обменом телами, чтобы пережить последующие дни. Если Ки Хун сможет справиться с должностью генерального директора, не сведя Ин Хо с ума, тогда, возможно, он сможет доверять ему достаточно, чтобы раскрыть правду.

А пока Ин Хо держал эту тему глубоко запрятанной в глубине своего сознания, погребенной под повисшим между ними молчанием.

Так было безопаснее.

✩ᯓ.✧˚. ݁₊ ⊹ . ݁˖ .

Следующая неделя пришла быстрее, чем Ки Хуну хотелось бы. На выходных он пытался отоспаться и снять усталость, накопившуюся за это время. Однако, когда Ки Хун увидел, как много Ин Хо работает даже на выходных, между ними случилась короткая перепалка.

— Я в порядке. У меня много дел. Не могу терять время, — говорил Ин Хо, не сводя глаз с экрана.

Ки Хун мог только вздохнуть, прислонившись к дверному косяку.

— Вы, может, и в порядке, но точно не моё тело.

— У меня есть дедлайны, — Ин Хо всё смотрел в монитор. — Вы хоть знаете, что это такое?

— О, прекрасно знаю, — сказал Ки Хун, расхаживая по комнате со скрещенными на груди руками. — Вы ходячий, говорящий дедлайн, президент Хван. Человек, который ест дедлайны с закуской из электронных таблиц на завтрак, обед и ужин… И, не знаю, у вас точно ещё и полуночный перекус из дедлайнов.

Брови Ин Хо дёрнулись от такого замечания, и он наконец-то отвёл взгляд от экрана.

— Вы стали лучше подбирать слова.

— Я серьёзно, — сказал Ки Хун. — Я устрою ещё один кухонный протест, если вы не отдохнёте.

Ин Хо уставился на него, Ки Хун уставился в ответ и какое-то время упёрто отказывался отводить взгляд. Он не собирался отступать, не сейчас. Ин Хо тяжёло вздохнул и провёл рукой по волосам.

— Ладно, — сказал он, вставая из-за стола с такой наигранной медлительностью, как будто для того, чтобы сдаться, ему потребовалась вся сила воли.

Теперь, сидя за столом генерального директора, Ки Хун пытался сконцентрироваться на недельном отчёте перед собой. Цифры расплывались по странице, пока он проходил по ней взглядом, но его беспокоили не данные. А усиливающееся чувство ответственности.

— На этой неделе будет сложнее, чем на прошлой, — сказал Ин Хо, сосредоточенно листая тот же отчёт. — Нужно будет принять несколько важных решений, собрания могут проходить неожиданно. Вам нужно быть готовым ко всему.

Ки Хун сглотнул вставший в горле комок, чувствуя, как сердце пропустило удар. Мысль о том, чтобы принимать решения на месте, особенно решения, которые могут иметь долгосрочные последствия, неприятно осела у него в груди. Он взглянул на Ин Хо, пытаясь скрыть волнение.

Мысли сводили с ума. Он не только беспокоился о том, что может выставить себя некомпетентным перед другими директорами, но и был просто в ужасе от того, что может принять неправильное решение и запустить цепную реакцию, которая нанесёт ущерб компании и репутации и положению Ин Хо.

— Что, если я… Ну, что, если я сделаю неправильный выбор? — голос слегка дрогнул от высказанных вслух волнений. Ки Хун не собирался показывать свою уязвимость, но так уж вышло.

— Всё будет в порядке. Просто помните, что вы не один в этих решениях. С вами будет Джун Хо, — тон Ин Хо был ровным, убеждающим, но в то же время твёрдым. — Но ваш выбор будет иметь значение в конце.

Ки Хун открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Ин Хо продолжил:

— Даже если выйдет так, что вы сделаете неправильный выбор, позже мы сможем всё исправить.

Мы. Сердце Ки Хуна пропустило удар. Атмосфера слегка изменилась: почти незаметно, но так значительно. Он тут же опустил взгляд на отчёт в надежде, что лицо не выдавало его чувств. Что сейчас произошло? Почему казалось, что расстояние между ними едва различимо сократилось?

Ин Хо был не из тех людей, кто разбрасывался пустыми словами, лишь бы поддержать человека. Его холодный, расчётливый вид оставался прежним, но за ним было что-то ещё. Что-то похожее на понимание. Может, даже доверие.

Он попытался отодвинуть эту мысль в сторону, снова сконцентрироваться на отчёте, но слова Ин Хо не давали ему покоя, будоража что-то в груди.

В зале заседаний было немного шумно из-за гула разговоров и смешивающихся в единый ритм голосов. Можно было различить короткие приветствия и шорох бумаг. Ки Хун вошёл в комнату, вежливо кивая и пожимая руки руководителям.

Добравшись до своего кресла за длинным блестящим столом, он достал ноутбук и, как только экран загорелся, выпрямился и посмотрел на остальных присутствующих, занимающих места.

Он обвёл взглядом стол, ненадолго задерживая взгляд на других руководителях. У каждого были свои цели, свои приоритеты. Ки Хун это знал.

Но сегодня ставки были выше. Если он сделает неправильный выбор, если он отступится, это уже будет далеко не маленькой ошибкой.

В последний раз взглянув на экран ноутбука, он открыл план собрания. Каждый пункт мог оказаться настоящим минным полем, но передвигаться по нему нужно было с уверенностью. Ки Хун мог только надеяться, что доверия Ин Хо было достаточно, чтобы справиться с этим.

— Всем доброго утречка! — раздался весёлый голос Джун Хо на пороге зала заседаний.

Ки Хун поднял глаза на шагающего к своему месту Джун Хо и озадаченно моргнул. Джун Хо — из всех людей — был в строгом костюме с галстуком, а его обычно растрёпанные волосы были аккуратно собраны. Другие руководители обменялись взглядами, явно застигнутые врасплох, но не удивлённые таким зрелищем.

Вербовщик откинулся на спинку стула, приподняв бровь и скрестив руки на груди.

— О, так значит, вы сегодня серьёзный?

Джун Хо бросил на него острый взгляд с другого конца стола, слегка ухмыляясь.

— Я всегда серьёзный, — парировал он игривым, но жёстким тоном. — Не думайте, что я не уважаю свою работу только потому, что предпочитаю худи и спортивные штаны. Это моя одежда силы.

— Точно, — глухо рассмеялся Вербовщик, качая головой. — Уверен, худи даёт вам всю уверенность, необходимую для того, чтобы завоевать мир.

— Эй, — с едва заметной ухмылкой сказал Джун Хо. — Вы удивитесь, как много сил может дать одно хорошее худи. Попробуйте как-нибудь. Не думаю, что видел вас когда-нибудь в чём-то повседневном. А готовите вы тоже в костюме с галстуком? И спите?

Вербовщик откинулся на спинку стула, расплываясь в хитрой ухмылке.

— Хотите узнать?

Некоторые руководители обменялись неловкими взглядами. Однако Но Ыль просто сидела со скрещенными на груди руками. А затем, громко прочистив горло, чтобы привлечь внимание остальных, заговорила.

— Мальчики, — сказала она твёрдым, непоколебимым тоном. — Уже девять. Давайте начнём собрание.

Игривая атмосфера тут же переменилась. Напряжение в комнате ушло, все перешли в рабочий режим и стали перебирать свои бумажки. Но Ыль в последний раз строго посмотрела на Вербовщика, который тут же посерьёзнел и выпрямился.

Ки Хун прочистил горло и кивнул Но Ыль.

— Ладно, давайте начнём.

Ки Хун изо всех сил старался оставаться сконцентрированным на собрании, впитывая информацию, поступающую к нему из каждого угла. Он переводил взгляд от одного руководителя к другому, пытаясь запомнить, кто что говорил, и в то же время силился расшифровать информацию в лежащих перед ним документах.

По мере того, как шло собрание, комната медленно наполнялась тихим бормотанием, а гул дебатов накалял воздух. Ки Хун наблюдал, как маркетинговый и операционный директора наконец начали переговариваться, и все остальные споры приостановились.

Ки Хун поёрзал на месте, пытаясь сконцентрироваться на дискуссии, но от непрекращающихся перепалок у него уже начинала кружиться голова. Рядом с собой он заметил, как слегка изменился язык тела Джун Хо, не прекращающего бросать взгляда на Вербовщика.

Джун Хо моргнул, опустил взгляд, а затем быстро поднял его, как будто сигнализируя о чём-то.

Вербовщик откинулся на спинку стула и тихо усмехнулся.

— Снова забыл свои документы?

Лицо Джун Хо дёрнулось, в его позе читалось разочарование. Он метнул взгляд на Вербовщика и пробормотал:

— Заткнись.

Ки Хун выдохнул, пытаясь сохранить самообладание, прежде чем снова проявить внимание к разговору за столом. Перепалка двух директоров не особо помогала. Он даже не был уверен, кто из них прав. Одна сторона была за более осторожный подход, другая отстаивала более смелую позицию.

И все приводили одинаково убедительные аргументы.

— Ладно, — наконец призвала к тишине Но Ыль, изучая строгим взглядом комнату. — Мы услышали обе стороны. Время для последнего слова.

Все посмотрели на Ки Хуна. От ощутимой тяжести взглядов у него скрутило живот. От решения зависели не только числа, но и будущее, вся стратегия компании.

— Я думаю… — Ки Хун прочистил горло, пытаясь звучать уверенно. — Я думаю, нам стоит отдать предпочтение более взвешенному подходу.

Он взглянул на Джун Хо, ожидая увидеть одобрение или хотя бы намёк на поддержку. Вот только его лицо слегка дрогнуло: он прищурился, как будто пытаясь не кривиться. Остальные в комнате, казалось, тоже колебались, руководители обменивались неуверенными взглядами.

— Президент Хван, — сказала Но Ыль. — Вы предлагаете взвешенный подход, но нам всем интересно. В чём именно заключается причина? Почему вы думаете, что это правильное решения?

Ки Хун моргнул, дыхание слегка сбилось. Почему? Он знал, что должен говорить спокойно, но слова просто застряли у него в горле.

Руководители обменялись взглядами. Вербовщик наклонил голову и слегка прищурился.

— Кажется, вы колеблетесь, президент Хван. Не хотите уточнить? Мы не можем принимать решения, основываясь ни на чём .

Ни на чём? Его охватила паника. К этому он не был готов. Его никогда не учили говорить, как Ин Хо, выбирать такие же острые, правильные слова. У него не было опыта принятия важных решений в этом зале заседаний.

Ки Хуну казалось, что земля уходит из-под ног. Он чувствовал себя незащищённым и уязвимым, не на своём месте.

— Послушайте, я… — Ки Хун остановил себя. Его разум пытался прийти хоть к чему-то, что могло бы спасти ситуацию. Невозможно было отступить, невозможно было вернуться к электронным таблицам или корпоративному языку — в безопасность. Как бы поступил Ин Хо?

Затем что-то в его голове щёлкнуло. Он не Ин Хо. И может быть — только может быть — ему и не нужно им быть.

Сжав пальцами край стола и чуть подавшись вперёд, он заговорил, сменив жёсткий тон на чуть более искренний.

— Когда я сказал «взвешенный», я имел в виду, что мы должны пересмотреть наши перспективы, расширить их. Если нам не нравятся цифры, и дело не во внешних факторах… Может, нам стоит посмотреть вовнутрь?

Мгновение в комнате было очень тихо. Вопрос повис в воздухе, и Ки Хун мог видеть, как осознание мелькало на лицах некоторых руководителей. Это была не очередная бизнес-тактика, не очередное решение, основанное лишь на показателях.

Это была смена перспективы — и она бросала вызов подходу, который Ки Хун наблюдал, работая ассистентом, которого они придерживались месяцами.

— Вы предлагаете сменить приоритеты? — сказал Вербовщик, приподнимая бровь. Ему было весело, даже очень.

— Да, именно, — ответил Ки Хун твёрдым и уверенным тоном. — Я не предлагаю избегать внешние факторы, на которых мы сейчас фокусируемся, но пришло время отдать предпочтению и чему-то внутреннему. Мы не можем продолжать винить то, что не можем контролировать, не изучив сначала, что происходит внутри отделов.

Теперь слова звучали естественно. Ки Хун видел, как руководители ёрзают на своих местах, как в их взглядах отражалось внимание к каждому слову. Это был знак того, что в зале заседаний сменялись не только дни, теперь всё было иначе. Он заставлял их думать.

— Я уверен, что вы все видели предложение о новом процессе замены техники, — продолжил он, чувствуя себя более уверенно. — Эффективность — это важно. Почему бы нам не применить этот же подход к внутренним процессам? Мы могли бы ускорить и упростить работу, просто отрегулировав их.

В комнате повисла напряжённая тишина, когда Ки Хун озвучил свою идею. Одни руководители согласно кивали, другие всё ещё относились к ней скептически, но были заинтригованы.

— Пока я оставлю эту идею, но мы обсудим её на следующем собрании в середине недели, — сказал Ки Хун, не теряя возможности закончить обсуждение.

Но стоило ему замолчать, как раздался стук в деревянную дверь.

Ки Хун взглянул на остальных руководителей, все они так же были удивлены. Кто мог бы прервать такое важное собрание?

— Входите, — раздался голос Вербовщика, прежде чем кто-либо смог бы заговорить.

Дверь открылась, и у Ки Хуна перехватило дыхание, когда он увидел, кто зашёл в комнату. Это было его собственное тело. Нет.

Это был Ин Хо.

Застыв в дверном проёме, он стал изучать до боли знакомым Ки Хуну строгим взглядом комнату. От него веяло холодом и авторитетом. Коротко посмотрев каждому в глаза, он остановился на Ки Хуне. А затем чопорно поклонился.

Не говоря ни слова, Ин Хо прошагал по комнате к Джун Хо и уронил перед ним стопку документов. Тот поднял взгляд и ухмыльнулся.

— Ки Хун-ши, я знал, что ты придёшь в самый нужный момент! Спасибо! — воскликнул Джун Хо, явно не замечая повисшую в комнате неловкость.

— Пожалуйста, — рвано, почти раздражённо промямлил в ответ Ин Хо.

Он коротко посмотрел на Ки Хуна, и было в его взгляде что-то такое, отчего у Ки Хуна в груди ёкнуло сердце. Затем Ин Хо повернулся и направился к выходу. Никто не двигался, никто не осмеливался заговорить, однако голос Вербовщика разрезал неловкую тишину.

— Ки Хун-ши, раз уж вы здесь, вы можете остаться. В конце концов, вы были ассистентом генерального директора.

Послышался шёпот, замешательство. Некоторые руководители стали обмениваться взглядами, пока Ин Хо пристально смотрел на Вербовщика, даже не пытаясь скрыть осуждающий взгляд.

— Я не считаю, что это будет уместно, Вербовщик-ним.

Вербовщик невозмутимо поднял бровь и откинулся на спинку стула, слегка ухмыляясь.

— О, да ну. Кто-нибудь возражает? — спросил он, обводя взглядом стол, словно подначивая хоть кого-то бросить ему вызов. В комнате повисла тревожная тишина, каждая пара глаз смотрела то на Вербовщика, то на Ин Хо в ожидании ответа.

Никто не заговорил, и Вербовщик расплылся в улыбке.

— Вот видите. Всё в порядке. Садитесь, тут даже есть свободный стул для вас.

Глаза Ин Хо встретились с глазами Ки Хуна через весь стол, его взгляд давил почти что физически. У Ки Хуна перехватило дыхание, ему внезапно начало казаться, что комната находится в километрах отсюда, а они вдвоём единственные остались в этом мгновении.

Наконец Ки Хун первым отвёл взгляд и, взглянув на отчёт, сказал:

— Давайте продолжим.

За этим последовал звук отодвинутого стула и скрип кожаной обивки. Краем глаза Ки Хун заметил, как Ин Хо занял место в дальнем конце стола, чуть в стороне, сконцентрировавшись на мелькающих на экране слайдах.

И в тот момент Ки Хун увидел. Выражение лица Ин Хо едва уловимо, но безошибочно изменилось. Вернулся тот самый острый, расчётливый взгляд — Ин Хо был в своей естественной среде обитания. В зале заседаний. На поле боя, которое он знал вдоль и поперёк.

Даже в другом теле Ин Хо выглядел так, будто принадлежит этому месту, будто он уже был на пять шагов впереди в шахматной партии, о которой никто не подозревал.

Когда Ки Хун чувствовал себя так, будто его выбросили за борт. Притворяться генеральным директором перед полным столом руководителей было и так ужасно страшно. Теперь же он притворялся генеральным директором перед настоящим генеральным директором, наблюдающим из другого угла комнаты.

Но Ин Хо не вмешивался. Не прерывал. Не поправлял.

Смотрел.

Лицо не выдавало ничего, оставалось спокойным, нечитаемым.

Затем в середине обсуждения Ки Хун заколебался. Один из директоров задал вопрос, который на первый взгляд был достаточно прост.

— Даём ли мы зелёный свет предложенным корректировкам бюджета, да или нет?

Но Ки Хун чувствовал: в нём была ловушка. Крепче сжав ручку, он судорожно пытался понять, какой из ответов тревожит его больше.

А затем заметил.

На другом конце стола Ин Хо, почти не двигаясь, едва заметно покачал головой. Ки Хун увидел. Понял.

— Не сейчас, — спокойно сказал он, повернувшись к остальным. — Я хотел бы перепроверить цифры с командой из финансового отдела.

По комнате пронёсся одобрительный шёпот, некоторые согласно кинули, и момент прошёл. Ки Хун, сам того не ожидая, испустил вздох облегчения, перелистывая страницу, чтобы скрыть его.

И тогда Ки Хун понял.

Ин Хо не собирался позволить им провалиться.

После собрания Ки Хун, выйдя из лифта, практически без сил зашагал к кабинету генерального директора. Надеясь, что никто не заметит, он старался сохранять непринуждённое выражение лица, но, как только дверь за ним захлопнулась, его плечи резко опустились, и, дойдя до стола, он рухнул в кожаное кресло, будто из его лёгких внезапно вышибли весь воздух.

Он прерывисто выдохнул, прижимая руку к лицу. Это было слишком .

У него получилось. Почти. Только благодаря незаметным кивкам Ин Хо там, покачиваниям головы здесь. Но ужасающая правда быстро овладела им: Ин Хо не всегда будет рядом.

Отодвинув мысль в сторону, Ки Хун схватил со стола ручку, как будто надеясь, что она поможет ему успокоиться. И приступил к стопке отчётов и ждущим на электронной почте письмам.

Ладно. Если паника ему ничем не помогала, то, может, с этим справится попытка притвориться, что он знает, что делает. Он нырнул в работу с решимостью человека, отчаянно пытающегося избежать нервного срыва.

Ки Хун почти не услышал, как дверь постучались. Он понял это только после того, как услышал голос.

— Президент Хван.

Ки Хун поднял взгляд не сразу. Он рассеянно махнул на край стола, не сводя глаз со страницы.

— Если вы что-то принесли, можете оставить это там.

На мгновение воцарилось молчание. А затем Ки Хун услышал скрип — Вербовщик занял кресло для посетителей. Его тон был таким же ровным, как и всегда.

— Я пришёл, чтобы поблагодарить вас лично. Заменить ксероксы? Очень щедро. И предложение — оно неожиданно хорошо написано и перепроверено.

От упоминания ксероксов и перепроверок у Ки Хуна ускорился пульс. Несмотря на беззаботный тон, в словах Вербовщика была какая-то подоплёка. Ки Хун замер. Он чувствовал на себе его взгляд, но продолжал смотреть на документ, не желая что-то упустить из виду.

— Рад слышать, — пробормотал Ки Хун, не поднимая взгляд и лихорадочно вспоминая прошедшее собрание, пытаясь понять, почему Вербовщик был здесь. — Мне показалось, это было легко исправить.

Вербовщик мягко усмехнулся, забавляясь, и продолжил небрежным тоном.

— Знаете, Ки Хун-ши, вы стали лучше притворяться, что понимаете, что значат эти документы.

— Ну, может быть, мне пришлось научиться…

Ки Хун застыл. Ручка медленно упала на бумагу, оставляя на странице небольшую чёрточку.

Он поднял взгляд.

Вербовщик сидел, непринуждённо откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Острым взглядом он внимательно наблюдал за Ки Хуном, приподняв бровь. От этого что-то сжалось в груди Ки Хуна, заставляя его чувствовать себя беззащитным, как рыбка, пойманная на крючок.

Тишина тянулась долгое мгновение. Паника начала подступать к горлу, но Ки Хун не подавал виду.

Пока уголки губ Вербовщика не изогнулись в ухмылке, казалось, похожей на захлопнувшийся капкан.

— Попался, — тихо сказал он ликующим голосом.

Chapter Text

Смех эхом разнёсся по кабинету генерального директора. Громкий, довольный. Слишком будничный, слишком беззаботный по сравнению с напряжением, закручивающимся в груди Ки Хуна.

Побледнев, он уставился на Вербовщика с широко открытыми глазами, совершенно забыв о лежавших перед ним документах.

— Вы… — голос Ки Хуна едва слышно дрогнул. Ки Хун сглотнул, в горле было сухо, как в пустыне. — Вы знали?

Вербовщик смахнул несуществующую слезу с уголка глаза, и наконец его смех начал утихать.

— Я знал , что что-то было не так, — сказал он восторженным тоном. — Но это?

Он тихо присвистнул.

— Это намного лучше моей первоначальной версии.

Ки Хун уставился на него, в желудке ныло.

— Как? — спросил он, с трудом скрывая панику.

Засунув руки в карманы, Вербовщик лениво прошагал ближе к нему. Дурацкая улыбка не сходила с лица.

— Ин Хо не двигается, как ты. Не говорит, как ты. Другие могли подумать, что Ки Хун-ши уже просто сыт по горло их выходками, но меня не так просто обмануть. И ты ? — он снова усмехнулся. — Ты слишком сильно пытаешься подражать его убийственному взгляду. Не хватает остроты. Хотя это даже мило.

У Ки Хуна пересохло во рту.

Вербовщик прислонился к столу в шаге от него, а затем добавил низким, знающим тоном:

— Мне понадобилось несколько дней, чтобы убедиться. Но стоило мне увидеть, как неловко ты выглядел на том недавнем собрании… О, я всё понял. Ин Хо бы расправился с ними ровно за две минуты. В то время как ты, казалось, хотел просто спрятаться за отчётом.

Лицо Ки Хуна горело от стыда. Он не отвечал. Не мог.

Вместо этого он резко встал, кресло громко заскрипело об пол, откатываясь назад. Трясущиеся пальцы потянулись за телефоном.

Но Вербовщик оказался быстрее.

Резким движением он схватил его со стола и отбросил куда-то в сторону. С глухим стуком телефон приземлился где-то за диваном.

— Эй!.. — начал Ки Хун, но Вербовщик сделал шаг вперёд.

Ки Хун стал инстинктивно пятиться, пока не ударился лопатками о стену. Рука Вербовщика со стуком остановилась возле его головы.

— Нет, — его голос стал ниже на октаву, стал таким непохожим на его привычное театральное обаяние. — Ты не станешь звать на помощь.

Ки Хун заставил себя дышать, чувствуя, как в ушах колотится сердце.

Он не знал, какие мотивы были у Вербовщика. Даже с учётом того, что тот однажды помог Ки Хуну справиться с хаосом утреннего совещания, что-то точно таилось за его ухмылкой. Что-то скользкое.

— Чего ты хочешь? — тихо спросил Ки Хун. Вербовщик склонил голову набок, изучая его лицо.

— Чего я хочу? — почти задумчиво повторил он. — Рычаг давления. И, к счастью для меня, я только что нашёл самый лучший.

— Ты блефуешь, — внутри у Ки Хуна всё сжалось.

— Нет, — сказал Вербовщик, понизив голос. — Я уже один раз заставил тебя признаться. Думаешь, я не смогу сделать это снова? Только в этот раз не так тихо.

Ки Хун почувствовал, как кровь приливает к лицу. Вербовщик улыбнулся. Но не тепло. А медленно, знающе.

— Я ещё никому не рассказывал. Но мог бы, — сказал он, продолжая ухмыляться, — Представь, как отреагирует совет директоров. Или пресса. Ин Хо-я не переживёт последствий.

У Ки Хуна перехватило дыхание, он отвернулся. Не от страха, а чтобы паника и беспомощность не выплеснулись наружу одновременно.

Это была не просто угроза. Это было обещание, произнесённое с той же лёгкостью, с какой Вербовщик обычно предлагал клиентам контракты, о которых они впоследствие пожалеют.

Вербовщик наклонился, обдавая Ки Хуна тёплым дыханием.

— Мне много и не надо. Лишь твоё влияние. Твоя верность. И время от времени я могу просить тебя о небольшом одолжении. Подписать документ. Отложить встречу. Мягко выкинуть кого-то из компании. Ничего драматичного… Если только ты меня не заставишь.

Мгновение Ки Хун, сжав челюсти, просто смотрел в окно, а затем медленно перевёл свой взгляд на мужчину перед собой. Он казался выше, чем его помнил Ки Хун.

