Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Силко был мертв и знал это. Он даже почти не был против - его жизнь последние годы была одним большим сражением - с чертовыми gилти, с конкурентами, с химбаронами, которых пришлось усадить за один стол и возглавить, с болью, со временем… Плохие решения накапливались, но он едва имел возможность подумать что можно было сделать иначе. Нужно было принимать последствия и работать с ними.

Если бы только смерть не была бесконечно долгим погружением на глубину. Он думал, что больше не боится тонуть.

Джинкс не была плохим решением, которое надо пересмотреть. Она его убила, но это не было предательством. Они загнали себя туда, где оказались и... Нет, это он загнал их обоих - Джинкс была хорошей дочерью, лучшей в мире, но она была воплощением хаоса Зауна. Силко испугался ее потерять, попытался обмануть ее, манипулировать ее болью. А того, кто обманывает Заун, ждет смерть.

Мертвым не нужно дышать, но он задыхался, опускаясь все ниже и ниже. Что-то разрывало его легкие, а может - его разум. Он знал, что тьма и холод что-то отнимают у него - не тепло, тепла жизни в нем не осталось.

Он должен был смириться и просто растаять. Дать тьме разобрать себя на части, как Джинкс разбирает сломанные механизмы, чтобы собрать новые. Такая смерть была лучше всех россказней про Ад.

Но Силко не хотел забывать. Не хотел чтобы из его памяти исчез Заун. Исчезли Джинкс, Севика… Вандер.

Чудовища должны были растворяться во тьме, как химикаты растворяются в воде, делая реку еще более ядовитой. Но чего вселенной стоило перед полным забвением показать одному мертвецу другого? Силко не собирался исчезать во тьме, как трус. Он должен был увидеть Вандера и сказать: Ты идиот, но ты был прав.

Он должен, должен был увидеть. И сказать. Мимо него полетел вверх пузыри воздуха. Словно низу, за его спиной, кто-то дышал.

Следующие пузыри были больше, просто огромными И переливались разноцветными боками, словно кто-то выдул из из мыльной воды.

Мыльных пузырей становилось все больше. Силко узнал эти пузыри - вспомнил день, когда видел их. Вспомнил дурацкую машину, которая выдувала их, пока не взорвалась.

Это было неправильно. Этого не должно было быть здесь. ЕЕ не должно было быть здесь.

Силко был уверен, что не может пошевелиться, но он и раньше делал невозможное. Он повернулся, чтобы увидеть, куда же опускался всё это время.

На дне того, что должно было быть бесконечной холодной бездной, на разбитых хекстековых ядрах, стояла Джинкс и протягивала к нему руки. Ее косы танцевали на невидимом ветру, а глаза сияли. Она выглядела такой уставшей, но такой счастливой.

Силко увидел ссадина на ее лице и плечах, и протянул руку. Он хотел спросить кто обидел ее, но не смог. Горячие пальцы Джинкс коснулась его ладоней, она всегда была как паровая печь, как химический реактор, и Силко почувствовал, как давно забытое тепло просачивается в его тело. Наполняет его, как… как эти чертовы мыльные пузыри.

Тревожная мысль была похожа на молнию. Он попытался сказать Джинкс “не надо, не делай этого!”, но тепло все прибывало, обломки кристаллов сияли всё ярче, а его девочка улыбалась всё шире. Она сжала его ладони в своих и закружилась в танце. Она что-то говорила, но тьма крала ее голос. Теперь ее волосы сияли также, как кристаллы под ее ногами. Сияние становилось невыносимым, но Силко не хотел закрывать глаза.

Он стал слишком горячим. Слишком легким. Его потянуло наверх. Джинкс подмигнула, что-то крикнула и оттолкнула его. Синий свет обжег его, Силко зажмурился, зашарил руками, пытаясь плыть вниз, снова нащупать ее руки… и запутался в одеяле.

* * *
- Просто следи, чтобы оставались в магазине, пока я не вернусь, - Вандер пересчитал детей по головам, Вай держала сестру за руку, Клеггор стоял посреди комнаты, не зная куда податься, а Майло держался за штанину Вандера, но тут-же отдернул руку, когда почувствовал, что на него смотрят. - Я знаю, мы договаривались на вчера, но ты сам знаешь, что было в баре.

Бензо хмыкнул. Да, вчера Вандеру снова пришлось играть в судью, разбирая спор контрабандистов, а потом и улаживать их отношения с торговцем, который наживался на ссоре раньше. Но это не значило, что планы самого Бензо отменились.

- Ты будешь здесь в час, приготовишь еду, присмотришь за детьми и магазином. - отрезал он. - Если я не успею на открытие склада старика Гарта, если сестры Дей снова заполучат себе всё самое ценное, я разорюсь и мы с Экко переедем жить к тебе. Я не могу просто стоять за прилавком и надеяться, что мне принесут хороший товар.

Он не кривил душой. Все, кто решался вести дела на территории Гончей Подземелья, все, работавшие с ним контрабандисты, хозяева игорных домов и перекупщики приносили свою долю добычи к Бензо, потому что Вандер в жизни не нашел бы применения для такого барахла. Люди сами решали, что отдавать, лишь бы соблюсти правила, и никто не был заинтересован отдавать лучшее. Если Бензо хотел получить что-то стоящее, приходилось следить за другими старьевщиками и торговцами. Копаться в имуществе мертвецов и должников. И главное - не пропускать распродажи на складах покойных конкурентов.

- Я быстро, - Вандер сложил ладони в молитве. - Всего один адрес. Туда и обратно.

Бензо одарил его тяжелым взглядом. Вандер уже приготовился ругаться - не громко, чтобы не напугать детей, - но друг вздохнул и принялся протирать прилавок тряпкой.

- Ну и о ком ты вспомнил на этот раз? - он старался казаться спокойным, но Вандера это не обмануло. У Безно были причины для беспокойства, в прошлый раз Вандер решил наведаться к старым врагам и чудом выбрался целым.

- Зои, та ёрдл, которая вела учет инструментов на шахте, - он попытался изобразить пальцами растрепанную прическу маленькой женщины. - Она не была на последних собраниях, не ходила на мост, но они с Силко всегда ладили.

Зои никогда не была частью их группы, Вандер не видел ее много лет и вспомнил о ней только на днях. Но список людей, которые могли приютить у себя Силко хотя бы на время, давно закончился. Ревуны ненавидели Вандера и могли приютить и подлечить Силко ему на зло. Зои, на смотря на грубую речь, всегда была доброй душой, а главное - жила в стороне от Переулков. В Переулках Силко точно не было.

- Ты уверен, что он всё ещё жив? - Бензо понизил голос, чтобы не дети не слышали.

- Я в этом не сомневаюсь, - Силко был упрямым и бесстрашным. Он мог позаботиться о себе. Вандер очень хотел в это верить. И он подкармливал всех, кто мог сообщить о подходящем трупе.

Главное было найти где Силко укрылся, пока залечивал раны. Вандер начал поиски не сразу, осознание совершенного пришло только несколько месяцев назад. Увы, худых мужчин с разбитым лицом в Подгороде после трагедии на мосту было даже больше, чем обычно. Но это был не какой-то никому не известный парень. Это был Силко, кто-то должен был его узнать, запомнить.

А если никто не узнал - значит Силко помогли скрыться, ходили для него за едой, доставали лекарства. Кто-то должен был помочь его раненому другу и заботиться о нем. В Подгороде не выживали в одиночку.

* * *

Силко с недоумением уставился на тряпку неопределенного цвета. А потом на свои руки - такие тонкие, бледные и как будто чужие.

Он снова дышал - и это было больно.

В мир вернулись звуки - надрывно пыхтел двигатель, перекрикивались рабочие, текла вода. Половину его лица будто разъело кислотой, шея, левое плечо и рука словно окаменели и едва слушались. Силко осторожно осмотрелся, в комнате, точнее в отгороженном кучей строительного мусора закутке, было темно, но он узнал место. В этой норе он восстанавливался после бойни на мосту, того, как Вандер его чуть не убил, после того, как смог уползти из убежища безумного доктора.

Именно здесь он отлеживался, когда боль и слабость брали верх и не было даже сил пойти на поиски еды. Именно здесь он остался наедине со своим гневом и осознал, что “смерть” сделала его сильнее.

Полумертвому, почти слепому и голодному недобитку было необходимо поверить, что пережитый ужас вел его к высшей цели, что выживание сделало его особенным - Силко и сейчас считал, что переродился в более сильную, лучшую версию себя. Но если бы он встретил себя из прошлого, из той пропахшей болезнью берлоги… Силко увидел бы безумца, который бредит о жара и препаратов. Жалкое было бы зрелище. Хорошо, что смерть не подсунула ему такую отвратительную картину после видения Джинкс.

Силко отшвырнул одеяло и сел. И тут же повалился на бок.

Пытаясь не упасть, но приземлился на кота. Тот недовольно завыл, ударил его лапой, но не сбежал.

Силко - совершенно точно мертвый, - уставился на кота, как на призрака.

А кем еще мог быть уродливый зверь, который пролез в его логово и спал на его постели долгие месяцы. Зверь последовал за ним из логова доктора. Может тот вывел его в одной из своих пробирок. Почти лысая тварь искала тепло, а Силко в то время часто мучился от жара. Он никогда даже не кормил кота - еды не хватало самому, - но кот всё возвращался и возвращался.

Почему из всех жертв на пути к свободном Зауну ему явился именно уродливый кот? Желудок свело судорогой от голода и Силко закашлялся.

За стенами шумела фабрика и завыл сигнал погрузчика - одна баржа была полна доверху, следующей пора было ее сменить. Этот погрузчик снесли при перестройке доков более пяти лет назад. Силко ни с чем не перепутал его мерзкий звук.

Ему было так плохо. Почти также плохо, как перед самой смертью. Но Силко мог поклясться в том, что жив. Жив и вернулся в прошлое.

Chapter Text

Дом Зои оказался тупиком. После Дня Пепла она стала больше пить, и даже если они никогда не были друзьями, Вандеру неприятно было смотреть на Зои в таком состоянии. Как и слушать ее рассуждения о том, что если бы на мост пришло больше людей, то его удалось бы пересечь.

Вандер оставил Зои вариться в бессильной ненависти к Пилтоверу, и расспросил уличных детишек о избитом человеке, который мог жить поблизости год назад. Но таких - избитых и скрывающихся, - после Дня Пепла, оказалось слишком много.

Вандер устал, разочарование навалилась на него тяжелым грузом. Он снова не нашел даже тени Силко. Идеи закончились, разве что обойти всех знакомых по второму кругу. Мимо прошла группа покрытых пылью шахтеров и Вандер проследил за ними взглядом, невольно ища знакомый силуэт. Конечно Силко среди шахтеров не было, иначе бы Вандеру уже сообщили, но…

Погасшая надежда вспыхнула вновь, как прогоревший уголек, который ткнули кочергой. А что если Силко отправился не к знакомым людям, а в знакомое место?

Отряхнувшись, как собака, Вандер отправился в старое логово. Самое первое. Он был там в начале поисков и не нашел ни следа Силко, но... Это было идеальное место, чтобы затаиться. Если Силко не укрылся там, то мог хотя бы заглянуть за старыми вещами.

В логове ничего не изменилось - всё также покрывалась пылью мебель, всё также украшал стену флаг не случившегося Зауна, всё также висели на стене их куртки. Вандер остановился, вглядываясь в них.

Бросив работу в шахтах они с Силко оставили форму и каски здесь - хотя это были очень крепкие, надежные вещи. Это был демонстративный жест, символ того, что старая жизнь закончена и теперь они сами себе хозяева. Вся лачуга, отгороженная от тоннелей хлипкими стенами, была наполнена символами их дерзких надежд… и других чувств.

Друзья смеялись, когда он вешал куртку Силко внутрь своей, но это казалось таким естественным — взять куртку и перевесить, спрятать меньшую в объятьях бОльшей, как будто одна куртка хотела защитить другую от всего мира.

Вандер почувствовал, как его грудь сжимает тоска. Фелиция однажды пошутила, что он слишком сентиментален, когда так обращается с вещами Силко. Что в такие моменты он похож на большую глупую плюшевую игрушку. И что Силко радуется такой демонстрации чувств, как маленькая девочка, и мчится лезет обнимать свою любимую игрушку… Коннол тогда утихомирил ее, но тоже заметил, что это очень нежно и не похоже на них двоих. Но что Коннол вообще о них знал?

Даже после “торжественного ухода” они и много раз использовали это место - для спонтанных горячих свиданий и для планирования новых акций. Фелиция и Коннол приходили сюда чтобы побыть наедине, пока Вандер сидел с девочками. Силко писал здесь десятки копий инструкций для организаторов забастовок и письма союзникам. Вандер прятался здесь, когда гнев и раздражение переполняли его через край, а поблизости не было миротворца, чтобы избить. Здесь хранились бухгалтерские книги и записи, которые не должны были попасть в руки Миротваорцев при обыске в “Последней капле” - хранились до того, как им всем стало наплевать умрут они или проведут остаток жизни в Омуте.

Рука Вандера коснулась ящика с письменными принадлежностями. В этой части тоннелей было сухо, но Силко всё равно принял меры, чтобы плесень не сожрала драгоценные листы бумаги. Чернила в красивой, украденной из особняка чернильнице давно засохли. Но, в отличии от чернильницы, - дорогой и хрупкой, - чернила были сделаны в Подгороде, нужно было просто плюнуть в них, чтобы вернуть к жизни. Заточенный химический карандаш тоже лежал на своем месте, Вандер всегда предпочитал писать именно им.

Если он не мог найти Силко, то Силко всегда мог прийти к нему сам. Нужно было только дать ему понять, что Вандер осознал свою ошибку. Что Вандер сожалеет и больше не попытается его убить.

Так многое нужно было сказать, а Вандер никогда не был хорош в выражении своих мыслей на бумаге. Ему всегда нужно было видеть собеседника, смотреть в глаза,, чтобы увидеть реакцию. Кроме того, Вандер привык выражать свои мысли интонациями, жестами, позами. Он был крупнее и сильнее большинства, это само по себе давило на собеседников, люди в первую очередь обращали внимание на то как он говорит, а уже потом - что именно он говорит.

Не мог же он написать: представь, что я говорю это тихо и медленно, не решаясь взглянуть тебе в лицо, представь, что я держу руки на виду, чтобы успокоить тебя, услышь в моём голосе боль, вину и стыд.

Он выбросил первые два неудавшиеся письма, а потом и третье - Силко не оценил бы письмо с кляксой и парой ошибок, очевидных даже ребенку. Силко слишком много сил потратил, чтобы научить Вандера писать аккуратно.

Четвертое письмо тоже было не идеально, что передавало главное. Вандер оставил его в центре стола, прижав одним из драгоценных стаканов. Покойный Барри украл их где-то наверху и подарил “на новоселье”, когда они с Силко выкупили “Последнюю Каплю”. Силко обожал эти стаканы и всегда пил только из них - в баре, в своем крошечном кабинете или здесь.

* * *

Силко хотел как можно быстрее отправиться в “Последнюю Каплю” и увидеть Джинкс. Хотел убедиться, что попал в прошлое, а не застрял в Аду, где всё, чего он добился, исчезло, а единственного луча света в его жизни, его девочки, не существует. Но он был слишком слаб, чтобы просто высунуться из норы. Озноб и головная боль превратили его в дрожащую тень. Пришлось ждать два дня, пока скрежет крана и хриплые гудки часов завода нарезали время.

Когда голод - точнее тошнота и резь в желудке, - стали мучить сильнее, чем прочие ощущения, Силко заставил себя сползти с лежанки и обыскать комнату. Он не помнил, какие делал запасы, но хорошо знал себя - и, со второй попытки, смог найти десяток матросских галет в жестяной банке. А еще - флакон мутно-фиолетовой жижи, шприц, горстку белых таблеток и дощечку. На дощечке его почерком были отмечены даты приема таблеток и инъекций.

Без года даты мало что дали, но остальные находки помогли Силко определить временные рамках. Белые таблетки он принимал по расписанию только первые два месяца после пересадки глаза. Шприц был самый обычный, значит доктор еще не понял, что эффективнее всего вводить препарат прямо в глаз. Но уже начал доверять Силко достаточно, чтобы выдать ему запас Мерцания с собой, а не заставлять регулярно приходить за новым уколом.

Значит то, что Силко переживал сейчас, было ухудшением после снятия повязок. Тогда, после первого же погружения в ядовитый смог, и новый глаз, и зажившие было раны на лице воспалились.

Силко плохо помнил как именно болел - привык выбрасывать из памяти такие вещи, - но хорошо помнил реакцию доктора. Тот был особенно молчалив, пока ковырялся в его лице. И долго отказывался объяснять, что с ним делает - это были верные признаки ярости и разочарования.

Тогда Силко впервые рискнул немного повысить на доктора голос и напомнил об их договоренности. И схватил его руку со скальпелем. До драки не дошло, доктор, наконец, перестал воспринимать Силко просто как полезного подопытного и выдал что-то похожее на извинения. Он даже сделал комплимент его самообладанию… И да, выдал этот самый флакон с собой.

Первые прототипы мерцания делали связь с реальностью зыбкой, как худший андервиски. И едва-едва усиливали регенерацию, мало отличаясь от сомнительных лекарств других “докторов” Подгорода. Вводить эту версию Мерцания было также больно, но доза была на много больше. Силко дважды пришлось останавливаться, когда боль становилась совсем невыносимой.

Несколько заводских гудков и еще один укол спустя его ноги перестали подкашиваться. Силко продолжало трясти, пока он брел через захламленные крысиные тропы наверх, в Переулки, но такая мелочь не могла его остановить.

* * *

Вандер поскреб пригоревшую ко дну кастрюли кашу и бросил взгляд в зал. Кухня “Последней капли” едва вмещала двух человек и этот второй человек Вандеру бы сейчас не помешал.

Увы, Вай интереснее было показывать мальчикам новые приемы, чем мыть посуду. Вандер сам не любил возиться в грязной, холодной воде и не стал мыть посуду вчера. И позавчера. Но оставшийся от прошлого владельца запас тарелок и кастрюль подошел к концу, а приготовить ужин надо было успеть до открытия.

Он не жалел, что дал дом еще двум детям, но серьезно недооценил сколько времени требовалось чтобы их просто накормить. Не говоря о том, что они, в отличии от девочек, плохо знали Вандера, а Вандера плохо знал их, и не мог предсказать что они устроят в следующую минуту.

Майло как будто задался целью проверить, что надо сломать, чтобы Вандер перестал “играть в отца” и выгнал его. Клеггор, наоборот, был слишком тихим и послушным. Когда не уходил в одиночку на окраины Переулков “просто подумать”. Вай делала всё, чтобы мальчишки признали ее главной, а Паудер их стеснялась и избегала.

Чтобы не сорваться и на наорать на детей, Вандер избивал мешок с песком так, что тот уже дважды приходилось чинить. Он всем сердцем надеялся, что дети не понимают, в чем дело. Он не не хотел их пугать.

Быть гостем в жизнь Вай и малышки Паудер было просто - он не спускался к ним в в плохие дни. Раньше, если девочки шумели и не слушались, Вандер мог просто выбросить это из головы, когда уходил, и помнить только хорошее.

Но он все равно не жалел о своем выборе. Детям нужны были безопасный дом, еда и присмотр, а ему… Ему нужны были они.

По крайней мере, написав письмо он стал реже думать о Силко. Давно нужно было сделать что-то подобное. Принести извинения и оставить старую жизнь позади - как он пытался сделать, избавившись от вещей Силко.

Вандер одновременно надеялся, что старый друг найдет письмо и придет поговорить, и боялся,что это случится.

* * *

Он действительно был в прошлом. С каждым шагом он вспоминал вещи, которые, казалось, забыл навсегда. Покосившуюся хижину на перекрестке. Огромную водопроводную трубу, на которой кто-то их сапожников раскладывал кожу. Угол, где женщины собирались вместе и стирали в огромной лохани.
Удивительно было идти по Подгороду, по Переулкам, просто накинув на себя старое покрывало, как плащ - никто не узнавал его. Никто не убегал и не сжимался в комок от страха. Никто не пытался его убить.
Кучка подростков проследила за ним внимательными взглядами - им хотелось показать миру, что они не слабаки, поживиться за счет неудачника. Но Силко украдкой показал нож, и детишки быстро отказались от глупых идей.

Оказаться буквально в начале пути было похоже на шутку демона. Силко десять лет жил ради цели, не оставлял себе возможности отступить, шел до конца, не оглядываясь… После всего, через что он прошел, после всех жертв, после всего, чего он добился, какая-то сила взяла его за шкирку, и отбросила назад. Его рывок наперегонки со смертью превратился в бег по кругу.

Шаги Силко становились всё увереннее, несмотря на слабость, которая накатывала с каждым шагом в сторону “Последней Капли”. Этот перекресток и переулок за ним Силко знал, как свои пять пальцев. Все здесь было знакомо… и опасно.

Но что в его жизни не было опасным? Плевать на риск. Ему нужно было увидеть Джинкс.

Силко знал, что должен оставаться в тени, не привлекать к себе внимания. В прошлом он старался не попасться на глаза любым старым знакомым, всегда был начеку. Но сейчас его мучило вовсе не ожидание удара в спину. С каждым шагом, с каждым вдохом, с каждым взглядом на знакомые стены, Силко чувствовал, как из глубокой и мутной реки памяти всплывают на поверхность воспоминания.

