Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Кофейня переполнена. Солнечный полдень середины августа, и это первый выходной Вэй Усяня за несколько недель. Дома он почти не бывал с тех пор, как переехал: большую часть времени занимала работа, звонки от Шицзе, работа, игнорирование звонков от Цзян Чэна, работа и почти случайное падение телефона в аквариум. Он устал, вымотался и был раздражён, потому что не прошло и трёх часов, как появился стажёр и вручил ему новенький айфон — любезность агентства.

— Как это — любезность? — спросил он у Мянь-Мянь, чей номер, кстати, оказался единственным, уже сохранённым в телефоне.

— Это любезность для меня. Я работаю на тебя, мне нужно иметь возможность до тебя дозвониться, — сказала Мянь-Мянь и повесила трубку.

Так что теперь у него новый телефон, на экране которого уже появилось несколько трещин, несмотря на защитное стекло, с которым он, видимо, и поставлялся. В данный момент Вэй Усянь играет на нём в Candy Wizard. Он застрял на 138-м уровне уже два дня, потому что у него не хватает маленьких шоколадных палочек и печенья-мётел, чтобы пройти дальше. Это очень раздражает.

Он заставляет своего аватара пойти и забрать ежедневную награду из сундука (ни палочек, ни мётел), когда вдруг слышит какое-то волнение. Кажется, кто-то задерживает очередь. Вэй Усянь возвращается к игре, но всё же слышит разговор.

— С овсяным молоком, — говорит один из посетителей. — Без сахара.

— Хотите, я добавлю туда немного сиропа?

— Я не понимаю вопроса, — отвечает мужчина.

— С вас сорок юаней. Наличные или карта?

— Карта.

Ненадолго воцаряется пауза, и в это время Вэй Усяню наконец удаётся найти книгу заклинаний, которая покажет ему след из крошек.

Пауза затягивается, и ещё.

Наконец мужчина говорит:

— Прошу прощения. Похоже, я забыл кошелёк.

Никто в (длинной-длинной) очереди ничего не говорит, но ощущение всеобщего закатывания глаз стоит в воздухе: десять человек уже поняли, что теперь кофе им придётся ждать дольше, чем они рассчитывали. Скоро тут будет бунт. Газеты напишут о том дне, когда толпа зависимых прорвалась к кассе, чтобы добраться до эспрессо-машины.

Вэй Усянь убирает телефон в карман и уже идёт вперёд, прежде чем успевает обдумать:

— Я заплачу за то, что он берёт, и ещё за большой капучино.

Кассирша пожимает плечами и что-то набирает в кассе, пока её коллега уже готовит заказ Вэй Усяня.

— Семьдесят юаней. Наличные или карта?

— Наличные, — весело отвечает Вэй Усянь и протягивает охапку помятых купюр.

Впервые мужчина, потерявший кошелёк, заговорил:

— Жест необязательный, но я благодарен.

Вэй Усянь собирался просто взять кофе и уйти, а вечером, может, рассказать Шицзе о своём героическом спасении одного из пекинских простолюдинов (шутка). Но теперь его внимание поймано, и он в восторге.

Он поворачивается к мужчине, готовый уверить его, что нет проблем, что зачем ещё нужны большие зарплаты, если не для того, чтобы тратить их на других, и что да, автограф он тоже может дать — он готов всё это сказать, но когда он действительно, по-настоящему смотрит на мужчину, его мозг выключается.

— Ты… я имею в виду… ты такой красивый. Вау. Вау.

— Я часто это слышу, — говорит Горячий Парень. Он не выглядит особенно впечатлённым Вэй Усянем, но это, наверное, потому, что старается таким казаться. Так иногда делают: встречают его и делают вид, будто им всё равно, а потом спрашивают, можно ли всё же для прикола сделать селфи. — Я, разумеется, верну вам деньги.

— Что, — говорит Вэй Усянь, на мгновение отвлёкшись на эту неземную красоту, которая вот-вот ослепит его за недостоинство, — нет, что? Я угощаю. Не беспокойся

Горячий Парень хмурится. Вокруг рта у него напряжённая линия, будто ему некомфортно. Что за бред. Людям не было некомфортно рядом с Вэй Усянем со времён всей той истории с #VeniVidiWeiWuxian несколько лет назад. Он не стал мемом только для того, чтобы люди чувствовали себя неловко!

Может, думает он, Горячий Парень вовсе не терял кошелёк. 40 юаней — это, наверное, большие деньги! Не все могут себе позволить, наверное! (п/п: 40 юаней — это около 4$)

Эта проблема кажется очень легко решаемой. Вэй Усянь очаровательно улыбается, принимает сдачу от кассирши и тут же протягивает её Горячему Парню.

Горячий Парень смотрит на купюры, но не берёт:

— Что вы делаете?

— Просто… айя, — говорит Вэй Усянь, хватает ладонь Горячего Парня и засовывает в неё деньги. — Вот! Не нужно благодарить. Разве что хочешь дать мне свой номер! Шучу, шучу, не смотри так возмущённо.

— ВАШ КОФЕ ГОТОВ! — орёт бариста.

И Вэй Усянь, и Горячий Парень вздрагивают, хотя Вэй Усянь быстрее приходит в себя. Он использует эту лишнюю секунду, чтобы вручить Горячему Парню кофе. С сожалением замечает, что тот пришёл со своей термокружкой, а значит, на боку нет нацарапанного имени. Ничего, это можно исправить.

А потом, прежде чем Вэй Усянь успевает спросить имя Горячего Парня, тот говорит:

— Если вы запишете своё имя и банковские реквизиты, я переведу вам деньги сегодня.

В этот момент Вэй Усянь понимает, что Горячий Парень не знает, кто он такой.

Лань Ванцзи только недавно начал пить кофе и пока не уверен, что ему это нравится. Но после почти целой жизни в роли того, кем хотела его видеть семья, он заключил с собой сделку: он должен попробовать всё хотя бы раз и продолжать пробовать, пока не составит мнение.

Ему нравятся горячий шоколад, суши и Бейонсе. Ему не нравятся пицца, Харуки Мураками и грустные фильмы.

Вэнь Цин порекомендовала ему это место, когда начались репетиции. Прошёл месяц, и Лань Ванцзи наконец дошёл сюда.

Внутри более людно, чем он предпочитает, но, рассуждает он, это вряд ли вина Вэнь Цин. К тому же его всё равно всегда в итоге узнают. Нет смысла откладывать неизбежное.

Сегодня он доходит до начала очереди без происшествий. Бариста просит сделать с ним быстрое селфи, но кроме этого ничего особенного не происходит.

А потом он ищет кошелёк и понимает, что оставил его дома.

Рациональная часть Лань Ванцзи понимает, что с людьми такое случается постоянно и в этом нет ничего постыдного. Но он уже на грани того, чтобы закатить сцену — грех столь ужасный, что его предки наверняка все вместе готовы подняться из могил, чтобы пристыдить его.

Лань Ванцзи уже собирается неловко предложить сходить домой за деньгами, когда кто-то вмешивается.

Он, вероятно, должен был предвидеть это. Фанаты часто хотят заплатить за его горячий напиток, еду или такси (те три вещи, которыми Лань Ванцзи балует себя вне квартиры).

Обычно Лань Ванцзи бы не позволил этого, но он может признать, что это более эффективное решение, чем заставлять всех ждать, и кивает в знак благодарности.

И тут происходят три вещи подряд: мужчина пытается с ним заигрывать, потом предлагает купить его за — как может лишь предполагать Лань Ванцзи — услуги развратного характера, а затем, когда Лань Ванцзи отказывается от обоих предложений и пытается как можно быстрее покончить с этим, мужчина несколько секунд пристально смотрит на него и спрашивает:

— Ты не знаешь моего имени?

— Если вы его запишете, — терпеливо объясняет Лань Ванцзи, — вместе с банковскими реквизитами, то вы…

— Точно! — перебивает мужчина, видимо, придя в себя. — Точно, да. Я сейчас всё напишу. Можно? Спасибо.

Он берёт протянутый телефон и начинает печатать:

— Я просто введу оба имени, ладно? Так мы закроем все варианты! Но ты обязательно должен звать меня Вэй Ин. Вот.

Лань Ванцзи смотрит на экран: Вэй Усянь / Вэй Ин, плюс —

— Это, — говорит он, — не только номер банковского счёта.

— Нет, я ещё добавил свой номер телефона, — радостно объясняет Вэй Усянь. — Позвони мне! Эй, подожди — нечестно, что ты знаешь моё имя, а я твоё нет! Скажи своё личное имя, ладно? Так намного милее. Или хочешь, чтобы я угадывал? Давай посмотрим…

В этот момент Лань Ванцзи понимает, что Вэй Усянь не знает, кто он.

Лань Ванцзи приходит в голову, что Вэй Усянь мог действительно с ним флиртовать.

Также ему приходит в голову, что этого с ним не происходило, ну… никогда.

Он настолько сбит с толку этим поворотом, что называет своё имя — конечно, ещё двадцать секунд назад он думал, что Вэй Усянь его уже знает:

— Лань Ванцзи. Лань Чжань.

— Лань Чжань, — повторяет Вэй Усянь, и на миг Лань Ванцзи думает, что его всё же узнали. Затем Вэй Усянь говорит: — Синий чистого неба?

Он проговаривает имя вслух, понимает Лань Ванцзи. Он внезапно злится на себя за то, что недооценил этого человека.

— Да, — говорит он.

Вэй Усянь улыбается:

— Тебе идёт! Так вот — я должен бежать, мой аген… мой друг сейчас позвонит, но ты обязательно напиши мне. Мы можем снова встретиться за кофе!

Лань Ванцзи должен бы сказать «нет». У него репетиции каждый день с рассвета до заката.

Но Вэй Усянь назвал его красивым, не зная, кто он.

Он говорит:

— Да.

Кофе, думает Лань Ванцзи, когда Вэй Усянь выходит из кофейни и почти проливает капучино на каких-то ни в чём не повинных посетителей, в конце концов не так уж и плох.

Факты таковы: Вэй Усянь дебютировал в актёрской профессии в тринадцать лет в роли звезды всеми любимого рождественского фильма «Звенящие бубенчики». После этого у него были небольшие роли, потому что никто не любит брать в актёры подростков в разгаре скачков роста, но когда прыщи исчезли, звонков агенту стало больше. Сначала он сыграл влюбленного персонажа в дневной мыльной опере «Пылающее сердце», прежде чем его героя эффектно убили в авиакатастрофе в 37-м сезоне. Потом он снялся в роли гей-друга не менее чем в трёх романтических комедиях. Опасаясь, что его закрепят в этом амплуа, его агент достала ему роль злодея в «Голос в моей голове» — и это оказалось блестящим ходом.

«Голос в моей голове» получил рейтинг 29,7 % на Rotten Tomatoes (п/п: сайт-агрегатор рецензий на фильмы) и был единодушно признан провалом.

— Не переживай, — сказал он Мянь-Мянь, когда появились первые рецензии. — Я ещё выкарабкаюсь!

Мянь-Мянь странно посмотрела на него и показала телефон.

— Я не переживаю, — сказала она. — Просто посмотри.

«Голос в моей голове — полная катастрофа на всех уровнях, кроме одного», — написал критик. — «Фильм спасает игра Вэй Усяня („Звенящие звоночки“, „Пылающее сердце“). Ранее известный в основном посредственными ролями, молодой актёр восстал из пепла горящей кучи мусора, которой является „Голос в моей голове“, и подарил нам новую сияющую звезду на небосклоне актёров класса А. Его воплощение доктора Скрим пугает и впечатляет, и (…)».

— Мне пришлось поставить телефон на беззвучный, — сказала Мянь-Мянь ошеломлённому Вэй Усяню. — Ты не представляешь, сколько писем я получила.

— Но фильм же такой плохой, — ответил Вэй Усянь.

Мянь-Мянь улыбнулась:

— Но люди думают, что ты восстал из пепла. Так что теперь нужно позаботиться, чтобы всё так и осталось.

Последующие шесть лет состояли из одной работой за другой. Он был номинирован на большее количество наград, чем мог посчитать. Каждый раз, выходя из дома, он видел где-нибудь свой постер. В прошлом году он занял первое место в списке самых завидных холостяков Китая. Его знают все.

И всё же каким-то образом он умудрился найти единственного человека, который не имеет о нем ни малейшего понятия.

Вэй Усянь никогда ещё не был так счастлив.

Он только что вернулся после пробежки, когда телефон звякнул, уведомив, что Лань Ванцзи перевёл на его счёт 4000 юаней.

Этого не может быть.

Это в сто раз больше, чем он должен, и Вэй Усянь неоднократно говорил ему не беспокоиться. 4000 юаней — это… не так уж много, учитывая состояние банковского счёта Вэй Усяня, но это должно быть приличной суммой для человека, который не закончил только что снимать свой первый крупный франшизный фильм в роли супергероя. А Вэй Усяню эти деньги вовсе не нужны!

Наверное, это ошибка, думает он. Кофе Лань Чжаня стоил 40 юаней. Прибавка двух нулей, должно быть, была опечаткой, и теперь Лань Чжань слишком смущён, чтобы написать ему об этом.

Но ничего страшного. Вэй Усянь может быть совершенно тонким в этом вопросе.

Он заваливается на диван, не заботясь о том, что всё ещё в поту и вообще-то давно пора в душ, и радостно переводит Лань Чжаню 6000 юаней.

Он всё ещё самодоволен тем, как гладко решил проблему — не просто вернул деньги Лань Чжаню, но ещё и добавил сверху! — когда телефон снова звякает.

«Лань Ванцзи только что перевёл вам 8000 юаней», — говорится в сообщении.

Вэй Усянь решает, что это уже смешно, и начинает искать его номер в контактах, пока не вспоминает, что Лань Чжань так и не написал ему, так что номера у него нет.

Он переводит 10000 юаней (красивая круглая сумма) и в маленьком окошке, где можно указать назначение платежа, вписывает свой номер и добавляет: «ПОЗВОНИ МНЕ!!», а потом целую вереницу подходящих эмодзи.