Но он отбросил эту мысль в сторону. Это было неважно. Вербовщик мог казаться пугающим из-за своего роста, но сила не всегда заключалась в этом.

Сделав глубокий вдох, Ки Хун заговорил.

— Нет, — твёрдо сказал он.

Вербовщик склонил голову набор, его лицо стало едва заметно выражать любопытство, даже веселье.

— Нет? Какой ты верный, — сказал он, в словах было что-то между восхищением и насмешкой. — Даже после всего, что он с тобой сделал. После всего, от чего тебе пришлось отказаться.

Ки Хун сильнее сжал челюсти, ничего не говоря. Он уже привык таким словам, слышал их бесчисленное количество раз как от коллег, так и от начальства.

Он не мог позволить Вербовщику иметь больше власти, чем сейчас, дать ещё один рычаг давления.

— Вы не в том положении, чтобы отказываться или пытаться договориться, Сон Ки Хун-ши, — Вербовщик усмехнулся.

— А я и не пытаюсь. Я говорю , что не согласен. И я уверен, Джун Хо тоже не будет в восторге, если узнает, что ты угрожал его «хёну», — твёрдо сказал Ки Хун, скрестив руки на груди и не разрывая зрительный контакт с Вербовщиком.

Это вызвало реакцию. Едва заметную, но этого было достаточно. Ухмылка Вербовщика на секунду померкла. А затем он хрипло рассмеялся, лёгко и свободно, но Ки Хун знал, что за этим скрывалось что-то ещё.

Раздражение. Может, даже удивление.

Ки Хун не был уверен в мотивах Вербовщика, поэтому не сводил с него глаз. Наблюдая за его взаимодействия с Джун Хо всю прошлую неделю, он получил… Не ответы, но у него сложилось некое впечатление. Между ними что-то было.

Не то чтобы привязанность, но и не безразличие тоже.

Что-то ценное.

И потому, если Ки Хун всё правильно понял, Вербовщик не станет вести себя безрассудно, если дело касалось Джун Хо. Не напрямую. Значит, у Ки Хуна тоже был рычаг, хоть и не такой сильный.

— Ты намного умнее, чем люди думают, раз уж ты вот так называешь имя Джун Хо, — прошептал Вербовщик.

Но для Ки Хуна это всё ещё оставалось лишь догадками. Он не привык блефовать, но теперь, притворяясь президентом компании, он должен был играть по правилам бизнеса. Даже когда ему казалось, что его сердце вот-вот взорвётся от давления.

И, как если бы человека можно было призвать одним его именем, дверь открылась.

Но в кабинет зашёл не только Джун Хо.

За ним следовал Ин Хо —  в теле Ки Хуна, но с строгим выражением лица, — а следом — Но Ыль.

Атмосфера мгновенно сгустилась.

Глаза Ин Хо скользнули по комнате, остановились сначала на Ки Хуне, застывшем у стены, а затем переместились на Вербовщика, стоящему слишком близко к Ки Хуну. Ин Хо прищурился. Его взгляд изменился, стал напряжённее.

Джун Хо, не замечая напряжения, пересёк комнату и, прищурившись, уставился на Вербовщика.

— Ты же не изводишь хёна ради ещё одного повышения, а? — спросил он, тыкая пальцем в мужчину.

— Если и так, я рад, что директор Кан уже здесь, чтобы всё заверить, — Вербовщик ухмыльнулся Но Ыль. Она закатила глаза. — Ну и компания, да?

Он обвёл взглядом каждого человека в комнате. Сначала Ки Хуна, Но Ыль, затем Ин Хо и в конце концов остановился на Джун Хо. Его определённо забавляла ситуация.

Ки Хуну хотелось исчезнуть. Он был окружён. Юридический директор, директор по продажам, HR-директор, ещё и сам генеральный директор — дышать было невозможно.

И почему-то единственным, кто выглядел по-настоящему спокойно, был Ин Хо.

— Мне никто не сказал, что тут будет толпа, — пробормотал Ки Хун себе под нос, но Но Ыль услышала.

Она проигнорировала его замечание, прошагала к столу и оставила там набор документов.

— Как и просили, я подготовила документы о восстановлении Сон Ки Хуна-ши в должности исполнительного ассистента президента Хвана. Нужна только ваша подпись.

Его будто ударили.

Что?

— Я не… — недоумённо моргнул Ки Хун.

Он не закончил.

Потому что почувствовал, как изменилась атмосфера на другом конце комнаты. Почувствовал взгляд. Не свой, но… Свой. Ки Хун встретился глазами с Ин Хо.

Ин Хо осторожно наблюдал за ним. Тихо. Как будто ждал его реакции. Ни улыбки, ни объяснений. Просто спокойный, нечитаемый взгляд, который Ин Хо давно довёл до совершенства и не терял, даже нося чужое лицо.

У Ки Хуна перехватило дыхание. Он чувствовал себя распятой за стеклом бабочкой. В голове была тысяча вопросов, но ни один из них не сорвался с его губ.

Почему? Почему Ин Хо решился на это?

Была ли это вина? Какая-то стратегия? Предложение мира?

Ки Хун пытался прочесть своё собственное лицо, заметить хоть что-нибудь в мимике, что Ин Хо не удалось подавить. Но ничего не выходило. Была лишь осторожная, приводящая в бешенство сдержанность.

Ки Хун взглянул на документ. Пустая строка ждала его подписи.

И всё, о чём мог думать Ки Хун так это: «Он даже не спросил».

В горле встал комок, но Ки Хун заставил себя его проглотить. Ему не нужно было это подписывать. Не сейчас. Сначала их, блять, точно ждёт разговор.

Очень длинный.

— Хорошо, разберусь с этим позже, — наконец сказал Ки Хун.

Краем глаза он заметил, что ухмылка Вербовщика стала шире. От того, как непринуждённо его взгляд скользил между Ин Хо и Ки Хуном, по коже пробегали мурашки.

Раздражало, что Вербовщик ещё несколько минут назад стоял в сантиментрах от его лица и угрожал, понизив голос, а теперь вёл себя так, будто они все здесь собрались ради безобидного офисного собрания.

— Вперёд, — Ин Хо, скрестив руки на груди, не сводил глаз с Вербовщика. — Нам нужно поговорить.

— О? У меня неприятности, Ки Хун-ши ? — подразнил Вербовщик. Ин Хо, ничего не ответив, развернулся и направился к двери.

Слегка пожав плечами, Вербовщик засунул руки в карманы и последовал за ним, что-то насвистывая себе под нос.

Дверь закрылась.

Ки Хун наконец выдохнул. Проведя рукой по затылку, он повернулся к оставшимся в комнате двум людям.

— Ну, — сказал он всё ещё хриплым голосом. — Значит, всё в порядке? С юридической точки зрения… И всё такое?

— Верно, — Но Ыль коротко кивнула. — Восстановление в должности одобрено. Ки Хун-ши сможет возобновить свою работу в качестве исполнительно ассистента президента Хвана, как только вы подпишите документы, господин.

Ки Хун поджал губы. Ин Хо ничего такого не упоминал. Он не предупредил. Не оповестил. Лишь молча отправил письмо за его спиной, как будто мог таким образом переиначить всю жизнь Ки Хуна.

Дело было не только в том, что Ки Хун терпеть не мог, когда его оставляли в неведении, но и в том, что теперь его грызла неуверенность в истинных мотивах Ин Хо. Потому что он ничего не делал просто так.

И теперь Ки Хун понятия не имел, в чём была причина.

Тем временем Джун Хо выглядел как ребёнок в рождественское утро.

Он почти что прыгал от радости, когда твёрдой рукой хлопнул Ки Хуна по плечу и сказал:

— Я знал, что ты придёшь в себя и одумаешься, хён!

— Я не одумался, — пробормотал Ки Хун себе под нос, но Джун Хо не слушал. Или притворялся, что ничего не услышал.

— Я знал, что ты питаешь слабость к Ки Хуну-ши, — восторженно сказал Джун Хо. — Честно говоря, на этаже руководителей ужасно скучно без него.

Слабость? Ага, конечно.

Но Ыль слегка улыбнулась, но ничего не сказала. Ки Хун не улыбался.

Пальцы скользнули по края стола, задерживаясь возле документа, который делал это всё официальным. Один росчерк ручки — и он окажется на орбите Ин Хо. Опять.

Этого он и хотел, не так ли? Снова стать ассистентом Ин Хо. Быть ближе к нему.

И всё же он не притронулся к документу.

Казалось, это был контракт, к которому были привязаны невидимые нити. И Ки Хун чувствовал, как каждая из них натягивается, туго сжимаясь вокруг его конечностей.

Он не знал, дали ли ему второй шанс… Или снова втянули во что-то гораздо более опасное.

✩ᯓ.✧˚. ݁₊ ⊹ . ݁˖ .

Крыша всегда была тихим местом, возвышающимся над шумом, изолированным от хаоса внизу. Пространством для секретов, стратегий. Признаний… Или ссор.

Ин Хо стоял возле края: перед ним в лучах позднего утреннего солнца расстилался город. Рядом Вербовщик затягивался сигаретой.

— Ты же привёл меня сюда не чтобы насладиться видом, да, Ин Хо-я? — спросил Вербовщик спокойным тоном, в котором читалось любопытство.

Ин Хо слегка повернул голову, не сводя глаз с горизонта. Выражение лица оставалось прежним.

— Да.

Вербовщик тихо хмыкнул и прислонился спиной к перилам, мгновение разглядывая профиль Ин Хо — технически, Ки Хуна, — изучая жёсткую линию подбородка, неподвижную позу.

— Даже не поблагодаришь меня? — спросил он.

Ин Хо не вздрогнул, не повернулся.

— За что?

— За то, что затащил тебя на собрание, — Вербовщик издал тихий, довольный смешок. — Ки Хун-ши выглядел так, будто находился в двух вопросах от потери сознания прямо на твоём стуле. Я вам обоим сделал одолжение.

Вот оно. Подтверждение. Вербовщик всё понял.

Ин Хо подозревал, что Вербовщик мог заметить. У этого человека был талант вынюхивать секреты, для него они были как красная тряпка для быка. И Ин Хо никогда не смел недооценивать его способность видеть малейшие изменения — то, на что другие бы просто не обратили внимания.

— Всё с ним было в порядке, — слишком быстро ответил Ин Хо. В этот раз Вербовщик рассмеялся ещё громче, явно наслаждаясь ситуацией.

— Лжёшь, — он склонил голову набок, усмехаясь. — Я видел, как ты смотрел на него. То кивал, то качал головой, то двигал губами, как будто нашёптывая ему ответы. Я удивлён, что никто больше не заметил.

После короткой паузы Вербовщик добавил:

— Очень мило было наблюдать, как ты пытался спасти его.

Ин Хо не повёлся на провокацию. Его лицо оставалось нечитаемым. Последовала долгая пауза, затем он повернулся к Вербовщику.

— Я хочу знать, что ты делал в моём кабинете.

Ухмылка Вербовщика стала шире, как будто он только и ждал этого вопроса.

— Технически, — сказал он. — Теперь это не твой кабинет, не так ли? А Ки Хуна.

Ин Хо прищурился, вспоминая, как зашёл в комнату и увидел спокойного Вербовщика, слишком близко стоявшего к его телу.

Одно дело смотреть на кого-то, кто теперь носит твоё лицо. Другое — смотреть, как кто-то стоит к его телу так близко.

— О чём вы с Ки Хуном говорили? — теперь уже более настойчиво спросил Ин Хо.

Вербовщик лишь приподнял бровь, и едва заметная ухмылка появилась в уголках его губ.

— Ах, это что, ревность?

Ревность?

Выражение лица Ин Хо не изменилось, но по коже пробежал холодок. Это слово. Этот самодовольный тон. Как будто это было какое-то детское соперничество за внимание. Как будто Вербовщик точно не знал, что делает.

Тут не могло быть ревности. Дело было не в собственничестве или неуверенности.

А в стратегии. Осторожности. Выживании.

Раз уж Вербовщик знал, что они поменялись телами, тогда его интерес к Ки Хуну, застрявшему в облике Ин Хо, не был случайностью.

Это было продуманно.

Ин Хо не мог сидеть и смотреть. Защищал он не Ки Хуна. А их обоих.

— Это осторожность, — холодно сказал Ин Хо, прищурившись. — Теперь отвечай на вопрос.

Вербовщик даже не вздрогнул. Лишь мягко, почти что нежно рассмеялся.

— Это странно, правда? — сказал он, скользнув взглядом по чертам Ин Хо, нет, Ки Хуна. — Видеть Ки Хуна-ши, но с твоим характером. Нервирует, но в то же время завораживает.

— Хан Юн Дже, — сказал Ин Хо. Имя камнем упало между ними.

Подрагивание губ. Едва заметное, но этого было достаточно. Таким людям, как Вербовщик, не нравилось, когда их имя произносили вслух.

Особенно, когда это делали люди, которые знали его вес.

— Я дразнил его, Ин Хо-я, — наконец сказал Вербовщик, ненадолго оставив представление. — Предложил ему оказать мне несколько услуг взамен на молчание о вашем маленьком секрете про обмен телами.

Он лениво пожал плечами, как будто такое раскрытие чужого секрета было просто очередной темой незамысловатого разговора. Ничего страшного. Ничего личного.

— Это не поддразнивание, — Ин Хо нахмурился. — Это угроза.

Вербовщик отрицать не стал. Просто улыбнулся.

— И что он сказал? — спросил Ин Хо, уже догадываясь, уже страшась ответа.

— Он сказал «нет», — ответил Вербовщик, вглядываясь в горизонт, будто вид внезапно оказался интереснее разговора. — Ещё и Джун Хо приплёл.

— Он угрожал тебе в ответ? — Ин Хо моргнул.

— Представляешь? — Вербовщик задумался. — В твоём же теле. Даже стоял, как ты. Скрестил руки на груди, говорил твёрдо и уверенно. Неожиданно правдоподобно.

В груди Ин Хо что-то дрогнуло. Появилась фрустрация, да. Но было что-то ещё. Проблеск гордости. Ки Хун, сумел противостоять Вербовщику, отстоять свою позицию, даже когда всё складывалось против него. Но Ки Хуна не учили играть в такие игры.

Ему повезло, что столкнуться пришлось только с Вербовщиком.

— И ты отступил, — сказал Ин Хо, и это был не вопрос, а утверждение.

— Я не ожидал сопротивления, — признал Вербовщик. — Он ведёт себя иначе, когда вопрос касается его верности. Более твёрдо, менее робко. Ему идёт.

— Оставь его, — холодно сказал Ин Хо. — Если тебе что-то нужно, позвони мне. У тебя есть мой номер.

Вербовщик стряхнул пепел с кончика сигареты, и его взгляд внезапно стал резче, на смену веселью пришло что-то более сдержанное.

— Не от меня его нужно защищать. Мы оба это знаем.

— Я знаю, — жёстко ответил Ин Хо, сжимая руку в кулак.

Вербовщик был тёмной лошадкой. Это никогда не менялось. Верность для него ничего не значила. Кто его больше забавлял, у кого была история получше — за тем он и шёл. В какой-то мере это делало его предсказуемым. Но предсказуемость не равнялась безопасности.

Ин Хо не верил, что Вербовщик раскроет их секрет. Это не в его стиле. Хаос — да. Но разоблачение? Оно бы поставило точку. Слишком скучно.

Он бы давил этот секрет, как игрушку-пищалку, чтобы держать в напряжении. Без конца упоминал бы, использовал как рычаг или возможность повеселиться. Но не стал бы его уничтожать. По крайней мере, до тех пор, пока ему не станет скучно.

Это сводило с ума. Всё это. Обмен телами, секретность — они будто шли по натянутому канату. Мир не останавливался, пока они пытались со всем разобраться. Наоборот, он продолжал крутиться быстрее и громче, с каждым часом требуя от них только большего.

Обычно собранный и последовательный Ин Хо не мог найти даже минуты, чтобы начать искать, как вернуть всё на круги своя. Не было ни зацепок, ни теорий. Лишь усиливающееся давление и нарастающее чувство беспокойства.

Вербовщик раздавил сигарету каблуком.

— Вы не можете дурачить всех вечно.

Ин Хо не ответил, только сделал глубокий вдох, позволяя холодному воздуху проникнуть в лёгкие. Крепче вцепился в перила.

Вербовщик направился к выходу с крыши, но, прежде чем переступить порог, остановился и обернулся. На его губах играла кривая улыбка.

— Знаешь, Ин Хо-я, — непринуждённо сказал он. — Тебе очень повезло, что именно Ки хун-ши оказался в твоём теле.

Сказал он это так, будто это была просто шутка. Но ничего смешного в его словах не было.

А затем, вот так просто, выскользнул на лестничную площадку. И оставил Ин Хо наедине с тишиной, горизонтом и одной-единственной призрачной мыслью, которая не переставала эхом раздаваться у него в голове.

Медленно выдохнув, Ин Хо достал телефон из кармана. Экран загорелся, появились уведомления из календаря, напоминания, электронные письма, на которые не было сил отвечать.

Палец остановился над датой.

До ближайшего публичного мероприятия, собрания акционеров, оставалось чуть больше недели. Официального. Высокостатусного. Пресса, вспышки камер, пристальное внимание со всех сторон.

И до сих пор находящийся в теле Ин Хо Ки Хун должен был пройти через это, как ни в чём не бывало. Пожать руки. Завести светский разговор. Прочитать речь, которую Ин Хо ещё не начал писать.

Он заблокировал телефон и уставился на горизонт.

На прошлой неделе Ки Хун держался на удивление хорошо. Проводил собрания, отвечал на звонки, следовал подсказкам Ин Хо. Он приспосабливался. Но это было за закрытыми дверьми, с Ин Хо поблизости, на расстоянии сообщения или шёпота. В контролируемых условиях.

Быть Ин Хо вот так — это одно.

Стать Ин Хо в свете прожекторов — совершенно другое.

Несправедливо было продолжать просить его притворяться, особенно когда между ними оставалось так много недосказанного. Ин Хо не задавал вопросов, Ки Хун не предлагал ответов.

И всё же… Времени больше не было. Часики тикали, и мир не собирался останавливаться, чтобы они могли со всем разобраться.

Ин Хо хотел бы подождать, лучше понять Ки Хуна, выяснить, в чём именно заключается его преданность. Но в этой ситуации он не мог позволить себе терпение.

Определённость была непозволительной роскошью.

Оставалось только доверие.

Или хотя бы надежда на него.

Chapter Text

Позже тем же вечером Ки Хун без стука зашёл в комнату Ин Хо.

Дверь открылась, но Ин Хо даже не посмотрел в ту сторону. Сгорбившись над стопкой контрактов, он вычитывал строку за строкой и что-то тихо писал.

Только когда Ки Хун подошёл ближе и твёрдо положил на стол один-единственный листок бумаги, Ин Хо наконец оторвался от работы.

Приказ о восстановлении.

— Почему вы не сказали? — тихо спросил Ки Хун.

Ин Хо медленно поднял глаза и встретился со своим собственным взглядом — вот только он уже принадлежал Ки Хуну. В нём читались замешательство и боль. Ин Хо инстинктивно отпрянул.

— Я думал, вы хотели вернуться на эту должность, — ответил он.

— Вы даже не спросили, — голос Ки Хуна надломился. Ин Хо медленно выдохнул, положил ручку на лист, идеально выровнял её и только потом сложил руки на груди.

— Хорошо, — он чуть подался вперёд. — Тогда я спрашиваю сейчас. Хотите вернуться на эту должность?

— Не в этом суть. Вы не можете сейчас просто взять и спросить, как будто это отменяет то, что вы уже сделали. Это не так, — сказал Ки Хун, нахмурившись.

— Я не подписал приказ, хотя мог, — отметил Ин Хо, встречаясь взглядом с Ки Хуном. — Я даю вам выбор.

Молчание тянулось мгновение. И ещё недолго.

Ин Хо постучал пальцами по столу.

— Мы будем в одном кабинете. Сможем координировать наши действия. Вы сможете выполнять обязанности секретаря, пока я буду делать свою работу. При необходимости мы можем поменяться столами. Это удобно.

— И всё? — спросил Ки Хун почти что шёпотом. — Удобно?

Ин Хо молчал.

— А что будет, когда мы поменяемся обратно? — разочарованно спросил Ки Хун. — Сунете мне ещё одну бумажку и поблагодарите за удобность?

— Дело не в этом, — Ин Хо вздохнул.

— Тогда в чём? — рявкнул Ки Хун, сжимая по бокам кулаки и излучая напряжение. — С моего ракурса это выглядит так, будто ты, блять, больше волнуешься о своей репутации и титуле, чем обо мне, застрявшем в твоём чёртовом теле.

Ки Хун продолжал, его голос был напряжен от разочарования, за которым скрывалось что-то более нежное.

— Ты же знаешь, я пытаюсь. Я слушаю. Делаю всё, что ты мне говоришь, потому что не хочу разрушить твою карьеру, пока мы в таком положении. Ради тебя .

Он сделал шаг назад, качая головой.

— Но стоит мне один раз попросить тебя сделать то же самое… Опустить голову. Хоть на минутку. Но ты даже этого не можешь. Почему?

Ин Хо ничего не говорил.

Тишина была оглушительной.

Ки Хун медленно и резко выдохнул, прищурился. Не от злости — от боли.

— Ладно.

Он потянулся к приказу, лежавшему на столе, но не стал рвать или мять его. Просто перевернул его лицевой стороной вниз.

— Я не стану это подписывать, — сказал он с холодной решимостью уже более твёрдым голосом.

Затем он повернулся и вышел, и тихий щелчок закрывшейся за ним двери кабинета был единственным звуком, оставшимся в комнате.

Ин Хо не двигался.

✩ᯓ.✧˚. ݁₊ ⊹ . ݁˖ .

Следующие несколько дней прошли… Странно.

Как по часам, Ки Хун продолжал получать сообщения, заметки и инструкции с выделенными цветом моментами от Ин Хо. Многие тот прикреплял к монитору или сувал под дверь.

Но сам он перестал появляться в кабинете генерального директора, пока Ки Хун был там. Никаких внезапных проверок, никаких лекций, никаких плохо скрываемых раздражённых вздохов.

Хотя они продолжали натыкаться друг на друга.

Очень часто.

Даже слишком, чтобы можно было считать это простым совпадением.

Лифты. Лестницы. Коридоры. Кофейные аппараты. Комнаты отдыха.

И каждый раз Ин Хо выглядел так, будто ему было что сказать. В руках он вечно держал приказ, у него уже явно были готовы аргументы, но Ки Хун продолжать пресекать любые попытки начать разговор молчанием или строгим взглядом, не давая ему даже открыть рот.

Потом случился «инцидент» с автоматом с едой.

Ки Хун спустился вниз, чтобы перекусить и немного передохнуть, в его голове мгновение было блаженно тихо, пока он не услышал звук приближающихся шагов.

Он повернулся.

Там стоял Ин Хо, держа в руках приказ о восстановлении. Так, будто это было предложение мира. Или угроза.

— Ки Хун, — раздражённо сказал он. — Не упрямься.

Отвечать Ки Хун не собирался. Повернувшись на каблуках, он просто ушёл, оставив в автомате забытый шоколадный батончик.

В следующий раз они столкнулись в узком коридоре, по которому эхом раздавался шум шагов.

Ки Хун ускорился. Ин Хо тоже.

Ки Хун резко завернул за угол. Ин Хо тоже.

— Прекрати меня преследовать, — рявкнул Ки Хун через плечо.

И с тех пор стало только хуже.

Ки Хун стал менять свою рутину. Ездить на служебном лифте, пользоваться запасными выходами, обедать в другое время. Но Ин Хо, как оказалось, имел довольно специфичные организаторские способности. В навязчивости ему было не занимать.

А значит, он продолжал попадаться на глаза.

Повсюду.

Один раз Ки Хун сидел в пустом зале заседаний на пятнадцатом этаже и обсуждал с операционным директором перегруженность отделов. И разговор был довольно продуктивным, пока взгляд Ки Хуна не скользнул за плечо директора и не остановился на стеклянной стене.

Стекло было частично матовым, чтобы обеспечить конфиденциальность, но этого оказалось недостаточно.

За размытыми краями линий он заметил знакомый силуэт… Свой силуэт, который прислонился к дверному проёму, как какой-то телохранитель.

Ки Хун моргнул. Ещё раз. Силуэт не двигался.

Операционный директор продолжал говорить о зависании системы и о том, что некоторые обязанности его отдела слишком похожи на другие, а Ки Хун продолжал кивать, не сводя глаз со стекла.

Когда встреча наконец закончилась, Ки Хун даже не взглянул в сторону Ин Хо. Просто вышел из комнаты, как будто ему сейчас очень срочно нужно где-то быть.

Где-то, где не было Ин Хо.

И Ин Хо, конечно же, последовал за ним.