Споры, смех, планы, признания… Неисчислимые моменты с Вандером. Его голос. Его улыбки, слишком добрые для самого смертоносного бойца Подгорода. Ощущения его губ и рук на коже Силко. Его простые шутки. Его сломанные ребра и вечно сползающие повязки. Его дерзость при выборе домов для ограблений. Его умение управлять толпой, и его паника при виде длинных писем... Со всех сторон к Силко тянулись мерзкие, раздувшиеся от ядовитой воды трупы когда-то прекрасных чувств.

Силко почти не дышал, когда подошел к одному из вечно запыленных окон бара. Когда он завладел Последней Каплей, то велел заменить стекла на первом этаже на новые, но сейчас стекла были старыми, мутными от въевшейся желто-серой пыли. Изображения двух окон попытались наложиться друг на друга, словно на бумагу попытались нанести две фотографии.

Это было слишком похоже на галлюцинацию и Силко зажмурился, прогоняя видение. Его пальцы слепо зашарили по грязному стеклу. Ощущение было неприятным, но помогло отделить реальность от иллюзии.

Силко почувствовал нелепую обиду - сложно было доставить в Переулки такие большие куски закаленного стекла высшего качества. Он хотел, чтобы его дом был крепким и красивым. Старые окна напомнили, что Последняя Капля перестала быть его домом. Еще раз.

Грязь на окнах просто позволила оттянуть момент, когда придется заглянуть внутрь. Разозлившись на себя, Силко приник к окну.

Хорошо узнаваемый силуэт суетился у дальней стены. Там, где вечно барахлил светильник. Силко плохо видел через слои пыли, но знал, что человек в баре сейчас выкручивает колбу со светящейся жидкостью, чтобы несколько раз встряхнуть ее и вернуть на место. Он всегда так делал, даже если весь светильник пора было сменить.

Вандер снова был жив.

Силко должен был немедленно повернуться и уйти, скрыться в тени, но не мог. Он замер, наблюдая, как Вандер готовит бар к открытию.

Силко убил этого человека. Он помнил, как вонзил нож в его тело, как Вандер пытался сопротивляться, как сжимал горло Силко, борясь за жизнь… Помнил, что несмотря на всю силу и ярость Вандера, именно Силко стоял рядом с его мертвым телом, а не наоборот.

А еще он помнил месяцы, даже годы, которые потребовались чтобы поверить и привыкнуть - Вандера больше нет. Он него не осталось ничего, кроме памяти. Он больше никогда не ударит Силко, никогда не положит руку ему на плечо, никогда не поведет Переулки в бой, никогда не засмеется, никогда не назовет Силко безумцем.

И теперь Силко снова смотрел на этого человека, живого, раздраженно вытирающего барную стойку, и ощущал болезненную потребность услышать его голос, снова посмотреть ему в глаза.

Силко заткнул хор своих эмоций, как прежде затыкал спорящих химбаронов. Его дела были совсем плохи, если он не учел, что разыскивая маленькую Джинкс увидит Вандера. Теперь важно было помнить, что это не выдуманный Вандер с которым он иногда говорил возле памятника или в своей спальне. Это был Вандер, который пытался убить его всего… год назад?

Да, прошел всего год. И Вандер был опасным зверем, а не призраком, по которому Силко тосковал.

Нельзя было рисковать и задерживаться рядом с “Последней Каплей” еще дольше. Силко не знал, когда в зал может выйти Джинкс. Выйдет ли она вообще. Вандер мог заметить его в любую минуту.
Силко заставил себя оторваться от окна и поспешить прочь, другим путем, мимо трех избивающих стену детишек. Он не мог подойти к Джинкс прямо сейчас, но если Вандер был жив, его девочка была в безопасности.
* * *

Майло проскользнул в зал и пискнул:

Там, в переулке, ошивается какой-то жуткий тип! Псих или чем-то обдолбанный! - и уставился на Вандера, ожидая реакции.

Вандер велел детям не выходить, если в переулке у черного хода кто-то незнакомый. Но за баром проходило множество людей и недавно Майло решил сообщать о каждом. Очень хотелось крикнуть, чтобы он прекратил издеваться, но в прошлый раз когда Вандер так сделал мальчика пришлось искать два дня. Поэтому Вандер вздохнул и пошел проверять. Снова.

Он не ожидал, что с детьми будет столько проблем. Вандер не жаловался, просто… не был готов. Он должен был справиться, ради Вай, Паудер, Майло и Клегора, ради их родителей, которые погибли потому, что Вандер их подвел.

Он не подведет детей.

Он не будет огрызаться, что устал, и что Вай с мальчишками могут несколько минут тихо посидеть в зале. Это всё равно не сработает - у детей было свое собственное представление о “тишине” и о “минутах”.

Страшный незнакомец давно ушел, но по возвращению Вандера ждала новая проблема.

- Вандер, - Паудер, наконец, выбралась из подвала и дождалась ухода Майло Один заплаканный глаз и прядка волос виднелись из-за дверного косяка, и Вандер заставил себя улыбнуться. Он уже догадывался, что за беда с ней случилась.

- Мне опять приснился кошмар. Помоги, пока мальчики не узнали, - хрипло попросила малышка.

Вандер потрепал ее по голове и отправился за новой, сухой простыней.

Chapter Text

Силко больше не трясло. Он снова мог ходить по родным улицам, расправив плечи - даже если пока приходилось кутаться в бесформенный плащ, который раньше служил подстилкой какому-то бездомному. Учитывая, где он нашел плащ - этим бездомным мог быть сам Силко из прошлого.

В его голове боролись за место картины трех городов - Подгород его детства, Подгород, где он умер, и этот Подгород. Даже если узор улиц повторялся, картинки не накладывались друг на друга. Ему казалось, что теперь здесь светлее - может, потому что последние годы он выходил из кабинета только ночью? Или потому, что он чаще бродил по нижним уровням, где солнце не появлялось никогда?

Люди не отходили с его пути, но Силко больше не удивлялся этому. Он даже не чувствовал привычных раздражения и гнева, когда кто-то наступал ему на ногу или толкал в плечо. По сравнению с пожаром гнева и ярости последних лет, когда химбароны дышали ему в затылок, навалившееся опустошение было почти приятным.

Его отвлекло от мыслей оживленное обсуждение у пивной. На одной из фабрик снова произошла авария и все спешили обменяться слухами. Никто не погиб, но хозяин приказал удержать деньги на ремонт из зарплаты рабочих. В самой новости небыло ничего особенного, но люди жаловались друг другу, вместо того чтобы идти к Вандеру и требовать защиты. Уже знали, что Гончая им не поможет. Не соберет отряд бойцов и не вселит в приказчиков и управляющих ужас. Его прозвище ни разу не упомянули. Как быстро Вандер терял свою репутацию…

Один из рабочих взглянул на Силко с сочувствием. Он был пьян, и ему нужна была новая аудитория для жалоб.

— Уволили, друг? - Он качнулся, протягивая кружку. - Выпей с нами. Хотя эта ослиная моча так же ужасна, как наша жизнь…

Силко заставил себя натянуть на лицо сочувствующую улыбку и присоединился к кампании. Новости потекли вокруг него, как воды Пилта. Сплетни и жалобы на бригадиров и управляющих, обсуждения новых и прогоревших дел, похорон и борделей. В этом Подгород оставался неизменным.

В своем времени Силко мог бы отправить небольшой отряд к управляющим фабрики. Не выбить им зубы, это было бы глупо и неэффективно, просто… предупредить. А если это не сработает - перекрыть все доступы на фабрику, заморозить отправку продукции и поставить ультиматум ее владельцу. В своем Подгороде он так и сделал бы.

Силко потянулся за кружкой, сделал глоток - и чуть не подавился. Пиво попало не в то горло. Джанна, он давно не пил такой мерзости.

И давно, очень давно не говорил с рабочими о ситуации на фабриках. Когда он в последний раз отправлял людей навести порядок? Не разобраться с крысами, которые зажали его деньги. Не сжечь установки для производства Мерцания, которые построили без его ведома. Когда он в последний раз имел дело со своими настоящими врагами? Когда он противостоял пилти, а не прикидывался их надежным деловым партнером?

Силко порылся в памяти.

В последний раз он послал десяток накачанных Мерцанием бойцов преподать урок одному из Великих Домов. Он быстро нашел управу на бригадиров, но выродки из Верхнего города требовали, чтобы миротворцы заставили людей работать сверхурочно. Это было недавно, совсем недавно… Джинкс еще нарисовала череп на его плаще, и химбароны во время собрания старались на него не пялиться.

Но Джинкс давно не рисовала на его одежде. Значит, это было три года назад? Четыре? Силко не хотел думать, что пять. В любом случае это было отвратительно давно.

Он заставил себя допить отвратительное, прокисшее пойло. Может, он всё-таки был в аду? И его тыкал лицом в его провалы?

Что это за революционер, который отвернулся от рабочих, рыбаков и шахтеров, говоря себе, что свобода Зауна важнее их раздавленных тел, оторванных рук и голодных семей? Он так старательно не позволял себе отвлекаться на проблемы, которые не могло решить Мерцание. Он слепо верил, что они исправят всё, когда Пилтовер перестанет вмешиваться. Что у него будут возможности и время починить всё, что он сломал по пути.

Джанна, он вел себя как проклятый бессмертный Хеймедингер. Заперся в своем кабинете, решал «важные вопросы» и откладывал всё остальное на потом, как какой-то ёрдл.

Силко чуть не стошнило — от собственного сравнения с членом Совета. А может, это пиво было настолько мерзким.

* * *

Вандер стоял, скрестив руки на груди, и с каменным лицом слушал, как кучка вчерашних подростков пытается объяснить свой «гениальный план». Он видел их насквозь – дерганые движения, излишняя самоуверенность, характерная для тех, кто еще не видел настоящих, сокрушающих последствий провала. Воришки стояли перед ним, пытаясь выглядеть дерзкими, но Вандер замечал, как их взгляды нервно метались, а руки то и дело сжимались в кулаки.

Парни были новенькими в Переулках, ни одного знакомого лица. Ни одного из тех, кто был на мосту или приносил долю награбленного в магазин Бензо. Слишком многие старые банды превратились в пепел, и подросшие дети решили, что могут занять освободившееся место. Что у них есть право на амбиции.

Право-то у них было - в отличии от здравого смысла.

Они планировали налет. Не на Верхний город - к счастью, - не на торговцев лекарствами, не на контрабандистов, и даже не на химбаронов. Парни нацелились на кассу текстильной фабрики на поверхности. Фабрики, половина которой принадлежала дому Шула. Другими словами, они решили ограбить Советницу Шула, даже не пересекая мост.

Вандер даже не злился – ему просто пришлось вдохнуть поглубже, чтобы не выругаться. Он буквально видел перед собой кровавую баню, которая последовала бы за ограблением. И не он один это видел.

По обе стороны от Вандера стояли парни из Переулков – как опытные бойцы так и рабочие с фабрики. Те, чью зарплату эти идиоты решили украсть.

- Давайте обсудим ваш гениальный план, - начал Вандер, шагнув вперед и возвышаясь над тощими, исколотыми свежими татуировками мальчишками. — Во-первых, вы собираетесь оставить без зарплаты вот этих ребят за моей спиной…

Громкое, многозначительное молчание повисло в воздухе. Вандер позволил юнцам рассмотреть гримасы людей за его спиной. И их кулаки.

- А во-вторых, вы собираетесь провернуть это так тупо, что вас всех перестреляют миротворцы. Знаете, что будет потом? Ваши мамаши, подружки, братья и сестры начнут рыдать и требовать мести. И их послушают.

Он наклонился чуть ближе к лицу главаря, его голос стал низким и ровным, без намека на эмоции.

- И тогда миротворцы убьют их. А потом пройдут по всему Подгороду, до самого дна Разломов. Утащат в Омут людей, которые им не понравятся. Перестреляют тех, кто будет косо смотреть или недостаточно быстро бегать.

Он дал этим словам осесть в головах юных идиотов. Дал им увидеть то, что видел он.

- А теперь, - продолжил Вандер, - назовите мне хоть одну причину, кроме моей доброй воли, по которой я не должен прямо сейчас переломать вам шеи и скинуть ваши трупы в море?

Парни замерли. Кто-то невольно вжался в стену, другие напряглись, готовился броситься наутек. Их самоуверенность испарилась, уступив место страху. Это были хорошие знаки. В этот раз все могло обойтись без драки. Но Вандер хорошо знал дерзких юнцов, кто-то должен был возразить ему, в попытке сохранить лицо. Лидер мальчишек покраснел, тяжело задышал…

Раздался глухой звук удара - товарищ пихнул его локтем, и сбивчиво прошептал:

- Не смейте с ним спорить! Гончая свернул шею своему дружку, когда тот не послушался! Если он разозлится, нам всем хана!

Вандер почувствовал, как его желудок сжался. Это была не та слава, которую он хотел иметь в Переулках. Это не то, что должны были слышать… его дети.

* * *

Силко почти не узнал лабораторию доктор. Она была чище, светлее, организованнее, чем в последние годы… Но всё равно воняла хлоркой, железом и чем-то кислым.

В начале, когда Силко только рассказал доктору о старой станции гидрологов, или как себя называли эти умники, тут было хуже: ржавые трубы, крысы, чьи-то кости под стеллажами. Целые горы сгнивших бумаг и плесени. Силко потратил кучу времени и сил, чтобы сделать это место пригодным для работы - выбил обитающую тут банду, заставил свой людей - кучку пьяниц и идиотов, - вычистить всё, до бетонных плит. Сам носил мусор. Сам оттирал полы. Делал всё, чтобы доказать: его слова - не пустой звук. Всё, чтобы доктор начал рассматривать предложение о сотрудничестве всерьез.

Вопреки тому, что думали химбароны и его подручные, это не Силко нашел доктора и предложил тому изобрести Мерцание. Доктор уже изобретал свой волшебный яд. Силко только предложил ему работать вместе - обеспечивать его исследования в обмен на Мерцание, которое сперва обещало стать спасением для Силко, потом - лекарством, которая удержит его людей в живых, если миротворцы пустят в ход оружие. А уже потом стало боевым стимулятором.

В Подгороде было много психов и некоторые из них изобретали химтек. Иногда они даже делали что-то, что работало, как надо. Но никто не хотел иметь с этими психами дело. Силко тоже не стал бы - если бы доктор не нашел его бродящим по нижним уровням, сходящим с ума от горячки и боли, когда его голова, казалась, гнила и горела одновременно.

Вряд ли доктор проявил милосердие, когда вырубил его и затащил в свою лабораторию. Силко уверен, что тому просто нужен был подопытный. Кто-то больной и слабый, чтобы не мог сопротивляться. То, что лекарство сработало и доктор оставил Силко у себя - чтобы следить за прогрессом, - было наполовину удачей, но только на половину.

Придя в себя и увидев, что лежит на столе безумного ученого, Силко понял, что может не уйти живым. Первым желанием было найти что-то острое и зарезать доктора. Но тело не слушалось, а доктор принялся расписывать что именно происходит с ранами Силко и какая агония ждет его в скором будущем. Страх смерти остались на дне Пилта, но новый Силко готов был на всё, чтобы выжить и отомстить. По этому он собрал всю свою наглость и предложил доктору помощь.

Как бы ни разрывалась голова и как бы тяжело ни было думать, Силко говорил и говорил с доктором. Выяснял, чего тот хочет. Разбирался, что ему льстит, а что - раздражает. Принялся рассказывать о своих ощущениях от вводимых лекарств - лишь бы казаться полезным.

Тогда он мог только надеяться, что доктор - настоящий ученый, а не просто фанат пробирок. Потому что лицо, глаза, зубы, мозг, шея и даже спина болели так, что иногда хотелось срезать с себя ножом хотя бы части горячего, истекающего гноем и опухшего мяса.

Когда доктор отметил, что у него странное произношения для головореза из Подгорода, Силко, слишком расслабленный очередным лекарством, выдал речь о том, что пилти не хотят, чтобы они умели правильно говорить, потому что так люди Зауна больше похожи на животных. Что он научится говорить правильно, потому что это его право. Что верхние не заберут у него его родной язык.

Доктор посчитал это забавным и начал учить Силко новым словам и указывать на ошибки в произношении. На половину он проверял, насколько Силко оставался в сознании, наполовину - от скуки. Силко не спрашивал о его прошлом, но думал, что доктор мог быть одним из учителей или даже профессоров в Академии. Что тому не хватало достойного собеседника. Или возможности кого-то поучать.

Со временем, когда Силко уже мог держаться на ногах и окончательно решил вести с доктором дела, он по полной использовал эту его потребность чувствовать себя наставником. Но если Силко слишком много расспрашивал о фиолетовой жиже, то доктор становился подозрительным и враждебным. Так что Силко расспрашивал его об элементарных вещах, про которые пилти узнавали еще в детстве. О микробах. О том, как работаю глаза. О крови и нервах. О том, что такое на самом деле газ и Серость. О том, как вещи растворяются в воде и попадают внутрь людей. О том, зачем пилти столько ложек и вилок. О том, почему карманы пилти такие маленькие. О том, как правильно писать письма.

Временами доктор увлекался и начинал рассказывать о совсем не связанных с изначальным вопросом вещах. Силко терпел, потому что иногда услышанное было полезно. Всё остальное время - просто терпел.

Со временем Силко стал в их отношениях боссом и смог обрывать разговор по своему желанию. Но это время еще не наступило.

Силко обошел стальной лабораторный стол - его доставили с другого берега совсем недавно, таком новым он выглядел. Силко знал, что понадобиться заказать более надежный, у кого-то из местных мастеров.

Он вздрогнул, вспоминая, как Джинкс была пристегнута к столу. Страх, что она умрет, ощущение ее неподвижного, безвольного тела на руках были слишком свежими. Доктор спас себе жизнь, когда вырубил его, чтобы заняться ранами Джинкс. В тот раз он совершил очередное чудо. И должен совершить еще много, для Зауна.

Хозяин лаборатории - моложе, без ожогов, в нормальной человеческой одежде, слишком хорошей для этого места, хоть и с заплатками, - вышел к нему навстречу из-за стеллажей. Почему то Силко поразило, что у доктора были волосы. Он забыл, что тот не всегда был лысым.

- Я начал думать, что моя помощь тебе больше не нужна, - протянул доктор задумчиво. В переводе на человеческий это значило “я думал, ты нарвался на нож или инфекция тебя доконала”.

Силко вдруг подумал, что доктор, вынужденный выживать в одиночку в чужом для него Подгороде, был куда сильнее заинтересован в его помощи, чем казалось.

- У тебя были другие планы на вечер? - Силко чуть оглянулся на него через плечо и продолжил осмотр лаборатории. - Провалялся пару дней в лихорадке.

Доктор не стал хватать его за плечи или сдирать с его лица повязку, как делал раньше. Если после Дня Пепла прошло чуть больше года, то не так давно Силко впервые угрожал ему ножом и настоятельно требовал больше никогда не хватать его без спроса. Заставил доктора произнесли вслух, что он не подопытный, а партнер, и заслуживает капельку уважение. Конечно тогда для доктора это были просто слова. Но главное, что он стал держать руки при себе.

Силко выиграл себе для размышлений еще минуту, осмотрев новый светильник и они с доктором уставились друг на друга.

- Как глаз? Видит? Ты принимал какие-то другие вещества? - лицо ученого было идеальной маской скуки и легкого интереса. Но Силко уже знал, что надо смотреть на не его лицо, а на плечи. Они были напряжены, доктор еле себя сдерживал.

- Я не разминулся с Серостью, и моим швам это не понравилось, - отчитался Силко. - Принимал только то, что дал ты. Сейчас глаз различает свет и тень, но смотрит в одну точку.

Он сел на стол. Металл холодил кожу сквозь одежду. Доктор размотал повязку и нахмурился

- Гной, - почти выплюнул он. - Ты не принял дозу. Не похожа на тебя так пренебрегать собой, - Доктор не произнес “После всех потраченных мной усилий”, или “Забыл своё обещание выжить и отомстить?”. В первые годы он часто говорил такие вещи. Наверное, на этот раз был слишком встревожен.

- Пропустил одну дозу, потому что валялся без сознания, - Силко постарайся не дергаться, когда доктор принялся делать что-то с той стороны его лица, где были только боль и тьма.

Наконец, доктор отступил. Что-то пробормотал себе под нос, засовывая грязные стальные палочки - Силко не знал их названия, - в пробирки. Залил в одну из них прото-Мерцание. Мерзкий запах ударил в нос, но ученый уже отошел к столу и Силко не видел, что тот делает. Ему казалось, что гной или кровь, или что там доктор выпустил наружу из его опухших швов, стекают по его подбородку на рубашку. Но он уже знал что не стоит тянуть грязные руки и проверять. Он мог только сцепить пальцы и ждать.

- Ты всё испортил, — пробурчал доктор. - Ты должен был сделать инъекцию.

Силко не стал отвечать. Доктор скрипнул зубами, сложил на поднос инструменты и вернулся. Даже в гневе он двигался плавно и тихо. Поднос на стол поставил почти деликатно - словечко пилти пришлось кстати. В начале эта сдержанность заставляла Силко нервничать, но потом он привык. Как привык к его шприцам, скальпелям.

Следующие полчаса прошли в молчании. Наконец доктор проворчал “будешь жить”.