Некоторое время ничего не происходит. Вэй Усянь ждёт, пока не начинает чувствовать себя совсем отвратительно от засохшего пота, и идёт всё же в душ. После делает чай, роется в холодильнике в поисках чего-нибудь кроме йогурта и ничего не находит, и только устраивается обратно на диване с кружкой Happy Plum Swirl (лимитированная серия), как вдруг Бритни Спирс начинает петь первые строки «Toxic».

Вэй Усянь почти падает с дивана в спешке схватить телефон. При этом он ещё и проливает йогурт, но это не такая уж большая потеря.

— Да? Алло? Лань Чжань?

— Похоже, с твоим банком произошла ошибка, — говорит Лань Чжань. — Думаю, кто-то взломал твой счёт.

— О! Нет-нет, — говорит Вэй Усянь, безуспешно вытирая пятна рукавом. — Это был я! Но, Лань Чжань, я должен злиться на тебя!

— Злиться?

— Ты всё время возвращал деньги! Они тебе нужны, чтобы платить за квартиру!

— Уверяю тебя, — спокойно говорит Лань Чжань, — нет. Но… Вэй Ин, если у тебя проблемы с арендной платой — я могу помочь.

— С моей арендной платой? Нет, нет! С чего ты вообще это взял?

Пауза. Потом Лань Чжань говорит:

— Сегодня ты продемонстрировал поразительное легкомыслие в обращении с деньгами.

— Я… я же пытался помочь тебе! Как ты мог такое сказать! Но… — Вэй Усянь ухмыляется, когда его осеняет идея. — Если ты не хочешь моих денег, отлично. Вместо этого пообедаем вместе!

— У меня репе… работа. Я работаю до шести, — говорит Лань Чжань. В его голосе слышится сожаление.

— Тогда поужинаем, — сразу же отвечает Вэй Усянь. — Мы пойдём… — тут он запинается. Он знает только дорогие рестораны, а Лань Чжань ведь не должен знать, кто он! Если он приведёт его в место со звездой Мишлен, всё раскроется. — Ты выбери что-нибудь, — решает он. — Удиви меня! Просто напиши адрес, и я встречу тебя там.

— Хорошо, — с лёгкой неуверенностью отвечает Лань Чжань. — Мне пора идти.

— Увидимся вечером, — говорит Вэй Усянь и завершает звонок.

Через две минуты он получает сообщение из банка о том, что на его счёт переведено 10 040 юаней.

Вэй Усянь сдаётся. В каком-то смысле, думает он, приятно, что Лань Чжань считает его ограниченным в финансах. Так о нём не думали со времён его большой роли Дарси в четвёртом ремейке «Гордости и предубеждения».

Он также сгорает от любопытства, какой ресторан выберет Лань Чжань.

Факты таковы: Лань Ванцзи играет на скрипке с четырёх лет. В семь он выиграл свой первый конкурс под бурные аплодисменты и с тех пор не проиграл ни одного. В одиннадцать он начал учиться у Наташи Николаевой, величайшей современной скрипачки, которая научила его писать собственные симфонии. Четырьмя годами позже он досрочно окончил школу и поступил в колледж при Джульярд — самой престижной консерватории исполнительских искусств в мире.

Когда ему было девятнадцать, Лань Ванцзи завершил магистратуру и мог выбрать любой оркестр по своему желанию.

Вместо этого Лань Ванцзи подписал контракт как композитор для киноадаптации популярной серии Young Adult романов.

Пока его дядя не разговаривал с ним, а брат начинал каждую их еженедельную скайп-беседу с осторожного: — Как ты на самом деле, Ванцзи? — фильм вышел, и начали появляться рецензии.

«Эпоха ложных судеб» получила 29,9 % на Rotten Tomatoes, уступив звание «Худшего фильма года» только какому-то случайному хоррору, который провалился ещё сильнее. Это должно было стать концом его карьеры.

И всё же, когда Вэнь Цин переслала ему газетные статьи, в них было единое мнение хотя бы об одном: о саундтреке.

«Эпоха ложных судеб» пытается перенести на большой экран посредственный сюжет и скучных персонажей — и полностью терпит крах», — писал один критик. — «Её спасение — захватывающий саундтрек Лань Ванцзи, который превращает даже заезженный любовный треугольник в переизобретение романтики.»

Так всё и началось. Следующее десятилетие Лань Ванцзи был крайне востребован в киноиндустрии. После второй премии BAFTA дядя снова пригласил его на семейные ужины. И между написанием музыки к самым успешным фильмам десятилетия Лань Ванцзи продолжал играть классику — и выигрывал каждый конкурс, в котором участвовал.

Люди вне музыкальной среды обычно не знают музыкантов. Но они обычно знают Лань Ванцзи.

И всё же он каким-то образом нашёл единственного человека, который не имеет о нём ни малейшего понятия.

Лань Ванцзи никогда не был так очарован.

И никогда не был так растерян.

— Выбери ресторан, — сказал ему Вэй Усянь, будто это пустяк, будто Лань Ванцзи может просто вот так сходу принять решение.

Дело в том, что Вэй Усянь, в отличие от Лань Ванцзи, не получает зарплаты, на которую можно купить самолёт. Лань Ванцзи не любит ходить по ресторанам, но иногда работа или семья вынуждают. Он не может вспомнить, когда в последний раз бывал в месте, где блюда стоят всего двузначные суммы.

Нуждаясь в совете, он звонит своему агенту.

— Достаточно дешёвое место поесть? — скептически переспросила Вэнь Цин. — Я видела твою последнюю выписку по счёту. Если только ты не начал играть в азартные игры, о которых я не знаю, ты можешь позволить себе ужинать в любом ресторане, каком захочешь. Ты, наверное, можешь позволить себе купить любой ресторан.

— Это не для меня. Я встретил кое-кого, — говорит Лань Ванцзи и сразу морщится от того, как это звучит. Он не хочет быть самонадеянным, а Вэй Усянь не дал ему ни малейшего повода думать, что тот ищет что-то, кроме лёгкого флирта на одну ночь. В этом нет вины Вэй Усяня — просто у Лань Ванцзи никогда не было ни одного лёгкого флирта.

— Ты… ладно. И ты надеешься произвести на него впечатление своей скромностью?

— Нет. Я не хочу, чтобы ему было неловко в месте, которое не по его карману. Секунду. — Лань Ванцзи отводит телефон: один из ассистентов только что крикнул, что перерыв окончен и репетиция начинается через две минуты. — Вэнь Цин, — снова говорит он в трубку, — пожалуйста.

Вэнь Цин вздыхает. Потом говорит:

— Я напишу тебе список вариантов.

Через пять часов Лань Ванцзи стоит у «Макдоналдса», когда из неприметной чёрной машины выходит Вэй Усянь, и машина тут же уезжает. Завидев Лань Ванцзи, Вэй Усянь машет рукой и ускоряет шаг.

— Лань Чжань! Ты пришёл! И выбрал отличное место. Я сюда всё время хожу!

— М-м, — говорит Лань Ванцзи, не решаясь соврать, но радуясь, что Вэй Усянь выразил одобрение. Значит, он сделал правильный выбор.

Внутри ресторан напоминает Лань Ванцзи кофейню: никакой официант не провожает их к столу, и никто не принимает верхнюю одежду.

— Здесь так много всего, — говорит Вэй Усянь, пока они стоят в очереди, разглядывая меню. — Лань Чжань, что будешь брать?

— Это место известно своими бургерами, — говорит Лань Ванцзи факт, подсмотренный в гугле. — Думаю, правильно будет попробовать их фирменное блюдо.

— Тебе стоит взять «Хэппи Мил». Там дают маленькую игрушку! Смотри, на этой неделе тема — супергерои.

Когда они оказываются у кассы, Лань Ванцзи заказывает «Хэппи Мил» с вегетарианским бургером, салатом из огурцов вместо картошки фри и бутылкой родниковой воды.

— Могу предложить чизбургер, обычный салат и обычную воду, — говорит подросток, уже пробивая заказ. — А вам?

— Мне наггетсы, «МакШримп» бургер, и вы продаёте эти кепки?

Подросток хмурится и поднимает свою красную кепку с логотипом «Макдоналдс».

— Эти?

— Да! Вы их продаёте? Я хочу выложить это в твиттер.

— Я… не думаю. Подождите, я ведь вас знаю? Разве вы не—

— А-ха-ха, — громко перебивает Вэй Усянь, нервно смеясь, — хотя нет, мне кепка не нужна! Мы просто возьмём еду. Лань Чжань, иди займись столиком. Я заплачу!

Лань Ванцзи соглашается только потому, что боится, что сотрудник его узнал и сейчас попросит автограф. Это профессиональный риск, но он не готов к тому, чтобы Вэй Усянь это увидел.

Вскоре Вэй Усянь присоединяется к нему за столом, неся два подноса. Он уже набросился на наггетсы, пока Лань Ванцзи ещё только распаковывает свой заказ. Он откладывает бургер с мясом и вместо этого начинает есть салат.

Вэй Усянь тянется к пакету, роется в нём и вскоре вытаскивает предмет, завернутый во множество слоёв пластика:

— Посмотрим, какой герой тебе попался! Давай, открывай.

Лань Ванцзи видит, что это пластиковая фигурка темноволосого мужчины в чёрных одеждах, с непропорционально большим мечом в одной руке и — это что, флейта? — в другой. Его глаза будто светятся красным.

Внезапно Вэй Усянь вырывает игрушку у него из рук:

— Не смотри на это! Давай… ой, смотри, я случайно оторвал ему голову. Какое плохое качество у игрушки!

Лань Ванцзи смотрит на фигурку, у которой ещё секунду назад была голова. Но прежде чем он успевает что-то сказать, Вэй Усянь накрывает его руки своими:

— Нет, не грусти! Прости. Это всё равно был паршивый супергерой. Я куплю тебе другого!

— Не нужно, — быстро говорит Лань Ванцзи, прежде чем Вэй Усянь успевает встать. — Мне не интересны супергерои.

По какой-то причине Вэй Усянь странно смотрит на него мгновение, а потом смеётся, снова устраиваясь в кресле:

— Я так и думал! Лань Чжань, Лань Чжань, кто же в наше время не интересуется супергероями? Чем ты тогда занимаешься?

— Недавно я присоединился к небольшому оркестру, — говорит Лань Ванцзи, изящно отпивая воду. — Я буду с ними этот сезон. Ещё я планирую участвовать в благотворительности.

— Ну конечно! Так благородно с твоей стороны. Ты и правда играешь в оркестре?

— Мн.

— Надеюсь, я смогу когда-нибудь увидеть, как ты играешь, — говорит Вэй Усянь.

Одна лишь мысль об этом заставляет желчь подступить к горлу Лань Ванцзи: Вэй Усянь, который никогда даже не слышал его имени, видит его выступление перед целым залом людей, с настоящей сценой, отделяющей его от чего-либо, напоминающего нормальность.

— Я сыграю для тебя наедине, — обещает Лань Ванцзи вместо этого. Это может быть приятно, думает он. Только они двое.

Улыбка Вэй Усяня ярче солнца.

В следующий раз, когда звонит Цзян Чэн, Вэй Усянь отвечает. Цзян Чэн кажется удивлённым, но ненадолго, и быстро разворачивает лекцию, которую явно давно готовил — именно из-за этого Вэй Усянь и избегал его звонков. Всё это — «почему тебя не было на последних трёх семейных встречах?», и «ладно, но на день рождения мамы в следующем месяце ты точно придёшь, да?», и «я слышал про твою супергеройскую роль, серьёзно опустился в актёрском плане, а?», а потом ещё кусок про то, как Вэй Усянь недавно в шутку отправил Цзян Чэну павлина, и тот всё ещё сидит у него в квартире и не уходит.

Вэй Усянь ждёт, пока Цзян Чэн выговорится до изнеможения, и использует короткую паузу, чтобы сказать:

— Я встретил кого-то!

— О, — говорит Цзян Чэн. — О нет. Что с ним не так?

— Цзян Чэн! У тебя совсем нет веры в меня. С ним всё в порядке.

— Совсем?

Вэй Усянь колеблется:

— Ладно, он не знает, кто я, — признаётся он. — Я встретил его в кофейне, и оказалось, что он никогда обо мне не слышал! Но! Разве это не захватывающе? Мы как Ромео и Джульетта.

— Каким образом, — спрашивает Цзян Чэн, — каким образом это вообще похоже на Ромео и Джульетту?

— Элизабет и Колин Фёрт? — с неуверенностью человека, который мало читал и бросил школу до того, как кто-то мог его на этом подловить.

— Нет.

— Джейн Эйр?

— Только если он запер свою жену на чердаке.

— Красотка! — восклицает Вэй Усянь и торжествующе улыбается, когда Цзян Чэн не находит немедленного возражения. — Да! Идеально. Знаешь, он в оркестре. Я погуглил, какая у них средняя зарплата, и это ужасно. Ты знал, что профессиональным музыкантам преступно недоплачивают? Кто-то должен что-то сделать с этим.

— Вэй Усянь, — шипит Цзян Чэн, звуча так, будто стиснул зубы, — зачем ты мне это рассказываешь?

— О! Точно. Я хотел попросить у тебя идей для свидания. В прошлый раз место выбирал он, теперь моя очередь, и я очень…

В линии раздаётся щелчок. Цзян Чэн повесил трубку.

Вэй Усянь говорит себе, что ему и не нужна помощь. Он сам всё придумает! Лань Чжань вчера задал высокую планку, но он уверен, что справится. Нужно просто найти что-то милое и дешёвое и при этом не продающее фигурки с ним.

После часа гугления (ушло бы меньше, но он отвлёкся и минут двадцать изучал панд), Вэй Усянь находит подходящее.

У Лань Чжаня сегодня работа, так что Вэй Усянь решает просто забрать его после. Уговорить Лань Чжаня прислать адрес занимает время, и даже тогда тот говорит, что лучше встретиться в соседнем парке. Такой осторожный и скрытный! Такой милый! Наверное, не хочет, чтобы Вэй Усянь увидел плачевное состояние его рабочего места. Вэй Усянь не будет давить! Он умеет быть терпеливым.