В любом другом случае, в любой другой жизни Ки Хун бы убил за такое внимание. Сам президент «Оджингео Групп» ходит за ним хвостиком по коридорам? Всегда находится в шаге от него, как какой-то выдрессированный золотой ретривер? Это всё, чего его сердце, страдающее от неразделённой любви, хотело бы.

Вот только сейчас ситуация была другая.

Сейчас Ин Хо преследовал его не потому, что внезапно осознал свои давно похороненные чувства. Нет. Только из-за приказа.

Этого ёбанного приказа.

Ситуация снова обострилась, когда Ки Хун пытался подышать свежим воздухом на крыше.

Стоило ему выйти наружу, зажмуриться, сделать глубокий, успокаивающий вдох и снова открыть глаза, как перед ним уже, прислонившись к ограждению, стоял Ин Хо.

— Какого чёрта… — выдохнул Ки Хун. — Президент Хван, пожалуйста, возвращайтесь к работе.

— Ты ведёшь себя как ребёнок, — сказал Ин Хо.

— Я? — Ки Хун поднял бровь. — Как ребёнок? Я изо всех сил пытаюсь сохранить тебе жизнь, но ты почему-то не можешь ответить мне тем же: просто вернуться на рабочее место и выполнить мои обязанности.

Ин Хо не моргал.

— Мне не пришлось бы тебя преследовать, если бы ты просто поговорил со мной, как нормальный человек. И подписал приказ.

— Я говорил с тобой, — парировал Ки Хун. — Тебе просто не понравилось, что я не уступил и не сделал то, что ты хочешь.

Тишина.

Такая долгая, что в конце концов начинает напоминать отдельный разговор.

Они не сводили друг с друга глаз. Каждый носил не то лицо, не то тело — всё было не так.

Где-то вдалеке ворковал голубь.

✩ᯓ.✧˚. ݁₊ ⊹ . ݁˖ .

— Сон Ки Хун! Сходи отксерокопируй.

Голос раздался возле него, как удар хлыстом. Даже не взглянув в его сторону, Менеджер Им бросил на стол стопку документов и ушёл.

Подавив желание поругаться с ним и отстоять свою позицию, Ин Хо просто выдохнул — медленно и напряжённо — и встал.

Схватив документы, он направился к ксероксу.

« Я изо всех сил пытаюсь сохранить тебе жизнь , — сказал Ки Хун. — Но ты почему-то не можешь ответить мне тем же: просто вернуться на рабочее место и выполнить мои обязанности ».

Вот так вот. Последние несколько дней Ин Хо только и делал, что выполнял эти ёбанные обязанности.

Сжав челюсти и выпрямившись, Ин Хо загружал в ксерокс листы — один за другим — и пытался притворяться, что это всё не казалось какой-то шуткой. Что это не было унизительно. Что он не был немного в отчаянии. Абсурд.

Может, если он должным образом будет играть роль «Сон Ки Хуна», безропотно выполнять его работу, ходить по коридорам слегка сгорбленно, а не с гордо расправленными плечами, может, Ки Хун наконец поймёт намёк.

Наконец подпишет приказ.

До собрания акционеров оставалось три дня.

Оставалось три дня на то, чтобы убедить Ки Хуна перестать вести себя… Как Ки Хун .

Тревога не уходила.

Даже после того, как Ин Хо аккуратно сложил отксерокопированные отчёты и передал их менеджеру Иму, молча кивнув, напряжение где-то за рёбрами не ослабло. Грудь сжимало, внутри будто закручивался ураган.

Вместо того, чтобы вернуться за стол Ки Хуна, Ин Хо завернул к лифту и нажал кнопку «вверх».

Десятый этаж. Отдел связей с общественностью.

Один из немногих в этом здании, который не напоминал влажный сон нудного бухгалтера.

На этаже было тёплое освещение, стояли комнатные растения, которые каким-то чудом до сих пор были живы, а пахло здесь диффузорами с ароматом лаванды, а не картриджами для принтера. Было тревожно приятно.

Изучая взглядом пространство, Ин Хо бодро шагал вдоль чистых, симметричных столов, пока не заметил её — Сэ Бёк, хмурящуюся на заполненный данными по социальным сетям экран.

Не колеблясь, он приблизился.

Она подняла взгляд, нахмурившись сильнее.

— Что…

Закончить ей не дали.

Одним резким движением Ин Хо схватил её за запястье и поднял на ноги.

Несколько голов повернулось в их сторону. Минимум два стажёра точно вздохнули. Одна женщина прошептала: «это что, тот самый бывший ассистент генерального директора?» — кому-то, кто уже начал что-то печатать в своём телефоне.

— Эй! — воскликнула Сэ Бёк, пытаясь успеть за ним.

Ин Хо не останавливался. Протащив её через половину этажа, задев плечом ошарашенного менеджера, он толкнул дверь комнаты отдыха и зашёл внутрь.

Сэ Бёк тут же выдернула запястье и опасно посмотрела на него.

— Какого чёрта, сонбэ? Ты в своём уме?

Ин Хо повернулся к ней, тяжело дыша. Он в жизни бы не подумал, что однажды станет затаскивать сотрудника в комнату отдыха и просить о помощи. Для него это было… Постыдно. Ну или, как минимум, для него из прошлого.

Но жизнь странная штука.

— Мне нужна помощь, — пробормотал он, чувствуя, как потихоньку умирает его гордость.

— Вижу, — ответила она, потирая запястье. — Нельзя просто так хватать людей и тащить их куда-то. Что с тобой не так?

— Извини. Я не хотел… — он остановился, провёл рукой по волосам — волосам Ки Хуна — и сделал глубокий вдох. — Мне просто… Мне нужен совет.

— Ты не мог написать? — она прищурилась. — Или хотя бы отправить письмо?

— Нет.

Сэ Бёк оценивающе взглянула на него и скрестила руки на груди.

— Ладно, давай быстрее.

— Ну… У меня есть… Друг , — начал он, морщась от такой формулировки. — Он работает в другой компании. И его генеральный директор хочет, чтобы он вернулся на должность ассистента. Но он отказывается. И я… Э-э… Не знаю, как убедить его, что это… Вообще-то хорошая возможность.

Сэ Бёк моргнула. Затем прищурилась, как будто пыталась понять новый бессмысленный диалект.

— Это даёт мне ровным счётом ничего , — категорично ответила она. — Если он не хочет снова быть ассистентом, о, даже не знаю… Может, и не надо его заставлять ?

— Не в этом дело, — попытался Ин Хо.

— Да? А в чём тогда? — спросила она, крепче сжимая руки на груди.

Ин Хо замер, вопрос задел его за живое.

Почему это было так сложно? Он сталкивался с жаркими спорами по поводу висящих на волоске многомиллиардных сделок. Он справлялся с ехидными руководителями, злыми акционерами и закулисьем мира бизнеса с невозмутимым лицом и острым языком.

Но, стоя здесь, в комнате отдыха, находясь в теле Ки Хуна, он едва ли мог связать пару слов. Он сглотнул внезапно вставший в горле комок.

— Этот друг… Раньше работал ассистентом, — начал он тихим голосом, осторожно выбирая слова. — Но потом… Кое-что произошло. Много что. И теперь он больше не ассистент.

Сэ Бёк скептически подняла бровь. Проигнорировав её, Ин Хо продолжил, с каждым словом ускоряя темп речи так, будто ему очень нужно было обогнать чувство своей уязвимости.

— Но недавно его восстановили в должности. Все документы уже готовы, он уже может приступить к работе, нужна только его подпись.

— Дай-ка угадаю, — сказала Сэ Бёк. — Он не хочет их подписывать.

— Он отказывается, — кивнул он.

Сэ Бёк задумчиво щёлкнула языком и прислонилась к столешнице.

— Может, тебе стоит спросить, почему он не хочет.

— Я…

— Просто это звучит так, будто ты просишь его вернуться к чему-то, что уже его обожгло. Может, проблема и не в должности, — она пристально, немигающе посмотрела на него.

Ин Хо открыл рот, чтобы что-то сказать, закрыл.

— Хочешь, чтобы он подписал документы? — продолжила она уже более мягким, но всё же уверенным голосом. — Прекрати говорить только о должности, или о статусе, или о чем бы то ни было ещё. Сначала выясни, почему он тогда перестал быть ассистентом.

Ин Хо стоял неподвижно, не в силах что-то сказать.

Сэ Бёк взглянула на него ещё раз, затем выпрямилась и направилась к двери.

— Это точно можно было обсудить по переписке или звонку.

Ин Хо нашёл Ки Хуна на другом конце коридора двенадцатого этажа.

И не успел он открыть рот, чтобы окликнуть, как Ки Хун, заметив его, тут же развернулся на каблуках и целенаправленно ускорил шаг. Ин Хо вздохнул, следуя за ним.

— Ки Хун-ши, — позвал он, пытаясь не морщиться от того, как сухо это прозвучало. — Остановись на минуту.

— У меня нет минуты, — пробормотал Ки Хун, не оборачиваясь.

— Я без приказа.

Это сработало.

Ки Хун медленно, неохотно остановился. Обернувшись полубоком, он взглянул на руки Ин Хо, чтобы убедиться. Тот не врал. Ни документа, ни ручки.

— Без? — подозрительно спросил Ки Хун.

— Без, — подтвердил Ин Хо. — И без ручки. Я хочу тебе кое-что сказать. И если тебе это не понравится, ты сможешь просто уйти.

Ки Хун настороженно посмотрел на него, скрестив руки на груди.

— У тебя один шанс.

Ин Хо кивнул и шагнул ближе.

По коридору эхом раздался звук приближающихся шагов. Из-за угла раздался цокот каблуков и гул голосов — скорее всего, директора отдела направлялись в комнату отдыха. Ки Хун повернулся в сторону шума, затем снова к Ин Хо.

Без малейших колебаний тот схватил Ки Хуна за запястье и потащил его к ближайшей двери.

— Какого… — начал было Ки Хун, но Ин Хо уже запихнул его в тёмную, тесную комнатку, закрывая за ними дверь.

Звук шагов растворился, и в подсобке на мгновение повисла тяжёлая, давящая тишина.

Тут было тесно. Слишком тесно. Швабры, мётла, чистящие средства. Здесь пахло лимонным антисептиком и экзистенциальным кризисом.

Затем Ин Хо уловил ещё один аромат. Лёгкий, немного мятный и цитрусовый. Аромат чистоты. Точно не свой. Он моргнул.

Следом запоздало пришло осознание. Ки Хун купил свой шампунь? Зачем? Почему бы ему не сэкономить? У Ин Хо в любом случае были запасные в шкафчике.

Эта деталь не отпускала.

Находясь так близко в тусклом свете подсобки, Ин Хо мог отчётливо видеть, насколько его тело выглядело… Иначе. Мешки под глазами стали не такими заметными. Небольшая сухость в уголках рта исчезла. Кожа приобрела более здоровый оттенок.

Ки Хун заботился о теле. О нём.

От этой мысли что-то сжалось в груди Ин Хо.

А он ответил ему тем же?

Обращался ли он с телом Ки Хуна с той же безвозмездной осторожностью, или был слишком погружен в работу, чтобы хоть что-то заметить?

Он не замечал, что Ки Хуну нужна стрижка, не обращал внимания на боль в плечах и коленях после долгих рабочих дней.

Эта близость не давила на Ин Хо. Она стала чем-то иным. Неприятным зеркалом, которое показывало разницу в заботе, невысказанный дисбаланс.

После долгой, тяжёлой паузы Ин Хо наконец заговорил. Его голос звучал тише, чем раньше, почти теряясь в возникшем между ними напряжении.

— Я не собираюсь винить тебя за то, что ты не хочешь подписывать приказ.

Ки Хун слегка повернулся в его сторону. Удивлённо.

— Тогда почему?..

Ин Хо ответил не сразу. Шагнул ближе. Его голос стал звучать ещё тише, ещё уязвимее.

— Почему ты был там в тот день?

— Что? — Ки Хун недоумённо моргнул.

— На забастовке, — сказал Ин Хо, внимательно наблюдая за ним. — Я видел тебя там. Рядом с офисом. Почему?

На лице Ки Хуна промелькнуло удивление, затем настороженность. Его взгляд метнулся мимо Ин Хо к двери, и Ин Хо инстинктивно шагнул в сторону, перекрывая путь к единственному выходу.

— Ты был там? — неверяще спросил Ки Хун.

Ин Хо медленно кивнул.

— Недолго. Но я видел тебя.

Ки Хун замер — он не знал, был ли это упрёк или что-то совсем другое.

Но Ин Хо не шевелился, не обвинял его. Просто стоял. Спокойно. Выжидающе. Пытался встретится с его взглядом: но не чтобы начать ссору, а чтобы найти понимание. Правду.

— Всё… — начал Ки Хун, но запнулся. Голос дрогнул. — Всё было не так, президент Хван.

— А как? — осторожно спросил Ин Хо.

Ки Хун сделал глубокий вдох. Челюсть напряглась, руки сжались в кулаки по бокам.

— Я был там, потому что…

Он остановился. Слова застыли в горле, зависли где-то в зоне недосягаемости. Глаза едва заметно заблестели. Дыхание стало прерывистым.

Ки Хун неровно выдохнул и поднял взгляд. Посмотрел на себя по-настоящему. На Ин Хо. Будто ему нужно было видеть, как правда оседает на его собственном лице.

— Я был там, потому что пытался убедить бастующих остановиться.

Слова повисли в воздухе, всё ещё отдаваясь эхом даже после того, как были окончательно произнесены. Что-то внутри Ин Хо треснуло. Время замедлилось, шум коридора превратился в глухой, отдалённый гул.

Он был неправ.

Совершенно, болезненно неправ.

Грудь сдавило, странная боль расцвела прямо за рёбрами. Предубеждения, расстояние, невысказанное негодование — всё, за что он держался месяцами, разрушилось в одно мгновение. Ки Хун никогда не предавал его. Наоборот. Он пытался защитить компанию. Защитить Ин Хо.

А Ин Хо ведь даже не спросил. Не дал ему шанс объясниться. Просто похоронил правду под своей гордостью и молчанием.

И теперь, когда всё вышло наружу, Ин Хо едва ли мог посмотреть себе в глаза, в глаза Ки Хуна.

В тот момент он мог сказать лишь три слова.

— Извините, Ки Хун-ши.

За что он вообще извинялся? За прошлое? За молчание, повисшее между ними? За то, что предположил, что Ки Хун мог предать его, хотя даже не спросил, как всё это выглядело с его стороны?

Да. За всё.

И этого всё равно как будто было недостаточно.

Извинение лишь поверхностно коснулось всего невысказанного за… Месяцы, потраченные на поиск виноватых и чувство вины, замешательство и обиду.

Ин Хо хотел бы объясниться. Хотел бы открыться, показать Ки Хуну, какая путаница была в его голове, возложить всё это к его ногам и сказать: «Послушай. Я не знал, как снова тебе доверять. Но никогда не переставал хотеть этого».

Но как теперь Ин Хо объяснить Ки Хуну, что забастовка, из-за которой тот пожертвовал своей карьерой, могла быть не такой уж и невинной, как казалось?

Он не мог.

Не здесь. Не сейчас. Не в офисе — у стен тут были глаза и уши. У стен были рты, и их шёпот двигался напрямую к кабинету председателя.

То, что с момента обмена телами председатель продолжал хранить гробовое молчание, было настоящим чудом.

Но Ин Хо прекрасно знал, что молчанию лучше не доверять.

А пока он просто сказал это снова. В этот раз тише.

— Извини…

— Я… — начал Ки Хун, но закончить так и не вышло. Ин Хо медленно сделал шаг вперёд.

— Тебе не нужно ничего говорить, — сказал Ин Хо. — Не надо, если ты не готов.

На короткое мгновение повисла тишина.

— Если ты захочешь… Возвращайся на роль моего ассистента, — медленно сказал Ин Хо. В его словах скрывалось что-то хрупкое.

Мгновение он колебался, затем добавил:

— Если ты не хочешь подписывать приказ, я пойму. Не стану давить. Но…

На секунду он отвёл взгляд, наконец ослабил бдительность, позволил телу освободиться от напряжения. Если и был кто-то, перед кем он мог позволить себе ослабить бдительность, так это перед Ки Хуном. Человеком, который оставался с ним и в более тихие, сложные дни. Человеком, который даже сейчас стоял перед ним и продолжал слушать.

— Мне всё ещё нужна твоя помощь, — сказал Ин Хо.

Ки Хун не двигался, не говорил, но слушал. По-настоящему.

— И… — голос Ин Хо дрогнул. Он тихо откашлялся, но не для того, чтобы сменить тон, а чтобы собраться с духом.

— Я рад, что это ты, — сказал он, встречаясь взглядом с Ки Хуном. — Что ты в моём теле. Я не хотел бы, чтобы это был кто-то другой.

Слова прозвучали весомее, чем он ожидал. Как тихое признание, которое не должно было быть таким откровенным. Оно повисло в воздухе между ними — такое неловкое и неопрятное, — но настоящее.

Ин Хо сдвинулся, прижался спиной к стене, внезапно осознавая их близость, молчание, то, насколько это всё казалось слишком интимным для какой-то подсобки.

Он пытался не обращать внимания на то, как чувства сдавливали его грудь. Пытался убедить себя, что это ничего не значило. Что вся эта абсурдная, нелепая ситуация рано или поздно подойдёт к концу. Что это временно.

Но прожив неделю в теле Ки Хуна, Ин Хо начал замечать то, на что раньше не обращал внимания. То, как люди говорили с Ки Хуном в грубой, снисходительной, порой откровенно неуважительной манере. Как они, не задумываясь, заваливали его поручениями.

И, несмотря на всё это, Ки Хун никогда не жаловался. Ни Ин Хо. Ни кому бы то ни было ещё.

Внутри него что-то откололось. Что-то неприятное.

Ки Хун всё так же не отвечал. Просто смотрел в пол, куда-то между их ног, стиснув зубы. А затем, после того, как, казалось бы, прошла целая вечность, он поднял голову.

— Я подумаю, — пробормотал Ки Хун, и Ин Хо наконец смог выдохнуть.

— Хорошо, — сказал он и слабо улыбнулся.

Заметив это, Ки Хун тут же отвёл взгляд, стал разглядывать полки, швабру, всё подряд — лишь бы видеть. Не говоря ни слова, он протиснулся мимо Ин Хо, чуть не споткнувшегося о ведро, наконец толкнул дверь подсобки и проковылял наружу.

Ин Хо торопливо последовал за ним, смахивая пыль с рукавов, поправляя воротник, пытаясь вернуть себе хоть какое-то подобие достоинства. Он как раз успел пригладить волосы, как…

— Хён?

Ин Хо замер и медленно повернул голову: Джун Хо стоял всего в паре метрах от них, широко раскрыв глаза от замешательства.

Рядом с ним Вербовщик весело приподнял бровь, и понимающая ухмылка расцвела на его лице.

Chapter Text

— Итак, хён , — сказал Джун Хо, произнося последнее слово со всей подозрительностью, на какую был только способен. Как настоящий младший брат. — Объяснишь, что вы с Ки Хуном-ши делали в подсобке?

Он сидел в кресле для посетителей и смотрел то на Ки Хуна, то на Ин Хо с таким видом, будто перед ним стояла очень щекотливая проблема.

Ки Хун застонал с места генерального директора и уронил голову на стопку бумаг.

— Всё не так, как кажется…

Ин Хо стоял чуть в стороне, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, словно изо всех сил пытаясь отогнать желание выкинуть Вербовщика из окна.

Тем временем Вербовщик, согнувшись пополам от смеха, вытирал слёзы с глаз, явно слишком уж наслаждаясь представлением.

— Клянусь, — смеялся Вербовщик. — Я даже не пытался подслушивать. Вы практически сами это всё подстроили. В плане… Подсобка? Серьёзно?

— Заткнись, — прорычал Ин Хо сквозь стиснутые зубы.

— Я чего-то не знаю? — рявкнул Джун Хо, прищурившись на Вербовщика, затем на Ин Хо, прежде чем снова посмотреть на Ки Хуна.

— О, Джун Хо… — ухмыльнулся Вербовщик.

— Не Джунхокай мне, — огрызнулся он.

— Всё было не так, — Ин Хо устало выдохнул.

Ки Хун прочистил горло, пытаясь сохранять спокойствие.

— Мы просто разговаривали.

— В подсобке? — спросил Вербовщик, едва сдерживая смех, когда Джун Хо бросил на него свирепый взгляд.

— Мы говорили о восстановлении… В том числе, — сказал Ин Хо, пытаясь сохранить самообладание.

Джун Хо посмотрел на Ки Хуна, на Ин Хо, затем снова на Ки Хуна.

— Значит… Генеральный директор и его бывший ассистент обсуждали кадровую документацию. В подсобке. В рабочее время.

— Да, — челюсть Ин Хо напряглась.

— Все залы заседаний были заняты? — Джун Хо был невозмутим.

— Там было… Шумно, — беспомощно сказал Ки Хун. — В коридоре. Мы подумали, что кто-то идёт. Так что мы…

— Спрятались в подсобке? — слишком уж самодовольно закончил за него Вербовщик.

Ки Хун застонал, закрыв лицо руками, в то время как Джун Хо прищурился так, будто был в шаге от того, чтобы начать их допрашивать.

По горло сытый всей этой ситуацией Ин Хо перевёл взгляд на Вербовщика.

— И почему это, — начал он, — тебе постоянно нужен зал заседаний под конец рабочего дня?

В комнате стало очень тихо. Вербовщик поднял брови в притворной невинности, но в его взгляде читалось хитрое веселье.

— О, я очень занятой человек. Ну ты сам знаешь. Великие идеи, а времени всегда так мало. 

Джун Хо, однако, не был настолько искусен во лжи: его уши окрасились в оттенок красного, который можно описать только как « подозрительно -виноватый».

Сложив два и два, Ки Хун удивлённо распахнул глаза. Ин Хо медленно скрестил руки на груди и чуть сменил позу, будто уже готовый задать следующий вопрос.

— Э… Это для личных встреч, — быстро вмешался Джун Хо, махая рукой. — Конфиденциальных. Секретных. Очень… Деликатных юридических вопросов.

— Точно, — ровно сказал Ин Хо.

— Эй, — Вербовщик игриво пихнул Джун Хо локтём, — я не собирался ничего рассказывать. Это ты начал нервничать.

— Я не нервничаю.

— Ты очень нервничаешь, — наконец сказал Ки Хун с лёгким смешком.

Джун Хо действительно был весь на нервах. Он смотрел на них, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие достоинства.

— Хорошо, но мы ещё не закончили разговор о том, почему вы вдвоём были…

— В подсобке, — услужливо повторил Вербовщик с широкой ухмылкой.

— Заткнись, — в унисон сказали Ин Хо и Ки Хун и тут же посмотрели друг на друга.

Джун Хо открыл рот. Закрыл. Снова открыл, будто пытаясь сформулировать хоть какую-то мысль, которая не звучала бы, как судебный иск.

— Знаете что? — медленно сказал Джун Хо, поднимая руки и направляясь в сторону двери. — Мне не нужно знать. Я уже достаточно увидел.

Затем он развернулся и зашагал прочь, бормоча себе под нос что-то про политику HR и нанесённую ему травму. Подмигнув им, Вербовщик последовал за Джун Хо, напевая свадебный марш.

В квартире в ночь перед собранием акционеров было довольно тихо, если не считать шорох бумаг и редкого звона опускающихся на стол стаканов.

В гостиной тускло горел свет, отбрасывая тёпло-жёлтые блики на кофейный столик, на котором в организованном хаосе лежали рабочие бумаги, заметки с выделенными цветом словами и толстая пачка документов для мероприятия.

Ки Хун сидел на ковре в позе лотоса, сгорбившись над блокнотом и постукивая по губе ручкой, перечитывая только что написанную фразу. Рукава были закатаны, за ухом торчал карандаш, а брови хмурились от сосредоточенности и лёгкой паники.

За ним на диване сидел Ин Хо, закинув ногу на ногу и держа в руке красную ручку. Он читал один из черновиков Ки Хуна, изучая взглядом каждую строчку с такой дотошностью, которой и должен был обладать генеральный директор.

После разговора в подсобке ни один из них больше не говорил о приказе о восстановлении. Ки Хун не подписывал, Ин Хо не спрашивал.

— Я думаю, эта часть звучит слишком натянуто, — сказал Ки Хун, указывая строчку. — Как будто это пресс-релиз, а не выступление со сцены.

Ин Хо спорить не стал: наклонил голову, перечитал про себя предложение и кивнул.

— Ты прав. Давай скажем попроще.

— Погоди, серьёзно? — Ки Хун удивлённо моргнул.

— Конечно, — Ин Хо уже что-то записывал. — Это имеет смысл.

Ки Хун секунду был сбит с толку от того, насколько легко Ин Хо принял его предложение. Что не стал защищаться или вести себя пренебрежительно. Или снисходительно. Наоборот, он действительно обдумал слова Ки Хуна. Отнёсся к ним серьёзно.

