Chapter Text
В салуне было шумно, громко и пьяно. Хосок со своей бандой устроился недалеко от барной стойки, чтобы их было легко заметить. После третьей стопки текилы в голове приятно шумело и хотелось веселиться ещё. Он огляделся по сторонам, и взгляд упал на устроившегося у фортепиано тапёра. Собранные в высокий короткий хвост волосы, шёлковая рубашка, бархатный жилет и тонкие длинные пальцы, летающие над клавишами. Загляденье.
Хосок даже приподнялся, рассматривая его. Было видно, как он наслаждался, играя с закрытыми глазами и отдаваясь музыке целиком и полностью. И когда очередная мелодия оборвалась, он замер, ласково и нежно прошёлся по клавишам пальцами и обернулся. Из-за барной стойки вышла певичка. В расшитом корсете и многоярусных юбках с оборками, с кудрями и в крошечной шляпке с вуалью. Красивая, что на неё почти все его ребята засмотрелись и перестали смеяться. Он слышал восторженные шепотки, свист и улюлюканье, но сам смотрел лишь на тапёра. Тот лучезарно улыбнулся и заиграл весёлую фривольную мелодию, которая с голосом девицы создавала идеальную композицию.
Хосок заказал ещё две стопки, пошатнувшись, поднялся и пошёл к нему. Он сел рядом, на что тапёр вздрогнул, но тряхнул головой и улыбнулся, наклонился к пюпитру, куда Хосок поставил стопку. Обхватив её губами, он, не переставая играть, запрокинул голову, давая текиле проскользнуть в горло, и зажмурился. Хосок сам забрал стопку, успел пальцами провести по губам и почувствовал прикосновение языка к подушечкам.
Если это не было предложением, он не знал, как ещё это расценивать. Он сам позволил себе больше, ладонью скользнув по талии, чтобы приобнять.
— Так сразу? — тапёр усмехнулся, стрельнув по нему глазами, а потом цокнул языком. — Опасно.
— Я люблю опасности, — Хосок хмыкнул, сжав его бок сильнее, и не сразу понял, что у него на запястье щёлкнул наручник. Тапёр резко повернулся к нему. Взгляд был шальной, обжигающий и очень многообещающий.
— Как насчёт того, что ты арестован, «Надежда» всего Дикого Запада? — он презрительно засмеялся, показывая своё отношение к прозвищу, которое Хосок сам себе дал. На что тот оскалился, потянув его к себе ближе и замерев в сантиметре от лица.
— После того, как мы потанцуем, помощник шерифа Ким. Сначала потанцуем. После этого ты не захочешь, чтобы я гнил в тюрьме.