- Как твои эксперименты? - негромко спросил Силко, - Есть прогресс?

Доктор замер на секунду.

- Пограничный. Если хочешь, чтобы это сработало - принимай препараты по расписанию.

Он болезненно оттянул остатки века с нового глаза Силко. Вряд ли наказывая его. Доктору не нужно было наказывать или угрожать, ведь зрение Силко, как и сама его жизнь, бывали на кончиках его пальцев.

Хорошая новость была в том, что Силко начал различать к какой части лица он прикасался.

- Пробовал какую-то новую формулу? Может, что-то нужно?

- Рано вносить изменения, пока я не локализую все… - доктор оборвал себя, - не важно, ты не поймешь. Но мне нужны два или три новых подопытных. И нужен ты, чтобы сравнить прогресс.Еще нужны чистая ткань, но не такая, как в прошлый раз. Отбеленная или некрашеная. И сухой спирт.

Он завозился со шприцем, и Силко вздрогнул, когда игла вонзилась в шею. Это не было похоже на привычные ощущения от Мерцания. Ни на адскую боль от увеличенной дозировки последних месяцев, ни на боль от первых стабильных доз. Он заставил себя глубоко дышать. Один раз, два, три.

- А что насчет еды? Ты сам объяснял мне про витамины и дефицит железа, - доктор был важным активом, и Силко собирался держать его в хорошей форме. - Обнови список необходимого. У меня есть несколько идей о расширении дел.

* * *

Вандер пододвинул паре “вольно наемных грузчиков” их напитки и окинул взглядом зал. Людей постепенно становилось больше, за столами больше не было мест, оставленных для покойников. Прошел год и на годовщину жители Подгорода закончили свой траур. Мертвые были мертвы, их места и вещи нужны были живым. и живые хотели есть, пить и развлекаться, пока еще могут.

Разговор с юными ворами не шел из головы. Это был не первый налет, который он “отменил”, но в этот раз парни испугались его, а не признали его правоту. Он видел разницу и знал, что она важна. Как знал и причину своего беспокойства - раньше, в прошлом, он мог повлиять на банду, предложив ей другую цель. Или участие в выгодном деле. “Перенаправлял ресурсы, чтобы все получали выгоду”, как говорил Силко.

Соглашение с шерифом лишило его такой возможности. Если он не пускал людей в Верхний город, то им оставались только доки, проходящие корабли и драка за ресурсы внутри Подгорода. Ему просто нечего было предложить тем дерзким мальчишкам. Ни одной банде не нужна была толпа новичков - не теперь, когда добычи всем не хватало, а миротворцы были настороже.

Говоря с новой бандой, Вандер вел себя не как ИХ лидер, а как глава враждебной группировки. Может другие и считали, что Вандер просто навел порядок, но Вандер знал, что облажался. Он не дал новичкам никаких причин оставаться лояльными, кроме угрозы смерти. А смерть в Подгороде им мог пообещать любой. Это оставило неприятный осадок.

Само появление новичков - и то, что им не нашлось места, - предвещало проблемы. Вандер пережил три войны банд, он знал, что их всех ждет очень скоро - кто-то сообразит, что старые пути не работают, наберет орду пушечного мяса и начнет передел территории. Или новые банды, вроде сегодняшней, объединятся и начнут выгрызать себе жизненной пространство. Кровь польется рекой.

И ему, Вандеру, придется снова выйти из этой резни победителем, сохранив Переулки за собой. Иначе ему не удастся соблюсти договоренность с шерифом и защитить детей.

Как он должен был это сделать, если сама мысль о том, чтобы ударить человека, вызывала перед глазами череду кровавых образов?

Женщина за стойкой окликнула его и Вандер с радостью отбросил тяжелые мысли, сосредоточившись на кружках и пиве. Он не мог решить все проблемы Переулков за один вечер.

Увы, даже спустя десяток налитых кружек напряжение не ушло. Раньше, в такие моменты, Силко всегда отвлекал его. Иногда разговорами, иногда спаррингом, чаще - своими прикосновениями. И прикосновений, вытесняющей все мысли страсти, Вандеру чертовски не хватало.

Он пятнадцать лет засыпал и просыпался с Силко. Подхватывал его на руки или забрасывал на плечо и искал с ним убежище только для них двоих, шел за ним через толпу в клубах и на собраниях. Даже если они хотели разнообразия и искали кого-то третьего, то делали это вместе… Теперь, когда природа требовала своего, Вандер не мог вспомнить, как это - флиртовать с кем-то.

Вечно требующие внимания дети не оставляли времени для поисков и свиданий. И Вандер точно не собирался оказывать кому-то знаки внимания при Вайолет. Девочка ужасно переживала о том, что почти все знакомые взрослые вдруг исчезли из ее жизни. Последнее, что ей было нужно - это мужчины и женщины, которые будут появляться и исчезать через пару недель. О постоянном партнере речи не шло. Вандер совершенно точно не искал новых отношений.

Но даже если у Вандера не было времени на знакомства, он был барменом, а кто-нибудь в зале всегда хотел бармена. Он изобразил свою лучшую улыбку и решил, что главной проблемой этого вечера будет найти… кого-нибудь не похожего на Силко.

Chapter Text

Силко дал себе слово, что больше не будет крутиться вокруг «Последней Капли». Он убедился, что его дочь в порядке. Увидел живого Вандера. Этого должно было быть достаточно, но он всё-таки надеялся увидеть Джинкс своими глазами. И твердо знал, что ранним утром Вандер если и просыпается, то не выходит в зал.
За окнами закрытого бара мелькали только мальчишки-найденыши. Ни Вандера, ни девочек не было. Силко не рискнул ждать и поспешил прочь из Переулков. Вдали от "Последней Капли", в направлении порта, застройка была еще хаотичнее, чем в других районах Подгорода. Дома будто начали разваливаться еще до того, как были достроены, а улицы тонули в вечном полумраке. Силко хорошо знал эти улицы. Знал узкие захламленные проходы между домами, знал, как отличить просто тень от опасной тени.

И самая опасная тень вдруг возникла у него на пути, чего через пару домов.

Вандер появился из-за угла, неся две корзины с рыбой. Паудер, еще не Джинкс, с сонным видом сидела у него на плечах. Ее сестра тащила третью корзину.
Силко поспешил надвинуть капюшон. Он не мог притвориться спящим бродягой или сделать вид, что заходит в дом — такими дешевыми трюками их с Вандером было не обмануть. Они оба почти животным чутьем определяли принадлежит человек месту, общине или нет.
К счастью, Силко еще помнил по-настоящему работающие уловки. Всего-то нужно было спокойно дойти до ближайшего крыльца, сесть и снять башмак. Сделать вид, что чинит разваливающуюся обувь или вытряхивает камешек. Да, он был чужаком в этом районе. Но не таким, чтобы привлекать внимание Хозяина Переулков...

Вандер до него не дошел.

Из проулков между домами выскочили несколько человек с ножами. Силко сразу понял, что это не случайные грабители.

* * *

Вандер узнал одного из нападавших. Воришка из тех, кого он недавно отчитывал. Здесь была не вся их банда - у половины хватило ума не приходить. Но даже оставшихся было слишком много, чтобы разойтись бескровно.

Вандер ссадил Паудер на землю, и Вай сразу вцепилась в ее руку. Умная девочка знала, что им надо бежать домой или к Бензо. Хотя бы просто отойти, чтобы дать дать ему больше свободы. Но головорезы обступили их со всех сторон. В другой ситуации детям дали бы убежать, если они сами не полезут в драку, вот только эти парни пришли убивать.

Вас перевела испуганный взгляд на Вандера и он кивнул ей в сторону ближайшего дома. Кто-то наблюдал через приоткрытую дверь. Дети могли попробовать спрятаться там или пробежать дом насквозь.

Вчерашний воришка закричал и бросился на Вандера, только чтобы упасть ему под ноги со сломанным запястьем. Вандер проводил его ударом в основание черепа. Еще один вчерашний воришка побледнел и отступил назад, Вай рванулась в образовавшийся проход, таща за собой сестру.

Юные бандиты решили, что это лучшее время для атаки и рванули вперед, с ножами и кастетами. Один даже замахнулся цепью от мазутного генератора, но попал по бритому парню, который метил Вандеру в горло.

К счастью для Вандера вчерашние мальчишки не умели сражаться такой большой толпой - половина даже не смогла до него дотянуться, наткнувшись на плечи и локти своих-же товарищей. Он схватил на миг растерявшегося бритого за грудки, оторвал от земли и взмахнул им, как мешком или деревянной колодой, выбивая оружие и отгоняя других парней. Лысый попытался вывернуться, но Вандер боднул его в лоб и бросил в толпу.

Всё это заняло от силы пару секунд. А потом он услышал вскрик Паудер и зашарил взглядом над головами убийц, ища синие волосы.

* * *

Силко был в ярости - кучка недостойных дышать кретинов напала на его девочку. Будь он там… Будь там старый Вандер, такого бы не случилось. Раньше авторитет Вандера был достаточно силен, чтобы всякая шваль не осмелилась на подобное. Что изменилось? Может, кто-то уже пытался занять его место?

Удивление быстро испарилось, оставив чистый гнев, когда Джинкс - еще совсем маленькая и неловкая,- не успела за сестрой, запнулась и упала, громко вскрикнув. Вандер тут же потерял инициативу, если вообще не забыл о том, что окружен врагами. Со своего места Силко увидел, как один из нападавших перехватил большой, мясницкий нож обеими руками и попытался ударить Вандера в спину.

Но Силко оказался быстрее. Потребовалось всего пять шагов, пока убийца “прицеливался”, чтобы оказаться у него за спиной и перерезать горло. Быстро и чисто - ни одна капля крови не попала на его убогий плащ.

И, к несчастью, обернувшись на хрип Вандер это увидел. А потом Вандер принялся раскидывать несостоявшихся убийц с удвоенной силой.

Силко, на которого теперь тоже направили оружие, вывел из строя двоих - им хватило мозгов броситься прочь, зажимая раны. Вандер, разбросавший остаток нападавших, снова обернулся к нему и замер. Силко тоже замер не зная, как реагировать. В нем будто боролось несколько разных Силко.

Вожак Химбаронов, державший свободу Зауна на кончиках пальцев.
Чудом выжившая жертва предательства.
Лидер и отец, который понял все шаги другого лидера и отца.
Обиженный друг.
Разгневанный революционер.
Одинокий человек.

* * *

Глаза Вандера расширились, когда он узнал Силко .

Его старый друг.
Его враг.
Его брат.
Самый опасный и хитрый человек из всех, кого он знал.
Его кость в горле.
Его возлюбленный.

Вандер протянул к нему руку. Сделал шаг, другой…

* * *

- Не подходи! - крикнул Силко. Он не был готов к этой встрече. Не сейчас.
Он поднял руку, словно защищаясь. И только тогда понял, что всё еще сжимает окровавленный нож.

Джинкс - еще просто маленькая Паудер - увидела нож и разрыдалась. Сестра тут же закрыла ее собой.

Силко едва не уронил оружие. Конечно, он не угрожал Вандеру! И уж тем более не угрожал малышке!

Он сунул нож за пояс и бросился прочь.

Вандер что-то кричал ему вслед, но Силко знал, что тот не бросит девочек ради погони. Даже пробежав десяток кварталов он чувствовал на себе удивленный взгляд Вандера и напуганный - дочери.

Почему, почему именно этим утром Вандер пошел с детьми на рыбный рынок? Почему идиоты напали на них именно сейчас? Зачем Силко вмешался, ведь в прошлый раз Вандер справился сам?

* * *

Вечер в баре выдался загруженным. Воздух был густым от запаха очищенного от лишних примесей спирта, кислого пива, табачного дыма и давнего, въевшегося в дерево перегара.

За столами сидели компании жителей Переулков - кто-то обменивался новостями, кто-то просто пытался забыться после ещё одного бесконечного тяжёлого дня на фабрике. Банды полу-рабочих, полу-контрабандистов смешивались с жестянщиками, ткачами и настоящими - пусть и достаточно спокойными, уважающими правила - головорезами.

Людям из позолоченного Пилтовера и их стражам-миротворцам это место показалось бы бандитской клоакой, где не было ни одного порядочного человека. Формально они бы были правы - но только потому, что те, кому в детстве не удавалось украсть свой кусок еды или пару шестерёнок, не доживали до того, чтобы пить в баре.

Посетители “Последней капли” были такими разными, но все они принадлежали Подгороду. У одних лица оставались чистыми, у других кожа была покрыта бесконечными узорами татуировок — символов банд, воспоминаний, клятв. Кто-то выглядел бледным, словно слишком много времени проводил под землёй или в сыром подвале, а у других кожа настолько пропиталась пылью, копотью и машинным маслом, что уже не отмывалась. Одни носили потрёпанную, но всё ещё крепкую рабочую одежду, другие собирали себе наряды из обносков, обрывков ткани и выброшенных с фабрик кусков кожи.

Вандер убеждал себя, что со времён его юности всё изменилось. Стало лучше. У многих людей за столами были дети, которым никогда не приходилось воровать… потому что система распределения еды, созданная им и другими наивными мечтателями, всё ещё позволяла людям жить впроголодь, но не умирать от истощения. И потому что люди Переулков опасались его гнева.

Разливая пиво клиентам, Вандер размышлял. Первым желанием после нападения и встречи с Силко было загнать всех детей в их комнату, запереть бар и снять с крюка перчатки. Потому что он слишком хорошо знал Силко - тот никогда не проглатывал обид, всегда отвечал ударом на удар, даже если действовал хитростью или чужими руками. Он был мастером выживания, и ни один человек, когда-либо пытавшийся убить Силко, не остался в живых.

Никто, кроме миротворцев, защищённых дыхательными масками и высокими стенами позолоченного города. Никто, кроме них и самого Вандера.

Если его старый друг был рядом, значит он пришел, чтобы отомстить. Ждал ли он в переулке, чтобы напасть, и кучка недоумков просто сорвала его планы? Или они были в сговоре и Силко убил пособника, который облажался? Нет, не во время нападения же…

Вандер хорошо умел не поддаваться панике. Всё-таки загнав детей в надёжное убежище, обняв рыдающую Паудер и пять раз сказав Вай, что всё в порядке, он открыл бар и написал на двери: "Третья кружка пива в подарок!".

Силко точно не стал бы нападать на него в окружении посетителей - старых союзников из тех времён, которые засыпал пепел погибших на мосту.

Никак не желающая до конца зарастать рана пронзила руку болью, и Вандер обхватил бандаж. Казалось, давление помогло ее унять. Сейчас болело уже не так сильно, как год назад. Он даже не использовал больше повязку. Просто что-то внутри никак не хотело зарастать…

Но если Силко явится отомстить, если он захочет навредить детям, никакая боль не помешает Вандеру сражаться.

Chapter Text

Вай прижимала к себе сестрёнку и старалась не двигаться. И не сопеть слишком громко. Паудер, наконец, заснула, а к самой Вай сон никак не шел.

"Последняя Капля" почти стала им домом. Она почти поверила, что здесь безопасно, что всё плохое осталось позади. Что больше никто не умрет. Что достаточно просто заботиться о Паудер, а теперь и о мальчиках. Что Вандер не исчезнет, как родители.

Он был самым сильным и храбрым человеком в Подгороде. Самым надёжным. Мама и папа всегда так говорили. Вай с раннего детства знала, что если родители однажды не вернутся из шахты, то Вандер будет рядом, чтобы заботиться о ней.

Даже в тот ужасный день на мосту Вандер казался ей неуязвимым. Миротворцы не смогли его даже ранить.

Но сегодня на Вандера напали, напали люди Подгорода, почти рядом с домом. Его могли убить. Их всех могли убить.

Вай охватило чувство беспомощности, как тогда, над телами родителей. В прошлый раз Вандер вышел из порохового дыма и спас их с Паудер. Но он не сможет спасать их вечно. И он не сможет спасти их, если врагов будет слишком много. Она должна будет защищать себя и Паудер сама.

Она вспомнила человека с окровавленным ножом за спиной Вандера и вздрогнула, но, к счастью, не разбудила сестрёнку.

Вай больше не могла оставаться маленькой девочкой.

Пришло время взрослеть.

* * *

Силко никак не мог выбросить из головы произошедшее. Он снова и снова возвращался к мысли: нападали ли на Вандера и девочек в "том" прошлом? Или всё это было спровоцировано его действиями сейчас?
Была ли с ним Джинкс в прошлый раз? Испугалась ли она? Снились ли ей кошмары? И как отказавшийся от сражений Вандер в прошлый раз выжил?

Может, просто бил напавших, но не до смерти? А может, вырубил главаря, и остальные разбежались? Или впал в ярость, как тогда, на заводе, когда Вайолет оказалась в опасности?

Но вопрос о Вандере и стычках больше не был важен. В этот раз Силко не планировал провоцировать Гончую надеть перчатки. Одного раза хватило.
Он не хотел снова видеть труп на горящем заводе и рыдающую Джинкс.

Подгород вокруг Силко всё ещё тревожно не походил на тот, в котором он умер. На нижних уровнях висел густой смог, и даже он, привыкший к грязному воздуху, закашлялся.
Дело было не только в ядовитом тумане. Силко всё ещё не привык к тому, что люди не расходятся с его пути. Не опускают взгляды. Что дети не прекращают возню - игру или драку - и не разбегаются, стоит ему приблизиться.

Он ещё не видел ни одного Миротворца, но он знал, что эти твари где-то рядом. Ползают по верхним уровням.

Здесь, сейчас, не было неоновой рекламы. Не было гроздей химтековых фонарей. Не было колб с растениями и чистым воздухом - минута за одну шестеренку. Не было десятков магазинчиков под одной крышей, казино и клубов, куда стекались моряки с проходящих кораблей. Без этого Подгород казался таким… нищим.

Но здесь было больше людей, чем в тот день, когда он ловил сестру Джинкс.

Силко невольно замедлил шаг.

Вокруг было больше людей, чем когда они с Вандером и Фелицией шли этими переулками на смену… Тени зашевелились на краю поля зрения. Закричали на него, соревнуясь в упреках и оскорблениях. Кровь смешалась с грязной водой в лужах, кислый запах смога сменился запахом сгоревшего пороха.
Силко пришлось чуть замедлить шаг, чтобы отделить воспоминания и иллюзии от реальности. Он жил с призраками десять лет и давно привык к ним.

* * *

День после стычки тянулись как обычно. Будто за стенами “Последней Капли” не бродил призрак. Обмениваясь короткими фразами с постоянными клиентами, Вандер снова и снова возвращался мыслями к короткой встрече.

Вандер думал, что перерыл весь Подгород. Обошёл старые мастерские, пробрался на заваленные этажи, даже снова сунулся в тот гниющий склад, где когда-то прятались после неудачного рейда. Он говорил себе, что Силко жив, но прячется. Что тот просто не хочет быть найденным.

Но теперь Силко сам пришёл почти к Последней Капле. К их дому.

А потом снова исчез.

Бледный призрак, в лохмотьях и бинтах… Если бы не пылающий взгляд единственного видимого глаза, если бы не длинный нос и длинные пальцы, сжимающие знакомый нож, Вандер ни за что не узнал бы в этом бродяге так озабоченного своей внешностью друга.

Силко стоял у него за спиной, но не воткнул в нее нож. Случайно ли он оказался там одновременно с отчаянными ворами? Сложно было поверить в такое совпадение.

Что заставило Силко выйти на улицу в лохмотьях? Ведь даже в худшие дни тот всегда был расчесан, а его рубашки были почти чистыми. Что, кроме мести, могло заставить его забыть об аккуратности?

С кем еще он мог связаться? Какие планы мести могли прийти ему в голову за этот год?

Его надежды сбылись, он нашел Силко, но было ли это хорошей новостью?

Вандер сжал свою занывшую руку. В последние месяцы эта боль приносила ему утешение. Напоминала, что он не совершил самое страшное, что у Силко хватило сил спасти свою жизнь.

Он снова вспомнил о бинтах, закрывавших половину лица Силко. Что если это была не маскировка? Что если его раны до сих пор болели также, как рана Вандера?

* * *

На нижних уровнях Разломов практически не было солнечного света. Только сумерки - более или менее непроглядные. И сбившиеся вместе кучки лачуг, построенных из всего, что смогли украсть на шахтах или найти в мусоре. Их стены не защищали от погоды или врагов - они просто окружали со всех сторон жизненное пространство семей и их вещи.

Здесь, внизу, не было дня или ночи - время отмерялось двумя сменами, люди уходили на работу и возвращались. В основном чтобы упасть без сил и уснуть.

Даже дети здесь старались играть и драться потише, чтобы не нарваться на гнев разбуженного соседа.

Силко шёл быстро, опустив голову, словно надеялся что звук шагов сможет заглушить звон проклятый звон. В каждой руке он тащил по небольшому мешочку, плотно набитому шестерёнками - они казались маленькими, но на деле были тяжёлыми, и, что хуже всего, звенели при каждом шаге, будто издевались над ним.

Он не крал эти деньги, то, что он сделал почти не считалось воровством. Он просто знал, где их искать. Старый, тупоголовый приказчик из табачной лавки "На дне" годами прикарманивал часть прибыли. Прятал мелочь у черного хода, за кучей сломанной плитки. Силко помнил - из своего прошлого будущего - где расположен тайник.