— Можем убрать этот абзац, — сказал Ин Хо, указывая на нижнюю часть страницы. — Он слишком нагружает речь. Ты уже говорил о том же раньше.

— Мне казалось, повторение помогает укрепить мысль, — ответил Ки Хун, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Ин Хо.

Их глаза встретились. И мгновение никто не смел отводить взгляд. Ки Хун заметил, что его тело стало выглядеть более здоровым, менее измученным. Тёмные круги под глазами стали уходить.

Ещё после их разговора Ки Хун начал замечать, что рутина Ин Хо стала меняться.

Теперь по вечерам дверь в кабинет оставалась открытой, когда-то постоянно горевший экран компьютера погас. Вместо того, чтобы изолироваться от мира и сидеть за электронными таблицами и рыночными прогнозами, теперь Ин Хо проводил время в гостиной.

Начиналось всё с малого. Он стал немного задерживаться за ужином, оставаться посмотреть новости, вместо того чтобы убегать.

Затем, однажды вечером зайдя в гостиную, Ки Хун обнаружил Ин Хо, свернувшегося калачиком в углу дивана с толстым романом в руках. На столе стояла недопитая кружка чая.

Это поразило его больше, чем должно было. И не потому что это было странно, а потому что это казалось… Нормальным .

И теперь они вместе сидели в гостиной в окружении перечёрканных черновиков и цветных папок и готовились к собранию акционеров.

Ки Хун заставил себя сосредоточиться на бумажке с речью в своих руках.

— Ладно, — сказал он, переведя дыхание, и перечеркнул абзац, про который говорил Ин Хо. Он потянулся за бумажкой для заметок, но замер, почувствовав на себе тяжёлый взгляд Ин Хо.

Ки Хун поднял глаза, только через несколько мгновений прозвучали слова.

— Ты уверен, что справишься в одиночку? — мягко спросил Ин Хо.

Вопрос не звучал грубо или требовательно. Наоборот, осторожно, почти неуверенно. Такие вопросы всегда ещё мгновение висели в воздухе, потому что стоило их только произнести, как казалось, что что-то невысказанное наконец стало пробиваться наружу.

Ки Хун, пытаясь не обращать внимания на то, как участился его пульс, взял блок для записей, помедлив, оторвал от него листочек. Голос Ин Хо стал тише, в этот раз в нём прозвучали нотки беспокойства.

— Меня там не будет.

Ки Хун моргнул, снова возвращаясь к реальности. Точно. На собрание акционеров пускают не всех. Только генерального директора, самих акционеров и руководителей высшего звена. Технически, Ин Хо, в данный момент находившийся в теле Ки Хуна, теперь был обычным сотрудником. Его появление вызвало бы слишком много вопросов. Это было бы слишком рискованно.

— Поэтому ты хотел, чтобы я вернулся на должность ассистента? — спросил Ки Хун, отрывая взгляд от бумаг. — Чтобы ты тоже смог присутствовать?

— Отчасти — да, — кивнул Ин Хо. — Но не только из-за этого. Если ты не хочешь подписывать приказ… Всё в порядке. Мы придумаем что-нибудь другое. Я не буду тебя заставлять.

Слова были нежными — что было для него нехарактерно. И искренними.

Ки Хун подался назад, прищурившись не то что с подозрением, а скорее с недоверием.

Его сбивало с толку то, как изменился Ин Хо. И хотя в нём всё ещё оставались черты генерального директора, например его острый ум, эта версия Ин Хо была другой… Он слушал. Спрашивал, а не приказывал. Давал передохнуть тогда, когда раньше повесил бы на него его ещё дел.

Это задело что-то глубоко в груди Ки Хуна.

Потому что тогда, когда Ки Хун ещё был его ассистентом, Ин Хо едва ли помнил о его существовании после составления списка дел и коротких утренних приветствий. Их разговоры всегда были только о работе, продиктованы уведомлениями из календаря и внезапными корпоративными делами.

А что теперь? Теперь Ин Хо сидел рядом с ним на диване и спрашивал, как будет лучше самому Ки Хуну . Давал выбор.

Ки Хун выдохнул, потупив взгляд.

— Не то чтобы я не хочу его подписывать, — пробормотал он, не сводя глаз с кофейного столика, будто тот мог помочь ему легче закончить этот разговор. — Я просто… Я беспокоился о том, как это будет выглядеть. Как фаворитизм. Или что я этого не заслужил. И… После всей этой ситуации с забастовкой, и, как многие уже говорят…

Ин Хо отложил стопку акционерных бумаг и переместил всё своё внимание на Ки Хуна.

— Не все бы смогли бы делать то, что делаешь ты, — мягко вмешался он. — Не все смогли бы перенять мою жизнь, мою работу, моё тело и не просто выдержать, но и действительно справиться с этим. Ты не просто притворялся мной. Тебе было не всё равно. Хотя у тебя были все причины отказать мне.

Слова Ин Хо тяжело осели в груди Ки Хуна — неожиданно даже для него самого. Не потому что они были какими-то драматичными или преувеличенными, нет. Они были искренними, правдивыми.

Ки Хун проглотил вставший в горле комок, не зная, что сказать. Неделями он притворялся, что ему всё равно. Что это временно. Что он сможет вернуться к роли невидимки, когда всё закончится.

— И я боюсь, что если я не подпишу приказ и всё испорчу… — голос Ки Хуна затих, оставляя за собой лишь молчание.

Признание надолго повисло в воздухе, и как раз в тот момент, когда Ки Хун уже собирался пойти на попятную и сменить тему, он почувствовал, как чья-то рука медленно опустилась на его плечо. Крепко, заземляюще сжала его.

У него перехватило дыхание, взгляд метнулся в сторону. Видеть, как Ин Хо в его же теле пытается поддержать его — вот так, — было странно сюрреалистично и в то же время невероятно интимно.

— Ки Хун, — сказал Ин Хо. — Моя репутация может выдержать удар. Моя карьера не закончится, если это мероприятие не пройдёт идеально.

Ки Хун поднял глаза, встречаясь с собранным, но нежным взглядом Ин Хо.

— Вся эта ситуация, всё это оказало на тебя большое давление, — продолжил Ин Хо. — И я видел, как ты справляешься. Я хочу, чтобы ты знал, что тебе не нужно быть идеальным. Тебе не нужно меня защищать.

Он снова нежно сжал его плечо, а затем убрал руку.

— Делай то, что ты делаешь лучше всего, — сказал Ин Хо. — Будь искренним. Говори честно. В этом всегда была твоя сила. Следуй сценарию. И только… Будь собой.

В его тоне не было резкости, не было каких-то ожиданий — лишь тихое, твёрдое доверие. Ки Хун посмотрел на него.

И, чуть поколебавшись, спросил чуть ли не шёпотом:

— Ты не будешь злиться… Если я не подпишу приказ?

В вопросе чувствовалась уязвимость. Не вызов. Не вина. Только простое человеческое беспокойство, что он может кого-то подвести. Что их драгоценная близость может треснуть, если он выберет более безопасный путь.

Ин Хо ответил не сразу. Сначала потянулся к приказу о восстановлении и взял его, рассеянно пробежался по тексту взглядом, будто в нём больше не было ничего важного.

— Нет, — наконец сказал он. Тихо, но твёрдо. — Я не буду злиться.

Ки Хун медленно выдохнул, даже не осознавая, как долго он не позволял себе этого сделать. Впервые за долгие дни он почувствовал, что напряжение, поселившееся в его груди, стало исчезать. И не потому что решение наконец было принято, а потому что ему дали надежду, что в любом случае он не потеряет самое главное.

Последовавшая тишина таковой не ощущалась. В ней можно было услышать невысказанное понимание, взаимное уважение и что-то, что они оба ещё не могли назвать.

Но этого было достаточно.

✩ᯓ.✧˚. ݁₊ ⊹ . ݁˖ .

День икс наступил быстрее, чем хотелось бы.

Ин Хо стоял возле окна своей квартиры и наблюдал, как вдалеке понемногу начинает потухать солнце. В руках остывал кофе.

До надвигающегося собрания акционеров оставалось всего несколько часов, и с тиканьем часов росло беспокойство. Не потому что он не доверял Ки Хуну, а потому что к этому мероприятию они никаким образом не смогли бы подготовиться идеально.

Он оглянулся через плечо в сторону спальни, где Ки Хун в данный момент сражался с галстуком перед зеркалом.

— Ты поворачиваешь его не в ту сторону, — крикнул Ин Хо и, оставив кружку на столике, зашагал к нему.

— Клянусь , секунду назад всё выглядело нормально, — пробормотал Ки Хун, сосредоточенно нахмурив брови.

Костюм сидел на нём просто идеально, но каким-то образом не так строго, как если бы в теле был сам Ин Хо. Шагнув ближе, Ин Хо осторожно забрал у него галстук и сам принялся завязывать узел.

Их руки соприкоснулись, и на короткое мгновение между ними воцарилась тишина. Уютная. Знакомая.

Ин Хо помнил, как совсем недавно сам готовился к важным мероприятиям. Сидел, обложившись листами сценария и поясняющими заметками, пока Ки Хун тихо занимался всякими деталями, на которые у Ин Хо никогда не было времени. Поправлял воротник, смахивал невидимые пылинки, аккуратно отрезал торчащие нитки.

Тогда Ин Хо едва ли замечал всё это. Был слишком поглощён набросками речей и тезисными планами, выверял каждое слово, чтобы всё звучало чётко и продуманно.

Но теперь он стоял в теле Ки Хуна и почему-то помнил всё иначе. Заботу. Осторожное внимание. То, что Ки Хун никогда не просил благодарности, просто следил за тем, чтобы всё выглядело хорошо, давая Ин Хо возможность сконцентрироваться на более важных задачах.

Он сделал шаг назад, чтобы оценить результат, и окинул взглядом своё тело, в котором теперь находился Ки Хун.

Поначалу было странно видеть, как твоё собственное тело двигается и говорит не так, как раньше. Стоит не так напряжённо. Что плечи больше не выглядят, как броня. Что выражение лица изменилось… Взгляд стал нежнее.

Мягкость. Безмолвная доброта.

Безошибочно: это был Ки Хун. Хоть и в его обличье.

И впервые Ин Хо не почувствовал себя из-за этого странно. Не стал инстинктивно поправлять позу Ки Хуна, чтобы вернуть ей привычную резкость. Оставил всё так. Позволил мягкости Ки Хуна стать швами этого костюма. Позволил ему выглядеть по-другому.

И почему-то… Это не выглядело странно. Наоборот, правильно. Знакомо.

Он обнаружил, что даже… Тронут этим. Может, даже утешен.

— Президент Хван… Вы пялитесь, — тихо сказал Ки Хун.

Ин Хо прочистил горло, отвёл взгляд и схватил стопку бумаг.

— Извини… М-м… Давай ещё раз пройдёмся по некоторым концептам.

Они сели рядом друг с другом на диван — как делали уже несколько дней подряд. Речь была заучена наизусть, потенциальные вопросы были отрепетированы.

Но Ин Хо продолжал проверять его. Спрашивал про залог устойчивого развития компании, про падение выручки во втором квартале, про то, как они планировали это компенсировать, про ключевые интересы акционеров.

Когда Ки Хун путался в данных, Ин Хо осторожно поправлял его, как учитель, который больше всего на свете хотел, чтобы его ученик добился успеха.

Наконец после затянувшегося между ними молчания Ки Хун пробормотал:

— Я всё ещё волнуюсь, что могу всё испортить.

Ин Хо поднял взгляд от бумаг, его выражение лица смягчилось.

— В этом нет ничего страшного, — чётко сказал Ин Хо. А затем, помолчав, вздохнул и продолжил. — Знаешь… Однажды, когда я только стал генеральным директором, я распечатал не тот квартальный отчёт. И вплоть до середины собрания не осознавал, что говорю про прошлогодние показатели.

— Что? Быть не может, — глаза Ки Хуна расширились от удивления.

— А зачем мне ещё, по-твоему, так нужен был ассистент? — Ин Хо покачал головой. — Но Ыль пришлось вмешаться. Она сказала, что я слишком много на себя беру.

Ки Хун рассмеялся: по-настоящему, искренне. Его смех был похож на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь облака.

Сначала возникло чувство, затем осознание. Внутри Ин Хо всё неожиданно сжалось. Смех Ки Хуна обезоруживал, смягчал углы.

И впервые за весь день Ки Хун смог расслабиться. Он больше не пытался стоять, говорить или двигаться, как Ин Хо. Позволил себе просто быть… Ки Хуном.

Ин Хо разглядывал его секунду дольше, чем намеревался, а затем отвёл взгляд, пока Ки Хун не успел заметить.

Видеть такую версию себя было сюрреалистично. Вроде его лицо, его тело, но совершенно другие движения — в ином ритме. Более мягкие, открытые. И это не было неправильно. Совсем нет.

И хотя Ки Хун отказался подписывать приказ о восстановлении, Ин Хо был даже не против.

Ему не нужна была подпись, чтобы оценить уже оказанную Ки Хуном помощь. Не нужно было назначать его на должность, чтобы доверять.

Ки Хун уже показал себя не только как способного работника, но и как человека, которому не всё равно.

И это было намного важнее любого приказа.

К тому времени, как элегантный чёрный автомобиль подъехал к дому, Ки Хун отрепетировал речь уже четыре раза. Он больше не сжимал от волнения листы с текстом, наоборот, напряжение, сопровождавшее его всю неделю, начинало уходить. Нервозность не исчезла полностью, но что-то изменилось.

Больше Ки Хун не пытался выглядеть идеально в глазах других людей. Он позволил себе просто быть и говорить то, что знает сам.

В последний раз взглянув на напечатанные заметки, он медленно выдохнул, аккуратно сложил листок и засунул его в карман пиджака.

Рядом стоял Ин Хо, засунув руки в карманы широких брюк Ки Хуна, и спокойно наблюдал за ним. Теперь его собственное лицо, за которым скрывался Ки Хун, выглядело так спокойно. Не напряжённо, не натянуто. Просто… Уверенно.

И, прежде чем попрощаться, Ин Хо шагнул вперёд и положил ладонь на его руку: крепко, успокаивающе. Затем раздался его тихий, но уверенный голос.

— Ты справишься, — сказал он.

Мгновение Ки Хун просто смотрел на него, пытался разглядеть своё собственное отражение в другом человеке. Затем кивнул. Губы дрогнули в лёгкой улыбке.

— Спасибо… За всё.

Ин Хо не ответил. Лишь кивнул — и это значило больше, чем слова.

Дверь автомобиля открылась, Ки Хун скользнул внутрь. Ин Хо стоял на обочине и наблюдал, как машина заворачивает за угол и исчезает в темноте.

Ин Хо не собирался следовать за ним.

Правда. По крайней мере, так он говорил себе, когда выходил из такси в квартале от места проведения мероприятия. Изначальный план был прост. Помочь Ки Хуну подготовиться и напоследок как-то подбодрить его.

Но что-то внутри противилось всякому отдыху.

Так что теперь, закутавшись в пальто, обмотав вокруг шеи шарф и чувствуя, как вечерний холод обжигал щёки, он медленно шёл в сторону банкетного зала, где уже началось собрание акционеров.

Он пытался держаться с краю, позволяя толпе вести его вперёд. У парадного входа толпились журналисты, фотографы и гости в ожидании акционеров и руководителей.

Он не пытался проникнуть внутрь. Точно уж не в теле Ки Хуна.

Просто наблюдал, как в едином ритме элегантные чёрные автомобили один за другим подъезжали к банкетному залу и медленно останавливались перед входом.

Открывались двери, начищенные туфли стучали по тротуару, дизайнерские пальто развевались на ветру.

Некоторые лица были ему знакомы, некоторые — не особо. Сначала из машин выходили крупнейшие акционеры, с натянутой вежливостью кивая друг другу. Затем — очаровательная и собранная директор по связям с общественностью, рядом с ней — суровый операционный директор.

Беспрестанно слепили глаза вспышки камер — особенно, когда некоторые руководители останавливались, чтобы как-то прокомментировать событие толпившимся репортёрам. Профессионально и совершенно безлично тут и там раздавались выученные фразы: «непрерывный рост», «инновация», «взгляд в будущее».

Ин Хо чуть сменил позу, и холод сильнее окутал его пальто. Подъехал следующий элегантный чёрный автомобиль. Пульс ускорился.

Вот и он. Ки Хун.

Нет… Не он.

Дверь открылась, и Ин Хо неверяще прищурился: из машины вышел Джун Хо, поправляя лацканы своего тёмно-синего костюма. За ним, ухмыляясь так, будто ему принадлежал весь этот город, последовал Вербовщик.

Ин Хо моргнул. Затем вздохнул.

Джун Хо шёл с такой лёгкой уверенностью, будто он был здесь почётным гостем, а не просто юридическим директором «Оджингео Групп».

Его волосы были аккуратно уложены, и впервые в жизни он выглядел так, будто действительно пришёл на важное мероприятие, а не готовился к работе под прикрытием в толстовке и джинсах.

Но прятаться за шарфом от стыда Ин Хо заставила реакция окружающих.

Несколько журналисток и даже некоторые прохожие громко ахали, словно падая в обморок. Один из них чуть ли не задыхался. Все мгновенно повытаскивали телефоны. Кто-то даже начал кричать имя Джун Хо.

Да чёрт возьми, это собрание акционеров или премьера фильма?

Вербовщик, конечно же, наслаждался происходящим. Подмигивал журналистам, шутливо махал кричащей толпе и даже шептал что-то на ухо Джун Хо, заставляя его краснеть.

— Ну почему они так себя ведут… — пробормотал себе под нос Ин Хо, спрятавшись за воротником пальто.

Со своего не особо-то и тайного места в толпе он наблюдал, как Джун Хо и Вербовщик устраивают целое представление из своего прибытия.

Камерам это нравилось. Мгновенно повернувшись в их сторону, они мигали тут и там, будто пытаясь запечатлеть знаменитую пару, прибывшую на церемонию награждения.

Ин Хо уже не в первый раз видел, как Джун Хо и Вербовщик выкидывают этот трюк.

У них явно был талант к эффектным появлениям. И, учитывая, что они оба были неоправданно хороши собой, это точно никак не вредило имиджу компании, который они показывали в СМИ. Да господи, иногда это даже шло им на руку.

Но легче Ин Хо от этого не становилось.

А затем…

Ухмыляясь в ответ на очередной вопрос взволнованного репортёра, Вербовщик скользнул взглядом по толпе… И остановился.

Глядя прямо на Ин Хо.

На его лице промелькнуло узнавание, он слегка наклонил голову — так, будто обнаружил что-то намного интереснее прессы. Невыносимо.

Ин Хо напрягся. Вот блять.

Самодовольная ухмылка медленно появилась на губах Вербовщика. Джун Хо, пребывая в блаженном неведении, продолжал болтать с другим репортёром, но Вербовщик был слишком умён. Он никогда не упускал шанс, если ему такой предоставлялся.

Так что он поднял руку и помахал Ин Хо… Затем подмигнул.

Ин Хо тут же нахмурился, и каждый мускул на его лице напрягся, как бы говоря «не испытывай моё терпение» .

Он не прекращал подмигивать.

Вот ублюд ок.

Ин Хо даже не нужно было слышать его голос, чтобы знать, что Вербовщик имел в виду: « Шпионишь, значит. Миленько».

Его охватило неприятное чувство. Он искренне пожалел, что вообще решил последовать за Ки Хуном на это чёртово мероприятие.

Chapter Text

Вспышки камер озаряли вечер, словно фейерверки, и пробивались по мраморной лестнице прямиком туда, где вовсю шло грандиозное собрание акционеров «Оджингео Групп».

Когда ко входу подъехал следующий элегантный чёрный автомобиль, толпа зашевелилась.

Сделав глубокий вдох, Ки Хун вышел из машины и медленно поклонился репортёрам и группе зрителей, выстроившимся возле ограждения.

Он одарил их тёплой, участливой улыбкой, смягчающей острые черты лица Ин Хо, на что камеры отреагировали мгновенно: послышались быстрые щелчки затворов, будто все так и ждали исключительно его появления.

Уже поднявшись по лестнице, Ки Хун замер у порога, готовясь окунуться в море яркого света от шикарных люстр. Он медленно развернулся, чтобы пробежаться взглядом по собравшейся внизу толпе.

Сердце сжалось.

Был ли тут Ин Хо?

Его глаза изучали каждый уголок, каждую кучку важных людей в костюмах, каждого фотографа, снующего скраю. Но себя, то есть Ин Хо, в толпе он не заметил. Ни намёка на знакомую позу, ни своих собственных черт, выглядящих иначе из-за чужой напряжённости.

Ки Хун ещё секунду разглядывал толпу, а затем медленно выдохнул через нос.

Не то чтобы он ожидал, что Ин Хо решит пойти за ним. Торжество предназначалось только для руководителей. Как Ки Хун понял, большинство сотрудников сейчас, скорее всего, проводили вечер на ужине с коллегами, в караоке или просто за посиделками с выпивкой.

Но всё же внезапное чувство разочарования пронзило грудь Ки Хуна, словно он только сейчас осознал, как сильно ему хотелось бы, чтобы Ин Хо был здесь. Наблюдал за ним. Хотя бы на расстоянии.

Ки Хун взял себя в руки.

Сделал глубокий, медленный вдох — как учил его Ин Хо перед сложными собраниями.

И повернулся в сторону зала. Высокий сводчатый потолок главного банкетного зала украшала огромная люстра, подвески которой напоминали сосульки. Ки Хун спокойно зашёл внутрь, чувствуя, как сшитый точно по фигуре Ин Хо костюм придавал ему уверенности.

Финансовый и маркетинговый директора повернулись в его сторону, и он улыбнулся.

— Президент Хван, — поздоровался финансовый директор, уважительно кивнув.

— Добрый вечер, — спокойно ответил Ки Хун. — Рад вас видеть.

— С нетерпением жду вашего выступления, — сказала директор по маркетингу, поднимая в воздух бокал шампанского.

— Как и я, — сказал Ки Хун, ещё раз прогоняя речь в своей голове.

Разговоры продолжились взмахами рук, рукопожатиями, светскими беседами и выверенными шутками, за которым следовал тихий одобрительный смех. Ки Хун перемещался от одной группы к другой. Было странно, что в этот раз ему не нужно было ходить за Ин Хо, делать заметки, выравнивать галстуки и расправлять пиджаки. Он помнил, как проходили такие вечера. Музыку. Поток людей. Изменения в языке тела после заключения важных сделок в процессе вежливых диалогов.

— Не взял с собой Ин Хо-я? Смело, — раздался бархатный голос прямо возле его уха.

Ки Хун чуть ли не подпрыгнул от неожиданности и повернулся к стоящему за ним Вербовщику, который, явно никуда не торопясь, наблюдал, как шампанское в его бокале закручивается водоворотом. Знакомая самодовольная улыбка играла на его губах.

Первоначальная вспышка удивления сменилась чем-то более тёплым. Точно. Сегодня Вербовщик был здесь как директор по продажам. И он знал. Про всё. Про обмен телами.

Почему-то сейчас его присутствие казалось неким якорем, несмотря на свой разрушительный характер. Оно напоминало Ки Хуну, что он был не один посреди этого урагана.

— Да, — ответил Ки Хун. Вербовщик поднял бровь и, как бы любопытствуя, немного наклонил голову, продолжая крутить бокал с шампанским.

— И он не стал злиться? — спросил он, медленно ухмыльнувшись. — Не было тех самых молчаливых пугающих вспышек гнева, когда ты отказался подписывать приказ?

— Что? Нет, — немного слишком быстро и оборонительно ответил Ки Хун. — Ну… Он ходил за мной пару дней…

— Я слышал, — сказал Вербовщик, делая глоток шампанского.

— Он сказал, что понимает, — через мгновение добавил Ки Хун, в этот раз тише. — Сказал, мы придумаем что-нибудь другое. Что всё в порядке.

Вербовщик моргнул, на его лице промелькнуло удивление. Или, может, что-то более нежное.

Их прервал мужчина в тёмно-синем костюме и золотых часах, которые, вероятно, стоили больше, чем вся месячная зарплата Ки Хуна ещё в те времена, когда он был ассистентом.

— Вербовщик-ним, — поздоровался мужчина, протягивая руку. Улыбка Вербовщика тут же стала более лукавой.

— Ах, мистер Бэк, — сказал он, крепко пожимая руку мужчины. — Не ожидал вас сегодня увидеть. Обычно вы не появляетесь на таких мероприятиях.

— Я не собирался приходить, но до меня дошли слухи про то, что «Оджингео» планирует расширение в третьем квартале, — сказал мистер Бэк, переходя сразу к делу. — Моя фирма хотела бы сотрудничать с отечественной компанией, если вы подтвердите стабильность показателей.

— Конечно подтвердим, — тут же ответил Вербовщик. — Вы видели наш рост за последние два квартала. Всё стабильно, предсказуемо. Высокая прибыль, диверсифицированный риск.