Проблема, конечно, в том, что Вэй Усянь не может приехать за Лань Чжанем на одной из своих машин. Все они слишком новые и дорогие, и вообще куплены лишь для того, чтобы злить Цзян Чэна, и ни одна сегодня не подойдёт. К счастью, у Вэй Усяня есть решение и для этого.

— Я уже об этом жалею, — говорит Мянь-Мянь, протягивая ему второй комплект ключей от своей старой и потрёпанной «Хонды».

— Мянь-Мянь, — вдруг обеспокоенно говорит Вэй Усянь, — это на этом ты ездишь каждый день? Мне стоит платить тебе больше?

— Ты и так платишь достаточно. Мне нравится эта машина, ладно? Она у меня очень давно, и я совсем не хочу, чтобы ты её угробил.

Вэй Усянь обещает бережно с ней обращаться — и тут же ныряет в оживлённый поток машин.

Лань Чжань уже ждёт его, когда он паркуется у обочины. Его волосы развеваются на ветру, будто он вот-вот снимется в рекламе шампуня. Вэй Усянь-то знает, он в таких снимался.

— Куда мы едем? — спрашивает Лань Чжань, когда они снова трогаются.

— Это сюрприз, — сияет Вэй Усянь и проезжает на красный.

Когда они приезжают, он заставляет Лань Чжаня закрыть глаза — в основном, чтобы было оправдание держать его за руку. Рука Лань Чжаня тёплая, сухая и чуть мозолистая, и он без возражений позволяет Вэй Усяню вести себя.

Наконец Вэй Усянь говорит:

— Теперь можешь открыть глаза.

Лань Чжань открывает, молча оглядываясь.

— Это магазин “Всё по 10 юаней”! — выпаливает Вэй Усянь, не в силах сдержать восторг. — Мы можем купить всё, что захотим, и это всего 10 юаней за штуку! Разве это не потрясающе?

— Звучит, — ровно говорит Лань Чжань, — как весьма выгодное предложение.

Он берёт предмет, который при ближайшем рассмотрении оказывается домашним тестом на наркотики. Он уже хочет поставить его обратно, но Вэй Усянь кладёт его в корзину.

— А вдруг пригодится, — настаивает он, когда Лань Чжань хмурится. — Никогда не знаешь! О, смотри, карандаш в форме хот-дога.

Он кладёт и это в корзину, а также пакет «невидимых шоколадок» (он пустой), будильник в виде снеговика и ластик размером с ладонь. Тут так много потрясающих вещей, и Вэй Усянь не верит, что всё это время жил без этого!

Смех застревает у него в горле, когда Лань Чжань поднимает брелок, и тот начинает лаять. Вэй Усянь вскрикивает, роняет корзину и пытается повалить Лань Чжаня, который выглядит слегка встревоженным.

— Вэй Ин?

— Плохой брелок, — говорит Вэй Усянь, всё ещё дрожа от пережитой почти-смерти. — Очень плохой! Кто это изобрёл? Зачем делать его лающим?

Лань Чжань возвращает брелок на полку и мягко, но твёрдо освобождает свои одежды из мёртвой хватки пальцев Вэй Усяня:

— Можешь успокоиться. Здесь нет собаки. — Он делает паузу. — Если будет, я защищу тебя.

В магазине нет других покупателей, и всё же этот момент вдруг кажется слишком интимным, чтобы выдержать его на людях. Вэй Усяню хочется обнять Лань Чжаня, а потом сделать ещё что-нибудь, и они знакомы всего два дня, но он уверен, что Лань Чжань не оценит, если это произойдёт в магазине “Всё по 10 юаней”.

Так что Вэй Усянь берёт себя в руки, отходит на шаг, поднимает корзину с пола и заставляет Лань Чжаня выбирать между свечой с запахом блинов и свечой с запахом гуляша.

Они проводят там больше часа, прежде чем готовы платить, их корзина теперь полна чудесных и совершенно бесполезных вещей. Сотрудница начинает пробивать покупки, больше занятая своей жвачкой, чем ими, а на заднем плане заканчивается очередная поп-песня, и радиоведущий анонсирует отрывок из саундтрека к какой-то новой романтической мелодраме, на которую Вэй Усянь почти согласился, прежде чем снялся в супергеройском фильме.

Он подпрыгивает на пятках, желая коснуться Лань Чжаня и не решаясь, почти не слушая радио, когда — о. О, вау. Это такая классная музыка!

— Лань Чжань, послушай это! — говорит он, только чтобы обнаружить, что Лань Чжань уже слушает, с слегка ужаснувшимся выражением лица.

— Нам стоит уйти.

— Что? Не будь смешным, мы ещё не заплатили! Ты в порядке? Вау, это же залипательно.

— Правда? — говорит сотрудница, явно отчаянно желая отвлечься от своей задачи пробить выбранный ими поводок для пушистого кота. (У них обоих нет кота, но однажды может появиться! Никогда не знаешь!) — Я имею в виду, правда? Они гоняют эту песню всю неделю без остановки. Она застряла у меня в голове с понедельника, и у неё даже нет текста.

Вэй Усянь энергично кивает, но Лань Чжань, похоже, не согласен: он всё поглядывает на выход. Может, он просто не поклонник саундтреков к фильмам? Или он вообще не любит фильмы! Это объяснило бы, почему он никогда не слышал о Вэй Усяне.

Сотрудница магазина «Всё по 10 юаней» вручает им два пластиковых пакета, набитых до краёв бесполезным хламом, и Вэй Усянь проводит картой, прежде чем Лань Чжань успевает что-то сказать.

— Вэй Ин —

— А-а! Честно будет, если заплачу я, раз уж заставил нас всё это купить. Куда пойдём дальше? — спрашивает Вэй Усянь, когда звонит его телефон. — Мянь-Мянь.

— Мне нужна машина обратно, — говорит Мянь-Мянь, не дожидаясь приветствия. — Извини, я знаю, что обещала, но только что в аэропорт приехал троюродный брат домработницы моей сестры, и она не была в Пекине со времён развода родителей, так что мы должны оказать поддержку, и я должна поехать за ней и угостить чем-нибудь, ну, пончиком, например. Подростки ещё едят пончики?

— Извини, — говорит Вэй Усянь, делая успокаивающие жесты Лань Ванцзи, чтобы заверить его, что всё в порядке, — ты бросаешь меня ради своей домработницы?

— Я тебя не бросаю, мне просто нужна машина! Моя машина. Просто напиши мне, где ты её припарковал, я приеду и заберу. И я же извинилась!

— Мянь-Мянь, — ноет Вэй Усянь. — Как ты могла так поступить со мной?

— Если тебе так нужна машина, просто возьми свой «Порш», — говорит Мянь-Мянь тоном, который Вэй Усянь считает злым и несправедливым. — Пришли мне адрес и веселись на свидании.

— Как мы можем веселиться, если ты забираешь у нас транспорт?! — кричит Вэй Усянь, но слишком поздно — она уже повесила трубку.

Вэй Усянь со злостью отправляет ей местоположение машины и поднимает глаза от телефона, чтобы обнаружить Лань Чжаня совсем рядом и очень обеспокоенным.

— Всё в порядке?

— Всё хорошо, всё хорошо, просто моя подруга хочет забрать свою машину. Такая грубость! О, Лань Чжань, я не знаю, что нам теперь делать! Или… у тебя случайно нет машины?

Лань Чжань выглядит потрясённым. Он качает головой, словно олицетворение сожаления и мучений:

— У меня нет прав. Но… согласно недавней статье, общественный транспорт в этом городе довольно эффективен.

О!

— О! — говорит Вэй Усянь, закидывая руку на плечо Лань Чжаня, пока они выходят из магазина. — Отличная идея. Пойдём сделаем это!

Он не был в метро с тех пор, как они снимали сцену, где Красный Свет открывает свои силы, останавливая движущийся поезд одним лишь морганием и, возможно, разумом? Сценарий никогда не был до конца ясен. Но это должно быть захватывающе!

— Итак, — говорит он, счастливый, что Лань Чжань ещё не отстранился, — сколько сейчас стоят билеты? Юаней двести?

(п/п: 200 юаней — это 20$, метро в Пекине стоит около 0,4$)

— Это, — говорит Лань Чжань, — звучит похоже на правду.

С тех пор как он вернулся в Пекин, Лань Ванцзи раз в неделю встречается с братом за чаем.

Когда он только вернулся, Лань Сичэнь пытался устроить ему квартиру в одном из домов, принадлежащих семье, — заботливый жест, который Лань Ванцзи решительно отверг.

— Я не буду в долгу у дяди, — сказал он, на что Лань Сичэнь лишь грустно улыбнулся.

— Вообще-то, — сказал брат, — это здание не на имя дяди. Оно на моё.

Это было самой дерзкой выволочкой, на которую Лань Сичэнь когда-либо осмеливался, и Лань Ванцзи склонил голову в знак признания, но не согласия.

— Я не буду в долгу ни у кого, — сказал он и переехал в выбранное им самим жильё двумя неделями позже.

Теперь они встречаются по очереди в разных местах. Раз в месяц оба едут к Лань Цижэню, чтобы провести два часа в напряжённой тишине, изредка прерываемой пассивно-агрессивными замечаниями по поводу жизненных выборов друг друга. Лань Ванцзи такие встречи не смущают. Они напоминают ему детство.

Сегодня они у Лань Сичэня дома, но не вдвоём. На диване сидит мужчина и смотрит футбольный матч по телевизору, которого, насколько знает Лань Ванцзи, три недели назад здесь ещё не было.

Мужчина — это Не Минцзюэ, Лань Ванцзи знает его как друга Лань Сичэня уже почти два десятка лет, и Лань Сичэнь до сих пор никак не признал его присутствие.

Лань Сичэнь отпивает чай. Лань Ванцзи бросает взгляд на диван и снова на брата. Лань Сичэнь блаженно улыбается и спрашивает, как идут репетиции. Ещё один взгляд на диван: одна из команд либо забила гол, либо нарушила правила. В любом случае, это достаточно, чтобы вызвать у Не Минцзюэ стон и разочарованное покачивание головой. Лань Сичэнь снова отпивает чай, и Лань Ванцзи решает, что он не станет спрашивать.

— Репетиции, — говорит он, — идут хорошо.

Тема куда более значимая, чем кажется на первый взгляд. Подписав контракт с Пекинским симфоническим оркестром, он уступил желаниям дяди, пусть и всего на шесть месяцев. То, чего Лань Цижэнь не понимает, и что даже брату трудно принять, это то, что Лань Ванцзи никогда не хотел не играть в оркестре. Он никогда не отворачивался от классической музыки, никогда не бунтовал так, как думала семья. Он просто хотел большего. Его знаменитую скромность не раз отмечали на церемониях награждения и фанаты, и критики, и ни один из них не понял, что Лань Ванцзи вовсе не скромен. Он всегда был жадным.

И потому, что он знает это о себе, он позволил себе роскошь присоединиться к оркестру. Просто он планирует вернуться в кино- и музыкальную индустрию после.

Иногда его осеняет: как же ему повезло. Как удачно всё сложилось. Его собственное высокомерие, из-за которого он верил, что может добиться успеха, и мир, который исполнил его желание.

Иногда Лань Ванцзи едва может себя выносить.

Он ждёт. Он спрашивает о самочувствии брата, о его занятиях, о новом фитнес-режиме. Никто из них не упоминает присутствие Не Минцзюэ.

В конце концов Лань Ванцзи понимает, что есть вопрос, который он должен задать, и Лань Сичэнь кажется лучшим выбором.

— Если, — начинает он медленно, — ты окажешься в отношениях с кем-то ниже тебя по социальному положению. С кем-то, кто испытывает финансовые трудности, но при этом не раз дал понять, что не ждёт твоей поддержки. С кем-то, кто… — Он запинается. Не Минцзюэ наконец встал с дивана, хотя телевизор всё ещё работает, и теперь смотрит на Лань Ванцзи с откровенно неприятной интенсивностью.

— …кто, короче говоря, мог бы воспользоваться твоей помощью. Было бы разумно помочь ему приобрести новое средство передвижения?

— Ты хочешь купить ему машину? — прямо спрашивает Не Минцзюэ.

После секундного колебания Лань Ванцзи кивает.

Не Минцзюэ и Лань Сичэнь обмениваются взглядом, от которого Лань Ванцзи хочется поёрзать на месте. Он знает ещё до того, как Лань Сичэнь заговорит, что брат будет мягким, но наставляющим. И так и выходит.

— Ванцзи, я рад, что ты кого-то встретил, — говорит Лань Сичэнь. Его глаза печальны, даже когда он берёт руку Лань Ванцзи через стол. — И всё же я не могу не задуматься: если он, как ты говоришь, из простых людей, разве не будет он склонен использовать твои значительные привилегии в своих целях? Не потому что он плохой человек, конечно! Но всё же есть о чём задуматься.

— То, что Сичэнь пытается сказать, — вмешивается Не Минцзюэ, когда Лань Ванцзи не отвечает, — это что лучше бы проверить его прошлое. Пусть подпишет пару соглашений о неразглашении. Может, ненароком упомяни, что у тебя на публичных мероприятиях есть телохранитель — на случай, если он что-то задумает.

— Это всё разумные меры предосторожности, — соглашается Лань Сичэнь. — Я знаю, тебе больно, Ванцзи. Но обжечься очень легко.

Следует короткая пауза, во время которой все трое останавливаются и вспоминают Мэн Яо.

Затем Не Минцзюэ говорит:

— И не вздумай покупать ему грёбаную машину, что за хрень.

— В любой момент похищения наступает время, когда нужно задуматься о своих прошлых действиях и спросить себя: не моя ли это вина? — добавляет Лань Сичэнь.

И вот так просто Лань Ванцзи понимает, что с него довольно.

Он встаёт так резко, что немного чая проливается из чашки на стол. Его руки трясутся, отмечает он отстранённо.

— Ванцзи?

— Благодарю за чай и советы, брат, — холодно говорит он. — Но тебе стоит помнить, что твои личные провалы — не мои. И твои партнёры — тоже.

Лань Сичэнь вздрагивает, будто его ударили. Лань Ванцзи чувствует укол вины, но он едва уловим в захлестнувшем его тумане ярости.