Он бы подождал. Дал бы урожаю шестерёнок ещё пару месяцев, чтобы “вырасти”, но времени больше не было. Его задумки, информаторы, даже набранные в банду ленивые и тупые головореза - всё это требовало вложений, и немедленно.

А еще нужно было как-то отвлечься от сна, в котором он прижимался к Вандеру в их постели. Такие сны можно было позволит себе, когда Вандер был всего лишь воспоминанием, но не сейчас, когда тот был жив.

Со всем, что он пережил, Силко уже не просто хотел видеть Вандера на своей стороне. Он совершенно точно знал, что не хочет видеть Вандера мертвым.

Потому что огромный идиот нужен был Подгороду. И потому, что Силко чувствовал себя жалким, говоря с призраком и подливая виски памятнику.

А еще Джинкс была слишком маленькой, и у Силко еще не было для нее безопасного дома. Она должна была расти спокойно, в “Последней Капле”, рядом людьми, которые не причинят ей вреда.

Его девочка всегда так мучилась, вспоминая смерть Вандера, так скучала по нему, хоть и старалась этого не показывать... Стоило сохранить ему жизнь ради Джинкс, если не ради потакания своим слабостям.

Силко знал, что стал опытнее, терпеливее и сильнее. Он мог справиться, не убивая Гончую Подземья.

Но, как он должен был поступить с ним?

В сторону сложные чувства - рано или поздно его операции расширятся, его люди и люди Вандера начнут наступать друг другу на ноги. Стоит ли избегать встречи, как в прошлом будущем? Или стоило выдвинуть лидеру Переулков ультиматум? Предложить перемирие и разделить сферы влияния?..

Вандер не мог не знать, что грядет новая война банд. Он сам приложил руку к ее началу, запретив всем соваться в Верхний город. Вандеру нужны были если не союзники, то гарантии, что Разломы не нападут на Переулки первыми.

Стратегическое пополнение запасов почти помогло выбросить эти мысли из головы. Чего Силко не учёл, совершая не-кражу - это звук.

Металлический звон был громче, чем его шаги. Хищники Подгорода, дети теней и безнадёги, узнавали этот звон быстрее, чем голос собственных матерей. К счастью, в этой части Разломов жили семьи самых нищих, смертельно уставших работяг. Те, кто не рискнет затевать с ним драку. Но их более “хищные” соседи его могли попробовать перехватить Силко, когда он поднимется повыше, туда, где разломы становились более обжитыми. Или если он, наоборот, попробует свернуть к старым путям для вагонеток.

Те, кто жил на самом дне, знали цену шестерёнке, и знали, когда кто-то нёс с собой их слишком много. Нужно было спрятать добычу. Силко перебрал в голове возможные маршруты, оценивая риски, и скривился, почувствовав, как в груди всё сжалось.

Совсем рядом был тайник. Прекрасно расположенный, защищённый, незаметный - идеальное место. И он поклялся себе, что больше никогда туда не вернётся. Он запрещал себе даже вспоминать о нём.

Это логово было слишком... Слишком наполнено прошлым. Это было их место. Его и Вандера. До "Последней капли". До предательства. До всего. Силко, который укрывался там был мертв. Утонул вместе с наивными мечтами, с доверием, с любовью…

Силко разозлился на себя. В прошлом он избегал старых укрытий не потому, что боялся воспоминаний! Он избегал их, потому что все эти места были известны Вандеру, потому что Вандер мог его поджидать там, чтобы закончить начатое.

Но на этот раз Вандер уже точно знал, что Силко жив. А Силко знал, что Вандер не поджидает его в тенях, чтобы убить. Прятаться и избегать старых укрытий больше не имело смысла. Он ускорил шаг и сменил направление.

Шахтёрское логово встретило Силко сыростью, пылью, темнотой и запахом ржавчины. Всё было на месте - балки, подпертые железными обломками и камнями, уродливая, но добротная мебель, запыленные мешки, остатки прежней жизни. Он зажёг лампу, которая когда-то освещала компанию друзей, единомышленников, когда те спорили, строили планы, смеялись…

Он оставил мешки с шестерёнками рядом с металлическим ящиком, запертым на замок, и сел. Голос, похожий на его собственный в юности, зашептал, что здесь, словно в янтаре, застыли мечты, планы, надежды. Из углов на него с любопытством смотрели тени тех, кого больше нет.

Рука сама потянулась к знакомому стакану на столе. Один из немногих "драгоценных трофеев", которые они делили с Вандером, Бензо, Фелицией… Иллюзия прошлого рухнула, тени зашипели и отпрянули прочь. Стакан прижимал к столу вовсе не одну из старых записок, как он сперва подумал.

Силко впился взглядом в письмо.

Плотный лист бумаги был почти не тронут пылью. Силко поднес его к свету и прочитал написанные знакомым почерком слова. Выругался, ударил по столу, минут десять, а может час или два, метался по пыльной каморке, потом упал за стол и прочитал письмо еще раз.

Вандер пытался извиниться и предлагал мир, но выбранные им слова привели Силко в ярость. Боль - физическая и от предательства, - так долго терзали его, разъедала изнутри, что каждое написанное слово казалось издевательством.

Как Вандер посмел написать такое, после всего, что сделал своими руками? Как он посмел так долго ждать и почему не извинился лично? Он хотел успокоить свою совесть или действительно раскаивался? Он отнял у Силко всё, кроме ненависти к Пилтоверу и мечты о свободном Зауне, а теперь писал, будто они оба совершили какую-то… ошибку.

Но Вандер написал это письмо. Он сожалел. Он хотел, чтобы Силко пришел и они поговорили. В прошлом Силко даже представить себе подобного не мог.

Нет, не правда. Иногда он фантазировал о таком, - о Вандере, который раскаивается, получает по морде и принимает его сторону, - а потом ненавидел себя за это.

Он был в прошлом. Вандер был жив. У Джинкс еще не было крови на руках, кошмаров и приступов. Вандер сожалел, что пытался убить его. Действительно сожалел, а не заговаривал ему зубы, как думал Силко тогда, на консервном заводе.

Этого было просто слишком… много.

Силко закрыл здоровый глаз и принялся считать удары сердца. Это был проверенный способ успокоить себя, подсказанный когда он только учился закладывать заряды взрывчатки в шахтах.

Болезненный смех ранил его горло. Силко вспомнил, как в той самой комнате они пили с друзьями украденный из Верхнего города виски и спорили о всякой ерунде. В основном о том, что их андервиски лучше. Тогда Фелиция сказала, что Силко самый умный из ее друзей-придурков, а Вандер ответил, что он согласен считать Силко самым умным, потому что он из них троих самый красивый.

Силко перечитал последнюю строку письма. Слова обещания, которые они дали когда-то друг другу и Фелиции.

Вандер писал, что даже сейчас верит, что они смогут построить их город из пустот и пустой породы вместе. Верил, но сидел в своём баре, как раненый зверь, забившийся в нору.

Силко этого всё еще не понимал. Но он мог… проявить терпение к чужим странностям.

Его взгляд скользнул по последней строчке. Он вспомнил, как Фелиция предложила тост. Запыленный стакан сам лег в руку и на миг перенес еще глубже в прошлое.

У него были годы, годы отчаянных бросков к цели, годы, когда он не оставлял себе возможности отступить. Но смог ли он построить лучшее будущее?

С оружием, мерцанием, деньгами, влиянием, он построил лучшее будущее? Что бы он сказал Фелиции, если бы вернулся в тот вечер? В тот чертов вечер, когда Вандер придумал имя для будущего ребенка, о котором они только что узнали? Того ребенка, ради которого они поклялись изменить мир?

Фелиция никогда не предавала его, она погибла ради мечты. Это Силко ее предал.

Смог бы он признаться Фелиции, что после того, как Вандер разрушил его веру, он перестал видеть ценность в жизни? Своей и чужой? Что прошли годы, пока он смог снова увидеть в людях рядом что-то большее, чем инструменты для разрушения власти Пилтовера?

Джинкс выбрала его своей семьей, Севика потеряла руку, чтобы спасти его, потому что верила в его цели. Его мир сузился до двух человек. Смог бы он сказать Фелиции, как ему жаль, что она погибла?

Силко так и не успел по-настоящему оплакать ее смерть, потому что человек, который мог плакать, утонул. Тот, кто выжил, мог только заплетать косы Джинкс и успокаивает ее после кошмаров.

Смог бы он сказать Фелиции: “Я приказал убить Вайолет”?

Смог бы он признаться: “Я приказал убить твою дочь, просто чтобы разозлить Вандера?”.

Фелиция бы разбила бутылку андервиски о его голову и пинала, пока он не перестанет дышать. Называла бы его предателем.

Как же он подвел ее и прошлого себя.

Силко осторожно сложил письмо и попытался засунуть его в карман жилета, которого нет.

Он опустил голову и остался сидеть среди призраков и пыли.

Chapter Text

Утро выдалось серым и холодным, - более серым и холодным, чем обычно в Переулках, - с промозглой сыростью, которая, казалось, вползала под кожу. Вандер стоял на крыльце “Последней Капли” и возился с трубкой. Пахло гарью, железом и чем-то гнилым - стандартный запах начала утренней смены.

Этой ночью Вандер не спал. Он надеялся, что пара лишних кружек пива лишат его снов, но вместо блаженной пустой тьмы он получил оглушающий плеск, гнилую воду и глаза, полные ужаса и боли. А еще бинты, много бинтов.

Вандер вспоминал лицо Силко, когда они встретились, ту часть, что была видна. Одно дело было догадываться, что сильно избил Силко, а другое - осознать, что это действительно так. Что Силко до сих пор приходится бинтовать раны.

Он вспоминал, как выживший, вернувшийся из небытия Силко смотрел на него. Смотрел безумными, перепуганными глазами и пятился, выставив вперёд оружие. Будто ждал, что Вандер на него набросится. А чего еще он мог ожидать?

Вандер надеялся, мечтал, что Силко был в порядке. Что он ранил его не так сильно, как видел в кошмарах. Что изуродованное лицо со слепым глазом останется просто фантазией.

Но он знал силу своих ударов. Силко не был первым, кого Вандер избил. И он не стал бы первым, кого Вандер забил до смерти.

Ужас, который он почувствовал увидев Силко с ножом рядом с девочками, растворился в рутине, в голосах детей, паршивом кофе, шумных вечерах за стойкой и усталости. Вандер вдохнул дым и заново прокрутил в памяти всё, что произошло по дороге из порта.

А произошло то, что Силко не пытался на него напасть, скорее наоборот. И он не угрожал девочкам ножом, как пытался настаивать голос в глубине черепа Вандера. Паудер заплакала потому, что испугалась. И, едва она заплакала, Силко тут же спрятал оружие и отступил. Сбежал.

Он не пришел отомстить. Вся месть, любые угрозы ему и детям, были только у Вандера в голове.

Возможно Силко нашел письмо и пришел поговорить. А Вандер спугнул его. А потом всерьез раздумывал ударить на опережение, если снова увидит рядом с “Последней Каплей”.

Отчаяние и ненависть, охватившие Вандера год назад, давно ушли. Он сожалел о каждом ударе, о каждом мгновении, когда пытался удержать его голову под водой. Сожалел о словах, которые говорил про Силко в первые месяцы после Дня Пепла. Так почему же он снова увидел в Силко врага, стоило тому появиться?

Почему так испугался, увидев Силко живым?

“Потому что он угроза” - сказал Бензо, когда Вандер попытался с ним об этом поговорить.

Вай выскользнула через дверь и замерла рядом с ним. Прислонилась к стене, копируя его позу. Она часто искала Вандера по утрам - хотела убедиться, что он никуда не исчез, пока она спала. Вандер тут же, как бы невзначай, стал к ней поближе, чтобы защитить от утреннего холода.

Человек, который стал призраком, когда-то шутил, что Вандер похож на большую печь и прижимался к нему на этом крыльце.

Вандер отогнал воспоминания прочь. Мальчики обычно просыпались сразу после Вай, начинали шуметь и будили Паудер. У него оставалось не так много времени, прежде чем придется идти разогревать вчерашнюю кашу. Сперва он должен был накормить детей, всё остальное могло подождать.

* * *

Силко планировал кражу.

Не грубый налёт, не очередную уличную стычку - ему нужна была тонкая, изящная операция. Идеальное ограбление, способное принести большие деньги, так необходимые сейчас, когда у него было много полезной информации но так мало средств.

Добытые из чужого тайника шестеренки помогли, но ненадолго. Средств у Силко почти не осталось - всё уходило на жалкое подобие подручных, кучку нищих, которые готовы были работать и драться за еду и выпивку. А ещё на оплату бинтов.

Силко шёл через трущобы вдоль старых канализационных каналов. Здесь плесень съедала даже латунь и сталь, а крысы - все надеялись, что это просто крысы, - перебегали по ржавым балкам, висящим над мутной водой. В недрах Подгорода всегда пахло сыростью, химикатами и чьей-то смертью. Даже сентиментальность не далала эти запахи приятными.

Но это было далеко не худшее место и Силко надеялся найти здесь несколько надежных человек, который работали на него в прошлом будущем. Или тех, кто поможет связаться с не самыми худшими наёмниками. Пока поиски не принесли результатов, а время поджимало.

Силко знал о контрабандных поставках, которые курировал один из членов Совета. Тот годами провозил на своих кораблях предметы роскоши: вина, ткани, украшения, редкие химикаты и металлы. Всё шло в обход портовой таможни - в специально помеченных ящиках. И один из известных Силко кораблей как раз пришвартовался в более “безопасной” части доков.

Если вещички исчезнут, Советник не поднимет шум. Не станет рисковать репутацией. Главное провернуть всё до того, как ящики попадут на склад “делового партнера” Советника.

«Он заткнёт глотки всем своим морякам и охранникам, даже получателям груза, пока доверенные люди будут выяснять, кто же вор. Но выяснять не очень активно. Не будет никаких заявлений о краже, наоборот - даже тени людей Советника не будет рядом с офисом шерифа. Ведь все Советники - и Великие Дома, - всегда следят за промахами друг друга. Так что этот тип пойдет на многое, чтобы тайна не вылезла наружу», - думал Силко, пробираясь мимо старой насосной станции.

Это было добротное кирпичное здание, построенное вскоре после образования Разломов. В нем было слишком много дверей и комнат, которым нашли применение, когда Верхний город отозвал своих людей. Пару десятков лет здесь был бордель, а теперь прятались подростки, которых больше не кормили родители и которые не пожелали работать на заводах.

Силко оглянулся. Один из таких - сгорбившийся, тощий силуэт с татуировкой под глазом - бросил взгляд и быстро исчез за мусорным баком. Увидел и запомнил чужака. Возможно, передаст его описание кому то.

Силко только плечами пожал. Если повезёт - пацан доживет до времени, когда его можно будет использовать. А может, и нет. Необходимость как можно быстрее найти толковых подручных сжигала Силко изнутри.

- Надо собрать людей, - думал он, почти не слыша собственных мыслей через шум в этой части Подгорода.

Надёжных людей, с выдержкой. Главное - чтобы эти люди двигались тихо, брали только нужное и умели исчезнуть без следа.

Профессиональные воры. А таких в городе воров, по иронии, были считанные единицы. Почти все уже работали на химбаронов. А независимые были слишком умны, чтобы связываться с кем-то вроде нынешнего Силко - нищим вожаком кучки неудачников. С недобитком. С бешеной крысой.

Такое положение дел было унизительно. Особенно если вспомнить, кем Силко был совсем недавно… перед смертью. Любой, кто держал нож или знал, как вскрыть сейф, почёл бы за честь исполнить его приказ. Его люди поднимали ящики с Мерцанием на дирижабли Великих Домов средь бела дня - и миротворцы отворачивались. Все отворачивались.

Силко на секунду замер, у стены с выцветшими плакатами. Один из них когда-то рекламировал празднование Дня Прогресса, - Дня Прогресса на самом дне Подгорода! - но теперь под слоем плесени и граффити плакат больше напоминал извещение о чьей-то смерти.

Чтобы привлечь надежных людей, нужно было повысить свой статус. Доказать, что удача на его стороне. Времени на ограбление оставалось всё меньше. Если он не найдет надежных людей... В крайнем случае сгодятся ненадежные. Те, с кем он справится в одиночку, если вздумают кинуть его или прирезать за добычу.

* * *
Сегодня Вандер помогал с переездом. Номинально - как большой сильный мужчина, который может отнести тяжелые ящики за символическую плату. В глазах большинства - потому что никто не решится его ограбить. Но в реальности дело было не в вещах, и даже не в том, чтобы их не украли.

Этот переезд был не самым обычным - проще было перебраться через море в Ионию, чем туда, куда отправлялись эти ящики.

Дом мастера стоял на самом краю Переулков, ближе к старым шахтам - там, где улицы сужаются, а солнце почти не пробивается сквозь трубы.

Его дочь, Серафина, сидела на полу и рисовала мелками небо. Яркое, голубое, с толстыми, кудрявыми облаками, похожими на овец. Это совсем не походило на рисунки Паудер - сплошные углы и неоновые цвета. Вандер поймал себя на том, что смотрит на рисунок слишком долго.

Мастер собирал инструменты с вытертой гравировкой в ящик. Металл беззвучно ложился на слой соломы.

— Ты уверен, что хочешь уехать? - Вандер пытался не показывать свою обиду.

— У меня нет выбора, - ответил мужчина, не отвлекаясь. Они уже говорили об этом.

— Здесь ты нужен, - Переулкам нужны были механики, которые действительно знали как всё работает, а не просто наугад ковырялись в трубах и двигателях. - Здесь много людей, которые…

— Которые умирают, Вандер! - Мастер, наконец, поднял на него взгляд. Он тоже старался не показывать эмоций. Сегодня, до заката, он еще нуждался в защите Вандера, оставался его человеком. - Мои клиенты, мои соседи, чьи-то друзья умирают каждый день - от Серости. Серафине шесть, и она уже даже не плачет, когда слышит об этом. А недавний взрыв на фабрике? А пожар в “Трёх рыбах”? Или те два недоумка, которые зарезали друг друга практически у моего крыльца? Или наркоманы, которые всё время пытаются обокрасть мастерскую? Или миротворцы, которые разнесли мой склад, ища контрабанду?

В гневе он сделал несколько шагов в сторону Вандера и тот попятился, хоть и был вдвое крупнее мужчины. 

- Я хочу, чтобы Серафина была как можно дальше от этого дерьма. Чтобы она выросла в безопасности, вдали от ядовитых газов и людей, которые будут видеть в ней добычу, - мастер сорвал со стены рядом с Вандером какой-то причудливый инструмент и зло бросил его в ящик.

- Я тоже воспитываю здесь детей и с ними всё в порядке, - начал Вандер, но мастер одарил его таким взглядом, что он пожалел, что открыл рот.

Ясно, что его считали не самым лучшим отцом.

Мастер швырнул в ящик еще пару мелочей, захлопнул его и добавил тише:

— Я устал спасать мёртвый город. А предложение такой работы простой инженер может получить раз в жизни.

Серафина подошла ближе и схватилась за отцовскую ногу. Вряд ли малышка понимала о чем говорят взрослые, но хотела поучаствовать.

— Папа говорит, там наверху есть школы, где учат всему-всему, даже петь, - сказала она Вандеру. На ее лице боролись волнение и сомнения. - И деревья. И возле папиной новой работы будет пекарня. Папа говорит, нам там будет хорошо.

Вандер кивнул.

— Да, малышка, там будет хорошо.

Вандер действительно думал, что Серафине и ее семье наверху будет хорошо. Но ему было до боли в стиснутых зубах обидно, что старый товарищ не видит будущего для своей дочери здесь, внизу.

После всего, что Вандер сделал.

После всего, на что он пошел ради Переулков.

Chapter Text

В книгах и газетах Верхнего города запах порта всегда описывали одинаково - рыба, гнилые водоросли, пот и дым паровых котлов. Силко думал, что кто-то из пилти один раз, лет пятьдесят назад, побывал в порту, а потом все остальные у него списывали.

Запах порта был сложнее - и от распознавания запахов могла зависеть жизнь. Особенно когда натягивало смог от некотрых фабрик. Или корабли Ноксуса сливали перед входом в порт синюю, едко пахнущую дрянь. Совет запретил им сливать ее в порту - чем бы она ни была, от нее страдали деревянные корабли других стран. Так что теперь ноксианцы сливали дрянь на подходе и страдали только рыбы и лодки рыбаков… Сегодня вода в порту пахла не смертельно, и дыхание Джанны уносило дым заводов прочь. В такую погоду моряки не забивались в каюты, а грузчики предпочитали коротать свои свободные минуты под открытым небом.

“Смог сегодня был бы на руку,” - пожалел Силко. Но тут же укорил себя за эту мысль. Смог и Серость были орудиями, которыми Пилти угнетали и истязали народ Зауна.

Ветер приносил обрывки голосов, стук лодок о причалы и плеск воды. Силко стоял на краю старой пристани, глядя, как маслянистые разводы медленно расползаются по мутной поверхности. Это было, по своему, красиво. Украденные у пилти книги воспевали красоту прозрачной воды и голубое море, подобное небу. Силко никогда не видел их выдуманного моря и считал что отравленное, но всё еще живое и опасное настоящее море и воды Пилта тоже прекрасны. Если у кого-то найдется время, чтобы посмотреть на них.