Ки Хун молча стоял чуть позади и наблюдал, как легко и естественно Вербовщик вёл с ним диалог. Один говорил что-то про числа и показатели, и другой уже был готов ответить ему тем же. Ки Хуну удавалось выхватить несколько фраз, но осознавать их он просто не успевал — пауз практически не было.

Через некоторое время мистер Бэк, казалось, начал рассматривать предложение. Его глаза сузились.

— Я бы хотел взглянуть на предварительные данные.

— Я могу отправить их вам завтра же утром, — вкрадчиво ответил Вербовщик. — Вместе с черновиком потенциального договора с положением об эксклюзивности, если вам ещё интересно.

Мистер Бэк замер, а затем коротко, натянуто улыбнулся.

— Отправьте. Если с числами всё будет в порядке, мы назначим встречу.

— Буду ждать, — сказал Вербовщик, снова протягивая руку. Мистер Бэк пожал её, вежливо кивнул Ки Хуну и растворился в океане руководителей.

— Ты что… — Ки Хун повернулся к Вербовщику, распахнув глаза от удивления. — Заключил сделку? Прямо сейчас? За… Три минуты?

Вербовщик поднёс бокал к губам и непринуждённо пригубил шампанское.

— М-м, — он опустил бокал. — Всё дело в темпе. Ты создаёшь для них иллюзию контроля, стоишь на два шага впереди и позволяешь им думать, что они уже победили. Так работают продажи.

Ки Хун моргнул, всё ещё переваривая произошедшее. Он уже было открыл рот, чтобы ответить, но Вербовщик, как оказалось, ещё не закончил.

— Хотя… — Вербовщик чуть наклонил голову, в его взгляде промелькнуло что-то хитрое, будто он знал, что его слова попадут точно в цель. — Ин Хо, наверное, справился бы и за полторы.

И он был прав: сказанное повлияло на Ки Хуна сильнее, чем должно было.

Ки Хун моргнул, на мгновение сбитый с толку, и, не успел он предпринять хоть что-то, как тёплый румянец залил его шею, расцвёл на ушах и разлился жаром по его коже.

Его вызвало не смущение. Не совсем.

А воспоминание.

Он вспомнил, как на предыдущих мероприятиях стоял в нескольких шагах от Ин Хо и с планшетом в руках делал заметки, параллельно наблюдая, как легко Ин Хо ориентируется в разговоре. Ин Хо никогда не повышал голос, не торопился. Просто задавал правильные вопросы, говорил о нужных вещах и, даже глазом не моргнув, заключал сделки.

Ки Хун всегда восхищался этим в нём. Контролем, лёгкостью. Невозмутимым авторитетом. Будто его невозможно было выбить из колеи.

И, ну, тем, как хорошо он выглядел в процессе.

Представить было несложно: Ин Хо в чёрном костюме, с пронзительным взглядом и нейтральным выражением лица. Его голос оставался низким и ровным, едва заметно — вкрадчивым. Это было эффективно. И… Привлекательно .

Щёки Ки Хуна горели.

— Ты сейчас думаешь о нём, не так ли? — сказал Вербовщик, смакуя каждую секунду их диалога. — Я знаю этот взгляд.

— Я не… — начал было Ки Хун, но его голос слегка дрогнул, отчего стало только хуже. Вербовщик усмехнулся и покрутил бокал.

— Знаешь, — сказал он почти лениво. — Кому бы Ин Хо не предлагал договор, он всегда добивался подписи. Всегда.

Вербовщик остановился, сделал глоток, позволив сказанному ещё чуть-чуть повисеть в воздухе.

— Даже я не смог избежать трудового договора.

Ки Хун, охваченный чем-то между замешательством и любопытством, повернулся к нему, нахмурив брови.

— Погоди, серьёзно?

— Думаешь, я хотел здесь работать? Я тебя умоляю. Я пришёл сюда, чтобы договориться о сотрудничестве. А вышел директором по продажам «Ождингео Групп», — он мягко усмехнулся. — Я даже не осознавал, что он делает, пока в моей руке не оказалась ручка.

Ки Хун моргнул, представляя эту ситуацию. Ин Хо со спокойным, нечитаемым выражением лица протягивает ему договор через стеклянный стол зала заседаний, пока Вербовщик — человек, которого обычно невозможно пригвоздить к стене, — сам того не ведая, угождает прямо в ловушку, замаскированную под видом отличной возможности.

— И ты остался?

Вербовщик бросил на него взгляд.

— Ну что я могу сказать? Я уважаю компетентных людей. К тому же он отдал мне полный контроль над отделом продаж. Без какого-либо микроменеджмента и прочей чепухи. Единственное, что ему было нужно, так это результаты.

Ки Хун тихо усмехнулся, но слова ещё стояли у него в горле. Вербовщик посмотрел в сторону.

— Твой приказ о восстановлении? Конечно, он мог попытаться заставить тебя поставить подпись. Однако, в конце концов, просто…. Позволил всему идти своим чередом.

Ки Хун моргнул, переваривая сказанное. Все детали были прямо перед ним, словно разбросанные по столу кусочки пазла, вот только его мозг до сих пор не мог собрать всё воедино.

Может, дело было в тёплом свете, звоне бокалов, тихом гудении разговоров вокруг. Может, дело было в том, что все взгляды были сосредоточены на нём. Или в людях, которые, казалось, заметили Ки Хуна в теле Ин Хо и уже приближались к нему.

Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но слова так и стояли в горле. Пока не время.

На что намекал Вербовщик?

Что Ин Хо не настаивал, потому что был заботливым? Или осторожным? Или… В этом было что-то ещё?

Вербовщик не давил. Снова пригубил шампанское, словно не он только что бросил бесшумную гранату прямо Ки Хуну в грудь, терпеливо ожидая взрыва.

Краем глаза Ки Хун заметил, что к нему начала приближаться небольшая группа людей — акционеров, судя по сшитым на заказ костюмам и отточенным улыбкам. Замешательство скрылось с его лица.

Позже. Ему придётся подумать об этом позже.

— Я думаю, ты драматизируешь, — едва слышно пробормотал Ки Хун, пытаясь выглядеть бесстрастно и возвращаясь к роли Ин Хо.

— Я думаю, я прав. В любом случае, удачи, президент Хван, — прошептал в ответ Вербовщик, ухмыляясь и уходя в сторону, чтобы освободить место готовым поприветствовать Ки Хуна гостям.

Ки Хун стоял вместе с тремя акционерами возле массивного украшения из свежих белых орхидей прямо в центре зала.

Они одобрительно кивали, пока он отвечал на их вопросы по поводу развития логистики в прошлом квартале — этот момент он репетировал столько раз, что теперь данные отскакивали от зубов.

— Президент Хван, — один из акционеров подался вперёд, — у вас была довольно интересная позиция в отношении стратегии зарубежной дистрибьюции. Вы рассматриваете расширение местного сотрудничества в юго-восточной Азии, как часть стратегии третьего квартала?

— Да, — спокойно ответил Ки Хун, кивнув. — Идея заключается в том, чтобы укрепить наши позиции в регионах, в которых уже виден высокий спрос на нашу продукцию. Создание стратегических альянсов с местными фирмами гарантирует ускорение адаптации и более точный выход на рынок каждой страны.

К разговору присоединился ещё один акционер, одобрительно кивая:

— А отчёты об устойчивом развитии стали приятным сюрпризом в этом году. Видно небольшое отклонение от привычного формата.

— Мы хотели, чтобы прозрачность выглядела более человечно, — Ки Хун снова улыбнулся. — Меньше перформативов, больше подотчётности.

У него получалось. Действительно получалось.

Осознание накатило на него где-то между крепким рукопожатием и третьим чётким и уверенным ответом. Он уже успел свыкнуться с ритмом разговора, вежливым смехом, понимающими кивками и стратегическими паузами.

Во многом ему помогало то, что они с Ин Хо готовились к мероприятию вплоть до глубокой ночи: устраивали брифинги, учили термины и понятия и препарировали причины каждого принятого решения. Целью Ин Хо было не просто вбить в него информацию, но и добиться того, чтобы Ки Хун её понял.

Но в том числе облегчало ситуацию и кое-что ещё давно выученное, поселившееся в памяти: то, что он уже бесконечное количество раз присутствовал на точно таких же мероприятиях в роли ассистента Ин Хо.

Он помнил, как важные лица чуть подавались вперёд, когда Ин Хо говорил, как они выбирали слова, как некоторые из них улыбались слишком натянуто, когда речь шла о сделках. Конечно, в основном он просто наблюдал, но знания сами осели где-то на задворках сознания.

Ки Хун даже не замечал, насколько сильно был увлечён всем этим, пока сам не оказался на месте Ин Хо и не стал уверенно отвечать на вопросы акционеров, пока вокруг раздавался звон бокалов с шампанским.

И у него не только получалось пережить эти беседы.

Но и держаться твёрдо и уверенно.

До тех пор, пока из колеи его не выбил один-единственный вопрос.

— Президент Хван, — сказал мистер Рю. — Должен сказать, реструктуризация инвестиционного портфеля компании была довольно… Смелым решением. Однако до меня дошли слухи… Некоторые говорят, что это безрассудно. Не хотите уточнить свою стратегию управления рисками?

Казалось, все в комнате тут же затихли, вопрос неприятно повис в воздухе. В горле встал ком, перехватило дыхание.

Это было не по сценарию.

Мысли путались. Какой портфель? Какие инвестиции? Мыслей было так много. Мировые акции, диверсификация сектора возобновляемых источников энергии… На это ответить было бы и то проще.

Ки Хун чуть ли не наизусть заучивал все записи Ин Хо с пометками на каждой строчке, пересказывал их вслух до тех пор, пока не охрип. Но теперь, оказавшись под прицелом опытных акционеров и руководителей с подвешенным языком, Ки Хун чувствовал, как каждая трещинка в его уверенности стала стремительно разрастаться.

Былое спокойствие внезапно растворилось, словно его никогда и не было.

— Ну…

Всё разваливалось. И очень стремительно. Ки Хуну это было понятно по тому, как у него перехватило дыхание, по тому, как звон бокалов и вежливые разговоры превратились в статический шум.

Ледяной пот выступил на затылке и начал скатываться по спине, пока чувство стыда медленно и жгуче разрасталось в груди. Сердце колотилось слишком громко, слишком быстро.

Мистер Рю не сводил с него глаз, чуть склонив голову набок, и что-то наподобие ухмылки начинало образовываться в уголках его губ, будто он уже чувствовал его неуверенность. Будто он так и ждал, что Ки Хун сломается.

Стоящие вокруг них акционеры замолчали, чувствуя возникшее напряжение, и стали медленно переводить взгляд с одного на другого в ожидании ответа. Воздух сгустился.

У Ки Хуна пересохло во рту. Язык отяжелел, и все отрепетированные фразы внезапно разлетелись по задворкам сознания, кружась где-то вне зоны досягаемости. Если он сейчас оступится, если он скажет что-то не то, они разорвут его на куски.

«Моя репутация может выдержать удар. Моя карьера не закончится, если это мероприятие не пройдёт идеально» , — говорил Ин Хо.

Но Ки Хуну это не помогало.

Он сделал медленный, прерывистый вдох, пытаясь уговорить своё сердце сбавить темп. Он не хотел, чтобы пошли слухи, что президент Хван терял хватку, не хотел, чтобы они ставили под сомнение решения, которые Ин Хо даже не принимал. Он, блять, был полностью уверен, что не хотел, чтобы из-за него кто-либо смотрел на них с сомнением.

Даже если бы Ин Хо потом сказал, что всё в порядке, Ки Хун не был готов его подвести.

Он моргнул, в глазах промелькнула паника. Ну же, думай, думай.

Инстинктивно Ки Хун в отчаянии посмотрел на толпу. Может… Может, Ин Хо каким-то образом удалось пробраться сюда и спрятаться в толпе в теле Ки Хуна, чтобы наблюдать и иметь возможность вмешаться, если всё пойдёт наперекосяк.

Но вокруг были одни незнакомцы. Руководители, инвесторы — одетые с иголочки акулы бизнеса с бокалами вина и хищными улыбками. Ни знакомой осанки. Ни суровых глаз, которые видели всё. Сердце упало. 

Ин Хо тут не было. Он был один.

Может, Ки Хуну стоило проглотить свою гордость и подписать этот дурацкий приказ о восстановлении.

И тут он периферическим зрением заметил некое движение.

Позади мистера Рю, слева, там, где тени смыкались с толпой, кто-то слегка выступил вперёд.

Джун Хо.

Он держал телефон близко к себе, но чуть под углом, потягивая шампанское и медленно, со скукой изучая взглядом банкетный зал.

Однако Ки Хун смог разглядеть сообщение, светившееся на экране: «Подчеркни продуманную диверсификацию. Упомяни волатильность мирового рынка. Закончи уверенно» .

Ки Хун сосредоточился на этих словах. Выпрямился, медленно выдохнул и позволил своему голосу звучать плавно и уверенно, вернуться в выученный ритм.

— Решение было продиктовано продуманной диверсификацией, — начал он. — Это было нашей целью. Мы ожидали волатильность мирового рынка, так что мы смогли быстро к ней приспособиться. Мы эволюционировали.

Пауза.

Мистер Рю коротко кивнул, показывая своё восхищение. Другой акционер что-то одобрительно пробормотал. Напряжение в толпе спало, сменилось интересом. Может, даже уважением. 

— Хорошо сказано, — ответил мистер Рю — В конце концов, эволюция — это игра.

Ки Хун слегка улыбнулся, пытаясь скрыть волну облегчения, накатившую на него. Шёпот вокруг него ослаб, полился вежливый смех, и разговор перешёл на более безопасную территорию.

По мере беседы Ки Хун время от времени поглядывал на Джун Хо, который уже вёл переговоры с другим акционером. Телефона в его руках больше не было.

Затем свет начал тускнеть.

Все тут же зашевелились, и гудение голосов сменилось молчанием. Приглушённые огни прожекторов скользнули по потолку, озаряя зал тёплым светом. Женщина в серебряном пиджаке поднялась на сцену в передней части зала, держа микрофон в руке, и заговорила чётким и спокойным голосом:

— Леди и джентльмены, прошу вашего внимания…

Ки Хун тихо выдохнул, собираясь с духом.

Пора.

Он выпрямился, вежливо кивнул всё ещё толпившимся вокруг него акционерам, и, пока ведущая продолжала свою речь, направился к сцене.

Поднявшись по ступенькам, Ки Хун тихо вздохнул, чувствуя, как предвкушение буквально вибрирует у него под кожей, и встал под прожектор.

Он окинул взглядом одетых с иголочки руководителей, безупречных акционеров и исследователей области — все смотрели на него в немом ожидании. Глаза двигались автоматически, изучая пространство, успокаивая мысли.

В дальнем конце зала он заметил их .

Джун Хо стоял рядом с Вербовщиком, скрестив руки на груди. Его привычная игривость сменилась каким-то более осторожным, может, даже напряжённым чувством. Взгляд был прикован к Ки Хуну.

Вербовщик, в свою очередь, выглядел совершенно иначе: расслабленно и непринуждённо. Лёгкая весёлая улыбка играла на его губах. Он наклонился и что-то прошептал Джун Хо на ухо, но тот лишь отмахнулся от него, не сводя глаз со сцены. Ухмылка Вербовщика стала шире.

Ки Хун сместил взгляд.

В правой части комнаты, не сильно далеко от центра, он заметил Но Ыль. Как и всегда, она сияла: в тёмно-синем шёлке и с бокалом шампанского в руке. Её взгляд был прикован к сцене, и в одно мгновение, Ки Хун мог поклясться, он увидел, как она ободряюще кивнула.

Он осторожно отрегулировал микрофон — глухой скрежет раздался эхом в тишине.

И затем Ки Хун начал говорить. Голос звучал твёрже и увереннее, чем он ожидал.

— Добрый вечер. Для начала я хочу поблагодарить вас всех за то, что вы сегодня здесь, за то, что вы уделили нам время, за ваши вложения, и, что самое главное, за вашу веру в будущее компании.

Голос пронёсся по залу чётко и размеренно. Ки Хун строго придерживался заготовленной речи, над которой они с Ин Хо работали накануне вечером, которую он успел прочитать вслух как минимум дюжину раз, чтобы слова больше не казались ему чужими.

Но в один момент что-то изменилось.

Речь перестала казаться правильной. Тщательно подобранные слова стали расплываться, таять. В голове вспыхнули воспоминания о разговорах в комнате отдыха, которые не имели никакого отношения к тому, что обсуждалось бы в зале заседаний, или рентабельности, но явно имели значение в контексте людей, которые сделали эту компанию такой, какая она есть.

Он вспомнил разговор с Но Ыль о корпоративной культуре: её слова, тихое негодование в голосе. Вспомнил о том, что люди на верхушке забывали, что сила «Оджингео Групп» была не в активах и портфолио, а в людях, которые неустанно трудились где-то за кулисами.

Он подумал о Сэ Бёк, о том, как бессильно она выглядела, когда осознала, что начальство игнорировало проблемы, связанные с домогательствами на рабочем месте. О том, как яростно и разочарованно она качала головой — и смотреть на это было мучительно больно.

Он пытался мыслить рационально, пытался убедить себя, что всё меняется, что Ин Хо пытается решить эти проблемы, однако в глубине души Ки Хун знал, что что-то было сломано.

И теперь, стоя перед толпой акционеров, олицетворяющих ценность и гордость будущего компании, Ки Хун не мог промолчать. Не мог просто перечислить показатели и прогнозы и уйти. Больше нет.

Руки перестали подрагивать. Он мельком взглянул на лист с подсказками, а затем снова посмотрел на полную комнату людей, ждавших его слов.

— Правда в том, — начал снова Ки Хун. В этот раз его голос звучал намного увереннее, — что мы можем говорить о рентабельности. Можем говорить о росте и расширении, но ничто из этого ведь не имеет значения, если в фундамент расколот. Мы здесь благодаря упорному труду и преданности людей, доверившихся этой компании. Но что происходит, когда те же люди не чувствуют себя услышанными? Когда они чувствуют себя невидимыми и незащищёнными там, где они должны расти?

Теперь слова были тяжелее, важнее.

— Каждое принятое нами решение должно учитывать его влияние на нашу команду. В суете сделок и мониторинга показателей легко забыть: на самом деле нас определяет не то, что мы делаем, а как мы это делаем. И с кем.

Тишина сгустилась. Впервые в жизни Ки Хун увидел, как люди вслушивались в каждое его слово.

Джун Хо всё так же стоял со скрещенными на груди руками, сжав губы в тонкую линию. Но Ыль опустила бокал, удивлённо распахнув глаза при виде такой версии Хвана Ин Хо. И даже Вербовщик медленно одобрительно кивнул.

— Я верю, что мы можем быть компанией, которая лидирует не только по прибыли, но и по честности. Компанией, которая показывает пример другим не потому, что мы хороши в своём деле, а потому, что нам не всё равно на людей, которые делают нас нами.

Сначала аплодисменты были тихими, почти неуверенными, но вскоре они стали звучать громче, искреннее. За ними Ки Хун не слышал, как бьётся его сердце, как колотятся в его голове мысли.

И когда Ки Хун уходил со сцены, уже было ясно, что атмосфера в зале изменилась.

Вежливые аплодисменты сменились звенящим шёпотом — все тут же стали обсуждать его речь. Ки Хун чувствовал, как десятки глаз оценивающе наблюдали за ним, анализируя каждое произнесённое им слово.

Не успел он дойти до края, как рядом раздался знакомый вкрадчивый голос.

— Президент Хван.

Несмотря на то что голос был негромким, его тон заставлял людей вокруг замолкать на полуслове и оглядываться.

Ки Хун развернулся и тут же встретился со спокойным, но твёрдым взглядом председателя О Иль Нама.

— Председатель О, — Ки Хун почтительно склонил голову.

Председатель, как обычно, держался непринуждённо-элегантно, держа в одной руке трость. Взгляд не выражал ни осуждения, ни одобрения. Нет, читалось лишь глубокое, тревожащее любопытство. Он изучал Ки Хуна с лёгкой улыбкой, тронувшей исключительно губы, не глаза.

— Впечатляющая речь, — сказал председатель О. — Не только хорошо структурированная… Но и воодушевляющая.

Ки Хун изобразил вежливую улыбку, стараясь удержать её на лице.

— Благодарю вас, председатель.

— И последняя часть, — продолжил председатель О, шагнув чуть ближе. — Акцент на корпоративной культуре. На людях. В этом чувствовалось что-то… Личное. Почти сентиментальное.

Он слегка прищурился.

— Можно было подумать, что это недавняя забастовка что-то в вас всколыхнула.

Улыбка Ки Хуна дрогнула. Во рту пересохло, время замедлилось. Невозможно было дать ясный ответ и не выдать правду. Председатель О всегда был методичен в своих действиях.

Взгляд упал на неподвижную фигуру рядом с председателем.

На молодую женщину в бордовом платье.

Поразительно красивую. У неё были аккуратные черты лица, но держалась она твёрдо, опытно и безупречно. За её элегантностью скрывалось понимание, как ей подобает вести. Уверенность она не показывала открыто, но это было очевидно по спокойно сложенным рукам, по положению её подбородка, по едва заметным взмахам ресниц.

Она одарила его мягкой улыбкой, тронувшей губы, но не глаза, чуть опустила голову, и выбившаяся прядь заструилась по её плечу, как шёлк.

Ки Хун моргнул.

И не успел он что-либо сказать, как председатель О, проследивший за его взглядом, повернулся к нему со слегка лукавой улыбкой.

— Не будем сейчас про речь, — вкрадчиво сказал председатель. — Вы уже обдумали предложение о помолвке?

Помолвке?

Ин Хо ничего об этом не говорил. Ни слова. Ни намёка.

И, что самое главное, кем, чёрт возьми, была эта женщина?

Chapter Text

— Ин Хо-я, — сказал председатель О отцовским тоном. — Как ты знаешь, наши компании уже многие годы работают бок о бок. Но времена меняются. Старые союзы нуждаются в укреплении. Совместное будущее требует гарантий.

Слова звучали мягко, но их смысл лёг камнем на сердце Ки Хуна. Его вежливая улыбка не дрогнула, но в груди что-то сжалось.

Это не было случайным предложением, продиктованным дружбой или влечением. Это было слияние компаний, искусно преподнесённое под видом брака. Корпоративная консолидация с кольцом и фотосессией.

Стратегическая связь между семьями чеболь, основанная на традициях и наследии.

Его взгляд метнулся к молодой женщине, стоявшей, словно отполированный драгоценный камень, рядом с председателем О. Невозмутимая, первозданная, молчаливая.

Браки по расчёту были обычным делом в этом мире: все стремились сохранить богатство и исключительную родословную. Ки Хун видел такое и раньше. Слышал об этом. Но теперь он оказался втянут в один из таких — и даже не в своём теле.

Мысли расплывались, путались, метались по черепной коробке, не в силах найти выход.

Ки Хун стоял неподвижно, хотя внутри у него всё рушилось.

Столько раз он представлял себя и Ин Хо вместе. Тихие, простые мгновения. Такая жизнь когда-то выглядела недостижимой, но в последнее время начинала казаться вполне возможной — хоть и совсем чуть-чуть. Он представлял, что они могли бы быть одной из тех парочек, которые вызывали улыбки у случайных прохожих. Могли бы быть обычными. Людьми.

Но теперь эта картинка, словно совсем тонкое стекло, разбилась вдребезги.

Присутствие женщины возле председателя О не было исключительно символическим. Оно показывало Ки Хуну, насколько далеко Ин Хо продвинулся в мире, в котором Ки Хуну не было места. В мире стратегических союзов и имён, которые имели столь же вес, что и деньги.

И больше Ки Хуна пугало не столько то, что Ин Хо может быть с кем-то другим, а одна тихая, зудящая мысль о том, что, может, для Ин Хо так было проще. Безопаснее.

Ки Хуну казалось, что он тонет.

Вежливые негромкие разговоры превратились в фоновый шум, заглушаемый кипением крови в ушах. Выжидающий взгляд председателя О был твёрдым, непоколебимым. На губах стоявшей рядом с ним женщины сверкала мягкая, нечитаемая улыбка.

Они оба ждали его ответа.

А он не хотел ничего говорить.

Разум молил о свободе, о свежем воздухе, но выражение лица всё так же оставалось тщательно выверенным. На лице Хвана Ин Хо не может отразиться паника. Не может отразиться сомнение.

Внезапно кто-то схватил его за запястье.

— Вот ты где, — раздался голос Джун Хо. — Хён, я искал тебя.

Ки Хун моргнул, сбитый с толку его вмешательством в разговор, но Джун Хо не дал ему времени как-то отреагировать. Он вежливо поклонился председателю О и женщине.

— Председатель О. Пак Сун Хи-ши, — вежливо, но торопливо поздоровался он. Сун Хи склонила голову набок, с лёгким весельем разглядывая Джун Хо.

— Джун Хо? Не ожидала тут тебя увидеть, — в её взгляде промелькнуло узнавание. — Ты вырос с тех пор, как мы виделись в последний раз.