Впервые в жизни он хлопает дверью на выходе.

Его водитель заводит машину, когда он выходит, но Лань Ванцзи говорит, что тот может взять выходной. Все его нервы горят, и сидение в замкнутом пространстве только усугубит это.

Вместо этого он идёт пешком.

Его квартира в пяти милях от дома Лань Сичэня. Лань Ванцзи прошёл лишь половину пути, когда поступает входящий звонок.

— Лань Чжань, я так рад, что застал тебя! — говорит Вэй Усянь. — У меня сломался кондиционер, и техник сказал, что починит его только через пять часов. Пошли за мороженым!

Лань Ванцзи закрывает глаза и глубоко вдыхает. Он говорит:

— Пришли мне адрес. Я встречу тебя там.

Итак, события немного вышли из-под контроля.

Лань Чжань, как представитель рабочего класса и голодающий художник, всю неделю был занят репетициями и не имел времени встретиться. Изначально Вэй Усянь собирался улететь в Шанхай, чтобы побеспокоить Шицзе и её ужасного мужа, но после того как встретил Лань Чжаня, он хочет оставаться рядом на случай, если тот решит ему позвонить.

Он, впрочем, не бездействовал. Вэй Усянь за неделю провёл две встречи со своими обожаемыми фанатами, подписал кучу автографов, сходил на фотосессию, а ещё арендовал квартиру.

Вторую.

Ну, технически четвёртую, если считать его квартиру в Шанхае и летний дом во Франции.

Зато вторую в Пекине! И такая выгодная сделка, к тому же. Вэй Усянь тратил больше на бутылку вина, чем потратил на эту однокомнатную квартиру в одном из неблагополучных районов города.

Цзян Чэн, когда услышал об этом, назвал его сумасшедшим, а потом добавил Вэнь Цин в звонок, чтобы и она могла назвать его сумасшедшим. Вэй Усянь назвал их обоих грустными и завистливыми и повесил трубку, прежде чем они могли накричать на него ещё больше.

Так что теперь он гордый владелец квартиры, в которой есть только одна ванная, кухня, совмещённая с коридором и гардеробной, и едва хватает места для кровати, не говоря уже о чём-то ещё.

Идеально.

Теперь ему нужно только заманить Лань Чжаня придти и посмотреть!

А ещё очень нужно вызвать кого-то, кто установит кондиционер, потому что жара стоит невыносимая, и кожа Вэй Усяня становится очень сухой.

Через семь дней без Лань Чжаня Вэй Усянь буквально вибрирует от возбуждения, пока ждёт его в кафе-мороженом неподалёку от своей новой квартиры. Ему интересно, скучал ли Лань Чжань.

Ему интересно, сможет ли он уговорить Лань Чжаня попробовать самые отвратительные вкусы мороженого, что здесь подают. Ему интересно…

Вот он.

И, ох.

Вэй Усянь моментально забывает о мороженом, потому что Лань Чжань выглядит — расстроенным.

— Вэй Ин, — говорит Лань Чжань. Его голос тоже звучит расстроенно: ломкий и странно вымотанный, и Вэй Усянь мгновенно чувствует себя козлом. Его руки бесполезно порхают вокруг лица Лань Чжаня, его волос, плеч, так и не решаясь коснуться. Вся эта ситуация кажется хрупкой, а Вэй Усянь никогда не умел ничего не ломать.

— Лань Чжань, ах, Лань Чжань. Что мне делать? Скажи, что мне сделать.

Лань Чжань молчит несколько секунд. Вэй Усянь уже придумывает несколько аварийных сценариев — поцеловать его, сделать предложение, инсценировать похищение, чтобы стать героическим спасителем, раскрыть свою истинную личность, предложить Лань Чжаню денег — когда, наконец, Лань Чжань говорит:

— Я никогда раньше не ел мороженого. Посоветуй вкус.

Вэй Усянь смотрит на него с удивлением, а потом расплывается в улыбке:

— Отлично! Вот это я могу сделать.

Он берёт Лань Чжаня за руку и ведёт внутрь, где убеждает купить по шарику мороженого со вкусом картофельной запеканки, авокадо и морской капусты, выбирает те же вкусы для себя и потом краснеет от смущения, когда Лань Чжань настаивает заплатить за всё.

Они находят поблизости парк, и, устроившись на скамейке, Вэй Усянь спрашивает:

— Но ведь ты точно уже ел мороженое, да?

— Нет. Моё воспитание было довольно строгим. — Лань Чжань не выглядит особенно грустным. Говорит он это буднично, между аккуратными укусами своего дурацкого картофельного мороженого, и его глаза очень мягкие. — С недавних пор я стараюсь попробовать некоторые вещи, которые упустил.

Вэй Усяню внезапно приходит мысль, что «строгое воспитание» — это код для «моя семья была очень бедной, и у нас не хватало денег даже на еду, или на гель для душа, или на сауны, не говоря уже о чём-то весёлом». Его сердце разрывается, когда он представляет Лань Чжаня ребёнком, с аккуратно размазанной полоской грязи на впалых щеках, в поношенной одежде, грязной, потому что родители не могли позволить себе стирку.

И теперь Лань Чжань пытается заново прожить потерянное детство! Это буквально самое милое, что Вэй Усянь когда-либо слышал.

Позже они идут в квартиру Вэй Усяня. Лань Чжань снова начинает выглядеть расстроенным, когда они поднимаются по узкой лестнице, аккуратно обходя лужу рвоты, которой не было, когда Вэй Усянь уходил.

— Ты здесь живёшь?

— Ну, я, знаешь, да, иногда? — лепечет Вэй Усянь, впуская их внутрь и придерживая дверь, чтобы Лань Чжань вошёл первым. Он не хочет откровенно лгать Лань Чжаню, не больше, чем необходимо, но и хочет убедить его, что они похожи. Лань Чжань знал бедность, и фальшивая квартира Вэй Усяня показывает, что он тоже может это понять.

— В любом случае! Хочешь посмотреть — о. Лань Чжань! — восклицает Вэй Усянь, ошарашенный, когда Лань Чжань берёт его за запястье, эффективно не давая ему двигаться. — Такой напор!

Его коридор-кухня-гардероб настолько мал, что они стоят очень близко друг к другу, и Вэй Усяню приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не сократить это расстояние. Хватка Лань Чжаня на его запястье ощущается как огонь, обжигающий до костей.

— Эти условия жизни неприемлемы, — серьёзно говорит Лань Чжань. На секунду кажется, что он смотрит на губы Вэй Усяня, но момент исчезает так быстро, что Вэй Усянь решает, что ему это показалось. — Вэй Ин, если у тебя есть… если тебе нужна помощь, я могу её предоставить. Я был бы рад.

— Нет! Нет-нет. Всё в порядке! — Вэй Усянь думает о своих пяти кредитках, которые сейчас пылятся в кошельке. Нет никакого способа рассказать Лань Чжаню об этом, поэтому он вместо этого говорит: — Если всё будет совсем плохо, не переживай! Я просто продам своё тело.

Он смеётся.

Лань Чжань — нет.

Вэй Усянь перестаёт смеяться и неловко чешет затылок:

— Лань Чжань —

— Пожалуйста, не продавай своё тело.

— Я шутил! Просто шутил. Но… — Вэй Усянь улыбается и наклоняется ещё ближе. — А если бы я это сделал, ты бы поддержал меня, правда?

— Конечно, — сразу отвечает Лань Чжань. Ни малейшего колебания.

— Даже если бы я позволял всем подряд мужчинам делать со мной всё подряд?

— Да.

— Даже если бы они оставили меня в положении?

— Да, — говорит Лань Чжань, не моргнув.

— Даже если —

— Вэй Ин. У тебя есть моя поддержка. Всегда.

— Мой герой, — говорит Вэй Усянь и делает вид, что падает в обморок. Лань Чжань ловит его, как будто знал, что так и будет.

Лань Ванцзи впервые в жизни не разговаривает со своим братом.

Брат присылает, в таком порядке: цветы, скрипку Страдивари, которая когда-то принадлежала Паганини, цветы, акт на небольшой замок в Северной Англии и снова цветы.

Лань Ванцзи возвращает скрипку и замок, но оставляет цветы, смутно развлекаясь мыслью подарить их своей домработнице, когда в следующий раз увидит её. Не то чтобы это будет скоро: концертный сезон начинается через десять дней, и Лань Ванцзи едва хватает времени даже поспать, не говоря уже о чём-то ещё между репетициями. Когда он спит, ему снятся симфонии, а иногда ему снится Вэй Усянь.

Вэй Усянь очень понимает напряжённое расписание Лань Ванцзи. Он уверяет его, что всё в порядке, что он знает, как важно Зарабатывать Деньги, что иногда сложно платить за жильё, и что Лань Ванцзи не стоит об этом волноваться.

Через сорок восемь часов телефон Лань Ванцзи вибрирует от входящих сообщений так часто, что второй скрипач вежливо просит держать такие вещи в спальне.

Лань Ванцзи немного тревожит, что у Вэй Усяня есть на это время. Тот говорил, что сейчас он «между проектами», и, насколько понимает Лань Ванцзи, начинающим актёрам часто тяжело найти новые роли. И всё же, хотя с деньгами у того, должно быть, туго, Вэй Усянь умудряется водить Лань Ванцзи по кафе по всему городу.

Они сидят в лавке с бабл-ти — Лань Ванцзи мысленно добавляет это место в список Неприятных Вещей, — когда к их столику подходит молодая женщина и спрашивает:

— Извините, мне очень жаль, но можно сделать селфи?

Лань Ванцзи замирает.

Вот чего он боялся.

Он не решается взглянуть на Вэй Усяня, боясь того, что увидит, но оказывается, что и не нужно: если Лань Ванцзи и потерял дар речи, то Вэй Усянь, похоже, такими затруднениями не страдает.

— Селфи? — переспросил он. — Это, хаха, вы прямо сделали наш день! Это потому что мы такие красивые джентльмены, верно?

Женщина неохотно кивает, протягивая телефон, и Вэй Усянь поворачивается к Лань Ванцзи.

— Как здорово! Лань Чжань, давай оба улыбнёмся для камеры, ладно? Никаких кислых мин!

Вэй Усянь делает снимок, совершенно не замечая истинной причины происходящего, и когда женщина уходит, Лань Ванцзи настолько легче, что его губы сами собой изгибаются в улыбке.

Раздаётся грохот и всплеск.

Вэй Усянь уронил свой стакан.

— Лань Чжань! Ты не хотел улыбаться на фото, но теперь улыбаешься мне, вот так? Какое бесстыдство. Подожди — а это кто?

Лань Ванцзи поднимает взгляд, ожидая увидеть ещё одного фаната, который хочет запечатлеть момент.

Но это оказывается подросток в ярко-оранжевой форме курьера, протягивающий букет жёлтых роз.

— Лань Ванцзи? Это для вас.

Лань Ванцзи принимает цветы, кровь приливает к его щекам. За эти годы он получал бесчисленное количество дорогих букетов — в конце концертов и на церемониях вручения наград, — но этот, он знает, другой. Его квартира уже наполнена такими розами достаточно, чтобы удовлетворить даже главного садовника поместья Лань.

— Ты не говорил, что у тебя есть поклонник, — подшучивает Вэй Усянь. — Хотя он не оставил открытки!

— В этом нет необходимости. Я знаю, кто их прислал. — Лань Ванцзи пытается спрятать букет под стол, но тот слишком большой. Он уже чувствует взгляды остальных посетителей на себе.

— Ну конечно. Ты такой сообразительный, Лань Чжань. Кто же это?

— Мой брат, — признаётся Лань Ванцзи.

Глаза Вэй Усяня комично расширяются:

— Что? Зачем?

Одним из правил, с которыми вырос Лань Ванцзи, было никогда не говорить о семейных проблемах с посторонними. С другой стороны, до сих пор никогда не было «постороннего», с которым Лань Ванцзи мог бы поговорить, и кроме того, другое правило гласило не голосовать, потому что политика для рабочего класса. Очевидно, семейные правила не безупречны.

— Я сейчас не разговариваю с ним. Так он выражает своё желание, чтобы я передумал.

— Присылая тебе цветы?

Лань Ванцзи мягко касается одного из лепестков:

— Жёлтые розы символизируют радость, тепло и гостеприимство. Напоминание, что мы семья, и… — Он обрывается, заметив, что Вэй Усянь на него смотрит. — Вэй Ин?

— Ничего! Просто… — Вэй Усянь смеётся, будто его что-то развеселило. — Кажется, проще просто извиниться, понимаешь? Зачем устраивать все эти сложности, если можно просто позвонить?

Лань Ванцзи думает обо всех звонках, которые он проигнорировал, и ничего не говорит. Каким-то образом Вэй Усянь всё равно его понимает, потому что снова смеётся и твёрдо кладёт руку на плечо Лань Ванцзи.

— Или не извиняться вовсе! Кому нужны извинения, в конце концов? Я никогда в жизни не извинялся перед братом. Обычно я просто жду, пока он ударит меня, и тогда понимаю, что мы в расчёте. Тебе стоит попробовать! Ах, но я знаю вариант лучше. Лань Чжань слишком благороден для этого, конечно. Может, мне его ударить за тебя?

Лань Ванцзи на мгновение задумывается о том факте, что за недавнее время уже не один, а два человека предложили совершить акт физического насилия от его имени. Он не уверен, что чувствует по этому поводу.

— В этом нет необходимости. Но я ценю предложение.

— Всегда пожалуйста! — звучит так, будто Вэй Усянь это совершенно серьёзно.

Он улыбается Лань Ванцзи, а потом встаёт, чтобы взять им ещё чая. Лань Ванцзи смотрит ему вслед и думает, что из всех вещей, в которых Лань Сичэнь и Не Минцзюэ подозревали Вэй Усяня, тот никогда не мог бы совершить ни одну. От одной мысли об этом его бы замутило.

И всё же он ударил бы кого-то, если бы Лань Ванцзи когда-нибудь этого пожелал.

Лань Ванцзи ощущает странное очарование.

Лань Чжань снимает трубку на первом гудке:

— Вэй Ин?