- Который наш? - Дек, один из его помощников в этой краже, прокричал ему почти в ухо. Стремился показать, как тихо подкрался, хотел выбить Силко из равновесия. Силко постарался найти в этом идиотизме хорошее - от Дека не разило выпивкой и двигался тот действительно тихо. Оставалось надеяться, что остальные “рекомендации” этого вора тоже подтвердятся.

- Вон тот, - тихо сказал Силко, указывая вдаль. Корабль не отличался от полдюжины таких же, стоящих под грузовыми кранами или ожидающих своей очереди. Построенный на верфи Нижнего города больше десяти лет назад, этот корабль был одним из самых новых во флоте Пилтовера. С тех пор, как наладили быструю перевозку дирижаблями, новые грузовые корабли почти не закладывали. Умники Академии потеряли к кораблям интерес. - Называется “Винная Лоза”. Гордость и радость уважаемого Советника Село. Два месяца в пути. Сто сорок человек на борту.

Дэк и два его товарища уже знали, чей корабль будут грабить. Силко пришлось раскрыть карты, иначе они не стали бы с ним работать. Это был риск, но, если всё пойдет по плану, троица не станет распускать слухи.

На корме корабля были хорошо видны две фигуры часовых, но Силко знал, что есть и третья - где-то в тени, у рулевой рубки. Это были не Миротворцы, а обычные матросы, просто в более модных куртках, с крепкими кулаками и с холодными головами.

Иногда Великие дома отправляли с важными грузами охрану из своих людей. Но это всегда бесило капитанов - потому что первой и главной задачей охранников было убедиться, что капитан не в сговоре с пиратами. А еще охранники привлекали к кораблям и их грузам лишнее внимание - и Совета, и конкурентов, и пиратских информаторов.

Село был не так глуп, на его корабле не было охраны.

Рыбацкая лодка коснулась причала почти у ног Силко. Темнокожая женщина махнула рукой и поспешила закурить, пока парень с татуировкой на бритой голове возился с сетями. Силко и Дек поспешили подняться - вернее спуститься, - на борт.

Всех троих Силко нашел в бильярдной на окраине порта. Для этого дела нужны были люди с хоть каким-то “морским” опытом.

Дек вырос на рыбацкой шхуне и несколько лет проработал кочегаром на пароходе. И работал бы дальше, если бы кроме мелкой контрабанды, и кражи инструментов - обычной “надбавки к жалованию”, на которую даже капитаны часто закрывали глаза, - не попытался украсть вещи пассажира.

Женщина, Шилла, была мелкой контрабандисткой. На своей лодке подплывала по ночам к кораблям в очереди и обменивала у матросов всякие вещицы на выпивку и курево. От нее за квартал разило табаком и спиртом, и Силко искренне не понимал, как она не превращается в факел каждый раз, когда достает зажигалку.

Бритый Марро, - или Морро, - жилистый, с вечно прищуренными глазами, был матросом на парусниках. Утверждал, что служил у всех знаменитых пиратских капитанов современности, и Силко подозревал, что не все его байки были выдумкой. Марро был единственным, кого Силко рискнул бы нанять в будущем… до которого еще предстояло дожить.

Пришлось сделать крюк, обплывая очередь кораблей вместе с рыбаками, уходящими на ночной лов. Чтобы не выделяться, Силко и его подельники присоединились к громкой многоголосой ругани на “посудины, перегородивших весь берег” и погрозили кораблям кулаками. В море Силко чувствовал себя неуверенно, в быстро сгущающихся сумерках он даже не нашел бы в какой стороне берег.

Но ему и не требовалось - Шилла уверенно вывела лодку к “Виноградной Лозе”. В отличии от парусников, пароходы будто специально создавали для тихого и незаметного проникновения на борт - Марро совершил непонятную Силко морскую магию и все, коме Шиллы, взобрались по канату на палубу.

Силко бывал на больших кораблях всего три раза в жизни. Но он узнал всё, что мог, об этом корабле и привычках команды. Даже два раза - в прошлой жизни и в этой. Бывший матрос, которого он подкупил накануне, рассказал о команде, о том, какие замки меняли недавно, где скрипят доски, и даже где старпом любит оставлять заначку рома.

Даже с этими инструкциями, спроектированные Академией корабли, были безумными ловушками-лабиринтами… Но Силко не собирался искать дорогу сам.

- Я понимаю, что возвращение на борт, в родную стихию, очень волнительно. Но не тормози, - подтолкнул он Дека вперед. - У нас мало времени. И ни шагу в сторону, если я не скажу. Никаких… инициатив.

Силко не повышал голоса. Задолго до Дня Пепла он раскусил трюк пилти - не шавок-миротворцев или управляющих, а их хозяев. Нужно было говорить, не сомневаясь что тебя услышат. Говорить так, чтобы слушатели чувствовали - от каждого слова зависит их будущее. Дек и Марро подобралась и будто даже дышать стали тише.

Корабль еще не поднял на носу бело-золотой флаг, означающий что он прошел проверку инспектором. И они не видели, чтобы катер портовой службы подходил к “Винной Лозе” - это был момент, о котором Силко беспокоился больше всего. Корабли всегда проверяли до официального входа в порт, эта была старая карантинная мера, придуманная хомяком-переростком еще до начала времен.

Силко прикинул время. Через два часа, в лучшем случае через три, корабль станет в очередь на разгрузку. Инспектор должен явиться до тех пор - потому что если на корабле что-то окажется не в порядке и его придется вытаскивать из очереди, это создаст кучу проблем.

Будущее Зауна, его собственная жизнь и добыча - все зависело от расчета времени и троих незнакомцев. Это было… так просто и предсказуемо, по сравнению с обычным днем химбарона! Но Силко не позволил азарту себя захватить.

В трюм они спустились следом за Деком. Обычно на этой лестнице и в паре закутков возле нее моряки скрывались, чтобы покурить или перекинуться в карты, пока офицеры не смотрят. Списанный с “Винной Лозы” матрос не ошибся, когда говорил что перед входом в порт здесь будет пусто, как в ограбленной аптеке.

В полумраке едва заметно пахло плесенью и очень сильно - новыми средствами, которые должны были с этой плесенью бороться. Марро, непривычный к такой химии, поспешил прикрыть лицо шарфом и закашлялся. Немного побродив по узким проходам среди стен и стен ящиков, Силко отыскал нужные - маленький штабель в стороне от других, десять ящиков, отмеченные тайным знак советника. Тот еще не вошел во вкус и не начал забивать контрабандой трюмы целиком.

- Ящики всё равно слишком большие, - проворчал Марро, ощупывая один. - Мы сможем передвинуть первый ряд, и потом у нас даже сил не будет драться, когда нас заметят.

- Откуда столько пессимизма? - Силко поднял бровь, но потом понял, что под повязкой этого не видно. - Мы живем в эпоху чудес. Достаточно протянуть руку…

Он взялся за одну из подвешенных под потолком трюма цепей. Дек, лучше знающий как на пароходах перемещают грузы, расхохотался, и принялся распутывать удерживающие ящики тросы.

- Чудо рычагов, направляющих и блоков, которое мы сегодня одолжим у Академии, - пояснил Силко для бывшего пирата. Морро скривился.

- И второе чудо, - Силко вытащил из-под рыбацкого плаща кожаную сумку с трафаретами и баллончиками краски. Джинкс часто использовала такие. - Чудо, которое превратит ящики Советника в наши.

Места для маневра было мало, но им не нужно было перекрашивать ящики целиком. Большинство торговцев, не доверяя грузчикам, писали на ящиках адреса своих складов. Советник, совершая своё преступление, естественно не вносил адрес доставки в документы. А значит, нужно было всего-лишь взять трафарет и дорисовать одну цифру к номеру склада. Никто не поймет, что что-то изменилось.

Дело шло быстрее чем Силко опасался. После первого ряда ящиков они “переадресовали” второй. Но, возможно, всё оказалось слишком просто. Пока Дек возвращал ящики Советника на место, Марро принялся прилаживать трафарет к ящикам в стороне.

Силко положил руку ему на плечо, и мягко надавил.

- Я понимаю тягу к искусству! Потерпи немного, скоро все стены и заборы порта будут твоим. Напоминаю: наши ящики - только эти десять. Остальное трогать не будем. Если хочешь, чтобы мы все ушли отсюда живыми, не занимайся ерундой. Лучше помоги нам с Деком.

- Не говори, как чертовы пилти! - огрызнулся бывший пират, но помог зафиксировать ящики на их старых местах. Силко начал жалеть, что пришлось с ним связываться. Чтобы “подправить” адреса хватило бы и двух человек, но ни Силко, ни Дек не умели незаметно пробираться на корабли. И третий человек нужен был для всех запасных планов.

Снаружи раздался короткий резкий гудок.

- Это инспектор, - Дек, в отличии от Силко, сразу понял, что происходит. - Катер подходит к нашей посудине.

Силко с опозданием сообразил, что слышал этот звук уже много раз. Но он был шахтером, вором и головорезом из Переулков, а не одним из “соленых братьев” порта. Для него морские сигналы оставались совершенно чуждыми.

- Действуем по плану, - ни следа промелькнувшей растерянности не отразилось на его лице. План он напоминать не стал, чтобы Марро основе не вспылил и не пришлось тратить время на ссору. То, что ругаться не пришлось, оскорбило Марро еще больше. Силко начинал понимать, почему бывший пират оказался на берегу и в одиночестве.

Силко больше не нужно было танцевать между острыми ножами химбаронов, но ему снова приходилось нянчиться с кретинами. По этой части прошлого он не скучал.

Дек влез на гору ящиков у переборки, примерялся к одной из решеток вентиляции, повозился с ней бесконечно долгую минуту и, с ликующим возгласом, снял.

- Одноглазый, полезай сюда, - бесцеремонно велел он Силко. - Ты тощий, хорошо поместишься. А мы пойдем дальше.

Силко не стал спорить.

Тайники на кораблях были всегда - маленькие, для табака и выпивки, большие, в которых могли пару дней прятаться проникшие на борт безбилетные пассажиры. Бывший матрос подробно рассказал о пяти тайниках “Винной лозы”, про которые знал. Силко пересказал всё Деку и Марро, рассудив, что два моряка лучше него разберутся, что делать.

Укрытие в вентиляции мало подходило для человека - если тот не был тощим и не умел оставаться неподвижным, лежа на сквозняке в похожей на гроб железной трубе. Чтобы разместиться, Силко пришлось сперва задвинуть поглубже пару спрятанных кем-то свертков. Ему было немного интересно что тайком везли моряки, но не настолько, чтобы оставлять подсказки о том, что в вентиляции кто-то побывал

Он не боялся, что укрытия, которые выбрали Дек и Марро, окажутся забиты. С контрабандой те разобрались бы, а шанс найти нелегала был минимален.

Каждый год несколько сотен человек покидали разоренные войной или голодом земли в надежде на лучшую жизнь в Городе Прогресса. Обычно безбилетников проводили на борт сами матросы, и те сидели тихо, пока корабль не окажется на полпути в Пилтовер. Большинство нелегалов не имели при себе ничего, кроме одежды, одеяла и ножа. И вместо позолоченного Пилтовера их проглатывал Подгород.

Силко знал это, потому что давным-давно, до Дня Пепла, он и еще несколько наивных идиотов помогали таким новичкам освоиться в Переулках.

Но этот корабль шел из Ишталя. Люди и вастайя из Ишталя не любили Пилтовер и редко стремились сюда. А те, кто стремился, выбирали путь по суше. Вот плыви “Виная Лоза” из Таргона, Демасии или Ноксуса, в разных полостях корабля спряталась бы целая деревня. Деку и Марро пришлось бы драться за места.

Силко немного поразвлекал себя этой мыслью, отвлекаясь от того, как заныли и воспаленные нервы на сквозняке. И от того, что в темном трюме, в трубе с крошечными отверстиями, с одним покрытым бинтами глазом он был практически слепым.

Наконец, послышались голоса, а потом и шаги. Тяжелые, размеренные, шаги заявляющие о превосходстве. За ними более мелкие и легкие шаги помощников. И снова уверенные шаги какого-то начальника. Скрипнул люк. Силко понадеялся, что не зря отдал последние шестеренки за краску, которая быстро сохла и не пахла.

Инспектор спустился в трюм, сопровождаемый парой своих помощников и старпомом или вторым помощником. Силко не мог разглядеть знаки на форме, он и силуэты людей-то едва видел. Чиновники сверяли списки в своих кожаных папках, с тем, что видели. Мимо ящиков с тайным знаком Советника инспектор прошел даже не взглянув - проверять их не было смысла. Никто и никогда не вносил такие ящики в накладные.

Через полтора-два часа инспектор и его сопровождающие ушли и трюм снова погрузился в полумрак. Шум шагов наверху растворился в шуме волн и общем гуле порта. Силко какое-то время прислушивался, но мало что понял - на пароходе было одновременно слишком тихо и слишком громко. Он выбрался, не дожидаясь когда Дек и Марро вернутся. Эти двое уже поняли весь план и могли решить, что справятся без Силко.

Силко коснулся пальцами метки на одном из ящиков, - пальцы остались чистыми, - и усмехнулся уголком рта. Будь рядом Джинкс, она разрисовала бы всё так, словно здесь убили радугу.

Можно было потратить время, и нарисовать поверх знаков Советника что-то другое, герб несуществующего дома например. Но сейчас в этом не было необходимости. Сейчас знак гарантировал, что грузчики, - а среди них информациях о таких знаках расходилась быстро, - доставят ящики по адресу в целости и сохранности.

Силко сперва услышал, и только потом увидел Дека и Марро - ему срочно нужно было вылечить глаз, он ненавидел то, как сильно в такие моменты мешала повязка.

Перебросившись парой фраз, сообщники поднялись на палубу, где подали знак Шилле. Спуск в лодку прошел без осложнений - с другого борта спускали в катер Инспектора. Шилла, на всякий случай, подала замысловатый сигнал, прикрывая и открывая заслонку фонаря - если кто-то из матросов их видел, то приняли бы за помощников контрабандистки, которые поднимали на борт выпивку.

- Вы долго, сучки, - пожаловалась Шилла, передавая весла Марро, и вытаскивая фляжку. - Я успела поймать пару кальмаров.

Силко подозревал, что она успела еще и продать десяток бутылок андервиски - двух мешков с бутылками, которые он ранее заметил под скамьей, больше не было.

Когда ноги коснулись досок пристани, Силко ненадолго задержался, бросив взгляд на корабль. “Винная Лоза” уже становилась на освободившееся место под одним из кранов. Где-то у нее внутри, среди бочек и ящиков, лежала их спрятанная на виду добыча.

Дек похлопал Силко и Марро по плечам:

- Ну, всё прошло гладко, надо это отметить! Заглянем к “Краболову”? Он наливает в долг, а мы скоро будем богаты!

В своем дружелюбии - и привычке хватать людей, - он неприятно напомнил Вандера. Насквозь фальшивую, коварную версию Вандера.

Его старый друг мог позвать товарищей в бар, ничего не замышляя. Но Дек впервые работал с Силко и еще не получил никаких денег. Он должен был волноваться, сработает ли план. Не только Дек, все трое должны были думать только о том, получат они деньги, или Силко заставил их потеть бесплатно.

- Мы будем не просто богаты, а очень богаты! Нужно только дождаться утра, - Силко постарался отразить улыбку Дека, и скопировать его позу. Большинству людей его типа нравилось общаться со своим зеркалом. Марро и Шилла оказались в слепой зоне Силко, но сам факт, что они отстали был показателен. Силко догадывался, о чем они говорят.

Силко был рад, что Дек сам выбрал бар в рыбацком порту. Здесь было меньше банд - рыболовы предпочитали вести дела в море, подальше от чужих глаз. Силко не обманывался кажущимся порядком и миром, здесь обитали самые опасные и безумные люди Подгорода. И они кормили всех, кто жил ниже Променада. Даже возглавив Химбаронов, он старался не портить с рыбаками отношения. Но сейчас было важно только то, что рыбаки не терпят, когда чужаки устраивают на их территории резню. Здесь он был в безопасности.

Остаток ночи пропах смрадом гниющих водорослей, который в Подгороде мог сойти за аромат Райских Садов. Бар, вернее древняя таверна, выглядел развалиной, а посетители - нищими, но огонь в очаге согревал, а темное, будто подгоревшее пиво оказалось крепким и приятным на вкус. Лучше, чем моча, которую наливали в “Последней капле”. Впервые за две жизни Силко нашел пиво себе по вкусу.

Дек громко и глупо шутил, Шилла рассказывала байки о своих сделках и о морских чудовищах. Марро, наоборот, сидел тихо и отстраненно. Это походило на вечера с Вандером, Бензо, Коннором и прочими мертвецами - если отразить приятные воспоминания в кривом зеркале. И приправить угрозой смерти.

Но Силко нацепил свою лучшую улыбку, рассказывал о набегах на особняки в Пилтовере и делал вид, будто не замечает, что его подельники очень мало пьют.

Дек хорошо скрывал свои намерения и подозрения, в отличии от Марро, который выглядел очень нелепо, когда пошел вместе с Силко отлить. Это помешало принять лекарство. Силко думал пофлиртовать с ним, чтобы бывший пират сбежал, но решил не рисковать. У него еще было время в запасе.

Утро в порту начиналось до рассвета - рыбаки покинули свои столы, будто подхваченные приливной волной.

- Нам тоже не стоит задерживаться, - объявил Силко, изображая нетерпение.

Корабли шли через канал непрерывным потоком. Хитрые механизмы, сотни клерков и целая армия грузчиков избавляли их трюмы от одних грузов и наполнял другими. “Виноградная лоза”, построенная чтобы стыковаться с портовыми кранами и другими машинами, уже должна была быть разгружена.

Пришлось быть осторожными, чтобы разминуться с патрулем и не привлечь внимания банд порта. Шилла, как и Силко, умела ходить по району складов, словно была его частью. В отличии от Дека и Марро, за которыми следовали подозрительные взгляды грузчиков. Но идти было недалеко, Силко истратил кучу денег на найм посредника и аренду склада с подходящим номером - 1202. В отличи от склада партнеров Село - 202-го, - этот склад находился ближе к жилым районам.

Пара фонарей - латунных и пузатых, как наверху, а не химтековых фонарей Подгорода, - осветили слишком большой, почти пустой склад и кучку ящиков, составленную у входа. Еще один небольшой ящик стоял у стены. День назад, осматривая слад, Силко оставил в нем пару вещиц.

- Вот и наш груз, - Силко медленно обошел свою добычу, проверяя ящики. Он касался пальцами сделавших свое дело цифр на деревянных стенках, и чувствовал, как уголки губ ползут вверх. Вернее один уголок - левая сторона рта еще плохо его слушалась. - Как я и говорил, партнеры, - пилти и грузчики сами сделали за нас всю работу. А вот эти накладные помогут нам дальше…

Он перешел я своему ящику, и принялся извлекать бумаги. Силко не оборачивался, хотя слышал, как за его спиной шуршат плащи троицы воров. Он давай им шанс.

- Знаешь, партнёр, - голос Дека прозвучал всё так же весело, когда он придвинулся к Силко. - Дальше мы как-нибудь сами.

В руках он держал нож из обточенной стальной пластины. Хорошее оружие. Силко оценил. Марро держал очень пиратского вида кинжал, а Шилла проигрывала железной трубой, как дубинкой.

С кривой ухмылкой она бросила:

- Тебе еще повезло. Мы могли притопить тебя на обратном пути, сухопутная крыса. Но, так и быть, отпустим живым.

Силко про себя усмехнулся, отлично понимая что живым отпускать его не собираются. Он медленно положил накладную на крышку ящика.

- Как милосердно, - он, наконец, обернулся. Марро нахмурился, встретив его взгляд. Бывшему пирату приходилось участвовавть в абордажах и стычках, но еще никогда жертва не смотрела на него так. Силко будто рассматривал забравшихся в его тарелку насекомых. Дек и Шилла не были так проницательны и поспешили приблизиться, угрожая Силко своим оружием.

- Вы правда думаете, что я позволю вам уйти с моим товаром? - спросил он почти вежливо.

- Может тебе с одним глазом плохо видно, но ты один, нас трое, - усмехнулся Дек, нависая над Силко.

- О, я отлично вижу, что вас трое, - кивнул Силко. - Просто забавно - вы думаете, что это преимущество.

Воры переглянулись, их ухмылки стали шире. Громкий смех Дека разлился по складу…

И оборвался, когда в руке Силко, до того спокойно лежавшая на бумагах, блеснула сталью. Одно движение, и Дек захрипел, держась за горло, из-под его пальцев фонтаном брызнула кровь. Он нелепо повалился на пол, булькнул и затих.

Шилла взревела, подбадривая себя. Она бросилась на Силко, но тот ушел из-под удара. Труба обрушилась на угол ящика, а Шилла согнулась пополам, получив два удара ножом в бок. Прежде, чем она поняла, что ранена, Силко толкнул ее в Марро, сбивая обоих с ног.

Пока Марро смог сбросить с себя подельницу, Силко успел наставить на него пистолет.

- Тихо, тихо, не заставляйте меня привлекать внимание патруля, - попросил он, переводя ствол с Марро на Шиллу и обратно.

К огромной печали Силко, пистолет был не настоящий. Просто неисправная поделка какого-то механика. Но выглядел пистолет очень убедительно, особенно когда враги уже знали, что он готов и умеет убивать. Силко припрятал эту игрушку на складе как раз такой случай.

В глазах Марро мелькнуло запоздалое понимание: они трое не были охотниками, а Силко никогда не был жертвой.