Улыбка Джун Хо не коснулась его глаз.

— Ну да. Время быстро летит, правда?

Он чуть повернулся, крепче обхватив запястье Ки Хуна.

— К сожалению, кое-где необходимо присутствие президента Хвана. Прямо сейчас.

Председатель О поднял бровь, сложив руки за спиной.

— Правда? — сказал он скорее любопытно, чем испытующе.

Даже не вздрогнув, Джун Хо кивнул.

— Неотложное дело.

Ки Хун ничего не говорил. Не мог. Просто позволил Джун Хо вести себя. Шли они широкими шагами, сердце всё так же продолжало колотиться в груди, а чужие ожидание и негласные сделки остались лишь эхом где-то позади. В конце коридора они резко завернули возле таблички «только для персонала», и Джун Хо толкнул плечом появившуюся перед ними тяжёлую металлическую дверь. Её холодный скрип разнёсся по помещению, отскакивая от бетонных стен.

На аварийной лестнице царил полумрак, освещали её только жужжащие над головой люминесцентные лампы. Тепло и лоск мероприятия остались за дверью. На смену им пришли торчащие трубы и слабый запах пыли и металла.

Джун Хо резким движением отпустил запястье Ки Хуна и повернулся к нему, сузив глаза и устало сжав челюсти.

— Какого чёрта, Ки Хун-хён?

Ки Хун ошеломлённо моргнул, удивлённо открыв рот. На него накатило состояние нервного напряжения: от речи, вопросов, толпы. Затем он вспомнил, как Джун Хо выглядел на мероприятии, как помогал ему.

Во взгляде стало медленно появляться осознание.

— Подожди… Ты знаешь?

Джун Хо коротко усмехнулся, проводя рукой по волосам. Напряжение наконец спало.

— Да, я знаю. Уже как полтора часа, — он провёл рукой по волосам. — Думаешь, мне просто очень захотелось подсказать брату, как работает наша компания?

Ки Хун уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но Джун Хо продолжил.

— Мне позвонил хён. Стал паниковать, что-то тараторить про то, что ему нужна помощь. Твоим голосом. Что он это не ты. Ты хоть представляешь, сколько усилий мне пришлось приложить чтобы не повесить трубку?

— Я… Джун Хо…

— Нет, — прервал его Джун Хо таким строгим голосом, что было ясно: спорить не было смысла. — Ему пришлось рассказывать про наше детство, чтобы я ему проверил. Про тот случай, когда я рыдал из-за смерти нашей золотой рыбки. Про то, что я подарил ей похоронный венок. Про всё. Только чтобы убедить меня, что ты это не ты, а он .

Говорил он с таким жаром, что Ки Хун невольно отшатнулся, чувствуя, как в груди расцветало чувство вины.

Джун Хо рвано выдохнул, сжав челюсти, и перевёл взгляд в сторону лестницы, ведущей в подсобку. Резкий, как удар хлыста, голос прорезал тишину:

— Хён, хватит прятаться.

Глаза Ки Хуна метнулись в том же направлении, пульс усилился. Мгновение спустя по лестнице эхом раздался тихий шум шагов. Из тени возник Ин Хо: он преодолел последние несколько ступенек и остановился, прислонившись к перилам.

— Ты тут, — мягко сказал Ки Хун, не в силах скрыть удивление в голосе. Затем он нахмурился, в голосе появилось замешательство. — Погоди, как ты вообще сюда попал?

Ин Хо нашёл его взгляд и задержался на нём дольше, чем следовало бы. Между ними на мгновение повисло молчание, щёки Ки Хуна непроизвольно стали гореть.

— Меня провёл Джун Хо, — просто ответил Ин Хо. — Ты же не думал, что я просто отпущу тебя на весь вечер и не стану проверять, как ты?

То, как непринуждённо он это сказал: будто ничего более очевидного на свете и не было — поразило сердце Ки Хуна. Лицо горело. Он тут же смущённо отвёл взгляд.

Джун Хо закатил глаза и встал в классическую позу младшего брата: раздражённо скрестил руки на груди.

— Кстати, он почти не справился. Он был вот настолько близок к тому, чтобы поддаться давлению мистера Рю.

Ки Хун что-то протестующе промычал, но Джун Хо было всё равно.

Ин Хо выгнул бровь, его внимание снова переключилось на Ки Хуна.

— И всё? С мистером Рю в целом непросто, не принимай это близко к сердцу. Ты молодец.

Ки Хун моргнул, слишком смущенный комплиментом. Тепло, прорезавшееся в его собственном голосе, смущало, ведь он знал: это говорил Ин Хо.

В горло пересохло. Ки Хун мог только, потупив взгляд, коротко неловко кивнуть и попытаться проигнорировать то, как ускорилось его сердце. Получать похвалу от Ин Хо всегда было неожиданно: она была, как тепло, которого, оказывается, тебе так не хватало в прохладный день.

— Хён, ты должен был это видеть, — неверяще сказал Джун Хо. — Ты мог завтра проснуться в своём теле, а у тебя уже была бы невеста .

Ин Хо тут же выпрямился. Складка между бровей стала отчётливее.

— Сун Хи тоже пришла?

— О да, совершенно верно. Стояла рядом с председателем О так, будто уже была его невесткой, — ответил Джун Хо и сухо, невесело усмехнулся.

— А ты… — Джун Хо пригвоздил Ки Хуна взглядом. — Ты выглядел так, будто был в двух секундах либо от потери сознания, либо от согласия. Точно не знаю.

— Я не знал , — пробормотал Ки Хун почти оборонительно. — Никто мне ничего не сказал.

Ин Хо выдохнул, потерев рукой подбородок. За собранным выражением лица стало проступать чувство вины.

— Я не знал, что она придёт. Обычно её брат представляет семью. Он вёл переговоры о слиянии, не она, — пробормотал Ин Хо.

— Ну, Сун Ву сегодня не было, — плоско сказал Джун Хо. — В отличие от Сун Хи. Не то чтобы им было дело до собрания акционеров, да и вряд ли она пришла исключительно из вежливости.

Ин Хо коротко, мрачно кивнул.

— Значит, семья Пак присутствовала не в качестве бизнес-партнёров.

Ки Хун прислонился к холодной стене лестничной площадки, практически не обращая внимания на то, как Джун Хо и Ин Хо обмениваются короткими репликами. Ему удавалось распознавать голоса, но мысли уже были не здесь.

— Не веди себя так, будто всё было под контролем, — говорил Джун Хо. — Ты кинул Ки Хуна прямо в пасть к акулам бизнеса и девчонке, которая, скорее всего, уже выбрала место проведения свадьбы.

— Я не думал, что она действительно придёт, — ответил Ин Хо чуть более оборонительно, чем обычно. — И, кроме того, он же выжил.

— Выжил? Он чуть не докивался до брака по расчёту.

По лестничной клетке ритмично метались голоса, раздавались эхом братские упрёки, раздражение.

Но для Ки Хуна смешавшиеся в одно целое слова казались лишь далёким шумом, исчезающим в грохочущем водопаде мыслей.

Ин Хо. Женится на ком-то другом.

В груди всё сжалось, дышать стало тяжелее. Ему не должно было быть так больно, у него не было на это права. Ин Хо ничего ему не обещал, ничего не говорил вслух.

В голове Ки Хуна были сотни незамысловатых, спокойных вариантов будущего. Последние несколько дней были тёплыми, уютными — в том смысле, что ему начинало казаться, что у них могло бы получиться построить их общее что-то .

Глупые фантазии.

Ин Хо принадлежал миру, в котором браки заключались с целью слияния компаний. В котором сначала шли родословная и бизнес, а потом уже чувства. Ки Хуну здесь не было места. Наверное, у него не была даже и шанса на что-то претендовать.

Он пытался проглотить это саднящее горькое чувство, но оно всё усиливалось.

— Ки Хун?

Голос Ин Хо — ну, технически, Ки Хуна — раздался совсем неподалёку. Звучал он обеспокоенно. Нежно.

Но Ки Хуну было невыносимо его слышать. Особенно сейчас. Особенно когда ему казалось, что его звук вот-вот станет последней каплей.

Он молча развернулся и, протиснувшись между братьями, зашагал прочь. Джун Хо стал звать его, но Ки Хун не остановился. В груди горело, но ему было всё равно, куда идти, лишь бы подальше отсюда. Подальше от этой душной лестницы. Подальше от Ин Хо, наблюдающего за ним этим своим нечитаемым взглядом.

В конце коридора он обнаружил дверь, распахнул её и, спотыкаясь, выбрался наружу, в ночь.

Ветер ударил ему в лицо. Холодный, влажный, оживляющий.

В саду было тихо, гул торжества сюда не дотягивался. В центре стоял мраморный фонтан, и за размеренным шумом воды не слышно было ни смеха, ни звона бокалов.

С трудом дыша, Ки Хун медленно подошёл к фонтану и схватился за каменный край, будто только так ему удалось бы стоять ровно.

Не первый день Ки Хун носил лицо Ин Хо, имя Ин Хо, но только сейчас осознал, насколько на самом деле далёк от него мир Ин Хо.

И насколько опасно было желать заполучить в нём место.

Ки Хун опустился на бордюр фонтана, понурив плечи и уперев локти в колени. Ветер кусался, но так было даже лучше.

Ки Хун пялился на своё отражение в воде. Или скорее на отражение Ин Хо. На сшитый точно по фигуре костюм, острый подбородок, другие глаза.

Даже сейчас, спустя целых две недели, всё это ощущалось, как какой-то наряд. Как роль, которую он не заслужил. Как маска, которая всё продолжала слетать с лица.

Но чувства? Его. Все его.

Он провёл рукой по волосам и рвано выдохнул.

О чём, чёрт возьми, я только думал?

Ему стоило понять это ешё давно. Ин Хо всегда, казалось, держался на расстоянии, даже когда был рядом. Словно тень от свечи: тёплая, близкая, но в то же время недосягаемая.

И теперь вот. Помолвка. Пока ещё не настоящая, но уже грядущая. Этого было достаточно, чтобы напомнить: жизнь Ин Хо ему не принадлежала, так не о чем здесь тосковать.

Ки Хун сложил руки в замок и прижался к ним лбом, прерывисто дыша.

Справедливо ли было продолжать надеяться на то, что Ин Хо не мог ему предложить? Эгоистично ли было держаться на его орбите, тянуться к его теплу, зная, что однажды придётся смотреть, как он идёт к алтарю с кем-то другим?

Сможет ли он это вынести?

Сердце болезненно сжалось при мысли о том, что Ин Хо не будет рядом. Не просто его тела или его жизни, а самого человека. Кого-то, кого Ки Хун научился понимать даже в едва заметных мелочах. Ему не хотелось остаться позади, когда весь этот хаос закончится и в жизни Ин Хо начнётся новая глава.

Ему хотелось большего.

Но хотеть — опасно. Всегда.

Ки Хун поднял взгляд к небу. Из-за ярких огней города звёзды казались едва заметными, но разглядеть их всё же удавалось. Такие далёкие. Тихие. Горящие.

А нравится ли он вообще Ин Хо вообще в ответ?

Когда-то, не так уж и давно, Ки Хун бы даже не колебался перед ответом. Сказал бы, что нет. И не потому что Ин Хо был жестоким, нет. А потому что Ин Хо всегда держался закрыто. Отстранённо. Такие люди всегда держат свои эмоции под контролем, прячут за дисциплиной и выверенными паузами.

Но это было до. До всего этого.

До того, как они стали разделять одежду и привычки, голоса и лица. До того, как им пришлось жить жизнью друг друга. Буквально .

Теперь… Теперь Ки Хун не был так уверен.

Потому что дело было не только в том, что они поменялись телами. А в том, что за этим последовало.

Например, то, что Ин Хо всё это время осторожно присматривал за ним, думая, что Ки Хун не замечает. Оставлял пометки на полях бумаг в информационном пакете, помогая Ки Хуну выжить в зале заседаний. А иногда, когда их глаза встречались, почему-то секунду не смел отводить взгляд.

И если в мире было что-то более интимное, чем влезть в чужую кожу, перенять чужую рутину, вынести вес чужих ожиданий, Ки Хун понятия не имел, что.

Теперь он знал Ин Хо лучше, чем кто-либо другой. И, может, Ин Хо тоже знал его лучше остальных.

Но легче от этой мысли не становилось. Ки Хун провёл рукой по волосам и тихо, устало рассмеялся.

— Над чем ты смеёшься?

Ки Хун удивлённо обернулся: в его сторону по садовой дорожке шёл Ин Хо. Шагал тихо, не спеша. Ладонь мягко скользила по живой изгороди, обрамляющей тропинку, кончики пальцев едва касались лепестков. Словно он не знал, куда девать руки.

— А… — Ки Хун снова поднял взгляд к небу. — Да так… Над глупостями.

Ин Хо подошёл ближе, остановившись всего в шаге от него, и слегка склонил голову набок, изучая его взглядом. Ки Хун слабо, криво улыбнулся.

— Думал, кто из нас пойдёт с ней однажды к алтарю.

Ин Хо тут же нахмурился. До этого мягкий взгляд стал жёстче, серьёзнее.

— Я не собираюсь на ней жениться.

Сказал он это быстро. Категорично. Твёрдо.

— Что? — Ки Хун недоумённо моргнул, такая решительность сбила его с толку.

— Я не знал, что она сегодня придёт, — ответил Ин Хо, почёсывая затылок. — Если бы я знал, что Сун Хи появится, я бы сказал тебе тянуть время. Объяснить, что я дам ответ ей и председателю в более приватной обстановке. Но я бы не принял предложение.

Ки Хун сглотнул вставший в горле комок, на секунду напряжение в плечах усилилось, но в конце концов спало.

— Я не хотел ставить тебя в такое положение, — мягче добавил Ин Хо. На лице промелькнула вина. — Извини.

На мгновение между ними воцарилось молчание. Воздух слегка пах лилиями и скошенной травой. По сравнению с жаром их совместной тревоги, было прохладно.

— Она выглядела идеально, — внезапно сказал Ки Хун. Не от обиды — он просто чувствовал себя проигравшим. — Как та, на ком тебе следовало бы жениться. Такой брак имел бы смысл на бумагах.

Мгновение Ин Хо молчал, а затем тихо ответил:

— Мне всё равно на бумаги.

Ки Хун слегка напрягся. Медленно повернул голову, чтобы встретиться со своими же глазами, но взглядом Хвана Ин Хо. Спокойным и в то же время… Каким-то мягким. Каким-то настоящим.

— Мне не всё равно на тех, кто меня понимает, — негромко сказал Ин Хо. — На тех, кто видит, какой тут беспорядок, но остаётся.

Деликатные, но твёрдые слова повисли между ними в воздухе. Первым взгляд отвёл Ки Хун. В груди всё сжалось от чувств, которым он даже не мог дать названия. С каких пор Ин Хо говорил вот так? Открыто, честно. За простыми фразами, казалось, пряталось некое признание.

Сердце Ки Хуна сбилось с ритма, стало стучать неровно, отрывисто.

Рвано выдохнув, он провёл рукой по волосам, словно надеясь так сгрести из мыслей всё своё смущение. Не успел он ответить, как выражение лица Ин Хо изменилось. Стало более настороженным. Мягкость не исчезла, но вогнулась внутрь, как бы отступая, чтобы освободить место для чего-то более сложного.

— Кстати о беспорядке… — пробормотал Ин Хо, бросив взгляд в сторону живой изгороди. — Я давно хотел тебе кое-что сказать.

Ки Хун медленно выпрямился, чувствуя изменения в его тоне.

— Что?

— Это касается забастовки, — негромко ответил Ин Хо.

Он мягко коснулся плеча Ки Хуна, безмолвно приглашая следовать дальше по садовой дорожке подальше от здания банкетного зала и лёгкого гула разговоров, просачивающегося через открытые двери.

Шум фонтана скрывал шорох их шагов. Внутри у Ки Хуна всё сжалось. С момента их разговора в подсобке, спешных извинений и признаний они не поднимали тему забастовки.

Только после того, как они остались наедине с шепчущими листьями, Ин Хо остановился, выражение его лица стало жёстче.

— У меня пока нет всех доказательств, — медленно сказал он. — Но забастовка… Может, она была не такой уж и спонтанной. Может, она была спланирована. 

— Спланирована? — у Ки Хуна перехватило дыхание. — Как?..

— Как если бы кто-то изнутри помог обострить ситуацию, — закончил за него Ин Хо. — И не потому что этому кому-то есть дело до сотрудников.

Голова у Ки Хуна пошла кругом. В одно мгновение всплыла тысяча образов: скандирование толпы, крики и паника. Ярость на лицах сотрудников. Смятение в его собственном сердце.

Но самым главным было другое воспоминание: взгляд Ин Хо, когда они уже после стояли друг напротив друга в коридоре восемнадцатого этажа. Его лицо исказилось — не только от гнева, но и от боли. Будто что-то между ними только что рухнуло.

Тогда Ки Хун думал, что Ин Хо чувствовал преданным из-за того, что увидел его на стороне сотрудников.

Но теперь… Теперь он осознал, что всё было намного хуже.

Скорее всего, он неосознанно встал вместе с теми, кто намеревался уничтожить Ин Хо.

Внутри всё сжалось.

— Извини, я не знал, — прошептал он, слова застревали в горле. — Клянусь, я не…

— Я знаю, — мягко сказал Ин Хо, прерывая его поток самобичевания. Рука, покоившаяся на рукаве Ки Хуна, скользнула к запястью. Прикосновение было мягким, успокаивающим. — В то время… Я тоже не знал.

Ки Хун сглотнул вставший в горле комок, опустив взгляд туда, где теперь слегка соприкасались их руки.

— Но сейчас, — продолжил Ин Хо чуть тише, более уверенно. — Я понимаю, что ты оказался меж двух огней.

Когда Ки Хун наконец поднял глаза, он наткнулся на своё отражение, лицо, которое должно было принадлежать ему. Ин Хо выглядел… Нерешительно. Не холодно. Не отстранённо. Испуганно. Как будто он не был уверен, правильно ли он выбрал время, место или даже человека для такого признания.

— Значит, все сотрудники, которых ты уволил… — начал Ки Хун медленно, осторожно, пытаясь восполнить всё, что Ин Хо ещё не озвучил. — Они были причастны?

Ин Хо выдохнул. Казалось, воздух держался в его груди слишком долго. Плечи слегка поникли, он отвёл взгляд и уставился под ноги на посыпанную гравием дорожку.

— Так или иначе, — сказал он.

Внутри у Ки Хуна всё сжалось. Он подумал о людях, с которыми стоял рядом, с которыми спорил, которых даже защищал. Неужели его одурачили? Неужели он защищал людей, которым было не было дело до изменений, которым нужен был только хаос?

Шагнув вперёд, Ки Хун сократил между ними дистанцию, встретился с Ин Хо взглядом.

— Почему ты мне это рассказываешь? — спросил Ки Хун.

Ин Хо поколебался.

— Потому что ты единственный, кто видел, что происходило, и не пытался этим воспользоваться. Ты отстаивал то, во что верил.

Пауза.

— И потому что… Я доверяю тебе.

Слова прозвучали негромко, но так отчётливо, что, казалось, они эхом разнеслись по саду. Повисли между ними и натянулись, как струна. Ки Хун замер, чувствуя, как по-глупому колотится в груди сердце, словно хрупкие слова лишили его воздуха.

Ин Хо доверял ему.

Нечему было так удивляться. Не после всего, через что они прошли. Но почему-то слова, произнесённые вслух, ощущались по-другому. По-настоящему. Словно они стали связующим звеном, ключом, который после долгих попыток наконец повернулся в замке.

В груди Ки Хуна медленно, неожиданно зародилось тепло, подкралось к затылку и щекам и только потом прекратило своё наступление. Пульс усилился, сердце стало барабанить в ушах. Пришлось отвести взгляд.

Он стал разглядывать живую изгородь, слушать, как шелестят на ветру листья.

Доверие.

Это слово им обоим давалось нелегко. Точно не в мире, в котором они жили. Точно не с их историей. Точно не с масками, которые они носили.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь, — в конце концов ответил Ки Хун. Тихо, но твёрдо. — И буду молчать.

Ин Хо посмотрел на него, тревожные морщинки на его лице слегка разгладились. Коротко кивнул.

— Спасибо.

Они бок о бок пошли обратно к месту проведения мероприятия, где приглушённая музыка и звон бокалов уже начали стихать. Вскоре сквозь живую изгородь и деревья стали пробиваться огни банкетного зала. Никто ничего не говорил.

Тогда Ки Хун кое-что заметил.

Ин Хо так и не отпустил руку.

Его пальцы разжались и теперь расслабленно покоились на запястье Ки Хуна — этого было достаточно, чтобы чувствовать тепло кожи друг друга. Прикосновение явно было неосознанным, скорее просто… Задержавшимся. Словно ни один не хотел отпускать первым.

Ки Хун не отстранялся. Об этом и мысли не было. От этого осторожного, едва уловимого контакта в груди что-то трепетало. Тепло от прикосновения Ин Хо просачивалось под кожу, словно ему там всегда было самое место.

— Ки Хун, смотри, — внезапно сказал Ин Хо мягким, но не терпящим промедления голосом и указал на небо. — Падающая звезда.

— Что? Где? — тут же спросил Ки Хун, поднимая глаза.

Он втянул воздух, вглядываясь в потемневшее небо над головой. Из-за светового загрязнения города большинство звёзд были потушены, но он всё равно продолжал искать, жмуриться, пытаться понять, куда показывает Ин Хо.

— Вот, — снова прошептал Ин Хо, шагая чуть ближе, обдавая дыханием ухо. Затем осторожно потянулся к подбородку, слегка приподнял его. — Прямо над…

Закончить он не успел.

Продолжая смотреть на небо, а не на землю, Ки Хун нетерпеливо шагнул вперёд и оступился, зацепившись за край каменной плитки. Тропинка была неровной, его тело кочнулось вперёд.

— Ки Хун! — крикнул Ин Хо и тут же потянулся к нему, инстинктивно хватая Ки Хуна за руку. Он попытался спасти его от падения, но импульс тела Ки Хуна был слишком сильным, а Ин Хо стоял слишком близко.

Так что они, спотыкаясь, двинулись вперёд.

Один шаг. Второй.

А затем…

Всплеск!

С шумом и брызгами они рухнули в неглубокий фонтан.

Chapter Text

Рухнувший прямо в фонтан Ки Хун спровоцировал сильный, беспорядочный всплеск: вода аркой взмыла в воздух. Костюм мгновенно промок, рубашка стала прилипать к груди, а волосы — цепляться ко лбу.

Ин Хо был наполовину в воде, наполовину на суше. Рукав пальто и часть брюк промокли насквозь. Прислонившись к каменному бордюру фонтана, он прерывисто дышал и одной рукой цеплялся за мраморный край, а другой придерживал затылок Ки Хуна.

— Ты в порядке? — спросил Ин Хо.

После падения Ки Хун выглядел дезориентированным. Он моргнул, а затем внезапно почувствовал давление на затылке: Ин Хо не просто придерживал его, а защищал. Словно за эту долю секунды он успел запаниковать и чисто инстинктивно дотянуться, прикрыть, чтобы тот не раскроил себе череп о мрамор.

И теперь он был так близко .

Слишком близко.

Достаточно близко, чтобы Ки Хуну удавалось разглядеть, как на скуле Ин Хо блестит вода. Достаточно близко, чтобы уловить одеколон с ароматом свежести и дерева, почти что перекрытый запахом хлорки. Достаточно близко, чтобы в тусклом свете садовых фонарей рассмотреть залёгшую у него между бровей морщинку.

Сердце Ки Хуна колотилось с бешеной скоростью. Не из-за падения, не из-за того, что он промок или был огорчён, а из-за того, как Ин Хо смотрел на него в этот момент. Не раздражённо. Не весело.

А обеспокоенно. По-настоящему, искренне.

Внутри что-то треснуло. Слегка.

— Я… Да, — сказал Ки Хун. — Я в порядке.

Сложно было назвать это правдой. Он не мог быть в порядке, до сих пор чувствуя на себе спокойные, крепкие руки Ин Хо, обжигающие сквозь холодную воду. Не мог быть в порядке, осознавая, что каждый вздох был пропитан им .

Ин Хо выдохнул и как-то криво улыбнулся, будто не зная, стоит ли ему отчитать Ки Хуна или наконец расслабиться.

— Ты единственный из всех, кого я знаю, кто мог споткнуться, пытаясь разглядеть падающую звезду, — пробормотал он мягким голосом.

— Ты застал меня врасплох, — защищался Ки Хун, избегая взгляда Ин Хо. Смотрел на каменную дорожку, на струящуюся воду, да на что угодно, но только не на него. — Ты слишком резко на неё показал.

Ин Хо усмехнулся — вот только Ки Хун не понял, издевательски ли или по-доброму, — а затем помог ему сесть прямо, продолжая заботливо придерживать затылок. Крепко, уверенно, словно Ин Хо сам ещё не был готов отстраниться.