Как всегда, когда он произносит его имя, это вызывает у Вэй Усяня лёгкий трепет, и ему приходится взять паузу, чтобы собраться, прежде чем ответить:

— Мы можем встретиться? Я знаю, завтра открытие, и ты, наверное, занят репетицией — вообще, забудь, ничего страшного! Не переживай! Я просто…

— Репетиции закончились десять минут назад, — мягко перебивает его Лань Чжань. — Скажи, где ты, я приеду.

— Вообще-то, — неловко кашляет Вэй Усянь, — я уже неподалёку. Я пришлю тебе геолокацию.

Лань Чжань вешает трубку, и следующие несколько минут Вэй Усянь просто стоит на тротуаре рядом с маленьким парком, где они уже встречались пару раз. Лань Чжань всё ещё не позволил ему увидеть, где репетирует оркестр, и Вэй Усянь начинает думать, что это, может, просто чей-то подвал. Что было бы нормально! Лань Чжань не должен этого стыдиться.

Он чувствует лёгкую вину за то, что отвлекает Лань Чжаня накануне первого концерта. Цзян Чэн всегда говорит ему быть менее самонадеянным:

— Ты не можешь ожидать, что весь мир будет вращаться вокруг тебя, — сказал он ему всего неделю назад.

Но дело в том, что Вэй Усянь и не ждёт, что весь мир будет вращаться вокруг него. Это не его вина, что иногда так и выходит.

Ждать приходится недолго: вскоре появляется Лань Чжань, скрипичный футляр в руке. Наступает неловкий момент, когда Вэй Усянь не знает, как его поприветствовать. Обнять? Поцеловать? Мужское рукопожатие? Обычно он не так неуверен, но знание того, что он собирается сказать Лань Чжаню, сбивает его с толку.

Лань Чжань решает вопрос, целуя его в щёку и беря за руку, ведя в парк, — и Вэй Усянь в таком восторге от этого, что почти забывает, что собирался сказать.

Но потом его взгляд снова падает на футляр, и тревога возвращается.

— Лань Чжань, — говорит он, — моя Шицзе родила.

Лань Чжань кивает:

— Это должно быть облегчение. Ты говорил, срок был две недели назад.

— Да! Это правда здорово. Мы все так за неё рады! И… я лечу к ней. Она просила меня приехать, и я обещал, что сразу увижу племянника.

— Она будет рада тебя видеть, — говорит Лань Чжань. Он всё ещё не понимает, и вдруг становится очень трудно не сжать его руку слишком сильно от тревоги.

— Лань Чжань! Ты не слушаешь. Мой рейс завтра утром.

Наконец Лань Чжань поворачивается к нему, брови слегка нахмурены:

— Ты уже забронировал билеты? Я с радостью покрою расходы, если ты…

— Всё в порядке, всё в порядке! Перестань об этом беспокоиться. — Технически, билеты бронировал не сам Вэй Усянь. Это сделала Мянь-Мянь, сразу после того как отправила ему раздражённое письмо о том, что «агент» не значит «личный ассистент», и ещё что-то про ответственность? Вэй Усянь в этот момент уже перестал слушать.

Он останавливается, заставляя Лань Чжаня тоже остановиться. Солнце садится, заливая парк мягким светом, и Лань Чжань никогда ещё не выглядел красивее. Вэй Усяню хочется поцеловать его и, может, понюхать его волосы или что-то в этом роде.

— Лань Чжань. Меня не будет на премьере.

Лань Чжань открывает рот, но Вэй Усянь перебивает его, отчаянно желая покончить с этим:

— Мне очень жаль, я думал, ребёнок появится на свет ещё несколько недель назад! Я правда, правда хотел увидеть, как ты играешь. Извини, что не смогу.

Он поднимает глаза, когда Лань Чжань мягко берёт его лицо в ладони.

— Мне всё равно.

— Ну, знаешь, люди так говорят, и…

— Мне всё равно. Это не мой первый концерт и не последний. Твоя семья важнее. Я понимаю.

Вэй Усяня накрывает волна облегчения, настолько сильная, что у него кружится голова.

— Хорошо, это хорошо. В следующий раз я точно буду!

— Если не будешь — это тоже нормально. Не нужно никаких причин и никаких извинений.

И тут до Вэй Усяня доходит, что Лань Чжань — не просто первый человек, который не знает его личности, но и единственный, кроме сестры, чьи чувства не зависят ни от каких условий.

Теперь кажется самым естественным в мире наклониться и поцеловать его.

Лань Чжань издаёт мягкий, удивлённый звук, а потом притягивает его ещё ближе, прижимая их тела так плотно, как только можно, добиваясь максимального контакта, даже если это делает поцелуй вызовом, и угол чуть сбит. Вэй Усяню плевать.

Они отстраняются только тогда, когда солнце уже село и парк вокруг погрузился во тьму.

Вэй Усянь театрально вздыхает и говорит:

— Я всё же так хотел увидеть, как ты играешь.

И Лань Чжань говорит, после небольшой паузы:

— У меня с собой скрипка.

Так что Лань Чжань достаёт скрипку, ждёт, пока Вэй Усянь удобно устроится на траве, и тогда Вэй Усянь наконец видит, как он играет.

Позже Лань Чжань настаивает проводить его домой. В этом нет никакого смысла, потому что это удивительно хороший район, а фальшивая квартира Вэй Усяня находится очень далеко. Но они снова едут на метро, а это всегда приключение, и в конце концов они там.

Лань Чжань снова целует его, очень коротко:

— Хорошей поездки.

— Я бы пожелал тебе удачи завтра, но тебе она не нужна! Ты их сразишь наповал.

Лань Чжань не отвечает, но выглядит тайно довольным такой оценкой.

Теперь остаётся только попрощаться. Они увидятся снова через неделю или около того, когда Вэй Усянь вернётся на церемонию награждения.

Вэй Усянь должен пожелать Лань Чжаню спокойной ночи сейчас.

Он открывает рот, и вместо этого выходит:

— Хочешь подняться на кофе?

— Да, — тут же отвечает Лань Чжань.

— У меня на самом деле нет кофе. Думаю, где-то есть чай? Но — я имел в виду — хочешь подняться, чтобы…

— Да.

— Лань Чжань! — восклицает Вэй Усянь, шокированный, смущённый и счастливый, и тянет Лань Чжаня на узкую лестницу.

К моменту ежемесячного семейного ужина Лань Ванцзи всё ещё не разговаривает с братом. Он знает, что это по-детски на нескольких уровнях, но пока он открывает для себя предпочтения во фастфуде и поп-музыке, он также открывает стороны своей личности, которые раньше подавлялись строгими правилами.

Эта упрямая, инфантильная жилка не проявлялась, пока Лань Сичэнь не оскорбил Вэй Усяня, но теперь Лань Ванцзи не может взять её под контроль.

Вэй Усянь всё ещё в Шанхае. Каждый день он шлёт Лань Ванцзи обновления: селфи, видео, бессмысленные сообщения. Его племянник родился, его назвали Цзинь Лином, весит он шесть фунтов, и, к сожалению, унаследовал от отца его глупый нос, но уж с этим ничего не поделаешь.
Лань Ванцзи счастлив за него, но также эгоистично надеется, что Вэй Усянь скоро вернётся в Пекин. Сейчас большинство его вечеров занято концертами, но дни вдруг кажутся пустыми. Обычно это легко решалось бы новым проектом. Но теперь это не решение, поэтому Лань Ванцзи считает дни.

Он решил, что откроет свою истинную личность, когда Вэй Усянь вернётся. Это не будет приятно, но это необходимо. И, может быть, тогда Вэй Усянь примет его предложения помочь с арендой.

Сначала, однако, нужно пережить ужин.

Когда-то существовало строгое правило: «Во время еды не разговаривать», но за его четырёхлетнее отсутствие на семейных ужинах, видимо, это изменилось. Вернувшись, он обнаруживает, что разговаривать теперь можно, пусть и с лёгким неодобрением.

Лань Сичэнь приезжает одновременно с ним, и они молча едут вместе в лифте. Всего раз, прямо перед тем как позвонить в дверь, Лань Сичэнь берёт его за локоть и говорит:

— Ванцзи, я хочу извиниться за грубость в тот день. Мне следовало выразиться иначе, и мне следовало настоять, чтобы Минцзюэ вышел из комнаты. Это была моя ошибка. Однако ты должен признать, что моя мысль—

— Уже пора, — перебивает Лань Ванцзи и звонит в дверь. Лань Сичэнь выглядит слегка задетым.

Ужин — если не подбирать слова — напряжённый.

На первом блюде Лань Цижэнь вытирает рот салфеткой и говорит:

— Твоё недавнее выступление очень хвалили, Ванцзи. Молодец.

— Спасибо.

— Я тоже считаю, что это было впечатляюще, — говорит Лань Сичэнь. — Особенно после стольких отвлечений. Достойное достижение.

— Отвлечений? — спрашивает Лань Цижэнь, переводя взгляд между племянниками, брови его приподняты, словно не могут решить, пора ли проявлять неодобрение.

Лань Ванцзи доедает остатки супа и откладывает ложку, прежде чем ответить:

— Брат неправильно понял. Последние месяцы приоритетом для меня были репетиции.

Входит служанка, чтобы убрать тарелки и подать второе блюдо, так что Лань Ванцзи получает короткую передышку, прежде чем разговор возобновляется. На этот раз первым говорит Лань Сичэнь:

— Ванцзи, удивительно видеть тебя здесь одного. Я думал, ты приведёшь гостя.

— Если тебе нужно общество, в следующий раз позови Не Минцзюэ, — отвечает Лань Ванцзи.

— Не Минцзюэ? Из «Не Энтерпрайзес»? — спрашивает Лань Цижэнь. Они оба его игнорируют.

— Минцзюэ сейчас в деловой поездке. Но я уверен, у дяди не было бы возражений против его присутствия. В конце концов, он прекрасно вписался бы.

— Вэй Ин тоже в поездке, — говорит Лань Ванцзи.

— Ах да? И кто оплатил его билет? — спрашивает Лань Сичэнь, между порциями риса.

— Сичэнь, — рявкает дядя. — Либо говори, либо ешь. Не делай и то, и другое! Кто тебя воспитывал?

Сичэнь дожёвывает, глотает и говорит:

— Прости, дядя. Я подумал, что отсутствие манер за столом будет утешением для Ванцзи. Я слышал, что правила этикета ещё не дошли до низших классов.

Лань Ванцзи, который однажды видел, как генеральный директор и миллионер Не Минцзюэ ел полусырой стейк голыми руками, молчит.

Они только начинают третье блюдо, когда Лань Цижэнь, нахмурившись, смотрит на свою тарелку и говорит:

— Этот рецепт незнаком. Повар должно быть изменил его.

— Изменения могут быть полезны для всех сторон, — говорит Лань Ванцзи.

Лань Цижэнь странно смотрит на него, так что он запоздало добавляет:

— В рецептах.

Лань Сичэнь улыбается и говорит:

— Не все рецепты выигрывают от изменений. И не все рецепты стоит смешивать. В мире много разных вкусов, и не все они сочетаются в гармонии.

Лань Цижэнь громко кашляет.

Не обращая на него внимания, Лань Ванцзи говорит:

— Иногда нужно рисковать.

Ещё один громкий кашель.

Лань Сичэнь отпивает воды и говорит:

— Не все риски стоит принимать.

— Хватит! — кричит Лань Цижэнь.

Оба — Лань Ванцзи и Лань Сичэнь — поворачивают головы и смотрят на него, поражённые такой вспышкой.

— Хватит, — повторяет Лань Цижэнь, уже тише, теперь, когда привлёк их внимание. Он закрывает глаза всего на секунду. Когда открывает их снова, он смотрит на них долго и пристально. — Мне стыдно за вас, — говорит он. — Когда ваши родители умерли, я взял вас к себе и ни разу не спросил себя, правильно ли поступил. Я знал, что должен вас воспитать и любить, и на этом всё. Сегодня я думаю, что, может быть, я потерпел неудачу.

— Дядя… — начинает Лань Сичэнь. Он звучит потрясённо.

— Нет! Вы уже достаточно наговорили сегодня. Оба.

— Мы уйдём, — говорит Лань Ванцзи, удивляя самого себя — он и не собирался этого говорить. Но сейчас это кажется лучшим решением. Они уйдут, а в следующем месяце вернутся и никогда больше не заговорят об этом. Таков путь Ланей.

Но Лань Цижэнь резко говорит:

— Нет, не уйдёте. Один ужин. Я хочу всего лишь один ужин в месяц. Это так много? Да?

Тишина.

Медленно Лань Сичэнь качает головой. Лань Ванцзи делает то же.

— Нет, не много, — соглашается Лань Цижэнь. — Так что вы останетесь, и мы закончим ужин, а потом посмотрим кино.

Кино, думает Лань Ванцзи.

Кино, беззвучно повторяет Лань Сичэнь.

Они обмениваются коротким взглядом. Никогда ещё эти ужины не заканчивались просмотром фильма. Лань Ванцзи полагал, что телевизор в гостиной существует только как украшение.

«Хорошо», — говорит Лань Цижэнь, когда возражений больше нет. — «Не хочу слышать от вас ни слова. Вы позорите эту семью! Будто вы хотите, чтобы я умер от шока».

Так что они остаются, заканчивают ужин, а потом уходят в гостиную, где Лань Цижэнь включает телевизор.

Через несколько секунд Лань Ванцзи понимает, что он листает Нетфликс.

Он снова обменивается взглядом с Лань Сичэнем. Позже Лань Ванцзи сможет определить этот момент как момент взаимного прощения.

Слуга приглушает свет, и на экране появляются логотипы, за которыми следует название. «Истомленный и жаждущий».

Лань Ванцзи глубже погружается в диванную подушку. Он чувствует, как телефон вибрирует в кармане, и ему нестерпимо хочется проверить его.

Фильм начинается на пляже на рассвете. Телефон снова вибрирует. Может, ему стоит извиниться и выйти в ванную.

Одинокая фигура на пляже, длинные тёмные волосы художественно развеваются на ветру. Ещё одно сообщение. Лань Ванцзи сгибает пальцы.