Силко поправил рубашку, безуспешно попытался стряхнуть брызги крови. Как ему повезло, что троица держалась вместе. Окажись они в разных концах склада, да еще и когда он полуслепой, отбиться было бы сложнее. Он еще немного повозился с одеждой, восстанавливая дыхание.

- Я предлагал вам партнерство, - вздохнул он, - Равные доли, ведь на меньшее вы бы не согласились. И я бы сдержал слово! Мне нужна репутация, нужны надежные, лояльные люди. Вы могли разбогатеть, но… Увы, я не могу позволить вам меня ограбить. И тем более - выставить идиотом.

Марро судорожно ловил ртом воздух:

- Мы…не хотели… Это всё Дек! Это он придумал! Мы не собирались тебя убивать

Силко чуть не рассмеялся. В этот лепет не поверил бы даже младенец.

- Дек тебе возразить уже не сможет, - Он покачал головой и уселся на один из ящиков, - Шилла? Есть что сказать?

Контрабандистка болезненно выматерился, зажимая рану руками. Разговор ее интересовал мало.

- Ладно, сделаем вид, что я поверил. Дек - коварный предатель, а вы - просто невинные жертвы. - Вся легкости исчезла из голоса Силко, сменившись шипением неумолимого парового пресса, - С этого момента мы больше не партнёры. Я ваш хозяин.

Марро съежился, и Силко понял, что нужно надавить еще, обрушить пресс, чтобы придать этому мягкому, бесхребетному куску форму.

- Не слышу ответа, Марро, ты меня понял?

- Да, капитан! - бывший пират пришел в себя, или хорошо изобразил это. Он умел работать под давлением.

- Тогда не стой столбом. Нам нужно переправить ящики, пока их владелец не спохватился и не начал обыскивать порт! - Силко не доверил бы головорезу стоять у него за спиной без дела. И склад удалось арендовать всего на сутки.

Шилла уже не сдерживаясь выла и хрипела. Силко, поморщился. Проще было добить контрабандистку, чем спасти, но доктор просил новых подопытных.

- Хочешь жить? - Он присел на пол перед Шиллой.

- Иди на хуй, - прохрипела та.

- Я знаю одного доктора. Он делает с людьми странные вещи, настоящие чудеса. Я могу быть добрым и дотащить тебя до этого доктора. Может ты не сдохнешь по пути. Или ты предпочитаешь морское погребение? Доктор или море? Решай быстрее.

Силко искренне считал, что каждый человек заслуживает знать, что с ним собираются сделать. Если он не деловой конкурент или пилти. И, учитывая, что Шилла действительно могла выжить… Лучше бы она считала Силко своим спасителем, а не тем, кто бросил ее на растерзание сумасшедшему ученому.

- Я сегодня не сдохну, - голос Шиллы окреп. Возможно она не была ранена настолько сильно, как показывала. Или надежда дала ей сил.

Силко бросил Марро аптечку. Там были только бинты, йод и две таблетки действительно убойного обезболивающего, но этого могло хватить. Если бывший пират хоть что-то смыслил в перевязке.

- Я… Лучше сделаю что-то еще, - Марро смотрел на аптечку, как на готовую взорваться бомбу.

Силко взъерошил свои волосы, но сумел не сорваться на крик. Вот что он получал каждый раз, когда оставлял некомпетентных людей в живых. Пришлось напомнить себе: чем скоре у доктора будут подопытные, тем скорее его левый глаз может видеть. И еда перестанет вытекать из угла рта, когда он ест.

- Хорошо, я перебинтую морскую принцессу, а ты возьмешь в ящике еще один трафарет и краску. Что с ними делать ты сам догадаешься?

Марро довольно быстро украсил все ящики знакомыми всем в Подгороде знаками опасных химикатов. Силко заканчивал фиксировать повязку, когда он подал голос:

- Здесь три костюма химзащиты.

Силко что-то буркнул, не желая отвлекаться. Опасный груз должны были сопровождать на фабрику или на склад ответственные рабочие. А те всегда носили костюмы химической защиты - это было требование Хеймердингера. Про защитную одежду чертов ёрдл подумал, а о том, что она стоит больших денег и платить за ее замену рабочим приходится из своих карманов - нет. Силко удалось достать изношенные и немного прожженные, но достаточно целые костюмы, которые не привлекали лишнего внимания.

- Их три, - в голосе Марро прозвучал ужас.

- Я знал, что по крайней мере одного из вас, жадных кретинов, придется убить, - Силко в последний раз проверил повязку на боку Шиллы, - Так что не стал тратить лишние деньги.

Был соблазн взять только два костюма, или вообще один. Но Силко решил дать подельникам шанс - он не собирался убивать лояльных людей.

Оставив Марро сторожить склад, Силко отправился на поиски “лодочников”. “Лодками” в районе складов называли стальные тележки, на которых грузы перевозили между складами, фабриками и магазинами. “Лодочники” были отдельной от докеров группой, не такой влиятельной и опасной. В эти годы большая часть “лодочников” была с нижних уровней, они владели почти половиной тележек. Вторую половину контролировали “лодочники” родом из рыбацкого порта. Зажатые между ними, едва-едва выживали маленькие команды, обычно принадлежащие какой-то фабрике или химбарону. Простаивая без дела, они перебивались случайными рейсами, и Силко нужен был кто-то из них. Желательно - команда из Ионии.

В Подгороде всё смешивалось - языки, виды. Те, кто держался своих, были или из очень старых общин или из свежих эмигрантов. Недавние войны Ноксуса подняли волну, которая принесла в Подгород сотни Вастайя из Ионии. Они вписывались хуже, чем люди, держались особняком, отказывались работать на старые банды. И как раз в эти годы начали незаметно прибирать к рукам портовые перевозки. Ионийцы не стали бы болтать о грузе и месте назначения ни с кем, кроме своих. Две трети из них даже не говорили на местном языке.

Силко пришлось потрудиться, чтобы найти кучку явно скучающих без дела вастайя, но потом дело пошло быстро. Марро уже запихнул Шиллу в комбинезон, а труп Дека - в опустевший ящик. Кровавые пятна вастайя не смутили, их лидер больше заинтересовался яркими знаками, предупреждающим об опасных химикатах. Он хотел надбавку за риск, но Силко, уже истративший весь бюджет “операции”, уперся и указал, что ящики втрое легче обычных грузов, вроде металла, инструментов или зерна. После недолгих торгов - вастайя опасались, что заказ перехватят, - сошлись на изначальной цене.

Подходя к логову Силко грузчики немного напряглись, но не встревожились. По сравнению с ними - высокими, мощными, работающими слаженно, - банда Силко выглядела жалко. Лидер ионийцев с достоинством принял деньги и, сверкая золотыми глазами и едва заметно прижимая уши, сказал, что будет счастлив работать с Силко снова.

До великой войны тележек оставалось еще года три, но Силко посчитал, что стоит наладить отношения с ее победителями уже сейчас. В будущем, пытаясь организовать сперва доставку сырья для Мерцания, а потом и его отгрузку порт, Силко пришлось иметь дело с уже окрепшим синдикатом, которому только своего химбарона не хватало. Так что он сердечно пожал руку большому вастайя и заверил, что они еще поработают вместе. В будущем.

И доплатил последние шестеренки, чтобы одна из тележек, в сопровождении человека Силко, доставила Шиллу к доктору.

Где-то снаружи Разломов, над морем, уже во всю светило солнце. Пилтоверские клерки завтракали и шли на работу. И скоро кто-то из них поймет, что очень важный груз не прибыл. Советник начнет поиски, но Силко не оставил следов - по крайней мере таких, которые пилти смогут обнаружить. Марро был достаточно хорошо запуган и под присмотром. Шилла, если доживет до вечера, еще долго будет общаться только с доктором. Его собственные люди не знали что в ящиках и откуда они. План сработал блестяще.

Силко ликовал. Он чувствовал себя не просто застрявшим в прошлом, а помолодевшим. Будто ему снова было двадцать, и он сумел незамеченным вынести из особняка пилти шкатулку с бриллиантами.

Даже тьма Разломов стала не такой густой, а воздух - не таким пыльным и тяжелым. Даже кучка оборванцев, половина из которых была уже пьяна не смотря на запрет, показалась Силко не такой безнадежной…

Но иллюзия долго не продлилась. Никто не подошел к нему. Не с кем было отпраздновать победу. Некому было довериться и рассказать, что именно он сделал.

Никаких удивленных возгласов, подколов и поздравлений.

Победа испарилась, оставив десяток ящиков, укрытых брезентом. С вершины, куда его подняла эйфория, Силко рухнул вниз, в реальность. Что было по своему иронично, потому что он находился на самом дне Подгорода.

Дали знать о себе голод и бессонная ночь. И то, что пришло время принимать лекарство.

Если судить по болезненным ощущениям после приема, новая формула была на шаг ближе к финальной. Только, в отличии от привычной короткой агонии, эта боль уходила медленно.

На столе, который он сам лично затащил сюда и починил, стояли бутылка со спиртом, ящик с бинтами, пачка исписанных листов. Силко откинулся на скрипучую спинку стула - наследства от прошлых жильцов, - и достал из ящика почти целое зеркало.

На дне ящика лежало письмо.

Письмо Вандера, который снова был жив.

Силко заставил себя досчитать до пятисот и только потом позволил себе снова взглянуть на лист бумаги, исписанный словами сожаления.

Прежде Силко думал, что победил страх, но сам боялся Вандера. И был уверен, что тот ни в чем не раскаивается.

Прочитай он это письмо в прошлом.... Не сразу после предательства, нет, тогда он был слишком зол. Тогда его раны еще болели слишком сильно. Но потом, чуть позже… Силко не мог сказать что почувствовал бы.

Его взгляд в который раз пробежал по неровным строчкам. Вандер написал эти слова не ему. Он писал своему Силко. Тому, кем он был прежде, чем такие любимые, такие надежные руки толкнули его в ядовитые воды Пилта.

Что значило для него письмо Вандера теперь?

Значили слова на листке что-нибудь, если он видел Вандера мертвым? Значили ли они что-то для лидера химбаронов? Для человека, который превратил в руины и гниль половину Зауна, чтобы освободить другую?

Силко так старательно не позволял себе отвлекаться на проблемы, которые не могло решить Мерцание. Он слепо верил, что сможет решить все проблемы, когда Пилтовер перестанет вмешиваться. Даже если он был в прошлом, он все еще оставался собой - со всеми решениями, которые принял, со всеми трупами, через которые перешагнул.

Он больше не был тем Силко, которому было адресовано это письмо. Но на одну постыдную секунду он так хотел им стать.

Как бы Силко ни попал сюда, отправила его Джинкс или это было видение умирающего разума, он получил шанс, о котором даже не смел мечтать. Шанс найти способ выиграть войну не жертвуя дочерью.

Для чего еще он мог оказаться в прошлом? Со всем знаниями и… с пониманием решений Вандера.

Неужели компромисс был единственным решением? Неужели Вандер был настолько мудрее, что понял это раньше? Но ведь Совет предложил сделку только после того, как полностью потерял контроль над Подгородом, только когда Силко и Джинкс завладели смертельным оружием.

Силко задвинул ящик с письмом, обрывая поток мыслей.

Он собирался сменить повязку, а не провалиться в эмоциональный Ад. Сменить повязку и лечь, наконец, спать

Он провернул ограбление десятилетия. Он должен был быть счастлив. Он это заслужил.

Может, во сне он увидит Джинкс и расскажет ей обо всем.

Chapter Text

Последние посетители разошлись и в Последней Капле было пусто. Вандер сидел за стойкой, в компании полупустого стакана, музыки из автомата и воспоминаний.

Когда-то он сидел вот так с Силко. Когда-то это эти воспоминания были счастливыми, успокаивали и дарили надежду. А теперь даже любимая музыка и лучший виски вызывали в памяти видения тел на мосту.

Вандер не спешил ложиться. Днем он вздремнул над бухгалтерией, и сон был жесток.
Во этом сне они с Силко и Коннолом - молодые, бесстрашные, - разбирались с парочкой шахтеров из другой бригады. Те украли и проиграли все деньги из кассы взаимопомощи. Вандер сказал “нет прощения предателям” и разбил кричащему человек голову о камень. Он упивался своей правотой, своей властью. Он чувствовал себя справедливым богом. А потом пошел дождь. Мокрый, как утопленник, Силко улыбнулся ему, сказал “Да, предателям нет прощения” и воткнул свой нож Вандеру в горло. Мертвый Коннол смотрел на них побелевшими глазами.

Парочка воров и расправа над ними были воспоминанием. Таким древним, что Вандер едва мог вспомнить подробности. Возмездие от Силко… еще только ждало своего часа. Какую бы форму оно ни приняло.

В сердце Вандера постоянно сменяли друг друга облегчение, гнев, вина, страх, что Силко убьет его и начнет новый День Пепла, стыд, и надежда на прощение. Вандер оставил ему письмо, но он не знал, как быть с настоящим, живым Силко.

Кем они были друг для друга теперь? Убийцей и жертвой? Врагами?

У них больше не было общей мечты - она истекла кровью на мосту. Вандер не надеялся, что их дружба пережила попытку убийства. Фелиция, бывшая их почти сестрой, погибла, и они перестали быть семьей.

Любовь… Он думал, что все его чувства к Силко сгорели в пламени гнева. В необходимости любой ценой остановить, уничтожить прежде самого дорогого человека.

Если любовь была отброшена так быстро, без раздумий - была ли эта любовь вообще?

Он влил в себя еще немного виски, не чувствуя вкуса.

Была! Была любовь. Вандер чувствовал боль от пустоты в сердце. Оттуда словно вырвали кусок мяса. Даже любовь к детям не могла заполнить эту пустоту.

Он знал Силко больше половины жизни и любил почти столько же. Но их с Силко дружба была даже старше и крепче любви. Вандер верил, что если чувства угаснут, то Силко всё равно останется его лучшим другом. Его верной тенью. Его скрытым клинком и самым надёжным советником. Тем, кто читал его мысли без слов. Тем, кто удержит его от опасных решений и прикроет спину.

При всех своих храбрости и наглости, Силко всегда был самым разумным из них. Всегда трезво оценивал свои силы. Умел словами добиться того, на что не были способны кулаки и ножи остальных. Почему же всё на мосту обернулось... так?

Вандер накрыл ладонью снова занывшую рану на руке. Теперь, вместо дружбы и любви у него осталась только боль, которая никак не желала проходить. Бензо говорил, что он должен поискать другого врача, и впервые Вандер решил последовать этому совету.

Ему больше не нужно было чувствовать эту боль, чтобы вспомнить, как Силко вырвался и сбежал. Больше не надо было выдавливать из рана надежду вместе с гноем. Он видел живого Силко своими глазами.

Но теперь вопрос стоял иначе. Как убедить Силко, что он сожалеет о сделанном и больше не попытается его убить? Он не имел права сказать "убей меня, я это заслужил" - ведь он должен жить ради детей Фел и остальных. Как сказать, что он сожалеет всем сердцем, но им не нужен еще один День Пепла? Что они ещё могут быть… хотя бы союзниками?

Если Силко вообще захочет слушать, а не сделает с ним то, что в Подгороде делают с предателями. Он не дал кучке придурков убить Вандера, это ведь был хороший знак?

Вандер снова и снова прокручивал в голове всё, что успел разглядеть в их короткую встречу. Лицо Силко было забинтовано, волосы неровно обрезаны, одежда была хуже, чем когда-либо. Он был тощим. Силко нужна была помощь.

И Вандер впервые в жизни сомневался, что сможет ее предложить.

* * *

Силко прижал ладонь к компрессу. Мышцы ныли и казалось, что кости под ними плавились. В прошлый раз понадобилось три года, прежде чем доктор вывел стабильную формулу Мерцания. Три года боли, возвращений инфекции, бессонницы и почти помешательства. Теперь всё это предстояло пережить снова.

Нужно было ускорить процесс. Ради себя, ради Зауна. Один раз у него всё получилось, получится снова. Он снова прогонит Миротворцев с улиц. Он снова наставит Совет признать из независимость. Нужно было… Нет. Силко резко остановил этот ход мыслей.

Нельзя было строить освобождение Зауна только на Мерцании. Да, это было эффективное оружие, но оружие нестабильное и разрушительное. План сработает, но такими темпами независимость Зауна может закончиться вместе с Силко.

Мысли бегали по кругу, как паровые вагонетки: боль, Мерцание, химбароны, угрозы Совету, независимость, смерть, хаос, боль. Выйти из этого цикла было также сложно, как сдвинуть рычаг стрелки, которую не переключали на разу, с постройки шахты. Но Заун должен был пережить его, и Силко, с трудом, смог перенаправить вагонетки своих мыслей на новые пути.

Большая часть жизни Силко была отдана Зауну. Но правда в том, что Зауну не нужен был Силко. Устойчивый, свободный Заун не должен был зависеть от одного единственного человека.

Независимому Зауну нужно было нечто большее, чем самый страшный химбарон, который распоряжался бы Мерцанием и удерживал других химбаровнов от глупостей - пока не получит пулю в грудь. Или нож в печень.

Нужны были верные идее и надежные люди, такие как Севика. Нужно было полностью изменить формат управления… Не ставить всё на химбаронов. Разделить власть. Построит систему сдержек, которя не даст начаться войне и ослабить Заун.

Силко прислушался к своим ощущениям, и понял, что боль отступила. Он убрал с лица пропитанную холодной водой тряпку и поднялся с лежанки.

О смене управления он мог подумать позже. Сейчас нужно было превратить груз с “Виноградной лозы” в деньги. Вещицы в ящиках Село стоили небольшое состояние, но их можно было продать только в Пилтовере.

Чтобы это сделать, нужны были каналы в обход людей Вандера. А это значило несколько уровней посредников, которые захотят денег. И стычки с бандами, которые точно также поставляют наверх всякие вещицы.

Банды эти были не самыми влиятельными. Но они были слишком отбитыми, чтобы Вандер или большинство химбаронов хотели иметь с ними дело. Начни Силко торговлю с пилти - и местные мигом явятся, размахивая кастетами и ножами, чтобы получить свою долю.

Силко уже выучил особенности власти на дне Разломов - здесь не было достаточно сильной банды, чтобы другие не смели заходить на ее территорию или грабить тех, кто под ее “крышей”. Местные банды брали деньги “за защиту”, а потом валялсь в запое, когда приходили конкуренты. Или погибали в стычке, и “за защиту” приходилось платить следующей банде. А через пару дней еще одной.

Никто не строил планов. Никто не мог планировать свои дела наперед. Все жили одним днем, будто завтра не наступит.

В таких условиях невозможно было вести бизнес.

Значит, прежде чем прикоснуться к сокровищам “Винной лозы” нужно было захватить Разломы. Или хотя бы их часть. А значит - пора было идти приводить в чувства его людей.

Обитатели дна, ни разу не видевшие, чтобы упорство и инициатива приносили пользу. Не знавшие величайших сокровищ Подгорода - преданности и чувства общины. Их невозможно было мотивировать великой целью или братством. Но все они мечтали первыми найти упавший сверху труп пилти с толстым кошельком. Или выиграть состояние на боях. Или проснуться богатыми и уважаемыми.

Силко не мог исправить их природу, но хорошо знал, как заставить сброд бояться его больше, чем смерти.

* * *

Вандер цеплялся за любые слухи о Силко, как жертва кораблекрушения за обломки. Всё, что могло бы сказать ему: Силко жив, цел, здоров, он хватал, как глоток воздуха. И сразу жалел об этом, потому что слухи рисовали страшные картины.

И если бы Силко был его единственной и самой важной проблемой!

Вандер уставал держать крышку закипающем на котле, которым стали Переулки. Уставал изображать перед народом Вандера, каким они его помнили: надежного, оптимистичного лидера, у которого всё под контролем и который выслушает и поймет каждого. А если надо - рассвирепеет, и первым встанет защитить их от любой угрозы.. Устал делать вид, что в нем со Дня Пепла ничего не изменилось.

Но всё изменилось. Почти все люди, но которых он мог положиться, все, ному он мог доверить решение конфликтов, переговоры с пилти и организацию раздач еды, были мертвы.

Он больше не мог делить домашние дела, бухгалтерию и управление баром с Силко. Наоборот, вместо помощника по дому и сменщика за барной стойкой у него теперь была толпа детей, за которыми необходимо было присматривать.

Из помощников у него остался только Бензо, который тоже переживал все прелести внезапного родительства.

Наяву он разнимал драки, напоминал контрабандистам вовремя платить дань, отбивал у подростков охоту грабить дома пилти и выслушивал полные отчаянья открывания за барной стойкой.

А по ночам видел кошмары. Миротворцы расстреливали всех в баре. Переулки проваливались под землю, погребая под собой нижние уровни, заваливая его, девочек и всех, кого Вандер должен был защитить, обломками. Он всё-таки топил Силко и оставался стоять в Пилте с трупом на руках. Или хуже: нож Силко вонзался ему в горло, а не в руку, и Вайолет с Паудер совсем одни уходили в ночь.

Но хуже было, когда ему снились НЕ кошмары.

Сны, в которых он сидел на крыше рядом с девочками, Фелицией, Силко, Коннолом и другими мертвецами. Сны, в которых они вместе смеялись, ели, пили и дышали чистым воздухом под голубым небом.