И Ки Хуну этого тоже не хотелось.

В конце концов Ки Хун, промокший с головы до ног, поднялся на ноги. Одежда неприятно липла к телу, с рукавов и низа брюк ритмично капала вода. Сквозь влажную ткань проникал ночной холод, покусывая кожу. Ки Хун вздрогнул.

А затем что-то тяжёлое внезапно опустилось на его плечи.

Он изумлённо моргнул и бросил взгляд в сторону: теперь Ин Хо стоял в одной водолазке, а его пальто небрежно висело на Ки Хуне.

Оно сумело сохранить тепло чужого тела, так что в нём было уже не так холодно, а на мягкой, по сравнению с его мокрой одеждой, ткани ещё удерживался аромат древесного одеколона Ин Хо.

— Пойдём, — мягко сказал Ин Хо. — Давай вернёмся домой, пока ты не простудился.

Он снова положил руку на локоть Ки Хуна и нежно, но настойчиво повёл прочь по садовой дорожке. Чем дальше они шли, тем тише становился шум фонтана и тем громче было гудение дороги. С магистрали слегка просачивалось свечение фонарей.

Ки Хун ничего не говорил, лишь шагал рядом с Ин Хо.

И параллельно, укутавшись в пальто, просто наслаждался теплом, ощущением пальцев Ин Хо на своей руке и ароматом человека, которого не получалось разлюбить.

Так что в этом молчании, нарушаемом лишь гудением фонарей и эхом шагом, Ки Хун позволил себе капельку надежды.

На то, что, может, лишь может быть, он нравился Ин Хо в ответ. Даже если эта надежда была крохотной. Тихой.

Сильнее укутавшись в пальто, Ки Хун позволил исходящему от ткани — и от Ин Хо — теплу впитаться в его кожу.

В ванной струился пар, касался запотевшего зеркала и задерживался в воздухе лёгкой дымкой.

Из-за приоткрытой двери появился Ки Хун с накинутым на шее полотенцем. Пижамные штаны и кофта слегка липли к не до конца непросущенным участкам кожи, а его волосы, то есть волосы Ин Хо, ещё были влажными и цеплялись ко лбу.

Он без особых усилий вытер их полотенцем и стал расхаживать по квартире, полагая, что тишину будет нарушать разве что гудение холодильника или тихий стук вечернего дождя по окнам.

Однако в гостиной его ожидала совершенно другая картина.

Расслабленно скрестив ноги и положив открытую книгу себе на колено, Ин Хо сидел на диване ещё в уличной одежде. От небольшой настольной лампы на него лился золотисто-жёлтый свет, а тихое шурашние страниц отчего-то раздавалось громким эхом.

Ки Хун инстинктивно замедлился, не зная, замереть ли ему совсем или идти дальше на цыпочках, как тишину разрезал его собственный голос.

— Ки Хун?

Он резко остановился, словно его поймали с поличным.

— Да?

Ин Хо поднял глаза не сразу. Сначала дошёл до конца страницы, дочитал последнюю строчку и только потом бросил взгляд за спинку дивана. Затем едва заметно кивнул на пол.

— Присядь.

— Зачем? — Ки Хун моргнул.

Ин Хо не вздохнул. Не поднял голос. Но терпение у него явно было на пределе.

— Я дал тебе своё пальто не чтобы ты подхватил простуду из-за того, что не до конца просушил волосы, — ровно сказал он. — Сядь.

Спорить было бессмысленно. Несмотря на то что говорил он голосом Ки Хуна, чувствовался суровый тон генерального директора, который просто не позволял торговаться. Ки Хун помнил его ещё со времён работы ассистентом Ин Хо.

Но всё же секунду Ки Хун колебался, продолжая неловко стоять посреди комнаты с закинутым на плечи полотенцем.

— Мне кажется, это лишнее… — пробормотал он себе под нос.

Ин Хо выгнул бровь, прищурился.

— У тебя есть два варианта: либо ты садишься сам, либо сажаю тебя я.

Ки Хун открыл было рот, чтобы поспорить, возразить, настоять на том, что он сам вполне мог высушить волосы, но в итоге ничего не сказал. Было в голосе Ин Хо что-то такое, отчего слова путались и таяли, не в силах добраться до языка.

— Ладно.

Ки Хун прошаркал к нему, как непослушный ребёнок, сел на ковёр в позе лотоса и осторожно прислонился спиной к краю дивана.

— Ты ведёшь себя нелепо, — добавил он, хотя по шее уже начал подниматься предательский жар.

Едва Ки Хун успел принять более-менее удобную позу, как полотенце соскользнуло с его плеч, а затем вернулось мягким давлением.

Теплом.

Пальцы нежно, уверенно стали прижимать полотенце к влажным волосам, взъерошивая и приглаживая, стараясь не дёргать слишком сильно. Ки Хун застыл, не в силах пошевелиться. Ошеломлён он был не столько происходящим, сколько лёгкостью движений. Осторожностью. Ин Хо молчал, высушивая пряди, прилипающие к затылку и лбу Ки Хуна.

Так просто.

Так опустошительно интимно.

Так по-домашнему .

Дышать стало чуть тяжелее, он моргнул, уставившись на дальнюю стену, и внезапно каждый нерв пришёл в напряжение. Уши горели. Щёки пылали. А пальцы Ин Хо ни на секунду не останавливались. Продолжали двигаться уверенно и терпеливо, будто всё это было в порядке вещей.

Ки Хун не знал, куда девать руки. Или мысли. В голове словно что-то переклинило, и осталось лишь одно мучительное осознание:

Он не хотел, чтобы всё это заканчивалось.

Ни сушка. Ни близость. Ни доносящийся из-за спины лёгкий аромат одеколона Ин Хо. Ему хотелось ещё немного податься назад. Закрыть глаза. Притвориться, что так выглядела их рутина. Что они делали это каждый вечер.

Но нет. Он не двигался, продолжал смотреть прямо. Глаза горели.

Прошло мгновение. Ещё одно.

— У меня вопрос, — наконец сказал Ки Хун мягче, чем намеревался.

Сидящий позади него Ин Хо что-то тихо промычал, как бы приглашая продолжать.

Ки Хун поколебался. Он не знал, уместно ли было спрашивать сейчас или вот так. Этот вопрос жил где-то на задворках его сознания с тех самых пор, как Ки Хун впервые оказался перед запотевшим из-за пара зеркалом в квартире Ин Хо и заметил светлый, но всё же очевидный шрам прямо под рёбрами.

Ки Хун сглотнул.

— У тебя есть шрам… — медленно начал он. — Сбоку. Откуда он?

Полотенце замерло всего на долю секунды, но Ки Хун уловил эту короткую паузу, сомнение, повисшее в воздухе. Затем процесс возобновился — ровно и спокойно, но как-то тише.

— От пересадки почки, — просто сказал Ин Хо.

Ки Хун моргнул. Ожидал он не этого.

— Тебе… Нужна была новая почка?

— Не мне, — ответил Ин Хо. Голос звучал ровно. — Джун Хо.

— И ты отдал ему свою, — тихо сказал Ки Хун.

Ин Хо коротко кивнул.

— Ему было одиннадцать. Он долго болел, прежде чем они смогли выяснить, в чём дело. У нас была хорошая совместимость, — он помолчал, затем, тихо выдохнув, добавил. — Я не стал долго думать.

И Ки Хун поверил.

В груди всё сжалось от чего-то тёплого, но тяжёлого. Он опустил взгляд на руки, покоившиеся на коленях, размышляя о том, сколько же событий и историй могло быть высечено на чьём-то теле.

— А у тебя откуда шрам? — тихо спросил Ин Хо, чуть медленнее двигаясь полотенцем где-то за ухом Ки Хуна. — На бедре.

Секунду он не мог понять, про что говорил Ин Хо, но до него быстро дошло. Тот шрам. На левом бедре. Небольшой, старый. С тех пор прошло столько лет, что Ки Хун практически забыл про него.

Он оглянулся через плечо и, увидев выражение лица Ин Хо, робко рассмеялся. Тот всё держал полотенце, ждал, а во взгляде читались спокойствие и любопытство.

— А, этот? — Ки Хун почесал затылок, чувствуя себя теперь нелепо. — Он у меня с детства. Мы с другом играли в одну дурацкую игру.

— Какую? — Ин Хо склонил голову набок.

— В одну из тех, что начинается на спор, а заканчивается тем, что кто-то врезается в ржавый забор, — улыбка тронула губы Ки Хуна. — Было тяжело. Я проиграл. Очевидно.

Он замер, воспоминание теперь стало более отчётливым. По краям оно оставалось резким, но со временем очевидно смягчилось.

— Было облачно, — добавил он отстранённым тоном, мыслями уже погрузившись в прошлое. — В то время соседские ребята обычно собирались на детской площадке возле многоквартирных домов. Нам было… Сколько, десять? Может, одиннадцать.

Сидевший за ним Ин Хо молчал, продолжая проводить полотенцем по влажным волосам Ки Хуна.

— Мы с моим другом, Чхо Сан Ву, были капитанами. Тогда всё казалось соревнованием. В тот день на кону были конфеты. Такие кислые, с лимоном, обёрнутые в фольгу.

Ки Хун тихо усмехнулся, почёсывая затылок.

— Помню, я уже был близок к победе, как в глазах Сан Ву загорелась вот та самая уверенность, что проигрывать он не собирался. Вылетел на меня из ниоткуда. И следующее, что я помню — я лежу на земле, а из моего бедра течёт кровь, — Ки Хун небрежно махнул в районе бедра, как бы показывая, где на его теле был шрам.

— Но что самое забавное? Поранился я, а рыдал Сан Ву.

И тогда улыбка Ки Хуна стала более мягкой и меланхоличной.

— И всё не мог остановиться. Довёл меня до дома, ревел так, словно кто-то умер. Столько раз назвал меня «хёном», будто думал, что если не скажет это слово достаточно раз, я больше не захочу с ним общаться. Будто из-за этого мы точно перестанем дружить.

Он поднял взгляд, проморгался, возвращаясь в настоящее, и заговорил более тихим голосом.

— Я думаю, тогда я впервые осознал, как сильно он обо мне заботится. Хоть мы и постоянно дрались, постоянно соревновались… Он никогда не хотел сделать мне больно. Разве что только понарошку.

Прошло мгновение. Больше Ки Хун ничего не говорил. Молчал и Ин Хо.

Сначала руки, державшие полотенце, замедлились, потом и вовсе остановились. На секунду пальцы задержались у основания шеи Ки Хуна — словно отстраняться Ин Хо совсем не хотелось, — а затем медленно соскользнули, унося с собой тепло.

— Готово, — тихо сказал Ин Хо.

— Спасибо, — кивнул Ки Хун.

Он встал, стряхивая невидимые пылинки со своей кофты, чтобы хоть чем-то занять руки. Не оборачиваясь, он направился к коридору. Дверь в гостевую комнату уже была открыта, и стоило только потянуться к ручке, как его остановил голос Ин Хо.

— Спокойной ночи, Ки Хун.

Четыре простых слова. Ничего особенного. Но то, как Ин Хо их произнёс, вызвало лёгкую дрожь в груди Ки Хуна, от которой у него перехватило дыхание и всё сжалось внутри.

Он оглянулся через плечо: несильно, но достаточно, чтобы встретиться с Ин Хо взглядом.

— Спокойной ночи, Ин Хо.

Затем он проскользнул в комнату и с тихим щелчком закрыл за собой дверь. Оставшись в одиночестве, Ки Хун прислонился затылком к деревянной поверхности и прерывисто выдохнул.

Всего лишь «спокойной ночи».

Но эти два слова ещё долго не покидали его мысли.

В последующие дни Ки Хун стал замечать некоторые изменения.

Всё началось в зале заседаний.

Ки Хун уже успел привыкнуть к подвешенной атмосфере собраний. Выучил, как держать осанку, как говорить, когда нужно, и как сохранять выражение лица нечитаемым — прямо как когда-то это делал Ин Хо.

Но в тот день внимание Ки Хуна привлекли не руководители, сидевшие напротив, ни целая гора документов.

А краткий отчёт перед ним. Касаемо маржи. Обычно в материалах для собраний Ин Хо оставлял короткие, сдержанные заметки: подсказки и напоминания, написанные аккуратным почерком, помогающие Ки Хуну сориентироваться, когда становилось сложнее. «Следи за тоном директора Кима» или «Уклонись от ответа, если они станут давить по поводу второго квартала». Так, с помощью документов, Ин Хо тихо наставлял его.

Но сегодня Ки Хун обнаружил кое-что другое.

Нарисованного наспех человечка в углу страницы. Выглядел он карикатурно: гиперболизированные очертания, растрёпанные волосы, огромные глаза и поднятые вверх руки с крошечным флагом в руках, где красиво было выведено: «у тебя всё получится» .

Человечек выглядел прямо как Ки Хун.

Тихий смешок едва не вырвался из горла, и Ки Хуну пришлось прокашляться, чтобы скрыть тронувшую уголки губ улыбку. Он поднял взгляд — кажется, больше никто из присутствующих не заметил — и снова взглянул на человечка. На долю секунды напряжение с плеч куда-то ушло.

Это были просто каракули. Глупые, едва заметные — прямо в углу официального документа.

Но для Ки Хуна это было ещё и сообщение. Напоминание.

Что он был не один.

И где-то глубоко в груди, прямо под кожей, где обычно оседало сомнение, расцвело тепло.

Затем кое-что произошло после утренних собраний.

В голове был привычный туман из-за чисел и делового жаргона, когда Ки Хун вернулся за свой стол, с тихим вздохом бросил стопку бумажек с заметками на поверхность, потёр затылок.

И только потом заметил.

Стаканчик с кофе.

Он спокойно стоял рядом с монитором, а из отверстия в крышке слегка поднимался пар. Кофе был ещё горячим. Значит, простоял тут недолго. Стаканчик Ки Хун узнал тут же. Такие были в комнате отдыха на шестом этаже. Он медленно обхватил его руками, позволяя знакомому теплу просочиться под кожу.

Ещё несколько недель назад никто бы не заметил, если бы он пропустил свой утренний кофе. Ин Хо уж точно.

Но теперь кто-то сделал всё, что было в его силах, чтобы это исправить, и Ки Хун точно знал, кто.

Он поднял кружку, не в силах сдержать лёгкую улыбку, сделал глоток…

И тут же поперхнулся.

Кофе был слишком горьким. В нём не было ни сахара, ни сливок. Ки Хун рефлекторно сморщился.

Представить было несложно: Ин Хо напряжённо стоит напротив стаканчика с кофе и читает мелкий текст на пакетиках с сахаром, словно какой-то договор о слиянии. Возможно, хмурится на названия сиропов, пытаясь решить, добавить ли ему «лесной орех» или «ваниль».

Кофе оказался просто отвратительным, но это было неважно. Важно было то, что Ин Хо попытался. Принёс его сам.

Для такого человека, как Ин Хо, это было непросто.

И почему-то от этой мысли кофе сделался чуть слаще.

Как оказалось, в это втянули и Джун Хо.

Середина недели. Стоило часам пробить половину первого, как он заявился в его кабинете с кислым выражением лица. Волосы были чуть взъерошены, и сам он выглядел, как человек, которого только что оторвали от чего-то более интересного.

В руке он держал целлофановый пакет с едой навынос.

— Хён сказал передать тебе это, — невозмутимо произнёс Джун Хо.

Ки Хун недоумённо моргнул. К еде навынос он не привык, особенно — с такой доставкой.

Он медленно взял пакет из рук Джун Хо.

— Спасибо, — сказал Ки Хун мягким, чуть застенчивым тоном.

С ещё одним пакетом в руках Джун Хо сел на диван, находящийся посередине комнаты, а Ки Хун разместился напротив. На кофейный столик между ними они выложили еду.

Через некоторое время Джун Хо поднял взгляд.

— Вы уже выяснили, как вернуться обратно?

Вопрос повис в воздухе, на секунду Ки Хун замер, а затем глубоко вздохнул и покачал головой.

— Нет.

Удивлённым Джун Хо не выглядел. Взяв в руки палочки, он стал рассеянно ковырять ими в тарелке.

— Наверное, хреново быть моим братом, — пробормотал он. — Понятия не имею, как ты ещё не разу не потерял сознание.

Ки Хун тихо рассмеялся. Не то чтобы осознанно — просто такое замечание почему-то зацепило его.

— Не надо, — серьёзно сказал Джун Хо, хотя в его тоне была нотка веселья. — Это жутко.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Ки Хун, выглядевший искренне озадаченным.

Джун Хо драматично вздрогнул.

— Когда мой брат смеётся… Не знаю, как объяснить. Это даже не звучит так .

Ки Хун моргнул, не зная, воспринимать ли его слова как своего рода двусмысленный комплимент или как критику. Вероятно, оба варианта верны.

Прежде чем он успел бы обдумать эту мысль, дверь внезапно открылась. Оба подняли глаза: на пороге появился Вербовщик. Тот сначала посмотрел на Ки Хуна, потом перевёл взгляд на напрягшегося Джун Хо.

— Так вот куда ты убежал, — сказал Вербовщик со слишком уж самодовольной ухмылкой. В его взгляде сверкало веселье. Джун Хо прищурился, сжав челюсти, и уставился на Вербовщика.

— У меня обеденный перерыв, — сказал он, пропитывая каждое слово раздражением. — Я не собираюсь сейчас обсуждать с тобой контракты.

Такой резкий ответ Вербовщика не обидел.

— Ки Хун-ши, — вежливо кивнул он. 

— Вербовщик-ним, — поприветствовал Ки Хун в ответ.

— Что? Ты знал? — в неверии повысил голос Джун Хо. Вербовщик непринуждённо обошёл диван и опустился на подушку рядом с ним. Фрустрация Джун Хо его ни капли не беспокоила. — И не сказал мне?

— Разве это было бы весело, Джун Хо-я? — мелодично ответил он озорным, насмешливым тоном.

Джун Хо поряжённо усмехнулся, чуть ли не роняя палочки на стол.

— Невероятный человек. Тебе хоть раз было не интересно действовать мне на нервы?

Изображая невинность, Вербовщик склонил голову набок и без спросу взял из тарелки Джун Хо рисовый шарик.

— Я действую на нервы только тем, кто мне интересен. Прими это за комплимент.

Джун Хо отпихнул его руку.

— У тебя просто отвратительные методы проявления симпатии.

— И всё же, — сказал Вербовщик. — Ты всегда возвращаешься. Это мило.

— Я пришёл сюда, чтобы спокойно поесть, — прошипел Джун Хо. — А не чтобы меня изводил корпоративный демон в сшитом на заказ костюмчике.

— Ах, — Вербовщик драматично схватился за сердце с задумчивым видом. — Теперь льстишь мне? Джун Хо-я, если ты продолжишь одаривать меня комплиментами, люди могут заподозрить неладное.

Джун Хо закатил глаза.

— Люди могут заподозрить только то, что мне явно стоит принимать более взвешенные жизненные решения.

— Я одно из твоих лучших решений, — подмигнув, сказал Вербовщик. Джун Хо поперхнулся.

— Ты ходячее нарушение прав человека.

Вербовщик беззаботно усмехнулся.

— Умоляю. У Но Ыль на меня ничего нет. К моему контракту не прикопаться. Если кто-то хочет, чтобы я ушёл, ему придётся обсудить это с твоим дорогим братом.

В конце концов Ки Хун устало вздохнул, положил палочки и посмотрел на Вербовщика и Джун Хо.

— Мы можем не устраивать трудовой спор прямо за столом?

— Извини, Ки Хун-ши, — Вербовщик повернулся к нему, ухмыляясь. — Старые привычки. Сам знаешь, какими мы становимся.

Джун Хо направил на него свои палочки.

— Ты становишься. Я жертва.

— Я тебя умоляю, — сказал Вербовщик, со вздохом откидываясь на спинку дивана. — Тебе в тайне нравится моё внимание.

— Мне бы скорее понравился судебный запрет на приближение, — огрызнулся Джун Хо, вот только его уши начали краснеть, а тон голоса — стал чуточку мягче.

— М-м, — Вербовщик знающе усмехнулся и слегка понизил голос, — и всё же ты делишься со мной едой. Снова.

Мгновение Ки Хун просто наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой: хаотичное напряжение медленно превращалось во что-то странное комфортное. Он покачал головой и потянулся к супу.

— Скажи, Ки Хун-хён, — внезапно заговор Джун Хо, подаваясь вперёд, чтобы собрать остатки риса из тарелки. — Как вы вообще умудрились поменяться телами?

Ки Хун моргнул, чуть сбитый с толку внезапной сменой темы.

— Честно? Не знаю. Мы просто… Проснулись уже вот так. Однажды утром я открыл глаза в теле Ин Хо, а он — в моём.

Джун Хо сильно нахмурился.

— Да, но, может, что-то произошло за ночь до? Не знаю, какая-нибудь сильная гроза была или…

— Я видел падающую звезду, — вмешался Ки Хун, воспоминание стало медленно всплывать на поверхность. Он слегка прищурился, размышляя. — Потом пошёл спать. Наверное, я даже загадал желание.

Вербовщик, который потягивал из жестяной банки газировку, внезапно поперхнулся и рассмеялся.

— Не мог же ты загадать стать Ин Хо. Из всех людей.

— Нет! — тут же взволнованно ответил Ки Хун.

— Кажется, кое-кому стало интересно, что будет, если он станет генеральным директором.

Джун Хо достал телефон и стал что-то агрессивно печатать.

— Погодите. Звездопады… Один был несколько дней назад… А следующего не будет ещё семьдесят лет.

— Ты шутишь, — Ки Хун уставился на него.

— Не-а, — Джун Хо повернул к нему телефон и указал на дату.

Вербовщик громко расхохотался, откидывая голову на спинку дивана.

— Через семьдесят лет вы двое уже будете гнить в могилах. Можете тогда и гробами поменяться.

Ки Хун как-то ссутулился и застонал, уткнувшись лицом в руки.

— Потрясающе. Значит, если я захочу снова поменяться телами, мне нужно будет прожить больше ста лет.

— Думаю, пора начинать принимать витамины, — сказал Джун Хо, сдерживая ухмылку.

Chapter Text

Каким-то образом после долгого, изматывающего рабочего дня Ки Хун, наблюдая за проплывающим за окном вечерним городом, обнаружил, что уже пристёгнут ремнями безопасности к пассажирскому сиденью в машине Ин Хо. А затем, моргнув, он осознал, что направлялись они не в квартиру.

На следующем перекрёстке Ин Хо завернул налево, а не, как обычно, направо.

— Погоди… — Ки Хун чуть выпрямился. — Это не дорога домой.

— Да, — ответил Ин Хо, как обычно спокойным голосом, не сводя глаз с дороги.

— Куда мы едем? — спросил Ки Хун, глядя то на незнакомый путь, то на спокойное лицо Ин Хо.

— В нескольких кварталах отсюда открылся ресторан, — сказал Ин Хо, легонько постукивая пальцами по рулю. — Там тихо. И еда приличная. Подумал, тебе нужно немного развеяться.

Ки Хун моргнул, сбитый с толку.

— Погоди, ты это спланировал?

— Я не составлял маршрут из десяти пунктов, если ты об этом, — сухо сказал Ин Хо, в уголках его губ появилась улыбка. — Но в последнее время ты какой-то напряжённый, выглядишь так, будто вот-вот объявишь войну электронным таблицам.

Ки Хун тихо выдохнул и уставился в окно, чтобы избежать того, как, казалось, легко Ин Хо удавалось читать его. Это было странно. Ки Хун ничего не говорил, но каким-то образом Ин Хо всё равно заметил.

Всё же лучше много об этом не думать. Может, так Ин Хо просто пытался сгладить ситуацию. Как-то извиниться за все те изнурительные месяцы попыток Ки Хуна удержаться на плаву и быть кем-то большим, чем прославленным ассистентом генерального директора, которым он стал совершенно случайно. Может, Ин Хо чувствовал себя виноватым. Может, он просто пытался быть хорошим.

Прежде чем Ки Хун успел бы накрутить себя сильнее, машина остановилась.

Они припарковались напротив уютного на вид ресторанчика, зажатого между каким-то бутиком и цветочным магазином. Его внешние огни заливали тротуар тёплым светом, а через большие окна Ки Хун мог видеть людей, тихо беседующих за столиками, на которых стояли зажжённые свечи. Место не казалось вычурным, и в этом было что-то чарующее. Что-то интимное.

Ин Хо заглушил двигатель и оглянулся.

— Пошли. Я забронировал столик.

По короткой дорожке они прошли к главному входу, и, стоило двери открыться, до них тут же донёсся тихий гул разговоров и звон столовых приборов.

Как только они зашли внутрь, их поприветствовала весёлая улыбающаяся официантка с планшетом в руках.

— Добрый вечер! Могу ли я узнать ваше имя, чтобы проверить бронь?

— Хван Ин Хо, — спокойно произнёс Ин Хо. Ки Хун уставился на него, подняв брови. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, но официантка уже стала кивать и стучать пальцами по экрану.