Главный герой поворачивается лицом к камере. И —

— Вэй Ин, — шепчет Лань Ванцзи.

— Кто? — спрашивает Лань Сичэнь.

— Я сказал — тишина, — рявкает Лань Цижэнь.

Это, без сомнений, Вэй Усянь. Он одет как пират и выглядит несколько моложе, и когда он улыбается, его зубы остры, как у хищника. Но всё это не имеет значения, потому что это Вэй Усянь.

— Кто этот актёр? — спрашивает Лань Ванцзи.

Отвечает Лань Цижэнь, пока Лань Сичэнь беспомощно разводит руками:

— Вэй Усянь. Одна из немногих ярких звёзд в мире актёров. Удивлён, что ты его не знаешь, Ванцзи. Ты написал музыку к его последнему фильму.

Прошлая неделя была полна взлётов и падений. Встреча с новорождённым племянником, но пропуск концерта Лань Чжаня из-за этого. Встреча с Шицзе, но также встреча с её глупым мужем. И, конечно, ночь с Лань Чжанем, но под ложным предлогом.

Вэй Усянь обычно гордится своей способностью отодвигать плохое на задний план. Это касается как печальных воспоминаний, так и личных проступков. В детстве, к моменту, когда его наказывали за что-то, он обычно уже едва помнил, что именно сделал.

Теперь же собственная совесть медленно убивает его.

Лань Чжань хотел быть с ним. Это, по крайней мере, ясно. Лань Чжань был очень увлечён! Но он был увлечён тем, чтобы быть с Вэй Ином, бедным актёром и обаятельным простаком. Не с Вэй Усянем, трижды подряд признанным Самым Привлекательным Холостяком и имеющим столько наград, что ими можно заполнить целую комнату. Жизнь никогда не была такой трудной, и Вэй Усянь никогда не был так раздавлен.

— Я думал, ты сказал, что это как «Красотка», — спорит Цзян Чэн одной ночью, после того как вся семья разошлась спать. Они сидят в саду, пьют пиво, и Вэй Усянь уже час жалуется на свою жестокую судьбу. — Может, ему это понравится.

— Это правда, — признаёт Вэй Усянь. — Я мог бы стать его папиком!

Цзян Чэн давится пивом.

— Только, — продолжает Вэй Усянь печально, — он слишком горд для этого. Ты бы видел его, Цзян Чэн! Такой бедный, такая трагическая жизнь, и всё же он каждый день встаёт с высоко поднятой головой. Он такой потрясающий! И ещё он делает очень классные минеты. Может, мне стоит… эй, ты куда?

Цзян Чэн встаёт и уходит. Очевидно, ему неинтересно быть поддерживающим. И это совершенно нормально. Вэй Усянь просто останется здесь, выпьет пива и, может, поплачет. Или тайком переведёт Лань Чжаню ещё денег. Это всегда его утешает.

Не должно быть так тяжело, вот в чём дело. Это нелепая проблема. Но Вэй Усянь не хочет, чтобы что-то изменилось между ними. Он хочет, чтобы всё оставалось именно так, как есть. Чтобы все были рядом и дружили с ним всегда, а он мог делать, что хочет, и Лань Чжань начал смотреть на него очень мягко, и Вэй Усянь хочет, чтобы он никогда больше так не смотрел ни на кого другого. Вэй Усянь хочет всё это. Он хочет всё.

Пока что он пытается поиграть с Цзинь Лином в мяч, великодушно принимает крики павлина на то, что апельсин чуть не угодил младенцу в голову, а потом идёт жаловаться Шицзе. Сестра заваривает ему чай, говорит, что он лучший, и заставляет пообещать больше никогда ничего не бросать в ребёнка.

Вэй Усянь также наконец бронирует обратный билет. Первые дни он откладывал это. В последний раз, когда он видел Лань Чжаня, они только что переспали. Лань Чжань выглядел в постели иначе: мягким, открытым и совсем не истощённым, даже чуть-чуть. Вэй Усяню хотелось осыпать его поцелуями с головы до ног, но времени не было. Его ждал самолёт, непростительное преступление, которое Лань Чжань, тем не менее, простил.

Вэй Усянь хочет хранить воспоминание о Лань Чжане в его фальшивой кровати в его фальшивой квартире вечно. Он не хочет омрачать его тем, как будет выглядеть Лань Чжань, когда узнает правду.

Но Вэй Усянь не трус, а ещё Цзинь Цзысюань начал намекать, что долгоживущие гости должны начинать помогать, например, менять подгузники. Так что он забронировал билет. Завтра он возвращается в Пекин и всё расскажет.

Сегодня его последний день в Шанхае. Вечером вся семья соберётся на ужин, но пока Шицзе и её глупый муж заняты — они повезли малыша Цзинь Лина к бабушкам и дедушкам, с обеих сторон. Цзян Чэн сказал, что у него нет времени, потому что он занят, а Вэй Усянь сказал, что у него нет времени, потому что он не хочет ехать.

Вместо этого они собираются напиться (сейчас полдень, всё абсолютно нормально) и потом пойти играть в лазертаг.

У Вэй Усяня нет машин в Шанхае, и он ни за что не появится в безвкусном Mercedes Цзян Чэна (это просто позор), так что он нанял машину. Водитель уже ждёт их снаружи, но Цзян Чэн возится с причёской целую вечность, и Вэй Усянь использует это время, чтобы продолжить свой монолог.

— ...и я просто думаю, может, мне стоит сначала сказать ему, что я его люблю? Чтобы смягчить удар?

— Удар от того, что ты богат и знаменит.

— Да, — говорит Вэй Усянь с тревогой. — Но с другой стороны, я не хочу портить своё признание другим признанием! Это слишком много признаний. Никто не сможет за этим уследить. Может, мне стоит просто быть открытым и честным. Я скажу: Лань Чжань — ох, нет, это слишком интимно! Не во время серьёзного разговора!

— У меня сегодня плохой день для волос, — замечает Цзян Чэн, с унынием глядя в зеркало. — Я не могу выйти на улицу так. Что люди подумают?

— Да иди уже, никому нет дела, — говорит Вэй Усянь, вытаскивая его из ванной за рукав. Рукав рвётся, но это не вина Вэй Усяня — с тканью явно что-то было не так. — Такой ты тщеславный, Цзян Чэн! Нет, я не могу использовать личные имена. Я скажу: Лань Ванцзи, мне жаль, но—

— Что ты только что сказал? — спрашивает Цзян Чэн. — Что это было за имя?

Вэй Усянь хмурится:

— Лань Чжань?

— Я знаю, что его зовут Лань Чжань, — раздражённо отвечает Цзян Чэн. — Мне ещё будут сниться кошмары с этим именем. Нет, какое у него имя в быту?

— Лань Ванцзи, — повторяет Вэй Усянь. Цзян Чэн наконец-то надевает ботинки, но он такой медленный. С таким темпом они никогда не выйдут из дома. Вэй Усянь так и останется здесь до конца жизни. — И зачем тебе это? О боже, ты можешь быть ещё медленнее?

Цзян Чэн выпрямляется, наконец закончив. На его лице очень странное выражение.

— Лань Ванцзи, — говорит он. — И чем он, по-твоему, зарабатывает на жизнь?

— Он в оркестре. Такой умный! И такой красивый. Он такой красивый. Я люблю его глаза.

По пути к входной двери Цзян Чэн всё время печатает на телефоне. Это немного грубо, но он искупает вину тем, что так сосредоточен на экране, что врезается в дверь, и это делает день Вэй Усяня.

Вэй Усянь всё ещё смеётся, когда они выходят на улицу, где их уже ждёт машина.

— Секунду, — говорит Цзян Чэн. — Лань Ванцзи, личное имя Лань Чжань, родился 23 января, это он? — Он суёт телефон прямо в лицо Вэй Усяню, и тот вглядывается в экран.

Это, без сомнения, Лань Чжань.

— Это что, Facebook? Он не сказал, что у него есть соцсети! Я бы его добавил!

— У него нет, — говорит Цзян Чэн. — Это из фотосессии.

— Что?

— Лань Ванцзи, — очень медленно говорит Цзян Чэн, — был на фотосессии. Для продвижения своего последнего саундтрека к фильму.

— Что?

— Твой Лань Чжань — композитор. Он очень знаменит.

— Но… он же в оркестре, — возражает Вэй Усянь.

Цзян Чэн кивает:

— И это тоже. Он был занят. Так что, чтобы уточнить — это тот самый парень, с которым ты встречаешься? Тот, кто настолько беден, что будто сошёл со страниц Чарльза Диккенса?

Вэй Усянь всё ещё смотрит на фото. Оно действительно похоже на Лань Чжаня. Оно выглядит в точности как он.

— Нет, это не может быть он, — всё же говорит он, готовый рассмеяться и отмахнуться. — Просто совпадение! Имя распространённое! А фото могло быть отредактировано. Не будь смешным.

— Вэй Усянь, — резко говорит Цзян Чэн, — ты тупой?

Вэй Усянь наконец возвращает ему телефон:

— Нет, нет, — твёрдо говорит он. — Это не Лань Чжань. Ты ошибаешься. Лань Чжань очень бедный. Это трагедия. Я не… он не… ты не прав. Он не может быть знаменитым.

Цзян Чэн кричит:

— ПОСМОТРИ НАЗАД!

Вэй Усянь поворачивается. На огромном билборде на другой стороне улицы — лицо Лань Чжаня, только сильно увеличенное.

«Приходите на выступление Лань Ванцзи с Пекинским симфоническим оркестром этой осенью», — написано на билборде.

— Ну, — говорит Вэй Усянь спустя несколько секунд, — это может быть кто угодно.

25 октября, 16:13
@вусforlivez
О БОЖЕ ладно, я сижу в Starbucks, никого не трогаю, и тут ВЭЙ УСЯНЬ ЗАХОДИТ
[фото прикреплено]

25 октября, 16:15
@вусforlivez
???? что? происходит??? Какого ХРЕНА??? ЛАНЬ Ванцзи ТОЖЕ ЗДЕСЬ ЭТО РЕАЛЬНО

25 октября, 16:16
@вусforlivez
Ок ок ок, они знакомы. они сели за один стол. кажется, вус только что купил лвц пончик?? ЧТО ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ. Следите за обновлениями!!!
[фото прикреплено]

25 октября, 16:18
@вусforlivez
они сейчас разговаривают. ощущается как будто это влажный сон, но я очевидец?? странно, я не знаю, как к этому относиться

25 октября, 16:19
@вусforlivez
Хиоаеахфвафхскас ОНИ ПОЦЕЛОВАЛИСЬ

25 октября, 16:21
@вусforlivez
Ладно, становится реально странно. вус дарит лвц одну из своих фигурок?? лвц игнорирует это, потому что показывает вус что-то похожее на концертную программу?? что за странный фетиш это

25 октября, 16:24
@вусforlivez
лвц выглядит ТАК НЕЛОВКО, Я ОБОЖАЮ ЕГО. не знаю, что происходит, но, кажется, они признаются друг другу в любви??? только вус не признаётся, он просто показывает лвц видео на YouTube, думаю, это трейлер его собственного фильма???

25 октября, 16:25
@вусforlivez
кажется, лвц тоже пытается показать вус что-то, но он, похоже, не умеет пользоваться телефоном??? он выглядит растерянным. вус показывает ему, какие кнопки нажимать

25 октября, 16:26
@вусforlivez
лвц БУКВАЛЬНО ПОКАЗЫВАЕТ вус ОДНУ ИЗ СВОИХ ПЕСЕН О БОЖЕ

25 октября, 16:38
@вусforlivez
ок ок это было БЕЗУМИЕ. итак. у лвц наконец получается показать вус видео. очевидно, я бы не был настоящим фанатом, если бы не узнал его сразу. это [то самое] видео. 1/?

вус наконец перестает пытаться показывать лвц печеньки со своим лицом (для тех, кто не знает, это был лимитированный промо-набор для раскрутки нового супергеройского фильма вус, их можно купить на ebay, и они ОФИГЕННЫЕ) 2/?

вус берёт телефон у лвц и вроде как держит его за руку?? Думаю, он даже немного плачет???? это СТРАННО 3/?

И ПОТОМ! потом вус что-то спрашивает, а лвц много раз качает головой, и, кажется, они даже сравнивали кредитки в какой-то момент???? 4/?

в любом случае ок, когда они закончили всё это, вус купил лвц ещё один пончик, и они ушли, держась за руки, а вус всё ещё плакал, но по-хорошему?? как в той сцене в «Истомленный и жаждущий», где король вампирата узнаёт, что его возлюбленный переродился в кровавый апельсин 5/6

И ЭТО ВСЁ!!! ОНИ ПРОСТО УШЛИ!!! они теперь вместе?? были вместе раньше??? это был бредовый сон??? мы никогда не узнаем 6/6

Chapter Text

— Ты взволнован, Лань Чжань?

— Да, — отвечает Лань Чжань, звуча совершенно серьёзно.

Вэй Усянь ухмыляется и, переполненный нежностью, просто вынужден прервать разговор, чтобы поцеловать Лань Чжаня, а потом вернуться к делу.

— Я тоже! Так что, раз ты никогда не видел ни одного из этих фильмов, ты можешь выбрать. Выбирай с умом!

Лань Чжань изучает десятки DVD-дисков, разложенных на журнальном столике. Они в квартире Вэй Усяня — настоящей, с джакузи и крытым баскетбольным залом, — потому что у Лань Чжаня нет телевизора, а у Вэй Усяня их три.

После того как проходит, кажется, очень много времени, Лань Чжань указывает:

— Этот.

— А? Этот? — Вэй Усянь вытягивает шею, чтобы увидеть, какой выбрал Лань Чжань. К щекам мгновенно приливает кровь, и он хватает диск и швыряет его куда-то за спину. Раздаётся грохот, что-то разбивается, но это, наверное, не важно. — Не этот! Давай выберем что-то другое, ладно? Нам не нужно смотреть «Лассо Вожделения».

— Ты сказал, что я выбираю, — замечает Лань Чжань.