Или сны, где они с Силко обнимали друг друга за стойкой бара, а выросшие девочки танцевали с родителями под их любимую песню.

После таких снов он не хотел просыпаться и ненавидел себя за это.

Иногда он не видел снов, но просыпался с уверенностью, что Силко стоит за его дверью.

А потом до Переулков добрались слухи.

О новой войне банд в Разломах. О монстрах, которые уничтожали целые группировки и растворялись в тени. О том, что мелкие банды в глубинах Подгорода объединяются.

Обычно такие слухи предвещали скорую войну Переулков с очередным боссом Разломов. Кровавую и бессмысленную, потому что такие боссы погибали - часто от кулаков Вандера, еще чаще - предательства своих, - а их банды снова рассыпались на десятки мелких и исчезали во тьме.

Однажды - Вандер как раз принимал партию андервиски и не видел, сплетника, - заговорили о Силко. О том, что этот неуловимый призрак с каким-то сбродом разгромил Чернозубых - банду из Сточных Ям, которая крышевала всю торговлю между Ямами, Разломами и Переулками. Быстро, жестоко, подчистую. Не осталось даже трупов. Шептались, будто Силко велел отнести мертвецов в старые шахты и обрушить проход.

Вандер пытался расспрашивать, но посетители бара просто пересказывали слухи, которые слышали.

Наконец, через пару дней, до барной стойки добрался старый шахтёр, один из тех, с кем Вандер и Силко успели поработать. Он смотрел на Вандера не с привычным уважением, а почти со страхом. Шахтер жил в Разломах и видел Силко своими глазами, но заговорить решился только выпив двойной андервиски. Голос у него дрожал.

- Это точно был твой дружок, хотя я его еле узнал. Явился во главе двух десятков бродяг прямо к логову Камнееда. Велел облить его хибару соляркой, а потом приказал всем, кто жил рядом с логовом, убираться. Горело знатно! Камнеед и его парни выбежали, с кирками, с перчатками, ну ты сам знаешь, как это бывает. Только люди Силко зажали их между пожаром и стеной разлома. А потом забросали камнями - все одновременно бросали, как будто миротворцы картечью стреляли. Сама драка была короткой, я ее особо не видел, прятался. Высунулся, как стихло, думал Камнееда и его парней уже в живых нет, - шахтер провел ладонью по лицу, будто пытаясь прогнать стоящую перед глазами картину. - Силко позвал своих, просто сказал “Все ко мне”, и они побросали всё, и сбежались к нему. Как собаки на кормежку. Только тихие были, меня аж в дрожь кинуло. Люди после драки так себя не ведут, сам знаешь. Обычно ругаются, смеются, но не эти… А потом, потом Силко нашел Камнееда! И сказал ему, мол “я спалил твой дом, но хватит жить в куче мусора, присоединяйся ко мне и построишь себе нормальный дом, такой, что не сгорит!”. Дальше я не слушал.

Он замолчал и Вандер плеснул в стакан еще андервиски. Старику явно было о чем рассказать.

- Я думал, парни Силко пойдут грабить дома, изобьют кого-нибудь… - шахтёр сглотнул. Он был напуган, но в голосе звучало нечто большее. Почтение. Даже восхищение. - Но Силко их остановил. Сказал, что это теперь их люди, и их надо защищать, а не разорять и пугать. Сказал, люди должны спокойно работать и платить за защиту, а не бояться что кто-то вынесет их добро, пока их нет дома. А потом… - старик покосился на опустевший стакан, но Вандер демонстративно скрестил руки на груди, - Потом Силко убил своего человека, который успел влезть в дом Старой Молли. Выволок наружу и прикончил у всех на глазах. Выпустил ему кишки и перерезал глотку. Без угроз, просто раз - и всё. А потом огляделся и сказал: “Я вас предупреждал”. И его люди, о Джинна, они все только кивали и отворачивались.

Внутренности Вандера заболели, словно он получил в живот ботинком миротворца.

Он не хотел верить в услышанное. Силко всегда хорошо планировал их “акции”, не боялся замарать руки и вполне мог предложить союз человеку, которого они только что победили. Часть банд Переулков попала под руку Вандера именно так. Но старик описал какого-то монстра. Вандер пытался совместить человека из рассказа старика и Силко, которого знал, и эти два образа не совпадали.

Он не спрашивал, откуда якобы прятавшийся, а потом и вовсе сбежавший шахтер знал столько подробностей. Любой, кто сумел дожить на нижних уровнях до седин, был не прост. И черта с два Силко, который так долго прятался в тени, не знал, что старик разнесет новости по всем Переулкам.

Кем Силко стал за этот год? И какой же счет он собирался предъявить Вандеру, когда появится?

Вандер так застрял в мыслях, что Вай пришлось за руку уводить его спать. Иначе он так и протирал бы стойку, как большой тупой автоматон.

* * *

Силко в который раз сидел в углу рынка, закутавшись в плащ, и слушал толпу. Он всё ещё слишком плохо помнил это время. Необходимо было знать, что происходит вокруг, чем дышит Подгород, что злит людей, чего они боятся.

Он снова поймал себя на мысли, что это место совсем не походило на тот Подгород, где он умер. Да, воздух был всё таким же отвратительным. Но люди… выглядели спокойнее. Заброшенные ранее дома оказались заняты. Кто-то пытался чинить безнадёжно сгнивший водопровод. И становилось всё труднее игнорировать отсутствие валяющихся повсюду, покрытых фиолетовыми опухолями наркоманов. Силко не хотел даже думать о том, что Заун под пятой Пилтовера выглядел лучше, чем при нём.

“Сейчас не лучше, — убеждал он себя. - Это не порядок. Это просто другой сорт нищеты и отчаяния”.

Но, оглядываясь назад, он готов был признать: наводнить Подгород лекарством, которое заставляло людей - людей, которые должны были стать сердцем новой нации - терять волю, достоинство и даже человеческий облик, было плохим решением.

Любую более-менее рабочую версию Мерцания можно было продать за хорошие деньги - бандам, пострадавшим рабочим, жертвам Серости... Но эта дрянь не должна была распространяться по всему Подгороду. В долгосрочной перспективе это оказалось ошибкой.

Не то чтобы он сделал это намеренно, но он совершенно точно не мешал Мерцанию распространиться. И Мерцание сделало то, чего добивались пилти. Лишило людей будущей нации Заун достоинства.

На этот раз он должен был быть осторожнее. С Мерцанием. И с доктором - ведь если тот не получит нужных ресурсов, он быстро найдет другого делового партнёра.

За покосившимися палатками Силко заметил силуэт, который на миг показался ему Джинкс, но он быстро понял что ошибся. Его Джинкс еще была малышкой Паудер. И ему нужно было завербовать больше людей, чтобы присматривать за ней и Последней каплей.

Силко вспомнил, как, почти перед его смертью, доктор обмолвился, что у него тоже была дочь. Возможно, в этом времени его дочь ещё жива? Или именно ее смерть заставила доктора покинуть Пилтовер. Нет, не смерть, поиски лекарства - Академия и Миротворцы точно не одобрили бы его методы.

Одна оговорка порождала множество возможностей. В этот раз стоило попытаться выстроить с доктором менее формальные отношения, чтобы ими воспользоваться. И начать стоило прямо сейчас.

- Я не спрашивал, - заговорил он тем же вечером, глядя, как доктор размешивает что-то густое и яркое в стеклянной колбе. - Твой интерес к новым препаратам - это чистое научное любопытство, или ты стремишься создать нечто конкретное? Не похож ты на человека, который работает ради славы или прибыли.

Доктор ответил не сразу. Силко даже подумал, что тот его не услышал. Наконец доктор закончил с пробиркой, что-то записал, и, всё ещё не отрывая взгляда от своей работы, размеренно, словно перед полным залом слушателей заговорил:

- Я хочу создать препарат, который позволит заменять больному все поражённые ткани, не опасаясь отторжения. Пересадить лёгкие, сердце или, скажем, приладить продвинутый протез руки. Проблема в том, что человеческое тело отторгает всё чужеродное, а веществ, которые позволяют обойти эту защиту, единицы. В идеале моё заветное лекарство будет и стимулировать естественную регенерацию, и способствовать приживлению новых тканей. Мои коллеги из верхнего города только посмеялись бы, услышав такое объяснение, но я стараюсь говорить понятно. Ты - умный человек, Силко. Но в медицине слишком много законов и понятий, которые сбивают с толку даже тех, кто закончил Академию..

Силко молча кивнул, и решил пока не лезть глубже. Всем учёным было приятно, когда кто-то интересуется их работой, но на первый раз разговоров о Мерцании было достаточно.

- Вижу, кот снова вернулся, - сменил он тему, бросив взгляд в угол, где мелькнула хвостатая тень.

- Это другой кот, - сегодня доктор, похоже, не возражал против светской беседы. - У меня их четверо. Некоторые эксперименты удобнее проводить на них…

* * *

На рассвете Вандера разбудил стук в дверь и запыхавшийся контрабандист - один из тех, что два недели кормили его обещаниями “большого куша” и старался исчезнуть, едва завидев тень Гончей Подземелья.

- Парни Силко только что выгнали банду Трехпалого из Сточного Провала. Силко сказал, что теперь вся торговля по канализации Третьего Района будет идти через него!

Вандер даже не стал спрашивать как долго этот ублюдок и его люди торговали через Трехпалого. Но утренний гость понял его нахмуренные брови по своему.

- Ты не подумай, Гончая! Мы даже не собирались торговать в обход тебя! Просто держали руку на пульсе, следил за ценами, за интересами пилтошек… сам понимаешь. Я чего пришел- то! Силко ранен, я своими глазами видел. Проследил за ним для тебя, я же понимаю что ты сам хочешь с ним разобраться, - контрабандист походил на Пудер, когда она притаскивала с улицы готовый взорваться хлам и ждала похвалы. Но, в отличии от Паудер, его хотелось удавить.

- Где. Он? - прорычал Вандер.

- Заметил меня и исчез, я могу показать где! - на одном дыхании выдал контрабандист.

- Значит покажешь, - кивнул Вандер. Его кровь кипела, но он привычно возвел стену между собой и животной потребностью гнаться за добычей.

Человек прибегает и зовет срочно идти куда-то, в одиночку, чтобы увидеть следы Силко? Прочь из Переулков? Это вполне могла быть ловушка, устроенная Силко или еще кем-то, кому Вандер был поперек горла. Любой из десятка лидеров банд из Порта, Сточной Ямы и верхней части Мезонина могли придумать такую историю, в надежде что Вандер помчится добивать врага. Или помчится на помощь бывшему любовнику.

И Вандер действительно ХОТЕЛ помчаться.

Он оставил Вай записку и запер дверь Последней Капли. Но вместо того, чтобы идти за проводником, взял того за шиворот и пошел будить подкрепление.

И плевать, что след мог остыть, сам Вандер остывать не собирался.

* * *

Едва дверь закрылась, Вай перестала прятаться.

После нападения и появления забинтованного человека, Силко, Вандер всё время нервничал, переспрашивал у нее и мальчиков инструкции на случай, если его долго не будет, перенес часть запасов из кладовой в другие тайники. Вай казалось, что он готовится в любой момент исчезнуть. Как родители.

Она старалась держаться поближе, тем более, что Вандер забывал ложиться спать, и его нужно было укладывать, как Паудер. Вай гнала прочь обиду: она решила стать взрослой, но это не значило, что она была готова следить не только за мелкими, но и за ним!

И вот Вандер действительно ушел - тайком, не разбудив ее!

Вай поборола желание бежать следом. Вандер был не один, а мелкие скоро должны были проснуться, и, если завтрак задержится, могли снова сбежать на поиски еды. Им с Вандером почти удалось отучить Майло и Клагора от этого, но урчащий желудок заставлял обоих паниковать.

Пересиливая себя, Вай отвернулась от двери и прочитала записку - там не было ничего конкретного, просто “Ушел по делам, никуда не уходите. Если не вернусь к вечеру - поужинайте у Бензо”. Но Вайто знала, что он ушел за Силко!

Дав Вандеру час на то, чтобы вернуться, она схватила чайник и потопала к баку с дважды профильтрованной, питьевой водой. Серые зерна перловки за ночь напитались водой и разбухли, оставалось только их сварить. Но без чая протолкнуть в себя перловую кашу было сложно.

* * *

- Вот здесь я его потерял, - контрабандист принял свою судьбу философски и не пытался вырываться, спорить или ныть. Надеялся, что Вандер забудет о его темных делишках, если он будет полезен.

Но Вандер о нем уже забыл. Этот район, на самой границе Переулков, был ему хорошо знаком. Как и все местные тайные пути.

- О, проклятие! - выругался он.

В этот район вел один из старых шахтерских тоннелей, запечатанных еще до его рождения, когда руда кончилась. Считалось, что они заброшены, опасны и в них скапливается газ. Даже самые тупоголовые подростки боялись лазить дальше первых забитых досками проходов.

Бензо на славу потрудился, распуская об этом месте жуткие слухи, когда своими руками приводил тоннели в относительный порядок. Здесь началось их с Вандером - и десятка покойников, - восхождение к славе. Силко был одним из немногих выживших, кто знал про тайны местных ходов.

Вандеру оставалось решить, что перед ним - изощренная ловушка или шанс на встречу, которой он так долго искал. Он бросил взгляд на своих спутников и решил рискнуть.

Если я не вернусь через полчаса, сломайте ему шею и повесьте возле лифтов. А потом сообщите Бензо, - велел он, и поднырнул под первую из перегородивших путь досок. Ноги чуть не разъехались на горе отходов, которые годами сбрасывали сюда местные, но эти же отходы позволили заметить следы Силко.

* * *

В прошлом, пока Вандер был жив, Силко избегал любых связанных с ним мест - их общего дома, бара “Козырь”, круглого рынка, старой бильярдной Хэма, клуба, который просуществовал всего год перед Днём Пепла, домов их общих друзей, мастерских, чьим владельцам Вандер покровительствовал за скромную плату… Избегал старого шахтёрского логова, как огня.

Но тащиться по заброшенным тоннелям до дна Разломов, истекая кровью, было глупо. Тем более, что он уже побывал в старом логове, и мир не рухнул.

Всего-то и нужно было - пройти в темноте, не открывая глаз, по знакомым тоннелям и отпереть дверь, которую когда-то сам повесил. Уцелевшие контрабандисты и собственные подчиненные не стали бы искать его здесь, а в ящиках должны были остаться бинты, чтобы перевязать бедро. Порез был незначительным, нож едва задел кожу, но Силко слишком хорошо знал, как опасны необработанные раны.

Один из коллег Коннола, - пусть он парит в объятьях Джанны, - добыл ящик с тремя десятками военных аптечек, предназначенных для Ноксуса. Большинство было использовано или переместилось в “Последнюю каплю”, но несколько штук Силко оставил и в старом тайнике. Надписи на флаконах и упаковках обещали, что все средства останутся годными десять лет, и это был редкий случай, когда Силко готов был поверить пилти.

Он совсем не ожидал услышать за стеной убежища далекие шаги. Очень знакомые шаги, он сотню раз просыпался, уверенный что слышит их. Но а этот раз всё было по-настоящему. Словно Вандер всё это время ждал поблизости - пока Силко сам, по глупости, не загнал себя в ловушку.

Взгляд Силко заметался по стенам. Тени, которые отбрасывал холодный свет химтековой лампы, показались обступившей его толпой. Звуки почти исчезли, давление на уши усилилось, словно он погружался под воду. Хотелось швырнуть лампу в стену и спрятаться в темноте, но это его не спасло бы .

Силко разбрызгал зеленоватую жижу из лампы по сухим деревянным ящикам, тряпкам и бумагам. Если Вандер нападает, он сожжет это место дотла! Потом он вытащил из аптечки фляжку с “солевым раствором номер 2”, который не горел, - однажды он это проверил, - и плеснул на свои волосы и одежду.

Шаги были уже совсем рядом. Вандер уже должен был заметить пробивающийся через щели в стенах свет. Годы, когда приходилось успокаивать Джинкс после ночных кошмаров и вспышек ее “весёлой” ярости, помогли Силко лучше держать под контролем собственные… эпизоды паники. Или ярости. Под конец прошлой жизни - почти всегда ярости.

Вандер не мог его поджидать. Силко сам не знал, что придёт сюда. И следить за ним Вандер не мог - Силко бы заметил. Как заметил контрабандистов. Как заметил наблюдателя банды грузчиков. Как уловил слишком цепкий взгляд пары проституток. Он точно заметил бы Вандера. Или кого-то из его людей.

Но любой замеченный мог сообщить о нем Гончей Подземелья - за награду или чтобы выслужиться...

Силко прикусил щёку изнутри, чтобы боль стёрла остатки образов на стенах.

Он уже знал, что Вандер не хочет его убить. И он собирался встретить Вандера как Око Зауна, а не паникующая мышь. Он однажды был хозяином Подгорода. Он знал, как вести даже самые сложные переговоры.

В памяти всплыл их последний "разговор". Силко столько раз прокручивал его в голове за эти годы, так ненавидел себя за мечту поговорить с Вандером по-настоящему еще раз... В этот раз всё должно было пройти иначе!

* * *

По правде говоря, Вандер не думал найти Силко. Просто прикинул, куда подался бы в их тоннелях, будь ранен. А потом заметил что одна из досок, перекрывших доступ к старому логову сдвинута с места.

Может доска была сдвинута давно, но точно после его последнего визита. Этого было достаточно, чтобы раздуть огонь надежды в испепеляющий осторожность пожар.

Он должен был проверить, был ли Силко в их логове, нашел ли он письмо. Разнес ли он мебель в гневе, написал ли ответ? А может выбросил из логова все старые вещи, как Вандер стер все следы Силко из Последней Капли, и переоборудовал логово для своих тайных дел?

После года бесплодных поисков он точно не ожидал увидеть Силко, который ждал его сидя на пустом ящике. Еще и с таким видом, словно тот король на троне.

Силко даже не дернулся, когда Вандер вошел, просто кивнул ему и замер. Вандер тоже замер, боясь спугнуть свою потерянную вторую половину.

- Я слушаю тебя, - без эмоций сказал Силко и это было не то, что Вандер ожидал услышать.

- Что? - тупо переспросил он. Силко никогда не был сдержан, когда кто-то облажался. Или пытался его убить.

- Я хочу узнать, что ты собираешься сказать, - голос Силко звучал глухо и отстраненно. Тени превращали новые морщины и шрамы на его лице в маску, - Даже спустя столько лет я не знаю, что бы ты мне сказал, Вандер. Я хочу тебя выслушать.

Это звучало почти безумно. Силко знал его лучше, чем кто либо в мире. Или так было раньше.

Вандер сделал шаг к нему, и поза Силко тут же едва заметно изменилась. Он не напрягся, не схватился за оружие. Но Вандер явно почувствовал предупреждение. И пожалел, что не может даже поднять руки и показать, что безоружен.

Не после того, как чуть не убил Силко этими самыми пустыми руками.

- Я нашел письмо, - сказал Силко, и снова без злости или яда. Если Вандер и мог различить в его голосе какую-то эмоцию, то это было любопытство.

Он знал, что письмо не может всё между ними исправить. Но Силко не должен был вот так молчать. Он должен был ругаться, спорить, обвинять Вандера, говорить о своих идеях, он должен был хотя бы насмехаться и плеваться ядом.

Наконец, поняв что Вандер не заговорит, Силко вытащил из-под куртки знакомый листок. Он держал его бережно, будто тот мог рассыпаться в его пальцах. Эта нежность плохо сочеталась с его голосом, с его ничего не выражающим лицом. И с его словами следующими словами.

- Значит придется мне говорить первым, старый друг. Было время, когда я хотел убить тебя, - Силко словно рассказывал о скучно прошедшем дне. - Думал, что ты для меня опасен. Думал что ты слаб, и твоя слабость опасна для всего Подгорода. А потом… В смысле если бы тебя не стало, Вандер, этот мир стал бы таким пустым. Если бы ты умер, у меня была бы пара лет облегчения - никто не мешал бы моим планам, мне снилось бы меньше кошмаров. А потом мне пришлось бы признать, что я всё ещё скучаю по тебе. Что даже если ты мертв, я всё еще боюсь простить тебя. Потом, в конце-концов, я бы понял что заставило тебя сделать каждый твой шаг, - он фыркнул. - Может даже повторил бы их за тобой.

Силко откинувшись спиной стену. Он часто сидел на этом самом месте, вот так откинувшись, если в их логово приходили другие друзья-сообщники и всем не хватало места за столом. Но Вандер не узнал бы его, если бы не голос - настолько иначе он выглядел на своем обычном месте.

- Когда я начал снова выползать в город, мне казалось, что ты был повсюду. Ведь раньше мы всегда везде были вместе. Я заходил в комнату и видел тебя краем глаза. Я лез по канализации, и ты шел у меня за спиной. Я ожидал увидеть тебя за каждым поворотом. Я пил, и ты сидел рядом. Я спорил с тобой в моей голове. Я закрывал глаза и чувствовал, как ты меня топишь. Это было страшно. А потом, я вспоминал, что тебя больше никогда не будет рядом и ненавидел себя за то, как мне было больно. За то, что тебя не хватало мне, как не хватает части тела, - Силко говорил о боли так, как говорят о далеких временах. Так сам Вандер иногда говорил с детьми о самых страшных вещах из своего детства.