— Прекрасно, — сказала она, хватая со стенда два меню. — Пойдёмте.

Они последовали за ней вглубь ресторана мимо парочек на свидании и небольших компаний, погруженных в разговоры. В воздухе витал аромат жареного мяса, острых специй и свежего хлеба, отчего желудок Ки Хуна звучно заурчал.

Их посадили за уютный столик возле окна в углу ресторана, где свет был мягким и тёплым. Стоило официантке отойти, как Ки Хун, прищурившись, подался вперёд.

— Ты забронировал столик на своё настоящее имя? — тихо спросил он. — В моём теле?

Ин Хо непринуждённо пожал плечами.

— Мы же не на работе. Всё в порядке.

— А если кто-то узнает меня… То есть тебя… То есть нас?

— Нам не нужно показывать документы, чтобы поесть бульгоги, — ответил Ин Хо, спокойно открывая меню.

Ки Хун застонал и потянулся за водой. Было странно сидеть здесь вот так. Только вдвоём, в ресторане, в котором пахло уютом и теплом, за одним столиком — словно это было в порядке вещей.

Но это ведь было не так.

Раньше Ин Хо бы даже не предложил что-то такое. Он всегда был слишком занят. Постоянно пропускал ужины, лишь бы ещё несколько часов провести в офисе или засидеться допоздна перед своим компьютером дома.

Деловые ужины? Редкость. Социализация? Ещё большая редкость.

Ки Хун вспомнил, как однажды, когда он уже лежал в кровати и с трудом держал глаза открытыми, его телефон завибрировал из-за сообщения от Ин Хо: Пришлите мне обновлённый отчёт о расходах. Время никогда не имело значения. Если что-то должно было быть сделано, Ин Хо было неважно, поздно ли сейчас или рано.

Казалось, большая часть жизни Ин Хо вертелась только вокруг работы, а всё остальное будто было фоновым шумом, который он не мог отключить из-за нехватки времени. Только сейчас Ки Хун осознал, что за этим скрывалось одиночество. Одиночество, которое он не замечал, пока сам не стал им жить.

Но вот они здесь. Ин Хо — всё ещё с лицом Ки Хуна — сидел напротив него и спокойно листал меню, словно так было всегда. Ни строгих формальностей. Ни отрывистых фраз. Просто… Ужин.

Обычный ужин.

И, наверное, вот что ему казалось странным. То, что всё это совершенно не казалось странным.

Ки Хун слегка откинулся на спинку стула, держа в руке холодный стакан и тихо изучая взглядом мужчину напротив.

— Ты раньше так не делал, да? — спросил он теперь мягче. Ин Хо не поднял взгляд.

— Да, — признал он. — Не думал, что мне нужно.

— А теперь? — спросил Ки Хун.

Ин Хо встретился взглядом с Ки Хуном.

— Может, всё меняется.

Когда им наконец подали еду, которая наполнила стол лёгким паром и насыщенными ароматами, Ки Хун подался вперёд и потянулся за панчханами. Без особого энтузиазма он поковырял кимчи, припущенный шпинат и сомнительно сладкий на вид картофельный салат.

В конце концов он остановился на маленьком кусочке редиски. Дело было не в голоде. И даже не в еде, правда. А в том, что он сидел тут, напротив человека, который раньше думал только о бизнесе, держал дистанцию, а теперь… Нет.

И часть Ки Хуна находила в этом утешение.

Разговор хоть и поначалу шёл нерешительно, в конце концов стал более естественным, чем ожидалось. Ин Хо сделал первый шаг: коротко прокомментировал интерьер ресторана, сказал что-то не столь важное. В ответ Ки Хун кивнул и что-то подметил сам.

Простой обмен фразами со временем перестал быть лишь проявлением вежливости. Стал проще — много думать над словами не приходилось.

Это даже иронично. Много месяцев назад, когда Ки Хун ещё был в своём теле, именно он пытался завести разговор. Пытался добиться хоть чего-то, кроме молчания, и иногда не получал ничего взамен. И вот теперь Ин Хо в его теле стремился преодолеть то же расстояние.

Это должно было казаться странным. Может, даже чуточку неправильным. Но нет, напротив, всё было… Естественно. Словно они наконец-то поняли, как им встретиться посередине.

Официантка обновила им воду, но разум Ки Хуна едва распознал тихий стук кувшина о стол. Всё его внимание оказалось сосредоточено на чём-то необычном, появившемся на периферии зрения.

Едва заметное движение: чья-то голова на другом конце зала быстро нырнула за меню. Человек рядом совершенно не двигался.

Ки Хун прищурился, зацепился взглядом за, безошибочно, волосы Джун Хо. Но всё же его внимание привлекла другая фигура, сидевшая напротив. У которой была слишком уж знакомая самодовольная ухмылка. Вербовщик.

Руки Джун Хо отчаянно пытались затащить Вербовщика за огромное меню, хотя тому это явно не было нужно: сидел он совершенно невозмутимо и выглядел как-то слишком самодовольно.

Ки Хун совершенно не ожидал их здесь увидеть. Он слегка откинулся на спинку стула, не сводя глаз с пары на другом конце зала.

— Кажется, не только мы решили здесь поужинать, — сухо заметил Ки Хун.

Ин Хо проследил за его взглядом и успел заметить, как Джун Хо отчаянно пытается спрятать своё раскрасневшееся лицо за меню.

— Клянусь… Им что, делать больше нечего?

Он сделал глоток воды и что-то промычал в стакан, продолжая наблюдать за тщетными попытками Джун Хо спрятаться за меню. Ки Хун разглядывал Ин Хо ещё мгновение, прежде чем наклониться к нему с задорным блеском в глазах:

— Как ты думаешь, кому из них пришла в голову идея проследить за нами?

Ин Хо ответил не сразу, что немного удивило Ки Хуна. Он ожидал, что Ин Хо отмахнётся от вопроса или, наоборот, придумает что-нибудь колкое, но вместо этого он только пожал плечами.

— Идея точно пришла Джун Хо. А Вербовщик, скорее всего, подбил реализовать её.

Ки Хун удивлённо моргнул — не ожидал, что Ин Хо так серьёзно отнесётся к вопросу и даст такой подробный ответ.

— Серьёзно? — заинтригованно спросил Ки Хун. — Думаешь, Джун Хо стоит за всем этим?

Ин Хо знающе кивнул, опустил стакан и откинулся на спинку стула, рассеянно постукивая пальцами по столу.

— Безусловно. Джун Хо из тех, кому обычно в голову приходят всякие безумные идеи, а Вербовщик… Ну, он эти идеи подпитывает, — Ин Хо взглянул на парочку на другом конце зала: Вербовщик наклонился, чтобы что-то сказать Джун Хо, пытающемся выглядеть незаинтересованно — но получалось у него скорее жалко.

Ин Хо покачал головой, в голосе всё так же читалось веселье.

— Они как дуэт из плохого ситкома, согласен?

— Да, точно, — Ки Хун не мог не рассмеяться.

Некоторое время они просто сидели в комфортной тишине, нарушаемой лишь шумом ресторана, а драматичные попытки Джун Хо спрятаться за меню каким-то образом делали вечер чуть более беззаботным.

На лице Ки Хуна задержалась улыбка, в голове на мгновение стало пусто, взгляд перемещался от Ин Хо к разворачивающейся сцене на другом конце зала и обратно.

После ужина, к удивлению Ки Хуна, Ин Хо предложил прогуляться.

— Мы плотно поели, — сказал Ин Хо, стряхивая крошки со своего пальто, когда они вышли из ресторана и встретились с ночной прохладой. — Было бы неплохо пройтись.

Ки Хун моргнул. Он не ожидал, что после ужина вечер продолжился, не говоря уже о том, что инициатором станет сам Ин Хо.

— Я так понимаю, ты пытаешься выжать всё из всей этой идеи со «снятием стресса»? — пробормотал Ки Хун. Ин Хо лишь взглянул на него с лёгкой улыбкой.

— Что? Думаешь, я бы сразу поехал домой и вернулся к электронным таблицам? — он сделал паузу. — Ну, ты прав. Но ты бы дулся из-за этого всю дорогу.

— Неправда, — пробормотал Ки Хун без особого энтузиазма, когда они зашагали по тихому тротуару, освещенному огнями города. Спорить он больше не стал.

Народу на улицах было немного: несколько парочек тут и там, люди возле магазинов и кафе. В воздухе слегка пахло жареными каштанами и уличной едой — успокаивающими ароматами никогда не спящего города.

— Знаешь, я думал, что это я буду вытаскивать тебя развеяться, — сказал Ки Хун, засунув руки в карманы пальто.

Ин Хо издал какой-то тихий звук, похожий на смех.

— Думаешь, я не заметил, насколько несчастно ты выглядел в последнее время? От тебя чуть ли не разит стрессом.

— У меня теперь твоя работа. Стресс входит в должностные обязанности.

— Раньше я думал, что это цена качества, — признался Ин Хо. — Работал дольше, упорнее. Не оставлял времени ни на что другое.

— А теперь?

— Теперь… — Ин Хо поднял глаза к тусклому небу, на котором звёзд не было видно из-за городских огней. — Теперь мне кажется, что всё же я потерял больше, чем заработал.

Они прошлись ещё немного, ноги неосознанно двигались синхронно. Шум города медленно превратился в отдалённый гул, на смену ему пришло тихое журчание воды — они приблизились к узкой речке, вьющейся по парку.

Ки Хун не помнил это место, оно оказалось спрятано за зданиями и слегка гнущимися из-за вечернего ветерка деревьями.

Тропинку обрамляли цветы — нежно-фиолетовые, розовые и белые, — а также ивы, лениво склонившиеся над кромкой воды. Рядом величественно стояла единственная глициния, лавандовые цветки которой свисали длинным сказочным занавесом.

Мужчины остановились в её укрытии, лепестки покачивались прямо над их головами, как шёлковая вуаль.

Ин Хо повернулся к нему

— Ты хорошо показал себя на мероприятии.

Ки Хун моргнул, удивившись искренности в его тоне, и потупил взгляд, внезапно увлёкшись усыпанной галькой дорожкой под ногами.

— Ну, не без твоей помощи, — промямлил он, почёсывая затылок.

— И всё же, — сказал Ин Хо. — Ты выстоял. Не так-то просто зайти в комнату, полную людей, ожидающих кого-то другого, и всё же справиться.

Сердце Ки Хуна пропустило удар. Он поднял взгляд как раз в тот момент, когда Ин Хо мягче добавил:

— И я слышал твою речь. Хорошая.

В ответ на это что-то внутри Ки Хуна сжалось — но не в плохом смысле. Это был скорее лёгкий укол неверия, Ки Хун словно не знал, стоит ли ему гордиться или робеть.

— Спасибо…

Весенний ветерок гулял по деревьям и нежно кружил цветы глицинии в ленивом танце. Вдалеке стрекотала цикада, но вскоре её пение растворилось в журчании воды. Ночной воздух принёс свежий аромат земли и цветов — Ки Хун неожиданно для себя сделал глубокий вдох.

Ин Хо ничего не сказал. Лишь шагнул вперёд, прислонился к деревянным перилам и, как-то ссутулившись, стал смотреть на воду. Выглядел он незащищённо.

Низко опустив голову, он уставился на то, как под мостом медленно бежит вода, на отражение фонарей в ней.

— Я не знал, насколько сложно быть тобой, — честно сказал он. Так, словно слова уже давно лежали на нём грузом, дольше, чем ему хотелось бы признать. Ки Хун перевёл на него взгляд.

Нечасто Ин Хо опускал свои стены. Он всегда казался таким собранным, контролирующим, словно ничто по-настоящему не могло коснуться его сердца. Но здесь, в этом тихом уголке города под цветущим деревом, он выглядел… Иначе.

— Глядя на тебя, я думал, что это просто, — добавил Ин Хо, не поднимая глаз. — Быть добрым. Быть терпеливым. Относиться ко всему с улыбкой.

Он сделал паузу, а затем заговорил ещё мягче:

— Извини. За то, что ошибался на твой счёт. За то, что не видел этого раньше.

Горло Ки Хуна сдавило. Он шагнул вперёд — медленно, — и они оказались плечом к плечу у перил.

— Это одиноко, — через мгновение прошептал Ки Хун. Рука потянулась к свисающей веточке глицинии, кончики пальцев скользнули по лепестку, и тот мягко лёг ему на ладонь. — Быть наверху.

Ин Хо нахмурился, слегка напрягся рядом с ним.

— Я не виню тебя за то, что ты всегда настороже, — честно продолжил Ки Хун. — Когда ты находишься в положении, когда все от тебя чего-то ждут, проще отстраниться от людей. Проще, чем впустить их в свою жизнь и рискнуть разочароваться.

Лепесток соскользнул с его пальцев и унесся по ветру, растворяясь вдалеке.

— Раньше мне казалось, что ты просто холодный, равнодушный, — добавил Ки Хун. — Но теперь я думаю… Может быть, ты просто устал. И, может, никто никогда не давал тебе повода отдохнуть.

Ин Хо наконец посмотрел на него, стал изучать взглядом:

— И ты всё равно приходил. Каждый день. Даже когда я этого не заслуживал.

— Может, я просто надеялся, — сказал Ки Хун, кривая улыбка тронула его губы. — Что, если я продолжу приходить, ты в конце концов позволишь кому-нибудь остаться.

— Тогда останься, — сказал Ин Хо.

На секунду у Ки Хуна перехватило дыхание. В словах Ин Хо не было ни сомнения, ни осторожности. Только лишь… Честность.

Он поднял голову, пытаясь найти в выражении лица Ин Хо что-то, что вряд ли смог бы назвать. На этот раз Ин Хо не отвёл взгляд. Смотрел на него твёрдо, нежно — Ки Хуна всегда удивляло, что он так может. Прохладный весенний ветерок теребил рукава, но Ки Хун этого не замечал.

— Ты уверен?.. — нерешительно спросил он.

Ин Хо кивнул, медленно протянул руку и, коснувшись пальцев Ки Хуна, скользнул между ними. Такая тихая близость: просто два человека, которые долго кружили возле друг друга, наконец обрели покой, позволяющий им остановиться.

— Я устал отталкивать людей. Если кто-то и хочет остаться… Я бы хотел, чтобы это был ты.

Слова, словно аромат окружающих их цветов, повисли в воздухе — осторожно, но безошибочно.

И под поверхностью скрывалась тихая правда, расцветающая между ними, как глициния над их головами.

✩ᯓ.✧˚. ݁₊ ⊹ . ݁˖ .

Ки Хун не помнил, как уснул.

Минуту он лежал, свернувшись калачиком под одеялом, чувствуя себя свежим после душа: кожа до сих пор пахла мылом и весенним воздухом. А в следующее мгновение его без предупреждения затянуло в негу сна. Больше он не ворочался, навязчивые мысли не скитались на задворках сознания. Только тепло, тишина, затем — ничего.

Впервые за долгое время он спал так хорошо.

Утро пришло нежно — бледной полоской света, пробивающейся сквозь шторы. Ки Хун пошевелился, с трудом открывая глаза после сна, и, перевернувшись на спину, затуманенным взглядом уставился на потолок.

Тихий шорох простыней сопроводил его сонные потягивания, а затем, протяжно зевнув, Ки Хун сел. На голове был полный беспорядок.

Он выбрался из постели, всё ещё в полудрёме, и направился в сторону ванной медленной, бесцельной походкой только проснувшегося человека. Рука потянулась к выключателю. Загорелись лампочки.

И тут он замер.

У него перехватило дыхание.

Из зеркало на него смотрело его собственное лицо.

Не лицо Ин Хо.

Не острые, сдержанные черты лица, к которым он привык за эти несколько недель и которые даже стал считать своими собственными.

А его .

Сон Ки Хуна.

Те же длинные, непослушные волосы, немного неровные брови. Каждая знакомая деталь, которую он видел, будучи в теле Ин Хо, теперь смотрела на него в ответ так же ошеломлённо.

Он слегка подался вперёд, провёл рукой по зеркалу, как бы убеждаясь, что это не сон. Моргнул. Моргнуло и отражение.

— Я вернулся… — прошептал он хриплым ото сна и неверия голосом.

В груди разбухло давно забытое чувство: облегчение, да, но и кое-что ещё. Словно в момент натянутая струна наконец ослабла, напряжение стало рассеиваться. Но вместе с этим возник другой вопрос.

А что насчёт Ин Хо?

Ки Хун резко развернулся, чувствуя, как в нём бурлит адреналин, помчался по коридору и затормозил перед гостевой комнатой. Сердце так громко колотилось в груди, что заглушало все рациональные мысли.

Без колебаний он распахнул дверь. Она с грохотом ударилась об стену так, что задребезжали петли. Он знал, что, если она сломается, он лишится зарплаты минимум на три месяца.

На кровати в коконе из одеял лежал Ин Хо. Волосы беспорядочно раскинулись на одной стороне, покрывала ритмично поднимались и опускались — он крепко спал. Рот был слегка приоткрыт, из него доносился тихий храп.

Ки Хун едва дал себе время что-то осмыслить. Тремя длинными шагами он пересёк комнату и упал на колени возле кровати, хватая Ин Хо за кофту пижамы.

— Президент Хван, — настойчиво прошипел Ки Хун. — Просыпайтесь.

Нахмурившись, Ин Хо застонал, но глаза не открыл, и перевернулся на другой бок, отбросив руку Ки Хуна.

— Ещё слишком рано…

— Уже не рано, — крикнул Ки Хун, снова пытаясь растрясти его. — Я — это снова я. Посмотрите на меня!

Ин Хо приоткрыл один глаз и взглянул на Ки Хуна через пелену сна. Взгляд на мгновение задержался на его лице, а затем в нём появилось замешательство — мозг медленно пытался сопоставить все точки. Глаза распахнулись.

Он быстро сел на кровати, взгляд скользнул по лицу Ки Хуна, руки потянулись коснуться своего.

— Это мой голос… — пробормотал он, посмотрел на свои руки, покрутил ими. — Это мои руки. Это…

— Ты — это ты, — на одном дыхании сказал Ки Хун, улыбка появилась на его лице. — И я — это я.

Они уставились друг на друга, ещё не оправившись от потрясения.

— Как?.. — наконец спросил Ин Хо чуть ли не шёпотом.

— Я не знаю, — тихо ответил Ки Хун.

Всё ещё ошеломлённый Ин Хо моргнул. А затем без предупреждения подался вперёд. Крепко обхватил его запястье и одним резким движением притянул Ки Хуна в объятия.

Ки Хун ошарашенно ахнул, врезавшись в плечо Ин Хо, и поначалу его руки просто неловко висели где-то между их телами. А затем медленно, инстинктивно они нашли себе место на спине Ин Хо, укрепляя объятия.

Руки Ин Хо обхватили его ещё крепче, словно желая убедиться, что это было взаправду, что они вернулись в свои тела, живые и здоровые, и снова были бок о бок после всего произошедшего. Он обдал тёплым дыханием ухо Ки Хуна и прошептал чуть надломленным голосом:

— Мы вернулись…

Ки Хун закрыл глаза и позволил себе уткнуться лбом в плечо Ин Хо, вдыхая запах его одеколона и чего-то более мягкого.

— Да… — прохрипел он, кивнув. — Да, вернулись.

Поначалу было неловко. И не из-за всего, что произошло между Ки Хуном и Ин Хо, а потому что снова оказаться в своём теле было странно.

Это как надеть пару обуви, которую ты не носил месяцами. Ранее естественные движения приходилось разучивать заново.

На кухне Ки Хун обнаружил, что спотыкается о собственные ноги: конечности казались слишком лёгкими, слишком быстрыми. Ин Хо, в свою очередь, продолжал замирать на середине действия, как бы ожидая, что руки будут реагировать медленнее или иначе будет ощущаться осанка.

Однако у них не было времени полностью привыкнуть к своим телам.

Очень скоро им пришлось уже собираться на работу, рутине не было дела, было ли в их головах ясно и успели ли они приспособиться физически.

Когда они вместе шли к зданию компании, Ки Хун всё ещё возился со своим галстуком, узел которого криво торчал из-под воротника его светлой рубашки.

Он пробормотал что-то себе под нос, дергая ткань, словно так она магическим образом сама могла бы встать на место. Больше не было сшитых на заказ костюмов и твёрдой позы, которых он придерживался, пока находился в теле Ин Хо.

Не было и уложенных назад волос, им на смену пришла его привычная причёска: аккуратная, но слегка растрёпанная, словно он только что побывал на ветру.

Они зашли в лифт, двери с тихим звоном закрылись. Молчание нарушалось лишь едва слышным гудением механизмов и негромкой музыкой над головой.

Ки Хун инстинктивно, без раздумий потянулся, чтобы нажать кнопку шестого этажа, чтобы попасть в свой отдел.

Но он не успел: Ин Хо мягко поднял руку и остановил его.

— Мне нужно с тобой кое-что обсудить, — сказал Ин Хо. Спорить было явно бессмысленно.

Ки Хун моргнул и стал разглядывать его лицо в попытке найти хоть какую-то подсказку. Мгновение он колебался, а затем молча отступил.

Ин Хо нажал кнопку восемнадцатого этажа, и лифт стал плавно подниматься всё выше и выше — над компанией.

Двери открылись, и Ин Хо, выйдя первым, направился к кабинету генерального директора, а Ки Хун последовал за ним, отставая на шаг и не зная, чего ожидать. Твёрдой походкой Ин Хо подошёл к двери, провёл своим бейджем и открыл её.

Не говоря ни слова, он указал на кресло для посетителей на другом конце стола. Чувствуя себя немного неловко, Ки Хун сел, поправляя подол рубашки. Ин Хо поставил сумку и, наклонившись, открыл ящик стола. Зашуршали бумаги, он опустился на колени и стал копаться в папках.

Через мгновение он протянул тонкую стопку документов.

С любопытством Ки Хун подался вперёд, коснулся первой страницы. И нахмурился.

Это был черновик проекта, к которому он приступил несколько недель назад после одного из собраний. Предложение пересмотреть внутренние структуры и политику компании, чтобы улучшить показатели производительности. Он почти успел забыть о нём.

И к нему аккуратно было прикреплено что-то лругое. Официальный приказ о переводе.

— Что?.. — Ки Хун затих, изучая взглядом текст. Внутри поселилось замешательство. Ин Хо сел за стол и включил компьютер, тишину заполнило тихое жужжание.

— Мне понравилась твоя идея, которую ты предложил в зале заседаний, — начал Ин Хо, усаживаясь поудобнее. — О том, что нужно смотреть вовнутрь, чтобы повысить производительность. И кроме того, ты показал себя как способного сотрудника в процессе замены ресурсов.

Взгляд Ки Хуна опустился на строку о переводе в другой отдел: Аналитика -> HR.

— Ты хочешь перевести меня в эйчар? — спросил Ки Хун.

Ин Хо медленно покачал головой, а затем посмотрел ему в глаза.

— Я предлагаю тебе возможность возглавить новое подразделение в эйчар.

В кабинете внезапно стало слишком тихо, предложение грузно осело камнем на душе Ки Хуна.

— Погоди… Что?

— Ты будешь подчиняться непосредственно Но Ыль, — продолжил Ин Хо, сложив руки на столе. — Но придётся начинать с нуля. С твоим планом, под твоим наблюдением. Это шанс построить что-то важное. Что-то долгосрочное.

— Почему? — спросил Ки Хун.

Ин Хо слегка улыбнулся.

— Может, твоя речь произвела на меня эффект.

Говорил он тихо, почти непринуждённо, но слова прозвучали слишком весомо. В его тоне не было давления, он не призывал согласиться и не ожидал немедленного ответа. Это было предложение — простое, незатейливое.

Такое Ки Хуну было в новинку.

Он опустил взгляд на приказ в своих руках, почему-то страницы стали тяжелее, значительнее. Его имя было чётко напечатано вверху, не в сноске, не в строке ассистента, а рядом с должностью руководителя новой инициативы. Нового подразделения. Чего-то его собственного.

Под началом HR, да, но его не просто переводили в другой отдел. Началось строительство чего-то совершенно нового.

Эта роль не просто поддерживала остальных сотрудников, а имела силу по-настоящему, структурно что-то изменить. Пересмотреть политику компании. Устроить аудит подотчётности. Защитить интересы сотрудников. Это всё, чего ему когда-либо хотелось — просто раньше он не имел права касаться этих аспектов.

От осознания что-то сжалось в груди. Ки Хун не мог даже представить, как тщательно Ин Хо следил за его работой, замечая то, что большинство руководителей проигнорировали бы. Это оказалось… Неожиданным подтверждением. Настолько, что в горле встал ком, а руки начало немного потряхивать.

Он снова взглянул на своё имя, напечатанное прямо над заголовком: «Разработка внутренней политики — Ведущий координатор» . Всё это до сих пор казалось ему нереальным.

Но сквозь всю нервозность в его груди начинало расцветать что-то более устойчивое, что-то похожее на гордость.