— Я? Не думаю, что говорил, — отвечает Вэй Усянь, подняв палец, будто обдумывает. — Нет, ты, должно быть, ошибаешься! Я точно сказал, что только я, Вэй Усянь, должен выбирать фильм. Так что я выбираю — посмотрим — нет, нет, точно нет, нет, — ага! Вот этот.

Он торжественно поднимает «Смертельный удар» и вставляет его в DVD-плеер, прежде чем Лань Чжань успевает возразить.

«Смертельный удар» — реально крутой фильм. На данный момент он держит мировой рекорд по количеству взрывов в фильме (53), а ещё у Вэй Усяня там сексуальный шрам и он стреляет из огромных пушек. Вот оно. Это должно полностью впечатлить Лань Чжаня.

— Я не понимаю, — говорит Лань Чжань уже через пять минут. — Что случилось с собакой?  (п/п: Фраза «Что случилось с собакой» - почти мем в кинокритике. Это отсылка к ситуации, когда в фильме появляется, например, собака, но потом сюжет ее просто забывает, ничего не объясняя.)

— О, она... эммм... — Он замирает, увидев лицо Лань Чжаня. — Исследовала. Другие вещи. За кадром. В Испании. О, смотри, это я кого-то бью!

Когда Вэй Усянь впервые встретил Лань Чжаня, тот был против закусок, и Вэй Усяню понадобилось время, чтобы понять: дело не в том, что чипсы вызывают у него флэшбеки о том, как они были его единственной едой в детстве, а в том, что Лань Чжань не любит крошки на диване. Вэй Усянь решил проблему тем, что сказал: на диване и так полно других пятен, а если домработнице надоест их убирать, они просто купят новый. Диван, то есть. Не новую домработницу. Вэй Усянь процентов на девяносто уверен, что людей уже нельзя покупать.

Теперь, после того как Лань Чжань изменил мнение, у них полно закусок: чипсы, карамельный попкорн и палочки сельдерея, потому что Лань Чжань иногда может быть очень скучным.

Вэй Усянь уныло жуёт сельдерей, когда Лань Чжань спрашивает:

— Я думал, твой персонаж сейчас в ракете.

— Он там! Это его — мой — злой клон. Он сбежал из лаборатории, но он не так уж важен для сюжета. Это была лишь подводка ко второй части.

— Есть ещё фильмы?

— Четыре, — радостно сообщает Вэй Усянь и суёт Лань Чжаню кусочек попкорна, чтобы отвлечь его от того, что его персонаж на экране целуется с кем-то. Лань Чжань иногда по-странному ревнует.

Внезапно Лань Чжань меняет позу:

— Я знаю эту музыку, — говорит он.

— М-м? — отвечает Вэй Усянь, отвлёкшись на то, как приятно пахнет Лань Чжань. В фильме сейчас ничего особо не происходит (то есть Вэй Усяня в этой сцене нет), так что он может оставить засосы на шее Лань Чжаня, если захочет.

— Эта музыка, — повторяет Лань Чжань. — Я её написал.

— Что? Правда? — Вэй Усянь отрывается от его шеи, чтобы сесть прямо, внезапно воодушевлённый. — Это потрясающе! Я обожаю этот саундтрек.

— Мн. Но эти слова не мои.

Вэй Усянь хмурится, слушая несколько секунд. Потом вспоминает. На экране его персонаж только что снова появился — теперь со вторым шрамом на лице. Вместе они образуют большую X. Выглядит очень круто.

— Точно! Помню. Мы заставили Не Хуайсана спеть, это было что-то вроде коллаборации. Зрителям понравилось!

— «Ты — бензин для моего лесного пожара», — цитирует Лань Чжань. Он выглядит недовольным. — Лесной пожар — это не что-то положительное. Как и бензин. Углеродные выбросы…

Вэй Усянь быстро его целует, потому что если не сделать этого сейчас, Лань Чжань всё испортит.

Лань Чжань отвечает, зарывая руки в волосы Вэй Усяня и слегка их дёргая, так, как Вэй Усяню нравится, и всё могло бы превратиться в очень захватывающий вечер, если бы персонаж Вэй Усяня не начал произносить большую речь.

Вэй Усянь сразу отстраняется:

— Смотри! Это был реально хороший момент.

— …нации этого мира, мы победим это нашествие роботов-инопланетян. Я даю вам слово, как Человек-Кулак.

Вэй Усянь морщится:

— Ну, это было неудачное имя. Но мы потом его поменяли! В четвёртом фильме мы даже сделали Персона-Кулак, чтобы это было гендерно-нейтрально, но зрителям не понравилось.

Финальная битва так же эпична, как он помнил. Ещё семь взрывов и только один поцелуй, так что Вэй Усяню не приходится часто закрывать глаза Лань Чжаню. Человек-Кулак побеждает пришельцев, и снова звучит музыка Лань Чжаня, но уже без слов.

А потом, в финальном взрыве фильма, весь подиум мировых лидеров, плюс духовой оркестр на заднем плане, разносит в клочья. На ногах остаётся только персонаж Вэй Усяня — хоть и без головы.

Лань Чжань издаёт тихий расстроенный звук, когда Человек-Кулак падает на землю:

— Ты умер.

— Только до сиквела! Не переживай, меня воскресили. Лань Чжань, Лань Чжань, не смотри так грустно! Почему ты грустишь?

— Ты умер, — повторяет Лань Чжань. — Тебя обезглавили.

— Знаю, — говорит Вэй Усянь в восторге. — Разве это не было круто? Ты видел, как брызнула кровь? В этом фильме были лучшие спецэффекты. Подожди, дай я отмотаю—

Лань Чжань хватает его за запястье, не давая дотянуться до пульта:

— Я не хочу это видеть, — говорит он. — Одного раза достаточно.

Он всё ещё выглядит странно расстроенным, так что Вэй Усянь оставляет это на потом, довольствуясь тем, что остаётся с ним на диване, обмениваясь мягкими поцелуями.

Его хватает секунд на восемь, прежде чем он говорит:

— Но как же это было круто, да? И ты написал к этому музыку! Это лучшая случайность. Я так— эй, ты куда?

— Звонить своему агенту, — отвечает Лань Чжань, уже доставая телефон. — Сказать ей, что впредь я не буду писать музыку к фильмам, где тебе причиняют телесный вред.

Вэй Усянь смотрит ему вслед, потом пожимает плечами и хватает пульт. Он поставит вторую часть, пока Лань Чжань не видит. Может, Лань Чжань больше понравится “Смертельный удар 2: Запрещенный удар».

УДАРЫ И ТРАХ КУЛАКОМ by wangxianwhore

A/N: Я окажусь в АДУ за то, что написала этот фанфик, но, честно, после того поста Вэй Усяня в твиттере вчера о том, что Лань Чжаню не понравился "Смертельный удар", потому что ему было грустно видеть, как Вэй Усянь умирает??? Я ПРОСТО ДОЛЖНА БЫЛА НАПИСАТЬ ЭТО СРАЗУ ЖЕ! Предупреждение: эротика

(…)

«Ты — Человек-Кулак?» — спросил Лань Ванцзи. Он был шокирован, услышав, что его Вэй Усянь — это Человек-Кулак. Человек-Кулак бил людей. Вэй Усянь был милым и добрым.

«Только иногда», — сказал Вэй Усянь и тут же разрыдался. — «Но это не значит, что мы не можем оставаться друзьями! Я бы никогда не ударил тебя».

«Вэй Усянь», — сказал Лань Ванцзи серьёзно. — «Я не хочу, чтобы ты меня бил кулаком. Я хочу, чтобы ты… трахнул меня кулаком».

Лань Ванцзи предпочёл бы этого избежать. Но несмотря на свой позорный выбор — карьеру в киноиндустрии вместо преподавания музыки в Консерватории Лань (как его дядя) или основания благотворительных организаций для важных дел вроде «Устойчивость в элитной моде» (как его брат), Лань Ванцзи всё ещё знает правила этого мира. Он встречается с Вэй Усянем уже двенадцать месяцев, а значит, пора познакомить его с семьёй.

Он, по всем правилам, должен был привести Вэй Усяня на один из ежемесячных семейных ужинов. Он и планировал так сделать, пока Лань Цижэнь не сообщил, что в этом месяце ужин будет заменён благотворительным вечером, организованным Лань Сичэнем от имени школы.

— Благотворительный вечер? — сказал Вэй Усянь, когда услышал об этом. — Здорово! Я обожаю благотворительные вечера!

Таким образом, у Лань Ванцзи не оставалось выбора, кроме как отметить «+1» в приглашении.

И вот они только что вышли из лимузина — подарка от одного из кинопродюсеров Вэй Усяня — и вливаются в поток гостей, направляющихся в самый большой бальный зал, который может предложить Консерватория Лань. Официант предлагает им шампанское; Вэй Усянь берёт два бокала и выпивает оба.

— Не смотри так на меня, — говорит он Лань Ванцзи. — Мне нужно набраться смелости! Я хочу впечатлить твою семью. Кстати, какой повод мы празднуем?

— Не празднуем, — поправляет Лань Ванцзи. Он не вполне уверен, что Вэй Усянь понимает, что такое благотворительный вечер. — Помогаем. Сегодня мы жертвуем на устранение использования рабского труда животных в кофейной цепочке.

— Отлично, — воодушевлённо говорит Вэй Усянь и начинает искать глазами ещё выпивку.

Лань Ванцзи берёт его за руку и ведёт сквозь толпу, надеясь найти место поспокойнее. По пути несколько человек останавливают их, чтобы поболтать. Сегодня тут есть пресса, так что фон пестрит вспышками камер. Лань Ванцзи знает по опыту, что завтра их фотографии будут повсюду в интернете.

— Я так жду этого, — говорит Вэй Усянь, целуя его в ушко.

У Вэй Усяня странная одержимость пересматривать фотографии, статьи и посты в твиттере, где они упоминаются. Он любит показывать Лань Ванцзи самые лучшие. Иногда Лань Ванцзи даже удаётся не краснеть.

Толпа замирает, когда свет приглушается, и на сцену выходит Лань Сичэнь.

Аплодисменты. Лань Сичэнь что-то говорит. Ещё аплодисменты.

— Это твой брат? — спрашивает Вэй Усянь.

Лань Ванцзи кивает.

— Он такой красивый! О нет, но, Лань Чжань, мне жаль его.

— Жаль?

— Ему приходится жить, зная, что он никогда не сравнится с младшим братом в красоте! Нет, перестань краснеть, Лань Чжань. Люди подумают, что я сказала что-то пошлое. — Вэй Усянь подмигивает ему, или пытается. Искусством подмигивания он пока не овладел. — Хочешь, я скажу что-то пошлое? Как насчёт—

Он резко обрывается, широко раскрыв глаза.

Любопытно, что могло заставить Вэй Усяня замолчать в публичном месте, Лань Ванцзи поворачивается — и видит Не Минцзюэ.

На сцене Лань Сичэнь уже читает речь о том, как важно помогать рабочему классу, и что каждый человек в этом зале сегодня — герой.

— Ванцзи, — говорит Не Минцзюэ, прищурившись. — А это—

— А! Ахаха, — говорит Вэй Усянь, пытаясь спрятаться за Лань Чжаня, но выходит неубедительно. — Чифэн-цзюнь, так здорово видеть вас снова! Как вы? Как ваш брат?

Не Минцзюэ был готов взорваться. Но когда Вэй Усянь спросил о его брате, он сдулся.

— Не отвечает на мои звонки, — признаётся он.

Вэй Усянь сочувственно пытается похлопать его по руке. Не Минцзюэ смотрит на его ладонь, пока тот не убирает её.

— Знаете что, — говорит Вэй Усянь. — Я завтра первым делом позвоню Хуайсану и прослежу, чтобы он прислал вам открытку!

— Открытку? Открытку откуда? Ты знаешь, где он? — требует Не Минцзюэ.

Вэй Усянь кашляет:

— Конечно нет! Абсолютно никакой вероятности, что он в Мексике.

— Он в Мексике?

— Лань Чжань, — восклицает Вэй Усянь, — спаси меня!

Лань Ванцзи кланяется Не Минцзюэ, а потом утаскивает Вэй Усяня прочь. Вэй Усянь машет официанту за ещё одним шампанским и только оказавшись на расстоянии, делает глубокий вдох.

— Это было так близко, — говорит он. — Я учился с его младшим братом.

К этому моменту Лань Ванцзи уже понимает, что «учёба» не означает ограниченные несколько часов образования, которые дети получают между побоями в приюте и жизнью без регулярного питания и кондиционера. Он кивает и забирает у Вэй Усяня бокал.

— Он думает, что это моя вина, что его брат бросил школу! Это же безумие. Просто я бросил школу, потом Не Хуайсан тоже бросил, а потом мы жили вместе три года, пока он разрабатывал собственную линию одежды. — Вэй Усянь содрогается. — И Чифэн-цзюнь с тех пор охотится за моей кровью. Не могу поверить, что он здесь!

— Он, — говорит Лань Ванцзи, не отводя взгляда от сцены, — встречается с моим братом.

— Он что? Подожди, — говорит Вэй Усянь. Он обвился вокруг Лань Ванцзи сзади, его подбородок упирается в плечо Лань Ванцзи, помяв оба их костюма, и он полностью игнорирует взгляды окружающих. — Подожди, это делает его, типа, моим шурином?

— Только если ты на мне женишься, — говорит Лань Ванцзи, не подумав.

И только потом понимает вес сказанного, когда Вэй Усянь замолкает у него за спиной.

На другом конце зала Лань Сичэнь только что пошутил про рабочих. Комната разражается весёлым смехом.

— Лань Чжань, — говорит Вэй Усянь, всё ещё обнимая его сзади, — ах, Лань Чжань, ты серьёзно? Не говори таких слов, если не серьёзно!

Лань Ванцзи прочищает горло. У него пересохло во рту.