- Я так виноват, Сил. Я не должен был… - не в силах произнести “бить и топить тебя”, Вандер осторожно сделал несколько шагов к Силко. Тот действительно выглядел ужасно. Шрам на его лице был больше, чем Вандеру показалось сначала. И его левый глаз. Вандер очень удивился бы, если этот глаз всё ещё что-то видел. Он шарил взглядом по лицу Силко и его дыхание застревало в горле. - Как ты?

“Как ты себя чувствуешь? Что с твоим глазом? Где ты живешь? Как плохо всё было? Кто помогал тебе? Как ты справляешься? Ты ненавидишь меня? Что ты хочешь со мной сделать? Что я могу для тебя сделать?” - хотел спросить он.

У Силко всегда было угловатое лицо, он сам был угловатый и тонкий, будто его спаяли на заводе из кусков металла. Но раньше поверх стального каркаса была мягкость, которая скрывала самые острые грани. Мягкость, благодаря которой Силко был таким обаятельным, симпатичный и казался не опасным.

Теперь остаток жира с его лица ушел, остался обтянутый кожей череп, как у мертвеца. Его мягкие волосы, и так подрезанные в последние их общие месяцы вместе, теперь были обкромсаны еще короче, словно его обрили на лысо и волосы только начали отрастать.

- Значит ты хотел сказать мне это? Джанна, а чего еще я мог от тебя ожидать, - Жуткая, истощенная версия Силко дернула уголком рта и за миг зажмурилась. Вандер тоже понимал, что мог подобрать слова иначе. Он так много хотел сказать! Столько раз представлял себе этот разговор в последние дни! Думал что не смог выразить себя в письме и в живую выйдет лучше… Вот только Силко перед ним не походил ни на одного Силко, которого он смог себе вообразить.

- Как я? - Силко, конечно же, догадался обо всех не заданных вопросах, - Сперва было плохо, я вроде как гнил заживо. Потом я запретил себе думать о личных проблемах. Сосредоточился на городе. Потом стал благодарен тебе за то, что ты убил во мне слабого человека. За то, что освободил от привязаностей, показал мне правильный путь.

Это прозвучало гордо, и Вандер не смог унять дрожь ужаса. Следующие слова Силко были тише, мягче. И его губы исказила кривая, незнакомая улыбка. Как будто какой-то чужак, нечисть из глубин моря пыталась притвориться его Силко.

- Я больше не хочу убивать тебя, Вандер. Ты слишком нужен Переулкам. Ты слишком важен для Подгрода, для будущего Зауна. Ты всегда будешь для них лидером, надеждой, символом, - Силко покачал головой, - Я не смогу таким стать.

Он снова выпрямился и посмотрел на Вандера сверху вниз.

- В будущем я сделаю много вещей, которые тебя разозлят, - громко и четко, будто выбивая слова в металле, проговорил он. - Но я сделаю всё, чтобы ты и Дж… Чтобы ты и дети не пострадали. А теперь иди к ним.

Это прозвучало как конец разговора. Как разрешение уйти и вырвать свой бесполезный, не подобравший нужных слов язык.

- Мы поговорим еще раз! - Вандер не собирался рисковать хрупким перемирием с живым призраком. Как бы сильно ему не хотелось сделать еще два шага вперед и хорошенько встряхнуть Силко, чтобы тот… стал Силко. Усмехнулся, отпихнул его руки, встряхнулся как кот, проворчал “куда тянешь лапы, я стал похож на чучело”.

Чтобы Вандер мог обнять его, притянуть к себе и зарыться носом в его волосы... Но в трущобах под городом науки и прогресса не бывало чудес.

- Насчет детей, - услышал он за спиной, когда уже почти дошел до двери. - Тебе нужно всерьез заняться их воспитанием. Ты лидер Переулков и можешь себе позволить нанять учителя. Или пристрой их к делу. Займи их чем-нибудь! Если дети станут, от скуки, грабить и взрывать дома пилти, проблем не избежать.

- Они слишком мелкие, чтобы грабить дома пилти! - возмутился Вандер. Но Силко уже нигде не было видно. Куда он исчез из закутка с единственной дверью?

Вандер покачал головой. Что это было? Угроза? Сомнение в том, что он сможет быть родителем? Шутка?
Голос Силко звучал слишком отстраненно, чтобы он мог понять.

Chapter Text

Вай было не по себе, как будто без Вандера даже свет химтековых ламп тускнел.

Она сидела на полу, глядя на большие часы, а рядом возилась Паудер - искала что-то в своей коробке. Раньше это была папина коробка с инструментами, а теперь сестра хранила там свои сокровища вперемешку с самыми маленькими отвертками и гаечными ключами, которые не понадобились Бензо.

- Ты не видела мои синие пассатижи? - спросила Паудер, не глядя.

- Я не знаю, где они, Пау-Пау, - Вай смутно помнила что пассатижи отличаются от плоскогубцев, но не видели ни тех ни других очень давно. Последний месяц Паудер играла только с отвертками, прикручивая друг к другу разные обрезки и обломки, которые находила на улице.

- Они были тут, я точно помню, - Паудер отвлеклась от своих сокровищ, - Ты на кого-то злишься? На Майло, да? Я же говорила, он идиот.

Вай промолчала. Потом резко поднялась, велела Клаггору присмотреть за сестрой и спустилась в подвал. Здесь время текло иначе - не по-настоящему, но Вай могла притвориться, что вечер наступит быстрее и Вандер вернется раньше, если она останется тут и будет тренироваться.

Даже не подумав о разминке, Вай принялась обматывать руки бинтами, это она уже хорошо умела делать сама. Мешок висел неудобно, слишком высоко, Вандер опускал вниз его, когда занимался с ней, но это неудобство девочку только обрадовало. Оно помогало отвлечься.

Вай сделала несколько глубоких вдохов и будто услышала голос Вандера в голове: Ноги пошире, плечи вперёд. Помни о дыхании. Держи равновесие…

Удар! Кулак едва скользнул по дну мешка.

- Возвращайся, - крикнула она.

Удар.

- Не смей умирать!

Удар.

- Отомсти за маму! За папу!

Удар.

- Проломи Силко голову!

Ещё удар. И ещё.

До тех пор, пока у Вай не осталось дыхания и сил - только боль и капли пота, падающие на пол.

До тех пор, пока ее страх не превратился в ярость.

Пока Вай не решила - если Вандер не вернётся, она найдёт Силко сама.

* * *

Едва выйдя из старого логова, Вандер попытался осознать, что, черт возьми, только что произошло. Эмоции, которые кипели с тех пор, как он вышел на охоту за Силко, теперь окончательно перепутались и мешали думать. Свежие воспоминания вспыхивали, вытесняя друг друга.

Силуэт Силко на ящиках наслаивался на образ его изуродованного лица, знакомые движение пальцев сменялись чужой улыбкой. Он силился разгадать задумчивые интонации в голосе Силко, и не мог. Он одновременно слышал “Я хотел убить тебя” и признания, что Силко скучал по нему. Помнил, что Силко треожился о детях.

Но где был гнев? Где были обвинения в предательстве? В том, что Вандер ранил Силко и разрушил всё, что у них было? Отвернулся от Зауна?

Почему Силко не осудил его за трусость? Почему ни разу не сказал, что Пилтовер всех их раздавит, пока Вандер сидит без дела?

Почему не подошел, не заставил Вандера во всех подробностях рассмотреть израненное его руками лицо?

Вандер иногда мечтал, что найдет Силко и заслужить его прощение. Что после долгих ссор, криков и, может быть, драки, Силко будет смотреть на него без ненависти. Но он точно не мечтал о том, что только что пережил.

Должен был быть гнев. Должна была быть расплата. Силко должен был изводить его, пока Вандер не… не сделает что-нибудь, что будет нужно Силко. Не подберет правильные слова. Не расплатится кровью. Или не умрет.

Вандер не помнил, как вернулся в Последнюю каплю. Наверное он отдал распоряжения людям, которые ждали у входа в шахту. Наверное он пошел домой самым коротким путем.

Он пришел в себя только когда Вайолет повисла на нем, будто не ждала снова увидеть живым.

А потом примчался Бензо. Быстро, как будто сбросил два десятка лет и три десятка килограмм.

- Ты что, спятил? - прокричал он с порога, и Вандеру пришлось тащить его в кабинет, подальше от любопытных детей.

- Тебе мозги отшибло? Почему ты поперся к Силко один? Нет, почему ты вообще пошел к нему? - От Вандера не укрылось, что старый друг пытался обойти и взглянуть на его спину - искал десяток ран, не иначе.

- Не ори, сходиол и сходил, вернулся же, - попытался он осадить Бензо. - Мы просто поговорили. Силко сказал, что не собирается причинять вред мне или детям…

- И ты ему поверил? После всего? - Бензо рухнул в на укрепленный стальными рейками табурет и вцепился в свои и так всклокоченные волосы.

Слушая его тяжелое дыхание Вандер почувствовал укол вины. Бензо имел все причины опасаться, что Силко сведет с ним счеты.

- Силко был какой-то… странный, - Вандеру необходимо было обсудить разговор с нем-то, кто хорошо знал Силко. - Поблагодарил меня за то, что я, цитирую, убил в нем слабого человека. И он хотел меня выслушать. И даже не кричал на меня. Всего раз упомянул Заун.

Бензо должен был понять насколько это не похоже на Силко. Он должен был понять смятение Вандера.

- О, Джанна! Вандер, прошу, засунь своё кровоточащее сердце туда, где солнце не светит, и вспомни, какой Силко упрямый, хитрый ублюдок, - попросил Бензо. Он не видел Силко в логове, не слышал ностальгию в его голосе, для Бензо всё было понятно и просто. - Он знает, что ты винишь себя за то, что тебе пришлось сделать. И он будет таскать тебя за это чувство вины, как за поводок. Пока нас всех не погубит.

* * *

Силко убедился, то свежая повязка не сползает, поправил одежду и порадовался, что в новом логове нет зеркала. Он не хотел знать, насколько плохо выглядит с неровно отросшими волосами и в обносках, которые раньше принадлежали кому-то вдвое крупнее.

Если бы он знал, что встретит Вандера или кто-то из прошлой жизни, то привел бы себя в порядок. После нескольких побед, присоединения банд и их бизнесов, он мог позволить себе одежду, не снятую с трупа. И услуги парикмахера.

Вандер и другие старые друзья должны были видеть, что он выжил и преуспел. Они не должны были смотреть на него с жалостью. Вандер никогда не должен был смотреть на него с жалостью. Это было… неприятно.

Чтобы избавиться от навязчивых мыслей, Силко вышел из своего нового “кабинета” наружу. Теперь ему и его банде принадлежало несколько помещений в Алькове, а штаб он решил устроить над верхним уровнем давно закрытой мастерской. Это было на несколько уровней выше, их прошлого логова, но тайные ходы можно было проложить без особых проблем.

В прошлый раз он смог подняться в Альков только на четвертый год. К тому времени он уже контролировал половину Нижних уровне Разломов и большую часть Сточной Ямы, а Химбароны начали интересоваться выгодами, которые обещало принести Мерцание. На этот раз территория Силко была куда скромнее, но и цели у него были другие.

На тех, кто владеет территорией в Алькове, смотрели с уважением. Теперь Силко мог начать разговаривать с людьми, которые его действительно интересовали - не со всем, но хотя бы с некоторыми.

А еще отсюда, с большим усилием, можно было увидеть небо.

Сквозь решётки сочился свет, причудливыми пятнами падая на неровный пол. Зал мастерской совсем не походил на внутренности консервного завода, но Силко не мог их не сравнивать.

Меньше света, меньше комнат, меньше надежных дверей, нет моста, с которого можно сбросить заколотого в спину человека…

Постаравшись, Силко смог бы захватить консервный завод к концу года. Но он не хотел этого, на верхних уровнях были и другие подходящие локации. А завод, построенный на одном Мерцании план, смерть Вандера и горе Джинкс должны были остаться в прошлой жизни.

В это раз всё должно было быть по другому, иначе в чем смысл?

Силко встал в пятне света, и позволил себе расслабиться и согреться. Вспомнить о встрече, которая прошла не так уж плохо.

Сперва он опасался нападения/. опасался что одно неверное слово выведет Вандера из себя, но потом… потом Силко просто всматривался в его лицо, вслушивался в его голос, когда Вандер пытался говорить. Как будто его память о Вандере могла потускнеть с годами и ему срочно нужно было заполнить пробелы, убедиться, что он верно помнит складку между его бровями, цвет его глаз, напряженную волну, которая проходит по всему телу Вандера всякий раз, когда тот удерживает себя на месте.

Поговорить с живым, настоящим Вандером было… хорошо.

Да он сказал еще меньше чем в прошлый раз, на консервном заводе. Но еще недавно Силко мог поговорить только с Вандером из своих фантазий - ну или с уродливой тенью Вандера, которая иногда появлялась на краю поля зрения, когда он уставал.

Хотя тень не разговаривала, только кричала о мертвецах на мосту и спрашивала готов ли Силко сдаться.

Силко знал, что тень не призрак, а созданный его разумом монстр, и всё равно надеялась что тень не сможет изводить его теперь, когда он может говорить с Вандером из плоти и крови.

Говорить не о Зауне, и не о необходимости показать Пилтоверу свою силу - этот разговор в другой жизни ничего не дал, и Силко не видел смысла повторять его сейчас.

Им с Вандером, неизбежно, придется поспорить об этом еще раз. Но не раньше, чем дети вырастут и Вандер поймет, что им придется жить не в безопасности, под крышей Последней капли, а в Подгороде, под пятой Света и Миротворцев.

Было много других тем для разговора, кроме революции.

Силко не льстил, когда говорил Вандеру, что тот нужен Переулкам, и что Вандер лидер, которым Силко никогда не сможет стать. Если на этот раз Силко хотел усилить Заун не воюя с общиной - вернее со всеми его общинами, - ему нужно было влияние старого друга.

Силко только надеялся, что следующий разговор случится по его инициативе. И что к тому времени Вандер вспомнит, как разговаривать.

События складывались наилучшим образом.

* * *

Вай была насторожена. Она не могла забыть, что Силко снова где-то рядом, и всё её внимание было направлено на то, чтобы узнать, что он задумал.

Она попросила, чтобы дети из ближайших переулков сообщали ей о любом упоминании ненавистного имени. Она должна была знать, чем Силко занимается и собирается ли Вандер снова с ним встретиться. Будет ли еще одна бойня. Заполнят ли Миротворцы переулки… Каждый слух мог быть важным.

Вай не могла расспрашивать о слухах и подслушивать взрослых, когда Паудер не могла сидеть тихо и всем пересказывала всё, что слышала. Разобраться с опасностью для семьи было важнее всего, и Вай впервые за долгое, долгое время решилась оставлять сестру и уходить по своим делам.

Вандер, заметивший что она всё дальше уходит от дома, начал поручать ей небольшие задания, вроде передачи писем и покупки продуктов. Вай рада была помочь. До смерти родителей она уже два года как сама ходила за покупками, стирала и разогревала ему. Вандер не должен был носиться с ней, как с маленькой.

В ее возрасте многие дети уже работали в мастерских и на фабриках! Просто стыдно было сидеть в Последней капле и смотреть, как Вандер, валящийся с ног от усталости, отправляется на рынок, а потом пытается готовить. По этому Вай объявила поход на рынок своей утренней обязанностью - мальчишки скривились, подозревая что их теперь тоже наградят обязанностями, а Вандер посмотрел на нее с такой гордостью, словно она совершила подвиг.

За две недели похода на рынок стали рутиной - как и частые остановки на обратном пути у всяких прилавков, мастерских и просто групп о чем-то говорящих взрослых. Вряд ли Вандер и мальчишки верили, что корзины для нее настолько тяжелы, скорей никто не мешал ей выкраивать немного времени для себя.

За две недели Вай всего три раза слышала имя Силко, и то, как люди о нем отзывались заставляло ее вцепляться в ручки корзин до боли в ладонях. Все оплакивали погибших по его вине родных, все хотели отомстить. И Вай тоже этого хотела.

Даже если её всё время отвлекали другие важные вещи - попытка научить Майло нормально драться, сок со льдом, сушеная саранча которую Вандеру продали как закуску и которую все пробовали на спор, очередная попытка сбить висящую на проводах игрушку, драка с детьми из работного дома за то, кто первым набирает воду из колонки, новое упражнение для ног, которое надо было делать, считая до тридцати… Дел было так много!

Сегодня она снова делала покупки на рыбном рынке - как и большинство жителей средних и нижних уровней. Консервы в бакалейных лавках были недорогими, но производились, по большей части, из тех же рыбы и морепродуктов. Мясные консервы делались для моряков и для иностранных армий, и на прилавки почти не попадали. Джемов, ливерной колбасы и ржаного хлеба в лавках хватало - если их не выкупали оптом шахтерские бригады. А за овощами и настоящим мясом - с ферм за городом, - нужно было подниматься на самый верх да так рано, что Вандер почти всегда ходил сам. Так что море и рыбные рынки оставались главными кормильцами для жителей Подгорода.

Вай не пыталась успеть пораньше - чего-чего, а хорошей рыбы на любой вкус там было в избытке. Доходы от Последней Капли - и еще какого-то бизнеса Вандера, - позволяли им быть разборчивыми в еде. Но сегодня Вай пришла не за скучной рыбой и даже не за похожими на больших жуков креветками и омарами, сегодня она собиралась купить что-то действительно вкусное! В лучшем месте всего Подгорода!

Бензо чинил их плиту - в окружении Паудер и Экко, - и Вандер решил раскошелиться на готовую еду. А Вай решила воспользоваться возможностью и купить самые большие порции фирменного острого непойми чего у самого крутого повара в мире. Даже если выделенных ей денег было маловато. вай не собиралась сдаваться!. Джерико упирался, не хотел сбавлять цену, но в конце концов согласился, когда она пообещала сходить в порт и принести корзину с моллюсками от его поставщика.

Корзина была тяжёлой и смердящей, куда тяжелее обычных ее корзин с продуктами, но Вай не замедляла шаг. Она тащила груз на спине, представляя вкус коричневых бесформенных комочков в остром, мучнистом, липком соусе.

Чтобы не уклоняться от спешащих по своим делам взрослых Вай, как и некоторые другие курьеры, поднялась на крыши. Дети, ёрдлы и некоторые взрослые использовали “верхние пути” достаточно часто, чтобы кто-то проложил здесь дорожки из досок и даже соорудил примитивные лестницы, чтобы можно было не замедляться и не выпускать из рук свои грузы. Но даже на крышах утром было так оживленно, что Вай даже пришлось несколько раз уступать дорогу. Будь у нее не корзина, а рюкзак, она прошла бы самым коротким путем и уже несла великолепную стряпню Джерико домой…

Вай обошла куски кирпича и черепицы, прикинула откуда те могли упасть и не стоит ли прикрыть голову, осмотрелась по сторонам, и неожиданно увидела внизу того, кого искала. Силко - тощий, с длинным носом и уродливым шрамом, смутно похожий на человека из ее детства и очень похожий на все полученные описания, - стоял в проходе между складами и разговаривал с каким-то моряком.

Вай замерла, не веря своим глазам, и только чудом не уронила корзину. Моряк назвал Силко по имени, пожал ему руку и ушел, а Силко достал сигареты, затянулся и посмотрел наверх. Возможно пытался увидеть небо или хотите убедиться что ничего не упадет ему на голову. И увидел Вай.

В этот момент её сердце переполняли злость и страх. Она нашла своего врага. нашла его в огромном Подгороде, и он был растерян, у нее могло не быть другого шанса… Вай, не раздумывая ни одной лишней секунды, схватила обломок кирпича и с яростным криком прыгнула Силко на голову.

Силко успел уклониться и удар кирпичом пришелся ему по плечу. Вай надеялась сбить его свои весом с ног, но мужчина устоял, а ребра Вай сдавило что-то похожее на стальные тиски. Его лицо - худшее, что Вай когда-либо видела, даже хуже лиц мертвецов на мосту, - оказалось напротив ее собственного. Она на миг забыла как думать, но тело отреагировало инстинктивно, как учил Вандер. Вай попыталась вырваться, едва не боднула Силко лбом в его страшный глаз, пару раз пнула его и даже смогла высвободить руку… Но он всё равно был сильнее.

И как будто знал как удерживать взбешенных девочек, которые падали ему на голову.

- Вайолет, да? - проговорил Силко с оттенком презрения. У Вай внутри всё сжалось от ужаса.

- Ну чего ещё я мог ожидать от девчонки Вандера? - пробормотал Силко, прежде чем отбросить её на кучу гнилых мешков у стены. Вай запаниковала и запуталась в них руками, а когда подняла голову, Силко нигде не было.

Он просто ушел, как будто нападение Вай ничего не значило, как будто не боялся ее мести. Стыда и обида Вай затмили даже ее гнев.

Она не смогла отомстить! Не смогла!

К счастью, корзина с моллюсками ещё была на крыше, но как будто потяжелела и запах моллюсков стал в разы сильнее.

Когда Вай вернулась домой, с фирменной стряпней Джерико, которая еще час назад показалось бы ей сокровищем, Паудер и остальные были в восторге. Только Вандер отвел ее в сторону, пригладил взъерошенные волосы и спросил, что случилось.

- Подралась, - коротко ответила она.

Вандер не стал спрашивать победила ли она, как делал обычно.

Это было ужасно, просто ужасно.

Почему Силко нужно было появиться именно сейчас и испортить такой хороший день!