— Серьёзно, — говорит он. — Вэй Ин—

— Лань Чжань! — восклицает Вэй Усянь и, наконец, освобождаясь из объятий, разворачивает Лань Ванцзи и начинает осыпать его поцелуями. — Как ты мог! Я сказал Цзян Чэну, что хочу сделать предложение ещё годы назад, а он ответил: вы встречаетесь всего неделю, и Лань Чжань не знает, кто ты, не будь смешным. А потом я снова сказал Цзян Чэну, что хочу сделать предложение, и он сказал: Вэй Усянь, вы встречаетесь всего шесть месяцев, что с тобой не так. А потом на прошлой неделе я его спросил: год — это достаточно? И он сказал: кто вообще захочет на тебе жениться, что было очень обидно, но у меня уже был грандиозный план предложения! А теперь ты сделал это вот так. Так жестоко!

Он целует Лань Ванцзи в губы, в щёку, в глаза, в волосы, и Лань Ванцзи тает в его объятиях.

— Вэй Ин, — говорит он. — Ты выйдешь за меня?

— Да! — восклицает Вэй Усянь.

Он плачет, и всё ещё не перестал целовать Лань Ванцзи, и на фоне снова звучат аплодисменты — речь Лань Сичэня наконец подошла к концу.

Они остаются так какое-то время. Лань Ванцзи был бы счастлив не двигаться с места всю ночь, просто обмениваться поцелуями со своим женихом, если бы в какой-то момент кто-то громко не кашлянул рядом.

К ним подошли Лань Сичэнь и Лань Цижэнь. На лице Лань Сичэня слишком натянутая улыбка. Лань Цижэнь пристально смотрит на Вэй Усяня, который неловко смеётся.

— Вэй Ин, — говорит Лань Ванцзи, — познакомься с моей семьёй.

Лань Сичэнь протягивает руку:

— Рад наконец встретить парня Ванцзи, — говорит он.

— Жениха, — поправляет Вэй Усянь, сияя.

Лань Ванцзи выпрямляет плечи и встречает недоверчивый взгляд Лань Сичэня, не моргнув.

— Ванцзи, — зловеще произносит Лань Цижэнь, — нам нужно поговорить наедине.

Он ждёт, пока они не окажутся вне пределов слышимости. Лань Ванцзи готовится к лекции.

Лань Цижэнь бросает взгляд на Вэй Усяня, стоящего в нескольких футах от них и подвергающегося допросу со стороны Лань Сичэня, и спрашивает:

— Думаешь, сможешь достать мне автограф?

8 ноября, 15:12

Wei Wuxian @worldwidewei

Ходит много слухов после публикации фотографий со вчерашнего благотворительного вечера, так что ДА, ЛАНЬ ЧЖАНЬ ТОЧНО СДЕЛАЛ ПРЕДЛОЖЕНИЕ!! [фото прикреплено]

@wangxianforlife
<<<<<< ЧТО ОМГ ПОЗДРАВЛЯЮ

@destielrulez
<<<<<< asdfghjklöä посмотрите, какие они счастливые!!!!! я так рада за моих мальчиков

@вусstan
<<<<<< окей, но мы уверены, что это реально, а не просто пиар? дружеское напоминание не верить всему, что в интернете

@superwholock123
<<<<<< ОБОЖАЮ выражение лица лвц на этом фото!!! Этот мужчина может взять меня в любой день

— Замок, — предложил Цзян Чэн. — Или по-крупному, или никак.

— Замки слишком пролетарские, — сказал Лань Сичэнь. — Можно я предложу Тадж-Махал?

— А-Сюань дружит с Уильямом и Кейт, — задумчиво заметила Шицзе, уже листая свой список контактов. — Уверена, они смогли бы что-нибудь устроить. Может, и не Вестминстерское аббатство, но как насчёт Букингемского дворца?

Это было полгода назад. С тех пор обсуждения свадьбы не стали менее напряжёнными. Вэй Усяню почти хочется вообще отменить свадьбу, лишь бы всё это закончилось, — но он ведь обручён буквально с лучшим человеком на свете, так что, конечно, не сделает этого. Именно поэтому он ещё не предложил просто сбежать и пожениться тайком. Лань Чжань заслуживает всего. У Лань Чжаня должна быть сказочная свадьба. Вэй Усянь не собирается отнимать это у него.

И всё же, это стрессово. Кто бы знал, что планирование свадьбы — это так много работы? Нужно выбрать дату, место, цветочные композиции, составить список гостей. Всё это очень сложно!

Возможно, всё не было бы так плохо, если бы Вэй Усянь и Лань Чжань не были заняты параллельно съёмками (Вэй Усянь), сочинением музыки (Лань Чжань) и периодическими уик-эндами на их частном острове. Это изматывает!

Хуже всего то, что часть нового фильма Вэй Усяня, “Кодекс народа растений”, снимается в Америке, так что Вэй Усянь проводит много времени в США и в самолётах, а с Лань Чжанем почти не видится. Они созваниваются по скайпу каждый день, но это не то же самое. Вэй Усянь скучает по возможности просто обняться с Лань Чжанем когда захочется, и ещё — теперь, когда у него регулярно есть секс уже полтора года, мастурбировать стало откровенно отстойно.

— Ты никогда, никогда не имеешь права меня оставлять, — говорит он Лань Чжаню во время одной из видеосессий. — И тебе никогда нельзя снова соглашаться на работу в другой стране. Это вообще-то абьюз!

— Я всё ещё в Пекине, — напоминает Лань Чжань. — А вот мой жених, к сожалению, уже несколько недель отсутствует в нашей квартире.

— Он идиот. Тебе стоит бросить этого парня.

— Не могу.

Вэй Усянь оживляется. — Нет? Почему?

Лань Чжань выглядит терпеливо-удовлетворённым. — Я не могу бросить своего жениха, потому что люблю его. Даже если он уехал в Лос-Анджелес.

— И он сожалеет об этом с самого начала, — говорит Вэй Усянь. Потом подносит что-то к камере. — Я купил тебе футболку!

Футболка неонового зелёного цвета с надписью Я <3 ЛА. Она стоила тридцать долларов, и Вэй Усянь не уверен, выгодно ли это было или его ободрали.

Лань Чжань обещает её носить, и Вэй Усянь сияет от радости, а потом им приходится прервать разговор: Лань Чжань хочет лечь спать, а Вэй Усяню нужно ехать на съёмки.

У него есть только две искры надежды на вечном горизонте мучений. Первая — что съёмки заканчиваются на следующей неделе, а новый проект начнётся только через три месяца. Вторая — что даже посреди всего этого стресса, раздражающего планирования свадьбы и постоянного джетлага, Вэй Усянь скоро сможет называть Лань Чжаня своим мужем. Он буквально не может дождаться.

И вот, восемь дней спустя, Вэй Усянь только что приехал в аэропорт и готов пройти на посадку к выходу 7 на рейс в Пекин, когда его новый персональный ассистент, которого он наконец-то нанял, ведёт его к выходу 13.

— Вэй Усянь особо не смотрит, куда идёт, слишком увлечённый Candy Wizard в телефоне, но поднимает взгляд, когда они доходят до выхода.
— Это не может быть правильно! Этот самолёт не летит в Пекин.

— Вы не летите в Пекин, — говорит его ассистент. — Вы летите на Гавайи.

— Что?

— Вот ваш билет, я освободил ваш график на ближайшие две недели, хорошо провести время и не забудьте пользоваться солнцезащитным кремом.

— Нет, нет, — говорит Вэй Усянь, снисходительно улыбаясь. — Вы ошиблись. Я лечу к своему жениху! Он— простите секунду.

Его телефон звонит.
— Алло?

— Вэй Ин, — говорит Лань Чжань. — Обернись.

Вэй Усянь поворачивается — и видит Лань Чжаня. Лань Чжаня!

Лань Чжань выглядит уставшим так, как бывает только после двенадцатичасового перелёта. Должно быть, он прилетел из Пекина, и теперь он — везёт Вэй Усяня на Гавайи?

Вдалеке Вэй Усянь замечает, что его ассистент исчез. Ему всё равно. Он не в силах пошевелиться, не в силах сделать что-либо, кроме как смотреть на Лань Чжаня, который дарит ему усталую улыбку.

— Ты хочешь сбежать и пожениться, — говорит тот.

— Что? — спрашивает Вэй Усянь, мгновенно чувствуя вину от такого разоблачения. — Нет, я… я хочу то, что хочешь ты!

— И чего я хочу?

— Большую свадьбу! Со всей твоей семьёй, с фейерверками, единорогами и свадебным тортом из бриллиантов!

— Это, — твёрдо говорит Лань Чжань, — не то, чего я хочу. Это то, чего хочет моя семья. Это то, чего хочет твоя семья. Но ты хочешь сбежать и пожениться. Так давай сбежим.

Вэй Усянь не собирается плакать. Он не плакал на людях с тех пор, как его любимая линия дизайнерской обуви была закрыта из-за того, что дизайнера обвинили в чем-то вроде мошенничества.
— Лань Чжань, — говорит он, моргая, сдерживая слёзы, — ты так и не сказал, чего хочешь ты.

Лань Чжань смотрит на него и очень мягко говорит:
— Я хочу быть с тобой. В любой форме, которую ты выберешь.

— Во всех формах, — отвечает Вэй Усянь. Его голос дрожит. — Ты никогда от меня не избавишься. Если мы поженимся сейчас — если мы прямо сейчас улетим на Гавайи и поженимся — тогда я буду с тобой навсегда.

Лань Чжань говорит:
— Да.

Вэй Усянь отвечает:
— Тогда да. Давай сбежим.

10 Причин, Почему Мы ЛЮБИМ Вансянь

Если вы ещё не слышали о Вансянь, то, можно сказать, вы жили под камнем! Но для тех, кто не знает: вансянь — это шипнейм актёра Вэй Усяня и композитора Лань Ванцзи. Сегодня трудно зайти в соцсети и не утонуть в миллионе фотографий этих двоих, так мило ведущих себя вместе, И ПО ХОРОШЕЙ ПРИЧИНЕ. Вот 11 причин, почему их отношения лучше, чем у вас.

1. История их знакомства

Лань Ванцзи известен своей замкнутостью, когда дело доходит до интервью, но не переживайте: Вэй Усянь всё рассказал! Он несколько раз пересказывал историю их знакомства, особенно [здесь] и [здесь]. Если коротко: они встретились, не зная, что другой знаменит! Ну разве не прелесть?!

2. Их первая годовщина

Все любят годовщины. На свою они обручились!! Смотрите [этот] твит, где Вэй Усянь объявляет об их помолвке, и [это] интервью, где он рассказывает подробнее! #goals

3. Соцсети Вэй Усяня

Вэй Усянь уже несколько лет активен в твиттере, радуя фанатов селфи и иногда ночными (в час ночи) возмущенными тирадами о собаках. С тех пор, как он сошёлся с Лань Ванцзи, он публикует самые милые подробности их отношений, и мы в восторге!!!

4. Соцсети Лань Ванцзи

Хотя его твиттер был создан совсем недавно, у Лань Ванцзи уже 3 миллиона подписчиков. Он пользуется им редко, но когда пользуется — ЭТО ПРОСТО ОГОНЬ. Посмотрите [эту] серию твитов, где он поссорился с троллем. Не дай троллям победить, Лань Ванцзи!

5. Их свадьба (I)

Каждая девушка мечтает о своём свадебном дне. Но мы уверены, вы не могли даже и мечтать о такой свадьбе, как эта! Прошлым летом Вэй Усянь и Лань Ванцзи поженились на французском винограднике, и на торжестве присутствовало не меньше 1000 гостей. Говорят, свадьба обошлась дороже, чем средний космический корабль, и сама королева прислала подарок!

6. Их свадьба (II)

Если один раз сработало, почему бы не повторить? Недавно выяснилось, что их знаменитая свадьба была вовсе не первой! Они сбежали и поженились ещё в апреле, во время суперсекретного отпуска на Гавайях. Когда их спросили о выборе места, Вэй Усянь пошутил, что Вегас был бы слишком дорогим. Мы в восторге!

7. Их совместная работа

Все мы знаем, что эти двое работали над проектами вместе, даже не подозревая об этом. Но “Велопробег в Бельгии” стал первым фильмом, над которым они трудились уже будучи парой. Вэй Усянь играет художника-пейзажиста, находящегося в кризисе, который встречает любовь всей своей жизни: реинкарнацию солнца. Лань Ванцзи пишет саундтрек, и мы с нетерпением ждём премьеры!

8. Их участие в “В яблочко!”

Если вы не слышали, “В яблочко!” — это кулинарное шоу, где трое любителей пытаются повторить изысканные торты, сделанные профессионалами! В специальном выпуске со знаменитостями Вэй Усянь стал одним из участников, а Лань Ванцзи присоединился к Николь и Жаку в жюри. Вы можете посмотреть полный эпизод [здесь] и увидеть, как Вэй Усянь полностью ПРОВАЛИЛСЯ, пытаясь испечь торт в форме головы Лань Ванцзи. В яблочко!

9. Их ежегодный киномарафон-стрим

Каждый год Вэй Усянь запускает прямую трансляцию, где пытается посмотреть как можно больше собственных фильмов, пока не заснёт. Каждый год миллионы зрителей присоединяются к нему, используя это как отличную возможность для спонтанной кино-викторины! Любой может задать вопрос в обмен на небольшое пожертвование, а в конце вечера все средства идут в благотворительный фонд, основанный братом Лань Ванцзи. Сам Лань Ванцзи ещё не участвовал, но это уже стоит того ради редких кадров с ним на фоне. В прошлом году его заметили, когда он принёс Вэй Усяню чай! Девушки, вот это настоящий мужчина.

10. [этот] свитер

Если вы думали, что они не могут быть ещё милее — подумайте ещё раз! На прошлое Рождество Вэй Усянь попытался связать для Лань Ванцзи свитер, и [вот] результат. С тех пор Лань Ванцзи несколько раз появлялся в нём на публике, вызвав совершенно новый модный тренд!

ИТАК! Если мы ещё не убедили вас, что эти двое — САМЫЕ ЛУЧШИЕ МАЛЬЧИКИ, то мы не знаем, что вам сказать! Но если вы настоящий фанат, то, возможно, это поднимет вам настроение: согласно пока неподтверждённым слухам, Вансянь планируют расширить свою семью. Папа+папа+малыш — нас трое. Пока они в поиске, я готова стать малышом добровольно! Прости, папа, но Вансянь просто слишком совершенны.